Конец декабря шестьдесят первого года. По самому центру Свердловска (ныне — Екатеринбурга) — кварталу, состоящему из старых одно-двухэтажных домов, вечером идут трое: мужчина лет пятидесяти, преподаватель факультета журналистики УрГУ, и две первокурсницы — я и шестнадцатилетняя эскимоска Танечка Ачиргина.
«А погода великолепная. Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но видно всю деревню с ее крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы…» Далее — точно по Чехову: и весело мигающие звезды, и помытый перед праздником и протертый снегом Млечный путь. (см. рассказ Ванька»)
Мы идем медленно, прогулочным шагом. Разговариваем о поэзии. Препода интересует наше отношение к тогдашним молодым поэтам, к Евтушенко, например.
Мы с Таней переглядываемся за его спиной, и, не сговариваясь, отвечаем:
— Мастер любовной лирики.
— Причем здесь любовное? Он пишет на политические темы! — педагог раздражен.
У препода была репутация сексота, потому и не называю его фамилию, вдруг да не так, а просто старорежимный товарищ, но тогда мы с ним осторожничали:
— Это вас политика интересует, а нам бы про любовь.
И начали приводить примеры: Ты спрашивала шепотом: «А что потом, а что потом?» Постель была расстелена, И ты была растеряна… И — Ты для подлецов была удобная, Потому что ты такая добрая…
Препод понял, что откровенности от нас не дождаться, насупился. Остаток вечерней прогулки прошел в молчании. Только снег скрипел под нашими ногами.
А с чего это такая необычная компания гуляла вечером по пустынным улицам?
А мы не гуляли. Мы охраняли правопорядок. На рукавах у нас были красные повязки добровольной народной дружины. Безопасность граждан в этом квартале зависела конкретно от нас. Позвать в случае чего на помощь мы бы не смогли: раций нам не давали, до появления сотовых телефонов оставались десятилетия.
Тем не менее, ежевечерне на улицы городов выходили по графику патрули дружинников. Работающим полагались за участие в дежурствах три дня прибавки к отпуску, а у нас, студентов, какие могут быть отгулы. Просто так — проявляли вынужденную сознательность.
Это была такая же общественная повинность, как участие в первомайских и ноябрьских демонстрациях, субботниках, особенно апрельских-«ленинских», сельскохозяйственных работах и тому подобном. Не одни народные бригады объединяли граждан для борьбы с преступностью. Был «бригадмил» — бригады содействия милиции (это уже посерьезнее). Были добровольные комсомольские дружины в центре Челябинска — очень авторитетный отряд «Дзержинец», штаб его находился на углу улиц Коммуны и Пушкина. Я там время от времени участвовала в выпусках наглядной агитации «Не проходите мимо».
Но наиболее массовыми все же были народные дружины.
Была ли от этих дружин польза? Не знаю…
Впрочем, однажды вечером, когда опять дежурить выпало женской группе курса, перед нами выступи милицейский офицер и сообщил, что в Свердловске появился маньяк-убийца. Орудует в парке имени Павлика Морозова, в самом центре города — возле телевидения. Нападает на женщин, вооружен ножом.
— Вам предстоит сегодня небольшими группами по две, по три, ходить по аллеям и призывно смеяться. Если преступник выйдет на ваш смех, пусть кто-то добежит до милицейского поста и сообщит. Вот его приметы.
В тот вечер мы старательно «призывно смеялись», пели, «а мой нахальный смех всегда имел успех», но успеха наш смех не имел, и маньяк не появился.
Тем не менее, рейд оказался небезуспешным. Через некоторое время одна из нас — Оля Липовкина шла средь бела дня на телестудию и вдруг увидела мужчину, полностью соответствовавшего описанным нам приметам. Она подошла к уличному регулировщику. Маньяк был задержан. Оля получила грамоту за содействие милиции.
К чему я все это?
Через полвека после тех вечеров на свердловских улицах народные дружины решено возродить. Вот в Златоусте, говорят, уже пытаются это сделать.
А времена изменились. Заставить выходить на небезопасные нынешние улицы вряд ли удастся. На платной основе? Ну, это сколько платить будут. А оснащение? А права и обязанности?, А ответственность? И как вообще эта правоохранительная самодеятельность будет взаимодействовать со сверхпрофессиональной и современно оснащенной, как предполагается, полицией?
А больше всего я опасаюсь, что в дружины эти в первую очередь рванут те, кто уже неплохо организован в стремлении стать хозяевами наших городов и поселков. Как бы они не получили эту власть на официальном уровне. Кто это? Да хотя бы такие, как те, кто разгромил фестиваль «Торнадо», вполне вероятный вариант.
У меня по этому поводу еще много вопросов.
А у вас?
120
Загрузка...
