В отделе, где я работал, мужчин было восемь человек. Во время фуршета, приуроченного к 23 февраля, начальник отдела, Лариса Викторовна, обратилась ко мне:
— Артур Оскарович, просим Вас сказать тост.
— А может молодёжь, им у нас везде дорога? — ответил я, поскольку устал от фуршета, и мне хотелось домой.
— Я настаиваю, Вы единственный в отделе, кто служил в армии.
— Но парни наверняка офицеры запаса. Они больше военные, чем я. Да и я уже дембель.
— Какие они военные, с сарказмом начала Лариса Викторовна, — у всех белые билеты, и даже причина одна – плоскостопие. В роддоме им его что – ли всем сделали, на поточной линии? Хотя, на обед и после работы, они по лестнице бегут быстро – пуле не догнать. Подозреваю, что они дезертиры. Так, что – на табуретку!
На табуретку, из-за лишнего веса, я не полез, но тост сказал:
— Праздник, который мы сейчас отмечаем – День защитника Отечества. Поэтому, технически, это праздник всех, кто защищает Отечество. И его можно защищать по-разному: с оружием в руках, с авторучкой, с инструментом, или платя налоги. Без денег не будет Отечества. Поэтому, это не мужской праздник, каким он был во время СССР, и назывался Днём Советской Армии и Военно-Морского флота. Посему, дорогие налогоплательщики, за всех нас!
— На редкость аналитический и деликатный тост, — высказала Лариса Викторовна, — но я ожидала в стиле Расула Гамзатова. Попробуйте, для меня, ведь Вы у нас рифмоплёт!
— Тот, кто в армии не был, и хэбэшку не носил, разве тот мужчина? — сымпровизировал я.
— Браво! – закричала Лариса Викторовна, — премию в студию! Я не успел сообразить, о какой премии шла речь, как на мою голову водрузили сувенирную пилотку. Тёмно – зелёного цвета, шерстяную, с тряпичной красной звездой.
— Какая тёплая! Да с такой и зимней шапки не надо! – искренне удивился я.
— В следующий раз, мы Вам хэбэшку подарим! – радостно сказала Лариса Викторовна, которая видимо и была автором идеи.
— Спасибо, Лариса Викторовна, но сейчас, на меня налезет только чехол от танка.
— Будет Вам и чехол, и танк, если захотите!
Вернувшись домой, я долго не мог заснуть. Нахлынули воспоминания о службе в армии. Мой первый сержант, который при первой встрече с нами выдал первый армейский афоризм: «Чем меньше у меня будет проблем из-за вас, тем меньше проблем будет у вас из-за меня». Как сержант лично намотал мне на ногу портянку. Потом проверил, как я это сделал самостоятельно, и сказал: «Молодец! Быстро освоил. К утру, всё отделение должен этому обучить. Иначе…» И он показал мне неприличный жест, означающий соитие.
А первый завтрак в новенькой форме! За столом сидели по четверо. Сержант усадил меня за свой стол. Сам он не спеша ел бутерброд и запивал чаем. Вчера вечером, был первый армейский ужин, но поскольку из нас ещё не вышли мамины пирожки, большинство ограничилось киселём, да и то под нажимом сержанта: «Бойцы! Кисель пить обязательно! Он с бромом, чтобы стояка не было. А то, как вы будете лежать на пузе, с торчащей жопой? Она будет демаскировать подразделение, и в неё обязательно попадёт вражеская пуля. А то и своя, выпущенная вашим боевым товарищем, лежащим за вами. Ему ведь тоже надо стрелять, а перед ним ваша жопа!»
Я съел ужин, поскольку в армию ушёл без проводов. В повестке было написано, что мне надо явиться в 9.00 военкомат, для уточнения учётных данных. Но в военкомате, мне выдали повестку, с красной диагональной чертой. После получения которой – неявка считалась уклонением от исполнения воинской обязанности, с последующей судимостью. И в повестке было указано время: 12.00 этого же дня. Поэтому я успел написать заявление в институт на академический отпуск, сдать студенческий и зачётку, переодеться в старьё и известить по телефону маму. Мне даже с собой взять было нечего. В холодильнике стояла только кастрюля с борщом. Именно поэтому, в часть я прибыл голодным.
Завтракал я с пониманием того, что ничего другого мне никто не даст, и в мамины кастрюльки не залезешь. Только ел я медленно. Качество еды было отвратительным. Сержант тихо мне сказал: «Быстро доедай, как только я допью свой чай – завтрак закончится!» Я схватил бутерброд и стал его есть, с кашей. Чай я выпил большими глотками. А дальше произошла первая, но не последняя армейская микро трагедия, коих на первом году службы было великое множество. Сержант сделал последний глоток чая, поставил кружку на стол, и крикнул:
— Закончить приём пищи! Встать и убрать за собой посуду!
— Мы ещё не доели, — послышались возгласы.
Но пришлось всем встать, и отнести посуду на мойку.
Или последний урок, связанный с приёмом пищи. Обедаем, и вдруг тревога. Все побежали в казарму. Я бегу и думаю: «А наш недоеденный обед подогреют к нашему возвращению?» Но после отбоя тревоги, в столовую нас никто не повёл. Так я приобрёл условный рефлекс на всю оставшуюся жизнь: есть надо быстро!
Армия – великая школа толерантности. В доармейской жизни, я бы обходил стороной почти всех солдат своей роты. Но как ты будешь сторониться неприятного тебе человека, если тебе с ним на пару в наряд?
Армия – великая школа конфликтологии. В её основе, не писанный армейский закон курятника: «Столкни ближнего, обосри нижнего». Постоянные унижения от старослужащих вызывают ответную агрессию, направленную против таких же слабых, как и ты.
Именно в армии, обостряются чувства, которые уже не стесняешься доверить бумаге. И приходит понимание, что никому ты не нужен, кроме родителей. Только их письма приходят регулярно.
А как звучат армейские афоризмы: «Сделал – доложи, не сделал – доложи дважды!» «Чем больше бумаг, тем чище попа!» «Лучше тупой карандаш, чем острая память!»
В армии, подавляющее большинство парней, впервые в жизни начинают стирать, чистить обувь, пришивать, гладить, мыть полы и туалеты, чистить окна, убирать снег, наводить порядок и заправлять за собой постель.
А чего стоит вечерняя прогулка с обязательным пением: «Не плачь девчонка…», «Идёт солдат по городу…», «Артиллеристы, точный дан приказ…». И это не тупость военных. Пение перед сном, эффективно вентилирует лёгкие.
Вспомнился первый кросс с полной выкладкой. Это 6 км, а на тебе 32 кг. Трудно с непривычки. Хочется включить режим ребёнка, и, схватившись за сердце, картинно упасть. Но в армии, любого выпускника театрального училища ждёт гарантированный провал. Довелось стать свидетелем такого случая. Офицеров с нами не было, поэтому сержант остановил роту, осмотрел болящего, и приказал двум дедам оказать первую медицинскую помощь. По команде «кругом», мы развернулись. Потом послышались глухие удары, и рапорт деда: «Мирон, свершилось чудо – он излечился!» Симулянт потом долго очки драил. Отсюда и рекомендация: «Не считай себя самым хитрым или умным».
Но я потом умудрялся нарушить это простое правило. Результат: 16 часов мыл полы в казарме. С полами я схалтурил – протёр влажной тряпкой, — лень было мочить. Сержант улыбнулся, и приказал вылить на пол 32 тазика с водой. Потом тряпку в руки и собирать воду в тазик. И так после каждого осушения пола. Все 16 часов, с перерывом на обед и ужин. Больше я не халтурил.
А закалка воли на ЗОМП (защита от оружия массового поражения)! Сержант начал с шутки: «Бойцы, сегодня мы будем тренироваться надевать презервативы по нормативу времени. А презерватив называется Л-1, или лёгкий защитный костюм». Помимо всех неудобств, этот резиновый костюм, был посыпан изнутри тальком. После тренировки, часть талька оставалась на одежде. Пылесоса у нас не было. А чистота в армии – это религия! Командир полка любил повторять, что боеспособность воинской части, начинается с чисто вымытого туалета. Если там не в состоянии её обеспечить, то и в оружейке, то же самое…
Но больше всего, армия учит терпению. Терпеть бытовые неудобства, разнообразие погоды, усталость и разлуку.
И я думаю, что служба в Советской Армии, дала мне больше, чем отняла …
213
Загрузка...
