Это был грандиозный эксперимент по заселению галактики. А потому — человек зародился не на Земле. Попав на неё, он медленно приспосабливался к суровым условиям непривычной среды обитания. Чтобы прокормиться, он научился убивать. Убивать животных, и поедать. Затем он стал убивать себе подобных. Человеческая популяция размножалась и эволюционировала. В какой-то момент общество начало расслаиваться. Появилось социальное неравенство. Что послужило причиной? Не совсем подходящие условия? Высокая плотность атмосферы? Слишком большая гравитация, вызывающая преждевременное старение? Но так или иначе человек познал, что такое жадность, зависть, предательство. Стремление к власти. Вся история человека земного — это история войн. Не существует жадных животных. Они убивают свою жертву только по необходимости. Сытый зверь будет лишь защищаться. А человек? На самом деле, в этом мире ему много не надо. А на том свете, как известно, карманы отсутствуют. Тем более непонятно, что если дорвался до общественной кормушки, так следует вычистить её до дна. Ещё человек любит врать. Это хорошо видно на примере ведущих политиков. Как самозабвенно с высоких трибун разглагольствуют они о любви, демократии, честности. Они щедро разбрасываются обещаниями о рае земном, особенно в своих предвыборных компаниях. Бедные перестанут быть бедными. Бомжи обретут тёплый кров. Богатые богатыми быть не перестанут. На деле, сбывается лишь последнее. Их грязная возня сокрыта за красивой упаковкой лживого красноречия. Человек на Земле не зародился. Он лишь на ней приспособился.
Джефф и Браун стояли как вкопанные и смотрели на экран, а девушка показывала. Это было послание далёким потомкам. Послание Джеффу и Брауну. Оно было понятным по смыслу без всяких слов. Потому, что человек адресовал его людям. Огромный корабль, пилотируемый людьми, прилетел из бездны вселенной в солнечную систему. Две наиболее подходящих для жизни планеты были выбраны для заселения. Высадив на них своих представителей, корабль покинул систему в поисках новых пригодных для жизни миров. На орбиту Марса была помещена станция для наблюдения за освоением планет. Экипажи сменялись. Те, кого впоследствии назовут богами, спустились на Землю и Марс. Человечество развивалось. Однако в какой-то момент эволюция стала двигаться в неправильном, незапланированном направлении. Как и когда это начало происходить, никто толком не понял. Эксперимент вышел из-под контроля.
Однажды люди стартовали с Земли на боевых кораблях и прилетели в окрестности Марса. Была разрушительная война. На экране проносились жуткие сцены, словно блокбастер про звёздные войны. Как мощные взрывы и вспышки уродуют Марс. Как струи лазерного огня вспарывают корпуса кораблей. Пламя было повсюду. При нулевой гравитации оно растекалось как жидкость и поглощало творения рук человеческих. После вселенского ада пришла тишина. Искорёженные обломки медленно разлетались по сторонам и уносились в пространство. Несколько потрёпанных, израсходовавших боевой потенциал обескровленных кораблей удалялись по круговой орбите. С поверхности Марса поднимались столбы дыма. Жизнь была уничтожена, атмосфера выжжена. Но станция на орбите выстояла. Последняя смена экипажа была обречена кружить над сожжённой планетой неопределённо долгое время. Земляне, израсходовав боевой потенциал, убрались восвояси. Больше они не появились. Со станции было видно, как вскоре и Земля вспыхнула в рукотворном апокалипсисе. Скорее всего, люди передрались за территории и ресурсы. Но оставалась надежда, что кто-нибудь на Земле уцелел. Человечество могло возродиться, и заново пройти путь от пещеры до стартовой космической площадки. А станция «Фобос» так и осталась на орбите Марса. Пятеро людей один за другим умерли от старости. Последней скончалась женщина, так и не сумев в условиях нестабильной искусственной гравитации продолжить человеческий род. Она похоронила своих товарищей в космосе, а сама умерла в том самом кресле, где и нашёл её Браун. Послание она подготовила ещё в молодости, когда стало ясно, что Марс и Земля ещё долго не будут пригодны для жизни. Умирая, она извлекла из хранилища носитель информации — карту и зажала её в руке. Она верила, что рано или поздно её найдут. Найдут и прочтут. А если не смогут прочесть, хотя бы увидят. Она записала абсолютно всё и вложила доступный для понимания ключ. Когда-нибудь они узнают, кто есть на самом деле и откуда появились. А когда узнают, то и поймут о своём предназначении. Они вернутся на Родину и воссоединятся со своими братьями. А после – отправятся к далёким мирам.
Фильм прервался, и по экрану вновь побежали полосы. Вибрация постепенно стихла, индикация на пульте погасла.
— Я всегда полагал, что теория Дарвина имеет серьёзные дыры, пробелы и нестыковки. Она шита белыми нитками от начала и до конца, — задумчиво произнёс Джефф, — потому натуралист так долго не решался её публиковать. Он сам видел эти нестыковки, а заниматься мошенничеством не хотел. Сейчас она выглядит просто смешно.
— Конечно. Взять хотя бы упрятанные в запасники противоречивые ископаемые останки древних людей.
— Браун, – произнёс Джефф, указывая на истлевший труп, – а ведь это она.
— Что же, ей удалось задуманное. Жаль, что она теперь этого не узнает.
— В этом и дело, что она знала. Иначе бы не было никакого послания. Она знала наверняка. Надо возвращаться на борт.
— Будем лететь на Землю? А как же пробы грунта, льда.
— Вот и займись этим. Нарой какой-нибудь грязи наверху. Завали контейнеры льдом и мотай обратно.
— А вы?
— Мой дом теперь здесь. Спущусь на Марс в аварийной капсуле. Отдашь половину баллонов с воздухом. Я распакую груз и разверну жилой модуль. В общем, буду ждать колонистов. Разведу гидропонику, посею урожай. Им не придётся начинать с нуля, когда они прибудут.
— Вас не понять. Ещё час назад вы собирались отсюда поскорее смотаться.
— Туда, где опять всё взорвётся? Я кое-что увидел, и почему-то уверен, что мне показали сущую правду. Просто теперь я не вижу смысла там жить, и что-то полезное делать. На что-то надеяться. Строить планы на будущее. Всё созданное за историю развития человечества так или иначе погибнет. История повторяется. Так будет всегда. Так где же смысл в созидании? А жить без смысла, по мне, так это быть живым ходячим покойником. Я так не смогу. Лучше уж сразу застрелиться. Я отправляюсь на Марс. Вот в этом есть смысл.
— Шеф, вы не можете. Как командир, вы получили конкретный приказ, а как военный, дали присягу.
— Ещё как могу. И перестань называть меня шефом. Какой я тебе шеф? К чёрту шефа! Всех шефов всей Земли к дьяволу в преисподнюю. Всё дерьмо. И ты мне не указ. А на Земле у меня всё равно никого нет. Я не вернусь. Рассчитаешь траекторию и сбросишь меня возле груза в кратере Игл. Это тебе мой последний приказ. На Земле скажешь, что я дезертировал. В общем, у тебя в пути будет достаточно времени, чтобы чего-нибудь напридумывать. Я не желаю существовать в мире, который заведомо обречён. Чтобы ядерный огонь в один прекрасный день испарил меня, моих знакомых, друзей? То, что я создал. Вложил в это душу. Выходит, все усилия напрасны и конец неизбежен?
— Вы будете отданы под трибунал.
— Да кто бы говорил. Нарушитель приказов, да ещё и пьющий подчинённый.
— А как же полиграф? После посадки ко мне сразу же прикрутят детектор, если вас со мной не будет.
— Я тебя давно знаю, и про твои фокусы знаю, как ты запросто врёшь в полиграф, а он всё равно показывает типа правду.
Браун выдержал паузу и ответил.
— Шеф, э-э-э, кэп, не знаю, как теперь обращаться, но я тоже не полечу. Я останусь и буду вам помогать. Вдвоём не так скучно, да и безопаснее. Если я вляпаюсь в очередной раз, вы меня вытащите. А на Земле у меня тоже особо никого. С женой я развёлся, а нашего ребёнка она отсудила. Нашла себе богатенького, чтобы никогда не работать. Там, на Земле, начнутся вопросы, расспросы, допросы. Меня отстранят от полётов. Я начну пить. Сопьюсь. Сдохну в канаве. И что-то мне не хочется там про Фобос показывать и рассказывать. Дяди из пентагона непременно захотят из него сделать очередное чудо-оружие. Есть у меня один карточный долг, правда. Ну да ладно, как-нибудь потом, в следующей жизни рассчитаюсь. В общем, шеф, вернее босс, ну не важно. Вам не придётся трястись в этом модуле-ящике.
— Что ты имеешь в виду?
— Ещё во время полёта я взломал все коды по навигации, и спейс шаттл теперь гарантированно можно посадить на Марс. Этого, конечно, никто пока ещё не делал, но новый тип кораблей этого класса позволяет его посадить на поверхность с марсианскими параметрами. Тормозной пробег, само собой, удлинится, но корпус малышки не испытает субкритической земной нагрузки. Поверхность Марса изрытая не везде. Есть красивые и ровные места. К примеру, плато Меридиана. Садиться надо там. Из узлов оборудования корабля соберём ровер. Доберёмся до груза. Можем потом отбуксировать к «Немезиде». Кислорода нам хватит на год, если при посадке не пострадают системы регенерации.
— А если пострадают?
— Для этого посадка должна быть достаточно жёсткой. Атмосфера разрежена. Но и гравитация слабая. Одно нивелирует другое. Шаттл оснащён вспомогательными тормозными и маневровыми двигателями на реактивной тяге. Они нам здорово помогут уменьшить пробег. Насчёт этого даже не беспокойтесь. Сядем, как на полосе в Ньюарк Либерти. Когда-то в 2011 году программа «спейс шаттл» была свёрнута из-за опасного перегрева корпусов ввиду несовершенства системы теплозащиты. Теперь эти проблемы решены. Я сам занимался тестированием теплоизоляционной пены и графитовых пластин. А здесь такого трения об атмосферу мы даже не получим. И потом, мне приходилось не в таких условиях совершать аварийные посадки. Даже если по каким-то причинам система регенерации выйдет из строя, всё равно сжатого воздуха нам хватит на то время, пока гидропоника не начнёт производить кислород. Наши скафандры прослужат долго. Есть ещё запасной. В них мы будем весить, как на Земле. Я ввёл данные в компьютер и смоделировал посадку. Взлететь без стартового носителя мы, конечно, с поверхности Марса уже не сможем, а вот приземлиться сможем. Вернее, примарситься, ну, или как там. Так что, решайте. Если сейчас мы не используем этот шанс, не используем никогда. А если используем, то на Землю уже не вернёмся. Нашим домом станет «Немезида». И надёжным укрытием. А потом прилетят эти колонисты, среди них и молоденькие красотки. Не пропадём. Я не хочу на Землю. Жить и думать о том, что в любой момент злые политики вконец разругаются и запустят ядерные ракеты. Одни уже запустили. Для этого они их и наштамповали.
— Браун, да ты опасный преступник, — погрозил пальцем Джефф, — ты дезертир и расхититель государственного имущества. Причём, высокотехнологичного, и в особо крупных размерах. Знаешь, каких денег стоит этот спейс шаттл?
— Ну так отдайте меня под трибунал.
— Непременно, Браун, непременно. Через пару-тройку тысячелетий обязательно отдам.
Он вложил в руку инженера бур и сунул ему кулак под нос.
— О да, шеф, вы даже не представляете, сколько кулаков этот нос перенюхал.
— Наши потомки ещё заступят здесь на вахту. Они увидят послание. Они со временем во всём разберутся. А мы отправимся вниз, на Марс. У нас будет много работы. В назначенное время на связь мы не выйдем, и сымитируем аварию. На Земле посчитают, что мы погибли, или пропали без вести. В общем, как им будет удобно. Взорвём на орбите часть топлива. На Земле зафиксируют вспышку и посчитают, что «Немезида» приказала долго жить.
— Мы на Земле умрём героями, шеф?
— Не знаю, за кого нас посчитают на Земле, но умрём мы на Марсе. Надеюсь, не скоро. Думаю, про нас просто забудут. НАСА не любит афишировать свои провальные проекты. Его отошлют на доработку, и одному Богу известно, когда они смогут отправить сюда новую экспедицию. Возможно, и не на шаттле. Даже боюсь предположить, как это будет выглядеть. А «Немезиду» мы замаскируем. Ни один шпионский спутник не засечёт. Быть может, сгодится для потомков.
— Выходит, наша миссия потерпела крах?
— Я так не считаю. Просто она получила другое направление. Она только начинается.
— Знаете шеф, существует ещё кое-что.
— Что ещё?
— Нам вовсе не обязательно отправляться на Марс.
— Это почему.
— Мы можем остаться здесь, на астероиде, и продолжить изучение станции. Жратву перенесём с «Немезиды». Воздух здесь есть. Мы отправимся к далёким мирам, да хоть на самый край вселенной. Мы будем путешествовать по галактикам. Мы посетим удивительные планеты на далёких системах.
— Дух авантюризма – это хорошо. Но только не в нашем случае. Мы не знаем, что это за объект кроме того, что нам показали. Каков его срок автономности? Он явно законсервирован. Если получится заставить его заработать, на сколько времени его хватит? И вообще, с какой скоростью он сможет перемещаться. Хватит ли топлива. Ведь это же не главный корабль, а всего лишь спутник-зонд. Всё ли здесь исправно? А если нет, то как это починить? Нужно изучить всю информацию по этому кораблю. А до этого изучить их язык, математическую символику. Как-то так. Нет, это не наша работа. Это работа для целого института. Мы должны отправляться на Марс.
— Что же, тогда вперёд?
— Вперёд, и чтобы ты нас не угробил.
— У меня всегда получалось никого и ничего не угробить. А здесь я не вижу даже сложностей. Сейчас, только девочку пристрою на место.
Браун воткнул в ранец неуклюжий инструмент и подошёл к покойнице. Бережно примостив тело обратно в кресло, он аккуратно водрузил на череп шлем и опустил забрало. Прошептав молитву, Браун повернулся к Джеффу.
— Так будет лучше. Неужели все женщины-инопланетники такие красивые.
— Уж мы-то с тобой этого точно никогда не узнаем.
Диск Марса постепенно заслонил Солнце, и Фобос погрузился во мрак. Монолит отбросил длинную тень. Рядом с ледяным образованием преспокойно висел спейс-шаттл. Из пещеры, расположенной у основания монолита показались две человеческие фигурки в угловатых скафандрах, и оттолкнувшись от поверхности астероида, неспешно поплыли в сторону корабля. Вскоре они благополучно скрылись за створками шлюзовой камеры.
Эпилог.
Джефф и Браун привычно закреплялись ремнями к креслам. Инженер налаживал монитор.
— Браун, – спросил командир, – так куда летим?
— Кэп, если на Марс, то вы мне уже не кэп. А я не ваш подчинённый. Мы оба грёбаные дезертиры. Ну, и заодно колонисты-первопроходцы вот этой планетки, – Браун ткнул пальцем в монитор, на котором проплывали детали поверхности Марса.
— Для себя я всё решил, – ответил Джефф, – а ты – как хочешь.
— Подбросим монетку?
— Долго ловить придётся.
— Жаль. У меня для этого случая припасена одна штука, – Браун засунул руку куда-то под кресло и извлёк серебристый круглый предмет.
— Что это? – удивился Джефф.
— Советская монета, что-то наподобие доллара, – произнёс инженер, вертя в руке кружок из белого металла, – в наше время представляет собой нумизматическую редкость. Видите? На аверсе, на фоне серпа и молота отчеканен, знаете кто?
— Так кто же?
— Тот самый Ленин, который лежит в мавзолее. На реверсе герб. И написано следующее – «пролетарии всех стран – соединяйтесь». Шеф, это кто должен со всех стран соединиться?
— Имеется в виду – работяги. Только трудом и горбом можно чего-то достичь. Смысл в том, что если трудящиеся всего мира объединятся, то они совершат прорыв в будущее. При условии, что их труд будет направлен во благо человечества, а не на создание разрушительного оружия. Вроде так. Вообще-то символики на монетах – не моя стихия. Это удел нумизматов.
— Трудиться нам тут до гробовой доски.
— Монетку не потеряй. Чувствую, что на Марсе придётся частенько её подбрасывать.
— Понял, кэп, летим на Марс. До Земли далековато будет. Чем дольше летишь, тем больше рискуешь. Открытый космос коварен. Его следует бояться.
— Ты разве боишься? Я думал, тебе неведом страх.
— Ещё как ведом. Готов поклясться на библии.
— Значит, боишься зала суда на Земле. За твои фокусы на Фобосе. Как ты сумел уцелеть? Один шанс на миллион, да и тот призрачный. Если хочешь знать моё мнение, я бы на месте яйцеголовых вкатил тебе лошадиную дозу сыворотки правды, с неделю продержал в музыкальной шкатулке, а после подверг лоботомии и упрятал в психушку на веки вечные. А всему миру сообщил, что наш непревзойдённый и великий марсианин шлёпнулся с высоты этак десять тысяч метров при выполнении очередного испытательного полёта. С другой стороны. Ты привезёшь на Землю такое кино, что многие скажут, что там, в ледяной пещере ты принял единственно правильное решение. Да только этими многими будут закрытые исследователи, заинтересованные представители ЦРУ и Пентагона.
— Однако шеф, вы великий шутник.
— Сейчас я серьёзен как никогда. Потому, что меня ожидает то же самое. Скорее всего, меня поместят к тебе в палату за компанию. Чтобы мы улыбались друг другу и пускали слюни до скончания дней.
— В таком случае, я не хочу, чтобы на Земле узнали про Фобос.
— А на Марс лететь не страшно?
— Страшно, зато недалеко. Прогулка на три часа. И никаких трибуналов. А самое главное – участки раздаются бесплатно. Вот расчётная траектория…
— Тогда по рукам.
— О да, шеф. Ну что же, включаю обратный отсчёт. До выдачи тормозного импульса две минуты. Потом передумывать будет поздно. Начнётся снижение. Над Марсом мы уже так не повисим, как над Фобосом.
Когда то давно, в далёких шестидесятых годах прошлого столетия весьма задорный и популярный шлягер утверждал о скором цветении яблонь на красной планете. Это звучало вполне романтично. В те времена казалось, что человечеству по плечу покорение всех известных планет. Мечта целого поколения. Кто не мечтает о цели, тот никогда её не достигнет. Вот она, цель, занимает теперь весь монитор. Её видно в иллюминатор. Мечтал ли об этом Браун? Вообще-то и в мыслях не было. Полмира наверняка ему позавидует чёрной завистью. Если об этом узнает. Но – такова судьба. Теперь это тоже его, Брауна, выбор. Станет ли он знаменит? Да какая разница. Теперь это было неважно.
Браун представил, как у него там внизу разболится живот. Или голова. На Земле он бы сбегал в аптеку и купил себе каких-нибудь пилюль. Посетил врача. Где-ж на красной планете аптека? Супермаркет? Мастерская по ремонту оборудования? Нет, конечно, на «Немезиде» имеется всё минимально необходимое. Пока имеется. А в дальнейшем? Ведь запасы на корабле ограничены. А вскорости прилетят ещё люди. Они должны были уже стартовать. Вначале придётся решать проблемы с воздухом. В том модуле, что они сбросили, были семена быстрорастущих водорослей. У Брауна под рукой имелась довольно объёмная база данных, записанная на пяти жёстких дисках. В библиотеках был собран весь опыт НАСА по выращиванию гидропоники и постройке малых теплиц в среде, максимально приближенной к марсианской. Проблемы жилья и его герметизации. Это посложнее. Скорее всего, на первое время подойдёт не очень глубокая пещера. В долине Маринера их великое множество. Добыча воды? Тоже возможно. Была не была. Браун набрал комбинацию и прошептал молитву. О последствиях своих скоропалительных и рискованных решений он начинал думать уже после того, как всё свершилось. Пока что ему везло. Авось, повезёт и на этот раз. Джефф молча за ним наблюдал. Браун уставился в пульт. Будь проклят этот командир. Почему он не отдаёт приказ о запрете на снижение и посадку? Это же верное самоубийство. Башню снесло? Ладно, тогда вперёд. И Браун нажал на энтер. Ощутимый толчок – и едва уловимая волна вибрации прокатилась по корпусу. «Немезида», выбросив из сопел сноп пламени, величественно сдвинулась с орбиты. Начиналось снижение к Марсу. Браун всматривался в иллюминатор. Поверхность красной планеты приближалась. Да уж, уникальная в своём роде посадочка. Она откроет первую страницу в истории освоения Марса. До этого сюда садились лишь одни беспилотники. Но ведь на Луну тоже производили посадки модули с людьми. И ничего. «Немезида» плавно снижалась. Наконец, выпустив парашюты, космический челнок коснулся могучими шасси марсианского плато. Слегка подпрыгнул и снова коснулся. Пробежав по нему несколько километров, он остановился почти в расчётной точке на равнине Меридиана. На марсианскую твердь опустился надувной трап и по нему съехали два астронавта. Первые колонисты начинали освоение планеты, названной в честь сурового бога войны. Древняя станция продолжала свой бесконечный орбитальный полёт.
Когда б я властен был над этим небом злым,
Я б сокрушил его и заменил другим,
Чтоб не было преград стремленьям благородным
И человек мог жить, тоскою не томим.
О. Хайям, Рубаи.
206
Загрузка...
