1.
Моя бабушка Анна проживала до 1955 года в селе Переволоки на отделении «Прогресс». Когда-то это была большая и богатая деревня, до войны насчитывающая более 50 –ти дворов.
Деревня была в виде двух перпендикулярных улиц в форме буквы «Т», причём основная улица и правое её крыло были жилые дома, а левое крыло буквы – хозяйственные постройки: большая конюшня с рабочими лошадьми, овчарня несколько строений, животноводческая и молочная фермы. Здесь же были столярные, слесарные и производственные мастерские, большое искусственное озеро, где поили колхозный скот, зерновые склады, большое овощехранилище и холодильник со льдом, и тут же правление колхоза, богатого колхоза, несмотря на тяжёлое послевоенное время.
В середине села, ближе к речке находились курятник и утятник, с несметным количеством кур, уток и гусей. Их было так много, что кудахтанье кур, пение петухов, гогот гусей раздавались далеко по округе. И этот шум часто меня будил по утрам, так как этот птичий «базар» буквально находился в четырёх сотнях шагов от большого бабушкиного огорода и дома.
В селе до войны была начальная школа с деревенской библиотекой, читальным залом, рядом медицинский пункт. После войны школа не сохранилась, а вот медпункт остался, только там уже не было врачей, а только медицинская сестра. Но для послевоенного, осиротевшего на людей, «Прогресса» этого хватало. Количество жителей в деревне после войны уменьшилось больше, чем на половину. И всему этому виновата – война, которая своим кровавым колесом здорово прошлась по жителям деревни.
Бабушка рассказывала, что из 52-х человек ушедших на войну в деревню вернулись единицы: три инвалида и пять здоровых на вид мужчины. Многие погибли на фронтах, пропали без вести, несколько человек, как сын бабушки Пётр, мой дядя, не возвратились в деревню, а остались в городе учиться или работать. Таких было человек пятнадцать. «Прогресс» обезлюдил, пожилые жители уезжали из села к родным и близким, дома пустели, рушились.
И уже к середине 50-х годов в деревне было не более 25-ти дворов, растянутых почти на полтора километра параллельно, на некотором удалении от Переволок, разделённых ровно посередине речкой Безенчук. Речка была пересохшая, и только весной в половодье, в сильные дожди оправдывала своё название – «речка», а в летний период это был просто глубокий овраг с небольшими озёрцами по его дну. Там то, в жаркие летние дни, мы и купались, благо озёрца были глубокие, с ключевой и чистой водой, которую мы не боясь даже пили.
Бабушкин дом находился ровно посередине села, на берегу впадины, оставшейся от давно высохшегося озера. Правда, от этого водоёма оставалось ещё озерцо метров пятьдесят в диаметре, но глубокое и очень чистое. Озерцо поддерживалось родниками, и купаться здесь было опасно, из-за ледяной воды, поэтому деревенские бабы приспособили его для полоскания белья. Взрослые, нам ребятам, здесь купаться запрещали, но мы всё же иногда, умудрялись ополаскивать свои тела в холодных водах этого водоёма. Но после того как в озере утонул мужчина, мы это место купания стали обходить стороной.
Перед домом бабушки росли деревья канадского клёна, целая рощица. Деревья были уже большими, давали много тени, от чего в доме и во дворе, даже в летний зной было прохладно и очень комфортно. Здесь, под тенью деревьев мы, ребятишки, часто находили место для своих детских игр.
Дома в деревне друг от друга находились на значительном расстоянии и, чтобы встретиться с друзьями, надо было преодолеть не одну сотню метров. Летом в деревне ребят было много. Были здесь и местные мальчишки и девчонки, но больше всего было приезжих.
В их число входил и я. Обычно дружили все со всеми, целой деревней, особо никого не выделяя. Но были и пристрастия. Были они и у меня. Рядом с бабушкой проживала семья Кислинских, вот с их дочерью, Ритой, моей ровесницей, я и дружил. Но после того как её отец, вроде бы по неосторожности, убил оставшуюся от деда охотничью гончую собаку, бабушка запретила мне к ним ходить и наша дружба с Ритой сошла на нет. Но пусто место не бывает и скоро мы надолго сдружились с Сашей Горбуновым, «Санякой», так я его называл при общении.
Вообще – то мне всю жизнь с друзьями везло. Если уж я с кем сходился, то дружба наша продолжалась годами, а то и десятилетиями, как с одноклассником Володей Артамоновым, однополчанином Виктором Ковдой или коллегой по работе на Авиационном заводе Славой Поповым. Друзья у меня были верными и надёжными. Тем же самым я старался отвечать и им. Взаимовыручка, всевозможная помощь в трудную минуту – было основой в наших детских отношениях.
Саша Горбунов, «Саняка», был одним из таких. У нас не было друг от друга никаких секретов. Что бы мы не задумывали – старались делать всё сообща. Мы вместе ходили на речку купаться, выливать сусликов, собирать ежевику и даже таскать горох с колхозного поля.
Помню, однажды, купаясь на речке, я решил нырнуть вниз головой с телеги, лошадь которой зашла попить воды в реку. Но глубину не расчитал и с высоты полутора метров врезался головой в песчанное дно реки. Удар был такой силы, что я на некоторое время потерял сознание и ушёл под воду. И Саняка (он был моложе меня) хотя и был на значительном расстоянии от меня, заметил это и в момент, нырнув вытащил меня на берег. Если бы не он, это ныряние для меня могло закончится печально уже в восемь лет.
У нас были общие игрушки. В столярной мастерской моего деда Якова мы часто мастерили, какие — то необычные машины, тачанки с пулемётом, воздушные змеи, кегли для игры в городки и «чижики», это такие квадратные заострённые палочки с двух сторон и цифрами от единицы до четырёх.
А когда мне бабушка разрешила брать взрослый велосипед моего дяди – радости нам с «Санякой» не было предела. Дороги в деревне тогда были накатаны лучше городского асфальта, и мы по ним гоняли с утра и до вечера. Забывали обедать, ужинать и нас Санякина мама силком усаживала за стол перекусить. Моя — то бабушка постоянно работала, и её вечно не было дома, а заигравшись, я бы мог и не пообедать. Уверен, что наша дружба, продолжалась бы и дальше, но с переездом моей бабушки в город Куйбышев, мы с Сашей перестали встречаться, так как я больше в деревню не ездил – не было к кому. Редко, но мы ещё какое — то время иногда виделись, но после окончания школы наши пути разошлись окончательно.
821
Загрузка...
