(по материалам криминальной хроники середины 90-х)
(18+)
Молодой мужчина высокого роста и худого телосложения подошёл к двери частного дома и нажал на кнопку домофона.
— Слушаю, — раздался полусонный голос.
— Скажите, Садыковы здесь проживают?
— А чего надо?
— Вам телеграмма.
— Какая телеграмма? От кого?
— Сейчас…
Почтальон открыл папку:
— Посёлок Нурлаты… От Хасана Чуфарова…
Через минуту дверь открылась, и на пороге появился мужчина лет тридцати в светло-серой рубахе.
— От дяди Хасана? – Он с волнением переспросил. – Что-то случилось?
— Там всё написано… Вот здесь, пожалуйста, распишитесь… — худой протянул хозяину ручку.
Однако едва тот наклонился, разглядывая каракули на листе бумаги, почтальон выхватил из кармана куртки пистолет и нанёс им мужчине удар по голове. Тот вскрикнул и отскочил к стене дома. Из-за угла которого выбежал ещё один молодой человек, наголо побритый и со шрамом на щеке; и вдвоём с почтальоном они принялись избивать хозяина…
— Давай в дом, — сказал худой, — и закрой дверь…
Они втащили избитого в комнату и прижали его к стене.
— Ну, черножопый, привет! – проговорил лысый. И ударил его коленом в пах.
Хозяин застонал и повалился на пол.
— Больно? – мужчина со шрамом улыбнулся. – Можешь не переживать, они тебе больше не понадобятся…
— Прикуй его, — худой сунул в руки лысому наручники, — а я посмотрю, что в хате…
И он юркнул в соседнюю комнату.
Лысый защёлкнул наручники на руке хозяина и батарее. Затем вытащил из его брюк ремень, обмотал им ноги пленника чуть ниже колен и крепко затянул.
— Вот и всё, — он похлопал хозяина по щеке.
— Вы чего, мужики, — тот выплюнул изо рта осколок зуба, — у меня ни денег, ни камушков – ничего…
Лысый ударил его кулаком в лицо.
— Как же долго я тебя искал, — он скорчил страдальческую гримасу, — как же до-о-олго… Что, Маратик, не узнаёшь?
Скуля от боли и держась за глаз, тот повертел головой.
— Не мудрено, — у лысого задёргалось веко, — на фига тебе нас помнить… А вот твоя рожа у меня все десять лет перед глазами стоит… Напомню… Май восемьдесят пятого… Доблестная Советская Армия… Ночью со своими дружками ты в каптёрке отмечал свой скорый дембель. Вы напились «Агдама», наорались своих степных песен… А после у тебя здесь, — он кивнул на ширинку брюк хозяина, — взыграло. Ты стал жаловаться, что устал два года без бабы; что у тебя, наверное, всё отсохло. И прочее-прочее… Дружки твои ржали и соглашались… А после один из них показал на двух молодых пацанов. Которые в углу каптёрки бушлаты новые складывали, помнишь? А чё? Можно. Они же были «щеглы», первые полгода вообще никто. Правильно?
Он плюнул хозяину в лицо. Тот вытерся свободной рукой. Затем пристально всмотрелся в лысого.
В комнату вошёл худой.
— Ну что, объяснил пациенту нюансы предстоящей операции?
— Там чего? – Лысый кивнул на дверь соседней комнаты.
— Чисто.
— Я напомнил мальчику, — лысый осклабился, — откуда у него такой неутешительный диагноз. Просто он в своё время плохо себя вёл…
— Мужики, — дрожащим голосом ответил пленник, — я тогда глупый был, двадцать лет… И пьяный вдрызг. Ничего не соображал… Мужики, давайте как-то уладим. У меня баксы есть, я крутые дела делаю…
Лысый прищурился.
— Ты чё, бабло нам предлагаешь? – Обернулся к напарнику. – Серёга, он в натуре откупиться хочет… — Наклонился к хозяину и схватил его за волосы. – Ты знаешь, отморозок, что нас после в части свои же за глаза пидорами называли. Хотя мы им пытались объяснить, что меня с Серёгой сначала перчатками боксёрскими так измордовали, что мы на ногах стоять не могли… а потом нас каждого по три ублюдка держали… Я со стыда два раза из части сбегал. Если бы замполит не пожалел, давно бы на нарах гнил!.. После на гражданке один из сослуживцев бывших проболтался. Весь двор узнал. Девчонки знакомые однажды так хихикнули, глядя на меня, что я чуть в петлю не полез… Нам, — кивнул на напарника, — в другой город пришлось уехать. Новое жильё искать, работу… Нет, подлюга, ты такое натворил, что никакого бабла не хватит расплатиться. И кореша твоего, который Серёгу насиловал, мы тоже найдём. Не сомневайся. Мы с Серёгой с детства во одном доме жили, всю школу за одной партой просидели, и я за него любому глотку перегрызу…
— Ну, татарин, — сказал худой, — давай снимать штаны. А я поищу скальпель.
Лысый с удовольствием потёр ладони, а Марат побледнел:
— Мужики, простите… — его глаза забегали как у овцы, которую тащили на заклание, — я всё, что хотите…
— Во, подойдёт? – Худой показал огромный кухонный нож. – Острый, как бритва.
— Помогите! – Хозяин закричал в сторону окна. И тут же получил от лысого удар ботинком в живот. Застонал.
— Мужики… мужики…
— Серёга тебя просто кончить предлагал. Но я сразу сказал, что это будет слишком милосердно. – Лысый подошёл к окну и глянул на улицу. – Сам посуди: лежишь себе в могилке и ни о чём не жалеешь… — Обернулся. – Тишина, покой… Нет, ты страдать должен. И желательно, всю жизнь… Щас мы у тебя причину наших бед отчекрыжим, чтоб ты никогда больше этого удовольствия не знал, и тогда будем в расчёте…
Пленник согнул ноги в коленях.
— Ты не бойся, — присел перед ним лысый, — у нас будет всё как положено в медицине. Бинт, антисептик… Да, Серёга?
Тот улыбнулся, продолжая трогать лезвие ножа, и добавил:
— Вот только обезболивания не обещаю…
— Это точно, — подтвердил лысый. – А чтобы ты не орал, как бешеный…
Он вынул из кармана куртки моток широкого скотча и потряс им перед лицом хозяина.
И в этот момент раздался детский плач.
Лысый вскочил.
— Это кто?
Худой ринулся в соседнюю комнату… Тут же вернулся.
— Ребёнок в коляске…
— Ты же говорил, всё чисто!
— Показалось, она пустая…
Лысый нагнулся к хозяину.
— Твой?
Тот испуганно кивнул.
— Так… Баба твоя где?..
Молчание.
— Где баба, спрашиваю! – Лысый замахнулся кулаком.
Пленник загородил лицо свободной рукой:
— К сестре пошла…
— Вернётся когда?
— Обещала к двенадцати…
Худой глянул на часы.
— Если поторопиться, успеем…
И, крепко сжав в ладони нож, он подошёл к хозяину.
— Погоди… — лысый остановил его рукой и посмотрел на пленника. – Подумаешь, отрежем мы ему елдак. Он и без него проживёт… Будет женщин по-другому удовлетворять… — Усмехнулся. – Да, чумота?.. А вот если и заставить его выть до конца дней, то только этим… Ну-ка… — Он взял из руки Сергея нож и направился в комнату, где стояла коляска.
Хозяин закричал и задёргал рукой, пытаясь оторвать наручники.
— Эй, Толян, — худой догнал напарника у самой двери и схватил его за рукав куртки. – Ты ополоумел?
Тот удивлённо посмотрел на руку худого, вцепившуюся в его куртку. Поднял глаза.
— Ты чё, Серёга?..
— А ты?.. Ребёнок тут ни при чём.
Тот прищурился.
— Ах, во-от оно что… — скривил губы в усмешке. – Жалостливым стал… А жопа у тебя с тех пор не болит? Нисколько? А то, что пацаны нам ясно дали понять, что такие дела решаются кардинально и клеймо наше смывается только кровью – это тебе по фигу?
— Его кровью! – худой показал на плачущего хозяина.
— Да мне его хрен и на фиг не нужен! – Лысый закричал, брызгая слюной. – Я хочу, чтобы в его зенках ужас был! Дикий, животный! Чтобы он после всю жизнь себя проклинал за то, что со мной сделал! Мясо и жилы на себе рвал! Орал бы не так, как сейчас скулит, а чтоб от его крика лавина с гор сошла! Он мне жизнь сломал! Я теперь до самой смерти буду от братвы слышать, что мне, мол, «целку порвали»! И плата за это, — он зашептал, почти прислонившись губами к уху напарника, — должна быть адекватной… — И уже громко добавил, кивнув на пленника: — А ты, если хочешь, после оттяпай ему, что собирался. Возражать не стану…
И он взялся за ручку двери.
Напарник схватил его за ворот куртки и отбросил назад.
— Опомнись, чучело! Это же младенец!
— А вот этого, Серёга, не смей! Ты меня знаешь! Если я через себя не переступлю, я самого себя уважать перестану!
Он ринулся было в комнату, но Сергей ударом кулака свалил его на пол.
— Интересно, — поднялся тот, держась за челюсть, — кто бы мог подумать…
И он в прыжке нанёс напарнику удар ногой в грудь. Тот повалился к стене, схватился за затылок и поморщился. Лысый оттащил его к противоположной стене и похлопал ладонью по щеке.
— Ну всё, братан, остынь… — он улыбнулся. – Шустрый какой… — Затем крепко обнял его. – Мы ещё с тобой, Серёга, таких дел наворочаем. Как в детстве мечтали, помнишь?..
Поднялся и взял в руки нож.
— Умоляю, — Марат встал на колени. – Режь меня! Хоть всего! Руки, ноги, голову! Только дочку не трогай. – Он громко зарыдал. – Оставь маленькую…
— Вот это мне от тебя и нужно, трахальщик, — глаза у лысого заблестели, — ох, какой кайф!
И он направился в соседнюю комнату.
— А-а-а! – заорал пленник.
Лысый открыл дверь… и почти одновременно с выстрелом выгнул спину. Оглянулся.
— Братан… — пошатнулся и схватился рукой за дверь. – Как это?..
Рухнул на пол. Хозяин затих и посмотрел на худого, лежавшего у стены. Тот опустил руку с пистолетом и на четвереньках подполз к напарнику. Потрогал его шею… Сел на пол и свесил голову на грудь…
Девочка в коляске заплакала громче. Затем закашляла…
Марат встрепенулся:
— Салима!.. Что же это… Салима!..
Кашель ребёнка усилился. Марат заёрзал на полу.
— С ней что-то случилось…
Послышался хрип. Хозяин обернулся к худому:
— Да помоги же, будь человеком!..
Сергей вынул из кармана куртки ключи от наручников и бросил их пленнику.
Тот освободился, сделал вид, что идёт к двери… и вдруг, резко обернувшись, ногой выбил из руки Сергея пистолет и тут же ударил его табуреткой по голове. Подобрав оружие, подбежал к телефону и трясущейся рукой набрал номер.
— Гнедой, возьми ребят с пушками и быстро ко мне!..
Положив трубку, юркнул в комнату, где была коляска…
Через пару минут плач прекратился, и хозяин вышел.
Обшарил карманы лысого и потрогал пульс на его шее. Затем наклонился к Сергею, по лицу которого текла струйка крови. Взял его за руку и оттащил к стене. Обыскал, вынул из бокового кармана куртки паспорт. Полистал и сунул обратно. Похлопал худого по щеке.
Тот открыл глаза.
Марат еле справился с дрожью.
— Очухался, специалист по оскоплению? Сейчас его на себе испытаешь. И это будет только разминка.
— Что с девчонкой? – Сергей сглотнул и поморщился. — Обошлось?
Хозяин помолчал. Затем утвердительно кивнул:
— Немного слюной поперхнулась…
— Сколько ей?
— Шесть месяцев. А что?..
— Горластая…
Марат улыбнулся:
— Она такая…
Через некоторое время зазвонил домофон. Хозяин пошёл открывать дверь; и вскоре вошёл в комнату вместе с крепкими ребятами, в руках которых были пистолеты. Показал на труп лысого:
— Скормите сучару собакам. И побыстрее, пока не протух…
— А этого? – Амбал с рыжими волосами кивнул на худого, лежавшего у противоположной стены.
— Этого? – переспросил хозяин.
Подошёл к нему, наклонился и посмотрел ему в глаза.
— Будь человеком, — тихо прошептал Сергей, – прикончи сразу. Устал я…
Марат немного помедлил… затем обернулся к рыжему и сказал:
— Он мимо проходил… Помог мне этого гада завалить, – кивнул на лысого. – Орёл мужик… Отвези его к Ринату, пусть ему башку заштопает. И на ноги поставит… После дашь ему сотню баксов на дорогу, и пускай едет домой, в свой Нижний…
Рыжий кивнул.
Двое парней взяли Сергея под руки и повели к выходу. Остальные за ноги волоком потащили труп лысого.
А когда дверь за ними захлопнулась, Марат с силой сжал голову руками и, словно от дикой боли, застонал:
— Ий Раббым, мине ярлыкагыл!*
*- Господи! Прости меня! (с татарского)
102
Загрузка...
