Чудо с хвостиками 44

34.

Близнецы проводили Антона до дома.

Когда они с Сашенькой вернулись к Дому физкультуры, там уже вовсю шли занятия, их не хотели пускать. Тогда Сашенька попросилась к Нине Семёновне, у которой занимался брат.

— У меня уже полный комплект! – сказала тренер, увидев «новенькую».

— Да это же Антошка! – звонко рассмеялась девочка, ловко сдёргивая парик с головы Антона. Мальчик густо покраснел, пытаясь отобрать парик. Ему привычнее было выглядеть девочкой, чем сверкать лысинкой.

— Ой! А что с ним?! – подбежали девочки.

— А вас что, дисциплина не касается?! – воскликнула Нина Семёновна. – Накажу сегодня всех!

— Накажите! – согласились девочки. — Только скажите, зачем Антона постригли? – Антон спрятался за широкой спиной Сашеньки.

— Девочки! – строго сказала Нина Семёновна. – Вы же видите, Антон смущается. Я сейчас всё выясню, и, если он разрешит рассказать, расскажу всем. Так, Антон? – мальчик кивнул, продолжая краснеть, а девочки многообещающе посмотрели на него. Разошлись.

— Мне послезавтра будут делать операцию на голове, — тихо сказал он, и тренер помрачнела.

— Врачи сказали, что заниматься у вас мне можно и нужно, только не надо по голове бить, пока не заживёт.

— А что за операция? – спросила Нина Семёновна, упавшим голосом.

— Небольшая опухоль, из-за которой я не расту. Обещали всё исправить, и я в понедельник вернусь.

— Ох! – Нина Семёновна без сил опустилась на низенькую скамеечку, не говоря больше ни слова. Конечно, слова были, и не все печатные, успокаивать или расстраивать мальчика не хотелось. Теперь ей понятно стало, почему он такой необыкновенный.

— Тоша, прости, — Сашенька помогла надеть парик, — я дура такая…

— Ничего! – отмахнулся мальчик. – Зато теперь никто не будет ничего лишнего выдумывать. Вы расскажите всё девочкам, ладно, Нина Семёновна? А где Саша?

— С девочками занимается! – усмехнулась Сашенька. – Ему-то что! Он же уверен, что всё узнает из первых рук!

Антон подумал, и пошёл переодеваться. Сняв парик, бегал вместе со всеми и выполнял прежнюю, облегчённую программу, для новичков. Оказывается, с лысой головой намного удобнее заниматься спортом!

В душевой девочки окружили Антошку, долго пытали его насчёт болезни, почему он стал таким, интересовали причины заболевания.

— Не знаю всех причин, — подумав, ответил мальчик, — но врачи сказали, где-то здорово ударился головой, из-за этого появилось уплотнение и пережало какие-то сосуды, — Антон не стал говорить, что по голове его били часто и сильно, в основном подзатыльники, и шлёпали по попе, не сдерживая сил. Зачем девочкам об этом знать? Чтобы своих детей не били? Всё равно забудут! Антон же дал себе слово, что, если у него будет семья и появятся дети, он с ними будет играть, и никогда не лупить, лучше ставить в угол с полкой, занятой учебниками, чтобы не было скучно стоять.

После тренировки Сашки провожали Антошку домой, то пешком, то ехали на великах, попеременно усаживая на багажник. Они тоже сегодня оделись в чёрное, как их новый друг, со стороны можно было подумать о них, как о сёстрах-тройняшках.

Антон хотел проскользнуть незамеченным домой. Но не тут-то было! Кто-то из ребят, сидевших на детской площадке, оказался слишком зорким.

— Мику! – закричал он звонким голосом. – Мику вернулась! – и небольшая толпа с топотом помчалась к ним, окружила, с радостными воплями. С небольшим удивлением Антон увидел среди них нисколько не смутившуюся Милу. За несколько часов уже стала своя в мальчишеской компании!

Когда ребята немного остыли от радостных приветствий и вопросов, обратили внимание на близнецов.

— Мику, познакомь с девочками! – попросили мальчишки, с интересом разглядывая ребят.

— Знакомьтесь, Саша и Сашенька! – представил Антон друзей. – Кто есть кто, разбирайтесь сами, я их постоянно путаю!

— Антон? – тихо спросила Люда, подойдя поближе. – Что случилось?

— Мила! – улыбнулся Антон. – Ты только никому не говори. Меня постригли налысо! – шепнул он на ушко девочке.

— Налысо?! – округлила глаза Люда. – Зачем?!

— Потом! – отмахнулся мальчик, потому что на него опять напали, просили рассказать, где пропадала Мику. Сашки хихикали и ничего не объясняли, наверное, думали, что Антошка специально разыгрывает ребят со своего двора.

— Антошку положили в больницу! – нашёлся Антон. – Буду передачки ему носить… — совсем забыл, что и Мику послезавтра исчезнет.

— В какую больницу?

— Что с ним?

— Когда к нему можно будет сходить? – посыпались вопросы.

— А мне можно будет? – сразу поняла Мила. Она не так давно лежала в больнице, и знала, что просто так детей налысо не стригут.

— Можно будет. В пятницу, — посмотрел он на Сашек. Те покивали, переглянувшись.

Простившись с друзьями, Антон взбежал на свой этаж, открыл дверь своим ключом. Не успел закрыть её за собой, как услышал:

— Антошка пришёл! – и торопливые шаги сестры. Света схватила его, крепко обняла, зацеловала, не сразу обратив внимание на новую причёску своего любимого малыша.

— Ничего с ним не случилось, — проворчала мама, выходя, — живой и здоровый.

Антошка ласково прижимался к сестре, жмурился, как кот.

— А это что? – увидела, наконец, Света хвостики. – Снова Мику?

— Обрили уже! – обречённо ответил братик, снимая кроссовки.

— Как, обрили? – не поняла Света, за плечи отодвигая от себя мальчика в аккуратном паричке с хвостиками.

— После завтра на операцию ложусь…

— Как, на операцию?! – воскликнула Света. – Мама!!!

— Ну, что ты кричишь?! – мама снова вышла к ним, на этот раз с кружкой кофе. – Видишь, брат спокоен, значит, ничего страшного с ним не сделают. Так же, Антон? – спросила она сына.

— Правда, мама, — равнодушно ответил мальчик, избегая на неё смотреть, — просто вырежут опухоль, и всё.

— Опухоль?! – опять воскликнула Света, хватая брата. – Какую опухоль?!

— В голове… Ну, Света! Отпусти, задушишь! И кушать хочу!

Антошку Света тут же потащила в ванную, раздела и сняла с него парик. Молча заплакала.

— Прости меня, Антошка…

— Да брось ты! – у Антона самого уже заскребли кошки на душе и в горле. – Сказали, всё будет хорошо, выпишут в субботу. Не плачь только! – Антон не ожидал такой реакции от сестры, думал, посмеётся над его видом, утешит перед операцией, а она в слёзы.

Зашла мама, хмыкнула, увидев совсем голого мальчика:

— Надо было всегда так стричь. Очень красиво!

— Мама!!! – сердито оглянулась Света.

— Да ладно! Ухожу уже, — закрыла за собой дверь.

— Ты думаешь, совсем чёрствая у вас мать? – обратилась мама к Свете, когда девушка усадила отмытого до скрипа братика за стол и наложила ему полную тарелку пельменей, чтобы мальчик не умер с голоду. – Так же переживаю за Антона, как и ты, только ты его расстраиваешь, а я стараюсь успокоить. Нельзя кудахтать перед любой операцией, даже самой простой! – Света сердито сверкала на неё из-за спины налегающего на пельмени братца.

— Я с ним сегодня лягу! – заявила Света, с удовольствием поглаживая мальчика по гладкой голове. – Как в детстве.

— Как хотите! – пожала плечами мама, допивая кофе.

Утром Антона разбудила сестра, поцелуями.

— Побежишь сегодня на стадион? – шёпотом спросила она. Антон выгнулся дугой. Встал на мостик, потягиваясь.

— Как хорошо! – сказал он, потянулся и упав на кровать. – Побегу, конечно! Только не знаю, что на голову надеть.

— Могу бандану повязать, — предложила Света.

— Я вчера уже растрезвонил по двору, что я Мику! – усмехнулся Антон. – А Антона в больницу кладут. Скоро побьют за враньё.

— Попробуй прибежать до того, как ребята выйдут, вот и всё! – посоветовала Света, вынув из постели брата и начиная заправлять кровать. – Беги в туалет! – легонько шлёпнула она его по попе.

На стадионе никто не стал спрашивать мальчика о новой стрижке, тем более, Света постаралась повязать бандану так, чтобы не видно было лысины.

А дома отмыла брата, и сама переодела, помогла натянуть колготки под новые шорты, потому что погоду обещали прохладную, переменная облачность преобладала, заставила накинуть курточку и аккуратно надела на голову парик с хвостиками.

— До чего ты милая! – восхитилась Света, любуясь Мику. – Тебе сегодня лучше пошла бы юбочка!

— Холодно сегодня, в юбочке! – возразил Антон. Он уже пожалел, что снова решил сыграть девочку. Лучше бы сверкал лысиной. Но, что сделано, то сделано! Он вздохнул, решительно открыл дверь и вышел из квартиры на лестничную клетку.

— Привет, дядя Витя! – поздоровался он с удивлённым соседом, который курил в форточку на этаже. Сосед задумчиво посмотрел вслед незнакомой девочке, ничего не сказал. Мало ли гостей тут ходит?

Ребята уже нетерпеливо ждали Мику во дворе, окружили, громко и весело здороваясь, к удивлению Антона. Он даже приревновал ребят к Мику. Оказывается, к ней его друзья относятся гораздо лучше, чем к нему!

В классе сначала не поняли, кто к ним пришёл, уже кое-кто хотел обозвать Антона нехорошим словом, пока Люда не подбежала к нему, поздоровалась, как с Мику, а для всех сказала, что Мику двоюродная сестра Антона, а мальчика положили в больницу. Ребята сделали вид, что поверили. Не все, правда.

Тем более, с Алькой они поцеловались, не скрываясь. Алька была одета в джинсы, ковбойку и кожаную куртку. Рядом с Мику с хвостиками и в колготках выглядела очень органично.

Антону даже в туалет к девочкам пришлось сходить, на дворе не бегать с мальчишками, а прогуляться с Алькой, рассказывая ей, где будет лечиться.

Все справки он отдал классному руководителю, от неё ничего скрывать не стал.

— Если бы не признался, поверила бы, что ты Антонина! – посмеялась Ирина Александровна, любуясь девочкой. – Так тебе лучше!

— Ничего, сделают операцию, изменюсь! – с надеждой в голосе сказал Антошка, которому немного надоело, что его принимают за девочку даже в одежде мальчика, что уже говорить, когда пришёл в капроновых колготках? Что делать, если на улице холодно, а длинных штанов нет, только шорты.

Среда в школе прошла неплохо, учителя не придирались, наверное, Ирина Александровна предупредила всех, что Антон стесняется лысой головы, поэтому в таком парике пришёл. О чём говорили учителя между собой, неизвестно.

Сначала мальчик думал не ходить в школу в четверг, но не сиделось на месте, беспокоился, и решил провести время среди друзей, всё так же, в образе Мику. Почти все девочки подружились с ней, расспрашивали, где живёт, как учится, с кем дружит. Антон был благодарен девочкам, они отвлекли его от грустных мыслей. Мозг человека предмет ведь тёмный, что будет с ним потом, после операции, узнает кого? Откуда такие страхи появились, сам не понимал.

В клинику его отвезла мама, Свете запретила провожать, чтобы не расстраивать Антошку, а то ещё разревётся.

Сдав сына на руки лечащему врачу, мама благополучно уехала, а мальчика стали готовить к операции.

В первую очередь отвели в то место, где стригли в прошлый раз, заставили раздеться до гола и вывели в таком виде в комнату с двумя ванными, где уже ждали своей очереди мальчики и девочки. Тоже голые.

Надо сказать, друг на друга они почти не обращали внимания. Стояли или сидели, с круглыми глазами, чуть ли не квадратными. Сначала Антон не понял, в чём дело, пока его не поставили на четвереньки в ванну и не залили в задний проход тёплую воду, пока не заболел живот. Даже застонал от боли.

— Терпи 10 минут! – велела знакомая Екатерина Францевна, и ему стало не до разглядывания голых девочек и мальчиков. Дети были примерно одного возраста, старших не раздевали до гола, они просто ложились на лавку, на бочок, потом ждали, одевшись.

Дети помладше не все выдерживали положенного срока, пулей неслись на унитаз, поэтому и запашок тут стоял соответствующий. Унитазы стояли рядком, разгороженные полупрозрачным полиэтиленом.

После того, как мальчик или девочка опорожнится, его мыли во второй ванне и одевали в ночную рубашку.

Антошка с трудом удержал в себе залитую воду, то сидел, то стоял, дождался своей очереди, когда освободились места, чуть не подрался с девочкой за один и тот же унитаз. К счастью, её посадили на соседний, казуса не произошло.

Как бы то ни было, все эти процедуры отвлекли мальчика от предстоящей операции, мандраж прошёл. У него ещё раз взяли анализы, кровь на возможную аллергию, одели в рубашку, длиной до середины бедра, и выдали тапочки.

Если моечная находилась в полуподвале, операционная располагалась на втором этаже, куда Антона отвезли на лифте.

В операционной стояло почти такое же приспособление, как в кабинете у врача. На него посадили мальчика, зафиксировали, что-то вкололи в вену, потом смазали опять голову, что-то надели, но сознание Антонине не потерял, только перестал чувствовать тело.

Операция длилась, как показалось Антону, вечность. С ним разговаривали, задавали вопросы, ему приходилось отвечать непослушными губами. Испугал врачей, когда на вопрос «Как тебя зовут?», ответил «Мику».

— Так! Успокоились все! – решительно сказал хирург. – Как тебя зовут, мальчик?

— Антон, — прошептал мальчик.

— А почему Мику?

— Играл в Мику…

— Ясно?! – сердито спросил нейрохирург. – Даже лучше, чем я думал!

В конце операции Антон всё-таки уснул и не помнил, как его перевезли в палату.

Разбудила Антона молоденькая девушка, почти девочка, наверное, практикантка из медучилища. Она привезла на столике завтрак, манную кашу, булочку и чай

— Как себя чувствуешь, малыш? – ласково улыбнулась девушка Антона слегка покоробило, он привык, что его так называют взрослые или Алька, но перед ним стояла пигалица, как бы не меньше его самого. Он опустил глаза и проворчал:

— Пока не знаю. Нормально, наверное.

— Тебя покормить?

— Вот ещё! – возмутился мальчик, пытаясь быстро сесть, но чуть не завалился на бок, девушка еле успела подхватить.

— Не торопись, голова закружится. Не волнуйся, скоро всё пройдёт! – девушка подложила Антону под спину подушку, вынула из-под столика на колёсиках столик для завтрака, и поставила перед мальчиком. На него поставила тарелку с кашей, сунула в руку ложку:

— Кушай, мой хороший! Меня Маша зовут, а тебя?

— Антон! – откусил Антон кусок пышной булочки, и стал с аппетитом глотать кашу.

— Умница! – погладила Маша по гладкой голове мальчишки, выглядывающей из-под повязки. Тот махнул ложкой, типа, отойди, не мешай. Маша засмеялась.

— Не буду мешать, заберу посуду и уйду, — дождалась, пока Антон вылижит языком тарелку и допьёт чай, сложила всё на столик, весело посмотрела на мальчика, хмыкнула и покатила столик к выходу.

— Эй! Маша! – опомнился Антон.

— Что ещё? – оглянулась девушка через плечо.

— А где здесь туалет? – покраснел Антон, хотя совсем недавно ему не было стыдно голышом бороться с девочкой за открытый со всех сторон унитаз.

— Вон, дверка, — показала девушка, — я думала, хоть спасибо скажешь!

— Спасибо! – выдавил из себя мальчик.

— Сам не вставай, упасть можешь. Лучше меня вызови, вон ту кнопку нажми, — показала Маша на красную кнопку.

— Ладно, — решил пока полежать Антон. Немного подождав, нажал на кнопку, потому что захотелось писать не на шутку. Вместо Маши вошла пожилая женщина, почти старушка, со шваброй и ведром.

— А где Маша? – не понял Антон.

— А чего ей к тебе ходить? Грубиян, говорит, — женщина начала мыть пол, воняя хлоркой.

— Я в туалет хочу, — сказал Антон, — и не грубил я ей, кушать хотел только сильно, потому не разговаривал!

— В туалет, так в туалет, — согласилась женщина, подходя. Помогла мальчику встать с кровати, предварительно поменяв перчатки, сводила в туалет, не закрывая дверь, подождала, пока больной пописает, снова помогла ему добраться до постели.

— Лучше спи, — сказала добрая женщина, вновь принимаясь за уборку, — к тебе сегодня никого не пустят, пока ты в послеоперационной, а завтра переведут в палату для выздоравливающих, там можешь принимать гостей.

Антон вздохнул тяжело, осторожно потрогал голову, наткнулся на марлевую повязку, устроился поудобнее и заснул.

Снилась ему Маша, почему-то, а не одна из знакомых и любимых девочек.