31. Разборки в школе

31.Разборки в школе

 

Да, пока живой, буду сестрёнку кормить собой! Я вытер набежавшую слезу и поспешил домой.

Сегодня даже некогда было слить молочко, уже делалось больно, стараясь не злиться, быстро разделся по пояс, скорее девочке дал возможность разобраться с пухлыми грудками.

— Ах! – закрыл глаза, открыл рот, и забыл о всех несчастьях.

— Ну, как у тебя дела? – спросила мама, присаживаясь рядом.

— Подожди, — попросил я, кайфуя и тут же перекладывая сестрёнку под другую грудь, — ах, как хорошо! – даже выгнулся дугой.

— Надо же! – удивилась мама, слегка завидуя мне. – Мне так хорошо не было!

— Наверное, столько не терпела! Ух! Мне сегодня не удалось слить излишки, всё суета, суета…

— Что слышно? – спросила мама. – Когда к врачу?

— Пока не знаю. Девчонки скажут, наверное, врач обещал нашим позвонить, в Спорткомплекс, когда готов будет меня принять. Сказал, с мамой прийти. А как нам прийти? С лялькой? Мне, кажется, уже ничего не страшно, могу покормить где-нибудь там.

— Всё тебе шуточки! – ворчливо отозвалась мама.

— А что? – улыбнулся я, уже приходя в себя от первого экстаза. – Оденусь в Сашеньку, нарисую её лицо. Владимир Фёдорович ведь хотел увидеть мою сестру? Вот, пусть посмотрит и сравнит со мной. Тогда будет ясно, идентичные мы близнецы или не очень… Какая молодчинка наша Женечка! – счастливо улыбнулся я.

— Кстати, тебя в школу вызывают, — добавил.

— Меня?! А малышку куда?

— С собой, наверно, — поцеловал я её, — под рукой будет, там и покормим ещё раз, в кабинете у директора, пока меня за хулиганство разбирать будут.

— Опять что-то натворил? – всплеснула руками родительница.

— Да нет, продолжение вчерашнего. Пацан всё не может успокоиться. Женька, ты когда-нибудь наешься? Братику уже в школу пора!

— Сейчас, я соберусь! – заволновалась мама.

— Да что ты, мама! – засмеялся я. – Как мы будем выглядеть, с малышкой, на заседании педсовета?!

— Нормально будем выглядеть! – решительно сказала мама. – Будет ещё всякая мразь моего ребёнка оскорблять!

— Мам, не надо! – решительно сказал я. – У меня есть, к кому обратиться! А если уже совсем невмоготу будет, с тобой пойдём. Хотя у меня ещё отчим есть, отец…, — сморщился я.

— Всё ещё не можешь простить? – спросила мама.

— Как я могу его простить? – удивился я. – Бросил нас, разлучил с сестрой, с моим похищением не всё ясно! Теперь ни слуху, ни духу от него! Алименты хоть, платит?

— Платит, — нехотя ответила мама, — гроши…

Я задумался. Сашенька, наверное, совсем про меня забыла, не пишет больше, хотя мы с Витой регулярно переписываемся. Мало там мальчиков, что ли, с кем погулять можно? Я вздохнул: надо принять неизбежное, понять, простить, теперь она просто сестра, вот, как Женечка. Была бы рядом, тоже помогала бы мне, с грудками. Глаза намокли, я сердито вытер их плечом.

— Что, Сашу вспомнил? – поняла меня мама. Я кивнул, промолчал, чтобы не растравлять душу. А что сказать? О том, что о ней думаю? Представляю с другим красивым мальчиком?

Захотела бы, плюнула на всех, написала бы прямо сюда, на мой адрес. Значит, не хочет даже вспоминать.

Кир. Тоже некогда, даже выслушать не хочет, для пары слов нет времени. Уверен, Сонька ни слова не скажет, что я звонил.

Настроение уже было не столь радужным, как совсем недавно.

Женька наконец, наелась. Положили тут же, в кроватку, начали в четыре руки сцеживать остатки молочка, помывку сосочков, перешёптываясь о случившемся в школе.

Ничем мне мама помочь не могла, только расстроится.

Одевшись, отправился на оставшиеся уроки и на разборки.

Сегодня же тренировка! Может, написать на ушлёпка заявление, и уехать? А если милицию вызовут? Получится, как бегство! Вот гадство! И девчонки мне сегодня нужны, как же без их лечебных процедур?

Лифчик я уже надевал сам, по достоинству оценив его преимущества: держал форму, так не протекал и не давил на грудь. Эластичный топик, конечно, лучше, но пока лучше надевать его сверху. Потом майку, сверху рубашку. Теперь повяжем пышный галстук, и как будто, так и надо! Тем более, курточку накину.

Прикинув по времени, побежал в школу трусцой, к счастью, никто больше на меня не напал.

Когда вошёл в класс, не сразу, но нашу со Светой парту окружили ребята и девчата, сгорая от любопытства, как всё прошло, и будет ли у нас с Дениской драка.

— Честно, не знаю, — пожал я плечами, выкладывая на стол математику, — Дениска ушёл домой переодеваться, вернётся или нет, без понятия. Я вот, вернулся. Но от разборок не уйти, придурок ведь разбил банку у ног Зинаиды Васильевны!

Ребята зашумели, многие видели, как нас поймали.

— И, это, пацаны! И девочки! – повысил я голос. – Вы же видели, что я убежал? Убежала, то есть, чтобы меня не изнасиловали? А что они собирались делать, вы своими ушами слышали, так? А потом они передрались, что ли, между собой, мне некогда было смотреть…

— Я видела, — прищурившись, сказала Света, — как один из них тебе хотел камнем по голове ударить, а ты…

— А я увернулась! – подсказал я.

— А ты увернулась! – подтвердила Света, и ты…

— Убежала домой!

— А эти двое, возле Дениса?

— Споткнулись? – спросил я.

— Не заметила, — глядя на меня честными глазами, кивнула Света.

— А ты, Витёк, что видел? – спросил я.

— Я всё видел, — буркнул мальчишка в сторону.

— То есть, ты хочешь быть соучастником, а не свидетелем?

— Конечно, соучастник, — довольно улыбались девчонки и Славки, — он же друг Дениса! Сел рядом с ним!

— А куда мне ещё было сесть?! – воскликнул уязвлённый Витёк. – И вообще, дача ложных показаний наказывается сроком!

— Вот и подумай об этом! – поднял я пальчик. – Я же знаю, что ты не против посмотреть и поучаствовать в насилии, особенно надо мной.

— Неправда! – вскочил Витёк. – Неправда! Я бы вступился!

— Что же ты сразу Дениске морду не начистил? – спросил я. – Эх, ты!

— Потому что ты… это…

— Обиделся, что ли? Впрочем, даже если бы я была твоей подружкой, ты пустил бы меня по кругу, лишь бы Дениска что не сказал про тебя. – Витёк стоял, закусив губу, красный от стыда.

— Ладно. Если будут наезжать на меня, молчать не буду, и покрывать никого не буду, сразу напишу заявление о попытке изнасилования. Одних насильников уже ловили, потом родители неделю за мной ходили, деньги предлагали. Жалею, что согласилась помиловать, опять в парке их встретила, пьяных! Цеплялись ко мне, представляете? Больше не пожалею.

— И что теперь, стучать? – спросил один мальчик.

— Нет, блин, молчать! Тебя будут трахать в попку, а ты молчи, и потом по первому приказу снимай штаны! Лишь бы о тебе не подумали, что ты стукач! Кому это выгодно? Давайте, идите, сосите у них! Вы же правильные пацаны! Я не буду. Кому не нравится, могу доказать его неправоту!

Тут вошла сердитая Евгения Львовна, и мы разбежались по своим местам.

— Сели! – приказала наша добрая учительница. – Дымченко! – я вскочил. – Что ты опять натворил?!

— Я?! – непритворно удивился я. – Вообще, ни сном, ни духом! На меня нападали, я нет!

— Кто нападал? – не поверила Евгения Львовна.

— Наш новенький, все слышали, что он собирался сделать, собрал ушлёпков, подкараулили меня, но я сбежал… А теперь что? Жалуются, что сбежал, а не отдался им?! – в притворном ужасе закрыл рот ладошкой. Евгения Львовна не нашлась, что ответить.

— Садись, что с тобой разговаривать, — махнула она рукой, — ты всегда прав…

— А почему вам так хочется, чтобы я был виноват? – с обидой в голосе спросил я. – А ещё хотите, чтобы остался в школе! – я сел, отвернувшись к окну.

— Правда, Евгения Львовна, вы несправедливы, — встала Света, — я всё видела и слышала, в отличие от некоторых, — и села.

— Если что, Сашка только защищалась, — в наступившей тишине сказал Витёк. Я с удивлением посмотрел на него, кивнул.

— Всё, замолчали, не срывайте мне урок, — Евгения Львовна взяла в руки мел и начала записывать номера задач на доске.

— Поупражняйтесь пока, потом порешаем у доски примеры.

А Денис так и не пришёл. Примеры порешали, я опять заработал пятёрку, математика скоро будет вызывать у меня экстаз, настолько нравится.

— Умница, Саша! – вздохнула Евгения Львовна, попросив дневник, чтобы обрадовать родителей.

Последним уроком была физика, Лев Абрамович радовал нас рассказами об интересных открытиях, рассказывал правила, чертил на доске понятные чертежи.

И тут стук в дверь, заглядывает молоденькая секретарша директора:

— Дымченко и Дальченко, к директору! – я в шоке, ребята уставились на меня.

— У нас только Саша…, — растерялась Евгения Львовна, — то есть, Серёжа…, — я встал, собрал в рюкзак книжки и тетрадки:

— Можно идти? – учительница немного побледнела и кивнула. Я поспешил за юной секретаршей. Старшая, скорее всего, сама не пошла бы за восьмиклассником, кого-нибудь послала бы.

— Ты Дымченко или Дальченко? – спросила она меня.

— Я за обеих! – нежным Сашиным голоском ответил. Сейчас буду разыгрывать оскорблённую невинность.

— Где твои родители?

— Я им звонила, наверное, ещё не пришли, не так просто отпроситься с работы, — пожал я плечами.

— Что натворила то? – сочувственно спросила девушка.

— Сама не знаю, — я на самом деле не знал, в чём меня хотят обвинить, Дениска ведь за мной гонялся, а не наоборот. Ну, то, что на Зинаиду Васильевну попали брызги моей мочи, надо ещё доказать! И то, что баночка моя, тоже.

— Здравствуйте! – пискнула я, заходя, взяв рюкзачок перед собой. За приставным столом сидел Дениска, рядом с ним какой-то очкастый мужчина. Внимательно приглядевшись, засомневался, что это отец нашего хлыща. Наверняка у него папа красавец, брутальный мужчина, можно было с ним разыграть сценку заинтересованной девчонки, построить ему глазки, а с этим хмырём даже говорить неохота, какое-то доверенное лицо.

В кабинете сидел за своим столом сам директор, Василий Иванович, завуч и, на моё счастье, Валентина Яковлевна, в прошлом году она не любила меня, считая предателем, в этом проявила женскую солидарность.

Кстати, кроме моих родителей, здесь должен присутствовать мой классный руководитель, почему не позвали Евгению Львовну?

А, вот… Открылась дверь, и, с извинениями вошёл Лев Абрамович.

Доверенное лицо почему-то нахмурилось. Конечно, это тебе не девчонка какая-то.

— Садись, Серёжа, — откашлялся директор, — показывая на стул, напротив Дениски. Садиться мне категорически не хотелось.

— Или ты сегодня Саша? – пронзил меня взглядом умный директор.

— Саша, — кивнул я, — спасибо, я постою, мне некогда сидеть, уже бежать пора. Валентина Яковлевна в курсе…

— Да, я в курсе! – подтвердила пожилая женщина. – Но придётся немного подождать. Где твои родители?

— Не знаю! – удивился я. – Я сказала, что у меня неприятности, они же взрослые, не мне им указывать!

— Саша, следи за языком! – оборвала меня завуч. – Что ты устроила с Денисом?

— А что я с ним устроила? – распахнул я глаза пошире, даже рот приоткрыл.

— Зачем облила его своей… э… мочой?

— А он…, — я выглянул в окно, там уже приехали Алина с Верой? Всё, пора заканчивать этот балаган. – Дайте мне лист бумаги и карандаш, — я сел за стол, поставил рюкзак у ног. Директор передал мне лист бумаги и одну из своих перьевых ручек.

Я написала шапку, с обращением к директору, а не в милицию, и дальше, заявление, что Дениска вчера обзывался, потом собрал пятерых подростков из параллели Г, куда меня хотели определить в прошлом году, и хотели отвести за гаражи и там изнасиловать. Я убежала, толкнув кого-то из них.

— Вот! – отдала сидящему рядом Льву Абрамовичу, тот внимательно прочитал, брови его поползли вверх.

— Что там? – спросило доверенное лицо. – Я адвокат семьи Растопчиных, Соловьёв Соломон Иванович, — представился он, наконец. Хотел забрать заявление, но Лев Абрамович не дал:

— Только из моих рук! – Дениска читал и бледнел, Соломон Иванович хмурился.

— Это неправда! – подскочил пацан, я тоже встала, хотела выйти, но презрительно бросила ему в лицо:

— А из элитного лицея тебя выгнали за что? Ты пидорас или насильник? Скорее, первое!

— Сиди! – стальным голосом осадил своего клиента адвокат. – Она намеренно пытается вывести тебя из себя.

— Я пойду? – похлопала я Сашенькиными глазищами. – Дальше без меня справитесь с негодяем? Если передадите заявление в милицию, готова сотрудничать! А свидетелей у меня весь класс! Дениска не стеснялся в выражениях и обещаниях! – я повернулась и пошла к двери

— Дымченко! – резко окрикнул меня директор. – Я тебя не отпускал! – я даже не обернулась, но в это время дверь распахнулась, и я попал прямо в объятия Кира!

— Папа! – воскликнула я, и заметила, как сбледнул адвокат, подтягивая к животу свой дорогущий портфель.

— Девочка моя! – ласково проговорил Кир, обнимая меня. – Тебя здесь обижают?

— Да, — сказала я, указывая пальчиком на Дениску, — вот этот обещал меня изнасиловать, а меня решили наказать за это!

— А почему он до сих пор жив? – удивился Кир, делая движение в направлении моих врагов.

— Кирилл Андреевич, она лжёт! – пытался защититься портфелем Соловьёв.

— Моя девочка никогда не лжёт! – рявкнул Кир, и обратился к учителям:

— Я забираю этих бандитов и Сашу, разберёмся сами.

— Папа, забери у директора моё заявление! – пискнула я.

— Да, так будет лучше! – пустил по столу моё нехорошее заявление Василий Иванович. Ещё бы! Репутация школы в опасности! Лучше замять дело! А ещё лучше, чтобы терпилы молчали в тряпочку, когда их унижают.

— А с тобой, Дымченко, мы потом разберёмся! – пообещала завуч.

— Не забудьте меня предупредить! – «попросил» Кир, хватая Дениску за волосы и заглядывая ему в глаза. Тот, кажется, хотел натурально описаться. У меня иногда, бывало, такое желание, под его взглядом.

— Сашка! Наконец-то! – подбежали девчонки, когда мы вышли из дверей школы. – Что так долго?! Мы же ничего не успеем!

— Да вот… — я уже снова стал Серёжкой.

— Давайте, в машину, — Кир открыл перед адвокатом и Дениской заднюю дверь «Волги».

— Меня будут искать! – вякнул мальчишка.

— Ничего с тобой не случиться, если всё расскажешь! – успокоил его Кир.

— Понимаешь, Саша, — снова приобнял меня он за плечи, — они через тебя хотели подобраться к шефу!

— Как это? – не догнал я. – Через меня?

— Репутация, брат, репутация! – он поцеловал меня в уголок губ, улыбнулся моим подружкам. – Заходи ко мне в гости, всё расскажу!

— Тебе Соня сказала? – спросил я.

— О чём? – не понял Кир.

— О том, что в школе у меня неприятности. Я ей звонил, просил найти тебя.

— Нет. Я понял, что ты звонила, только не мог ответить, не обижайся. Потом перезвонил в школу, вот и всё, узнал, что ты у директора, приехал. Ну, пока! Обязательно приходи!

— Когда? – спросил я у уехавшей машины.

— Вот, так всегда! – угрюмо проворчал я.

— Сашка, побежали! – крикнули девчонки, и уселись на велосипеды, а я, как всегда, побежал следом, ругаясь про себя, потому что бежать мешали совсем не те предметы, которые мешают танцору, а значительно выше!