Диверсант

В 1979 году после окончания школы я устроился работать в Локомотивное депо. Начал ремонтировать поездные радиостанции. Работа мне нравилась я пятый год был радиолюбителем, а теперь мне за хобби ещё и деньги платили. Идиллия продолжалась до декабря месяца. Тепловоз вышел из депо после ремонта и произошло крушение.

 Поскольку факт диверсии был на лицо делом занялись сотрудники КГБ. Но уровень делопроизводства в депо оказался настолько низким, что было трудно определить кто виноват. И тогда начался тотальный опрос всех кто имел отношение к ремонтному процессу. Очередь дошла и до меня.

 В кабинете сидели два мужика. Первый со мной поздоровался и попросил предъявить паспорт. А второй смотрел на меня, как охотник на добычу. Первый спросил об образовании. Пока он всё записывал второй неожиданно рявкнул:

— Почему ты не закрутил гайку?

— Я закручиваю все гайки.

— Но эту почему — то не закрутил? Что произошло?

— Какую эту?

— Хватит дурачком прикидываться! Расскажи всё честно. Нам всё известно и чистосердечное признание смягчит наказание. Иначе тебя ждут урановые рудники!

— Я ни в чём не виноват.

— Короче я вот сейчас отлучусь на пять минут, а ты подумай. Крепко подумай. Ведь когда тебя посадят даже если тебе удастся вернуться с урановых рудников живым ты станешь импотентом. Думай!

 После ухода второго следователя я стал лихорадочно думать неужели из-за пульта радиостанции произошла авария? Ведь это КГБ, а не менты они врать не станут. Раз меня зацепили значит есть основания. Надо узнать про какую гайку они спрашивают. И что там за катастрофа? Если только тепловоз загорелся из – за пульта — может быть короткое замыкание, а если предохранители гнилые — пожар. Видимо так и произошло. Но предохранители не я ставил, а гайки в основании пульта закручиваю не я. Дали бы мне на пульт посмотреть самому интересно.

 Мой анализ прервал первый следователь:

— Артур, чистосердечное признание смягчает наказание.

— И удлиняет срок, — мрачно продолжил я.

— Ого! Откуда такие познания?

— Опыт приятелей.

— Понятно. Ты в семье один?

— Да.

— Отец где работает?

— Не знаю, он с нами не живёт.

— А мама?

— Врачом.

— Представляешь как будет тяжело маме без тебя?

— А сколько мне дадут?

— От тебя зависит.

— Минимум?

— Это от статьи зависит. Если халатность – один срок, а если диверсант – то другой.

— Какой я диверсант?

— Мало ли может быть тебе Советская власть не нравится ты ведь даже не комсомолец. Почему?

— Лень было учить устав.

— А может ты не согласен с итогами Великой Отечественной Войны?

— Согласен я.

— Не знаю это ещё надо выяснить.

— Выясняйте.

— Да не хочется мне этого делать, лично мне – ты симпатичен. Сразу видно – парень хороший.

— Так и отпустите. У меня работы полно.

— Не могу я ведь только записываю, а главный – мой коллега. Вот он сейчас вернётся и будет тебе на орехи. Ведь признаешься в любом случае — зачем всё усложнять? Подумай.

— А в чём?

— В том, что находясь на рабочем месте ты забыл закрутить гайку и поставить шплинт, вместо которых поставил тонкую проволоку. Ты посыл уловил?

— Какой?

— Не умышленно не закрутил гайку, а забыл!

— Простите, а что такое шплинт?

— Работаешь слесарем и не знаешь, что такое шплинт?

— Я не работаю слесарем. Я ученик электромонтёра.

— Ты ничего не путаешь? – спросил первый следователь.

— Нет, вот удостоверение по охране труда там написано, — ответил я и достал удостоверение из нагрудного кармана спецовки.

 Первый следователь начал изучать моё удостоверение, а я сел на стул. В этот момент вернулся второй следователь и схватив меня на воротник начал трясти и орать:

— Курвёнок! Ты долго ещё будешь в молчанку играть? Колись или я из тебя душу вытрясу. Проспал наверняка всю ночную смену, а утром наспех проволоку примотал вместо гайки и шплинта? Так?

— Извините но я не работаю по ночам. Мне ещё не исполнилось восемнадцать лет. И я работаю только в цехе, ремонтирую пульты и рамы радиостанций. А ходить к тепловозам мне запретил старший электромеханик. Из тепловоза могут выбросить железку и тогда кирдык. Поэтому я ничем не могу вам помочь.

— Что ты тут лапочешь? – озадаченно спросил второй следователь.

— Накладка вышла, — вмешался первый следователь, — он не работает слесарем.

— Так какого он нам тут лапшу на уши вешает? – прорычал второй следователь.

— Сами на меня орать начали.

— Ладно Артур, если честно мы тебя сразу не подозревали, — сказал первый, — но у нас служба такая. Вот тебе мой телефон и если что – звони.

— Хорошо, — сказал я и смял в кулаке бумажку.

 Когда я выходил из кабинета, неосознанно выбросил скомканную бумагу с телефоном в мусорную корзину. За спиной раздался смех. А уже на улице я глубоко вздохнул и решил уволиться из депо. Ведь исполнится мне восемнадцать лет я начну работать по ночам, а потом на допросы в КГБ за каждую аварию? Нафиг это нужно! Лучше пойду работать на завод.

 Но в депо я проработал ещё два года. Старший электромеханик объяснил мне, что если я буду качественно выполнять свою работу, то никуда меня не потащат. Что время и подтвердило…