Двое из леса

Рассказ бывшей директрисы поселкового детского дома.

Они вышли из леса. Так они сказали директорше. Тамара Федоровна управляла детским домом более 20 лет. Она многое повидала. Хлебнула и горя, и радости. Но любить детей так и не разучилась. Она смотрела на этих худеньких, плохо одетых, голодных ребятишек и вспоминала свое трудное послевоенное детство. Как оставшись без отца, без вести пропавшего где-то под Кенигсбергом, они вдвоем с матерью боролись с судьбой за жизнь, за чувство достоинства, за свое право – быть гражданином великой страны, которая отдала тогда все, что могла отдать за счастье вот таких же как эти, маленьких несмышленышей.

С этого и начала свой рассказ старенькая женщина, отработавшая в поселковом детском доме всю свою сознательную жизнь.

______

Девочке на вид было лет 6, мальчику – лет 8. Их звали Маша и Саша Ивановы. Они сказали, что ехали с родителями на машине и утром попали в аварию. Родители погибли. Их увезли на скорой. А они чуть раньше испугались и убежали в лес, потом долго блуждали по лесу и к вечеру пришли на край села прямо к детдому.

История эта казалась очень странной. На следующий день я позвонила в милицию. Приехавший старый следователь, куда-то очень спешивший, опросил детей, записал мои показания и сразу же уехал, сказав, что еще вернется, чтобы свозить их на опознание погибших.

Но позже так и не приехал. Потом, правда, звонил раза два и сказал, что занимается поиском родственников и что как только будет результат, сразу же сообщит и приедет в детдом.

Но не приехал ни он, никто другой. Так они и остались в шумном кругу своих названных братишек и сестренок. Обычно, когда приходили новенькие, то как-то быстро растворялись в семье сверстников, а эти двое выделились почти сразу же. Первым проявил свои способности мальчик. На уроке арифметики он почти мгновенно перемножил друг на друга два трехзначных числа. Потом легко делил и возводил в квадрат и в куб любые трехзначные числа. Чуть позже проявилась еще одна его способность: стоило ему несколько секунд посмотреть на страницу книги, он запоминал ее содержание с точностью до нескольких знаков.  Но главное, он мог за считанные минуты набросать портрет любого человека, причем рисунки были так похожи на оригинал, что по этим наброскам можно было определить основные черты характера, изображенного на портрете лица.

Потом свои способности проявила девочка. Как-то зимой я собралась в город за канцтоварами. Заканчивались тетради, ручки, карандаши. Перед самым отъездом в кабинет постучалась и вошла Машенька и сходу сказала: — «Тетя Тамара, вы сегодня не ездите в город. Пойдет сильный снег и переметет все дороги, а ваша машина (старенькие Жигули, «копейка») застрянет в снегу». И чтобы окончательно убедить меня не ехать, она сказала, что у меня заболела внучка и ее мама, моя дочь, забрала ее в обед из садика и скоро позвонит мне из дома, чтобы я пораньше пришла домой, так как ей сегодня нужно на работу во вторую смену.

Ну, что касается погоды и снега – для меня это были не повод, чтобы отказаться от поездки.

— Спасибо тебе, Машенька, что беспокоишься обо мне, но у меня дядя Петя, очень опытный и умелый водитель и ему ни по чем ветра и метели. Так что беги, играй и не волнуйся, мы не пропадем! – я погладила ее по головке, поправила на голове бантик, взяла за руку и отправила в группу.

Но тут раздался звонок телефона, и дочь велела мне срочно ехать домой, так как она забрала мою внучку из садика и срочно ждет меня с ней, чтобы уйти на работу. Так что пришлось мне ехать домой к заболевшей внучке, а водителя отправить одного за покупками в город. Пока мы ехали через весь поселок ко мне домой погода начала портиться, подул резкий ветер, потом повалил густой снег. Видимость на дороге упала до нескольких метров.

— Может отложишь поездку на завтра? —  предложила я водителю. Но тому край нужно было в тот день попасть в город.

— Тамара Федоровна, не в первый раз попадаю в метель на дороге и всегда Бог миловал.

И я разрешила ему ехать. А потом пожалела. В тот день он попал в пробку и еле доехал до города.  На следующий день на обратном пути заклинило двигатель и его просто случайно к концу дня отбуксировал домой почтовый УАЗ.

Я уже тогда обратила внимание на Машино предсказание. Но потом забыла, пока не произошел следующий случай. Как-то через месяц она прибежала ко мне в кабинет утром и сказала, точнее прокричала:

— Тетя Тамара! Тетя Тамара! Женьку Королева нужно срочно отвезти в город в больницу!

— А что с ним? – испугалась я, и мы вместе побежали в группу, где только что позавтракавшая малышня весело возилась с игрушками. Толстенький Королев увлеченно трепал сломанный самосвал и совсем не был похож на больного.

— Машенька, милая, почему же ты хочешь отправить его в больницу. Смотри, он весел и здоров. И вообще он никогда у нас не жаловался на самочувствие.

— Тетя Тамара, если мы не отвезем его до обеда в город, он может умереть. У него станет густой кровь и сердцу будет очень тяжело биться!

Я не поверила Машеньке, но на сердце у меня самой стало как-то тяжело, и я попросила воспитательницу проследить за Королевыми, чтобы он не очень резвился. Случись что, не на чем будет и до города доехать, ведь нашу легковушку так еще и не вернули с ремонта.

Тревога не покидала меня с той минуты. И вот, после обеда прибежали взволнованная воспитательница с медсестрой с криком, что Королеву стало плохо. Он упал и стал тяжело и с хрипом дышать. Я тут же позвонила и вызвала из города скорую. Потом схватила из шкафчика сердечные капли и нашатырь и помчалась в группу. Мальчик лежал на полу, был бледен, как мел и с трудом дышал. Дыхание было хриплым. Я дала ему проглотить 20 капель валерьянки, намочила ватку нашатырным спиртом и поднесла ее к Женькиному носику. И тут до меня дошло, что скорая помощь будет добираться до нас из города не меньше получаса, а то и больше. Медсестра с ужасом произнесла:

— Похоже тромб! Не знаю, что делать? Боюсь, что скорая опоздает…

И тут подошла Машенька. Она опустилась перед мальчиком на коленки, подняла головку вверх, закрыла глазки, вытянула вперед обе руки, сложив ладони лодочкой и что-то быстро стала произносить на вообще каком-то неземном языке, больше похожим на птичье пение. Потом замолчала и сказала:

— Я этого никогда раньше не делала. Я спросила разрешения и мне позволили попробовать помочь!

Машенька расстегнула полностью рубашку Жени, подняла ему до подбородка майку и поднесла правую руку к сердцу мальчика, а левую положила себе на сердце.  И я увидела, вернее почувствовала, как от девочки пошла волна энергии.

— Сейчас его сердцу станет легче. Я помогла ему своим сердцем! А теперь попробую разогреть его кровь! – и она медленно, двумя руками, круговыми движениями на расстояние одного-двух сантиметром, стала растирать воздух над телом мальчика от левой стопы и до его груди.

Через минуту мальчик перестал хрипеть, затем минут через пять его дыхание выровнялось и еще через несколько минут мальчик уснул. Мы не сразу сообразили перенести его на кровать, так как были просто ошарашены всем происходящим! Минут через 15 приехала скорая. Спящего Женьку аккуратно перенесли в машину. Мы так и не успели рассказать врачам, кто и как его спас. Пожилая врач скорой, осмотревшая его тело и показавшая нам большое синее пятно у него под внутренней лодыжкой левой ноги — долго качала головой и твердила, что это просто чудо, что мальчик остался жив, и что тромб был и потом сам по себе рассосался!

После этого события ничего особенного у нас в детском доме не происходило. Машенька на наши вопросы ничего нам не говорила ни про свое пение, ни про лечение. Прошел год и все стало потихоньку забываться.

Но однажды мне позвонили из горисполкома и сообщили, что к нам должен приехать заместитель председателя. Оказывается, рядом с нашим детдомом была запроектирована новая автодорога, из областного центра в наш город через весь поселок. И заместитель председателя должен был решить судьбу нашего здания: либо оставить его и автодорогу сместить в сторону на 150 м, либо решить вопрос о сносе детдома.

К встрече с большим начальством мы долго готовились. Была разработана целая программа с концертными номерами и акробатикой. Встречали дорогого гостя всем коллективом с хлебом и солью. Тучный дядька откушал кусочек хлеба с солью и с удовольствием посмотрел всю нашу программу. Потом долго тряс нам руки и обещал сохранить наше здание в целости и сохранности. А когда в качестве подарка мы предложили ему несколько минут позировать нашему художнику для дружеского шаржа, он совсем расчувствовался и обещал похлопотать перед председателем о выделении денег на капитальный ремонт нашего старенького здания.

Саша Иванов очень старался в тот день. У дядьки было запоминающееся фотогеничное лицо и его видимо было не сложно рисовать. И вот портрет был готов. Я взяла его из рук Саши и понесла большому начальнику, боясь взглянуть на портрет (вдруг будет не похож?!). Заместитель председателя бережно взял в руки свой портрет и вдруг отдернул от него свои руки, как от огня!

— Это что такое? – закричал или точнее завизжал наш большой начальник. Кто рисовал и как он посмел?

Лист бумаги с его шаржем упал на землю, и все разглядели точную копию его лица. И я с ужасом увидела, что с портрета на меня смотрят злые-презлые глаза этого человека. И даже вовсе не человека, а просто волка какого-то!

— Я ведь к вам со всей душой, а вы меня кем выставили? – злобно проорал большой начальник, сел в машину и громко хлопнул дверью. Лицо его при этом перекосилось от злобы и стало еще страшнее, чем на листе бумаги.

Нечего и говорить о том, что через несколько дней мы узнали — наш детдом попал под снос, а всех детишек должны отправить в детские дома других городов и областей страны. До пенсии я проработала заместителем директора детского дома в нашем городе. Сашу и Машу отправили куда-то за пределы области. Долгое время я считала, что следы этих детей затерялись на необъятных просторах страны нашей и я никогда ничего о них не узнаю и не услышу. Прошло пять лет, как я ушла на пенсию. Но вот совсем недавно получаю письмо от Ивановой Марии Николаевны из Москвы. С трепетом открываю конверт и с трудом разбирая мелкий подчерк слезящимися глазами читаю:

— «Здравствуйте, дорогая Тамара Федоровна! Может быть вы и забыли про нас, а я и Саша нет. Мы вас будем помнить всегда! Прошло восемь лет, как нас с Ваней отправили в Московский детский дом. Саше в этом году исполнилось 16 лет и его перевели в какую-то спецшколу. Сказали, что его будущее определено и его жизнь будет целиком и полностью устроена. Через год и меня должны будут куда-то определить. То ли тоже в спецшколу, то ли в какой-то НИИ. Пишите, как вы живете? Как ваше здоровье? Работаете или на пенсии?  От Саши вам большой привет! И еще он просил передать вам ваш портрет, который он нарисовал по памяти перед самой отправкой из детдома.

Пишите! Крепко обнимаю вас и целую!

Ваша Машенька!

Я развернула сложенный вчетверо лист бумаги со своим портретом. И на меня взглянула очень красивая молодая девушка, страшно похожая на меня, вернее на одну из моих фотографий из альбома, когда мне было двадцать лет. Я достала эту фотографию и сквозь слезы пыталась разобрать, где же я красивее – на фото или на бумаге? Потом еще долго плакала и молила Бога, чтобы у этих детей все в жизни было хорошо! Дай им Господи добра и счастья!