Бумеранг

Моя бабушка Прасковья Анисимовна, прожила долгую и полную интересных событий жизнь. Умерла она 10 лет назад. Всю свою жизнь твердила, — «Вот помру я, когда мне стукнет 90 годков». Увы, так и случилось.

Каждый год летом на школьные каникулы я приезжал к ней в деревню, отдохнуть от городского шума, насладиться лесом, сбором грибов, ягод, рыбалкой на тихой реке и просто попить любимого мною, недоступного в городе свежего парного молочка. Вот, кстати, моя или точнее бабушкина история и связана с молоком.

Как-то вечером, когда я устав от лесной прогулки, поужинал и собрался уже было отдыхать, бабушка налила мне парного молока, только что подоив корову, и смотрела, как я причмокивая от удовольствия пил молоко и не мог им напиться.

— Вижу внучек, как любишь ты его. Я вот тоже когда-то любила молочко лет до 20, а потом, перестала. Пить пью, но без интересу. Я и корову держу больше по привычке, а молоком вот тебя пою, остальное соседи разбирают.

— Бабушка, а почему ты раньше его любила, а потом разлюбила?

— Это внучек целая история, да и мой грех, прости Господи! Хочешь расскажу?

— Конечно, бабуля, — воскликнул я и приготовился слушать ее рассказ

Давно это случилось, когда мне было 20 лет. Ездила я тогда кажный день в райцентр, где устроилась работать в библиотеке. И вот в обед пошла как-то в магазин. Там привезли свежую копченую колбасу, настоящую, не то что нынче. Аромат на весь поселок! Стою значит я, а в очереди за мной долго не было никого. А потом и не заметила, как пристроилась за мной какая-то городская женщина, высокая, красивая волосы черные, длинные, заплетенные в косу. Увидела я мельком и ее красивые зеленые глаза, но она их как-то прятала и смотрела больше в пол, чем на людей и по сторонам. В это время ко входу подлетел грузовичек. И в магазин заскочил водитель — молодой, веселый, симпатичный парень. Волосы светлые и кудрявые.

— Здрассьте граждане и гражданочки! — гаркнул весельчак.

— Кто пропустит без очереди молодого, озорного ударника комтруда?.

— Встань в очередь, ударник , — недовольно зашумели в толпе.

— Васька, не позорься, займи очередь. Здесь люди пожилые, больные стоят!

— Ну ладно, я тогда пойду к молодым и выберу самую стройную и красивую. Вот эту!

Он показал головой на меня и подошел ко мне, нахально улыбнувшись и заглядывая прямо в глаза.

— Вот, здесь и рядом постоять приятно! Ух ты! Щечки розовенькие, губки яркие, как огонь и сама…

Тут неожиданно сзади меня раздался голос. –«Не туда смотришь, красавчик» — и мне показалось, что она искоса бросила на меня завистливый взгляд.

— А ты ей секрет открой, как стать такой же молодой и красивой – парень подмигнул мне.

— И что же это за секрет? – процедила с иронией женщина.

Не долго думая, я выпалила ей: — «А вы пейте каждый день парное молоко утром и вечером, прямо из под коровки!

— Да уж, под коровкой я пока еще не была, — угрюмо произнесла она. И тут впервые подняла глаза, которые блеснули словно лезвия отточенного ножа, посмотрела на меня и криво усмехнулась.

— Значит молочко, говоришь любишь, парное? Любовь то она разная бывает… Бывает приходит и уходит…

У меня что-то после этого пропало настроение стоять за колбасой и я поспешила на автобус. Приехала домой и вскоре забыла эту историю.

Однако через 2-3 дня я стала замечать, что любимое мною молоко перестало мне нравиться. А потом и вовсе, как выпью немного, стает тошнить и кружить голову. То же самое было и со всеми другими молочными продуктами. Дней через 10 я уже и вовсе смотреть не могла на все молочное, да и остальное ела плохо и без аппетита. Через 2-3 недели я сильно похудела, стала одолевать меня слабость и сонливость. В общем стала я терять интерес к жизни. Дошло до того, что подруги мои не только перестали звать меня с собой на танцы, но и вовсе шарахаться от меня стали. Собралась я уж было ехать в город, идти в больницу ко врачам. Но вечером пришла ко мне соседка, пожилая женщина, затворница. Она мало с кем общалась, но иногда заходила ко мне с малыми просьбами.

Зашла, посмотрела на меня и говорит:

— Слушай, Прасковья, а ведь не ладное что-то с тобой!

— И сама не знаю, вот собралась в город в больницу, говорят лечиться надо.

— Боюсь я, дорогая, что врачи здесь не помогут!

— А что же делать-то?

— А делать, милая, нужно вот что. Слыхала в соседней Осиновке живет такая бабка Лукерья?

— Это, которая ведьма? Да ее все боятся! Потому и живет за селом на хуторе!

— Ступай немедля к ней! Дело тут серьезное. Пока еще живая, она в таких делах не отказывает. Потому как она теперь на всю нашу округу одна такая осталась и кроме нее нет больше никого.

Поверила я соседке и пошла потихоньку в дорогу, хоть и дело было к вечеру.

Уже стемнело, как я добралась до хутора. Стучусь, открывает бабушка. Увидела меня и сразу руками всплеснула.

— Батюшки мои, проходи милая, — говорит. Нечто такие люди еще ползают по земле? Я думала, что уж и вывелись они все!

— Это вы про кого, бабушка? – спрашиваю.

— Это про тех, кто такую порчу наводит. Глаза как бритвы острые, так и сверкают! И прячут их они от людей, так ведь?

— Точно, — и я сразу же вспомнила ту женщину в магазине и рассказала ей все про тот случай. «Эх, милая», — говорит Лукерья. – «Я на этом хуторе, родилась, жила всю жизнь и помру здесь. А знаешь почему? Мать моя, покойница, обладала таким же взглядом! Посмотрит случайно на кого и прямо гибнет человек. Злой это дар, бесовский! Ушла она тогда от людей и поселилась здесь, тут и померла. Вот и я родилась здесь. Перед смертью мать мне рассказала про этот дар. — «Поведал мне Господь, — сказала, — что лишил он тебя, моя доченька, этой дьявольской силы, но зато, и открыл мне, что позволил тебе помогать людям, сводить сглаз и порчу, а еще дал он тебе один особый дар», — мать назвала этот дар «бумерангом». Я не знаю, что это за слово, но когда я сводила порчу у людей, я видела перед собой лицо того, кто эту порчу наводил, чувствовала силу этой гадости и знала, что после снятия порчи она возвращается к тем, кто ее навел с тройной силой, а может и более.

— А теперь, — говорит Лукерья, — отдыхай и готовься. Будем делать завтра обряд солнца. Делать будем вместе в 4 приема. Утром на восходе солнца, потом в полдень, потом на закате и закончим ровно в полночь. Ночью поспишь, а утром с Богом иди домой. Дальше я все уже без тебя закончу. За работу свою не бойся! Та, кто тебя ко мне послала, утром поедет к твоему начальству и скажет, что ты заболела и придти не сможешь.

И вот, рано утром начали мы этот солнечный обряд. Не наш это был обряд и каждый раз мы обращались к разным помощникам Бога, помню, что главного звали Ра-Хур, его мы просили и утром, и во все остальное время. После окончания обряда Лукерья долго молилась, словно извинялась перед кем-то за беспокойство. Потом напоила меня каким-то пахучим отваром и уложила спать. Утром дала мне пол-литровую банку этого отвара и велела пить 4 дня 4 раза в день по столовой ложке: на восходе солнца, в обед, на закате и в полночь. На прощанье сказала мне, что видела мою колдунью и что ее лица я не узнаю, даже если встречусь с ней случайно. «Но запомни, — говорит, — у нее черные длинные волосы, а в них дорогая заколка в виде змейки с изумрудом вместо головы. С этой заколкой она не расстается ни днем, ни вечером.»

Ушла я домой и сделала все, как она велела. Через неделю почувствовала, что ем с аппетитом. И на молоко смотрю без тошноты. Потом как-то, расхрабрилась и выпила целый стакан. А после уж, пила и ела подряд все молочное. Только вот удовольствие, как раньше от молока так и не получала.

Прошел еще месяц. И однажды идя с работы я увидела недалеко от библиотеки толпу народа. Мне сказали, что машиной сбило женщину, на смерть. И кто-то видел, что шла она через дорогу, не замечая машин. Так и ушла под встречную… Я подбежала поближе. Женщина лежала, повернув голову набок, длинные черные волосы не закрывали ее лицо. Рядом с головой лежала выпавшая из волос заколка. А в ней сверкнула изумрудная головка маленькой змейки.