Было далеко добираться до университета с этого подмосковного посёлка, но цена аренды и спокойный район с лихвой окупили эти неудобства. Это был маленький домик на два хозяина с огороженным аккуратным двориком, где была небольшая, но милая детская площадка с качелями и горкой. По другую стену тоже жила квартирантка. Огромная, громкоголосая маникюрщица Зина. Шикарная пышная женщина, к сожалению, с заниженной планкой социальной ответственности. Ухажеры приезжали к ней всякие, от седых старцев до горячих южан. К чести Зины домой ночевать никого не водила, то ли боялась, что соседи донесут до хозяйки квартиры, то ли дочку стеснялась. Дочке было пять лет. Милая, скромная очень замкнутая девочка Настя. Она мне очень нравилась, но девочка плохо шла на контакт, все время стеснялась и пряталась. Возможно, виной тому было то, что мать о ней всегда говорила лишь одно: «её отец не платит алименты». Мне даже казалось, что мать из-за этого попрекает дочку хлебом, уж до того девочка была забитая. Настя не ходила в садик, то есть раньше ходила, но после того, как они переехали сюда, Зина все никак не могла договориться с местной заведующей. И все дни девочка проводила дома на площадке своего дворика, либо на работе у мамы. Это был такой послушный ребёнок, который даже оставаясь без присмотра, не стремился убежать или ослушаться.
Тот самый первый день, когда что-то пошло не так, а я и не заметила. Настя пришла ко мне вечером и попросила, дать ей что-нибудь поесть. Я завела девочку в дом и накормила, она ела очень аккуратно, но как-то порывно, как обычно едят очень голодные, но при этом не желающие этого показывать. Ночью, когда я легла спать, то через стенку услышала женское пение. Мотив был явно колыбельный, но даже чрез стенку я поняла, что песня на чужом языке. Только откуда русская женщина знает колыбельную другой нации, да и зачем? Но как обычно бывает, за текущими делами всё вылетает из головы. На следующий день Настя снова подошла ко мне и попросила еды. Я накормила бедную девочку, и заметила у ней красиво заплетенные косички. И так повторялось изо дня в день. Мне было не жалко кормить Настю, но злость на её мать возрастала. К тому же, я стала замечать, что девочка осунулась, заметно похудела. Стала чумазой, неопрятной, зато косички всякий раз были разные, и постоянная колыбельная на ночь. Я каждый раз хотела спросить Зину, откуда она знает эту песню, и на каком она языке, но та мне на глаза всё никак не попадалась.
Уж не знаю, сколько бы это длилось, если бы однажды, придя домой, я не обнаружила машины скорой помощи и полиции. Настю за руку вел фельдшер. Но девочка пыталась слабо сопротивляться и твердила:
— Отпустите меня, отпустите, скоро ночь, скоро моя мама придет, отпустите…
Я оторопела, не поняв, что же случилось, мне навстречу подошел следователь с ужасной новостью. В лесу нашли тело Зины, видимо какой-то ухажер её задушил и бросил в глухом месте. Мерзавец забрал все личные вещи, но не рассчитал, что в одном из карманов блузки, сохранится визитка убитой. По ней то и начали определять личность. Но самое ужасное Зину убили почти две недели тому назад, то есть, всё это время Настя была сама по себе, поэтому она была такой голодной. Следователь сказал, что дома нет никаких следов постороннего присутствия, девочка была все эти дни одна.
Через неделю приехала хозяйка квартиры, и я ей рассказала всё как есть. Она внимательно меня выслушала и рассказала о бывшей хозяйке, той половинки дома. Там всегда жила татарка Эльвира. Женщина всю жизнь проработала бухгалтером, так и не вышла замуж. Лет в 35 она взяла из дома малютки девочку и воспитала, как родную. По вечерам она пела ей колыбельные, а на утро заплетала оригинальные косички. Мать буквально сдувала с дочери пылинки. Пока однажды, перед тем как пойти в первый класс они поехали в город, чтобы одеться, и там девочка пропала в торговом центре. Эльвира была в не себя от горя, убиваясь от чувства вины. Выла белугой и постоянна, искала дочь, но что она могла, простой бедный бухгалтер. Каждые выходные женщина ездила в город и везде клеила объявления о пропаже дочери, но только всё тщетно. Через три года таких поисков и мучений сердце Эльвиры не выдержало, она умерла у себя дома, сжимая в руках объявления о пропаже дочери. В тот день она опять собиралась ехать в город.
После моя хозяйка даже порывалась удочерить Настю, когда мы узнали, что родной отец от неё отказался. Но к счастью девочку забрала сводная тетя отца. Убийцу Зины так и не нашли. После в той половинке дома, жило много людей, но никто не жаловался. А я ещё долгое время прислушивалась через стенку, желая услышать ту колыбельную…
Автор Галинадар
4 759
Загрузка...
отвращение к автору за полнейшее равнодушие к ребенку. Конечно свои проблемы важнее, а ведь ребенок мог погибнуть!!!!
Это же художественное произведение. Автор написал работу от первого лица, но это вовсе не значит, что сам автор равнодушный человек. Это значил всего лишь, что в голову конкретного персонажа, он вложил конкретные мысли и образ действий.
где равнодушие когда она её каждый день кормила-то??? Вы что читаете по диагонали???
накормить любой дурак может, а вот узнать у ребенка, какая у него беда, а тем более помочь или, хотя-бы, бить тревогу — недосуг.