До
Как неинтересно шла моя жизнь, зато теперь я словно в полёте. Каждый день узнаю новое, проживаю целую эпоху. Я даже немного запуталась в своих событиях. Поэтому я поделила свою новую жизнь на семь музыкальных нот. Я играю на скрипке, взяла её в студенческое общежитие и играю в то время, когда мало народу. Впрочем, у меня хорошо получается, моя игра никому не мешает и даже нравится. Итак, я поделила нынешнюю жизнь на семь нот.
Нота «до» — в общем, случившееся со мной до сегодняшних дней. Я приехала из Воткинска в московский вуз, получать экономическое образование. Из семейного гнезда попала в чужой город. Собственно, семейного гнезда уже не было – мои мама и папа разведены, а у тёти Рины, маминой сестры, наоборот, наладилась личная жизнь, ей стало не до нас. Но Воткинск я люблю всей душой. В Москве я жила у другой маминой сестры – тёти Таши и её мужа. Это была беда, в огороде лебеда. Тётя Рина, приехавшая в Москву в мой день рождения, посоветовала мне попросить место в общежитии. Мне удалось его добыть. Ура! Да здравствует общажная студенческая романтика!
Ре
В комнате у меня три соседки. Я мысленно дала им прозвища: Пышка, Ромашка и Послушница. Все три девочки – мои однокурсницы, носят вычурную бижутерию со спортивными костюмами, футболки с юбками в стиле «колледж». Я помню, как я в подростковом возрасте училась не допускать таких сочетаний, приходила к Рине и просила детально осмотреть мой костюм, сказать, какие вещи «не дружат» между собой. Глядя на девочек, я с улыбкой подумала: может быть, я зря так долго вырабатывала чувство стиля?
Пышка – полненькая, светловолосая, добрая с нами, но может быть и резкой. Ромашка – невысокая, с тёмно-рыжими волосами, полненькими губками и большими синими глазами в загнутых ресницах. Такой типаж обожали рисовать на советских плакатах: селянка с комсомольским значком, окружённая ромашками и колосками. Поэтому я и назвала соседку Ромашкой. Послушница Послушница – тоненькая, немного выше нас, с продолговатым лицом, голубые глаза обведены тёмным, волосы необычно покрашены: чёлка и пряди с боков светлые, а сзади тёмные, когда она делает хвост, спереди выглядит блондинкой, а сзади брюнеткой.
В первый же вечер мы разговорились. Ромашка рассказала о своём выпускном вечере. Тогда все девочки почему-то пришли в платьях с кринолинами, а она – в коротком красном, украшенном серебром. Ромашка стеснялась тогда.
— А у нас на выпускном вечере все надели короткие платья, — рассказала я. – Я. наоборот, надела длинное белое платье, на нём были изображены веточки с серебряными листочками. Кроме меня, ещё две девочки оделись в длинные платья.
Я сыграла мелодию на скрипке. Потом Послушница стала рассказывать нам, как она жила в монастырском заведении под названием «Обитель Милосердия». После этого я прозвала её Послушницей.
— Мне было тяжело тогда. Я не стала поступать в вуз, а пошла в «Обитель Милосердия». Это был филиал монастыря за чертой города, просто несколько деревянных домов и огороды. Мы работали на огородах, и за это нас кормили. Когда мы не работали, то молились. Я верующий человек, но знайте: одно дело – верить и жить с людьми, другое – в монастыре. Для нас собирали из деревень поношенную одежду. Настоятельница не брала из неё что-то яркое или джинсы. Она была каким-то тёмным человеком, настоятельница. Потом раскаялась и отдалась религии. Я жила в комнате с двумя соседками. Они были сёстры. Младшая – моего возраста, старшая – двадцати пяти лет, беременная. К ним приходил их старший брат. У всех троих были невзрачные лица, для парня это ещё не так страшно, а девушек я даже пожалела. Брат постоянно что-то говорил им шёпотом, то есть, не что-то, а просил вернуться в мир. Они отказывались. Точнее, я поняла, что младшая сестра молчала, а старшая отказывалась. Их брат всего раз повысил голос. Я слышала, как он говорил старшей сестре, что если она похоронит себя в «Обители Милосердия», это её право, но зачем она тянет за собой младшую сестру и нерождённого ребёнка? Если бы мне тогда хоть кто-то сказал: «Возвращайся», я бы тут же вернулась в мир. Но меня никто туда не звал. Наконец брат всё же забрал моих соседок, а потом и я ушла оттуда.
Пышка предположила, что «Обитель Милосердия» просто использовала труд монашек на огородах и разживалась с продажи овощей. Я взглянула на своё отражение в окне. Мои тёмные длинные волосы с чёлкой показались мне монашеским платком. Всё, всё, спать.
Ми
Сегодня я, Ромашка и Послушница возвращались с занятий. Ромашке позвонил на сотовый бывший парень Пышки и попросил прийти к нему и забрать её. Ромашка не поняла, что случилось, а парень сказал, что позвонит от соседей и что мы сами всё увидим, когда придём.
Он живёт недалеко. Мы застали его на лестничной площадке. Оказалось, что Пышка после расставания с ним не находит себе места, постоянно скандалит, никого не стесняясь, хотя он уже объяснил ей, что любит другую. Мы не удивлялись их разрыву. Пышка пробивная девушка, а этот парень тихий и смиренный. А сегодня она пришла к нему в квартиру, орала, била посуду. Он никак не мог её успокоить, наконец вырвался из квартиры, запер дверь и вызвал нас.
Мы открыли дверь квартиры парня. Оттуда вихрем вылетела Пышка, держа в руках тарелку, и с воплем кинулась на своего бывшего. Он схватил её за руки, а мы вклинились между ними и повисли на Пышке. Ромашке удалось ударить её по щеке. Пышка обмякла, расплакалась. Мы увели её во двор.
Там мы и вместе, и поодиночке объясняли Пышке, что нужно сохранять женскую гордость и достоинство, что нельзя хулиганить в чужих домах. Первой опомнилась Ромашка: «Ой, а если придут его родители и увидят там бардак, что же тогда будет…» Послушница повела Пышку в общежитие, а мы с Ромашкой купили коробку конфет, пошли к парню и стали объяснять ему, что Пышка вздорная, но не злая, что ей нужно получить образование и что за неё переживают папа и мама. Парень сказал: «Ешьте конфеты сами, я бы тоже мог разбить те две или три тарелки, я уже всё убрал».
Вечером мы объясняли Пышке, насколько ужасно она поступила.
— Не всякая любовь бывает счастливой, — говорила Послушница. – Нужно пережить это и не держать зла на бывшего.
— Что ты знаешь о любви? – оборвала её Пышка. – У тебя есть парень? Нет!
— Но он же не виноват, что полюбил другую, — вмешалась я. – Он не будет счастлив без той девушки, пойми.
— А я не смогу быть счастлива без него!
— Давай, успокойся, — Ромашка погладила Пышку по голове. – Всё устроится. Ты сделаешь доброе дело, отпустив его жить так, как ему лучше.
— Ему не будет лучше без меня! Я сделаю так, что его жизнь превратится в кошмар!
Одним словом, мы не спали эту ночь. Утром еле донесли себя до вуза. Мы с Послушницей и
Ромашкой договорились приглядывать за Пышкой.
Фа
Вот что значит сменить обстановку. Я только недавно съехала с квартиры тёти Таши, а чувствую себя так хорошо. Потихоньку привыкаю к матушке-Москве, а раньше я тут металась, словно в клетке. Но, конечно, моей Родиной навсегда останется Воткинск.
Сегодня обедала в столовой во время «окна» и встретила нашу преподавательницу Марию Николаевну. Она наконец-то сделала красивую причёску – отрастила волосы до плеч и покрасила их в каштановый цвет. Раньше она носила чёрные волосы – то короткие, то длинную искусственную косу. Я подсела к ней, похвалила её причёску. Рассказала про юриста, который сегодня встречался с нашей группой. Его почему-то много расспрашивали о бракоразводных процессах – у кого какие права и что происходит с детьми и имуществом. Я попутно вспомнила о разводе своих знакомых, Мария Николаевна – своих.
— С тех пор та женщина просто дрожит от ненависти, если при ней только сказать имя бывшего мужа, — закончила рассказ Мария Николаевна. – Он был ревнивым человеком. Удивляюсь, почему люди не могут спокойно относиться друг к другу после разрыва?
— Потому что разрыв – это разрыв, — я улыбнулась. – За время брака, должно быть, скапливается столько тяжёлого.
— Но это неправильно. Из-за вражды родителей страдают дети.
— Ну, если кто-то из родителей ревнивый, или пьёт, или что ещё вспомнить…
— Я знаю… Это одна моя знакомая семья… Точнее, жена и муж уже разведены, и он женат на другой. Но бывшая жена часто помогает им, кормит их собаку…
Мария Николаевна задела моё больное место. Она рассказала мне историю моих родителей. Перед разводом они постоянно ругались. Зато после развода их отношения наладились, и это выглядело как-то странно – я не понимала, разведены они или по-прежнему муж и жена, теперь даже не могу определить, насколько далеко заходили их отношения разведённых людей. Сейчас у папы новая жена, и меня пугают спокойные отношения всех троих. Я видела всё это детально, и меня мучает стыд за папу и маму. Мне не позволила бы стыдливость быть рядом с человеком, любимым когда-то, но отстранённым теперь. А там… я просто не знаю, это добрые, незлопамятные характеры или отсутствие каких бы то ни было моральных принципов? Думаю, папа гонится за двумя зайцами.
— Тогда я не понимаю другой крайности, — возразила я Марии Николаевне. – Вот люди как будто разведутся, но их отношения остаются такими же, как были, хотя уже появляются вторые браки… Это же какая-то шведская семья!
— Но шведская семья – это, извини меня, близость…
Наверное, мне уже пора идти, тем более что я доела свои котлеты. У нас в России всё ещё нет точного ответа, кем являются люди, спящие в разных комнатах.
Впрочем, не стоит спорить с Марией Николаевной – бедным, несчастным человеком. В начале года я несколько дней жила у неё дома и кормила рыбок, пока она была в отъезде. Там я нашла её личный дневник, не удержалась, ну и… Одним словом, там она описывала свою историю. Её муж, Николай Дмитриевич, ушёл от неё к другой, и она, насколько я поняла. До сих пор его любит. Она не выпустила его из своего сердца. Хотя он был такой козёл, судя даже по её деликатным записям. Мария Николаевна не родила ему детей, и он говорил мерзости о её женских возможностях и всё такое… Зачем только верная любовь Марии Николаевны направлена на такого человека, у нас есть много хороших, ничем не согретых людей. Если есть высшие силы, они несправедливо поступили с нежной душой женщины.
У нас все ещё помнят случай с Пышкой. Когда её оставил парень, она просто готова была его растерзать. Я тогда вместе с нашими девчонками уговаривала Пышку простить его. Зато Мария Николаевна почти в той же самой ситуации готова принести себя в жертву бывшему мужу, а теперь и его новой жене. И неизвестно, что хуже.
Хотя это первые два человека, кроме моей семьи, впавшие в такие крайности.
Соль
Просыпаюсь утром. Петушок пропел давно, нужно подниматься и на учёбу собираться. Ромашка и Пышка ищут свои носки, выражая своё недовольство поведением Послушницы, поменявшей местоположение их вещей. Послушница отвечает в своё оправдание, что она лишь навела порядок. Ромашка и Пышка доносят до неё истину, что у каждого человека своё понимание слова «порядок». Мне, конечно, после жизни в тёти Ташиной квартире эта беседа кажется приятной мелодией.
Мы проучились две пары. Потом девчонки пошли в общежитие, а я осталась пообедать в столовой. Вчера еду готовила Ромашка и пересолила суп. Мы сказали ей: «Ты влюбилась, а страдаем мы!» Так что мне некуда торопиться.
Мимо шла Мария Николаевна, увидев меня, бросилась к моему столику.
— Анечка, ты можешь меня выручить?
— А что нужно сделать?
— Ко мне в гости приезжают друзья из другого города, муж и жена. Я думала, что сейчас пойду домой и открою квартиру, а на мне сегодня ещё одна пара, я не ожидала…
— Да, да, конечно, я их впущу.
Я забрала у Марии Николаевны ключи, доела кашу, пирожки кинула к себе в сумку и помчалась на автобус. Дом Марии Николаевны через две остановки. Когда я приехала, возле её квартиры уже стояли мужчина и женщина. Я открыла дверь (надеюсь, что впустила не грабителей). Сама тоже вошла, вымыла сапоги, запачканные попутно. Прошла в комнату, поздоровалась с рыбками, села в кресло и стала есть пирожки, не съеденные в столовой. Обвела глазами комнату. Поглядела на книжный шкаф и увидела корочку дневника Марии Николаевны. Я даже села так, чтобы не смотреть на него, но дневник притягивал меня как магнитом. Наконец я не согла больше сдерживаться и достала его из шкафа. Кроме истории расставания с мужем, там появились и новые записи.
«Сегодня после работы я собиралась в ДК, где моя подруга играет в любительском спектакле. Неожиданно позвонил Николай Дмитриевич и попросил забрать к себе собаку – они с женой уезжают в Киров к её родственникам. Я, конечно, уже знала, какой нелёгкий труд снарядить в дорогу их собаку – у неё корм, расчёска, шампунь и т. д.. Вечером я поехала в ту квартиру. Открыла дверь своим ключом, увидела незнакомого мужчину.
— Что вы тут делаете? – спросил он.
— Я пришла забрать собаку.
— Это я забираю собаку.
— Как это? Мне звонил Николай Дмитриевич.
— Ничего не знаю, а мне звонила его жена.
Не могла же я спорить с мужчиной за право взять себе собаку. На обратном пути ругаю на чём свет стоит Николая Дмитриевича, его вторую жену, мужчину, собаку. Потом по второму кругу – Николая Дмитриевича, его вторую жену, мужчину, собаку… Выдыхаюсь, всем всё прощаю.
Я всё же приехала на спектакль, но пропустила первые сцены, поэтому плохо поняла суть. Да и история с клятой собакой перебила мне настроение.
Дома не работает телевизор. Вот что значит, когда нет мужских рук. Впрочем, бывший муж не исправил бы это. Соседка обещала прислать ко мне своего бывшего одноклассника – он телемастер.
Телемастер быстро договаривается с моим телевизором, телевизор оживает.
— Мы с вами раньше виделись, — сказал телемастер. – Я был вампиром.
— ?!
— В костюме вампира. Тогда, на маскараде.
Я вспомнила. Праздновали Хэллоуин у соседки. Я, правда, пришла без костюма. Рядом со мной сидел вампир в жутковатой маске и чёрном плаще.
— Как называется ваша маска? – спросил он.
— «Баба Яга».
— Ваша маска называется «Высокомерие», и под ней скрывается тонкая страдающая натура.
Я заметила стройную фигуру даже сквозь чёрный плащ. Голос вампира приятен и похож на голоса моих ровесников.
— Все мы когда-нибудь надеваем маски, — я отвернулась.
Итак, вампир оказался телемастером. Я предложила ему яичницу, она у меня с помидорами и специями. Мы сели обедать. Я попробовала свой кусок и ощутила, что он ужасно солёный. Зато специй я вовсе не различила. Ой, что же это такое? А вдруг я вместо каждой специи добавляла соль, не замечая этого? Да, иначе чем это объяснить? Мой гость, как воспитанный человек, молча съел свою порцию и потом сказал, что было очень вкусно. Тут он неприкрыто льстил, я ведь тоже ела эту яичницу и знаю, какой она получилась».
После этого записаны стихи Игоря Северянина «Шатенка в розовом».
«Аллеей лиственниц иду вдоль озера.
Вода прозрачная у самых ног.
Навстречу девушка мелькает розово,
Чтобы мыслить горестно поэт не мог…
Аллея тёмная и тьмой тяжёлая,
И тьма безрадостна, и тьма пуста.
А та сверкальная! А та весёлая!
И упоённая такая та!
Неторопливые подходят окуни
И неподвижные в воде стоят,
Как будто думают о русом локоне,
О платье розовом мечту таят…
Он часто звонит мне в выходные и приглашает встретиться. Иногда приходит с цветком. Мы много говорим друг с другом, никак не можем остановиться. Я никогда не доверяла даже подругам столько секретов. Я первая предложила ему перейти на «ты». А недавно он заговорил о свадьбе, о семейной жизни. Я сказала: «Нам сейчас и так хорошо, я боюсь, что мы что-то потеряем, утратим». Он ответил: «Нет, мы наоборот найдём нечто новое, лучшее». Я мысленно, конечно, сказала: «Лучшее – враг хорошего».
Со мной происходит что-то странное. Я, похоже, чем-то больна. В моём теле есть изменения» (Тут Мария Николаевна перечислила симптомы). «Я боюсь. У меня только-только всё устроилось, а моё тело словно мстит мне за что-то. Я не встречаюсь с любимым человеком и не решаюсь объяснить, почему».
Тетрадь выпала из моих рук. Я еле уняла свою дрожь.
Вернулась Мария Николаевна. Я вышла в прихожую.
— Анечка, спасибо за помощь! – поблагодарила она.
Я решилась сознаться.
— Мария Николаевна, извините… Я читала ваши дневниковые записи и уже не в первый раз… Извините… и сходите к врачу, пожалуйста.
Ля
Сегодня после занятий меня ждал сюрприз. Я спустилась в фойе и увидела Рину, сидящую на скамеечке! Тут же бросилась к ней, мы обнялись, никого не стесняясь.
— Давай погуляем по столице! – предложила Рина. – Ты покажешь приезжей лимитчице местные красоты!
— Думаешь, у меня есть время каждый день разгуливать по Москве? – засмеялась я. – Будем знакомиться с Москвой вместе!
Мы гуляем. Маму и её двух сестёр бабушка назвала в честь своих подруг – Натальи, Екатерины и Даринэ. Точнее, мою маму зовут по-русски Дарьей. Наша семья делится на две группы – интеллектуалов и плебса. К первым относятся наш дедушка и Рина, ко вторым – бабушка, мама и тётя Таша (я не хочу никого обидеть, но это так). Мой папа тоже интеллектуал. В четырнадцать лет я услышала, как мама поделилась с подругой: «Я его полюбила за то, что он похож на нашего отца. Дочери часто выбирают жениха, похожего на отца». Я сама – результат воспитания сначала папы, потом Рины. В детстве я звала её тётей Риной, но сейчас заметила, что всё чаще называю её просто по имени, мы сравнялись постепенно. Рина писательница по призванию, а в обычной жизни – программист. Я всегда поражаюсь, как ей удаётся настолько хорошо писать прозой. Она, в свою очередь, изумляется, как у меня получается играть на скрипке.
Мы шли просто куда глаза глядят, наконец устали и опустились на лавочку. Кругом хорошо, воздух свежий, тёплый. И я решилась затронуть одну тему. Летом, в год моего выпуска, Рина влюблялась в какого-то забубённого кавалера. Она даже уезжала с ним из Воткинска, теперь мне сложно сказать, кто кого увёз. В мой день рождения она приехала в Москву, как я поняла, уже не будучи его гражданской женой. Тогда Рина не хотела распространяться о случившемся. А теперь я всё же спросила Рину: что тогда произошло, как они сошлись и как разошлись?
— Он был неплохой писатель. Его нигде не печатали, при этом он оказался без работы – у него нет образования, раньше он как-то вертелся, а теперь стало труднее. Он выглядел таким несчастным… Началось с того, что я его пожалела. Русской женщине обязательно нужно жалеть кого-то. Для нас счастье заключается в жалости, а если не будет повода для неё, мы вряд ли заметим человека. Нам важнее то, что вызывает жалость, чем он сам.
— Рина, а если жалость важнее человека, ты не могла жалеть нас?
— Кого именно? Ты выросла и собралась в Москву, с Дашей мы не были очень близкими, Таша уже давно жила отдельно. Я пожалела того мужчину, а потом заметила, что он не собирается менять свою жизнь в лучшую сторону. Я хотела его устроить на курсы вождения, чтобы он хотя бы мог работать на транспорте. Он не хотел этого, ему ведь уже нельзя приказать, как ребёнку. Наконец он стал говорить, что деньги на одежду и косметику я получаю не на работе, а… И я подумала: что же это такое?
— А ты не обижена на него теперь?
— У меня есть ценная черта: я быстро забываю людей, обидевших меня. После расставания я просто напрочь ничего не помню, поэтому не испытываю к ним ни плохого, ни хорошего.
У Рины ведь была любовь в молодости. Тогда они тоже тяжело расстались, поэтому она не нашла себе другого (до последнего лета). Мама рассказала мне по секрету, что Рина не могла бы родить ребёнка, даже если бы вышла замуж. Просто у нас была я, оттого о Рининой бездетности уже никто не помнил. Счастливый человек всё же Рина: она не относится к себе плохо из-за того, что не завела семьи, красивая, умная. Мария Николаевна ничем не хуже Рины, но она чувствует за собой вину, что не родила детей мужу-козлу. И только сейчас я думаю: а не раскаивается ли Рина в том, что у неё нет семьи? Все мы не думаем об этом, а что происходит в душе лично у неё? Что-то же привело её к тому писателю-неудачнику? Я страдала потому, что она нашла мужчину и я переживала отъезд в Москву одна, а Рина сейчас рассказала эту цепочку наоборот: она переживала мой отъезд в Москву одна, вот и нашла мужчину.
Зря она всё же занимала время жалостью к писателю. Она сделала большое дело – вырастила меня. Я, в общем-то, творение Рины. Что я видела от милых родителей? Когда папу увлёк развод, ему стало не до меня. Маме было до меня, когда она орала: «У тебя ничего нет внутри, ты – крашеная кукла!» Рина меня создала такой, какими иные матери не могут воспитать родных детей – значит, она не напрасно живёт.
Пришли в тёти Ташину квартиру, устроили всей московской семьёй праздничный ужин из тех вкусностей, что привезла Рина. Она привезла и еду попроще – мне в общежитие: «Бери-бери, пока я снова не приеду, ничего этого не будет».
Усталые, но довольные, мы легли спать.
Си
От тёти Таши иду утром в вуз. С другой стороны идёт Послушница за руку с незнакомым парнем. Подойдя ближе, я замечаю, что он старше неё. Они счастливо улыбаются, останавливаются и гладят руки друг друга. Парень уходит, а Послушница не спешит, смотрит ему вслед. Я подхожу к ней.
— Это кто был? – спросила я.
— Да так… Это просто брат моих соседок из «Обители Милосердия». Мы просто тут встретились случайно…
Ну, да. Просто брат, просто соседок, просто встретились. Хоть бы она догадалась погасить блаженную улыбку.
Первую пару ведёт приятельница Марии Николаевны. Она говорит кому-то: «Мария Николаевна сегодня в больнице, её не будет». Я сразу понимаю: вот оно! Она обследуется по поводу тех своих нарушений, иначе быть не может. Ой, только бы это было не опасно!
Сегодня сижу за последним столом и незаметно плачу. Мария Николаевна такая добрая, я ещё с ней спорила, а она даже не ругалась, узнав, что я прочитала ту тетрадь. Рина, например. не терпит, когда берут без разрешения даже её расчёску… Господи, пронеси!
В конце занятий я пошла к приятельнице Марии Николаевны.
— Извините, а вы не можете позвонить Марии Николаевне и узнать, как она?
— Я звонила полчаса назад. Она отключила телефон.
— Может быть, всё же попытаться ещё раз?
— Что, студенты волнуются за любимого преподавателя?
— Ну, да, — я играла дурочку, хотя у меня просто сердце разрывалось. Женщина, похоже, не знает, что у Марии Николаевны что-то серьёзное.
Она набрала номер. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем женщина заговорила:
— Алло, Мария? Ну, как? Что сказали? Чего? Так это… Слушай, приходи ко мне домой к пяти, там поговорим.
— Господи, что? – я уже не сдерживаюсь, глядя на вытянувшееся лицо женщины.
— Она сказала, что ждёт ребёнка.
Я, конечно, теряю дар речи. Я знаю, что бывший муж считал Марию Николаевну неспособной родить, за что и ненавидел её. Может, проблема была в нём? Она писала в дневнике про новую любовь – телемастера. Надеюсь, что это он отец ребёнка.
У меня в ушах звучат все семь нот сразу. Вот и есть счастье в белокаменной столице, и скоро я с полным правом смогу говорить, что у меня здесь есть знакомая семья.
697
Загрузка...
