Чудо с хвостиками 32

32.

Всё-таки дождь ливанул! Да такой, что ребята, с визгом, спрятались в шалаш, который скоро стал протекать.

Прижавшись друг к другу, мальчишки и Соня с восторгом смотрели на упругие струи за стенами шалаша.

Витя нашёл в куче старой одежды, принесённой сюда ещё весной, свою школьную курточку, забытую когда-то в шалаше, заботливо укрыл плечи Мику, незаметно прикоснувшись губами к её холодной и мокрой щеке.

Мику сделала вид, что не заметила этого, хотя внутри у неё стало теплее.

Когда Алька не вернулась, она поняла, что лучшая подружка всё-таки уехала с подружками к морю. Где она сейчас? С кем пережидает ливень? Наверное, нашли ей кого-то, в напарницы, не иначе. И ещё. Почему Алька не дала ей свой номер телефона? Не потому ли, почему сама Мику не даёт номер Вите?

Витя друг, но никак не любимый, она просто позволяет ему любить себя, даже провоцирует иногда.

А что делать? Не отталкивать же! Пусть мальчик порадуется последние две недели перед школой, потом Мику исчезнет, появится Антошка, сильно похожий на Мику, с гвоздиками в ушах…

Надо было пока не носить их, а то потом вопросы появятся, а если сказать правду, вообще, что будет!..

Лучше не думать об этом, прожить до школы, радуясь лету, вот этому мальчику, что дышит рядом, такому тёплому, почти родному.

Антошка ведь не виноват, что его сделали таким, заставили стать почти девочкой. Наверное, он так и останется таким, добрым и ласковым, если, конечно, его снова не станут бить и унижать. Тогда он вынужден будет огрызаться и драться, за что его будут водить к директору, вызывать маму, а дома опять бить ремнём и ставить в угол. С таким «воспитанием» поневоле озлобишься!

Сверкнула яркая молния, громыхнул гром. Малыши взвизгнули от страха, дождь ещё усилился.

— Наверное, скоро пройдёт, — предположил Витя, крепче обнимая подругу, — дождь с грозой долго не идёт. Тебе не холодно? – спросил он Мику.

— Мне нет, — ответила девочка, — ты бы лучше малышей укрыл.

— Они сами укрылись! – с улыбкой сказал Витя. Мику обернулась. На неё смотрели глазки, из-под покрывала, куда поместились все мелкие. Старшие жались друг к другу, тоже накинув на себя курточки.

— Всё равно не поиграешь, — вздохнула Мику. В шалаше становилось сыро, домой тоже не хотелось идти. Света ушла, как она сказала, на подготовительные курсы, собралась поступать в институт. Выпускные на курсах засчитываются за вступительные. Скоро Светка станет студенткой, она уже заводила разговор с Антошкой, что ему тоже надо думать, куда поступать. Советовала на педагогический. Антошка только фыркал.

— Антошка, ты что, не видишь сам? К тебе дети тянутся! Они без ума от тебя, а ты от них!

— Да, пока я сам похож на ребёнка! – возражал Антон. – Как только узнают, что я взрослый, сразу отношение изменится!

— Те, кто тебя знает сейчас, к тому времени сами станут взрослыми, подрастут другие, которым ты будешь нужен! Людей с таким даром, как у тебя, очень мало, по пальцам пересчитать можно!

— Ещё есть такие уроды?! – озадаченно спросил Антон, приподнимая свою грудь.

— Не говори так! – рассердилась Света. – Я тебя очень люблю! И Алька, тоже.

— Ещё Витя! – хихикнул Антон.

— И Соня, — добавила Света. Антошка только вздохнул. Соня на самом деле его любила, даже ревновала к Вите. Интересно, когда Мику превратится в Антона, не разлюбит? Или тоже влюбилась в девочку?

— Да вообще, все, кто тебя знает, сразу влюбляются или тянутся к тебе, хотят подружиться. Игорь, Лянка…

— Гришка! – захихикал Антон.

— А что Гришка? Забыл, как он таскал тебе цветы? – упрекнула Света. – Причём, не с клумбы, полевые!

— Помню, — почему-то вздохнул Антон. – Не забывай и ты, мне ещё два года в школе учиться.

— Можешь сразу в педучилище поступать, на учителя младших классов.

— Света! – подскочил мальчик. – Посмотри на меня! Какой из меня учитель?! – Света внимательно осмотрела голенького мальчишку, похожего на пяти-шестиклассника. Можно было, с натяжкой, дать 13 лет. Щуплый, даже не скажешь, что хороший гимнаст, мускулов почти не видно. На животе только проступают кубики пресса, внизу живота чистенько, нет даже намёка на волосики, мужские приборчики маленькие, такие хорошенькие, так и хочется поцеловать!

Грудки тоже приятно смотрятся, можно подумать, что это развитые грудные мышцы мальчика, если руки не были бы такими тонкими, как и ножки.

Не мальчик, мечта! Но в педучилище явно не возьмут. Или, наоборот, возьмут? Дети будут с удовольствием у него учиться, свой же! Взрослые же вряд ли заподозрят в нём педофила, будут ему доверять своих деток…

Если дома никого, кроме их двоих, нет, Антошка ходит голышом, как советовали врачи, а чтобы грудки не обвисали, постоянно то отжимается от пола, то подтягивается на турнике.

— Антошка! – тянет руки к мальчику Света. – Иди сюда! – Антошка, с хвостиками на голове, сразу улыбается, быстро садится сестре на колени, начинают целоваться. Света целует его грудки…

Мику вздрагивает, очнувшись в объятиях Витьки. Мальчик думает, девочке из-за него хорошо, она так глубоко дышит, вздрагивает от его прикосновений. Он сам не может сдержаться, и ему становится нестерпимо приятно. Даже не заметил, как крепко прижался к девочке, губами трогает её щёчку, своей щекой греет её ушко…

Хорошо, выделений совсем мало ещё, почти незаметно.

Мику осторожно поворачивает голову, смотрит на мальчика. Витя одновременно счастлив и смущён, смешно прячет глаза.

Витя всё-таки «незаметно» проверяет трусы, запустив руку в коротенькую штанину шорт.

— Мику, мне надо, — прошептал он девочке на ухо, неохотно вставая. Сейчас, сбегает под дождь, никто не подумает, что он описался!

— Может, подождёшь, скоро дождь кончится? – попыталась удержать друга, но мальчик быстро выскочил под дождь, сбегал за шалаш и вернулся, наполовину мокрый.

— А дождик тёплый! – доложил он. Постоял, согнувшись, в низком шалаше, разделся до трусов и снова выскочил под дождь, запрыгал под струями дождя, и в этот момент сквозь тучи пробилось солнце.

Ребята не отстали от своего вожака, маленькие сразу разделись до гола, побежали купаться под дождём, более старшие помедлили, но, плюнув на условности, тоже разделись, вспомнив про недавнее голое купание на речке. От необыкновенности приятных ощущений писюнчики у них поднялись, но на это никто не обращал внимания, кроме Мику, которая грустно осталась сидеть в промокшем шалаше, с завистью глядя на ребят и Соню. Они прыгали под дождём, весело смеялись, гонялись друг за другом…

— Тоня, а ты что? – спросил Витя, заглянув в шалаш. Мику густо покраснела, опустив глаза, потому что была в тонких белых плавках, если раздеться, будет видно, что она не совсем девочка.

— Нельзя мне, простудиться боюсь… — пробормотала девочка, мучительно краснея.

— Сиди тогда, не высовывайся! – согласился мальчик.

— А ты что не раздеваешься? – спросила Мику. – Смотри, ты один одетый! Снимай мокрые трусы, а то наверняка простудишься! – Витя с радостью избавился от последней одежонки, выжал трусы и бросил в угол:

— Потом высушу. Надо будет полотенце с собой брать, вытереться нечем.

— Бегайте, пока не высохнете! – посоветовала Мику. – Тепло там?

— Очень! – улыбнулся Витя. – Я побегу! – и кинулся к ребятам, скачущим под постепенно прекращающимся дождём.

Дождик кончился, яркое солнце быстро высушило кожу ребят, но никто не спешил одеваться, только Мику выбралась из шалаша, с трудом стянула с себя отсыревшую футболку.

Головы мальчишек и Сони сами собой повернулись к ней, глаза загорелись, а успокоившиеся было писюнчики снова взбунтовались. Мику даже неудобно стало, у неё тоже зашевелился членик, который, к огорчению Антона, был меньше всех. Ну, может, у десятилеток такие же.

— Какая ты красивая! – восхитилась Соня, и мальчишки спохватились, прикрыли ладошками столбики, соглашаясь с девочкой.

«Надо лифчик надевать, или запасную майку брать с собой!» — мелькнула у Мику мысль, но одеваться не стала. Несмотря на дождь, было очень тепло. Мальчишки, насмотревшись на Мику, побежали играть в мокрые кусты, визжа от холодных брызг восторга. В таком виде они ещё тут не играли.

Набегавшись, ребята расселись на бревне, постелив покрывало. Вкусив приятную наготу, совсем не хотелось никому одеваться. Болтали, обсуждая игру в мокрых кустах, как кто визжал от холодного дождя, как прятались, зарывшись в прошлогоднюю и вновь опавшую листву. Почти все были облеплены листьями.

Мику решила в следующий раз обязательно переодеться в девчонку и так же беззаботно бегать, голышом, потому что ребята решили в дальнейшем сразу раздеваться и так играть, зато одежда останется чистой и не рваной. То, что собственная шкура может попортиться, пацанов не особо волновало.

Когда начало темнеть, одежда, которую Мику всю развесила на верёвке, высохла, ребята оделись и вернулись на детскую площадку, не спеша расходиться по домам. Посидев немного, они решили поиграть в кондовы. Становились цепью, держась за руки, один разбегался и пытался порвать цепь. Так по очереди. К ним присоединились соседские мальчики и девочки, веселье набирало обороты, звенел детский смех.

Мику пошла домой, когда Света позвала её, позвонив. У ребят тоже зазвонили телефоны, созывая на ужин. С недовольными лицами мальчишки и девчонки стали расходиться по домам.

— Сегодня ты почти в приличном виде вернулась! – с улыбкой встретила её Света.

— Прятались от дождя в шалаше! – пояснила Мику, раздеваясь в ванной. Забросила всё в тазик, замочила всё бельё, залезла в ванну с уже набравшейся горячей водой.

— Расплети, пожалуйста, косички! – попросила она сестру.

— Разбаловала я тебя! – смеялась сестра, занявшись косичками сестрёнки. Мику счастливо хихикала.

Помыв и вытерев сестрёнку, Света отправила её на кухню, ужинать, сама занялась стиркой. Она уже не заставляла Мику стирать за собой, та и так стирала, если опередит сестру, не возмущалась и тогда, когда приходилось помогать готовить, хотя ребята звали на улицу.

— Покушала? – спросила она Мику, которая допивала чай из эмалированной кружки, поглядывая в телевизор, где передавали новости.

— Свет! Как ты думаешь, война будет? – спросила она сестру.

— Не бойся, тебя не возьмут, — успокоила сестра, улыбаясь.

— А ребят? – у Мику было серьёзное лицо.

— Мику, откуда мне знать? – раздражённо спросила Света, у которой невольно сжалось сердце, представив, как провожает на войну своего любимого. – Если нападут, конечно, пойдём воевать, и мы с тобой не останемся в стороне. Историю плохо знаешь? Иди лучше сюда! – Света обняла Мику, за попу подняла и понесла в свою спальню. Там разделась и стала делать сестрёнке массаж. Потом попросила сделать ей.

Как ни странно, отношения между собой они не считали изменой своим любимым. У них была своя любовь, любовь брата к сестре, в эти отношения остальным вход был запрещён.

Тем более, врачи советовали Свете делать Антошке эротический массаж. А массаж, при котором обеим хорошо, ещё благотворней сказывался на их организмах. Антошка перестал бояться неудач, уверенно пользовался своим маленьким мальчишеским органом, Света подсказывала, каким образом доставить девочке наибольшее удовольствие и радость даже таким небольшим члеником.

Утомившись от нескольких подходов, они счастливо и крепко засыпали, обнявшись.