35. Результаты

35. Результаты

 

Честно говоря, не понимаю жалоб мам на тяжёлую жизнь с малышами. Это ведь такое счастье, почувствовать рядом с собой это маленькое чудо! Тёплое, пахнувшее молочком. Причём, твоим собственным молочком!

Женька сначала помяла грудку, чтобы появилось молочко, потом начала кушать.

Не могу выразить, до чего это приятно! Прямо дух захватывает, и внизу всё трещит от желания счастья. Жаль, некому успокоить. К тому же, хочется продлить удовольствие, причиняемое сестрёнкой. Обнимаю её ласково рукой, она тоже жмурится от удовольствия, а когда сама принимается ручками выжимать молочко, вдруг будто кто-то потрогал головку членика, и я взрываюсь невероятным наслаждением, не могу сдержать стон, застываю, весь напряжённый, потом полностью расслабляюсь.

Вот тут бы снова заснуть или хотя бы просто полежать, да Женька начинает подозрительно кряхтеть, да и самому хочется оказаться поближе к белому другу.

Поднимаю голову и с неудовольствием отмечаю, что мама не пришла. Проспала, что ли? Или мужа готовит к трудовому дню? Ревную к Сергею? Глупости какие… Сейчас взяла бы Женьку, посадила на горшок, а то всё приходится делать самому!

Быстро откидываю одеяло, подхватываю противную девчонку и сажаю на горшок. И вовремя! Зашуршало, зажурчало!

Я глянул на себя. Только что всё внизу было больших размеров, мешалось, и вот, это всё втягивается внутрь, с трудом от девочки отличишь. После вчерашних слов мамы начало беспокоить такое свойство организма. Зимой, наверное, неплохо, не отморозишь, а вот летом… Впрочем, до лета ещё дожить надо!

Кстати, у морских животных всё у самцов внутри прячется, там понятно, рядом холодная вода, не перегреешь, а вот как слоны обходятся? Тестикулы внутри, пенис, тоже, хотя при эрекции это что-то с чем-то! Где только помещается? Так что, то, что получается у меня, просто детские игры по сравнению с этими животными! К тому же, там, где живут слоны, внутри тела прохладнее, чем снаружи. Температура выше 50 градусов бывает, в тени.

Ага, мне полезно в коротких шортах ходить тогда, даже зимой, смеюсь я над собой.

— Мама, ну, где ты ходишь? – морщусь я, уже стоя на одной ноге, еле удерживаясь, чтобы не описаться.

— Беги уже, — ухмыляется мама, в красивой комбинашке, и я побежал, забыв одеться, потому что некогда, перед этим держал Женьку, чтобы не свалилась с горшка.

— Сашка, бесстыдница! – крикнула она вслед, и только на унитазе, балдея от удовольствия, понял, что совсем голый, да ещё выгляжу девчонкой! От ног с педикюром, до головы с причёской «взрыв на макаронной фабрике», с серёжками в ушах, и, главное, почти девичьим телом!

Ничего не оставалось делать, как закрыться, и доделывать свои утренние дела.

— Сашка, открой, мне на работу пора! – постучал в дверь Сергей.

— Сейчас, только сразу не входи! – ответил я тонким голоском, открыл дверь и скрылся за перегородкой.

— С каких пор это ты стал меня стесняться? – удивился Сергей, входя. – Видел я твои грудки. Хотя, какие-то с мамой секреты у вас появились… Может, ты и в самом деле Сашка? – журчал Сергей в унитаз, причём, не стесняясь меня. Я выглянул из-за перегородки:

— Много будешь знать…

— Не больно-то и хотелось! – гордо ответил мамин муж, заправляясь. Совсем обнаглел, хоть бы перегородку задвинул.

Я помылся, с разочарованием подумал, что ещё сцеживать остатки молока придётся. Читал в «Здоровье», что многие мамочки страдают недостатком молока, а тут, такая большая девочка, и не может всё съесть, хоть и людоедка.

Услышав, как хлопнула входная дверь, уже не скрываясь вытерся и поплёлся в свою комнату. Мама уже уложила спать малышку, понесла горшок, попутно шлёпнув меня по бесстыжей попке.

— Мы не встретились! – в своё оправдание сказал я.

— Ремешком в следующий раз отхожу! – пообещала добрая мама.

— А ты приходи раньше! – прошипел я в ответ, взяв кюветку. Нет, всё же Женька гораздо приятнее это делает! Одну грудку молокоотсосом, вторую рукой. Вообще, интересно, как оно синтезируется? Из крови как-то получается молоко… Чудеса! Тем более, у меня, мальчика! Я ещё даже не созрел до подростка!

Пришла мама, проверила, всё ли правильно я сделал, смазала сосочки и велела одеваться, завтракать.

— Не знаешь, когда анализы придут? – поинтересовалась за обедом мама. Я пожал плечами:

— Сегодня у меня тренировка, может, там что-то знают.

— Что-то мне становится тревожно, — призналась мама. А как мне тревожно! Какие-то непонятные термины произносили! Запомнилось только одно: химера. Спрошу у Валентины Яковлевны, она точно должна знать. Ещё что-то про лактацию, гормоны, которые её вызывают. Гипер, кажется, чувствительность желез к этим гормонам. Но это теория, после анализов яснее станет, хотя, говорят, ясность, это форма полнейшего тумана.

Мои друзья не изменили своей привычке, ждали у подъезда. Мы поцеловались, а Колька уже не смущался, когда чмокнул его в щёчку.

— А ты пахнешь не дымом! – хихикнул он. – Ты пахнешь молочком! – и отпрянул, думал, огрею его чем-нибудь. Но зачем мне его бить, если это правда. Хотя мылся, одежда свежая. От кожи уже молоком пахнет?

— Пошли уже! – буркнула Маша. – Хватит вам играться!

В школе было всё по-прежнему, если не считать настроение в старших классах. Всё же моя стычка с Дениской Растопчиным не прошла даром.

Вот уж, действительно, Растопчин! Растоптали всю совесть! Теперь парни с недоверием поглядывали на меня. О чём, интересно, думали? Мне неприятно становилось, от этих взглядов. Не пойму, что они решили. Узнать, кто я на самом деле? Так я и сам не знаю уже. Химера, ёш твою…

Нет, с одним-двумя пацанами я справлюсь, а если четверо-пятеро решат выяснить, что я из себя представляю?

Вот интересно, в прошлом году как-то всем пофиг было, во что одеваешься, как выглядишь, даже на бал-маскарад в сарафане приходил, всем только весело было, а в этом, видимо, Дениска «просветил», что мальчики, которые одеваются, как девочки, это педики. Вот обязательно, никаких других объяснений этому феномену нет.

Причём, девочки, одевающиеся мальчиками, считаются нормальными. Да они и так всю нашу одежду отобрали! И короткую стрижку, тоже. Зачастую не поймёшь, кто с тобой играет во дворе, мальчишка или девчонка! Разве что в ушах серёжки, чаще всего волосы всё же отпускают длинные, редко какой мальчишка решится на такое, всё же, гораздо проще ходить с короткой стрижкой, даже расчёски не надо, и мыть голову гораздо проще.

А я почему отпускаю? Ну, мода на длинный волос и меня не обошла. Родители следят за пацанами, а за мной не очень следили, отец пробовал, даже лично в парикмахерскую водил, стричься перед школой, в другое время мама не позволяла ему лезть ко мне с воспитанием.

А сейчас, с произошедшей со мной метаморфозой я не могу даже сослаться на театр, потому что времени нет на постановки. Не могу съездить к Егору, в «Ровесник», потому что привязан к сестрёнке.

Могу, конечно, взять коляску и приехать. Интересно, что обо мне подумают? Ещё и кормить малышку надо!

Одно окно осталось у меня, после школы: секция тхэквондо, где могу выплеснуть весь накопившийся негатив на манекенах или на подругах.

А ещё подруги, настоящие, Вера и Алина. Я даже улыбнулся, вспомнив о них. Должны сегодня приехать! Даже слюна побежала!

У нас с ними самые лучшие отношения, я даже не задумывался, насколько странно они выглядели со стороны.

У меня же есть любимые девочки, Аня и Сашенька, а с Верой и Алиной у меня были настоящие отношения, по-взрослому. У них тоже есть мальчики, с ними они потеряли невинность, до них ведь меня не подпускали к себе, а теперь мы выпускаем пар друг на друге, причём не считаем это изменой, а чем-то типа мастурбации, что ли. Не будешь ведь обижаться на любимого, что он дрочит на твоё фото?! Потому что далеко любимая, в другом городе. Да и не всякая девочка в таком возрасте согласится на такие близкие отношения, только поцелуи и обнимашки.

Вот для таких случаев и нужны близкие друзья и подруги. Сашенька знает о них, Аня тоже. Злится, между прочим, самой-то с другом не получится, если не захочет со мной порвать.

В прошлый раз и со мной не получилось, расстроилась, обиделась на меня. Я вздохнул. Нет, напрасно я обижаю девчонку. Если приедет, обязательно извинюсь!

Мы, между прочим, продолжаем переписываться, только о своих новостях я не всё пишу. Но писем жду, ведь даже несколько строк приятно ласкают слух и глаз. В них, кстати, всё написано, и правда, и ложь.

Нет, не льёт Анка по мне слёзы, не сгорает от любви, но встретиться очень хочет, скорее всего, приедет. Интересно, как отнесётся к моему новому статусу кормящего братика?

Не думаю, что с восторгом. Подружки, вот, нормально приняли, но они не собираются за меня замуж, а Аня собирается. По крайней мере, собиралась, даже обручились.

Мы всё-таки любим друг друга. С ума не сходим, но нам хорошо вдвоём, не скучно, не надоедаем друг другу. Не так, как у Пушкина: «С тобой мне скучно, я зеваю, без тебя мне грусно, я грущу…». Нет, я согласен провести с ней остаток жизни, завести детей.

Конечно, с большей радостью женился бы на Сашеньке, но нам запретили даже видеться.

Жестокие люди, не знают, какую боль причинили своим детям. Всё же не понимаю, чем, кроме учёбы, заинтересовали сестру, что пошла на все их условия? Если боялись сатанистов, так с ними уже разобрались, можно было разрешить хотя бы переписываться, на каникулы приезжать. Думают, с глаз долой, из сердца вон? Нет, я постоянно с ней разговариваю, смотрю в зеркало и вижу Сашеньку. Надеюсь, и она со мной ведёт беседу.

Теперь ей никто не запретит устраивать личную жизнь по своему желанию. Кого полюбит, с тем и будет.

Надеюсь, без моего пригляда и ревности ей будет это неинтересно. Ни поругаться, ни помириться, ни понять, что к чему, хороший чел или послать?

Когда подошли к школе, мне навстречу шагнул пацан из старших классов, знакомый, конечно, но имя не помню. Что я, каждого знать должен? Хотя некоторые знали. Всех и про всех.

— На большой перемене за школой, — сообщил он мне, и пошёл дальше, гордо подняв голову.

— Да пошёл ты нахрен, чудак на букву «м»! – громко проговорил я ему в спину.

— Чево?! – лоск сразу слетел с пацана, смешно копирующего взрослого. – Чё сказал, урод?

— Чё слышал, — ответил я, — и ты сам урод!

Пацан навис надо мной, дыша табачным перегаром. Ну, не урод ли?

— Говорят, ты педик, а не девчонка, вот и проверим! – негромко проговорил он.

Хм, пока сами не уверены, а зерно сомнения уже в них заронил Дениска.

— Слушай, — тоже негромко сказал я, — тебе какая разница, что какая-то гнида какую-то хрень сказала? Может, он сам педик? Его же выгнали за что-то из колледжа? Что-то ты за него переживаешь? Может, сам из них?

— Да я тебя! Щенок! – растопырил он пятерню, хотел по лицу съездить. Я ответил тем же приёмом, каким успокаивал когда-то Витьку, тычком в болевую точку в подвздошной области.

Пацан задохнулся, сложился пополам.

— Мне некогда сегодня, — придержал я его, чтобы не упал на грязную землю, — но могу завтра, после уроков, доказать, что все вы глубоко заблуждаетесь, относительно меня! А ты, конкретно…, — я огляделся вокруг, не слышит ли кто наш разговор, и прошептал ему на ушко, — ты вылижешь мне клиторок! Согласен? – парень только хватал ртом воздух.

— Ладно, дышите носом, вы взволнованы! – усмехнулся я. – На уроки опаздываю, извини, не могу тебя до лавочки довести, — отпустил пацана, и он не удержался, сел на попу.

Отряхнув брезгливо руки, побежал на уроки.

Первой парой была моя любимая математика. Все попытки узнать у меня что произошло на школьном дворе окончились неудачей, не хотел я вспоминать, что даже от брошенной какашки по воде расходятся волны, по чистой глади.

Потом была биология, и я сцеживал молоко в её лаборантской.

— Валентина Яковлевна! – обратился я к учительнице с вопросом, который мучил меня в последнее время. – А что такое Химера?

Старушка с удивлением посмотрела на меня:

— Вы разве не изучали ещё мифы?

— Изучали, но не помню.

— Химера, такое чудовище, козёл с телом льва, кажется, и с хвостом змеи, — меня передёрнуло:

— Разве я похож на чудовище? – пробормотал я. — Вообще, да, похож…

— Кто тебе сказал такое? – спросила Валентина Яковлевна.

— Врач. Предположил, — шмыгнул носом я.

— Понимаешь, Серёжа, иногда два зародыша в самом начале развития сливаются в одно. То есть, ты мог поглотить свою сестру. Прости за такие подробности, тебе всё равно расскажут.

Я даже замер, выпучив глаза.

— Но у меня есть сестра! И я её не поглощал!

— Значит, была третья. И, знаешь, не бывает разнополых идентичных близнецов.

— Мы не идентичны. Различаемся.

— Сейчас, вряд ли вы различаетесь! – хихикнула старушка. – Ну-ну, не обижайся, ты очень хороший мальчик!

— Мальчик? – удивлённо посмотрел я на неё, никак не мог выдоить всё.

— Мальчик! – кивнула бабушка. – Ты именно мальчик! Мужчина! Другой бы запаниковал, требовал бы убрать всё это, — показала она на грудь и кюветку с молочком, — а ты терпеливо всё сносишь.

— Девочки терпят, а я что, хуже? – покраснел я.

— Умница, Серёжка! – улыбнулась Валентина Яковлевна. – Ничего страшного нет в химере,

Не исключительный случай. К тому же, это только предположение.

На большой перемене никто не мешал мне сбегать домой, на обед. И ляльку покормил, и сам успел поесть. Даже забыл об глупых старшеклассниках, которым не понравилась моя одежда.

А после уроков приехали мои подружки, проводить на тренировку.

— Нина Семёновна сказала, обязательно прийти! – сказала Алина, не слезая с железного коня.

В это время к нам подбежал мальчик, из пятого класса, наверно.

— Тебя там ждут, за школой, — сообщил он мне, и собирался убежать, только я придержал его:

— Скажи, сегодня мне некогда, видишь, за мной приехали. Завтра поговорим, — пацанёнок кивнул и убежал.

— Что опять? – спросила Алина.

— Да так, — поморщился я, — Дениска свой поганый след оставил.

— Какой Дениска? – спросила Вера.

— Да тот, помнишь, разнёс тут слух, что я пацан, и это…, — не мог подобрать приличного слова, вместо «педераст».

— Может, пойдём, покажем им?.., — предложила Алина.

— Что мы им покажем? – удивилась Вера, и я не смог удержаться от смеха, перед глазами сразу появилась картинка, как мы показываем пацанам, что мы девочки.

— Да не то, что вы подумали! – обиделась Алина. – Наваляем им!

— Навалял как-то Дениске, потом родителей вызывали, — напомнил я подругам, — хорошо, Кир пришёл, всё разрулил. У нас же как? Пострадал, значит, жертва. Лучше пусть тебя изобьют, хоть прав будешь. И то, не факт. Ладно, побежали! – кто побежал, а кто и поехал следом.

Тренировка прошла как обычно, а вот после…

— Саша, тебя в кабинете врача ждут, — сообщила мне тренер, подхватила меня под руку и повела за собой. Я только жалобно посмотрел на подруг.

— Держись, Сашка! – вскинули они кулаки над плечом. – Мысленно мы с тобой!

В кабинете спортивного доктора сидел Вячеслав Фёдорович, пил чай, наверное, Елена Викторовна угощала гостя.

— Ну, здравствуй, Саша! – редкий случай, когда взрослый поднимается со стула, здороваясь с подростком, протянул руку.

— Есть новости, пришли результаты анализов. – Я вопросительно посмотрел на него. Честно говоря, испытывал дискомфорт от присутствия нашего врача и тренера, боялся приговора.

— Не волнуйся так! – попытался успокоить меня доктор. – Нет у тебя опухоли, по крайней мере, видимой. На следующий год не помешает ещё сделать снимок, а пока мы решили, что у тебя идиопатическая гиперпролактинемия, скорее всего, молочные железы у тебя обладают повышенной чувствительностью к пролактину… Не буду нагружать тебя терминами, всё равно не запомнишь. Раздевайся, объясню подробнее.

Я разделся, кого стесняться?

— Вот, как я и предполагал, у тебя непропорционально длинные конечности, высокая талия, мышцы почти не видны, если бы не постоянные занятия спортом, были бы дряблые. Но при регулярных нагрузках ты выглядишь довольно спортивно, даже сильнее своих нормальных… извини, сверстников. Так же, видна задержка полового развития, умеренная гипоплазия яичек. Ну и, конечно, гинекомастия. К гиперпролактинемии могли привести стресс, а также приятное раздражение сосков, из-за чего выделялся окситонцин, гормон удовольствия. Тебе, наверное, нравилось, когда сестрёнка ласкала твою грудь? – я кивнул. – И хотел, чтобы появилось молочко? Зачем?

— Ну, чтобы не вставать ночью, кормить, чтобы сама кушала, не мешала спать.

— Ты спишь с сестрёнкой? – удивился доктор, да и остальные с удивлением посмотрели на меня.

— Да, так лучше. Нам тепло, и я сразу просыпаюсь, когда она что-нибудь захочет.

— А мама? – задала правомерный вопрос Нина Семёновна.

— У мамы молодой муж, малышка спать ему мешает, — усмехнулся я.

— А тебе не надо высыпаться? – удивились уже все. – Ты же в школу ходишь, на тренировках выкладываешься! Не засыпаешь на уроках?

— Бывает, — серьёзно ответил я, — даже ругали, первое время. Сейчас, кажется, все знают, в чём дело. Признался учителю биологии, безвыходное положение, сдаивать лишнее надо, а то течёт на одежду. Скорее всего, уже всем известно. По секрету, конечно, никто мне не сказал об этом прямо.

— Надо бы поговорить с твоими родителями, — поднялся доктор, перед этим он внимательно осматривал и ощупывал мои маленькие гениталии и большие сиськи.

— Зачем? – попытался воспротивиться я.

— А как у тебя с эрекцией? – вспомнил Вячеслав Фёдорович.

— Нормально, — покраснел я, — с этим проблем нет.

— А, да! – вспомнил доктор. -У тебя даже девочки есть! Извини, пациентов много, не о всех помню подробности. Одевайся, что стоишь? – доктор подошёл к столу. – Возьми рецепт, приобретёшь в аптеке это лекарство, в поликлинике запишешься к своему терапевту, я ему распишу схему лечения. Пора тебя уже в норму приводить, не очень хорошо может закончится такая история. Тебе всё понятно?

— Всё. А как быть с сестрой?

— Пока без изменений, потом молоко пропадёт, жировые отложения тоже должны рассосаться, на груди и бёдрах, в результате заместительной терапии и спортивных нагрузках. Сейчас мы распишем тебе необходимые упражнения и диету, Нина Семёновна потом отдаст.  А пока можешь идти домой!

Я попрощался и вышел, в некотором раздрае. Был же нормальным пацаном, что случилось со мной? Кстати, забыл совсем спросить о химере! Хотел уже вернуться, да махнул рукой: если не сказали ничего, значит, не химера! Никого не поглотил. Или скрывают? Ладно, потом спрошу! И побежал на выход, где меня с нетерпением ждали подружки.