14. Остров. Осень

14. Остров. Осень

 

Вот и осень…

Обычно в наших местах не бывает таких унылых дней, как в эту осень, дождливую и мокрую. Пока из школы добежал до дома, промок до нитки… и ниточка промокла.

Пошёл в ванную. А там ворох детского белья! Вот родители! Даже в машинку стиральную не закинули, валяется в корзине, не помещается уже.

Я добавил своего белья, мокрого, залез в ванну, под душ, отогрелся немного, пошёл на кухню, как привык летом, голышом. Дома никого нет, Сергей на работе, мама с Женькой в поликлинике. Интересно, как домой добираться будет? Такси возьмёт, или опять экономить будет, больного ребёнка под холодный дождь вынесет?

Конечно, свои деньги я им не даю, они взрослые, должны меня кормить, а не я их, им на меня мой папаша деньги платит, и неплохие. А кормить меня они не собираются… Уныло посмотрев в холодильник, почесал своё…, и решил хоть кашу гречневую сварить, масло есть, заправить можно, а завтра в магазин схожу, а то взрослым некогда.

Когда приехал из деревни, удивился новостям. Мама с Сергеем решили так: купили детскую кроватку и поставили в моей комнате! Теперь Женя спит в моей комнате, её уже ночью кормить грудью не надо, когда проснётся, я кормлю её из бутылочки. До меня здесь обосновалась мама, приходила спать, чтобы Серёжу не будила дочка, а когда появился я, вообще перестали сюда заходить, только днём, я ведь в школу пошёл.

Однажды Женечка приболела, что ли, или животик заболел от незнакомой пищи, громко плакала. Я взял её на руки, ходил, разговаривал с ней, пел песенки, а она всё не могла успокоиться. Тут заходит мама:

— Сашка! Что вы так громко?! Спать нам не даёте! Сергею на работу завтра, а вы кричите тут! Совсем обнаглели!

Реально, если думаете, что придумал, не верьте себе.

— Мама, у Женечки животик болит, покорми её своим молочком?

— Выдумаешь, тоже! При тебе, что ли, кормить буду? Вон прикорм в бутылочке стоит, согрей только! – и удалилась, ворча что-то себе под нос. В соседней комнате пошевелились, о чём-то тихо поговорили, и послышался чуть слышный скрип кровати, наверное, мама успокаивала Сергея, чтобы не нервничал, и уснёт крепче.

Я перепеленал девочку, сделал ей массаж животика, она туго покакала и успокоилась. От прикорма крепит её. Жаль, не узнал, что покупал Виктор тогда, для Сашка, наверняка что-нибудь хорошее.

Каша-размазня получилась у меня вкусная! Заправленная сливочным маслом, с гренками, которые я поджарил из остатков батона на остатках масла.

Покушал, запил чаем и пошёл в свою комнату. Там надел домашние шорты, потому что мама почему-то стала нервная, ругается, если хожу в набедренной повязке, перед прикрыт, зад голый.

Как подменили маму! Беременная, что ли, опять? Скорее бы Сергею квартиру давали, что ли?

Скорее всего, меня к себе заберут. А то ещё обменяют две двухкомнатные на трёшку…

Нет, тогда пойду, на колени упаду к Киру, пусть что-то делает, чтобы оставить квартиру за собой. Что-то не хочется с такими родителями жить вместе. Интересно, каждый по отдельности, замечательные люди, любящие, ласковые, а когда вместе, невыносимые. То, что меня касается, конечно, друг с другом они очень милы, влюблённые всё время ходят, смотреть противно.

Я сел у своего рабочего стола, уныло посмотрел за окно, вспомнил прошедшее лето и горько вздохнул.

Что говорить, замечательное было лето, только концовка не тянула на хэппи-энд.

 

Когда проснулся, после обряда, проведённого Сашенькой по полному возвращению памяти, чуть не завыл волком. Вот что, оказывается значит, вспомнить всё! Я реально плакал и грыз зубами попавшуюся под руку подушку.

Говорила мне Сашенька, а я не верил, что память так сурова. Во-первых, я вспомнил, как Ваня погиб, по всей вероятности, из-за меня, потом вспомнил, как меня хотели живьём съесть, резали острым ножом руку, которая вдруг сильно заболела.

И всё это так ясно, будто вот прямо сейчас произошло!

Хорошо, есть друзья! Сашенька, валявшаяся на полу вместе со всеми девчонками, вповалку и голыми, сразу проснулась, стала меня обнимать, успокаивать, потом дала какую-то таблетку, воды, запить, и после этого я разрыдался, орошая красивую грудку сестры слезами.

— Успокойся, мой хороший! Лучше пососи грудку маме… — мне в рот попала сосочек вкусной грудки, начал её посасывать, и потихоньку успокоился.

— Что это с ним? – раздался испуганный голос Виты. – Он совсем съехал?

— Вита, тебе тоже дать грудь? Чтобы не волновалась? Не знаешь, как успокаивать детей?

— Вот и я спрашиваю… Отойди, дай мне, моя поболее твоей будет! – так они успокаивали меня, я уже перестал бояться своих воспоминаний.

Потом взял себя в руки, уже осмысленным взором осмотрел чердак, постарался загнать неприятные воспоминания вглубь сознания. Понятно, что они вылезут наружу ночью, и станут терзать меня вновь и вновь. Но хоть днём не вспоминать эти и другие неприятные моменты, такие, например, как измену Сашеньки, мнимую или нет, до сих пор не знаю, но вновь вспомнившуюся, выдавливающие слёзы и всхлипы.

— Спасибо! – поблагодарил я девочек. Аня тоже проснулась. Но со своей маленькой грудкой не могла составить конкуренцию Вите.

— А мне дашь пососать? – спросил вдруг Димка Виту.

— Видишь, я занята, попроси девчонок! – отозвалась Димкина сестра, мило краснея. Наверное, тоже так успокаивает братца, когда ему кажется, что пришёл его последний час.

— Ну иди сюда, ненасытный! – Аня пристроила мальчика у своей грудки, и тот начал с ней играть, не контролируя свою пиписку, которая уже встала столбиком.

Посмотрев вокруг, вдруг понял, что всё ещё нахожусь в сказке, вокруг голенькие красавицы, мои невесты, готовые защитить меня своими телами.

Сашенька навела порядок на полу, потом, взглянув на нас с Димкой, решила прекратить это безобразие, потому как не у дел осталась. Но, взглянув на меня, нахмурилась.

У меня не было утреннего стоячка! Я тоже глянул, ещё глубже убрал всё внутрь, спросил сестру:

— Вечером проверим? – Аня сверкнула глазами из своего угла.

— Вместе с Аней, как мне приснилось? – Добавил я, а Сашенька хихикнула:

— Заодно проверим, всё приснилось тебе или нет! – мне стало приятно от её слов, я поцеловал Виту и предложил сбегать на речку.

День как день, никакие мысли не мучили меня, помогали бабушке, бегали на свой остров, играли, купались и загорали, только к вечеру небо затянуло облаками и пошёл мелкий дождик.

Дождик загнал нас под крышу, мы поужинали и забрались на чердак. Тут стало прохладно, но одеваться никто не хотел. Мы сели в кружок, накрылись одеялами, стало тело и уютно. Немного помолчали, так было хорошо, все уже друг друга любили, даже молчать, прикасаться, видеть друзей и подруг было за счастье.

Но сидеть в молчании не в нашем обычае, Сашенька стала рассказывать, что мы делали в Городе, и я вспоминал, к своему удивлению. Ничего особенного не было, близнецы на самом деле нас встретили, Аня не стала меня разоблачать, позволила немного поморочить голову Сашке, а он так и не понял ничего. Аня на другой день переоделась в пацана, ходила с Витой, я не смог в пацана, слишком длинные волосы у меня были, не смог спрятать. Если делаешь шишку на голове, видно под кепкой, грудки пытался прижать майкой, больно становилось.

Как ни странно, я, пацан, не смог переодеться в мальчишку! А Аня, девчонка, смогла, хотя не скрывала от близнецов, что она девочка, со стороны выглядела мальчишкой.

Особых приключений, как у меня, по их словам, не было, но всё-таки провели время приятно: ходили в кино, ездили на озеро, с «утоплением» Димки, братья привели ему подружку, Катю. Так как мальчик не мог купаться в плавках, Катя решительно разделась вместе с другом, ну и мы сняли свои стринги. Мальчишки долго упирались, потом Сашенька подсказала им выход, и они сбегали в кустики. Оттуда уже голышом вышли, и на нас не смотрели голодными глазами.

— А почему у меня всё было по-другому? – не понял я. – Сейчас ведь вспомнил всё, что на самом деле было!

— Наверное, ночью настоящие воспоминания заменились на ложные, — пожала плечами Сашенька, — спросишь у своего лечащего врача, если попадёшь к нему. Ты с Киром собираешься мириться? – я подумал, и кивнул, вздохнув:

— Только Соню не хочу видеть.

— Соня просто несчастная девочка, — возразила мне сестрёнка, — я тоже её не люблю за то, что она в тебя влюблена, но тебе не за что её упрекнуть, сам во всём виноват.

— Влюблена?! – поразился я.

— Ты дурак, всё-таки! – укорила меня Сашенька, и все девочки улыбнулись, подтверждая, как убивалась и рыдала Соня над моим бездыханным телом.

Сашенька потом набралась смелости, и рассказала, как Соня отмывала меня, когда я обделался. Даже сестрёнке было неприятно, а Соня готова была вылизать меня языком.

— Но теперь она опять будет фыркать! – сказала Сашенька.

— Почему? – у меня в голове не укладывались эти девчачьи тараканы.

— Потому что виноватой себя считает. Да и парень у неё появился.

— Андрей, что ли? – скривил я губы.

— Да, Андрей. И кажется, у них всё серьёзно!

— Когда вы всё узнаёте?! Вы же всё время со мной! – девчонки рассмеялись только.

К вечеру ко мне на кровать забрались Сашенька и Аня. Вите нездоровилось, и они с Димкой ушли к родителям.

Девчонки показали мне всё, что я помнил, с моих слов, или на самом деле такое было, уже не могу сказать, но вспоминая и представляя себе эти чудеса, происходившие со мой, всегда балдел, с улыбкой мечтая повторить вживую.

Добавлю только, что ничего им не повредил, и они клятвенно заверили меня, что я у них буду первым мужчиной, даже если они соберутся замуж за других парней, не за меня.

— Ань, ну ты-то хоть останешься со мной? – спросил я, потому что на Сашеньку надежды никакой, моей не будет, хотя с её способностью лечить меня была бы лучшей женой. Наверно, даже не изменяла бы, как другому мужу. Или игры со мной изменой не считается? Наоборот, с мужем мне будет изменять!

— Сашенька, всё от тебя зависит, милый! – поцеловала Аня меня. – Если найдёшь себе другую девочку, я не смогу с тобой остаться! – я согласился с ней, никогда не знаешь, что будет впереди.

Ночью меня мучали кошмары. Девочки просыпались и успокаивали меня, потом обнимали и засыпали снова.

День рождения у нас прошёл не так, как в прошлом году, когда устроили из нашего праздника спортивные состязания, но внимания в тот день нам хватило от всех, именно тогда я разбил сердце Киру, и он стал мне названным папой, если бы не та интересная встреча, где я пытался его побить, вряд ли он стал бы меня спасать из лап сатанистов.

Девчонки, вместе с бабушкой, приготовили нам на День Рождения много вкусного, Виктор замариновал шашлык.

Днём мы умчались на остров, там наигрались, пожарили часть мяса, выпили квас, а вечером уже устроили праздник во дворе, пригласив родителей Виты и Димы.

Первой нас покинули Вита и Дима. Вита долго прощалась со мной, горько сожалея, что из-за своей глупости так и не побыла со мной. Всё думала, что лето бесконечно, успеет, и вот, с ужасом поняла, что уезжает в такую даль, что самолётом надо лететь 10 часов, а поездом 10 дней. Плакала.

Димка тоже плакал, не хотел уезжать, пытаясь доказать, что с нами ему будет гораздо лучше. От переживаний у него опять стала трескаться кожа. Но вернуть всё назад было невозможно, здесь дом был продан, там куплен, папа устроен там на работу, как и мама, пришлось уезжать, и они уехали, оставив нас в растрёпанных чувствах.

Потом уехала семья Анки. Мы поклялись с ней в вечной любви и расстались надолго.

Последними уезжали мы с Сашенькой, сами, автобусом. На автовокзале её встречали родители. Ко мне не подошли, Сашенька поцеловала меня, обещала прийти в следующую субботу, и больше я её не видел, в ближайшие годы.

Вот это меня подкосило больше всего! На самом деле, я был на пороге безумия, хорошо, от меня не отказались друзья.

Когда Сашенька не пришла, я, конечно, поехал на велике в её школу, в театральный кружок. Меня встретили с радостью, расспрашивали, как дела, как отдохнули. Там же, к своей радости, нашёл Веру и Алину.

— Не знаете, где Сашенька? – они почему-то загрустили и отвели глаза.

— Где сестричка? Я очень сильно скучаю! – настаивал я.

— Она просила ничего не говорить, — пробормотала Алина.

— Почему?! – у меня даже потемнело в глазах. – Она дома?

— Можешь сходить к ним, но не знаю… — сказала Алина. Вера молчала, что странно. Обычно она говорила правду.

— Что случилось, девчонки?! – я уже начал сердиться.

— Извини, Саша, мы обещали не говорить, и это не наша тайна. Мы обещали ей, она же наша подруга!

— А я, значит, вам не друг?! – со слезами в голосе спросил я. Молчание.

— Она хоть жива?! – отчаялся я.

— Жива, конечно! – наконец, ответила Вера. – Ты нас пугаешь!

— Это вы меня пугаете! Пойду, потрясу папашку!

— Не ходи… — предупредила Алина, и я понял, что не пойду к ним, попрошу маму связаться, мне же положено, по суду, с ним видеться.

— Сашка! – обратились ко мне девочки из кружка. – Ты будешь с нами заниматься? Сашеньки нет, вместо неё ты можешь сыграть её роли! – я с удивлением посмотрел на них.

— Здесь у меня друзей нет, оказывается, — грустно ответил я, — пойду я…

— Сашка, подожди! – крикнула Алина. – Как же нет друзей? Здесь все твои друзья! Вы поссорились что ли, с Сашенькой? Почему она не хочет тебя видеть?

— Не ссорились мы! – уже со слезами на глазах ответил я и выбежал из школы. Там, за углом, разревелся.

Успокоившись, вернулся и умылся в школьном туалете. Слышал, как кричали девчонки, и Алина:

— Саша запретила нам говорить!

Да что такое произошло, не понимал я. Перебрал все свои косяки, но не вспомнил ни одного такого, из-за чего Сашенька могла меня бросить, не сказав ни слова.

Я подумал, и решил, что надо чем-то заняться, хотя бы постричься перед школой, под мальчика, пока привожу мысли в порядок. Хватит уже девочкой притворяться, но вовремя посмотрел на себя в зеркало. Одет я был, как девочка, как ещё узнали во мне Серёжку, не знаю, к тому же припухшие грудки сквозь футболку видны были, кнопки в ушах не снимал и снимать не буду. Сомневаюсь, что буду с лысой головой выглядеть прилично, больше на педика буду смахивать, но плевать, звездюлей выпишу, если кто посмотрит косо.

Тряхнув головой, решил съездить в ГУМ сначала, посмотреть, что там продают, из мальчишеской одежды, а то прошлогоднее стало немного маловато.

ГУМ меня откровенно разочаровал. То, что висело для школьников, было серым и неприглядным, даже смотреть было неприятно, не то, что надевать на себя.

Подумав, заглянул в салон красоты, и не увидел никого знакомого.

— Тебе чего, девочка? – спросила одна из мастеров.

— Постричься хочу… — сказал я расстроенным голосом.

— Это салон для взрослых, сходи в детскую парикмахерскую. Мы не стрижём детей, и по записи у нас.

Блин, даже постричься негде!

Подумав, решил съездить к старому своему дому, где стригся раньше, вернее, папа водил, перед школой. Сел на велик и надавил на педали.

Из головы всё не выходили слова Алины, что Сашенька запретила им говорить мне, куда она делась.

Хоть бы весточку прислала, чтобы я не мучился! Написала бы, что уезжает в Америку или ещё в какой штат, мне было бы горько, но не так страшно, как полный игнор.

В парикмахерской было полно мальчишек. Были и девчонки, к женскому мастеру, но, пока одна девочка обслуживается, успевают постричься три мальчика.

— Кто крайний? – спросил я. Ко мне обернулся один из пацанов:

— Я крайний, — с удивлением в нём я узнал своего лучшего друга Лёшку, хотел спросить, как там его новая подружка, но промолчал.

— Тебе же к девчонкам, зачем за мной заняла? – спросил Лёшка меня.

— Хочу коротко постричься, надоели, — ответил я, тряхнув хвостиками, — я Саша.

— Лёшка, — машинально ответил мой бывший лучший друг, — а зачем тебе стричься? У тебя красивые волосы, мне нравятся длинные волосы у девочек, хвостики, как у тебя, косы, тоже, — я улыбнулся. Кажется, Лёшка меня клеит.

— Посмотрю, какая очередь быстрее подойдёт, туда и пойду, — сказал я. И тут объявили обеденный перерыв.

Я вздохнул: видать, карма такая, и мне не суждено сегодня постричься.

— Пойдём, погуляем? – предложил Лёшка. – Ждать целый час придётся.

-А другой парикмахерской нет поблизости? – спросил я.

— Не знаю! – пожал плечами Лёшка. – Всё равно у них в одно время перерыв. Пошли лучше в парк.

— Да я на велике… — пытался я отказаться.

— Я тут недалеко живу, поставим велик ко мне в сарай, да и всё.

Подумав, я согласился, заодно поговорим, узнаю новости.

— Я где-то тебя видел…, — начал Лёшка, когда мы вышли из парикмахерской, и я повёл велик, а мальчишка пошёл рядом со мной, поглядывая на меня. Я усмехнулся:

— Все так начинают знакомство: девушка, я вас где-то видел!

— Но я на самом деле, где-то тебя видел! Во! На моего друга, Сашку похожа!

— Вы с ним до сих пор дружите? – спросил я.

— Да, а что?

— Хотела бы с ним встретиться, посмотреть, насколько мы похожи! — хмыкнул я.

— Ну… Честно говоря, он переехал, в другую школу пошёл. Редко видимся, в общем.

— И что? Раздружились? – поинтересовался я.

— Получается, так, — хмуро ответил Лёшка.

— Лёш, а у тебя девочка есть? – как бы невзначай спросил я.

— Есть, — ответил, помолчав, мальчик, — только она уехала, то ли в лагерь, то ли к бабушке, — я хотел съязвить, но вовремя вспомнил о своей сестрёнке, которая тоже пропала. Спросят, где Сашенька, а я не знаю, брат-близнец, называется!

Надо будет обязательно письма написать Вите и Ане.

— А что, если дружишь с девочкой, с другой нельзя знакомиться? – спросил Лёшка. Я пожал плечами:

— Как бы так, надо верность друг другу хранить.

— А ты? Не поверю, что у такой красивой девчонки нет парня!

— Ну, я с тобой пошла, чтобы время убить.

— А если кто увидит, что со мной гуляешь? Поссорились, что ли? Поэтому, назло ему, постричься коротко хочешь? Может, ещё в пацана переоденешься? – с усмешкой спросил Лёшка. Я удивлённо посмотрел на бывшего лучшего друга. Он и раньше будто читал мои мысли.

— Уехал он куда-то, не предупредив. Не ссорились, обещал прийти ко мне в субботу, и не пришёл. Потом узнала, что уехал, и никто не говорит, куда. Мне очень плохо, Лёшка.

— Мне тоже невесело. Поэтому предложил тебе погулять.

— А как твою девочку зовут? Надя, Наташа? – я на самом деле забыл о девочке, живущей в моей бывшей квартире.

— Надя, — вздохнул Лёшка. Мы поставили велик к нему в сарай, пошли гулять в такой знакомый мне парк, где с Лёшкой часто бегали, а если были деньги, покупали мороженое, и ходили в летний кинотеатр.

— Хочешь мороженого? – спросил Лёшка. Я рассеянно кивнул.

— Только у меня на две порции денег всего, — виновато сказал мой друг, наверное, те деньги, что на стрижку дали, потратить на меня решил.

— У меня есть! – я достал из рюкзачка, с которым не расставался, три рубля, протянул мальчику:

— Будешь меня угощать!  — Лёшка не стал капризничать, согласился. Купил две полуторные порции пломбира в вафельных стаканчиках, мы отошли на любимое наше место, подальше от центральных дорожек, уселись рядышком на лавочку, начали разговоры о друзьях, подругах и школе.

— Я на тхэквондо сейчас хожу, — сказал я, — а ты?

— Мы раньше, с Сашкой, на самбо ходили, потом секция закрылась, сейчас никуда не хожу.

— Не интересовался, что ли? Может, вновь открылась секция? – спросил я друга. Тот пожал плечами:

— Нет. А зачем? Лучше погулять, книжку почитать, телевизор посмотреть…

— С девочкой поцеловаться! – улыбнулся я.

— Да! – подтвердил он. – Ой! У тебя на губах мороженое! Можно, уберу? – я кивнул, и Лёшка слизнул у меня с губ сладкую капельку.

— Вкусно! – сказал он. – Ещё есть! Можно? – я кивнул. Было забавно, меня целует друг, променяв меня в прошлом году на девочку. Но, честно говоря, было приятно. Я даже забыл о своих горестях на время, закрыв глаза, и позволяя Лёшке дотрагиваться до моих сладких от мороженого губ своими мягкими губками.

— Ты плакала, — заметил Лёшка, и поцеловал мои глаза. Щекотно.

— А ты меня поцелуешь? – вдруг спросил Лёшка. Я отрицательно потряс хвостиками.

— Почему? – расстроился Лёшка.

— Мне кажется, это неприлично, когда девочка целует мальчика.

— Прилично! – Лёшка осмелел, обнял меня и уже крепко приник к моим губам. Я не сопротивлялся. Мы с Лёшкой с детства дружили, всё делали вместе, я до сих пор сохранил к нему тёплые чувства.

— А вот этого не надо! – мягко убрал его руку со своей груди. – Мне больно.

— Отчего же больно? – удивился мой друг. – Всем нравится…

— Ты многим девочкам трогал грудь? – удивился я.

— Ну… — Лёшка вдруг покраснел. – Слышал от кого-то.

— Ну, вот! – понялся я со скамейки, невольно посмотрев на свои девичьи тонкие шортики с коротенькими штанинами и почти в обтяжку. Показалось, возбудился, а получилось, наоборот, ничего не видно, будто настоящая девочка с мальчиком целуется. – Пошли лучше, ещё немного погуляем и пойдём стричься.

— Да ну её, парикмахерскую! – махнул рукой Лёшка. – Может, раздумаешь такую красоту портить? Давай, ко мне в гости зайдём? Попьём чаю, успокоишься, передумаешь наголо стричься, а потом уже поедешь домой. А завтра я займу очередь для тебя. Приезжай, ладно? – я подумал. У Лёшки в гостях я бывал часто, если даже мама его придёт, не удивится. И не верил я, что четырнадцатилетний мальчик решится на что-то, кроме поцелуев. Но вспомнил:

— Лёшка, мне домой пора! Меня мама попросила с ребёнком посидеть, ей надо куда-то сходить!

— Ты придумала! – обиженно сказал Лёшка. – Боишься меня, что ли? Вот глупая! Я тебе хотел свои марки показать, записи хорошие есть, на магнитофоне, фотки, наши с Сашкой, посмотрели бы. А ты на самом деле похожа на него! Хотел бы сравнить.

— Вон ты что хотел! – рассмеялся я. – Но мне на самом деле надо домой. Прости, Лёша, я далеко отсюда живу, надо скорее возвращаться.

— А зачем сюда заехала? – удивился Лёшка.

— Да вот, расстроилась, из-за Сашки, поехала сюда, вспомнила, что здесь есть парикмахерская. Детских парикмахерских мало, сам знаешь.

— Ага, а здесь очередь и перерыв на обед! – согласился Лёшка, и мы пошли за великом. Мама на самом деле просила с Женькой посидеть, а я забыл совсем!

Оседлав велик, чмокнул Лёшку в щёчку и поехал домой, оставив ему сдачу. Пусть угостит ещё какую-нибудь девочку.

Это маленькое приключение немного подняло мне настроение. Подумать только! Целовался с лучшим другом, и он меня не узнал! Значит, хорошо играю роль девочки. Вспомнил, как не удалось переодеться в мальчика, и занервничал. Сначала Лёшка убедил меня не стричься, а сейчас уверенность стать мальчиком вернулась.

Мама на самом деле ждала меня, заругалась.

— Ну, где ты ходишь? На кого ты похожа? Ты так и пойдёшь в школу? Вместо того, чтобы болтаться по городу, постриглась бы!

— В парикмахерских полно народу! Все пацаны стригутся перед школой!

— Сходила бы с девчонками, как в прошлом году!

— В салоне почему-то все новые, не знаю никого, отказали, — вздохнул я, — ладно, иди, мам, где Женька?

— Спит твоя Женька, не буди. Кушать захочет, кефиром попоишь, — и мама ушла.

Я умылся, прошёл на кухню. Обед не был готов, в мойке посуда, зато овощи куплены, даже рёбра с прирезями мяса лежали в морозилке.

Что самое экономное и сытное? Правильно, овощной суп, борщ называется. Сварю немного, заодно подумаю, что дальше делать. Я разделся до трусов, начал готовить всё для борща, прежде всего помыв посуду. Такое ощущение, будто у нас не три человека, а десять, столько посуды, вилок, ложек и ложечек в мойке.

Странно, когда мы с мамой жили вдвоём, у нас всегда была чистота и порядок, в мойке никогда посуда не стояла, грязная.

Так, начал думать я, отмывая овощи от грязи. Что делать? К Киру бы сходить, да что-то не хочется, после того как накричал на меня, идти, просить что-то сделать, хотя узнать о сестре он, наверное, смог бы, по крайней мере, от Сашенькиного отца.

Куда ещё сходить? В «Ровесник» заглянуть неплохо было бы. Съезжу завтра.

Тут подала голос Женя. Помыв руки, побежал поговорить с сестрёнкой. Оказывается, описалась, соскучилась по братику, вон как улыбается!

Перепеленав девочку и покормив её, опять уложил спать и продолжил готовить обед и заново перебирать варианты поисков сестры.

Родители Сашеньки отпадают, не скажут они мне ничего, отец ещё на дверь укажет.

Кира я сам теперь боюсь, и Соню видеть не хочу. Любит она меня, как же!! И нажаловалась папе на мою грубость!

Я почему-то ничего не помню, когда меня ругал мой приёмный отец, очнулся у бабушки, в своей комнате, и то, не всё вспоминается.

Попросить маму поговорить с отцом? Пусть хоть намекнёт, куда дели Сашеньку! Если была бы дома и здорова, прибежала бы, или девчонкам сказала! Может, в санаторий попала, где нас держали? Я взмок. Оттуда не приходят письма, и звонить редко разрешают. Туда мне проще всего попасть, если через Кира!

Передумав все варианты, решил попробовать пока сам разобраться, я всё-таки не младенец, как Женечка, и некоторые средства есть, могу позволить себе поездить по городу, в поисках, даже на такси.

Успел сварить борщ, покушать, а мама так и не вернулась.

Я пошёл в свою комнату, вернее, в нашу с Женькой, сел возле стола, смотрю в окно. Там ребята играют, Маша с Дашей, Коля пришёл, а я с сестрёнкой сижу, горькие думы думаю.

Мама пришла вместе с Сергеем, около шести вечера. Сначала они там умылись, поужинали, потом только мама заглянула к нам:

— Женя спит? Ладно, проснётся, принесёшь мне, покормлю.

— Мама! – остановил я её. Мама с удивлением посмотрела на меня.

— Мам, ты можешь с отцом связаться? – спросил я.

— С каким отцом? – вопросительно посмотрела на меня. На самом деле, у меня уже три отца, биологический, названный и вот этот, как бы отчим.

— С биологическим! – ляпнул я. – У меня же должны быть с ним встречи!

— Что-то случилось? – нахмурилась мама.

— Да, хочу узнать, где Сашенька.

— Успел соскучиться? Сам бы сходил, не так далеко, — я промолчал, надув губы.

— Ладно, попрошу Сергея позвонить ему на работу. Ты прав, я тоже не стремлюсь к нему идти. А ты в школу опять девочкой собираешься идти? – поинтересовалась мама.

— Ходил в две парикмахерские, везде очереди, — поморщился я, — занял, а пока ждал, вспомнил, что ты уходишь, с Женькой сидеть надо…

— Маме надо же помогать? – усмехнулась мама. – Тебе два месяца, даже почти три, отдыха дали, теперь ты нам помоги. Не тяжело ведь, полдня с ребёнком посидеть. С любимой сестрой! Готовься лучше к школе, забыл, наверное, уже всё!

Мама ушла, а я почему-то вспомнил, что от неё не дождался поздравлений с Днём Рождения. Забыла?

Тут заворочалась и захныкала сестрёнка. Я дождался, когда она пописает, перепеленал и принёс её маме, на кухню.

— Мам, я погуляю? – на кухне сидел Сергей, в одних трусах. Наверное, у меня перенял манеру, так же намного удобнее, да и тело у него было приятное, сухое, без жира, а на животе даже кубики пресса. К тому же, безволосое, а то вообще бы на кухню при нём не заходил. Не знаю, откуда у меня неприязнь к волосатым мужчинам?

— Хорошо! – без улыбки согласилась мама. – Только недолго, чтобы к девяти дома был, Женю купать и укладывать надо будет, если забыл.

Я переоделся в уличное и выбежал из надоевшей квартиры. Ребята, наверное, играли на пустыре, туда и я побежал.

— О! Сашка приехала! – завопили девчонки, подбегая ко мне. Коля тоже не удержался, расплылся в улыбке. Сначала протянул руку, потом обнял, засопев носом мне в ухо, будто сейчас заплачет от счастья.

— Ты что, Коля? – удивился я.

— Скучал сильно, — признался он.

— Ты как в «Ровесник» ходишь ещё? – вспомнил я.

— А! – махнул он рукой. – Клуб перевели в Дом Пионеров, ты же знаешь? – я кивнул:

— На Черёмуховую, помню!

— А потом в Городской, возле Центрального парка. Ездить далеко, руководитель сменился…

— Почему сменился?! – удивился я.

— За наши спектакли. Кто-то стукнул, что мы ставим спектакли, где дети голышом бегают, вот и выгнали Егора. Хорошо, под суд не отдали за что-то, не помню, как называется…

— Плохо дело! – прикусил я губу.

— А в том месте, где раньше был детский клуб, в подвале, как ты предполагал, контора теперь, — добавил Коля. – После ремонта ЖЭУ, или ЖКО какое-то заехало.

— Ну, если клуба нет, теперь не отвоюешь, — задумался я.

— Да, ребята ушли из кружка, новых набрали, я с ними не дружу, не знаю, кто остался и куда наши товарищи ушли.

— А как Афоня? Видишь его? – вспомнил я своего «дядю».

— Не понял! – удивился Коля. – Он же твой родственник, не мой!

— Да я только приехал! – воскликнул я.

— Ага! «Приехал!» Всё в пацана играешь! – кивнул Коля, и я опомнился. С хвостиками до лопаток почти, в девчоночьем во всём, футболку грудки оттопыривают. Надо бы к врачу сходить…

— Сашка, расскажи, как лето провела! – запрыгали Машдаш, надоело им наше нытьё слушать.

— Замечательно! – улыбнулся я. – Девчонки все приехали, Димка с ними, всё лето играли, купались, загорали, в Город ездили, тоже весело было! Мы Димку в девочку одели! Подружились там с близнецами, а у них сестра, Димкина ровесница! Они тоже подружились, а потом пошли купаться!

— Ну и что? – не поняли девчонки.

— А у Димки кожа нежная, бельё не может носить, поэтому пришлось ему юбку надеть! А он привык голышом купаться! – девчонки захихикали, поняв юмор ситуации.

— Ну и как?! – развеселились девочки.

— Поругались, потом помирились, пришлось рассказать Кате о Димкиной болезни, не сбежала от него, — уже с грустью сказал я, тем более, немного с ревностью вспоминая оба варианта событий. Что правда, что вымысел, до сих пор не пойму.

— А что у него за болезнь? – спросила Маша.

— Ихтиоз, — ответил я, будто дети знают, что это такое. Но они видели кино про Ихтиандра!

— Это значит, он, как Ихтиандр?! – восхитились они. – Может под водой плавать?!

— Да, — вспомнил я, — еле откачали, когда нырнул. Нет, это, когда кожа на воздухе пересыхает, трескается, приходится в воде чаще находиться. Не заразно, не бойтесь, неприятно просто. Кожа трескается, кровь выступает, и так по всему телу. Больно очень.

— Как только мальчик терпит! – передёрнула плечами чувствительная к чужой боли Даша.

— Его смазывают какой-то хорошей мазью, лечат. По этому поводу они уехали на берег моря, всей семьёй, и моя подружка, Вита, тоже. Аня в том Городе живёт. Сашенька ушла с родителями и пропала…

— Как, пропала? – удивились девчата.

— Не знаю, — пожал я плечами, — обещала прийти, и не пришла, её подруги молчат, злодейки, а я мучайся!

— Она же с твоим отцом живёт, — не понял Коля, — не можешь зайти? – я дёрнул плечом и промолчал.

Так мы проговорили до вечера, друзья рассказали, чем занимались летом, девочек тоже в деревню отравляли, они с пацанами сдружились, купались там, в речке. Пацаны голышом, они деревенские, привычные, а Маша с Дашей так и не разделись, хотя деревенские тоже так купались, берегли бельё. Правда, раздевались почему-то отдельно, а потом забывались, вместе играли, а после шли за кусты и там одевались!

Мелкие пацаны домой голыми шли, зато по дороге бегали по лужам, чумазые, как черти! Там такие дороги, по колено лужи стояли.

Коля провёл всё лето в городе, но тоже не скучал, гулял, книжки читал. Настоящего друга не нашёл, с Афоней только иногда встречался. Афоня жил в комнате в коммуналке, бывшей Сергеевой, там бабушки взяли над ним шефство, кормят, стирают, даже кое-какую одежду покупают. Брата всё время вспоминает.

Что-то я его не видел у брата, хмыкнул я про себя. Не знаю, как и кем он работает, мама говорит, сильно устаёт, у передовиков производства очередь на квартиру быстрее идёт, поэтому по дому ничего его не просит делать, сама всё делает или меня заставляет.

Вникать в их отношения не пытаюсь, стараюсь жить своей жизнью. У меня своя семья, я и Женечка. Ещё  Сашенька была бы, вообще, прелесть, другой жизни не надо!

С тоской вспомнил, как она прибегала ко мне, мириться, а я её оттолкнул, идиот! Сейчас даже зубами скрипел от злости на себя.

Распрощавшись с ребятами, поспешил домой, уже пора было девочку купать и спать укладывать.

Пришёл вовремя, не ругались. Искупал ляльку, уложил, искупался сам, улёгся и уснул.

Ночью приснились девочки, мы с ними опять гуляли, они смеялись надо мной, и я был безмерно счастлив, а потом мы с Сашенькой долго целовались и занялись любовью по-взрослому. Получилось невероятно здорово, я кричал от счастья. А Сашенька встала и ушла. «Я сейчас!», — сказала она, и пропала. Я долго бегал, звал, искал её, с тем и проснулся, рыдая, весь в слезах. На шум пришла мама.

— Что случилось? Ты почему плачешь?

— Сон плохой приснился! – сказал я, садясь в постели. Простынка слезла с меня, открылись набухшие грудки.

— Ну-ка! – присела ко мне мама, пощупала грудки, я дёрнулся.

— Больно? – спросила мама. Я кивнул, всхлипывая. Мама проверила, что у меня внизу живота, наверное, проверяла, не Сашенька ли вместо меня здесь. Внизу на самом деле было интересно. Напрудил сперму, а яички с писюном спрятались почти. От писюнчика только кусочек шкурки остался.

— Сашка! – шёпотом, чтобы не разбудить Женьку, воскликнула мама. – Ты с ума сошёл!

— Почему? – удивился я. – Ты же помнишь, я йогой занимаюсь!

— У тебя же переходный возраст! Оставь свои яйца в покое, какая йога?! И у тебя, кажется, мастопатия! Для мальчиков это опасно, может перерасти в рак молочной железы! Завтра же сходи в больницу! Поллюции давно у тебя начались? – я отрицательно покачал головой:

— Такое количество раз в месяц, где-то.

— Тебе сколько лет? Ой, прости, замоталась, забыла про твой День рождения! – мама запоздало поцеловала меня в щёчку. Я подавил вздох разочарования, когда-то мама любила меня.

— Иди, помойся, я тебе постель поменяю, — я пошёл в ванную, мама следом бросила бельё:

— Не забудь завтра постирать! – и быстро ушла, потому что услышала недовольный голос мужа. Я так понял, пошла спасать его от рака простаты.

В ванной зеркало небольшое, только чтобы лицо рассмотреть, ниже пояса ничего не видно. Я отошёл, поднялся на цыпочки. Лица не стало видно, только грудь и ниже…

— Пойду завтра в больницу! – решил я, потому что в таком ракурсе в зеркале отразилась девочка. Где-то глубоко мелькнула мысль съездить в детский санаторий, для психически ненормальных детей, а то, кажется, опять начинаются игры разума, потому что из зеркала на меня смотрела Сашенька. Я улыбнулся ей, а она не улыбнулась в ответ.