Гелиар. Путь воина. Книга 1

Путь Воина. Книга первая.

Предисловие.

В Сочельник погода по-своему ликовала, исполняя свой танец из ветра и снега, кружась воронкой по небольшому поселению, расположенному на берегу реки Ига. Жители поселения сидели в своих добротных, резных домах и готовились к светлому празднику Рождество Христово. Только редкий и крайне необходимый случай, заставит человека выйти на улицу в такую пургу. Однако одной из жительниц этого живописного поселения, казалось, забавы погоды нисколько ее не трогали. Она неспешно шла к нужному ей дому, невозмутимо принимая всю силу встречного ветра. Ее облик из черного цвета, длинного и теплого кафтана, очень ярко выделялся среди заснеженным, уличным пейзажем. Голову ее покрывала черного цвета, каракулевая шапка, поверх которого был надет, такого же цвета, шерстяной платок. По сосредоточенному ее лицу было понятно, что ее что-то очень сильно беспокоило. Да и появление ее средь бела дня в поселении, для жителей означало одно, она пришла, чтоб поделиться важной вестью. Как и случалось в былые времена, прежде эта весть приходила в дом старейшины, после чего он принимал решение сам, либо объявлял вече.

— Видимо опять к не добру быть, раз Мавра пришла, — шептались между собой, припавшие к окнам, жители.

В дом старейшины вбежала молодая девушка, и тут же принялась причитать:

— Папенька, маменька, во двор наш вошла Мавра, ой видимо не доброе несет.

Супруга старейшины, тут же принялась креститься и читать молитву, глядя на Образ, стоявший на полочке в углу стены.

— Устинья, цыц в комнату, — произнес глава семьи и старейшина поселения, — Фотиния, ставь самовар.

Старший сын старейшины, Каллистрат, тут же вышел во двор, чтоб встретить важную гостью. Спустя немного времени, Каллистрат вновь вернулся в избу в сопровождении Мавры.

— Мир твоему дому, Макарий Корнилович, — произнесла Мавра, трижды перекрестившись на Образ.

— И тебе долгих лет здравия, Маврушка, раздели с нами трапезу, не побрезгуй.

— Спасибо за приглашение, но пропал мой аппетит, из-за вести, что принесла я в дом твой.

Вся большая семья Макария Корниловича, состоящая из трех сыновей и двух дочерей и любимой супруги, собралась у трапезного стола.

— Дурна ли весть твоя, Мавра? – произнес старейшина, озабоченно глядя на гостью.

— Для начала дай слово свое, хорошо ли ты помнишь, о чем писали наши предки в родословной книге, о приходе на землю Богочеловека?

— Я памятью пока не осиротел, и хорошо помню, о чем говориться в «Торжественнике». Но к чему этот вопрос, Маврушка?

— А про знаки, предшествующие этому событию, ты помнишь?

— Помню Мавра, помню.

— Перечисли, — не унималась Мавра.

— Значит, перед приходом человека Божьего, прибудет еще один человек, который привнесет в наш уклад, новое слово.

— Не по тексту, но верно, — кивнув головой, произнесла Мавра, — и знаком, провозглашающий о начале этих событий, будет являться озаряющий свет из родословной книги предков.

— Не понятен только этот ребус из сказанных слов, что он значит? – произнес Макарий Корнилович.

— Все очень просто. Сегодня ночью, «Торжественник» засиял ярким светом.

Часть первая. Рождение.

Под самый конец февраля месяца, накануне наступления весны, зима, словно ни под каким предлогом не собиравшаяся сдавать свои позиции, выпустила на землю свой ‘’белый десант’’. Крупные хлопья снега, кружась, неторопливо спускались на землю. Даже упав, снег не думал таять, а всеми силами укреплял свое влияние на земле. Когда-то в далеком детстве, у меня была любимая забава, ловить снег ртом, и чем хлопья крупнее, тем лучше. Правда, после таких вот забав, я на некоторое время выбивался из колеи, болело горло. У меня вообще была склонность к ангине. Где-то чуть немного переохладишь, и все, на несколько дней ты для дворовых ребят, будто не существуешь. Но этого нельзя было допустить, так как я был негласным лидером в своем дворе. Если где-то, какая разборка, то постоянно звали меня, ведь ребята знали, что я любой конфликт разрешу по справедливости и без кулаков, по крайней мере, старался до этого не доводить. Не потому что, я драться не умел, драться я как раз-таки умел, и очень хорошо, при этом, не посетив ни одной школы единоборств, а по причине не люблю я доводить дело до физического воздействия. Сам не люблю, и другим особо не разрешал. Но как бывает, самому мне приходилось разрешать споры с помощью кулаков намного чаще, так как в нашем дворе жил один паренек с явно выраженными лидерскими качествами, Витек Соловьев, как сейчас помню, и волею судьбы, наши с ним дороги пересеклись. Я мог бы конечно пойти на мировую и предложить ему сотрудничество, вместо конкуренции, но я совсем не одобрял его методы. Он собрал вокруг себя некий костяк, и это банда промышляла тем, что в школе у ребят отнимала мелочь, предназначенную для обедов, мобильные телефоны и прочее, что можно быстро скинуть по сходной цене. Вот потому-то наши с ним встречи были очень частые, Витек, конечно, меня побаивался, потому и ходил постоянно группой. Не знаю, до чего наше противоборство с ним довело бы, но мои родители разменяли квартиру в другом районе, и мне пришлось переезжать, но пацанов я часто навещал. А со временем я начал узнавать, что Соловьев уже всех и все под себя подмял, его костоломы избивали тех, с кем я водил дружбу, после этого предлагал им примкнуть к его банде, кто не соглашался, избиения продолжались. Конечно, он это все делал, чтоб только мне насолить. Но вот в один из дней, мне наконец-то удалось освободиться от работы. Я к тому времени после школы подрабатывал, помогал ремонтировать машины мужикам в капитальных гаражах, и, приехав в свой старый двор, в надежде раз и навсегда разобраться с Витькой Соловьевым, но курносый малец с веснушками на все лицо, сказал, что Соловьева арестовали, сейчас в СИЗО сидит, ждет суда. На вопрос, что случилось, паренек ответил, что избил одного парня, до такой степени, что его пришлось в реанимацию увозить, просто он не хотел переходить в его банду, и, остался, мне верен. Зовут того парня Генка, Генка Мезенцев. Я давно начал замечать, что он был очень привязан ко мне, настоящих друзей у него не было, потому он и искал дружбы со мной. Поначалу я не мог воспринимать его как друга, но присмотревшись к нему внимательно, я понял, что лучшего и преданного друга мне не найти. У него был очень спокойный нрав и добрая душа. Это он приезжал ко мне, когда мы переехали, чтоб сообщить последние новости. Я чувствовал, что он чего-то не договаривает, но он так и не сказал, ни слова, только и говорил, что нужно другим ребятам помочь. Эх, Генка, Генка, добрая душа, вот разберусь немного с делами, обязательно тебя в больнице навещу.

Судьба, оказалась благосклонна к Игорю, и он не знал, что в ночь с 23 на 24 апреля Геннадий Мезенцев от кровоизлияния в мозг скончался, не приходя в сознание.

ВЕЧНАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ

В институте я познакомился с замечательной девушкой по имени Екатерина, Катенька. Мне в ней привлекло ее жизнерадостность, красивая улыбка, распущенная прическа, витых, белокурых волос, спадала на ее плечи и немного прикрывала ее круглое, милое личико. Вот с кем я чувствовал себя неуверенно, так это с женщинами. С ними я ‘’рыбак’’, но не ‘’охотник’’. Я только и делал, что при встрече с ней, провожал ее взглядом и томно вздохнув, уходил дальше по своим делам.

Однажды счастье мне улыбнулось. Произошло это на университетском выпускном вечере, королевой бала была, конечно же, Екатерина, то есть ОНА, я даже несколько и не удивился, кто? Если не она? Мог претендовать на этот почетный титул. Конечно, во мне больше всего играло личностное чувство, помимо Кати, было много претенденток ничуть не хуже ее самой, но в моих глазах она была прекрасней всех. Как же все — таки преобразовывает девушек красивая прическа, удачный макияж и шикарные платья, данное трио творит по истине чудеса. Так как наша семья не отличалась особым достатком, а порой даже и наоборот, то и костюм мне на выпускной я надел отцовский, еще с их мамой свадьбой. Во времена молодости моих родителей, этот костюм, белого цвета был последним писком моды. Отец тогда очень хорошо заработал на прииске вахтовым методом, и сразу же купив этот костюм, сделал маме предложение. С тех самых пор прошло немало лет, и мода в корне изменилась. Но выбора у меня не оставалось, пришлось идти в том, что есть. Если положить руку на сердце, и признаться самому себе, то на вечер выпускного я пошел только из-за нее, никакой другой причины моего присутствия там, у меня не было.

На выпускном вечере я чувствовал себя неловко, от того, что очень сильно выделялся на фоне остальных, я вообще не любил большое скопление людей, возможно, это моя фобия. Но вот, я вновь увидел ЕЕ, она была просто великолепна, белокурые волосы были завиты в мелкие кудряшки, а изящное, облегающее ее стройное тело, бирюзового цвета платье, сидело на ней потрясающе. Она словно королева не торопливо проходила по залу, приветствуя то одних, то других, и всем улыбалась своей милой и восхитительной улыбкой. На мгновение мне даже показалось, что когда она проходила недалеко от меня, то на секунду задержала на мне свой жгучий взгляд. Я б все бы отдал за еще один подаренный взгляд. Даже в груди как-то кольнуло. Но, что делать? Счастье мое, улыбаясь другим, все дальше уходило от меня. В самый кульминационный момент вечера, Екатерине, как королеве выпускного, предстояло выбрать себе напарника, для выпускного вальса. В этот момент я понял, что дальше мне здесь оставаться, смысла нет, и я направился в сторону выхода.

— Сударь уже уходит? не слишком ли рано для молодого человека? — услышал я за своей спиной, и резко обернувшись, я увидел, как она словно богиня, все ближе подходила ко мне.

— Не откажете ли вы мне в танце mon, seigneur?

Я понял, что в дальнейшем должен брать инициативу в свои руки, рыбка клюнула, теперь главное не упустить эту, пока еще хрупкую, возможность.

— Кавалер волнуется? – игриво спросила Катя, когда в очередной раз наступил ей на ногу во время вальса.

— Ничего я не волнуюсь, просто впервые танцую, — пробурчал я в ответ.

Этот танец я никогда не забуду, точнее этот самый миг, когда я приобнявший ее за талию, мог чувствовать аромат ее тела, запах ее волос. Воистину это чудесный миг.

Затем мы с Катей и с остальной группой мы встречали рассвет.

А через два года, после окончания службы в армии, мы с Катей поженились. А еще год спустя у нас на свет появились две малышки близняшки, дочки Оля и Лиза, очень походили на маму, такие же белокурые. Я был на седьмом небе от счастья. Но, к сожалению, счастье длилось не долго, шесть лет спустя, 22 января, то есть, ровно месяц назад, Катеньки, Оли и Лизы в одночасье вдруг не стало, все произошло мимолетно, стремительно и глупо.

22 января в 16:30 водитель, автомобиля марки Ауди ТТ., не справившись с управлением и уходя в занос, снес остановочный пункт для общественного транспорта, из семи человек находящихся там, в живых осталось трое. Князева Екатерина Владимировна и Князева Ольга Игоревна погибли мгновенно, а Князева Елизавета Игоревна поборовшись за жизнь пятнадцать минут, скончалась, не приходя в сознание, еще до приезда скорой помощи’’.

Тишина. Я никогда не думал, что у тишины есть свое звучание, свои звуки, свои переливы. Даже сейчас, лежа на полу, своей квартиры, я отчетливо слышу мелодию тишины. Мелодией этот звук можно конечно назвать, но с очень большой натяжкой, скорее это шипение, и оно ужасно. Словно гигантских размеров змея проникла в мою квартиру, и медленно подползает ко мне, чтоб одним разом, раскрыв свою большую, зубастую, черную пасть, отправить меня в темный тоннель своего без хребетного тела. Мое сознание с каждой минутой становилось все более расплывчатым и затуманенным, но иногда случались проблески. И в эти самые секундные озарения, ко мне приходили на память кадры минувшего вечера. Помню, что послал куда подальше, своего мастера бригады локомотивного депо, где проработал слесарем уже двенадцать лет. Болван. Какой же он болван. Черт бы побрал, это шипение, что с моей головой? Нет, нет, только б не потерять сознание. А ведь за свои уже тридцать три года, я впервые кого-то, куда-то посылаю. Так, я стою в магазине, покупаю очередную порцию алкоголя, первая была по дороге в магазин. Милая девушка за кассой. Нет, нет, моя маленькая, мне еще не хватит, мне еще долго будет ‘’не хватит’’. Два литра водки почти залпом, смертельная доза, так и скопытиться не долго. Так, стоп, почему лежит на полу наш семейный альбом? Мне все понятно, болван не мой бригадир, болван я сам. Кретин? — это тоже обо мне. Ублюдок? — в десятку. Теперь мне ясно источник этого мерзкого шипения, я включил газ на все четыре конфорки. Что, жить надоело? Ублюдок бесхребетный. Нужно исправлять ситуацию. Кто залил мое тело бетоном? До плиты оставались какие-то два, три метра, давай тряпка, давай!

Я стремительно летел в темную пропасть, и не догадывался, сколько мне осталось до встречи с твердыней, а может, падение будет продолжаться вечно, и эта темнота беспредельна.

Одним месяцем ранее.

22 января.

Автомашина марки Ауди ТТ. черного цвета, неслась по улицам города Аквилонска, с сумасшедшей скоростью. Сбивая с привычного, неторопливого ритма вождения бывалых автолюбителей. Вихрь снега, клубясь, вылетал из-под колес мчавшейся машины на просторы автодорог, пока не наталкивался на препятствия в виде идущих навстречу автомобилей. Опасные маневры, » шашки » на дорогах, игнорирование дорожных знаков и светофоров, все это стиль вождения Максима Велисова, сына известного и влиятельного адвоката города Аквилонска, Велисова Аркадия Борисовича.

Максу было все равно, что о нем подумают окружающие, и не важно, что некоторые водители посылали в его адрес отборный мат, крутя при этом указательным пальцем у виска. Ему было все равно на инспекторов ГИБДД, в случае чего, отец как всегда уладит эту проблему. Выросший в среде вседозволенности, Макс в свои двадцать три года не знал, что может быть и по-другому. К сожалению, в неполноценной, да к тому еще очень обеспеченной семье такое очень часто бывает. Макс был вторым ребенком в семье, и в то время, когда он родился, семьи как таковой уже не существовало. У Аркадия Борисовича были на тот момент подозрения, что Максим не его сын, потому как его жена Людмила все чаще в последнее время часто разъезжала по различным курортам, и имела сомнительный круг своего общения, куда, между прочим, и входило значительное число мужчин. Они без всякого стеснения могли позвонить Людмиле на домашний телефон, не беспокоясь о том, что трубку может взять и муж. Хотя такое уже не раз бывало, но услышав его голос, тайные кавалеры тут же клали трубку. Аркадий Борисович мог, конечно, сделать анализ ДНК, но он просто на просто не видел в этом смысла, он видел смысл в своей карьере адвоката. Так как нужно было развиваться дальше, становиться успешной личностью, а не убиваться по поводу измен жены, с другой стороны захочет развода, она его получит, а пока нужно было думать, о какой не какой, а семье, тем более что по финансовой части у Аркадия Борисовича дела шли не очень. Клиентура в основном из бюджетников, из той категории людей, претендующих на бесплатного адвоката. Но Аркадий Борисович и здесь старался выложиться на все сто, ведь нужно делать имя, чтоб имя в будущем работало на тебя. Вот в такой атмосфере и вырос Макс, и не удивительно, что характер его оставлял желать лучшего. Но, не смотря на все это, Аркадий Борисович по-своему любил Макса, как сына и как продолжателя своего дела. Макс, конечно, понимал сложные отношения у родителей, и по-своему протестовал, проявляя свой непокорный нрав. Но сегодня им двигала иная сила, и эту силу звали Светланой или попросту Сати, как звали ее друзья. Все друзья Макса, включая и Сати, были стритрейсерами, и все выходцы из богатых семей. До Макса начали доходить слухи, а потом и сама Сати как-то вскользь сказала, что в их команде Макс является, как стритрейсер, самым слабым, и что любой его может разделать » под орех «. Сати, конечно не хотела его обидеть, но у Макса эти слова глубоко засели. Так как она была ему очень дорога, ему ее слова показались каким-то намеком, знаком. И вот он решился на отчаянный шаг, с точки зрения стритрейсеров, это означало только одно, он решился устроить гоночный батл днем, на оживленных улицах и с большим трафиком автомобилей, да еще с элементами дрифта. Макс просто решил доказать всем, что он не из робкого десятка. Очень плохо, что Макс в свои двадцать с лишним лет, до сих пор планирует свою жизнь, основываясь на мнении других людей.

Это его жизнь

Это его судьба

Это его Карма

Повороты следовали за поворотами, Макс точно знал, что именно сейчас в этот самый момент за ним наблюдают несколько пар глаз, он прекрасно видел квадрокоптер летевшего немного впереди и чуть правее его. Он точно знал, что это аппарат для наблюдения, принадлежит лидеру команды стритрейсеров тридцатилетнему Антон Черкесову, он как-то видел именно такую штуку в его руках. «Ну что ж, хотите смотреть? Тогда наслаждайтесь, Макс Велисов покажет вам кто тут из робкого десятка» – думал про себя Макс, направляя машину, во все более опасные повороты. С каждым повышением скорости, автомобиль Макса становился все менее управляемым. Машину, словно пушинку ветром, подкидывало из стороны в сторону, создавая опасные моменты для других участников движения. Макс знал свою цель, он четко понимал, куда нужно сейчас ехать, он направлялся в сторону большого проспекта, где имелся широкий затяжной поворот, идеальное место для отличного дрифта. «Давайте смотрите, сейчас вы вкусите, я заставлю взять ваши слова обратно»- вертелось у Макса в голове. И вот последний перекресток до того самого кульминационного момента, момента истины, когда он, Макс Велисов заставит себя уважать. Макс пересек перекресток на красный цвет, и, преодолев расстояние практически до середины, на трамвайных путях машина резко развернулась. Сделав полный оборот и став так, что передние колеса оказались на первых трамвайных рельсах, а задние на третьих, и таким образом машина юзом пронеслась несколько метров и закончила свое движение, как раз напротив полосы попутного. Не успев, машина остановиться, как она тут же на повышенных оборотах рванула с места. Все произошло настолько быстро, даже участники движения ничего и не поняли, что произошло, только некоторым пришлось прибегнуть к экстренному торможению, чтоб избежать ДТП. Вот она, финишная прямая. Автомобиль все больше набирал скорость, казалось, что она не едет, а немного приподнявшись, летит над землей. Триста, двести, сто метров и вот он поворот. «Ну, все, шоу начинается»- пронеслось в голове Макса.

В моменты час-пик, улицы Аквилонска переполняли дневной трафик проходимости. Вечно куда-то спешащие люди создавали общую картину муравейника, одного огромного, гигантского муравейника. Если посмотреть сверху на снующих горожан, то создается впечатление некоего беспорядочного и бесцельного движения. Но это только на первый взгляд, присмотревшись повнимательней к каждому отдельно взятому человеку, то сразу же можно будет, понять какую цель преследует этот спешащий господин или госпожа. Неважно. И вместе они создают один большой живой организм. Создают общество. Общество, в котором мы с вами и живем, в котором трудимся и созидаем, влюбляемся и способствуем появлению новых людей. Воспитываем новое поколение, оставляем свой след на память потомкам, но к великому сожалению оставляем не только созидание, но и разрушения. В общем, наше общество поделилось на созидателей и потребителей, причем процентное соотношение последних превышает первых. Спешащие по своим делам люди, не обратили внимание на «летящий» с бешеной скоростью автомобиль. Визг тормозных колодок заставил их отвлечься от своих праздных мыслей и обернуться в сторону источника звука. Все произошло мимолетно, на глазах изумленных прохожих водитель черной Ауди ТТ., на большой скорости входя в поворот, не смог справиться с управлением, из-за гололедицы машину сильно занесло и словно в танце, закружило вокруг своей оси. Перед глазами Макса, а водителем был именно он, одна за другой сменялись картинки, здания, дороги, люди, другие автомобили, все это смешалось между собой, воедино прибавив к этому еще и звуковые сигналы соседних машин, визг тормозов и крики людей, оказавшихся неподалеку. Для Макса все это пронеслось словно в замедленной съемки. Руки его будто перестали слушаться и, вцепившись, что есть силы за руль, он как будто отдался на волю своей судьбы, он стал просто наблюдателем. Его мысли вдруг разом исчезли, словно по команде невидимого режиссера, а в ушах отчетливо слышался стук сердца, он слышал биение своего сердца. Может это последние стуки в его жизни, может это все он видит в последний раз, слышит эти голоса, но как-то в отдаленности, глухим гулом, словно он с головой погрузился в воду, а может он уже умер? Сильный удар и последовавший за ним звон бьющегося стекла, быстро вернули его в чувство действительности, в реальность этого мира. От удара Макс упал на переднее пассажирское сидение, и сразу же в лицо, вместе с кусочками стекла, ударил морозная зимняя прохлада, так как боковые стекла его машины были разбиты. Автомобиль снес остановочный пункт для пассажирского автотранспорта, и среди этой кучи обломков из дюраля, пластика и разбитого стекла, на снегу лежало несколько человек. Макс понемногу начал приходить в себя, и от осознания того, что он натворил, его прошибло в холодную дрожь. Макс с ужасом смотрел на то, что еще несколько минут назад называлось остановкой. Обхватив голову обеими руками и присев возле заднего левого колеса своей машины, Макс истошно прокричал во все горло, что есть силы. Его пальцы так сильно вцепились за волосы на голове, что казалось, сейчас он вырвет клок. Со стороны он больше походил на безумца, нежели на сына влиятельного адвоката. Словно очнувшись от страшного сна, Макс быстро собрался с мыслями и еще раз осмотрел место аварии. «Простите», «простите»- шептали его губы, когда он открывал дверцу машины и садился за руль. Машина резко рванула с места, оставляя после себя только клубни отработавшего топлива, вперемешку со снежным вихрем, автомобиль словно прятался за этой занавесью, пока его крошечный силуэт не скрылся за следующим поворотом. Из лежащих на снегу людей, трое начали подавать признаки жизни, сопровождавшимися протяжными стонами, у всех троих были кровоточащие раны от глубоких порезов. Недавно выпавший белоснежный снег, вмиг превратился в алую смесь, из снега и невинной крови жертв аварии. Но, к сожалению, не всем удалось выжить в этой страшной аварии, многие так и остались лежать на алом снегу, удобряя землю своею кровью. К месту аварии уже начали подбегать первые люди, чтоб оказать пострадавшим первую помощь. Место аварии представляло собой ужасное зрелище, раскинутые на несколько метров друг от друга трупы людей с их изуродованными телами. У многих конечности настолько перебиты, что они были согнуты в обратную сторону, а у одного мужского трупа были разорваны ноги, причем одна нога оказалась в нескольких метрах от самого трупа, а голова была настолько измозжена, что представляла собой кровавый кусок мяса, это от последствия наезда заднего правого колеса машины. «Скорую скорее вызывайте»- слышались людские голоса. «Быстрее скорую, здесь девочка, она жива»- прокричал мужчина, вытирая, запачканное кровью, лицо девочки, кровью были запачкано не только ее лицо, но и ее белокурые волосы. А где-то вдалеке слышались звуки сирен приближающихся карет скорой помощи.

«Старая деревня», элитный коттеджный поселок, расположенный в живописном месте с богатой природой, недалеко от Аквилонска. Небольшая речка Хетим делила поселок пополам, для удобства перехода на тот берег, были сооружены два небольших, кованых моста. Несмотря на то, что поселок считался еще относительно новым, всего три года с момента открытия, но был уже полностью заселен обеспеченными жителями города. Разновидностью коттеджей не было предела, на любой вкус и кошелек, здесь было, где разгуляться архитектурному гению. Взгляд завораживает от многообразия стилей и форм построек. Здесь имело место быть Викторианского и Тюдоровского архитектурно-дизайнерского решения. Если на Тавровой улице свернуть на Яблонскую, то нашему взору откроется роскошный, двухэтажный, сделанный в Георгианском стиле, дом. Английский фасад дома, из плоских, красных кирпичей и отштукатуренного, белого орнамента, выполнен в симметричные планировки при проектировании. Орнамент этого дома сделан в виде искусно выполненных арок и пилястров. Входная дверь была белого цвета и оснащена в верхней части пропускающими свет, открывающимися окошками. Дом был окружен со всех сторон цоколем. Нужно отдать должное работающему здесь садовнику, потому как перед домом был разбит шикарный сад. Многообразие цветов различных видов и сортов, каждый раз заставляло удивляться и восхищаться всякому пришедшему к хозяевам этого дома.

Хозяин описанного выше особняка, Велисов Аркадий Борисович, пятидесяти двух лет, немного выше среднего роста, но, не смотря на возраст, всегда чисто выбритое лицо его выглядело моложаво, единственное, что выдавало его почтенный возраст, это седина, которая серебром окутала его модную, зачесанную назад, прическу. Аркадий Борисович очень гордился своей внешностью, и если предоставлялась такая возможность, то обязательно останавливался возле зеркала для того чтоб поправить свою прическу, да и просто улыбнуться самому себе. Но сегодня еще с самого утра, и практически весь текущий день, Аркадия Борисовича не покидало странное волнение, словно внутри что-то сковывало и не давало покоя. Может быть это от того, что сегодня утром ему звонила дочь Тина, и сообщила, что приезд ее домой откладывается еще на неопределенное время. Тина, старшая дочь Аркадия Борисовича, двадцатипятилетняя студентка АГУМУ (Аквилонский государственный университет муниципального управления), среднего роста, стройная брюнетка с короткими вьющимися волосами, уже шестой год занимается волонтерством. Вместе с группой волонтеров-единомышленников, разъезжают по области и помогают местным детским домам, собирая вещи для детей сирот, помогают в монастырях в их обустройстве, парни в основном помогают в постройке новых сооружений, девушки оказывали помощь кто на кухне, кто в саду. Бываю случаи, когда и помогают полиции в поисках пропавших людей, и, между прочим, не безрезультатно. Группа состояла из двадцати трех человек, но с каждым сезоном в группу поступало все больше новых желающих заниматься волонтерством. Вот и на этот раз, когда группа уже собиралась возвращаться домой, то старший группы волонтеров Мирон Кузнецов, сообщил, что где-то в Сабурской области, что недалеко от Аквилонска, в каком-то поселении пропала девочка, и группа без раздумья сразу же ринулась на поиски девочки. Но вернемся к Аркадию Борисовичу, который до сих пор мучается странным предчувствием, приговаривая уже третий бокал своего любимого вина. Но это ему мало помогало, он понимал, что алкоголь мало чем может помочь. Поставив пустой бокал на журнальный столик, Аркадий Борисович, решил отвлечься за чтением свежей прессы, которую ему еще утром доставила экономка Элла Петровна. Или просто Петровна, как обычно ее называют остальные домочадцы и весь остальной персонал, но кроме Аркадия Борисовича, хотя она и была почти одного возраста с ним, но он всегда обращался к ней не иначе как по имени и отчеству. Понемногу Аркадия Борисовича начало отпускать чувство тревоги, когда вчитывался в газетные статьи, но, к сожалению, это длилось недолго. Резко распахнув дверь, в дом, словно ошпаренный, влетел его сын, который тут же налил в бокал вина и тут же осушил его. Аркадия Борисовича очень удивило подобное поведение своего сына, потому как Макс и Тина всегда негативно относились к алкоголю, а здесь целый бокал, да еще и залпом. Макс сидел на диване, обхватив голову руками, казалось, он даже никого не замечает вокруг. Аркадий Борисович отложил в сторону газету и, засунув руки в карманы брюк, медленно подошел к сыну.

— Мне тоже это вино очень нравится, друзья прямо из Грузии посылают, — произнес Аркадий Борисович с явной поддевкой, — ты не стесняйся, наливай еще.

— Папа, я, кажется, убил людей.

Аркадий Борисович вновь изобразил удивление, но уже к словам сына.

— Прости, что тебе кажется?

— Я, я, видел кровь, там, машина моя…- дрожащим голосом произнес Макс и вновь обхватил свою голову руками.

Аркадий Борисович, все также держа руки в карманах брюк, медленно вышагивал по холлу.

— Выпей еще вина и спокойно объясни мне, что у тебя произошло, сын, — в спокойной интонации произнес адвокат.

Пару раз, всхлипнув и собравшись с мыслями, Макс начал рассказывать, что произошло, стараясь не упустить ни одной детали, зная, что отец как адвокат, любит и ценит конкретику и точность. Адвокат Велисов слушал рассказ сына очень внимательно, иногда перебивая его для того, чтоб задать уточняющий вопрос. Когда Макс закончил, Аркадий Борисович вытащил из кармана брюк бензиновую зажигалку со встроенной тревожной кнопкой, которую постоянно носил с собой, и, нажав на кнопку, тут же убрал ее назад.

— Да-а-а, — только и произнес Аркадий Борисович, тяжело вздыхая.

В холл вошел, точнее сказать вбежал, начальник службы безопасности семьи Велисовых, Огнев Валерий Павлович. Высокий здоровяк с грубыми чертами лица и с квадратообразным, мощным торсом, с виду казался неуклюжим, но это было обманчивым первым впечатлением. Он всегда передвигался не спеша, движения были плавными, со стороны можно подумать, что он «витает в облаках», но, если тому будут способствовать обстоятельства, он мгновенно мобилизует все свои силы для предотвращения какого-либо инцидента. Вот и на этот раз Огнев как обычно появился практически молниеносно, как будто он предчувствовал, что вот сработает тревожная кнопка, спрятав левую руку под пиджаком.

— Все в порядке Валера, не нужно вытаскивать оружие, — произнес Аркадий Борисович, прекрасно зная своего начальника охраны, — там во дворе машина моего сына, посмотри, что с ней.

Кивнув головой, Огнев направился в сторону выхода, убрав пистолет обратно в кобуру. Аркадий Борисович, убрав руки за спину, принялся медленно прохаживать по холлу, что служило свидетельством его глубокого раздумья. Макс, наблюдавший за ним, не решался потревожить его в этот момент, по нескольким причинам. Первое, это то, что собственно боялся гнева отца, так как он не любил, когда его отрывают от обдумывания решения важных задач, во-вторых, по чисто эгоистическим причинам, он прекрасно знал, что отец обязательно найдет выход из положения, у него голова соображала, что надо. Поэтому Макс просто ждал.

— Видишь до чего тебя довели твои дружки дегенераты, где они сейчас, когда у тебя беда?

— Они ни в чем не виноваты пап…

— А кто виноват? – вопрос Аркадия Борисовича был нисколько не требующим ответа, сколько от порыва раздражительности, — ты думаешь, деньги мне с неба падают? Вторая машина за сезон, не многовато сынок?

— Я разбил не свою, а чужую машину, — произнес Макс с надеждой внутри, что это обстоятельство хоть как-то смягчит гнев отца.

— Что?! Вы только посмотрите на него, чужую машину он, видите ли, разбил, а отвечать за нее мне изволишь?

— Пап, это машина моего друга, я с ним сам разберусь.

— Разберется он, — произнес Аркадий Борисович, обращаясь скорее невидимому собеседнику, чем к Максу, — ну ответь ты мне, почему ты такой? Почему не хочешь жить как нормальные люди? Постоянно с тобой возиться приходится.

— Я этого не прошу, — слукавил Макс.

Аркадий Борисович хотел что-то добавить на это высказывание, но в этот момент вернулся Огнев, и адвокат только махнул рукой.

— Машину во дворе видел? – спросил адвокат у Огнева, подходя ближе к нему.

— Да, на ней живого места нет.

— Бери эту машину и избавься от нее, чтоб комар носа не подточил.

— Если она сама по дороге где-нибудь не развалиться, хорошо я все сделаю. — Да и еще, возьми с собой одного бойца, и на обратном пути заскочите на место аварии, посмотрите, как да что там.

— Я понял, я все сделаю, — услужливо произнес Огнев и исчез за дверью.

Аркадий Борисович тяжело вздохнул и ладонями начал массировать себе виски. — Ну почему у всех дети как дети, а мне достались одно недоразумение? Один раздолбай, другая не пойми, чем занимается, ну хоть от нее проблем нет.

— Пап, ну не начинай.

Аркадий Борисович остановился, и, посмотрев на Макса, словно увидел его впервые, произнес:

— Так бегом к себе, и чтоб не высовывался, пока я не решу, что дальше делать, и не звони никому.

— Понял, понял, — произнес Макс, радуясь в душе, что отец, несмотря на свою тираду, все же решил ему помочь. И с Антоном, чью машину он разбил, не придется иметь дело, с ним Огнев поговорит. Да за друга Антона он его никогда не считал, так, общие интересы, да и никто из них другом то никогда и не был, отец наверно прав, кроме, конечно же, Сати. Как же он теперь будет без ее общения, ладно, думается этот инцидент, надолго не затянется, два, три дня, а там глядишь все утрясется. В общем, для Макса все складывалось более чем все удачно, а, впрочем, как всегда.

Аркадий Борисович, тем временем взяв в руки мобильный телефон, набрал номер Тины.

— Да, слушаю тебя папа, — послышался в динамике голос Тины.

— Привет дочка, как дела?

— Пап, ты чего? Какие дела? Мы только утром с тобой общались.

— Ну да, конечно, у меня к тебе дело.

— А я думала, что соскучился, — язвительным тоном произнесла Тина, — ладно, какое у тебя там дело?

— Вашей группе новые люди нужны?

-Ты чего пап, решил к нам в волонтеры податься, твои клиенты толстосумы тебе уже не в кайф? – произнесла позитивная Тина.

— Да я не за себя прошу, я…

— Так пап, если ты таким способом решил спрятать правосудия своего жулика клиента, то ты обратился не по адресу.

— Нет не жулика, брата твоего.

— Макса? А что случилось?

— Ты понимаешь, мне не нравится его круг общения, может у вас он найдет достойных друзей.

— Что-то отец ты больно темнишь, ну да ладно, мы завтра утром отправляемся в поселок Светлов, там ребенок пропал, отъезжаем от станции Гатиха, мы его будем ждать к восьми утра.

— Спасибо тебе Тина.

— О, наконец-то дожила, когда отец меня по имени назвал, — вновь съехидничала Тина.

— Ну не начинай.

— Ладно, ладно, не буду, ну, в общем, мы его будем ждать.

— Спасибо, удачи вам.

— Будь здоров отец, целую, — произнесла Тина и отключила телефон.

Аркадий Борисович еще какое-то время смотрел на погасший экран телефона, затем окрикнул сына:

— Максим, собирай вещи, ты завтра уезжаешь.

Гулом в ушах стояли слова сотрудника полиции, о том, что мне необходимо явиться во второе отделение морга, для опознания тел Ольги, Елизаветы и Екатерины Князевых. Я до последней минуты, до самого последнего мгновения, не хотел верить в случившееся. Но, факты вещь упрямая, таких совпадений в именах и фамилии, один на миллион. Но все же я ехал в морг в надежде, что мне посчастливиться и этот самый миллионный билетик, достанется мне.

Даже сейчас, находясь поздним вечером, на том самом злополучном перекрестке, мне в память, словно кинжалом врезались кинокадры момента опознания. Эта жуткая атмосфера городского морга, эти обшарпанные стены и в завершении всего этого, трупы, обвернутые в белые простыни, лежащие прямо на полу вдоль стен, так как » посетителей » оказалось очень много, мест на всех не хватило, в совокупности представляли поистине страшную и в тоже время унылую картину. Вот где режиссер почерпнет вдохновения для снятия сцен в каком-нибудь триллере. Эхом отдающие шаги от бетонного пола, поневоле совпадало с биением ритма моего сердца. Я шел вдоль длинного коридора, в глубине себя я надеялся на то, что этот коридор еще не скоро закончится, чтоб оттянуть время до встречи с той картины, которая откроется моим глазам. Но в тоже время хотелось как можно быстрее все это закончить. Господи, у меня разногласия с самим собой, наверно люди так и сходят с ума. Проходя мимо очередного бедняги в белой простыне, мне невольно вспомнилось выражение о том, как расшифровывается слово » морг «- место отдыха разочарованных граждан. Моя воля, я б автора этих строк заставил съесть свой собственный язык. Это ж надо, «разочарованных» граждан, а если граждане не хотели этого? А так получилось? Стечение обстоятельств, не повезло людям, просто оказались не в том месте, не в тот час. Я, никогда не замечал, до момента последних часов, что склонен к философским размышлениям. Преобладающая эмоциональность, вдруг сменилось небольшим сдвигом в мышлении, от этого почему-то становилось страшно, я испугался за себя. Я стоял и наблюдал за проходящими мимо меня людьми, кроме разбитого остановочного пункта, ничего больше не напоминало о случившейся несколько часов назад трагедии, как будто ее и не было вовсе. Перед моими глазами до сих пор стоит картина опознания, когда я смотрел на мертвое лицо своей жены и своих дочерей, на их умиротворенные, бледные с посиневшими губами, лица. Почему-то я не мог дать волю своим чувствам, я не смог заплакать, мне просто не хотелось, словно эта эмоция была заблокирована. И только сейчас, спустя шесть часов, меня вдруг прорвало. Вначале текли обычные скупые мужские слезы, а когда ко мне пришло осознание безвозвратной утраты, я не смог себя более сдерживать. Я орал, я кричал, во все горло, я был словно вулкан, который всей мощью освободил лаву своих эмоций. И вконец обессиленный, я упал на колени, закрыв ладонями свое лицо.

— Дяденька, вам плохо? – послышался вдруг где-то над моей головой детский голос. Приподняв голову, я увидел перед собой милое детское личико, словно ангелочек, а может мне это кажется? Я закрыл глаза и встряхнул головой и вновь открыл глаза. Нет, девочка никуда не исчезла, она стояла прямо передо мною и смотрела прямо мне в глаза.

— У вас что-то болит? Вы заболели? — спросила снова девочка.

— Нет, я не заболел, — ответил я ей, а затем словно проснувшись ото сна и оглядевшись по сторонам, спросил у нее, — ты почему так поздно гуляешь? Где твои родители девочка?

— Давай поиграем, кинь мне мой мячик, он лежит вон там, у столба, — вместо ответа произнесла девочка, указывая рукой, куда мне нужно направляться. Я медленно побрел к тому самому столбу, на который указала мне девочка, при этом поглядывая в ее сторону. Девочка словно статуя стояла на месте и немного улыбнувшись, смотрела на меня. Таких родителей прав нужно лишать, что позволяют своим детям одним гулять в такое время, да еще в таком месте, пронеслось в моей голове, в тот момент, когда я подошел к тому месту, где предположительно лежал мячик. В очередной раз, взглянув на девочку, я отвел взгляд, чтоб подобрать мячик, но его там не оказалось. Взглядом следопыта начал обшаривать место вокруг столба, но все тщетно. Тогда бросил взгляд на девочку, но и ее тоже не оказалось на том месте, точнее сказать ее вообще нигде не было видно, словно и не появлялась. Мне все это показалось каким-то бредом, наверное, действительно схожу с ума. Это мой организм дает обратное действие тому самому оцепенению, что я испытал более шести часов назад. Я вновь встряхнул головой и бросил мимолетный взгляд место, где лежал мячик. Но вдруг я обратил свое внимание на блестящий предмет, что блеснул от света фар проезжающего автомобиля. Я подошел ближе и присев на одно колено, был удивлен неожиданной находке, это был номер от автомобиля, который никто не заметил, и он просто непростое оказался затоптанным в снегу. Я в руках держал номер машины убийцы своей семьи, это тот самый счастливый случай, который может выпасть, я знал, что мне делать дальше, в моей голове уже зрел план.

Три дня спустя, я наконец-то смог посмотреть в глаза убийце своей семьи и заодно поквитаться с ним. Через своего знакомого, который служит в ГИБДД, я благодаря госномеру машины, уже знал всю информацию об интересующем меня человеке, т.е. об убийце моей семьи. Добыть эту информацию у меня заняло около четырех часов, все остальное время я потратил на оперативные мероприятия по выслеживанию данного объекта. Но » поговорить » с ним без свидетелей не представлялось возможным, он постоянно был в окружении себе подобных, а в моем случае свидетели нежелательны. Конечно, можно было и в полицию обратиться и сдать его со всеми потрохами, и мне хорошо и от уголовного розыска у меня будет благодарность. Но не то воспитание, детство у меня прошло во дворе, я был типичным уличным пацаном, и так вопросы у нас не решались, а решались по-уличному, как и принято у пацанов. Поэтому вариант с полицией я сразу же отмел в сторону, я решил действовать другими методами. На третий день неустанной слежки, наконец, выдался более и менее благоприятный момент для действия. Правда помимо него, были еще двое, но я думаю, с ними разговор будет коротким, либо не будут мешать и останутся в стороне, либо разделят участь вместе со своим дружком. Конечно, наивно было надеяться, что они будут стоять в стороне и наблюдать как вершу свое правосудие. Как бы там ни было, я был к любому развитию событий, у меня есть преимущество перед ними, это внутренняя психологическая подготовка, в отличие от них. Сидят, пьют пиво и ни о чем не подозревают. А я был уже близок к ним. Припарковав свою «Nexia» недалеко о недостроенного и всеми забытого здания, которое находилось на территории такого же опустелого бывшего завода, на окраине Аквилонска, я медленно, стараясь не шуметь, все ближе подбирался в их логово. По пути мне попались машины в духе стритрейсеров, значит и хозяева здесь. Я остановился на открытой территории, впереди и по обе стороны от меня находились заброшенные цеха. Осмотревшись, и теряясь в догадках, в каком направлении мне двигаться, я решил встретить его здесь.

— Антон Черкесов!!! – мое эхо, словно стая птиц, разлетелось по территории завода. Я был твердо уверен, что мой преследуемый находился здесь. Ветер донес мне отдельные звуки, исходящие откуда-то справа от меня, повернув голову я заметил, как ко мне приближаются трое парней, на вид около двадцати пяти лет. На двоих были надеты спортивные кепки, а у третьего бандана, но все трое были одеты в свободные одежды, широкие, спортивные брюки и толстовка.

— Тебе чего, парень? – спросил, тот, что был в бандане.

— Мне нужен Антон Черкесов, — в спокойной интонации ответил я, хотя внутри был словно вулкан.

— А ты кто, дядя? И для каких целей он тебе понадобился? – спросил один из стритрейсеров, стоящий по правую от меня руку.

— Имя мое вам ничего не скажет, мне нужно с ним просто поговорить, вот и все, — с трудом проявляя хладнокровие, пояснил я.

— А может ты мент, откуда ж мне знать.

— А у тебя что, проблемы с законом? Нет, я не мент.

— Ну, хорошо, а с чего ты взял, что мы вообще можем его знать?

Проснувшийся внутри меня вулкан, проявился и огненной лавой выплеснулся наружу.

— Послушай придурок, ты только что своими ответами дал понять, что знаешь его. После моих слов, трое сразу же как-то оживились и с неприкрытой агрессией начали ближе подходить ко мне. Еще в начале диалога, я приметил кусок арматуры, лежащий в метрах трех от меня, так и думал, что он мне пригодиться.

— Ребята, я предупреждаю, что могу и покалечить.

Парни только злобно усмехнулись на мою реплику и начали меня окружать. Поняв, что схватка неизбежна, и глубоко вздохнув, я тут же ребром ладони угодил в переносицу своему оппоненту, стоящему справа от меня. Из-за обильно хлынувшей крови, парень тут же был дисквалифицирован. Не дав опомниться остальным, тут же подключив свою правую ногу, я адресовал ее прямо в грудь стоящему слева от меня парня. Бедолагу отшвырнуло на некоторое расстояние от меня, и, упав на спину, принялся жалобно стонать. Все произошло настолько молниеносно, что парень в бандане не успев среагировать, так и остался стоять, словно врос в землю. Я быстро схватил кусок арматуры и двинулся по направлению к тому парню. Боковым зрением я наблюдал за теми двумя, чтоб они не выкинули какой-либо фокус. Парень в бандане, быстро опомнившись, начал медленно отходить назад.

— Тоха, завали этого козла, — прохрипел тот, что истекал кровью.

То ли действия парня в бандане совпали со словами избитого, то ли сработал инстинкт самосохранения, но парень, которого назвали Тоха, тут же вытащил небольшой револьвер. Словно предвидя его намерения, я резким движением вышиб пистолет из его рук. От боли парень согнулся пополам.

— Гад! Ты мне руку сломал! – простонал он.

— Это только начало, — издевательским тоном произнес я, поднимая пистолет и убеждаясь в его боевой готовности, — сейчас я буду раз за разом отстреливать колени, боль будет по хлеще этой.

— Да что тебе нужно?! Мы вообще тебя впервые видим, и ничего тебе не сделали. — Повторяю свой вопрос, где мне найти Антона Черкезова? – в спокойной интонации произнес я.

— Ну, я, я Антон, — произнес парень в бандане, все так же придерживая свою руку, — не понимаю, для чего я тебе нужен?

— Ну, здравствуй ублюдок, так вот ты значит какой.

Боковым зрением я заметил, что те двое поднялись на ноги, а тот, что с разбитым лицом, приложил горсть снега на свою переносицу. Но ни один из них не рискнул вновь возобновить против меня акцию нападения.

— Ты, верно, меня с кем-то перепутал, — ответил Антон.

После этих его слов, я расстегнул куртку и вытащил номерной знак и, бросив к ногам Антона, произнес, — это твоя машина?

Антон, окинув взглядом автомобильный номер, одобрительно кивнул:

— Да, этот номер от моей машины, но откуда он у вас?

— Видишь ли, этот номер был обнаружен на месте аварии, — произносил я, постепенно повышая голос, — там погибли люди! И среди погибших была моя семья!! И ты ублюдок скрылся с места аварии!!! Но Бог есть, и вот я здесь, чтоб заполнить пробел в этой истории, поставив жирную точку на твоей жизни. — Я ведь говорил, что вы меня спутали, вам нужен не я, — мольбой в голосе произнес Антон.

— Вот что братец, за свои поступки нужно отвечать, жаль, что ты до своего возраста этого так и не понял.

Я взвел курок и направил дуло пистолета прямо в голову парня.

— Вам нужен Велисов, — зажмурив глаза, произнес Антон, но его слова совпали с моментом выстрела.

Уже вечерело, когда я направил свою машину по направлению к полицейскому участку. Управляя автомобилем, я невольно возвращался к мысли о ситуации, произошедшей несколько минут назад. В мире все решают мгновения, они, и только они, судьи и палачи, границы тех черт, за которое кроется невозвратное. Так и с этим парнем, Антоном, замешкайся он хоть на секунду, и пуля, выпущенная, теперь уже с моего револьвера, вышибла бы ему мозги. А ведь хватило всего одного мгновения, для того чтобы просто произнести одну только фразу, что это был не он. Нет на нем вины в смерти родных и любимых мне людей. Тот, на чьих руках кровь невинных людей, ответит за все. Я решил действовать по закону, избегая самосуда, за убийство нескольких людей, пожизненное ему обеспечено.

Этой же ночью был арестован основной подозреваемый в убийстве на Молодецком перекрестке нескольких людей, Антон Черкесов.

Комната для допроса представляла собой поистине зловещий вид. Источником освещения служила только лишь настольная лампа, которая по большей мере была для того, чтобы слепить своим светом допрашиваемого. На обшарпанных стенах видны были темно-бурые пятна, и каждому находящемуся здесь, была понятна история появления этих »художеств». Из мебели здесь были только металлический стол, приваренный к полу, и такой же табурет, так же приваренный к полу. Вся комната, кроме освещенного участка стола, была темна, словно была поглощена тьмой. Воздух был спертым и с преимущественным запахом сырости. Вся здешняя атмосфера являла собой жесткий удар по психике задержанных.

— Ну что, так и будем продолжать упорствовать, молодой человек? — произнес помощник прокурора, двадцативосьмилетний Василий Тимошин. Тимошин был роста высокого, но худощавого телосложения, с густой, рыжеватой шевелюрой, челка которой спадала на заостренное, с тонкими чертами, лицо. Его взгляд, смотрящий из — под челки, внимательно изучал подозреваемого.

— Я вам уже все сказал, мне добавить больше нечего, — произнес Антон Черкесов, голова которого была опущена, а взгляд был устремлен на свои руки, заключенные в наручники.

— Ну да, действительно, чего я тут с тобой вожусь, улики, подтверждающие вашу причастность к данному преступлению, на лицо.

Антон медленно приподнял голову, и, взглянув на ту самую улику, о которой говорил Тимошин, произнес:

— Да, это номер от моей машины, но за рулем в тот день был не я.

— Если не вы, тогда кто?

— Максим Велисов, — после недолгого раздумья произнес Антон, — а откуда у вас этот номер?

— Откуда надо, ты мне лучше скажи, а доверенность на него вы оформили?

— Нет, но ведь в данной ситуации — это не так важно! — произнес Антон, вскакивая с места.

— Сядьте на свое место подозреваемый! — хлопнув ладонью по столу, крикнул Тимошин.

Антон нехотя, но повиновался, и вновь сел на свой металлический табурет.

— Ну послушайте же меня, этот самый номер от моей машины, был у того парня, что приходил к нам накануне.

— Это тот, кто оставил отпечаток своих кулаков на лицах ваших друзей?

— Да, он просто думал, что это я совершил ту жуткую аварию.

— Вот видишь, не я один так думаю, — сарказмом произнес Тимошин.

— Я вам докажу, что я не виновен.

— Очень интересно, — произнес Тимошин, скрестив руки на груди, облокотившись на спинку стула.

— Тот, кто принес вам этот номер, должен был еще передать видео с места аварии, я ему его отдал, когда он приходил к нам.

— Ну и для какой цели он к вам приходил?

— Он искал Максима Велисова, виновника той самой аварии.

— Очень интересно, и откуда же у него такие сведения касающегося Максима Велисова?

— Я ему показал ту самую пленку с места аварии, там все видно.

— Интересно, интересно, об этой пленки вы говорите? — произнес Тимошин, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака, небольшую дискету.

— Да, да, это она, — с ноткой радости и мелодией надежды воскликнул Антон.

— Ну что ж, если вы так настаиваете, я могу и включить данную запись.

Тимошин вставил дискету в дисковод небольшого ноутбука, запустил видео и развернул ноутбук экраном к Антону. Видео было очень плохого качества, и не представлялось возможным установить лицо причастного к данной аварии.

— Этого не может быть, это невозможно!! — в отчаянии психанул Антон, вновь вскакивая с места.

— Так, быстро сел на место! — прикрикнул Тимошин, и вновь хлопнув ладонью по столу.

— Да как же так? я на квадрокоптер установил самую лучшую и надежную камеру, — упавшим голосом, произнес Антон, присаживаясь вновь на табурет.

— Как видите, дела ваши прямо скажем дрянь, — произнес Тимошин, прохаживаясь по комнате убрав свои руки в карманы брюк.

Тимошин прекрасно знал, что Антон не виновен, а виновен как раз-таки Максим Велисов. Еще вечером к нему попала та самая видеозапись, на которую указывал Черкесов, и, просмотрев ее, он тут же, незамедлительно позвонил своему давнему приятелю, Валерию Огневу, начальнику службы безопасности семьи Велисовых. Огнев уже довольно таки давно собирал компроматы на Аркадия Борисовича, для того чтоб в дальнейшем получить большой выкуп. И вот удача вновь улыбнулась Огневу, он попросил Тимошина сделать ему копию, а с оригиналом попросил немного поработать, и, взяв данные на Игоря Князева, так как именно он был тем человеком, который и предоставил все эти улики, уехал прочь.

Тимошин и Огнев были давними приятелями, и оба были одурманены криминальной романтикой, обоим хотелось много денег, но при этом избегать каких-либо последствий. Валерий Огнев с ранних лет увлекся спортом, занимался вначале самбо, а затем параллельно начал заниматься и тяжелой атлетикой. Тимошин же наоборот, готовил себя для работы в прокуратуре, часами просиживал в библиотеках, изучая юридическую литературу. Казалось бы, что общего может быть у этих разных людей, но их объединяла любовь к деньгам, любовь к большим деньгам. Впоследствии они образовали свою группировку, состоящую в основном из спортсменов, и специализировавшаяся в основном на рекитирстве. А Тимошин был неким мозговым центром, который выбирал наиболее безопасные варианты действий. Через некоторое время, так получилось, что Огневу грозил реальный срок, и чтобы его избежать, Тимошин настоятельно рекомендовал ему перестать уклоняться от службы в армии, а взять и пойти служить. После долгого колебания, Валера наконец-то согласился, и уже весной был призван на военную службу в ВДВ, где впоследствии, перед самым дембелем, заключил контракт на сверхсрочную службу. В итоге дослужился до звания старшего прапорщика. Но военная карьера у Огнева, по роковому стечению обстоятельств, так и не сложилась. Все дело в том, что у Огнева, несмотря на его солидный размер телосложения, присутствовала одна особенность его организма, при употреблении алкоголя, Валерий Огнев очень быстро пьянел, и поэтому любое мероприятие для него — это личная трагедия. Так произошло и в тот раз, когда офицеры и прапорщики его роты собрались по случаю получения очередного звания одного из офицеров. Отмечали в небольшом кабаке, а затем, когда большая часть разошлась по домам, оставшиеся решили продолжить торжество, для чего прикупив еще алкоголя, возвратились в расположение роты. Огнев в тот день был на дежурстве, поэтому весь вечер он просидел в роте канцелярии, именно там и застали его вернувшиеся офицеры, и сразу же пришло приглашение составить им компанию. Огнев, после недолгого раздумья, присоединился к весьма уже выпившей компании. Но выпив буквально пару рюмок, Огнев почувствовал головокружение и на непослушных и вялых ногах, кое-как доковылял до своего дивана, который стоял в его кабинете. Утром его разбудили представители военной прокуратуры, ничего непонимающий Огнев, обнаружил, что диван и его руки были испачканы кровью, а рядом с ним лежал труп одного из офицеров из его роты, с которым он накануне праздновал. Конечно, Огнев был невиновен в этом убийстве, и все это было подстроено его же коллегами, которые в пьяном угаре, два офицера, начали выяснять отношения между собой, в результате чего один схватил со стола нож и воткнул в грудь своему товарищу, от чего тот мгновенно скончался. Остальные двое долго не думая, перетащили тело убитого в канцелярию, где спал Огнев, и с имитировали потасовку между ними, не забыв при этом вложить нож в руку Огнева. Тогда Огневу грозил реальный тюремный срок, но подоспевшая помощь со стороны адвоката Велисова, который тот еще пока брал бесплатные дела, просто для того, чтобы не терять хватку. Судебный процесс адвокат Велисов провел блестяще, суд оправдал Огнева, а настоящие виновники были наказаны, но со службой пришлось попрощаться, но и здесь адвокат пришел на помощь Огневу, предложив ему место начальника охраны его семьи. Тот без раздумья согласился. Но жажда наживы и любовь к большим деньгам превысили простое чувство благодарности, и Огнев начал понемногу собирать на адвоката компромат.

А Тимошин, как и планировал, с отличием закончил юридический факультет, и был направлен в городскую прокуратуру, пока правда только помощником, и именно тогда, когда шел судебный процесс над Огневым, старые приятели, которых развела дорога судьбы, вновь встретились. И теперь их криминальный дуэт стал еще сильней и крепче.

17 января состоялось судебное слушание по делу о происшествии на молодецком перекрестке, в котором суд вынес решение о виновности Антона Черкесова и назначил ему наказание в виде 12 лет лишения свободы. Дело закрыто.

До »Старой деревни» я добрался довольно быстро, несмотря на образовавшийся гололед. Я до сих пор не смог прийти в себя из-за решения суда. Ну как же так? Я ведь следствию предоставил все улики по делу на молодецком перекрестке, ну что еще нужно было для того, чтобы провести нормальную работу, и привлечь к ответственности того, кто действительно заслуживает наказания. Велисов, Велисов, скорей бы мне взглянуть в твои наглые глазенки, это ж до какой степени нужно быть напрочь прогнившим человеком, чтоб так подставлять своих друзей. Скорее всего, его папаша постарался, отмазал сынка своего, ну ничего ребята, я до вас еще доберусь. Я объявляю вам войну, я объявляю войну этой коррупционной системе, которая своими щупальцами проникла во все сферы жизни человека, и создает разлагающее действие внутри нашего общества. Это ж как нужно было так оскотиниться некоторым представителям нашего человечества, чтоб ради спасения своей ничтожной и продажной шкуры, поломать жизнь своему ближнему, ни в чем не повинному человеку. Если по глубже разобраться в нынешнем состоянии нашего общества, то самое общество зашло в тупик своего развития, дальше наступает стадия деградации, морального разложения и духовного упадка, что собственно мы сейчас и наблюдаем. Я считаю, и это сугубо мое личное мнение, что это самое общество, в его нынешнем положении, не имеет право на дальнейшее существование. Ведь оно не развивается, а только паразитирует все вокруг. Кажущееся развитие, движение вперед, по сути, представляет собой революционный регресс, стагнацию. Все, что создается мужьями науки, и, если оно действительно приносит обществу пользу, обязательно будет захвачено вредоносными вирусами людьми-паразитами, которые эволюционные изобретения любо скроют от глаз народа, либо до такой степени развратят, что принесет людям не пользу, а вред. Оглядевшийся вокруг себя человек, мыслящий человек, заметит тенденцию к духовному упадку человечества. Сейчас идет активнейшая работа по деградации человечества, взять хотя бы нынешнюю систему образования, в любом городе все создано для развлечения и прожигания времени, мощный зондаж по телевидению и в интернете. А для саморазвития и совершенствования у людей, как правило, времени уже не остается, ведь надо же еще в соседях всем написать и обо всем рассказать, в общем, пустословием заниматься.

Крики, которые доносились через закрытое окно моего автомобиля, невольно вернули меня в действительность, поток мыслей растворился, словно в воздухе. Присмотревшись, я заметил, как возле особняка Велисовых, столпилась возмущенная толпа. Мне сразу же захотелось узнать, в чем там дело, от чего я быстро вышел из машины, и направился в сторону митингующих. Чем ближе я подходил к недовольной толпе, тем все понятней мне становилась причина массового недовольства. Люди требовали, чтоб освободили Черкесова, а реального виновника осудили по всей строгости закона. Мне были симпатичны их требования, потому как их взгляды с точностью совпадали с моими. Я проявил огромное желание слиться с этой толпой, ведь это и меня тоже касалось, я был малой частью этой толпы. Живой организм, состоящий из около ста человек, имело разноликих своих представителей. Здесь присутствовали жены, сестра и матери погибших, особенно ближе мне были братья и мужья погибших сестер и жен. Около ворот, ведущих к особняку Велисовых, выставилась охрана, состоящая из шести человек. Одеты они были в теплые, кожаные куртки, под подолом которых виднелись стволы автоматов. Уж кто, а они точно без раздумья, в случае чего, воспользуются применить его, и весь их вид показывал, что рука ни у кого при этом не дрогнет. Это своего рода был, конечно, сдерживающий фактор от того, чтобы толпа ринулась прямиком в особняк Велисовых, словно в семнадцатом на Зимний. Я пытался вглядеться в окна дома, не промелькнет ли чей-либо силуэт, но все тщетно, из-за занавесок на окнах, ничего невозможно было разглядеть. Я постепенно внедрялся в этот »живой организм», и стал его составной частью. Чем глубже я протискивался в толпе, тем больше начал замечать о присутствии на митинге представителей стритрейсеров. Они проезжали на машинах мимо ворот особняка и, размахивая транспарантами, выкрикивали свои требования, все это сопровождалось со звуком автомобильного клаксона. Толпа кричала, выставляя свои требования, а требование было только одно: освободить невиновного и привлечь к ответственности настоящего виновника трагедии. Только выражения отличались, кто требовал, пересмотра дела, кто немедленного освобождения Черкесова, это были в основном стритрейсер, а кто и требовал самосуда над Велисовым младшим. Внимательно приглядевшись к окружающей меня толпе, я вдруг пришел к такому мнению, что представителей движения стритрейсеров, по численности преобладало над остальными собравшимися. Сам не зная почему, но я вдруг неосознанно начал взглядом скользить по ним, не отдавая себе отчета в том, что, или кого я ищу. Но тут мой взгляд зацепился на одном парне, я сразу же его узнал, это был один из тех, который был тогда с Черкесовым, когда я к нему приходил. Что я хотел от этого разговора? Когда я направился в его сторону, я не понимал. Я просто шел по направлению к нему. Возгласы протестующих эхом отражались у меня в голове, словно они были не здесь и сейчас, а где-то там, далеко. Я видел, как небольшая группа стритрейсеров, переговаривая между собой, поглядывали в мою сторону. А я все шел. Один из парней отделившись от группы, направился навстречу ко мне.

— Не думал, что у тебя хватит наглости прийти сюда, — недружелюбным тоном произнес парень.

— Мне жаль вашего друга, я не думал, что дело примет такой оборот, — произнес я, не зная какие слова мне подобрать, ведь я не чувствовал себя виноватым, да и в чем могла состоять моя вина? В том, что я реально хотел помочь тому парню?

— Ему, видите ли, жаль, — произнес парень, обращаясь уже к своим друзьям, которые в этот момент подошли к нему, — он ведь тебе все отдал, да с таким материалом, не его, а этого Велисова закрывать надо, а мы думали ты за правду и справедливость.

Я стоял и молча, смотрел в глаза этому парню, и я его прекрасно понимал, а что ему еще остается думать? Материалы действительно были у меня, у меня в руках были реальные доказательства о причастности к аварии Велисова-младшего, и я их отдал в прокуратуру. Но как так произошло, что вместо настоящего виновника, на нарах сидит совершенно невиновный человек. Ну что тут скажешь? Я ощущал себя в данной ситуации, как — будто из-под моих ног выбили почву, тот прочный и надежный фундамент, на котором я доселе стоял. Ситуацию спасла, неожиданное появление девушки. Рыжая, длинноногая красавица, неожиданно появилась, и, встав плотно ко мне, произнесла:

— Я тебе верю, помоги нам найти этого мерзавца, c нас любая помощь, Антон не должен сидеть в тюрьме.

— А вы простите, кто? — спросил я, немного опешив от ее слов.

— Мое имя Сати, я была в отношениях с этим козлом Максом, пока он нас так не подставил, сейчас я хочу простой справедливости.

Я смотрел на эту хрупкую, миловидную девушку и восхищался ее мужеством и упорством, что читалось в ее взгляде зеленых глаз. Мы шли не спеша, а она все говорила, при этом, зачем-то заламывала себе пальцы.

— Мы с ним уже два года, а я оказывается его совсем не знала, скажите, у вас тоже имеется личный мотив в его скорейшем розыске?

— Более чем, — немного помолчав, ответил я.

— Не поделитесь? — глядя мне в глаза, спросила Сати.

Мне конечно не хватало того, с кем можно было поделиться со своей болью, уже давно хотелось высказаться, освободить свою душу от накопившейся боли. Но, к сожалению, у меня нет таких близких людей. Приятели, конечно, есть, но ДРУЗЕЙ, нет. С тех самых пор, как перестало биться сердце моего настоящего, единственного друга Михаила, испытателя спортивных автомобилей. Когда при очередном испытании спортивного болида, отказала тормозная система, шансов чтобы выжить, равнялись нулю. Автомобиль на огромной скорости налетел колесом на какую-то кочку на дороге, отчего автомобиль, подлетев, совершил несколько смертоносных кульбитов, водитель был обречен.

— Нет, извините, это личное, и касается только меня.

— Я понимаю, но как бы то ни было, мы вот все здесь, кто пострадал от сынка адвоката.

— Надеюсь, он нас хотя бы видит, — с горечью произнес я.

— Нет, не видит, его нет в этом доме, — уверенным тоном произнесла девушка.

— То есть как это нет? — удивился я в свою очередь.

— А он уехал, несколько дней назад, его сестра занимается этим самым, ну как там? в общем, она волонтер, ну там помогает всяким обездоленным, хм, это его папаша постарался спрятать его.

— А для чего тогда весь этот спектакль с митингом? — продолжал удивляться я.

— Чтобы градус поднять, общественное мнение разбудить, в общем, нужна буча.

— А кто тогда эти люди? — спросил я, указывая на скандирующую толпу.

— Это наши приятели из театральной массовки, но не все, конечно, есть тут и реальные люди, которых коснулась эта трагедия.

— И что? думаете, это произведет эффект? — c ноткой недоверия произнес я.

— Обязательно произведет, а вот как раз и телевидение, — c ноткой радости произнесла Сати.

Микроавтобус с надписью »Телевидение Аквилонска» медленно подкатывал к толпе митингующих, и тут, словно по немому приказу люди начали расступаться, пропуская автобус. Автобус остановился напротив ворот особняка, и из его тут же выскочил оператор и журналист, два молодых парня.

Внутри меня рождались два противоречивых чувства, на одной чаше весов было то, что есть люди, которым небезразлично случившееся на Молодецком перекрестке, но с другой стороны, отвращение вызывала вся эта театральная постановка. C такими противоречивыми чувствами я сел в свою машину и уехал прочь от этого спектакля.

Сколько алкоголя может выпить здоровый человек? Скажу честно, не знаю. Какую по счету бутылку водки я уже опорожнил, я тоже не знаю. Но она проклятая, никак не хотела, чтоб я провалился в небытие. Проклятая русская традиция, все человеческие либо взлеты, либо падения всегда при этом присутствует традиционная беленькая, словно пожизненный наш спутник, наш сталкер. Интересно, а откуда на Руси появилась такая традиция, травить себя зеленым змием? Травить себя, когда нам плохо и хочется сквозь землю провалиться, когда нам и белый свет не мил, либо, когда нам очень хорошо, нам хорошо, а организму какого? Никто об этом не задумывался?

Я сидел на стуле, меня шатало, но я упорно всматривался в наш семейный фотоальбом, правда, это получалось с трудом, так как в глазах все двоилось. Приходилось подолгу фокусироваться на изображении при этом, то хмуря брови, то широко раскрывая глаза.

— Здравствуйте, можно войти? — прозвучал внезапно голос.

Я повернул свою шатающуюся голову, и, зажмурив глаза, вновь всмотрелся на незнакомца, стоящего в кухонном, дверном проеме.

— Вы хто? как вы здеся?

— У вас там просто не заперто, — пробасил голос незнакомца.

— Да-а-а-а? У вас ко мне дело, какое? — пытался я придать своему голосу хоть немного трезвости.

— Меня Леонидом зовут, а вы ведь Игорь Князев, верно?

— Ну, допустим, а мы разве знакомы?

— Вы, верно, меня не знаете, я случайно увидел вас сегодня, на митинге в »Старой деревне», хотел к вам подойти, но вы так внезапно уехали. Я ведь тоже пострадавшая сторона той жуткой аварии, и тоже жажду справедливости, но проведя свое частное расследование, я так ни к чему толком и не пришел.

— А вы сказали, что тоже пострадали, это как?

— Ну, тут не конкретно я, у моей сестры несчастье, ее сын, то есть мой племянник, в один детсад ходил вместе с вашими дочками, он тоже погиб на той аварии.

— Выпьешь со мной?

— Да, конечно, я тут тоже принес с собой, — произнес гость, вытаскивая из портфеля две литровые бутылки водки.

Прошло, наверное, немного времени, когда мой организм уже начинал давать сбой, я буквально клевал носом стол, а слова моего гостя, доходили до меня откуда-то издалека, он мне казался словно размытое пятно. Вскоре моя голова вовсе упала на стол, и я отключился.

Валерий Огнев, а тем самым ночным гостем был именно он, увидев, что я уснул крепким сном, встал из-за стола, убрал свою рюмку к себе в карман, обтер прикасаемые предметы от потожировых следов, включив газ на всех конфорках моей плиты, вышел из квартиры, не забыв прикрыть за собой дверь.

— А я думал, что будет не так все просто, ну надо же, такое везение, — произнес сам себе Огнев.

Часть 2. Становление.

Теплые, майские дни, встретили меня с полным радушием, после многодневного больничного — »тюремного» заключения. Я жадно вдохнул этот по-настоящему приятный и чистый воздух свободы. Перед больничными воротами я обернулся и беглым взглядом осмотрел территорию больницы, в которой я отбывал свой »срок». На заднем дворе больничного корпуса, виднелся кусочек скверика, где больные совершали прогулки, в определенные часы. В совсем не давнем прошлым, по тому скверу прогуливался и я. С противоречивыми чувствами я покидал этот маленький больничный мир. С одной стороны, тоска смертельная, но с другой, благодаря ей, я был вынужден выходить из своего внутреннего мира, и вливаться в социум. Но не все так мрачно было со мной во время больничного заключения. После того, как мне разрешили прогулки, я буквально сразу начал работу по расширению своего кругозора. Мне почему-то в голову пришла такая мысль, что самые грамотные и образованные люди, это те, кто отбывает свой срок в местах лишения свободы. Изолированный от общества человек, волей-неволей в целях скоротать время, начинает заниматься самообразованием, приобретаются дополнительные навыки, открываются новые таланты. К одному из таких занятий меня приобщил один, на мой взгляд, странный пациент. Все началось с того, что у меня с самого утра было скверное настроение, да оно и не пропадало. Мои мысли постоянно были заняты тем, что я все время пытался понять, как это из нормального человека, каким я всегда себя считал, вдруг получил клеймо суицидного? Мне б вспомнить того самого ночного гостя, что заходил ко мне, а может этот гость был плодом моих сновидениях. Я даже не помню, о чем мы с ним говорили. А я больше всего был уверен, что причина моего нахождения здесь, является не попытка суицида бытовым газом, как это пытаются преподнести врачи и полиция, а банальное покушение на мою жизнь, кому-то я очень сильно помешал, но кому? Вопрос оставался открытым. Может быть Велисовым? А смысл? Этот ублюдок избежал заслуженного наказания, но с ним я еще разберусь, вместо него сидит совершенно невиновный человек. Кто еще? Ладно, пока подумаю над тем, как мне этого сопляка на чистую воду вывести, хотя было бы лучше его, конечно, стереть в пыль, но Черкесова нужно вытаскивать, ведь если подумать, то косвенно в этом есть и моя вина. Вот с такими мыслями в голове я проходил мимо скамеечки, на которой сидел тот самый странный парень, и играл в шахматы. Почему я его назвал странным, это определение я ему дал по причине того, что он играл в шахматы всегда в одиночестве, хотя оппонента найти можно без особых проблем. Было бы предложено. Но он всегда сидел один и играл, хотя со словом »всегда» я, наверное, поторопился, потому, как я видел его всего пару раз. Во внешности его не было ничего необычного, но все же что-то такое в нем присутствовало, что заставляло обратить на него внимание. Только, верно будет подмечено, внимание ему уделяю только я, остальные как будто его не замечают. Его длинные, золотистого цвета волосы, были аккуратно зачесаны назад, а концы спадали на плечи. На вид ему было примерно, как мне, насколько я смог разглядеть, но лицо его было настолько гладко выбрито, что даже не было и следов присутствия щетины, как будто и не росла вовсе. Проходя мимо его, я на мгновение остановил свой взгляд на созданной партией на шахматной доске. Где-то на подсознательном уровне мне всегда хотелось научиться играть в шахматы. Но дворовые условия, на которых прошли мои детство и юность, не давали возможности ими заниматься, а дальнейшая женитьба и появление детей, вовсе отодвинула эту затею куда-то на самый задний план.

— Вам тоже нравятся шахматы? — прозвучал вдруг мелодичный голос незнакомца.

От неожиданности я, признаюсь, даже немного вздрогнул, настолько было неожиданным его обращение ко мне. Сколько раз за все время я ходил мимо его, но он никогда не пытался со мной заговорить, а тут, ну Вы поймете, каково было мое удивление. Для пущей уверенности, что вопрос был адресован именно мне, я огляделся по сторонам, и вновь посмотрел на незнакомца, который в свою очередь, продолжал изучать позиции на шахматной доске.

— Не желаете присоединиться? — произнес он, открывая свое, гладко выбритое, с тонкими чертами, интеллигентное, лицо. От взгляда его, больших, светло-голубых глаз, исходило тепло, вперемешку пропитанным вековой мудростью и такой проницательностью, что я невольно почувствовал, что меня словно пропустили под сканер, казалось, что он видел меня насквозь, видел все мои достоинства и слабости и даже чувствовал мои мысли.

— Да я и не умею, — робко произнес я.

— О, да это вовсе не проблема, я вас научу, если хотите, конечно.

— Признаюсь, давно хотел постичь шахматную науку.

— Ну, тогда, прошу, — произнес незнакомец, приглашая жестом руки присесть меня на скамеечку напротив его.

Присев, я обратил внимание, как быстро незнакомец расставляет фигуры на шахматной доске.

— Я гляжу, вы с шахматами на »Ты» — произнес я.

— А у вас какой уровень подготовки?

— Да какой там уровень, знаю, как ходят фигуры, — махнув рукой, произнес я.

— Ну, для настоящей игры этого явно недостаточно, — усмехнувшись, произнес незнакомец, — для начала давай знакомиться, ведь оппоненты должны знать друг друга не только по стилю игры, но и по именам, имя мое Орислав.

Интересное имя, никогда его раньше не слышал, наверное, старославянское, во всяком случае, признаки схожести есть.

— Игорь, — просто ответил я.

— Ну что ж Игорь, фигуры расставлены, начнем игру? Какими предпочитаете играть?

— Белыми, — уверенно и без раздумий, произнес я.

— Отличный выбор, белые начинают и выигрывают.

— А как иначе, — отшутился я, и сделал свой первый ход пешкой d4.

— Так, а мы тоже пешкой d5.

Я вновь сходил пешкой с6, и тут же был атакован черной пешкой. Я решил сходить конем f3, мой оппонент в свою очередь тут же отреагировал пешкой с6, немного подумав, как заманить его в ловушку, я сходил пешкой е3, у меня складывалось такое впечатление, что Орислав мои ходы знал заранее, потому, как реагировал на них мгновенно, к примеру, ответ был слон е6.

— Это называется »Славянская защита», — как бы, между прочим, произнес Орислав.

Мне было как-то все равно, как и что это называется, но все же кивком головы я дал понять, что принял данную информацию. Здесь я заметил отличный ход, который, по моему мнению, давал мне шанс к быстрой победе, над этой всезнайкой. Я даже улыбнулся от предвкушения триумфа, и ходом конем g5, я самодовольно посмотрел на своего оппонента.

— Хороший ход, и красивая победа, но в игре, как и в жизни, все решают мелочи, мелкие и незаметные, потому и очень важные, — произнес Орислав, — так же и ты в своей жизни много уделял внимания глобальным проблемам, а мелочи упускал из виду, потому и произошло то, что произошло.

— Что произошло? — не понял я слов своего напарника.

— Что, что, мат тебе, вот что, — произнес Орислав, делая ход ферзем на a5.

— Да как же так?

— Вот так.

— Погоди, погоди, а что ты там про мою жизнь говорил?

— А что я про твою жизнь говорил?

— Ну, про какие-то мелочи, которые я якобы упустил.

— Разве ты сам так не считаешь?

— Слушай, ну откуда тебе знать, что было в моей жизни? Ты ведь ничего обо мне не знаешь.

Орислав на мою реплику только тяжело вздохнул.

— Ну, чего молчишь? — не унимался я.

— А что говорить? Ты и сам все прекрасно знаешь, только самому себе признаться не хочешь, человечество в целом все прекрасно понимает, но самим себе не желают признаваться, парадокс.

— Не понимаю, в чем мне себе признаваться, в том, что в жизни я совершал ошибки? Ну да, совершал, я и не спорю, слушай, чего ты вообще ко мне пристал?

— Я просто хочу помочь тебе, вот и все, — спокойным голосом ответил Орислав.

— Помочь мне? В чем? Да я и не нуждаюсь, в чьей-либо помощи, и прекрати говорить загадками, — начал уже выходить из себя я.

Ухмыльнувшись, Орислав подошел ко мне и произнес, указывая рукой на шахматную доску:

— Твоя манера игры говорит за тебя, давай проанализируем, ну, во-первых, твой выбор пал на белые фигуры.

— Ну и что?

— Да, в общем-то, ничего, если смотреть по отдельности, а в совокупности получается очень даже наглядная картина твоего внутреннего Я.

— Опять загадки, ты что, психолог что ли?

— Чтобы узнать внутреннее содержание человека, необязательно быть дипломированным психологом, достаточно проявить немного наблюдательности, вот и все.

— Ну и что ты можешь сказать обо мне? Даже интересно, — с ноткой недоверия произнес я.

Орислав вновь присел на скамеечку и, закинув одну ногу на другую, продолжил:

— То, что ты выбрал белые фигуры, говорит, что ты склонен брать инициативу на себя, а твой агрессивный дебют в начале партии, говорит о чрезмерной импульсивности, и как следствие, приводит к недочетам и ошибкам.

— Не понимаю.

— Наша жизнь, это та же игра в шахматы, только с большим количеством фигур и с многомиллионными комбинациями. Вот ты начал игру смело и уверенно, но тебе не хватило совсем немного терпения и внимательности. Ты сходил вот этим конем, и намеревался взять моего короля, но не учел главного, что около него стоит мой ферзь, которому ты сам и открыл дорогу к своему королю.

— Ну да, и что из этого? Причем здесь моя жизнь?

— Игорь, ты когда-нибудь слышал о философии дзюдо?

— А это здесь причем? — я был несколько обескуражен этим вопросом.

— Так вот, основное правило в дзюдо, это использовать силу противника в свою пользу, независимо какой силой он обладает. Чем сильней и мощней противник, тем легче с ним справиться, парадокс.

— И все же я не понимаю, причем здесь все это?

— Настало время говорить открыто, твой дух омрачен, и мысли твои излучают отрицательную энергетику, ты жаждешь справедливости, и это хорошее качество для человека, но, если оно интерпретировано в нужном направлении и понимается правильно.

-Ты можешь разъясняться человеческим языком? — я чувствовал, как постепенно начинаю проявлять раздражительность.

— Твоя душевная рана очень глубока и твой эгоцентризм ищет пути выхода из этих терзаний, но видит лишь один единственный, как обманчиво предполагая, путь. Но ответь мне, разобравшись с этим парнем, ты сможешь обрести покой?

— Да откуда тебе знать, что я чувствую? Откуда ты вообще обо мне так информирован? Ты что из спецслужб?

— Господи, столько вопросов, и все мимо, я все тебе расскажу, но небольшими порциями, информацией так же можно отравиться, как и едой.

— Я весь во внимании, — произнес я, скрестив руки на груди.

Усмехнувшись, Орислав продолжил:

— Ты когда-нибудь слышал о Шамбале?

— Ну, это в преданиях мифическая страна, — ответил я, радуясь от того, что могу блеснуть своей эрудицией.

— Не совсем так, это не миф, а вполне реальная страна, расположенная в горных районах Тибета, на горе Кайлас.

— Интересно, а почему ее тогда до сих пор не обнаружили?

— Потому что Шамбала открывается только тем, кто позовет ее, но при этом будет иметь чистые помыслы и сохранит мысли в чистоте.

— Ну, ты меня вовсе запутал, а причем тут Шамбала и я? Сам же говорил, что у меня дурные мысли.

— Вся твоя беда в том, что ты постоянно торопишь события, не спеши, сужденное прибудет. А в доказательства того, что Шамбала реальна, являюсь я сам.

Орислав уловил мой удивленный взгляд и продолжил:

— Тебе сначала будет трудно во все это поверить, так как твое сознание долгое время живет в иллюзии, то есть в вашем современном мире. Но постепенно твое мировоззрение, а вслед за ним и твое мышление, начнут перестраиваться на нужный диапазон.

— Стоп, стоп, это все конечно впечатляет, но у меня два вопроса, первое: зачем тебе это надо, и второй: почему я.

— Объединяя два твои вопроса в один, отвечу, ты когда-нибудь слышал о воинах Света — гелиарах?

— Впервые слышу.

— Неужели ничего? В разные времена их называли то, »Рыцари круглого стола», »Тевтонский орден», »Тамплиеры», » Орден Дракона», »Госпитальеры», »Орден Алькантара», »Орден Христа», »Орден меченосцев», и многие другие

— А, об этом я когда-то слышал, но не помню откуда.

— Каждое название соответствует своей эпохе, в ваше время их называют гелиарами, названия разные, но суть их одна, служить человечеству во имя добра и справедливости, слабого защити, а глупого научи.

— Это все конечно здорово, но я так и не услышал ответа на свои вопросы.

— Мы, представители Шамбалы, крайне обеспокоены твоим душевным состоянием, в силу пережитой трагедии, но я здесь для того, чтобы помочь тебе обрести душевную гармонию.

— Ты считаешь, что я псих?

— Ни в коем случае, Игорь, ну признайся самому себе, неужели тебе не хочется немного успокоить изрядно потрепанные нервы? Просто доверься мне, ты в любой момент можешь отказаться от меня, только скажи и я исчезну.

Его слова тронули тонкие струны моей души, воспоминания о моей семье, вновь вспыхнули в моей памяти, словно сковырнули затягивающуюся рану, создавалось впечатление, что это было сделано специально. Но вместе с болью пришла и ненависть, ненависть к тому одному лжечеловеку, который разрушил мой мир, принес горе и разлуку с любимыми не людьми. На память приходит еще один странный эпизод, случившийся совсем не так давно. Ночной незваный гость, кто он? Для чего приходил? И что самое важное, для чего хотел от меня избавиться? Одни вопросы, а ответов нет. Именно из-за него я здесь, и по его милости меня очень часто осматривают психиатры, задавая, на мой взгляд, самые идиотские вопросы, какие могут существовать в этом мире. Моему недоброжелателю нужно отдать должное, гуманным человеком оказался, не стал душить или резать меня, а просто избрал для меня смерть во сне. Самое обидное, что лица его я никак вспомнить не могу, как ни старался, все тщетно. А следователь из прокурорских, молодцом, быстро дело под суицид подогнал, и все, дело закрыто, все молодцы, получайте заслуженные награды, а вы Князев, милости просит на освидетельствование к психиатру. Н-да, ну где тут спрашивается справедливость?

— Не терзай себя, Игорь, это твой крест, и тебе суждено его нести, как трудно ни было, а я тебе в этом помогу.

— А? Что? — словно опомнившись ото сна, произнес я.

— Я спрашиваю, какие планы у тебя после выписки?

— Да какие там планы, на работу устроюсь, и забуду все это, словно кошмарный сон, — ответил я.

— Не лукавь Игорь, я читаю тебя словно открытую книгу, этот ыпарень, которому ты намерен отомстить за гибель семьи, он твой ключ к спасению самого себя, твоя задача защитить его.

— Что за бред ты несешь? На сумасшедшего вроде не похож, а послушаешь тебя, так весь диагноз на лицо.

— Доверься мне.

— Вот ведь прикопался, а что ему кто-то угрожает?

— Над ним сгущаются тучи, стань для него лучиком света.

После того разговора с Ориславом, я его больше не видел.

На следующий день после выписки из места своего »заточения», я, вооружившись необходимым инструментом, отправился на Тереховское кладбище, чтоб привести в порядок могилу своих любимых и родных мне людей. Было раннее субботнее утро, поэтому до кладбища я добрался без особых проблем, »пробка» еще не успела образоваться, от спешащих на природу людей, в свой выходной день. Я очень хорошо помню местоположение нужной мне могилы, несмотря на то, что я не был здесь с момента похорон. По пути своего следования, я невольно пробегал мимолетным взглядом по встречным могилам, и ко мне невольно приходила мысль о смысле жизни человека. Для чего мы приходим в этот мир? Я не думаю, что человек рождается лишь для того, чтобы сделать потомство. Кто-то, конечно, оставляет свой след в истории, но это по большей части пустой след, ничего не значащий, как например, от рекордов Гиннеса, до завоевания других стран, согласитесь со мной, пользы никакой. Но и встречались и такие индивидуумы, которые действительно принесли миру и каждому отдельному человеку существенную помощь и значительно упростили жизнь. Такие открытия — бесценны. И таких людей, это конечно мое мнение, нужно как следует поощрять и создавать необходимые им условия для работы, для их созидательного труда, еще при их жизни. А еще существует отдельная прослойка людей, которые по своей природе не делают ничего противозаконного, ничего плохого другим людям, но все же совершают серьезное, паразитирующее действие, это большая часть людей — потребителей, нейтралики, серенькие, почти что беленькие, в общем, ни рыба, ни мясо. Ничего существенного, не считая своего потомства, и то не у всех, эти люди в жизнь не приносят. Только изрядно потребив все ресурсы, которые даны ему в мире материального бытия, для себя любимого, и не дав ничего взамен, эти люди так же уходят в небытие, даже память о них, очень быстро стирается. Вот и спрашивается, а в чем смысл этой жизни? Много вопросов, но ответов догадывайся сам. Вот и получается, что человек волочит свое земное существование, словно слепой котенок, натыкаясь в слепой темноте на всевозможные препятствия, которое готовит им жизнь. А вот интересно, если, к примеру, у каждого человека на планете, вдруг наступило бы озарение о смысле его жизни, если б каждый человек четко осознал свое предназначение, как бы тогда выглядела вся наша жизнь? Кем бы мы были?

Мысли мгновенно ушли в небытие, когда моему взору предстала нужная мне могила. Все три могилы были огорожены под общей оградой. C протяжным скрипом отворилась дверца калитки, чем мгновенно обратила мое внимание, мысль о том, что нужно будет обязательно ее смазать, даже не обсуждалась. Я с детства терпеть не мог скрипы дверей, они меня раздражали. Немного постояв в раздумии, я начал раскладывать инструменты, а после приступил к облагораживанию могил.

В небольшой, уютной комнатке, которая находилась в опустевшем цеху заброшенного стеклозавода, было довольно комфортно не только проводить свой досуг, но и вполне была пригодна для постоянного проживания. Удобная мягкая мебель в сочетании с другими элементами дизайна, придавала ей некое чувство домашнего очага. Хозяин этой комнаты, в недавнем времени был Антон Черкесов, но в силу сложившихся обстоятельств, сейчас данную площадь занимает его друг Сергей Гаврилов, по прозвищу » Серьга», по начальным буквам имени и фамилии. »Серьга» был самым новым человеком в команде стритрейсеров, долгое время Антон уговаривал его вступить в их ряды. »Серьга» неплохо управлял автомобилем, любил скорость и драйв, а самое главное понимал и любил философию скоростных заездов, в общем, он обладал всеми качествами настоящего стритрейсера. Но, а что касается насчет способа заработать на этом, то Сергей это отметал в сторону, не отдавая этому должного внимания. За короткий промежуток времени пребывания в команде стритрейсеров, »Серьга» заслужил уважение среди ребят, даже находились и те, которые спрашивали совета по некоторым вопросам касающихся автомобилей и особенности езды на некоторых моделях.

В это утро, Сергею особо никуда не хотелось идти, потому он начал свой день с прочтения нового выпуска журнала »Авто мир». Увлекшись чтением статьи, он не заметил, как вошел один из его приятелей, который являлся одним из тех трех ребят, принимавший в свое время участие при »разговоре» с Князевым, когда тот приходил к ним еще по зиме.

— Ты че »Серьга», оглох что ли?

— А это ты, Зяма, извини, не услышал, как ты пришел, статья интересная, зачитался, — произнес Сергей, отбрасывая журнал в сторону и отвечая Зяме на его рукопожатие, — ты чего в такую рань приперся? Вот ведь кому не спится.

— Да я и не ложился еще, всю ночь с девками в клубе зависали, у тебя есть попить чего? А то сдохну от жажды.

— Возьми в холодильнике, — ответил Сергей, осуждающе глядя на Зяму.

Зяма одним махом осушил полную полтора литровую бутылку »Нарзана», и, выдохнув, произнес:

— О-о-о, ништяк, будем жить, для закрепления пивка бы еще.

— Хорош бухать, Зяма, а то каждую пятницу ты в сопли, так и до беды не далеко.

Зяма в ответ только махнул рукой и плюхнулся в кресло.

— Ничего ты не понимаешь в романтике ночной жизни. Музыка, девочки и море бухла, я для того и учувствую в этих гонках, чтоб потом оттянуться с какой-нибудь »крошкой». А что, имею полное право. Вот ты мне ответь, я хотя бы раз команду подвел? Молчишь? Да потому что предъявить тебе мне нечего. Ты у нас недавно, а вот Тоха знает, что надежнее меня, только механизм швейцарских часов, и то, если не забывать их заводить.

— Ну ладно, все, вот завелся, ты мне лучше вот что скажи, ты в региональном заезде участвуешь?

— Ты ж меня знаешь, я за любой кипишь, только свистни, а, когда еще на кону такие деньги стоят, то я в первых рядах.

— Ты осознаешь всю ответственность такого решения?

— Осознаю ли я? Я понял, ты сам хочешь участвовать, да? Ну, скажи, что да.

— Дурак ты, я ж о команде стремаюсь, ты ж знаешь, что деньги для меня не главное.

— Да уж, не главное, вам об этом легко говорить, при таких родителях, а ты попробуй, пойми меня, для меня может это тот самый единственный шанс, вылезти из этого болота и изменить свою жизнь. Мне двадцать четыре, а у меня до сих пор девушки нет, я имею в виду постоянной, а все из-за того, что я нищеброд.

— А ты для начала с бухлом не пробовал завязать?

— Да пошел ты, — скорее шутя, чем всерьез, произнес Зяма.

В этот самый момент в комнату вошла, а точнее сказать, вбежала Сати.

— О, Сати, привет, слушай ты как раз вовремя, — произнес повеселевший Зяма.

— Что случилось?

— Да просто у нашего Зямы переоценка ценностей началась, — в шутливом тоне произнес Сергей.

— А что в этом такого? Да я готов к серьезным отношениям, вот ты Сати, могла бы стать моей девушкой?

Девушка слегка удивилась, но быстро нашлась и ответила парню:

— Ты конечно очень клевый, но быть твоей девушкой это для меня очень большая честь, и я боюсь не оправдать твоего доверия.

После этих слов, Сергей залился раскатистым смехом.

— Ладно, я пришла по другому делу, вы в курсе, что в город вернулся Макс?

— Макс вернулся? Когда? — спросил Зяма.

— Откуда у тебя такая информация? — в свою очередь спросил Сергей.

— Разведка донесла. Вопрос не в том, откуда я узнала, вопрос, что делать будем?

Сергей соскочил с дивана и принялся расхаживать по комнате, что служило признаком раздумья.

— Так, напрямую к нему не подойти, это ясно, нужно что-то придумать.

— Э, вы чего? Сбрендили что ли? Вы забыли кто его отец? Да один их начальник охраны чего стоит. Если мы хоть на метр к нему приблизимся, нас вмиг схватят, — запротестовал Зяма.

— Если ты слаб в коленках, то ты можешь быть свободен, мы и без тебя решим этот вопрос, — произнесла Сати.

— А может в помощь того парня привлечь? Помнишь? Князев кажется его фамилия, — предложил свой вариант Сергей.

— Не в коем случае, — сразу же отбросила эту идею Сати, — один раз Антон ему доверился, а чем дело закончилось ты знаешь.

— Так ребята, не хочу быть свидетелем вашего заговора, я умываю руки, — произнес Зяма.

— Давай проваливай, все равно от тебя никакого толку, — буркнул Сергей.

— Да ну вас, — махнув рукой, Зяма вышел из комнаты.

Наступило долгое молчание, в этот самый момент решалась судьба Макса. Серьга пристально взглянул на Сати, и произнес следующее:

— Что ты намерена с ним сделать?

— Я намерена идти до конца, ты со мной?

— Конечно, только как это все провернуть?

— У меня, кажется, созрел план, в общем, поступим следующим образом.

Окинув взглядом проделанную мной работу, я оказался очень доволен. Ухоженность могилок и привлекательный вид оградки, служили для других образцом для подражания. Присев на одно колено у могилы своей супруги, я пальцами провел по фотографии, на которой она, как и прежде улыбалась своей милой улыбкой. Я перевел взгляд на фотографии своих дочерей, которые так же улыбались словно ангелочки. Как вы там без меня, мои родные? Я клянусь памятью о вас, что обязательно за вас отомщу, виновные будут наказаны, это говорю я, Игорь Князев, всегда ваш горячо любящий муж и отец. Вы простите меня, что так давно вас не навещал, вы всегда в моем сердце, и память о вас я пронесу через года, сколько мне отмерено судьбой. Я очень хочу поскорее с вами встретиться, без вас я не вижу смысла своего существования.

— Не торопись, всему свое время, — вдруг я услышал за своей спиной.

Резко обернувшись я вновь увидел его, Орислава, того самого, кто учил меня играть в шахматы.

— Привет, но, кажется, я ничего не говорил, — произнес удивленно я.

— Да, уста твои сомкнуты, но к чему они, когда мысли бунтуют?

— А ты что и мысли читать умеешь? — с иронией в голосе произнес я.

— К чему мне твои мысли, когда душа твоя неспокойна.

— Я смотрю, ты большой мастер появляться незаметно, научишь?

— Я пришел не для того, чтобы демонстрировать свои отдельные умения, но предупредить тебя, знакомому тебе человеку угрожает смертельная опасность.

— А не о том ли случайно человеке идет речь, по причине которой, я сейчас нахожусь здесь?

— Совершенно верно.

Я продолжал разговаривать с ним, не меняя своего положения, только иногда поворачивал голову. Орислав в свою очередь, обошел оградку и остановился напротив меня. Поняв, что просто отмолчаться не получится, я приготовился к длительной беседе, при этом, встав с колен, и отряхнув их, я присел на скамеечку.

— Я весь во внимании. Приведи мне хотя бы один веский довод, почему меня должна волновать судьба этого сопляка.

— За грубой завесой материальности, скрывается великая Сущность.

— Не понял. Что?

— Ты ведь не таков, каким хочешь казаться, тогда зачем она тебе?

— Кто она? О ком речь?

— Маска, что носишь ты в душе своей, разве то, кем ты не являешься на самом деле, больше тебе дорог?

— Слушай, ты что, психотерапевт? Так ты опоздал, меня уже грузили подобными вопросами.

Я поражался этому удивительному человеку, его твердое, непроницательное лицо, не покрытая даже тенью эмоциональности, гармонично сочеталось с его мягкими, проницательными и красивыми глазами. От его глубокого взгляда веяло некой мудростью, а стиль общения? Я ни разу не встречал людей с подобными манерами общения. Если судить о нем по общим впечатлением, то он внушал твердое доверие, что не могло и настораживать, слишком уж идеальным он казался. Но меня продолжал мучить один открытый вопрос: Кто он? Откуда он так хорошо обо мне информирован? Да и как собственно ему удается заглянуть в мой внутренний мир?

— К твоему вниманию представятся все ответы на мучающие тебя вопросы, но ответь самому себе, хочешь ли ты поменять что-то в своей жизни и насколько сильно у тебя это чувство?

От его слов у меня что-то вдруг защемило в районе солнечного сплетения, но потом, перешло в прохладу сопровождающимися некими небольшими вибрациями, образовывая энергию, которая по венам распространялась по всему организму. От этого мне стало так легко, на мгновение показалось, что окружающее как-то преобразилось. Захотелось совершить что-то созидательного, думать о прекрасном и положительном. Все отрицательное во мне словно умерло, во всяком случае, я его не осознавал. Но волна спала, будто кто-то стянул занавес, и все прежнее вернулось вновь, от чего стало как-то опустошенно и разочарованно.

— Что это было? — задал я самому себе вопрос.

— Самадхи.

— Что? — растерянно спросил я, так как не ожидал ответа на свой вопрос.

— То, что ты только что испытал, называется Самадхи.

— Что это?

— Это просветленное состояние бытия.

— Почему оно так быстро исчезло?

— Потому что ты еще не научился овладевать этим чувством и концентрировать свое внимание на нем.

— Ну и что для этого нужно?

— Все это достигается на добровольной основе, без каких-либо эгоистических намерений, у каждого человека есть выбор в какую сторону ему развиваться, с помощью положительных мыслей, но для начала тебе нужно полностью в себе разобраться, путем осознанности выявить свои качества, которые требуют замены на более совершенные.

— Как все сложно, а попроще никак? — в полушутливом тоне произнес я.

— Конечно, есть, но боюсь это не приведет тебя к истинной цели.

Я ловил себя на мысли, что Орислав абсолютно прав, когда говорил о перемене в своей жизни. Но собственный эгоцентризм отказывался это понимать и осознавать. Словно пелена тумана она застилала мне глаза, когда во мне проявлялся хоть малейший намек на улучшения чего-то в своей жизни. Но эгоцентризм не дремлет, чутко охраняет он свою территорию от посягательств инакодумцев. Блокировало мое сознание для чего-то нового. Вот ведь, всего лишь одна фраза Орислава, и я уже начал разбирать свои истинные мысли, от ложных, наложенный мне моим же собственным эгоцентризмом, тянущих меня постоянно куда-то вниз. Но все же сила моего эгоцентризма была намного сильней, той, которая начала пробуждаться. Я, словно маленький ребенок не знал, что мне делать дальше, как поступить, я начал осознавать внутри себя борьбу двух начал. Постепенно начал приходить к выводу, что без мудрых рекомендаций мне не обойтись, и я решил всецело довериться Ориславу, думаю хуже от этого не станет. Я посмотрел на Орислава, тот стоял неподвижно и смотрел на меня своим сканирующим взглядом, на мгновение мне показалось, что он уже знает ответ, который я ему дам.

— Знаешь, я почему-то тебе верю, говори, что надо делать.

Орислав медленно обходя оградку, приблизился ко мне, и, остановившись возле меня, произнес:

— Ты должен спасти этого парня.

— Один вопрос, Орислав, — немного помолчав, произнес я.

— Говори.

— Кто ты? И к какой цели ты меня ведешь? Где этот предел?

Орислав поднял голову к небу, словно там были написаны ответы на мои вопросы, и немного помолчав, произнес:

— На свои вопросы, ты будешь получать ответы, но к этому ты будешь подходить сам, по мере развития в тебе понимания Сути, и все зависит от того, насколько ты открыт для нового.

— От твоих ответов у меня еще больше вопросов стало, — усмехнувшись, произнес я, — ладно, что там с этим парнем?

Несколько дней я потратил на выслеживание Максима Велисова. Признаюсь, самому себе, что когда я его увидел в первый раз после своей выписки из больницы, то во мне вновь проснулось жгучее желание, закончить это дело за тех людей, что за ним охотились. Но за отсутствия в прошлом опыта на оперативной работы, все эти дни я следил за ним напрасно. Никаких намеков на угрозы его жизни я не обнаружил. Орислав, наверное, чего-то напутал. Интересно, а откуда у него такая информация по Максу Велисову? Да и вообще, откуда такая осведомленность к моей персоне? Наверно он действительно из конторы, вот и шпионит за мной, но для чего? У этих конторских свои игры, наверно выслеживают » крупную рыбу », а я у них что-то вроде пешки в их многоходовых комбинациях. Интересно, а премию по окончанию мне заплатят? А то получается за спасибо, тут время прожигаю. Я сидел в своей » Nexia » напротив ресторана быстрого питания, в котором находился Макс. Я мог его даже видеть, он как раз выбрал место у окна, напротив него сидела миловидная девушка, с прической, которые знатоки знают под названием » Каскад ». Движения ее были непринужденны, словно это было не их свидание, где каждый старается показать себя с наилучшей стороны. А эти двое наоборот, настолько были открыты, что создавалось впечатление, что они знают друг друга много лет. Поняв, что эта парочка засела здесь надолго, судя по тому, как они только что сделали заказ, я принялся изучать обстановку вокруг своей машины. И мимолетно пробежался взглядом по зеркалу заднего вида, оттуда на меня смотрело мое собственное отражение. Присмотревшись по внимательней на себя, я пришел к такому мнению, что все-таки мне идут длинные волосы. За время пребывания в госпитале, мои волосы ни разу не встречались с руками парикмахера, от того они отросли до плеч. Интересно, а как бы отнеслась Катюша, к моему новому облику? Я убрал с глаз солнцезащитные очки и оставил их на макушке головы, и, всмотревшись в свои собственные глаза, мои мысли начали уносить меня в мой собственный внутренний мир. Я ясно осознавал, что мне просто необходимо было разобраться в себе. Да, после гибели моей семьи, моя жизнь изменилась, да и я в себе чувствовал, что произошел некий сдвиг моего сознания, что-то внутри меня перещелкнуло, и я уже не я. Вернее, внешне я остался прежним, но внутри я смотрел на мир совершенно другими глазами, под другим углом. Я начал замечать, что с появлением Орислава, моя жизнь начала приобретать новый смысл, он словно корректировал мои намерения, появляясь как раз в поворотных моментах моей жизни. Я находился на пороге чего-то нового, неизведанного, жизнь меня словно подводила к некой черте, за которой нет больше пути назад. Но это чувство меня нисколько не пугало, скорее я даже был рад, к предстоящим переменам. И я решил всецело довериться Ориславу, ведь ему однажды удалось высечь искру в моей душе, теперь мне нужно зажечь пламя.

Тем временем, в том самом кафе, за которым наблюдал Игорь, решили скоротать свое время Макс и Тина, делясь общими впечатлениями от поездки. Им принесли заказ, и Макс жадно накинулся на ароматный, крепкий кофе.

— Все-таки, что не говори, а в этом заведении кофе делают что надо, — произнес Макс, с удовольствием отхлебывая глоток ароматного напитка.

— Да тебя послушаешь, так в любых забегаловках кофе вкусное, — отвечала ему Тина, — а мне нравится кофе, которое делает нам наша экономка Элла.

— Вот здесь я с тобой полностью соглашусь, сестренка, она, можно так сказать, нам мать заменила.

— Да ты прав, — после небольшой паузы, добавила, — интересно, а смогла бы я ее узнать? столько времени прошло.

— А я ее вообще не помню, у нас даже в доме ее фотографий нет, отец в свое время избавился от них.

— Интересно, а она помнит о нас?

— Если б помнила, то давно нашла бы нас.

Тина в ответ только глубоко вздохнула. И немного подумав, произнесла:

— А ты хотел бы ее увидеть?

— Не знаю, наверно нет, трудно хотеть увидеть человека, когда его ни разу не видел, — философски заключил Макс.

Тина ничего на это не ответила, Макс продолжил:

— Я если честно, очень благодарен отцу, он многое сделал для нас, он для нас и мать и отец.

Тина с хитринкой посмотрела на Макса, и произнесла:

— Ну а все же, для чего тебя отец направил к нам? Я очень хорошо знаю вас обоих, и поэтому я считаю, что здесь кроется какая-то тайна, не исповедуешься?

— Мне нечего тебе сказать на этот счет, сестренка.

— Понятно, не хочешь говорить, ладно, я не из любопытных, не напрягайся, чтобы не произошло, ты мой братишка, и я тебя люблю.

— Спасибо тебе сестренка, ты у меня самая клевая.

— Что такое? В воздухе запахло подхалимажем.

— Ты не исправима, ты всегда была остра на язык.

— Чего не отнять, того не отнять, — произнесла Тина, язвительно улыбаясь.

В этот самый момент, на телефон Макса поступило сообщение, уведомив мелодичной трелью. Макс неохотно взял свой мобильник, который до этого все время лежал на столе, и равнодушно принялся читать послание. Но по мере чтения, выражение его лица, приобретало все больше удивленный вид.

— У тебя вид такой, будто тебе сам Господь Бог написал, — в очередной раз съязвила Тина.

Макс растерянно отложил телефон в сторону, и что-то невнятное бормотал себе под нос. — Ты чего там бормочешь? Скажешь, нет, что случилось?

— Это Сати, я думал, она меня не простила.

— А вы что, с ней поругались?

— Извини сестренка, мне пора, — произнес Макс, вскакивая из-за стола, — меня ждет моя любимая.

Макс был на седьмом небе от счастья, что, даже пробегая мимо одной официантки, сунул ей в фартук купюру в пять тысяч рублей, как он выразился, на чай. Тине оставалось только покачать головой в след убегающему брату.

Сколько прошло времени, не знаю, я потерял ему счет. Но увидев мчащегося на всех парах Макса, я сразу же встрепенулся. Интересно, куда это он так стремительно мчится? Может сегодня что-нибудь случится, а то как-то уже слегка надоело, носиться за ним по всему городу каждый день. А что это он такой веселый? Что-то мне подсказывало, что причину его настроения, я в скором будущем узнаю. Увидев, как Макс садиться в свой скутер, я тоже перевел своего «железного коня» в боевой режим. Лишь бы только, не упустить его. Я нисколько не беспокоился о том, что Макс почувствует за собой слежку. Во-первых, он даже подумать не мог на этот счет, а во-вторых: он был в таком воодушевленном расположении духа, что даже казалось, он вообще никого не замечает вокруг. Правда, надо отдать ему должное, двигался он к своей намеченной цели, соблюдая правила движения. Наверно справился, все — таки урок не прошел для него даром, пронеслось у меня в голове, я мысленно ему аплодировал. Но, несмотря на все соблюдения, Максом правил движения, все, же был риск его упустить. Для того чтобы по долгу не стоять на светофорах, и не тратить драгоценного времени, он пользовался сквозными проездами через дворы. Чего, к сожалению, я себе позволить не мог. И только благодаря большому чуду, я вновь находил его среди потока движения. Во время движения, я не наблюдал ничего подозрительного, чтобы кто-то следил, нет, таких активных действий никто не проявлял. До последнего момента я не мог предположить, куда направлялся Макс, пока он не свернул на загородную трассу. Мне стало очевидно, что Макс двигался в сторону заброшенного стеклозавода, где мне однажды пришлось побывать. При подъезде к заводу, удача резко мне изменила. Все дело в том, что как только Макс приблизился к заводу, он тут же свернул с трассы и до конечного пункта пробирался окольными путями, по которым я на своей машине не смог проехать, как бы мне не хотелось. И на какое-то время я потерял его из виду, но на свое счастье, я знал, где его искать, поэтому я сразу, же направился к центральным воротам, для этого мне пришлось сделать небольшой крюк. Подъехав к воротам, я сразу же увидел скутер Макса, и его самого.

Макс, когда отошел от своего скутера на несколько метров, то заметил, как Сати появилась у входных дверей заброшенного, полуразвалившегося цеха. Он, махнув рукой в знак приветствия, направился в ее сторону. Оглянувшись по сторонам, Сати тоже последовала примеру Макса, и направилась к нему на встречу. Макс был очень счастлив от того, что Сати, не держала на него обиды, это читалось на его улыбающемся лице. Но, когда расстояние между ними значительно сократилось, то Макс сразу заметил всю фальшь ее улыбки. Она не была, как и прежде открытой, а представляла собой искривление уголка рта в сочетании «колючего» и «холодного» взгляда. Не успел Макс сказать традиционного «Привет», как с разных сторон начали появляться парни, сидевшие все время в засаде. У многих в руках были биты, а у некоторых наблюдались даже цепи, а кто-то просто поигрывал кастетом. Макс понял, что его просто на просто заманили в ловушку. Определив расстояние до своего скутера, Макс заключил, что он не успеет даже добежать до него. Но решил не проявлять слабости бегством, а обреченно ждал расправы.

Я видел, как парни стритрейсеры выходили из своих укрытий, вооруженные убийственными орудиями для физической расправы, способное как унести жизнь, так и оставить человека полностью инвалидом. Не думал я, что они пойдут на такой шаг, как убийство, они все-таки не были отморозками. Но моральное подавление и больше в чем я был уверен, покалечить его, сделав инвалидом, это намерение читалось у них на лице. На мгновение у меня промелькнула мысль, может не вмешиваться, пускай эти ребята сделают свое дело и на этом все закончится. Но, сам не знаю почему, я эту мысль сразу, отмахнул, не давая ей развиться. Медлить было уже нельзя, парни просто зажимали его в полукольцо, еще немного и он окажется у них в руках. Переведя рычаг коробки с нейтрального положения на скорость, машина с ревом сорвалась с места. Моя машина несла меня все ближе к эпицентру назревающего преступления. Расстояние неумолимо сокращалось, и вот я уже въезжал в ворота завода. Банда стритрейсеров оглянулась на рев несущейся машины, и невольно заставило их начать двигаться назад, потому что я машина неслась прямиком на них. Затем я резко вывернул руль и затормозил, от такого маневра, полученной таким образом пыли и мелких камней, банда была вынуждена прикрыть свои лица руками. Машину я поставил таким образом, чтобы она как бы разделяла Макса от банды стритрейсеров.

— Хочешь остаться целым, полезай в машину!!! – выкрикнул я Максу, который стоял совершенно растерянный. Но быстро опомнившись, он быстро юркнул на заднее сидение моей машины. Я быстро рванул «Nexia» с места, не оставляя для преследования никаких шансов.

Когда пыль осела, стритрейсеры посмотрели в сторону тех самых ворот, откуда я так внезапно появился, и куда так стремительно исчез. Им оставалось только выругаться в мой адрес.

Отъехав на значительное расстояние от завода, Макс постепенно начал обретать уверенность и ту манеру вседозволенности.

— Уау, как мы их сделали, а? – произнес повеселевший Макс, — а ты кто? Наш новый охранник? И вообще, что это за «кастрюля с болтами?», — продолжал Макс, осматривая мою машину.

— Это моя машина, — стараясь приобрести спокойный тон, произнес я.- А, понятно, значит, недавно у нас работаешь, потому что у всех наших охранников хорошие «тачки», а не это дерьмо. Я не стерпел такой наглости и оскорбления, поэтому резко остановив машину, я повернулся в его сторону и произнес:

— Слушай сюда, сопляк, сегодня я спас тебе жизнь, но клянусь святыми, что могу и исправить данное положение. И отвезти тебя обратно к твоим друзьям, запомни это, и постарайся сделать так, чтобы я не передумал о совершенном поступке. Всю дорогу мы ехали молча, Макс насупившись, все это время смотрел в окно, только изредка посматривал на меня. Я понимал, что в этот самый момент он меня просто ненавидит, это читалось в его взгляде. Припарковав свою машину возле особняка, мы с Максом направились в сторону дома. Но бдительная охрана, все, же поинтересовалась у Макса на счет моей персоны, на что был получен короткий и лаконичный ответ: «Он со мной».

Роскошь интерьера, которая предстала передо мною, сразила меня своей со вкусом обставленной мебелью и аксессуарами. Во всем, во всяком случае, что касается дизайна обстановки, чувствовалась женская рука. Да, не позавидуешь той женщине, которая здесь живет, это ж, сколько ей нужно всего сделать, чтоб содержать такой дом в образцовом порядке. Мои мысли начали улетучиваться с появлением в гостиной Аркадия Борисовича. Он как всегда выглядел элегантно, в своем сером костюме, несмотря на то, что находился дома, где профессиональный этикет позволял допустить некую вольность во внешнем облике. Но, у Аркадия Борисовича на этот счет, присутствует свое мнение. Впервые я его увидел по телевизору, когда он давал некоторые комментарии, по поводу своего очередного выигранного дела в суде. Но это было несколько лет назад, но, по моему мнению, с тех пор, он нисколько не изменился, все тоже холеное, молодцеватое лицо, разве что только, немного седины прибавилось.

— Здравствуй Максимка, — поприветствовал сына, Аркадий Борисович, и, обратив свое внимание к моей персоне, произнес, — добрый день, молодой человек, чем могу быть вам полезен?

— Меня зовут Игорь, — ответил я.

Я не мог найти подходящих слов, чтоб описать произошедшую час назад, ситуацию.

— Пап, Игорь спас, возможно, мне жизнь, — пришел Макс мне на помощь.

Аркадий Борисович, растерянно завертел головой, смотря то на меня, то на Макса.

— То есть как это, спас жизнь? Мне кто-нибудь здесь объяснит, что происходит?

— Не волнуйся так пап, все ведь обошлось.

— Обошлось? Что обошлось? Ты можешь, в конце-то концов, объяснить? – произнес Аркадий Борисович, обращая все свое внимание на Макса.

По выражению лица Макса, было видно, как он подбирает нужные слова, чтоб отец понял, в чем причина на самом деле. Но в то же время, чтобы я ничего лишнего не услышал.

— Помнишь тех парней, с которыми я устраивал гонки? – начал объяснять Макс.

— Очень хорошо помню, — понял всю суть разговора адвокат, — ну и что же?

— Они увидели, что я вернулся в город, и решили мне отомстить, помнишь, я тебе говорил, что я с девушкой встречаюсь? Так вот эта девушка она встречалась с нашим лидером, в общем, я ее увел.

— Да, да, припоминаю, — произнес Аркадий Борисович, поддерживая, созданную Максом, игру.

Мне со стороны было забавно наблюдать за их притворством, но еще забавнее мне становилось от той мысли, когда они узнают кто я на самом деле. А сказать придется, потому как, проницательность опытного адвоката, возьмет верх, а профессионализм захочет узнать подробности произошедшего.

— А где это произошло? – спросил Аркадий Борисович у Макса.

— Да на заброшенном стеклозаводе, что на выезде за кольцевой.

Вот оно, по-моему, началось. Я уже с готовностью ждал те вопросы, которые последуют, так как не сомневался в способностях Аркадия Борисовича. Адвокат еще некоторое время молча, постоял, глубоко задумавшись о чем-то своем, а затем, резко посмотрев на меня, спросил:

— Вы тоже стритрейсер?

Его вопрос заставил меня удивиться. Что ни говори, а адвокат умеет задавать вопросы.

— Нет, я не стритрейсер.

— Тогда объясните мне, как вы оказались на том самом заводе и именно в тот самый момент, когда моему мальчику угрожала опасность.

Макс стоял в стороне, и внимательно следил за процессом разговора, его вдруг тоже заинтересовал этот вопрос.

— Я вам с удовольствием все объясню, но только вам придется мысленно отправиться в недалекое прошлое, и вспомнить один, неприятный для вас, трагический случай.

— О каком случае идет речь? – взволнованно поинтересовался Аркадий Борисович.

— О том самом, при котором, не без помощи вашего сынка, погибло несколько человек. Ну что, память освежилась? Мне продолжать?

Аркадий Борисович и его сын Макс, явно не ожидали такого поворота, у всех них на лице читались удивление и испуг.

— Кто вы? – уже более мягко спросил адвокат.

— Имя мое, Игорь Князев, моя жена и две дочки, которым было всего по шесть лет, погибли при той аварии.

При моих словах, Аркадий Борисович прижал ладонью правой руки в районе сердца, некоторое время помассировал, а затем произнес:

— Сочувствую вам, это прискорбно терять родных и близких, сочувствую. Но небеса покарали убийцу вашей семьи, и сейчас он отбывает свой срок, и поверьте мне, выйдет он еще не скоро.

— Не ломайте комедию, Аркадий Борисович, вы ведь прекрасно знаете, что убийца, ваш сын. Аркадий Борисович резко повернул свою голову в мою сторону, и одарил меня своим цепким взглядом. На Макса вообще было страшно смотреть, стоял в стороне, словно моль бледная, и наверно позабыл со страху все слова.

— Какое вы имеете право обвинять моего сына, в том, чего он не совершал? – прошипел адвокат.

— Довольно лжи, адвокат, вам не хуже меня известна вся правда того дня, — начал уже злиться я.

— У вас нет доказательств, и как адвокат, я вам спешу напомнить о презумпции невиновности в нашей стране.

— Мне не к чему доказательства, я не ставлю цель, чтоб кому-то, что-то доказать, я просто хочу дальше жить. А что касается всего остального, то пусть это останется на совести виновного, во всяком случае, это ему с этим жить.

Аркадий Борисович немного распрямившись, совершил несколько шагов по сторонам, и, приблизившись ко мне вплотную, произнес:

— А вы благородный, молодой человек, как я погляжу. Тогда ответьте мне на один вопрос — зачем?

— Что «зачем»? – не совсем понял я.

— Зачем тогда вы спасли моего мальчика, если знали всю правду?

Я не знал, какой ответ дать. Либо дальше гнуть линию и продолжать играть в благородство, но эта версия тут, же отпадает, из-за глупой мотивации. Ну не мог ведь я следить несколько дней, за убийцей своей семьи, а потом, когда представился случай, спасти его. Либо мне придется все выложить на чистоту, и рассказать о Ориславе. Но эта версия так, же не имеет почвы для существования, в противном случае, меня попросту зачислят в психопаты.

— Скажем так, об этом попросил один человек, имени я вам его не скажу. Если будет нужно, сами все узнаете.

Аркадий Борисович, внимательно слушал мои слова, а по его взгляду я прочел, всю отцовскую благодарность. Мне даже стало, немного жаль его, жизнь в постоянных стрессах при таком вот сынке, м-да, никому не пожелаешь.

— Ну что ж, время идет и мне пора, — решил я нарушить наступившую неожиданно тишину.

— Спасибо вам Игорь за сына, вы потеряли своих детей, спасибо, что сохранили жизнь моему. Это очень благородно с вашей стороны, и не всякий на это решиться, только с закаленной воле, сильный человек.

— Нечто подобное я сегодня уже слышал, всего доброго, Аркадий Борисович.

Я уже направлялся в сторону выхода, как услышал довольно знакомый чей-то бас.

— Шеф, для вас важный звонок, — произнес входящий в этот момент в холл, начальник безопасности, Огнев.

Я остановился, словно перед внезапно возникшей преградой, и начал медленно поворачиваться всем телом, в сторону прозвучавшего голоса, который был до боли знаком мне. Обладатель баса, стоял в пол оборота от меня, и лица его я не мог видеть.

— Хорошо, спасибо Валера, да и проводи нашего гостя, — произнес Аркадий Борисович, принимая телефон из рук Огнева.

В тот момент, когда Огнев повернулся лицом ко мне, во мне тут же в памяти вспыхнула та самая ночь, после которой я очутился в госпитале. Я видел, что происходило тогда, наблюдая как бы со стороны. Я, шатающейся походкой, приглашаю гостя присесть к столу и наливаю ему порцию алкоголя. Вот мы разговариваем, что-то бурно обсуждая, и я отчетливо вижу его лицо, которое смотрит на меня своим недобрым, лукавым взглядом. Я настойчиво чего-то пытаюсь объяснить своему собеседнику, но его совершенно не волновали мои слова, его мысли были заняты чем-то другим. Когда мое сознание, после очередной порции принятого алкоголя, отключилось, мой ночной гость проявил все свое истинное намерение. Я отчетливо видел, как он удаляет следы своего присутствия, и, включив газ на всех конфорках, удалился прочь.

Взгляд глаз Огнева, говорил о том, что в данный момент в нем так же присутствовали фрагменты из недалекого прошлого. Он то, прищуривал глаза, то раскрывал их, и при этом глаза его бегали, не фокусируясь на какой-либо вещи.

— Вот так встреча на Эльбе, — произнес я, делая шаг в сторону Огнева.

— Я не совсем понимаю, о чем этот вы, — произнес в ответ Огнев.

— Это ты включил газовые конфорки у меня дома, в тот момент, когда я был в отключке. Даже не смей говорить, что тебя тогда не было.

— А ты живуч, — произнес Огнев, вынимая пистолет из кобуры, и наведя его на Игоря, — ну сейчас я эту оплошность исправлю.

— А что собственно здесь происходит? Валера, ты чего это в моем доме пистолетом угрожаешь?

— Господин адвокат, может, хватит театральщины? Я ведь не вчера родился, и прекрасно понимаю, что я для вас не желательный свидетель, вы отдали приказ своему начальнику охраны, о моей ликвидации.

— О чем это он, отец?

— Знаешь, мне б это самому хотелось бы знать, может, объясните молодой человек.

— Какая у вас оказывается короткая память, адвокат.

— Ничего не понимаю, о каком распоряжении идет речь? – растерянным голосом произнес Аркадий Борисович, — может, объяснишь, что вообще все это значит, а Валера.

— Никому я ничего объяснять не буду, прикончить бы вас всех разом, прямо сейчас. Но вы все мне пока не нужны, я только избавлюсь от него.

— Валера, что я на тебя заявить смогу? Я ведь адвокат и у меня связи нужные имеются.

— Бросьте, адвокат, за годы работы у вас, я собрал внушительную коллекцию компромата на вас, так что не думаю, что это в ваших интересах. Ну, все, довольно болтовни, эй ты, вот наручники, пристигни себя.

Огнев вытащил из кармана брюк наручники, и бросил их на пол, прямо к моим ногам. Мой мозг лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения. Я отчетливо понимал, что если мне резко бросится к Огневу, то он успеет среагировать, все – таки нас разделяет около пяти метров, а для него этого достаточно. Я наклонился и подобрал наручники, но в этот момент я пытался найти выход и понять, что происходит.

Значит господин адвокат сам того не зная, пригрел змею на груди, которая все это время собирала на своего хозяина компроматы, оно и понятно, при его то профессии. А, как известно, у адвоката клиенты были не из бедных и с сомнительным прошлым. Ладно, это не суть. Так, что мы имеем? Значит, адвокат не давал команду на мою ликвидацию, значит, Огнев действовал по своему усмотрению, но для чего? Ведь это касалось только напрямую адвоката, и если учесть, что он не питал к нему особых преданных чувств, то значит он действовал в чьих-то интересах. Но кто этот таинственный руководитель? Банда стритрейсеров? Нет, слишком мелко для него. Ему почему-то нужен именно я, значит это что-то связанно со мной, а что со мной произошло в недавнем прошлом? Ну конечно, гибель моей семьи. Но почему все-таки я? Мне руководитель банды этих «гонщиков», передал бесспорные доказательства того, что именно Макс виновник в аварии и гибели людей, но что произошло следом? Почему вдруг эти улики повернулись против того, кто мне их передал? Значит, ответ нужно искать в прокуратуре, куда я и передал этот видеоматериал. Бесспорно, у Огнева там сообщник, иначе, откуда Огневу знать мой адрес. Теперь мне стало понятно, откуда ноги растут.

— Ну что ты там возишься? – прозвучал бас Огнева.

Да, я тянул время, соображая, как мне поступить дальше, ведь надев на себя наручники, я автоматически вынес себе приговор – смертный приговор. Для того чтоб еще немного протянуть время, я вновь уронил наручники, и начал медленно их поднимать. Эх, Орислав, сейчас бы твоя помощь была бы кстати.

Я никогда не верил случайностям, но то, что произошло потом, заставило меня пересмотреть мои взгляды.

— Всем привет, а что тут происходит? – раздался голос вернувшейся домой Тины.

Не теряя времени, я тут же швырнул наручники прямо в голову Огнева, когда тот на секунду отвлекся на Тину, и ударом ноги произвел попытку выбить пистолет с его рук. Но его подготовки можно только позавидовать, потому, как он тут же среагировал путем удара ноги мне в грудь. Мое тело отлетело в сторону, по пути ломая преграду в виде журнального столика, и тут же я вновь увидел смертельный черный глаз пистолета, смотрящего на меня. Ну, вот и все. Мне всегда было интересно, когда и при каких обстоятельствах, меня настигнет смерть. Может быть, это будет в глубокой старости, тихо, никого не побеспокоив, я покину этот мир. А может и при совершении какого-нибудь геройского подвига меня наградят, но правда посмертно. Хотя и какую-нибудь болезнь я тоже не исключаю. Но тот факт, что это будет в доме известного адвоката, мне и в голову не могло прийти.

Я лежал, весь такой вот беззащитный, и смотрел прямо на дуло пистолета, вот, вот, сейчас прогремит выстрел, и все.

Но, в тот самый момент, как пистолету выпустить свое смертельное жало, Макс резко бросился на линию огня, встав между мной и Огневым. Жало, выпущенное из смертоносного дуло, разрезая встречный воздух, беспощадно впился в правое плечо Макса, от чего тот, потеряв равновесие, упал рядом со мной.

— Мальчик мой! – прокричал обезумевший Аркадий Борисович, и прямиком бросился на Макса.

Выстрел видимо был случайным, и в планы Огнева никак не входил, от того он, немного растерявшись, схватил руку Тины, которая стояла от него недалеко, и резко дернул ее на себя.

— Макс!!! – выкрикнула Тина в этот момент, и сделала попытку к сопротивлению, но еще теплое стальное дуло у ее виска, несколько охладило ее пыл.

— Советую не преследовать меня, иначе получите девчонку по частям, — произнес Огнев, исчезая в дверях.

Последняя реплика Огнева, эхом пролетело в моей голове, и я не сразу сообразил, что они значат. В районе затылочной части своей головы, я чувствовал зарождающуюся боль. Встряхнув головой, словно избавляясь от этого гула, я предпринял попытку встать, и надо сказать, удачную.

— Боже мой! Мой сын, он убил моего мальчика! У него моя дочь!!! — причитал, обезумевший от горя, Аркадий Борисович.

В этот самый момент, взгляд адвоката остановился на мне, Аркадий Борисович медленно встал, и такой же неторопливой походкой подошел ко мне.

— Он похитил мою дочь, слышишь? Он похитил мою дочь!! – произнес адвокат, хватая меня за лацкан моей джинсовой куртки, — спаси ее, Игорь.

Я просто опешил от неожиданной просьбы адвоката, который еще совсем недавно не хотел, и знать меня. Но никакой агрессии по отношению к господину адвокату, я не испытывал. Передо мною стояла другая задача, как можно скорее разобраться во всем этом и закончить раз и навсегда эту историю. И наконец-то начать жить своей обычной жизнью, перевернуть эту страницу своей истории.

Ответив адвокату легким кивком головы, я тут же метнулся в сторону двери, ведущую на улицу, откуда в этот момент слышался рев отъезжающей машины. Я больше чем был уверен, что это отъехал джип Огнева. Выбежав во двор, я тут же был захвачен объятием отчаяния, обнаружив спущенные колеса единственного здесь автомобиля.

— Что б мне провалиться! – в сердцах выругался я, пнув бампер автомобиля, от чего тот дал трещину.

Вернувшись в дом, я еле сдерживал подступавший ко мне приступ злости, когда ты бессилен, что-либо сделать. На звук выстрела в дом ворвались двое охранников.

— Что случилось? Аркадий Борисович? – разом проговорили испуганные охранники.

— Ничего сынки, ступайте к себе на пост, — ответил адвокат, направляясь в мою сторону.

— У вас ведь кровь, может скорую вызвать? – предложил один из охранников.

— Скорая уже едет, я вызвал ее, — произнес Аркадий Борисович, подталкивая охранников к двери, — идите сынки, идите.

Пока адвокат общался с охраной, я подошел к дивану, на котором какая-то женщина, видимо прислуга Велисовых, оказывала первую помощь пострадавшему. Я увидел заплаканное лицо этой женщины, на котором читался испуг и не восприятие этого безумства, которое здесь произошло. Я помог ей перебинтовать плечо Макса, а по окончании, она одарила меня своим печальным взглядом своего страдальческого лица. Когда она удалилась, Макс, до этого лежавший в полном молчании, перевел свой взгляд на меня, и произнес:

— Эмма Петровна нам с Тиной практически мать заменила.

Я машинально перевел взгляд на нее. Элла Петровна стояла в другом конце холла, и вытирала носовым платочком мокрые, от льющихся слез, глаза.

— Вы простите меня, Игорь. Я разрушил твою жизнь, я сам себе противен, почему эта пуля не пробила мое сердце?! Я не имею права жить дальше, мне нет прощения.

Я взглянул в глаза Макса, в них читалась неподкупная боль и неподдельное страдание, которое исходило из самой глубины его раскаявшегося сердца. Мне по-настоящему стало жаль этого малого, редко кто так искренне раскаивается в своих совершенных ошибках, тем более в столь молодом возрасте. Я положил свою ладонь на его руку и легонько, по-дружески похлопал.

— Я прощаю тебя, Макс, спасибо тебе — произнес я, выдавливая из себя что-то наподобие улыбки.

В ответ Макс тоже сделал попытку улыбнуться.

— Ну как ты, мальчик мой? – произнес Аркадий Борисович, наклоняясь над сыном.

— Пап, мне вдруг так легко стало, я просто счастлив.

Аркадий Борисович непонимающе взглянул на меня.

— Все хорошо, господин адвокат, — только и произнес я, — вот только кровь никак не останавливается.

— Да где же скорая?! Чего она так долго?! – в сердцах выругался Аркадий Борисович.

— Извините меня господин адвокат, я не успел догнать Огнева, он колеса проткнул в машине, но я вам обещаю, что обязательно расквитаюсь с ним.

— Главное дочь мою спаси, Игорь.

Я взглянул в глаза адвоката, в них столько было отеческого тепла, что сердце мое вздрогнуло, и теплая волна пробежала по моему телу. Я сам себе дал клятву, что обязательно верну ему дочь, живой и здоровой, и покончу с этим Огневым.

— Ну, ни на минуту вас здесь одних оставить нельзя, что-нибудь да натворите, — послышался вдруг мелодичный и спокойный голос за нашей спиной.

Обернувшись вместе с адвокатом, мы увидели стоящего перед нами Орислава. На нем как всегда были надеты старые, потертые джинсы и клетчатая рубашка с длинными рукавами, которые были завернуты до локтя.

— Приятель, ты как всегда вовремя, — произнес я, радуясь его приходу.

— Вы позволите мне осмотреть раненого? – произнес Орислав, присаживаясь на диван рядом с Максом.

— Вы врач? – поинтересовался адвокат.

— Иногда практикуюсь, — ответил Орислав с мягкой улыбкой на лице, — но все чаще по душевным травмам.

Орислав снял наспех сделанную мной и Эллой Петровной повязку. Я боковым зрением заметил, как Элла Петровна подошла ближе к нам и с любопытством наблюдала за тем, что делал странный и незваный гость. Обнажив рану, Орислав приложил свою ладонь на пулевое отверстие, выдержав несколько секунд, убрал ладонь. Чудо, которое произошло на моих глазах, не поддается никакому описанию. Кровь, которая обильно кровоточила из раны, тут же свернулась.

— Ой, мамочки, — от удивления произнесла Элла Петровна, прикрывая ладонями свой рот.

Аркадий Борисович, вообще онемел от удивления, и в оцепенении не мог даже произнести хотя бы слово, из своего открытого рта. Только широко открытые глаза смотрели, то на Макса, то на Орислава.

— Я не стал полностью затягивать ему рану, оставим это врачам, чтоб не было лишних вопросов, а просто остановил кровотечение и снизил болевой порог, — произнес Орислав, как ни в чем не бывало, словно, не замечая наши удивленные лица.

Где-то вдали послышался вой сирены, который с каждым мгновением становился все громче и яснее.

— А вот и скорая, — вновь произнес Орислав.

— Я встречу врачей, — произнесла Элла Петровна, все еще находясь в состоянии шока.

Аркадий Борисович видимо отошел от состояния глубокого удивления, потому как на лице его, как и прежде, читалось уверенное выражение.

— Ну как, сынок, ты себя чувствуешь?

— Знаешь папа, а мне совсем не больно, — тихим и слабым голосом произнес Макс.

— Это очередные твои фокусы? Как ты это делаешь? – спроси я у Орислава, когда мы с ним отошли немного в сторонку.

— И почему вы люди вешаете ярлыки на обыкновенные вещи, которые, на ваш взгляд не сочетаются с вашим привычным сочетанием.

— Тогда почему ты его до конца не вылечил?

— Я понимаю, куда ты клонишь, я отвечу тебе так: большая часть людей еще не готова принимать те простые явления, которым они дали имя «чудо».

В этот момент с улицы послышался голос Эллы Петровны.

— Это так ужасно, так ужасно, бедный мальчик, — причитала экономка, приглашая врачей войти в дом.

Врач, который очень сильно походил на профессора Преображенского, быстрым шагом подошел к Максу, и, надев латексные перчатки, принялся осматривать рану. Закончив осмотр, он дал распоряжение санитарам о госпитализации пострадавшего. Как только санитары исчезли в дверях, вынося на носилках Макса, врач, повернувшись к Аркадию Борисовичу, произнес:

— Вы ведь понимаете, что я буду вынужден сообщить об этом в полицию.

— Не смею возражать, мы и сами собирались, пойдемте, я вас провожу.

Аркадий Борисович вместе с врачом исчезли в дверях. В холле остались только я и Орислав.

Спустя некоторое время, Аркадий Борисович вернулся к себе домой в расстроенных чувствах. На его, покрытом тенью печали, лице, читалась растерянность и досада. Мне на мгновение даже показалось, что он за это короткое время стал выглядеть старше своего возраста.

— Они не разрешили мне ехать с ним, — то ли нам, то ли самому себе произнес Аркадий Борисович.

Не зная, что говорить в этом случае, я решил просто сохранять молчание.

— Чем могли мы помогли, теперь дело за профессионалами, а у нас осталось еще одно незавершенное дело, — произнес Орислав.

Аркадий Борисович встряхнул головой, словно хотел избавиться от кошмарного сна, и, посмотрев на Орислава, произнес, но почему-то обращаясь ко мне:

— У вашего друга Игорь, явно имеется талант по целительной практики, где вы этому научились, юноша?

— О, это было очень давно.

— Да? Когда вы были грудным младенцем что — ли? – решил внести немного юмора адвокат.

Но Орислав ничего на это не ответил, а только лишь скромно улыбнулся.

— Да, да, вы правы молодые люди, надо как можно скорее найти мою девочку, но я ума не приложу, где ее искать.

— Да, к себе домой он точно не сунется, — произнес я.

— Какой дом? О чем это вы, юноша? Его у него с роду не было, все это время он жил в домике для охраны, его это вполне устраивало.

— Есть предположение, что у него имеется сообщник в прокуратуре, может как – то через него? – предположил я.

— Какой еще сообщник? О чем это вы? – произнес Аркадий Борисович.

— Сейчас не о том, пока будем его вычислять, упустим самое драгоценное, время, — произнес Орислав.

— Ну и что вы предлагаете? – с надеждой в голосе, спросил адвокат, который уже начал чувствовать к Ориславу некую симпатию, основой которому служило доверие.

— Мне нужна фотография вашей дочери, — произнес Орислав.

После того, как Тина в «железных тисках» Огнева, была насильно вытащена во двор, она произвела попытку к сопротивлению, но тут же получила жесткий удар по голове рукоятью пистолета. От полученного удара она тут же потеряла сознание, от чего ее обмякшее тело повисло на руке Огнева. Без лишней церемонии, Огнев открыл заднюю дверь своего джипа и швырнул на диван автомобиля бесчувственное тело Тины, не забыв пристегнуть наручниками ее руки. Но перед тем как уехать прочь, проткнул два колеса у стоящего рядом с ним автомобиля Игоря.

Некоторое время спустя, Тина начала постепенно приходить в себя. Как только сознание к ней вернулось, так сразу же подступила жуткая головная боль. Она не сразу поняла, что находится в машине Огнева, пока не увидела его бритый затылок. В память сразу же врезалась сцена выстрела, и ранение Макса. «Интересно, как там мой любимый Максик?» – пронеслось в голове Тины.

Тина для себя решила, не станет она подавать вида, о том, что она очнулась, для начала нужно собраться с мыслями, и решить, как действовать дальше.

— Это я, у меня форс-мажор, Князев меня узнал, устранить его не удалось, но без мокрого не обошлось, адвокатский сынишка, по-моему, двухсотый, — вдруг послышался бас Огнева, разговаривающего с кем-то по телефону.

Очень уж Тине хотелось узнать, кто был его невидимый и неслышимый собеседник. А еще распирало от любопытства, куда Огнев ее все-таки везет, что будет с ней, и какие меры предприняты к ее поиску. Тина аккуратно, чтоб Огнев не смог ее увидеть, приподняла голову, чтоб посмотреть направление, по которому двигался Огнев. Пристегнутые назад руки, очень сильно ограничивали ее движение, но как Тина ни старалась, попытки ее были тщетны. Но к ее великому счастью, она нащупала в заднем кармане своих джинсовых, брюк, сотовый телефон. Она пальцами нащупала теплый пластмасс и осторожно вынула его из кармана. Теперь осталось самое основное, это вспомнить, каким по счету у нее записан абонент «Папа» в ее книжке контактов.

«Ну, конечно же», — пронеслось у нее в голове, когда к ней пришла более простая идея. Последний человек кому она звонила, был как раз ее отец, значит нужно всего-то два раза нажать на кнопку вызова. «Видимо хорошо приложили по голове, раз не сразу об этом сообразила», — посмеялась над собой Тина.

Нажав два раза на клавишу вызова, Тина про себя молила, чтоб ее затея удалась, но для этого ей нужно разыграть сцену о приходе в чувство. Поэтому, глубоко вздохнув и открыв глаза, она произнесла заметно слабым голосом:

— Что со мной?

Я и адвокат Велисов, с особым вниманием наблюдали за тем, как Орислав, закрыв глаза, производил ладонями пассы над картой. Спустя несколько молчаливых минут, я украдкой взглянул на адвоката, у которого кончалось терпение в этом, как он думал, слегка затянувшемся спектакле.

— Однозначно могу сказать, что вашей дочери в городе нет, — произнес Орислав, потирая ладони своих рук, — нужна районная карта, у вас такова найдется?

Не успел Аркадий Борисович осмыслить сказанное Ориславом, как в эту же самую секунду зазвонил его мобильный. Не торопливым движением своей руки, адвокат достал из внутреннего кармана своего серого пиджака мобильный телефон, и с огромным удивлением уставился на дисплей.

— Это Тина, — тихим голосом произнес Аркадий Борисович.

Моментальная мысль, которая посетила мою голову, была о том, что Тине, возможно, удалось бежать.

— Может ей удалось бежать? – произнес в свою очередь Аркадий Борисович.

От такого совпадения я невольно улыбнулся.

— Алло, Тина, ты где, девочка моя? – ответил на звонок адвокат.

Не знаю, как Орислав, но я отчетливо видел, как очень сильно нервничает адвокат Велисов, особенно это заметно было по его немного трясущихся рукам.

— Алло, алло, Тина, ты слышишь меня? – произнес Аркадий Борисович, и вопросительно уставился на экран мобильника, — ничего не понимаю, я отчетливо слышу ее голос, но мне никто не отвечает.

— Включите громкую связь, Аркадий Борисович, — произнес Орислав, вставая с дивана.

Аркадий Борисович тут же охотно повиновался просьбе Орислава, и включил громкую связь. На фоне шумовых помех, которые сопровождались различным шорохом, треском и характерным звуком движения автомобиля, отчетливо слышался голос Тины. Я поймал себя на мысли, что у нее был очень красивый голос, с хорошо поставленной речью и интонацией. Мне казалось, что я мог бы без устали наслаждаться этим мягким и мелодичным голосом.

— Где я? Что со мной?

— Ну что, очнулась? – послышался из динамика голос Огнева.

— А куда ты меня везешь? Мне эти места не знакомы.

Наступила пауза, которая сопровождалась все тем же шуршанием. Очевидно, Тина просто меняла положение своего тела.

Аркадий Борисович медленно присел на диван рядом с Ориславом, и немного нагнулся своим ухом над телефоном, словно пытался что-то уловить для себя среди этих помех. Я тоже присел к журнальному столику, упершись одним коленом об пол.

— Красивая местность. Слушай, у тебя не найдется солнцезащитных очков? А то солнце справа слишком ярко светит, а мне так хочется лучше рассмотреть ту небольшую церковь с синими куполами, знаешь, я ими всегда так сильно восхищалась. Надо будет обязательно как-нибудь посетить это место, вот как раз километражный указатель «1207», надо будет запомнить.

Орислав что-то быстро записывал на листке бумаги, и я понимал, что это были ориентиры, по которым, можно было вычислить, по какой дороге они передвигаются. Что тут скажешь, молодец девчонка, только слишком уж открыто она это делала, Огнев не дурак, может догадаться.

Судя по убавившемуся шуму льющегося из динамика, однозначно можно сделать вывод, что Огнев остановил машину, затем послышался хлопок закрывающейся двери. Сердце мое очень сильно билось в моей груди, угрожая вырваться наружу. «Неужели заподозрил?» – пронеслось у меня в голове.

— Если вы меня слышите, умоляю вас, помогите мне, — вновь послышался голос Тины.

— Ах, ты ж дрянь! Думаешь самая умная? Слышишь адвокат? Я твою дочь по частям верну, начну с пальцев, пока ты не выполнишь мои условия, о которых я сообщу позже.

Голос автоответчика о временной недоступности абонента, дал нам понять, что звонки нам с этого номера, нам больше не принять.

— Мерзавец! Мерзавец! Ах, пригрел змею на груди, — начал причитать Аркадий Борисович.

Мне, если честно, было тоже не по себе, от услышанных слов, и я прекрасно понимал состояние адвоката Велисова. Ну, еще бы, такое услышать про свою дочь.

— Так и есть, искать Тину нужно в этом районе, — произнес Орислав, как всегда с невозмутимым видом.

Аркадий Борисович, словно очнувшись из прострации, недоуменно и с недоверием взглянул на Орислава.

— Вы что, провидец, молодой человек?

— Ваша дочь оставила нам свои координаты, по которым ее искать, — произнес Орислав.

— И вы вот так взяли и узнали точное место? – с недоверием в голосе спросил Аркадий Борисович.

Недоверчивость адвоката заразила и меня.

— Ну, указатель, ну церковь, мало ли таких ориентиров на дороге, вот если б знать какое шоссе нам нужно.

— Солнце слепило с правой стороны, значит, они двигаются в юго-восточном направлении, а там только одна дорога, Каменское шоссе.

Воцарилось глубокое молчание. Каждый переваривал произнесенную Ориславом информацию. А я не уставал восхищаться аналитическими способностями своего друга, даже начало рождаться желание к чему-нибудь у него поучиться.

— Ну, и что же дальше? – с надеждой в голосе, произнес адвокат Велисов.

— Мне нужна любая вещь, принадлежащая вашей дочери, — ответил Орислав.

— А вам это зачем?

— Да не волнуйтесь вы так, Аркадий Борисович, поверьте мне, Орислав знает, что делает, — попытался я успокоить адвоката.

— Вашего друга зовут Орислав? Интересное имя, никогда не слышал.

— Хм, я тоже, — ответил я, на что адвокат Велисов только удивленно посмотрел на меня.

Спустя некоторое время, после того как Аркадий Борисович принес по просьбе Орислава, вещь дочери, которой оказалась ее любимая и с виду очень дорогая брошь, доставшаяся ей еще от покойной бабушки. Судя по виду, брошь представляла собой историческую ценность, и видимо переходила из рук в руки по наследству. Брошь, представляла собой искусно выполненное изделие в форме бабочки из позолоты. На, украшенные красивыми узорами, фигурных крыльях бабочки, красовались и блестели на свету россыпь из мелкого жемчуга, а туловище выполнено из двух камней: рубина и сапфира.

Орислав прикрыл брошь своими ладонями таким образом, чтобы концы пальцев смотрели в разные стороны, и закрыл глаза, при этом его голова была поднята немного вверх. Со стороны казалось, что он пытался уловить, еле, только ему слышимые, звуки. Я с большим интересом, впрочем, как и прежде, наблюдал за действиями своего друга — Ориславом. Мой интерес так же разделял и Аркадий Борисович. Он с большой надеждой смотрел на Орислава, его глаза излучали неподдельную надежду, что Орислав сможет помочь найти его дочь. Именно в этот самый момент, я почувствовал искреннюю жалость к адвокату Велисову, когда он, сбросил свою спесивую маску, и предстал таким, каким он, по сути, и являлся, без прикрас.

— Ну, вот и все, — глубоко вздохнув, произнес Орислав, передавая брошь Аркадию Борисовичу.

— Что это значит, молодой человек? Что с моей дочерью?

— Аркадий Борисович, заверяю вас, с вашей дочерью все в порядке, она скоро будет дома, — произнес Орислав, вставая с дивана.

Пока Велисов – старший осмысливал слова, сказанные моим другом, Орислав тем временем проходя мимо меня, чуть слышно шепнул на ухо:

— Дела плохи, нужно поторопиться.

Мне стало как – то не по себе от его слов, но старался не показывать это адвокату, чтоб лишний раз не давать ему повода для переживаний.

— Я понимаю, вы знаете, где искать Тину? – задал свой вопрос адвокат.

— Точное место, к сожалению, не известно, только приблизительный район, — ответил Орислав, — предлагаю не терять ни минуты и отправиться в дорогу.

— У нас проблема с транспортом, Огнев колеса спустил, замена их, займет много времени, — произнес я.

— Поедем на моей машине, она в гараже, — бросил на ходу адвокат, направляясь в сторону входной двери.

— Нет, Аркадий Борисович, вам лучше остаться здесь, — возразил Орислав.

Адвокат остановился, и, повернувшись в сторону Орислава, ответил ему:

— Не вам мне указывать, молодой человек, как и что, делать, это моя дочь, и мой отцовский долг, быть рядом с ней.

— Я прекрасно понимаю ваше состояние, но поверьте мне, будет лучше, если вы останетесь, дома и дождетесь полицию.

То ли, слова Орислава убедили адвоката, либо упоминание о правоохранительных органах, но немного подумав, Аркадий Борисович согласился с доводом Орислава. Аркадий Борисович, как и обещал, дал нам ключи от своей машины, и, взяв у меня мой номер телефона, с благословением проводил нас в путь.

Загородная дорога петлями расстилалась перед нами. Я старался осторожно вести машину, потому как уже порядком достаточно стемнело, и трасса пролегала по неосвещенным участкам. Хотя опыт вождения у меня достаточно большой, но все равно я старался особо не лихачить, не люблю нелепую смерть. Путь наш лежал до небольшого городка Усть-Лаг, где, по словам Орислава, Огнев и прячет Тину. Черная лента, с чередою белых пунктирных линий, очень быстро утомили мои глаза, ведь за два часа поездки, ничего существенного нам по пути не повстречалось. Лишь монотонное однообразие. Только лишь круглолицая луна, подсматривала за нами из мельтешащих верхушек деревьев. Словно посмеивалась над нами. Мне вдруг пришло в голову, что эта самая луна, наверняка знает, где искать нам Тину. А она все смотрит на нас, и потешается оттуда сверху.

Спустя несколько минут, Орислав сменил меня, и сам сел за руль, а я с большим удовольствием расположился на его месте, но перед этим, немного размял свое тело. От чего оно, отозвалось мне приятным хрустом суставов. Я принес настоящее удовольствие своему организму.

— Что-то за все время пути, нам никто не попался по дороге, а мы точно движемся в верном направлении? – вдруг неожиданно у меня возник этот вопрос.

— Эта единственная дорога, ведущая в Усть-Лаг, через пару километров будет заправка, а после нее еще несколько километров и мы на месте.

— Орислав, вот ты, как мне кажется, о многом осведомлен, скажи мне, почему на свете существуют люди, которые ломают чужие судьбы, такие некие паразиты?

— Такие люди существуют для поддержания закона равновесия, ведь если б не было бы их, человечество просто на просто деградировало.

— Это как? – не понял я.

— Ну, вот, к примеру, эти самые паразиты, они осознанно или же не осознанно, но приносят обществу вред, создают ему трудности, а что бы выжить в созданных условиях, человек вынужден искать пути решения, чтоб преодолеть эти самые трудности. С каждым разом преодолевая препятствие за препятствием, человек развивается, а значит и совершенствуется, а это в свою очередь и есть смысл человеческого бытия на земле.

Я так долго думал над тем, для чего человек рождается, для чего живет на этой планете, любит, а на самом деле все так просто, ключ к этой разгадке состоит всего в двухминутном ответе, ну не парадокс ли?

Посмотрев на Орислава, я не вольно задался, вопросом, а откуда у него такие обширные познания? И главное, когда это он успевает обо всем познавать? Это ж надо целыми днями проводить в библиотеках. Я собрался с духом, и решил задать ему свой наболевший вопрос:

— Скажи мне, откуда у тебя такие обширные познания?

— В основном это приобретенный опыт за много лет, ну и соответствующая литература на разную тематику.

— За много лет? Ты сейчас это серьезно?

— А что тебя удивляет? Мой возраст? Но ведь душа возраста не имеет. Да, по вашим земным меркам мне сейчас 33 года, а живу я с 1598 года. В первое свое воплощение я родился в Греции. Общее число воплощений пять.

Орислав все это говорил, как само собой разумеющееся, как приятель приятелю интересный случай, я же не мог все это сложить у себя в голове. Я с интересом наблюдал за мимикой Орислава, пытаясь понять, шутит ли он, либо говорит серьезно, да и на психа он не особо похож, точнее совсем не похож. Орислав, видимо поняв мое замешательство от услышанного, взглянул на меня и мягко улыбнулся.

— Я понимаю, что тебе трудно принять мною сказанное, но, если ты более внимательно начнешь с изучения себя и будешь более внимательным к мелочам, ты начнешь понимать закон синхроничности.

— Это что еще за закон такой?

— На вашем языке это звучит как, совпадения, интуиция или случайная-не случайность.

— Ну и ну, откуда у тебя все это? – скорее самому себе сказал я, нежели Ориславу.

-Живу долго, — улыбаясь, произнес Орислав.

Немного помолчав, я решил продолжить разговор со своим новоиспеченным другом, я начал чувствовать, что общение с ним, доставляет мне массу положительных эмоций, я словно преображался изнутри, исцеляясь от продолжительной болезни.

— А какой он, твой мир?

— А что именно тебя интересует? – немного помолчав, произнес Орислав.

— Ну как вы там живете? Какой быт? Чем люди в основном занимаются?

— Мой мир, он такой же, как и ваш, только законы там другие, наш мир идет параллельно с вашим, только пути развития идут врозь. Ваше человечество, к сожалению, выбрало путь взаимного истребления, во имя обогащения.

— Насколько я могу судить, мир никогда не был идеальным, — вставил я свое слово, когда Орислав сделал паузу.

— Вовсе нет, на самой заре своего восхождения, человечество сотрудничало себе подобным, только с другого измерения, и это было также естественно, как сходить к соседу, за, чем-либо.

— И что же произошло?

— А произошло то, что начался процесс отождествления землян от своих братьев по параллельным мирам, когда в их быт вошло понятие — деньги, точнее вначале был бартер, а затем появились и деньги.

— А у вас что, не существует такого понятия как деньги?

— И никогда не было.

— А как же вы развиваетесь? Ведь чтобы что-то произвести, нужен рабочий персонал, которым нужно платить. А как же торговое обращение между странами?

— Это типичное мышление землян. Такое понятие, как принудительный труд, ради приобретения платежных средств, у нас в корне купированы. Мы занимаемся тем, что изо дня в день совершенствуемся, как сами, так и совершенствуем мир вокруг нас. Люди не делятся по каким-либо признакам, нет понятия государства, потому-то не существует границ. Отсутствует обособление общества, частная собственность. Мы пошли путем объединения науки и религии. И вместо того, чтоб воевать между собой, мы выбрали путь сотрудничества.

— Чем-то на социализм напоминает, — произнес я, находясь под впечатлением от сказанного.

— Совершенно верно, социализм, только в другой интерпретации.

— Мне уже захотелось в твой мир.

— Вам совершенно ничего не мешает создать такой же мир и у себя, и даже продвинуться вперед, нужно лишь транс мутировать свое мышление от конкуренции к сотрудничеству, от обособленности к общему житию, от техногенных катастроф к гармонии с природой. Вам совершенно ничего не мешает отказаться от власти денег и начать менять себя и свой мир. Конечно, среди вашего люда, многие воскликнут, что это утопия, и бредни сумасшедшего, но как говорится, громче всех кричит: «Держи вора», — сам вор.

— Тогда мы обречены, остаться такими, какие мы есть, — с грустью добавил я.

— Это не совсем так, у вашего человечества есть два сценария развития, идти по пути естественной космической эволюции, либо путем квантового скачка, совершить сдвиг в своем сознании, и ускорить свою эволюцию. Но, к сожалению, ваше человечество настолько сильно погрязло в стремлении наживы за счет угнетения себе подобных, что не видят иного пути. Но, перед космическим законом все равны, и ваша нынешняя цивилизация закончила свое существование, уже во, всю идет переходный период, после которого постепенно на свет появляются представители шестой расы. Которые более нравственны, более духовно и интеллектуально развиты, и именно им суждено повести цивилизацию к золотому веку.

— Значит, выходит, что человечеству нашей пятой расы, не суждено стать представителям шестой расы.

— Вовсе нет. Представители человечества шестой расы, уже рождаются с набором необходимых качеств для своей дальнейшей эволюции, а человечеству пятой расы, необходимо эти качества развивать, ведь никто не хочет оказаться на обочине эволюции, космическим мусором. Который, посредством космического закона, идет в переработку.

— Хорошо, а как узнать этот необходимый набор качеств, и вообще, с чего нужно начинать свое развитие?

— В разные эпохи при смене рас, на землю посылались Учителя человечества, такие как Сиддхартх Гаутама, но больше он известен как Будда, что означает, пробужденный, просветленный. Заратустра, Мухаммед, Махатма Ганди, Иисус Христос. И каждый из пришедших Учителей приносил в мир свое учение. Вернее, учение оно одно, только знание Истины преподносились по мере развития человечества на тот момент. Иисус принес миру Учение, которые содержали бесспорные Истины, служащие неким ориентиром для искателей. Но сейчас, в новом тысячелетии, эти Истины устарели, основы заповедей остались не тленны, а структура содержания преподносится с учетом развития человечества.

— И кто сейчас нам их преподносит?

— На земле сейчас есть люди, которые принимают послание от Братьев человечества, либо представители Шамбалы, сами приходят на землю, но это происходит крайне редко. Людьми, с которыми вступили в связь Учителя Шамбалы Кут Хуми Лал Синг и Эль Мория, были небезызвестные Блаватская и семья Рерих, и их Учение под названием «Агни Йога».

— Я так понимаю, Агни Йога, это современная версия Библии?

— Можно сказать и так, — улыбнувшись, произнес Орислав.

— А теперь мой главный вопрос, как ты связан с Шамбалой? И почему я удостоен такой честью в знакомстве с тобой?

— Я представитель Белого Братства, воин света — гелиар, проживающий в Шамбале, а почему ты? Вследствие перенесенных тобой общих потрясений выпавшие на твою долю испытания, у тебя повысился обширный уровень вибраций, которые близки к показаниям у людей шестой расы, если продолжать развивать вибрационное поле, то можно совершить квантовый скачок в своей эволюции.

— Но ведь я ничего не чувствую.

— Тебе нужно выработать привычку наблюдать за собой, быть в постоянном присутствии и осознавать свои мысли, тогда ты начнешь видеть перемену в себе и вокруг себя.

— А может ли обычный человек стать тем же гелиаром? И кто они такие?

— Конечно. Только на разных планах, возможности разные. Главное следовать единому космическому закону, то есть жить по принципу все для людей и все во имя совершенства и эволюции без личных выгод. А что касается гелиаров, то внешне они простые, обыкновенные люди. Внутренне – сильные Духом воины. Гелиары стоят за спинами людей, мужественно защищая их от невидимого врага. Они сражаются за свет против тьмы, и служат только Богу, защищая тех, кто даже не знает о них. Сила гелиаров колоссальна, и сильны они не телом, а Духом. Гелиары не раз спасали жизнь всему человечеству. Это истинное служение Богу, не на словах, а на деле. Но, гелиары не влияют на твой выбор, свой выбор ты делаешь сам.

— Так вот откуда берутся люди, которые многое сделали для прогресса человечества, а сами жили в нищете.

— Так и есть, это и были воины света. Ведь любой человек может им стать, независимо от занимаемой должности и выбранной специальности, везде можно применить принцип все для эволюции.

— Теперь мне многое становится понятным, и для чего нужно было спасать Велисова-младшего.

— Да, для исполнения закона Кармы.

Наш автомобиль сделал еще один поворот на право, и дальше мы уже ехали по брусчатке.

— Мы подъезжаем, — произнес Орислав, возвращая меня из своего царства мыслей.

Немного пропетляв по небольшим улочкам, Орислав припарковал автомобиль напротив небольшого частного дома.

— Игорь, ты можешь поспать, сейчас мы никуда не пойдем, будем ждать рассвета.

— Для чего? По-моему, сейчас самое время, — возразил я.

— Принцип гелиара гласит: не навреди. Мы не знаем, в какой из комнат находится Тина, а где и сам Огнев, да и к тому же привлечем ненужное внимание самого Огнева, и неизвестно чем это может обернуться для Тины.

— И чего я сам этого не понял? Ведь это так просто.

— Ты следуешь по первому импульсу, как и многие другие, перед тем, как что- либо сделать, нужно следовать принципу: не навреди.

— Уже запомнил, спасибо. Что-то я и впрямь устал, я немного посплю.

— Давай.

Запах, точнее сказать, тонкий аромат сочных трав, и красота, с насыщенными красками, полевых цветов, наполняли все пространство до горизонта. Я не мог разглядеть, где заканчивался этот поистине красивый, созданный самой природой, цветочный и живой ковер. Я медленно шел по этой поляне, с полным осознанием ловимого аромата. Вдыхаемый аромат наполнял каждую клетку моего тела, я словно соединялся воедино со всем этим великолепием. Мысли мои были чисты, и пребывали в состоянии полного покоя, а тело мое было настолько легким и воздушным, что я шагал, еле касаясь земли. Интересно, где я? куда попал? А может я умер? Да, точно, потому-то на земле уже не осталось таких мест, если даже и есть, но искусственно сделанные. Но как бы там ни было, а то, что я сейчас испытываю, и жизни отдать не жалко. Я поднял голову вверх, и взглянул на этот бездонный, светло-голубой, безоблачный океан, и, вытянув в стороны свои руки, я без всякой боязни полетел спиной к живому ковру. Я лежал, шевелиться не хотелось, лишь только я прикрыл глаза. Если это окажется сном, то пусть он длиться как можно дольше.

Где-то, как мне показалось, вдали, я услышал детский смех. Открыв глаза, я стал прислушиваться, я максимально напряг свой слух, так и есть, ошибки быть не может, это смеялись дети. Приподнявшись, и посмотрев в ту сторону, откуда предположительно доносился смех, я никого не обнаружил. Тогда я встал во весь рост, как будто это могло изменить ситуацию, и, осмотрев все вокруг, результат был тот же. Но смех не на минуту, не прекращался, но он был уже где-то совсем рядом. Я узнал этот смех. Это смеялись мои дочери, Оля и Лиза, но почему я их не вижу, почему это так происходит? Кто издевается, таким образом, надо мной? Над моими чувствами и переживаниями, над моей болью? Которая не утихнет никогда. Но вот уже веселый смех раздавался прямо за моей спиной, я резко обернулся, но девочки быстро перебегали в противоположную сторону. Я вновь обернулся, но все вновь повторилось. После очередной попытки, мне наконец-то улыбнулась удача, видимо девочки мои устав бегать, принялись собирать букетик из цветов. Они что-то говорили друг другу, но как я ни старался, не мог разобрать, что они обсуждали. Я медленным шагом, стараясь их не спугнуть, приближался все ближе и ближе.

— Оля, Лиза, идите сюда, смотрите, что у меня есть для вас, — прозвучал за моей спиной, до боли родной голос.

— Катя, Катенька, — прошептали мои губы, и я резко обернулся.

Да, я не ошибся, это действительно была она. Та самая, которую я любил и люблю до сих пор. Она сидела на поляне, среди цветов, в белоснежном сарафане, в точности таком же, в какой были надеты и Лиза с Олей. Тонкий поясок, выполненный из золотистого цвета косички, опоясывал сарафан Кати, эта деталь гардероба, то единственное, что отличало ее платье от платья дочерей. Я видел ее глаза, я вглядывался жадно в ее прекрасные глаза, они сияли, словно самые яркие звезды во вселенной. Ее улыбка, излучала божественную красоту, как давно я всего этого не видел. Но почему она меня не видит? Почему не видят меня дети? Я ведь вот, я ведь здесь, я рядом с ними. На какой-то момент, мне даже показалось, что, Катя посмотрела прямо в мои глаза, я почувствовал силу этого взгляда, всем своим нутром. Но, мгновение спустя, она вновь смотрела мимо меня, нет, скорее сквозь меня, а может мне просто это показалось, что она смотрела на меня, плод моего воображения, принял желаемое за действительное.

В этот момент, весело смеясь, мимо меня пробежали дети, и остановились возле матери. Катя надела сделанный собственноручно живой, цветочный венок, на голову Оле и Лизе, и дети весело смеясь, схватили друг друга за руки и принялись кружиться, при этом исполняя что-то наподобие танца. Я был просто зачарован этой картиной, и начал медленно к ним приближаться, с каждым пройденным метром, шаг мой убыстрялся, пока не перешел в окончательный бег. Но к моему великому сожалению, как бы я не старался бежать, я ни на йоту к ним не приблизился, словно это был бег на месте. Я вложил все свои усилия, чтоб сделать еще одну попытку, чтоб совершить задуманное, но тщетно. От отчаяния я закричал во все горло, но даже собственный голос не воспринимался моим ухом, я не слышал его, не слышал свой собственный голос, как бы мои голосовые связки не надрывались. Вконец обессиленный, я рухнул на колени, развел в стороны свои руки и запрокинул вверх голову, где, среди проплывавших мимо облаков, я заметил яркое, маленькое пятно. Нечто светящееся, очень быстро приближалось ко мне, но во мне абсолютно отсутствовал страх, как будто это обыденная вещь, происходила со мной ежедневно. » Еще не время, тебе еще не время», — послышался вдруг неизвестно откуда, голос, даже не голос, а звук, но в тоже время понятный мне. А светящийся шар, точнее, сгусток энергии, сократив, разделявшее нас расстояние, с силой влетело в меня, не причинив мне боли, а одарив меня, совершенно новой, неведомой до сего дня, энергетической силой.

Мое тело конвульсивно вздрогнуло, от чего я проснулся. Открыв глаза, в меня сразу же ударил, яркий луч, утреннего солнца. Начинался новый день. Что он нам принесет? Наверное, это все зависит только от нас, или же, от обстоятельств. А кто создает эти обстоятельства? Не сам ли человек, или нет? А если нет, тогда кто? Когда-то, в далеком детстве, мне казалось, что те неприятности, с которыми сталкивается каждый человек, посылают ему различные чудовища, которые постоянно наблюдают за каждым человеком. Они очень искусные маскировщики, и так просто их увидеть невозможно, конечно, если они сами этого не захотят. Однажды мне довелось увидеть одного из них. Так получилось, что мне пришлось ночевать у бабушки, так как мои родители оба уходили в ночную смену, и не решились меня оставлять одного. Моя бабушка, Анна Пантелеевна, очень любила комнатные цветы, и у нее во всех комнатах, трех комнатной квартире, росли различные цветы, и занимали всю площадь подоконника. В ту ночь была сильная гроза, но мне не было страшно, я никогда нее боялся ни грозы, ни молнии. Мне постелили в зале на полу, я всегда любил спать на полу, сам не знаю почему, любил и все. Проснувшись ночью, я взглянул на побеленный потолок, и от падающего света уличного фонаря, там происходила сцена из театра теней. Как будто бы, чья-то корявая рука пыталась дотянуться до меня. Я со страха натянул одеяло на голову, сердце мое билось в бешеном ритме, мне казалось, что эта рука уже совсем близко, что еще секунда и она, распахнув мое одеяло, вцепится в горло. Шли томительные секунды, казалось, время совсем остановилось. Но ничего подобного не происходило, и окончательно успокоившись, я принялся убирать одеяло с головы, но все равно настороженно и с опаской. Убрав одеяло и взглянув на потолок, я убедился, что причин для моего страха, не было, мне стало даже стыдно за себя, для себя решив, никому и не за что я не расскажу про этот эпизод. И здесь я решил посмотреть, как говорится, причине своего страха, на подоконник, где стояли те самые цветы, которые в тандеме со светом, выдавали различные причудливые фигуры. Но в тот момент, когда я взглянул в сторону окна, меня вновь обдала новая волна страха и ужаса, на подоконнике вновь стояло нечто страшное и ужасное. И вновь моя голова была спрятана под одеяло. Некое оцепенение охватило мое тело, и мое одеяло начало прилипать к моей коже, от поступившего от страха холодного пота.

Я взглянул на Орислава, который внимательно следил за домами, стоящих напротив нас.

— А ты чего меня не разбудил, для смены? – произнес я, мне было немного не по себе от того, что из-за моего крепкого сна, Ориславу не удалось отдохнуть.

— Физиология моего организма, позволяет обходиться без сна и пищи по несколько дней, — спокойно ответил Орислав.

Внимательно оглядев его, я удостоверился в правдивости сказанного Ориславым, потому что и впрямь он выглядел довольно свежим, даже чем я.

— Понятно. Ну что, пойдем искать дом Огнева? – произнес я, давая понять тем самым Ориславу, что готов к дальнейшим действиям.

— А мы уже на месте, вот его дом.

— То есть как на месте? А как ты его вычислил?

— По энергетическому импульсу, этот дом излучает более всех энергофон в системе семеричной матрицы.

— Ничего не понял, но я полностью тебе доверяю. Ну что, пойдем?

— Давай, — как всегда непринужденно произнес Орислав.

Выйдя из машины, я произвел несколько разминающих упражнений для шеи головы и рук, а затем ладонями растер свое лицо, до такой степени, что оно приобрело несколько багровый оттенок. Я почувствовал, прилив свежих сил.

— Какой нам дом нужен? – спросил я, осматривая впереди стоящие сооружения.

— Вот он, — ответил Орислав, кивнув на стоящий прямо перед нами небольшой, одноэтажный, видавший виды домик.

В отличие от соседних, дом Огнева выглядел, словно собачья конура, причем отличались, как и внешний вид, так и размер самого дома. Покосившийся забор из полусгнивших досок, казалось вот-вот рухнет от малейшего ветерка. С первого взгляда было заметно, что живущему здесь хозяину, нет никакого дела до своего дома. Единственно, что выглядело по «человечески», так это черепичная крыша, зеленого цвета, и новые, видимо недавно поставленные, окна со стеклопакетом. Приземистый дом, выглядел действительно ветхо, особенно это было заметно по расколотому от времени, фундаменту. Подобравшись поближе к ветхому забору, я через щель пытался разглядеть, что происходит там, за той чертой. Но во дворе было тихо, ни единого звука, словно жизнь здесь остановилась, или даже замерла, словно окаменевшая Зоя. Почему-то именно в эту секунду, ко мне пришло понимание, что у нас даже нет какого-нибудь более или менее, плана наших действий. Как мы вообще проберемся в дом? Не нужно забывать, что там Тина, и если что, то Огнев не раздумывая применит оружие, нужно это учитывать.

— Я обойду с другой стороны, посмотрю, что там? – произнес Орислав.

Проводив взглядом, удалявшегося Орислава, и дождавшись, когда он скроется из виду, я предпринял попытку пробраться во двор. Несмотря на всю убогость и довольно печальный вид двора, сад в нем, на который я сразу же обратил внимание, представлял собой довольно приятный внешний вид, из цветущих цветов, по всему было видно, что за ним постоянно ухаживали.

» Не думал, что Огнев большой любитель цветов» – подумал я с усмешкой, представив, как этот мордоворот трепетно холит и лелеет каждый цветок, держа их в своих мощных руках.

Я не имел ни малейшего понятия, как действовать дальше, не имея даже приблизительного плана. Но как бы то там ни было, а уверенность в благоприятном исходе дела, меня не покидала, а иначе для чего все это нужно было. Я немного прошелся вдоль забора, в поиске наиболее безопасного места, откуда меня невозможно было заметить из окон дома. Перелезть через забор было не вариантом, потому как меня могли заметить из окон дома, а во-вторых, забор представлял собой настолько ветхое зрелище, что врят ли он выдержал бы дополнительный груз весом семьдесят пять килограмм. И вот на мое счастье, я наткнулся на заборную брешь в виде отсутствия одной доски, и как раз на том самом месте, где по ту сторону забора, величественно восседали пышные кустарники. Где-то в глубине души меня не покидало одно странное ощущение, что меня ведет неведомая мне сила, все, что со мной происходит, это не просто так, во всем этом существует какой-то смысл, но какой? Я чувствую, что стою на пороге чего-то, чего еще осознать не могу, но полностью отсутствует страх от подобной неизвестности. Я аккуратно пролез через эту брешь в заборе, и тут же прильнул к кустам, для осмотра местности. Все-таки удача мне сопутствует, лаз в заборе оказался в нужном месте, кусты служили отличным наблюдательным пунктом, да и с окон врят ли меня можно было заметить. Но что делать дальше? Где Орислав? Что он так долго? Или начать действовать самому? Ладно, ждать некогда, надо Тину спасать, а там как сложится. С такими мыслями, я медленно, немного пригнувшись, направился в сторону дома. Удачно преодолев расстояние примерно в десять метров, я спрятался за угол дома, прильнув к нему спиной. Было очень тихо, и от того особенно тревожно, тревожно за эту милую девушку, будет очень обидно если с ней что-нибудь случиться. Аккуратно, чтоб не без лишнего шума, которые могут издать старые ступеньки, я поднялся на крыльцо. Я мельком успел отметить про себя, что невысокое крыльцо было оборудовано пандусом, но об этом я не стал заострять особого внимания. Было все также тихо. Сделав упор ладонями об дверные косяки, я прислонил ухо к двери и вновь прислушался, пытаясь уловить хоть малейшие звуки. Вновь я не уловил ни малейшего звука, и тут мой взгляд упал на старый и довольно поржавевший серп, который висел на стене у двери, который держался благодаря такому же ржавому гвоздю.

«Отлично, это как раз то, что нужно, хоть какое-то оружие», — пронеслось у меня в голове. Взяв в руки серп, и немного покрутив его в руке, я было, уже твердо настроился на то, чтоб отразить различные неожиданные ситуации. Собравшись с духом, я приложил небольшое усилие на дверную ручку, и та, поддавшись, начала медленно, под воздействием моей руки, смещаться вниз. Вдруг неожиданно, мое плечо почувствовало чье-то прикосновение, я хотел было уже успокоиться, подумав, что это подошедший Орислав, таким образом, пытается меня подбодрить.

— Расслабься, все в порядке, — прозвучал за спиной спокойный, и даже дружелюбный голос Огнева.

Мои пальцы крепко сжали рукоятку серпа, до такой степени, что кончики пальцев, как и костяшки, их основания, сильно побелели. Сердце мое, только благодаря грудной клетке, еще билось в груди, а не валялось сейчас где-нибудь у моих ног. Выступил предательский пот. В голове мелькали мысли, одна сменяя другую, о том, где я мог засветиться? И извечное русское, что делать? Ну, где же Орислав? Сейчас только на него вся надежда. Буду действовать по обстоятельствам, благо у меня есть серп, сейчас он моя надежда. Но, что-то внутри меня удерживало от поспешных действий, что-то сковало мою волю, словно цепями. Я медленно начал поворачиваться в сторону Огнева, пока он не попал в поле моей видимости. Но вместо Огнева передо мной стоял Орислав, с непринужденным видом, смотрящим на меня, своим глубоким взглядом. Мне удалось даже разглядеть, что глаза его имели светло-желтый цвет или даже оранжевый.

— То, что у тебя развито интуитивное зрение, это очень хорошо. Развивай его и чаще к нему прислушивайся.

Причем тут моя интуиция? Когда от всего этого у меня пропал дар речи. Я не мог подобрать слов, чтоб выразить… а собственно, что выразить? Обычно в такие моменты, люди высказывают свое возмущение, что их таким способом разыграли, сыграв на их страхе. Чего греха таить, я б поступил в точности также, но в этот самый момент я не чувствовал ничего подобного. Не было ни обиды, ни злости, ни возмущения от задетого моего самолюбия.

— Ты как это сделал? Я ведь реально поверил, что за моей спиной стоит Огнев.

— Почему тогда не произвел попытку защитить себя? – осведомился Орислав.

— Да я даже не знаю, что-то мне голос, точнее интонация, немного смутила.

— И это правильно, — произнес Орислав, покачав утвердительно головой, — ну что ж, войдем в дом.

— Да, но, а как же? – немного растерявшись, произнес я, показывая на дверь.

— Не волнуйся, за этой дверью нам опасность не угрожает. Давай, смелее.

Постучав в дверь, я вновь прислушался к происходящему за дверью, но, как и несколько минут назад, меня встретила все та же тишина. Хотя, мгновения спустя, за дверью послышалось какое-то движение, в доме кто-то был, и этот кто-то, явно не спешил открывать нам дверь, крадучись подходя к ней. И почему Орислав решил, что в доме для нас нет опасности? Хотя тот человек, что крадется к двери, явно старается остаться неуслышанным, что само по себе, вызывает крайнюю настороженность по отношению к нему. Послышались звуки открывания замка, и дверь начала потихоньку открываться. Я еще крепче сжал серп, приготовившись в случае чего, отразить нападение. Дверь, которая открывалась вовнутрь, постепенно увеличивала дверной проем, тянулись томительные секунды до встречи с неизвестным. Но, как только дверь полностью открылась, перед нами предстал не злобный Огнев, что рисовался в моем воспаленном мозгу, а довольно миловидная женщина, на вид не больше сорока лет. Голову женщины украшала густая шевелюра огненное рыжих волос, которые свисали до плеч мелкими кудряшками. Теперь мне стало понятно, почему на крыльце был установлен пандус, женщина была инвалидом — колясочником. Подкатив на коляске к дверному проему, она с большим вниманием оглядела нас, особенно ее взгляд задержался на моей руке, что продолжала удерживать серп. Заметив это, я тут же повесил серп обратно на место, на тот самый ржавый гвоздь. Женщина слегка улыбнулась моей растерянности, и ее улыбка не прошла для меня незамеченной.

— Доброе утро, — поприветствовал Орислав женщину.

— Здравствуйте, — произнес я следом.

— Здравствуйте, чем могу быть вам полезна?

— Нам нужен Валерий Павлович, его срочно вызывает Аркадий Борисович, а дозвониться до него невозможно, вы не волнуйтесь, мы его коллеги, — произнес я, сымпровизировав на ходу.

— Ну, во-первых, я и не волнуюсь, с чего вы это решили?

— А что, во-вторых? – задал я вновь свой вопрос.

— Что? – вопросом ответила женщина, немного игривым тоном.

— Ну, вы сказали «, во-первых,», а что, во-вторых? – меня начинал немного раздражать этот насмешливый тон женщины, но учитывая ее состояние, я ни коем образом решил не проявлять свое недовольство.

— А во-вторых, вы совершенно не умеете лгать, мужчина. Ну, только не смущайтесь так, проходите лучше в дом, не будем же мы разговаривать на пороге.

Женщина улыбнулась в знак примирения, и, откатив коляску в сторону, открыла нам путь в дом.

Я с большим интересом осматривал интерьер хозяйки этого дома, и, причем Хозяйки с большой буквы. Потому как убранство комнат было выше всяческих похвал, учитывая, что в каком состоянии находится сама хозяйка. Интерьер состоял в основном из старой мебели, точнее будет сказать из старинной, витражной мебели, но все со вкусом подобрано. Во всех трех комнатах в доме было множество, различного вида, цветов. Та комната, в которой мы находились, была немного больше, чем остальные две, служившие, скорее всего спальнями. В самом углу большой комнаты, на небольшом постаменте, располагалась, в высоту примерно в полтора метра, фарфоровая статуя Иисуса Христа, несущего на себе крест. Иисус держал в руках деревянный, покрытый лаком, крест, на голове его был надет терновый венец, из ран сочилась алая кровь. Гениальный скульптор настолько искусно и подробно изобразил мельчайшие детали, что сама композиция казалась живой. Особенно взгляд Иисуса, обращенный к небесам, в нем читалась вся боль, не телесная, но душевная, мольба у Отца небесного, о прощении людей, ибо не ведают, что творят. Над скульптурой Иисуса, на небольшой, треугольной полочке, были помещены три иконы. Икона Сергию Радонежскому, святому Николаю Чудотворцу и икона святой Матрене Московской, а возле икон горел ладан.

— Меня зовут Мария. А как мне к вам обращаться? – представилась хозяйка дома, после того, как мы расселись за столом.

Возникла неловкая пауза, не от того, что я не расслышал вопроса, просто я не мог оторваться от старинных портретов, висевших на стене. Мария заметила мою заинтересованность изобразительным искусством, слегка улыбнулась, это заметил и Орислав, и тоже улыбнувшись, взял инициативу в свои руки.

— Меня зовут Орислав, а это мой друг Игорь, он эстет, ценитель всего прекрасного.

— Да, вы меня извините Мария, но я просто не могу оторвать взгляда от такой красоты, будто в музей попал.

— Да, вы правы Игорь, это действительно можно назвать музеем, здесь вся история семьи Файарберг, — произнесла Мария, оглядывая взглядом комнату, — ну, расскажите, наконец, чем я удостоена столь приятному визиту? Только сразу хочу заметить, что ваша версия о совместные работы с моим братом Валерой, потерпела фиаско.

— Как братом? Огнев ваш брат? – опешил я.

— А почему вы удивлены? И какое отношение вы к нему имеете? Скажите, он совершил что-то ужасное?

— А почему вы решили, что он мог совершить что-либо плохое? – поинтересовался Орислав.

— Валера с детства был, как бы это по мягче выразиться, — произнесла Мария, щелкая пальцами, подбирая нужное слово.

— Шалопаем, — вставил я свою лепту.

— Скорее повесой, — в свою очередь подкорректировала меня Мария, — правда в школе ему часто доставалось от старшеклассников, но правда это длилось не долго, пока он в серьез не занялся какими-то единоборствами. А потом его словно подменили, почти ни дня не проходило, чтоб Валера кого-нибудь да не избил. Немного позднее, он вообще организовал свою команду, из своих друзей спортсменов, которые занимались далеко не законными делами, а руководил всем этим некто по фамилии Тимошин, его самый близкий друг. Затем Валеру призвали в армию, и после этого их дороги разошлись, во всяком случае, я больше о нем не слышала. Валера долго служил, но даже оттуда, помогал мне материально, а после службы он устроился начальником охраны к одному влиятельному человеку. Скажите, что он натворил?

— Он похитил дочь своего шефа, и стрелял в его сына, — ответил я.

— О Боже, какой ужас. Знаете, его прерогативой всегда были деньги, но, чтобы убить человека, не знаю.

— Возможно, вы знаете только одну сторону вашего брата, а другую он перед вами не проявлял, — произнес Орислав.

— Может, где-то в глубине души я и знала его ту скрытую сторону, но мне больше нравилась та иллюзия, что я придумала сама. Это моя вина, что он стал на преступную дорожку, когда родителей не стало, он полностью заменил их, взвалив этот не легкий труд на свои плечи.

— Расскажите, как это произошло, — произнес Орислав, указывая головой на коляску.

— Я не знаю почему, но, что-то мне говорит, что вам можно довериться, — произнесла Мария, и после небольшой паузы, продолжила, — много уж лет прошло, еще были живы наши родители, Валерка, когда вместе с Васькой Тимошиным организовали что-то наподобие кооператива, дела вроде бы шли неплохо. Но, я как-то случайно подслушала его разговор с Васькой, они говорили о какой-то фирме, с которой можно брать плату. Но фирма эта оказалась одного влиятельного криминального авторитета, они его Спрутом называли, Валерке и Васьки, тогда здорово досталось от парней этого самого Спрута. Я догадывалась, что Валера этого так просто не оставит, и, как оказалось, я была права. Я пыталась его отговорить, не делать этого, и Тимошина просила, чтоб тот с ним поговорил, но все без толку. Уж не знаю, как им это удалось, но они взорвали машину Спрута, правда, самого его там не было. На следующий день, Валера повез меня к нашим родителям, в Меранск, куда накануне их перевез. Я не знаю, как они нас вычислили, но нас они встретили на заправочной станции, та, что за городом, по южной трассе. Валера пошел в мини маркет, что при заправке, чтоб купить воды. Их машина остановилась немного позади нашей, но я особого внимания не обратила, пока из магазина не вышел Валера, тогда, одна из дверей их машины открылась, и из нее вышел человек, который достал из-под куртки пистолет с глушителем, я сразу в нем признала одного из людей Спрута. До конца, не осознавая своих действий, я быстро вышла из машины и побежала к Валерке, и что-то ему крикнула, уже не помню. Еще бы немного, и он бы убил Валеру. Но, та пуля, которая должна была пронзить сердце моего брата, впилась в мою спину, застрявши в позвоночнике. Позже, в больнице, Васька Тимошин мне рассказал, что спустя сутки, после покушения, они в упор расстреляли наших родителей. Мне Валера показал свидетельство о моей смерти, и сделал новые документы на имя Марии Файарберг. Это наша старинная родословная фамилия, у нас немецкие корни, но, когда наши прадеды переехали в советскую республику, они сменили фамилию на Огневых.

Я оказался в глубоком впечатлении от услышанного рассказа, словно в моей голове пронеслись кадры из какого-нибудь фильма. Мне было очень жаль эту молодую женщину, можно сказать, весь расцвет молодости просидеть в инвалидном кресле. Жить затворницей в этом доме, и не иметь возможности с кем-нибудь познакомиться, выйти замуж и не испытать счастье родить ребенка. Я сидел напротив Марии и аккуратно поглядывал на нее, чтоб случайно не встретиться с ней взглядом. Мария, похоже, чувствовала то же самое, если судить по ее бегающему взгляду. Только зря она так переживает, ну какая может быть здесь ее вина, да абсолютно никакой. Я взглянул на Орислава, тот облокотившись на спинку стула, внимательно наблюдал за Марией, скрестив руки на груди. Затянулось неловкое молчание, которое было нарушено самой хозяйкой.

— А давайте я вам еще чаю налью, горяченького.

— Не стоит так беспокоиться, Мария. Скажите, а что говорят врачи по поводу вашей травмы? – поинтересовался Орислав.

— Надежда, на то, что я когда-нибудь ступлю ногой на землю, есть, но требуется очень дорогостоящая операция, а после нее, предстоит длительный период реабилитации, что требует также немалых расходов. Мне Валера как-то обмолвился, что скоро мы уедем в Израиль, где меня будет оперировать очень хороший хирург, и будет до самого конца заниматься моим лечением. А чай я все-таки, вам налью свеженький.

Мария поставила на поднос наши чашки, и вместе с ним скрылась на кухне.

— Вот для чего Огневу нужны были все эти компроматы на адвоката, ну Огнев, ну стратег, — поделился я своими мыслями с Ориславом.

— Не забывай, что при этом он действовал со своим подельником Тимошиным.

— Мне теперь все ясно, так вот откуда фальсификация улик, которые я ему предоставил, вот сволочь, — комок ярости подкатил к моему горлу, и лицо мое налилось алой краской.

— А вот и чай, — произнесла Мария, ставя поднос на стол.

Вновь наступило неловкое молчание, ведь Мария понимала то щекотливое положение, в котором она оказалась, с одной стороны это желание помочь спасти девчонку, значит выдать Валеру, и из этого следует, что она останется инвалидом до конца своих дней. Да, это был сложный выбор, но, благодаря тому, что у Марии полностью отсутствовал эгоцентризм, она сделала правильный выбор.

— У Валеры есть дом, это недалеко отсюда в Интигриновке, скорее всего, там он и прячет вашу девочку, — по красивому лицу Марии, покатились чистые, словно алмазы, слезы.

— Вы сделали правильный выбор, Мария, — произнес Орислав.

— Да Мария, вы действительно поступили очень правильно, — мне было очень жаль Марию, ведь теперь у нее нет надежды на выздоровление. Она по собственной воле обменяла свое здоровье в обмен на спасение незнакомой ей девушки, по просьбе, опять же, незнакомых ей лиц.

В этот самый момент зазвонил мой мобильный телефон, посмотрев на дисплей, я увидел, что звонил адвокат Велисов.

— Простите, важный звонок, — произнес я, вставая из-за стола.

— Да, я вас слушаю, Аркадий Борисович, — ответил я на звонок, после того как вышел на улицу.

— Здравствуйте Игорь, как ваши дела в поисках Тины продвигаются?

— Мы выяснили точный адрес Огнева, я думаю, теперь он никуда от нас не денется.

— Это хорошие новости, Игорь. У меня сейчас находится следователь прокуратуры, он хочет с вами поговорить.

— Да, конечно.

— Добрый день, Игорь Романович, меня зовут Скрябин Иван Петрович, мне уже объяснили, что здесь вчера произошло, Максим Аркадьевич сегодня утром дал признательные показания, по той аварии, в результате которой, погибла ваша семья. Расскажите более подробно, что вам известно по Валерию Огневу.

Я начал рассказывать, все то, что мне стало известно от Марии, во всех деталях, стараясь ничего не упустить.

— Да, Тимошин его сообщник, — произнес я, заканчивая свой рассказ.

— В принципе, я догадывался, но не имел прямых доказательств, что вы намерены предпринять?

— Ехать в Интигриновку, и спасать Тину, больше ничего не остается.

— Сегодня утром Огнев звонил Аркадию Борисовичу, он озвучил условия, по которым вернет его дочь.

— Вот как, и что это условия?

— Два миллиона долларов.

— Не хило он машет.

— Без нас не предпринимать никаких действий, мы выезжаем к вам, заодно устроим очную ставку с Тимошиным.

— Хорошо, мы вас будем ждать у Марии, адрес укажу смс.

— Кто такая Мария?

— При всем уважении Иван Петрович, но это не по телефону.

— Хорошо, Игорь Романович, я вас понял, ждите нас, мы выезжаем.

— Ждем.

Помощь прокуратуры, это конечно нам на руку, но лишь бы они делу не повредили, но как бы там ни было, они ведь профессионалы, и у них на счету, как мне думается, не одно проведенное подобное мероприятие. Скоро это все закончиться. В этой сложившейся ситуации, боязно становиться за Марию, ведь она сразу же лишается поддержки и особенно шанс на выздоровление. Уже у самого крыльца, я для себя решил, что перед Марией нужно открыть все карты, о том, что ее брата Огнева сегодня, завтра арестуют, и он не сможет уже, как и прежде ухаживать за ней. Но дальнейший уход за ней, я возложу на свои плечи, вопрос только в том, согласиться ли она? Я решительно открыл дверь, и вошел внутрь.

То, что я увидел, заставило меня остановиться, словно вкопанным, на месте. Мария сидела в своем кресле лицом ко мне, а позади нее стоял Орислав, и над ее головой проделывал некие пассы руками. При этом у обоих глаза были закрыты, в лицо Орислава было максимально сосредоточенным, о чем свидетельствовала появившаяся морщинка на переносице. Абсолютно противоположным было лицо у Марии, оно излучало абсолютное умиротворение, и было еле заметное движение головой. Я так и оставался стоять на месте, боясь пошевелиться, чтоб не спугнуть их обоих, чтоб ненароком не прервать этот, непонятный мне, ритуал. Мне не было страшно за Марию, я знал, что Орислав не причинит ей ничего плохого, но мне было очень любопытно, что за таинство проводил он. Стараясь не шуметь, я прошел к дивану и сел на него, и принялся внимательно следить за производимыми движениями Орислава. Прошло несколько томительных ожиданием, минут, после чего Орислав повернул свои руки ладонями вверх. И принялся медленно поднимать их. После того, как его руки достигли головы Марии, Орислав открыл глаза, которые, как мне показалось, излучали какой-то свет, затем он, словно разразившийся раскат грома, голосом, произнес:

— Од надвор тоа е таму и да си одат.

После чего он резко опустил руки вниз, словно избавляясь отчего-то нехорошего. Он обошел кресло, на котором сидела Мария, и стал напротив нее, скрестив руки на уровне живота. Через несколько секунд, очи Марии начали производить частые, круговые движения, после чего она полностью открыла глаза.

— Что это было? – был первым ее вопросом.

— Что вы чувствуете, Мария? – произнес Орислав, но уже нормальным, «человеческим» голосом.

— О, мне сейчас так легко, я словно побывала в раю.

— Расскажите, что вы видели, Мария, — продолжал свои расспросы Орислав.

— Я была на чудесной поляне, где цвели удивительно красивые цветы разного цвета и форм, и это было словно на яву, я до сих пор ощущаю этот сладкий аромат душистых цветов. Скажите Орислав, как это возможно?

— Более чем, Мария, ваша душа, скажем так, немного прогулялась, пока ваше тело излечивалось.

— Что? Что значит, излечивалось? – с неприкрытой радостью, произнесла Мария.

— Прошу вас, сконцентрируйтесь на вашем организме, будьте в осознанности.

Встав с дивана, я подошел к Ориславу, хотел было задать ему вопрос, но он жестом дал понять, что сейчас пока не время. В этот момент Мария восторженно воскликнула:

— О Боже! Я чувствую! Да, да, я действительно чувствую, это невероятно, — при этом Мария ощупывала свои ноги.

— Какие ощущения вы испытываете? – произнес Орислав.

— Легкое покалывание в районе ступней, словно сотни иголок вонзились в мою ногу.

— Сконцентрируйтесь на этих ощущениях, и наблюдайте за процессами, происходящими в вашем теле, и говорите нам.

— Хорошо, но пока ничего.

Прошло еще немного времени, пока Мария снова не продолжила:

— Я чувствую какое-то оживление в позвоночнике, в поясничном отделе. Холодок, который чередуется с теплом, проходят по моему телу, я чувствую пульсацию в своих ногах. Я их чувствую!

По щекам Марии катились слезы, но это были слезы радости и неподдельного счастья. Она чувствовала, что весь кошмар, который она пережила, ведя неполноценный образ жизни, вот-вот закончится. Она вновь сможет вернуться к той жизни, которую у нее отняли несколько лет назад. Она наконец-то сможет выйти замуж, и обрести долгожданное счастье испытав чувство материнства, о котором мечтает каждая полноценная и здоровая женщина. Ее лицо излучало внутренний свет, это свет любви и благодарности, за то, что с ней происходит. Эмоциональное состояние Марии, словно волнами, передались и мне, на уровне своей чувственности, я прекрасно осознавал, какие чувства испытывает сейчас Мария, и это было не на уровне предположения, а наоборот, подобные чувства испытывал и я.

— Очень хорошо, Мария. А теперь я вас попрошу, встать, — спокойным тоном произнес Орислав.

Я заметил, как Мария несколько растерялась от подобной просьбы. Ее взгляд, широко раскрытых глаз, метался от меня и на Орислава.

— Но как же? Я ведь…

— Ничего не бойтесь, Мария, вы большая молодец, вместе мы справимся, возьмите меня за руки.

Орислав протянул свои руки, Мария в ответ осторожно положила свои, на его ладони, я же, на всякий случай, стал поближе к Марии, для подстраховки. В Марии чувствовалось очень сильное волнение, но в то же время, в ней присутствовала и доверительная нотка к нам, потому она без страха и сомнений, положила свою ладонь. Она вновь посмотрела на меня, я в свою очередь улыбнулся ей, чтоб подбодрить. Еще раз, глубоко вздохнув, она собрала всю свою волю, и еще крепче взявшись за руки Орислава, она начала медленно приподниматься. Никогда еще в своей жизни я не был свидетелем какого-либо чудо, да и не верил в это никогда. Хотя, в детстве мне показали один карточный фокус, после которого, я твердо был уверен в существовании волшебства. И того человека, который познакомил меня с этим фокусом, я считал настоящим волшебником, на которого я смотрел с неподдельным любопытством. Как-то раз, набравшись смелости, я решил разведать у него, где учат на волшебников, и могут ли меня туда зачислить. На что он только посмотрел на меня и очень громко засмеялся, и смех его был настолько искренним, что на его глазах проступили слезы. Но, когда он раскрыл секрет своего фокуса, я понял, что никакой он не волшебник, как впоследствии выяснилось, он был профессиональным шулером, и понятны были его «университеты». Все перевернулось, тогда в моем восприятии, и к каждому фокусу, я искал техническое объяснение.

Но, то, что сейчас происходило на моих глазах, иначе, как чудо, назвать нельзя. Все еще не веря в случившееся, Мария стояла во весь свой рост на своих ногах.

— Тверды ли ваши ноги, Мария? – спросил Орислав.

— Да, я уверенно стою, но смогу ли я так же пройти?

— Это уже зависит от вас самой, — ответил Орислав, отпуская руки Марии, — давайте.

Мария вновь посмотрела на меня, глазами полными надежды, улыбнувшись и подмигнув ей, я этим дал ей поддержку, которая ценнее многих разных слов. Третий раз в жизни мне доводиться видеть, как человек начинает учиться самостоятельно ходить, только в данном случае, это делалось более чем осознанно.

— О Боже! Я хожу! Я хожу! – воскликнула Мария, сделав несколько неуверенных шажков.

Спустя некоторое время, после исцеления Марии, мы с Ориславом остались одни в комнате, пока Мария хлопотала на кухне. Было видно, что с каждым разом ее шаги становились все более уверенными, от того ее настроение было повышенным до предела. Свидетельство хорошего настроения Марии, служило еле слышное ее пение, во время ее кулинарных хлопот. В знак благодарности, она твердо решила, что без вкусного обеда нас точно не отпустит.

— Звонил Аркадий Борисович, Огнев выдвинул свое требование, просит два миллиона американских рублей за Тину, — сообщил я Ориславу.

— Где состоится передача?

— Пока неизвестно, но они все едут сюда.

— Они?

— Да, вместе с адвокатом, едет следователь прокуратуры Скрябин, и его этот Тимошин.

— Про Тимошина предупредил?

— Да, но насколько я понял из его слов, он уже сам догадывался о нем.

— Значит, будем ждать их здесь, — произнес Орислав, стоя у окна и вглядываясь куда-то вдаль.

После звонка Огнева, Василий Тимошин чувствовал, что над Валерой начали сгущаться тучи. А соответственно, и над ним самим, ведь в случае чего, он, Василий Тимошин, тоже попадет под раздачу. Ведь Огнев молчать не будет, какими бы закадычными друзьями они ни были ли, у прокурорских найдется средство для развязывания языка, там и убийство всесоюзного старосты Кирова на себя возьмешь. Кольцо правосудия, уже постепенно начало сжиматься вокруг Тимошина, и ему нужно срочно что-то предпринять, так сказать сыграть на опережение. Но, что же конкретно предпринять? То, что Огнева необходимо устранить, это само собой, но кому это поручить? Не давать же объявление, мол, для устранения неугодного человека, срочно требуется профессиональный киллер, опыт работы приветствуется, резюме отправлять на почту. Можно конечно и самому, но Тимошину не хотелось даже косвенно в этом участвовать. Засидевшись до позднего вечера у себя в кабинете за изучением архивных материалов, в поиске того, кто смог бы осуществить задуманное им, так ничего толком и не нашел. Кто до сих пор отбывал наказание за подобное противозаконие, а кто и вовсе отдал Богу душу, если кто и остался, то Огнев был им не по зубам, действовать нужно было наверняка.

Вернувшись к себе, домой, и, приняв контрастный душ, Тимошин закутался в свой любимый махровый халат. Мысль об устранении Огнева, никак не хотела покидать эту хитроумную голову. Тимошин внутри себя всегда был рад тому, что матушка-природа одарила его высокими умственными способностями, и он всегда был на «голову выше» остальных людей. Даже в студенческие годы, ему часто приходилось вести споры с преподавателями точных наук, доказывая очередное уравнение матричной функции. Многие пророчили ему блестящее будущее в статусе доктора каких-нибудь наук. Но, к сожалению, он свои выдающиеся способности направил во имя зла, и его страстной мечтой и целью стало, стать теневым хозяином Аквилонска и его областей. Карьера в прокуратуре, была для него, тем самым трамплином к его мечте. Поначалу он видел опасность и преграду к своей цели, в лице Скрябина, но его гений говорил ему, что старик скоро уйдет на заслуженный покой, а пока он займется тем, что будет налаживать полезные связи. Но сегодняшняя ситуация вокруг Огнева, требовала кардинальных решений, ведь Огнев представлял большую опасность, для осуществления своей цели. Коварный ум Тимошина, никого не щадил, кто угрожал бы его проекту, и потому он нещадно «насиловал» свой мозг в поиске верного решения, по отношению, теперь уже оставшегося в прошлом, своего приятеля, Огнева. И тут Тимошина словно осенило, видно мозговой штурм принес свои плоды, ну, конечно же, Спрут, их давний недоброжелатель, этот законник, будь он не ладен, Спрут. Уж он то, все и сделает, а я уберу, представляющего теперь для меня опасность, Огнева, но только чужими руками. Так думал Тимошин, стоя у окна своей квартиры и вглядываясь куда-то вдаль ночного города. Конечно, на кривой кобыле к нему не подскачешь, нужно что-то будет ему предложить, иначе есть риск остаться без головы. В хорошем расположении духа, Василий Тимошин лег спать, самое главное это то, что решение найдено, осталось ее техническая составляющая, а это для такого стратега и тактика, как Василий Тимошин, проще пареной репы.

Проснувшись утром следующего дня, в довольно бодром расположении духа, хотя он и понимал, что ему предстоит серьезный разговор со Спрутом, но Тимошина это нисколько не тревожило. Конечно, он не мог всего предвидеть, но то, что Спрут жаждет расправиться с Огневым и с ним самим, это он знает наверняка. Но у Тимошина есть существенный козырь в рукаве, это его служба в прокуратуре, ведь Спрут не враг самому себе, чтоб устранять прокурорского. А Огнев, хотя и находился под надежным крылом могущественного адвоката, но на настоящий момент он имеет статус — бывший. Врят ли, после такого, что он совершил, адвокат станет его покрывать перед уважаемыми авторитетами, он сам им скажет фас, при любом удобном случае. А он, Тимошин, преподнесет уважаемому Спруту, такой подарок, заручившись определенными гарантиями. С такими мыслями Тимошин подошел к телефону, и немного еще постояв, словно в нерешительности, затем быстро схватил телефонную трубку, и пробежался пальцами по кнопкам, набирая нужный номер.

— Хозяина своего позови, — произнес Тимошин, после того, как через несколько гудков, в динамике послышалось «Алло», грубого, мужского голоса.

— Представьтесь кто вы, и цель вашего звонка, — не унимался собеседник.

— Передай Спруту, что звонил Василий Тимошин, есть сведения, касающиеся Огнева, его это должно заинтересовать.

— Ожидайте, вам перезвонят на этот номер.

«Тоже мне, деловой перец нашелся», — раздраженно подумал Тимошин, — » ничего, придет время, и ты у меня будешь в роли личного секретаря». Не успел развить свою мысль Тимошин, как неожиданно прозвучала трель телефонного аппарата. Тимошин специально выждал некоторое время, а затем поднял трубку.

— В ресторане «Орлиный глаз», через час.

Только и услышал Тимошин, пока в динамике не послышались бесперебойные, прерывистые гудки. Он осторожно положил трубку на рычажок аппарата, словно она была сделана из хрусталя, и зловеще улыбнулся, а в глазах появился дьявольский блеск, не сулящий ничего хорошего.

Ресторан Европейской кухни «Орлиный глаз», располагался в центральном районе Аквилонска, его парадные двери выходили на Y-образный перекресток, причем, обе проезжие части, как бы охватывали его с обеих сторон. Само здание сохранило тот старинный архитектурный стиль, былых времен. При строительстве это здание задумывалось как бюро по охране водных ресурсов, а позже, при последнем Российском императоре, оно служило в качестве казначейства дома Брянцевых. А сейчас он, ресторан, обычный, банальный ресторан. Хотя он и имел респектабельный внешний вид, а внутри дорогой интерьер, но все же, эта дорогая мишура ничего не стоит, по сравнению с исторической культурной ценностью. Внимательный читатель, конечно же, смог заметить одну важную тенденцию, не один век — это здание служило на благо нашей Родины, а сейчас оно служит на «благо» наших желудков. Сердце кровью обливается при виде того, во что мы превратили исторические достопримечательности, кто сейчас пользуется этим музейным экспонатом, да те же толстосумы и поборники со своими «Сбербанками», «Магнитами», «Шавермами» и прочей гадостью, приносящая вред людям и портящая внешний облик города.

Однако я отвлекся. Припарковав свою машину, недалеко от входа в «Орлиный глаз», Тимошин неспешно вышел из машины, поставил ее на сигнализацию и направился в сторону ресторана. Несмотря на дообеденное время, в ресторане уже было довольно многолюдно, играла приятная, тихая музыка в исполнении живого оркестра. Осмотрев зал, Тимошин почти сразу же увидел, одиноко сидящего за столом, Спрута. Несмотря на количество пройденных лет, Тимошину на мгновенье показалось, что Спрут нисколько не изменился. Но то было первое впечатление, и оно, как правило, обманчиво. Внимательно присмотревшись, Тимошин разглядел «пудовые» мешки под глазами Спрута, и вообще его лицо уже не излучало ту жизненную энергию, а было наоборот иссохшим и осунувшимся. Его густые волосы, как и всегда зачесанные назад, были абсолютно седыми, что придавало его облику еще более старческий вид. Только его тонкие усики темного цвета, не были тронуты временем, на секунду Тимошину пришла в голову мысль, что он их специально подкрашивает, что вызвало невольную улыбку на его лице. Тот не спеша попивал свой излюбленный каппучино и с отсутствующим видом разглядывал окружающих. Со стороны могло показаться, что Спрут не заметил входящего в ресторан Тимошина, но это было бы ошибкой так считать. Спрут сразу же »срисовал» Тимошина на входе и подал незаметный знак своим людям, которые занимали места поодаль от него, и играли роль обычных посетителей.

«Конспираторы хреновы», — огрызнулся про себя Тимошин, высматривая «группу прикрытия» Спрута. Не успев Василий сделать и шагу, к столику Спрута, как перед его самым носом, словно материализовался, официант, с доброжелательной улыбкой и с книгой меню в руках.

— Здравствуйте, вы хотите заказать столик?

— Нет, спасибо, меня ждут за тем столиком, — ответил Тимошин официанту.

— Приятно провести время, — только и ответил официант, и тут же «исчез», словно его и не было.

По мере приближения к нужному ему столику, Тимошин чувствовал любопытные взгляды опричников Спрута, и прекрасно видел тяжелый взгляд самого авторитета, которым «сверлил» его насквозь. Тимошин прекрасно понимал, что, встречаясь с подобными людьми, важно выдержать первый «экзамен», то есть, выдержать их знаменитый взгляд из-под бровей, который может быть выработан только в местах не столь отдаленных. Тимошин знал, что можно выдержать любой взгляд, если смотреть не в глаза собеседнику, а на его переносицу. Поэтому он внимательно всматривался в ту точку, где у Спрута срастаются брови, чтоб только не показать этому уголовнику со стажем, что он его боится, и показать, кто здесь хозяин положения. Судя по всему, Тимошин «экзамен» выдержал блестяще, потому как, Спрут еле заметно ухмыльнулся и облокотился на спинку стула. Тимошин, продолжая играть роль хозяина положения, не дождавшись приглашения присесть, а просто плюхнулся на отодвинувший самим стул, и при этом еще закинул ногу на ногу.

— Привет Спрут, неважно выглядишь приятель, — издевательски произнес Тимошин.

Ближнее окружение Спрута, в недоумении переглянулось между собой, и выставили свой недобрый взгляд на Тимошина, что не предвещало для последнего ничего хорошего. Спрут же, сделав небольшой глоток, ароматного кофе, неторопливо поставил чашку на стол, и, посмотрев в глаза Тимошину, спокойно произнес:

— Молодой человек забывается? Или мне показалось.

После этих слов, один из «посетителей» сидящий за соседним столиком, поднялся со своего места, и направился прямиком на Тимошина. Тот, в свою очередь понял, что события могут повернуться не в его пользу, решил действовать ва-банк.

— Огнев, я знаю, ты с ним давно хочешь свести счеты, я могу быть в этом полезен.

Левая рука Спрута, согнутая в локте, резко поднялась, останавливая подошедшего «посетителя». Тимошин решил поменять тактику ведения разговора со Спрутом, не слишком уж «перегибать палку», наивно полагая, что прокурорская «корочка» сможет обезопасить его от Спрута, тем более, когда ты находишься на его территории. Но, не зная сам почему, но Тимошин был уверен, что настанет тот день, когда на его, созданном из нечистых помыслов, небосклоне, зажжется его звезда, которая светясь, будет излучать свой ядовитый свет, отравляя все вокруг.

— Говори, — спокойным тоном произнес Спрут.

Собравшись с духом и мыслями, Тимошин произнес:

— Новость номер один, Огнев теперь без адвокатского крыла, он похитил адвокатскую дочь, вам ведь понятно, чем для него это может обернуться? У адвоката немало солидных клиентов из вашего круга. И второе, я знаю, где он находится в данное время.

Спрут некоторое время, облокотившись на спинку стула, всматривался в глаза Тимошина, от чего у последнего побежали мурашки от его «колючего» взгляда. «Посетитель», как его уже окрестил Тимошин, все также продолжал стоять около Спрута, ожидая от него команды, от чего Тимошин чувствовал двойную нервозность.

— Насколько мне известно, если не изменяет память, Огнев был твоим братаном, от чего вдруг такой подвох с твоей стороны?

«Можно подумать, ты сам ангел с крыльями, и авторитет, и свое положение, которое занимаешь сейчас, ты получил по великой случайности. А не на костях павших людей, которым не повезло, встав у тебя на пути, и не на предательстве тобою своих же соратников», — подумал про себя Тимошин, но вслух произнес:

— У каждого человека в жизни наступает такой переломный момент, когда он должен делать свой выбор. Или стать хищником и иметь все, о чем только мог мечтать, но при этом сожрать овцу, которая тебе мешает. Или же быть той самой овцой и позволить, чтоб кто-то другой, за счет твоей крови и плоти, сколотил свой капитал. Я свой выбор давно уже сделал, еще тогда, много лет назад, и мне неважно, кто встанет на моем пути, волк или овца.

Слова Тимошина произвели на Спрута очень сильное впечатление, что его взгляд на некоторое время потерял ту самую «колючесть», от чего он «превратился» в доброго дедушку, который решил посидеть в ресторане со своим внуком. Это не ускользнуло и от наметанного взгляда Тимошина, от чего тот внутренне обрадовался, что смог задеть за живое это «каменное» существо по прозвищу Спрут. Дело сделано, очередной забитый мяч в ворота противника, и вновь инициатива перешла на сторону Тимошина, он выиграл этот раунд, он хозяин положения.

Спрут действительно был глубоко тронут словами этого молодого человека, ведь в этих словах содержался весь его жизненный принцип, и он в нем увидел себя в молодости, такой же напористый и любящий, а главное умеющий рисковать. Но есть небольшая черта, которая отличала их друг от друга, это способ добиваться своей цели. Спрут прокладывал свою дорогу оставляя за собой горы трупов, которые посмели встать у него на пути, и на костях этих несчастных он и построил свою империю. А в Тимошине он видел хитрого хищника, который достигает своей цели путем таланта стратега, чего нет у него, и грязную работу предпочитает осуществлять чужими руками. Несмотря на давние разногласия между ними, парень ему действительно был ему симпатичен, с его жизненной философией.

— Что ты хочешь получить взамен за эту информацию? – произнес Спрут, возвращая свой обычный «колючий» взгляд.

— Я у вас хочу попросить самое для себя дорогое.

— И что же это?

— Быть вашим другом и преданным человеком.

От подобной просьбы, окружение Спрута пустилось без удержанное роптание недовольных возгласов. Спрут вновь поднял руку вверх и возгласы при этом резко прекратились.

— А ты смелый молодой человек, не боишься?

— Честно? Боюсь, очень боюсь. Но я знаю, что вы умный человек, и будете не против того, чтоб рядом собой иметь хорошего аналитика, который будет не только хорошо делать свою работу, сохраняя ваши финансы, но и приумножать их.

— Я тебя огорчу, но у меня уже есть такой человек, который неплохо справляется со своими обязанностями, — ответил Спрут.

— Я охотно верю, что вас окружают исключительно только профессионалы, но специалисты бывают разных предпочтений.

— Я чего-то не пойму, куда ты клонишь? – насторожился Спрут.

— Я только хочу сказать, что, делая общее дело, цели могут быть разными.

— Поясни, — произнес Спрут, облокотившись локтями об стол, что означало крайнюю его заинтересованность.

Тимошин достал из своего портфеля объемный файл с какими-то документами и аккуратно положил их возле Спрута. Тот только вопросительно посмотрел на Василия, ожидая ответа на свой немой вопрос.

— Это бухгалтерская выжимка некоторых предприятий вашей финансовой империи, ознакомившись с ней, вы увидите, что некоторые руководители этих предприятий вас попросту обворовывают. И куда смотрит ваш финансист? – последняя фраза была так искусно сказана, что Спрут невольно сделал для себя некоторые выводы.

— Влас! «Срочно найди мне Сан Саныча, я буду ждать его на нашем особняке», — произнес Спрут, после того как внимательно ознакомился с документами, принесенными Тимошиным.

— Понял шеф, сделаем, — ответил человек, которого Спрут назвал Власом.

— Откуда у тебя эти документы? И насколько им можно доверять? – произнес Спрут, после того как, Влас покинул территорию ресторана.

— Следователь ОБЭП Рябов в свое время занимался финансовыми потоками вашей империи, шаг за шагом проверяя каждое предприятие на наличие укрывательства от налогов и на офшоризацию капитала. Рябов был следователем от Бога, и ему не хватило буквально совсем немного, чтоб открыть официальное расследование по вам, со всеми отсюда вытекающими.

— А где же сейчас этот твой Рябов?

— Уж год как «париться» в красной зоне.

— Чего так?

— Наркотики, в его сейфе нашли около двух килограммов чистейшего. А пока разбор вокруг его дело проходило, я решил эти документы прибрать, так, на всякий случай.

— А случайно эта наркота, что в сейфе, не твоих ли рук дело?

— Я же ведь говорил, что вы умный человек, Спрут, — ухмыльнувшись, произнес Тимошин.

— Хорошо, если твои слова подтвердятся, и мы найдем Огнева, я сделаю тебя своим финансистом, но под чутким присмотром Власа, и это не обсуждается.

Спрут потому и дожил до своих лет, что всегда прислушивался к своей интуиции, а она ему подсказывала, что Тимошина не следует подпускать слишком близко и раскрывать перед ним все свои секреты. А пока он является сотрудником прокуратуры, он может ему быть очень полезным. Использовать его по полной в своих «шкурных» интересах, на благо своей империи, а когда щенок начнет превращаться в овчарку, вот тогда, он от него и избавиться. Так думал Спрут, но он и представить себе не мог, что такие же мысли прокручивал у себя в голове и сам Тимошин, только в угоду своих собственных интересах.

У Марии действительно имелся талант к кулинарии, и к концу обеда, когда с шедевральными яствами было покончено, причем это было сделано с большим удовольствием, мы все трое разместились в гостиные дома Марии. С того момента, как Мария начала делать свои первые шаги, второй раз в своей жизни, я с большим любопытством наблюдал за ее поведением и за ее действиями. Они излучали неподдельную радость, в отличие от той, что мы видели несколько часов назад.

— Я хочу еще раз выразить вам свою благодарность, за подаренное мне счастье вновь ЖИТЬ, а не существовать, — произнесла Мария.

— Ну что вы, Мария, это долг любого человека, которое носит звание ЧЕЛОВЕК, — как обычно просто и спокойно ответил Орислав.

Меня разрывало безудержное любопытство от всего того, что видели мои глаза и слышали мои уши, только разум отказывался во все это верить, но требовал ответы. Поэтому, воспользовавшись паузой, я тут же дал волю своей любознательности:

— Как ты это сделал, Орислав? Ведь даже современная медицина на такое не способна.

Прозвучавший вопрос заинтересовал так же и Марию, так как она тут же принялась внимательно слушать ответ, немного наклонившись вперед, чтоб не прослушать ни одно слово, наверно.

— Друзья мои, все, что произошло здесь, и невольными свидетелями чего вы стали, вы наверно назовете чудом. Но поспешу вас уверить в другое, хотя это вам дастся нелегко, но все же. Человеческий потенциал он безграничен, и возможности его беспредельны, но они раскрываются по мере раскрытия человеком его чакр, а значит и по мере развития духовности.

Я боковым зрением заметил, как Мария достала из кармана небольшой блокнот, и принялась записывать слова, произнесенные Ориславом, на бумагу.

— Как вы думаете, если б подобные способности давались людям изначально, ну скажем, каждому второму родившемуся, как бы оно их применило? Более две трети человечества Земли, направило бы эти способности на уничтожение себе подобных. И этому есть действительные факты.

— Ой, простите, пожалуйста, а можно об этом немножко по подробнее узнать, я где-то об этом читала, но хочется это услышать от вас, — произнесла Мария, выражая действительно неподдельный интерес к данной тематике, как, впрочем, и я.

— На протяжении всего развития людей, начиная с выхода его из животного царства, за ним непрестанно наблюдали Учителя человечества. Которые, на протяжении всей земной истории, вели человечество и способствовали его развитию. По мере их в эволюционном продвижении, Учителями давалось некоторые знания, либо приходили сами Учителя в людском обличии, и давали эти самые знания. И вот, в один из дней, людям был открыт атом, и как они его использовали. Создали одно из самых мощнейших бомб за всю историю современной цивилизации, и не просто создали, но и применили против себе же подобных. Ради своих шкурных интересов, — по мере произношения этой фразы, взгляд Орислава, впрочем, как и его выражение лица, приобретал суровый и строгий вид, — так что, человечество пока не готово к подобным открытиям. Возможно, по ходу эволюционного развития, человечество рано или поздно совершило бы скачек в своем духовном развитии, и в нем открылись бы все нужные центры. Но у земного человечества заканчивается срок, завершается эпоха Кали-Юги, точнее она уже закончилась, идет переходной период, который закончится с наступлением Сатьи-Юги, то есть началом Золотого Века человечества. Которое будет сопровождаться сменой человеческих рас, — закончил Орислав, вновь возвращая свой прежний дружелюбный взгляд.

— Я тут немного не понял, а имеет ли смысл тогда людям духовно развиваться, ведь все равно же наша пятая раса обречена на погибель? – задавая этот вопрос, я внутренне боялся, что вызову смех как у Орислава, так и у Марии, за наивным его содержанием.

— Ну, если ты не хочешь перейти на новую ступень своего развития и вместо этого, попасть в космическую переработку, как неугодный материал для эволюции, тогда да, смысла нет развивать свою духовность.

— А как это вообще происходит? Кто определяет степень духовности человека? – допытывался я, — и кто решает, годен человек для следующей расы или нет?

— Та энергия, которая накапливается в человеке по мере его духовного восхождения, сопоставима с той, что накапливается сейчас в атмосфере, это огненная энергия, этой энергией будет насыщен каждый атом, каждая молекула кислорода, это именно та среда, которая пригодна для будущих людей шестой расы. Духовно недоразвитые представители человечества, просто на просто не смогут продолжать дальнейшее свое существование в этой среде, ибо ему негде будет укрыться от этой огненной энергии.

— Это просто невероятно, словно фантастическое кино посмотрела, даже страшно становится, когда представишь, как это начнет происходить. А известны хотя бы примерные сроки начала Сатьи-Юги? – проявила свое любопытство Мария.

— Данный переход произойдет не так, как демонстрируются в фантастических фильмах, все произойдет постепенно, процесс уже идет, и довольно давно.

— Почему тогда люди этого не чувствуют? – не унималась Мария, не забывая при этом вести запись в своем блокноте, сразу было видно, что данная тема ей не чужда.

— Да потому-то люди либо не хотят ничего видеть, из-за нежелания идти в ногу с эволюцией, либо действительно слепы, но эта слепота духовная. Вы, наверно, могли заметить, почему в мире стало так много безумия, словно постепенно все начинают сходить с ума. Чего стоит обратить внимание на западных политических деятелей сего времени, и сравнить их с руководителями скажем, полвека назад. Разница колоссальна. Это вызвано действием разности потенциалов, то есть их энергия не сопоставима той, что накапливается в воздухе. И это только начало, дальнейшая участь подобных людей, просто ужасна. Им будет невыносимо жить среди человечества шестой расы, так как они не смогут от них прятать свои черные помыслы и грязные мысли. Потому что у представителей данной расы, будет развито шестое чувство, что мы и наблюдаем у некоторых людей нашего времени. И эти мало духовные существа, начнут постепенно переходить в стадию животного существования, жить подальше от людей и прятаться от них в пещерах. Но они никак не смогут понять, что их состояние исходит не от человечества, но от огненной энергии, что пропитан воздух. И поэтому, даже в самой глубокой пещере, они обречены на погибель, пока их тела не вспыхнут, словно солома в жаркий день. А на счет сроков, здесь нет никакой тайны, это время уже настало, впереди кульминационный момент, скоро вы его увидите, наблюдайте, друзья мои, наблюдайте.

Наступило глубокое молчание, при которой каждый был погружен в свои мысли, кроме Орислава. Он, молча, наблюдал за нами, и дал нам возможность переосмыслить услышанное, а в случае с Марией, законспектировать свои мысли и выводы.

— Я где-то прочла в газете одну статью, в которой ученый свет спорит о возможности присутствия жизни на других планетах в солнечной системе. А что вы скажете на этот счет?

— Во Вселенной проживает более тысячи разных цивилизаций, и каждая проходит свой этап развития. Человечество пришло на Землю из животного царства, а значит ныне живущие животные, пришли из растительного царства. Но так как, совершенству нет предела, то из человеческого царства, люди перейдут в царство сверхчеловека. Но уже свое дальнейшее развитие, сверхчеловек будет продолжать на другой планете.

— Если мы перейдем как сверхлюди на другую планету, то значит и на Землю мы пришли тоже из какой-то другой? Ведь верно?

— Да Мария, совершенно верно. До прихода на Землю мы были представителями животного царства и прародительницей нашей Земли, была Луна, именно там мы проходили ступень эволюции животного царства.

— А как образуются планеты? – вставил я свой вопрос, сам не понимая, откуда у меня возникла такая тяга к подобным знаниям.

— Расскажу на примере нашей Земли. Любое строительство начинается с мысли, а мысль соответственно, это энергия. Данная энергия высокой концентрации создало ядро будущей планеты Земля. Далее это самое ядро, имеющее свойство мощнейшего магнита, начало притягивать к себе энергетическую составляющую Луны, так как ее ядро постепенно ослабляло, и оно не способно было сопротивляться. Так возникла мантия, то есть одеяние Земли. Но в таких условиях все живое, которое будет населять Землю, не сможет жить из-за высоких температур, и поэтому земная кора образовалась из недр Земли в виде извержения и лава, которая была выпущена наружу, при остывании образовала земную твердь. Наша будущая планета Земля выглядела, словно кусок астероида, в которой не было ничего, что могло обеспечить жизнь. К этому моменту, изрядно потерявшая свою силу притяжения ядро Луны, начало передавать все свои энергетические составляющие планете Земля. Вначале Луна отдала Земле атмосферу. Затем последовала водная стихия, для того чтоб лава быстрее отвердевала, затем на Земле появилось минеральное царство, после него следом шло растительное царство. Но, а потом соответственно появилось животное, а после и человеческое царство. Я вам рассказал в сжатом виде, более подробно об этом описывается в книге Е.П.Блаватской Тайная Доктрина (Космогенезис).

— Да, да, я слышала об этой книге, я все просила Валеру купить мне ее, но он все время об этом забывал.

— Орислав, такой вопрос, если мы пришли на Землю из животного царства, то жившие на Луне люди перешли в царство сверхчеловека, где они сейчас живут?

— Все верно Игорь, эти сверхлюди нашли свой дом на Венере, где и поныне живут.

— Орислав, а можно вам задать такой вопрос? возможно, вы посчитаете его наивным, но он не дает мне покоя, пока я не найду ответа на него.

— Ну что вы, Мария, в познавании чего-то неизвестного и неизведанного и в самообразовании, нет ничего наивного и смешного, если человека тянет к знаниям, то такой человек достоин похвалы.

— Спасибо. Мой вопрос такой, кто такой Бог? И как он проявляется?

— Это очень хороший вопрос. Посмотрите на себя, взгляните на Игоря, затем переведите свой взгляд на ваши цветы, стоящие на окне, и наконец, вдохните глубоко, почувствуйте, как воздух наполняет ваши легкие. Так вот, во всем этом есть жизнь, все вокруг живое, жизнь есть Любовь, соответственно Любовь есть Бог.

— Господи, как все просто, а люди до сих пор спорят между собой, чей Бог круче, — выразил я свою мысль вслух.

— Вот поэтому человечество, на протяжении своей истории, ведет религиозные воины против представителей остальных религий. А все потому, что люди перестали жить в гармонии с природой, и совсем позабыли Космические Законы Вселенной. А их никто и никогда не отменял и не отменит, потому-то они не пишутся рукою человека, а являются основой Мироздания.

— А что это за Законы? С ними можно ознакомиться? – тут же заинтересовалась Мария.

— Да без проблем, — как всегда непринужденно ответил Орислав, — учение Живой Этики, знакомит с Космическими Законами Вселенной, незнание их, либо пренебрежение ими, приводит к неприятным жизненным ситуациям. Для обеспечения себе и своим близким нормальной жизни, достаточно знать и соблюдать основные из множества Законов, а именно:

1) Закон Единства всего сущего во Вселенной

2) Закон Эволюции

3) Закон Иерархии

4) Закон Спирали

5) Закон Аналогии

6) Закон Ритма и Цикла

7) Закон Кармы

8) Закон Перевоплощения

9) Закон Пар противоположности

10) Закон Равновесия

11) Закон Созвучия

12) Закон Свободы Воли

13) Закон Жертвы

14) Закон Семеричности Планов Бытия. Более подробно с ними можно ознакомиться в Живой Этике.

— Невероятно, за свои неполных сорок лет, впервые слышу о подобных вещах. «И более того, мне это даже становится интересным, невероятно», — произнес я, одновременно попросив у Марии ее блокнот, и сфотографировал написанный ею свод законов, к себе на телефон.

После непродолжительной паузы, я решил задать Ориславу, свой главный и важный вопрос последнего времени:

— Орислав, а что происходит с человеком после смерти?

Орислав как будто знал, что я когда-нибудь задам ему этот вопрос, и, взглянув на меня понимающим взглядом, начал объяснять:

— Понимаешь Игорь, такого понятие как смерть, в Мироздании не существует, есть переход из одного состояния в другое. Здесь срабатывают два Закона Вселенной, это Закон Перевоплощения и Закон Кармы. После того, как человек закончил свою деятельность в грубой материи, то есть он покинул земной план, тогда он сбрасывают этот саркофаг под названием — тело. Далее он остается своей точной копией в эфирном теле, которая примерно через две недели полностью растворяется. Эфирное тело можно наблюдать в течение этого времени после захоронения физического тела, многие люди принимают его за призрак, но он абсолютно безвреден. После эфирного тела, человек попадает в астральный мир, то есть мир его желаний, где он находится от одного дня, до нескольких тысяч лет, в зависимости от его духовного развития. Далее после астрального мира, сбросив астральное тело, человек остается в ментальном теле и попадает в огненный мир, который так же называется миром мысли. Если кратко, то именно такой путь проделывает человек до следующего его рождения. Причем перед рождением память его полностью стирает информацию об его прошлых воплощениях, но только составляющая человека, а именно: Воля, Любовь и Мудрость помнят все его воплощения и сохраняют его духовное развитие, иначе бы это противоречило бы Закону Эволюции.

— А я всегда знала, что есть жизнь после смерти, — произнесла Мария.

— Не после смерти, а при переходе из одного состояния бытия, в другое, — мягко поправил ее Орислав.

— Жаль, конечно, что видеть ушедших дорогих тебе людей, можно только во сне, вот если б можно было их увидеть, — с горечью произнес я.

— Ничего Игорь, может случиться так, что очень скоро ты встретишься с ними, — произнес Орислав.

От этих слов я и Мария вопросительно посмотрели на него, но выдержав небольшую паузу, Орислав произнес:

— Однако к нам гости. Мария, вам лучше пока уйти в другую комнату.

Густые сумерки уже вовсю властвовали на земле. Последние лучи заходящего солнца, багровой рекой разлились по небосводу, прощаясь со всеми до утра. Вечер был прекрасным и теплым. Не хотелось ни о чем думать, просто раствориться в вечерней тиши. Убрать надоевшие мысли из своей головы, убрать этот сор, и освободить место для чего-то нового, и светлого. Но, как бы ни был прекрасен этот вечер, а реальность действительности возвратила меня из моих грез, «обласкав» ярким светом, исходящего из фар, подъехавшего автомобиля. Я сразу же узнал, сидящего за рулем мощного «Land Rover Discovery» черного цвета, адвоката Велисова. Бедняга старик, он словно на лет десять постарел, за прошедшие сутки. Его осунувшееся лицо, с воспаленными глазами, говорило, что он забыл, что такое нормальный и здоровый сон. Весь его облик, вызывал только лишь сочувствия, и от былого высокомерия, теперь уже ничего не осталось. Однако, вышедшему из задней двери джипа человеку, я тут же испытал ровно противоположные чувства. Мне хотелось, по отношению к нему, только одного, подойти к нему, взглянуть в его глаза, где давно уже отсутствовала совесть, и задать всего один только вопрос: «Как ты стал такой гнидой, на теле общества?». Но, ничего мразь, сегодня твой последний акт, в этом спектакле жизни. Человека, вышедшего из передней, пассажирской двери автомобиля, я видел впервые, однако я догадался, что это тот самый Скрябин, начальник следственного отдела прокуратуры. При общении с ним по телефону, я его именно так и представлял. Я конечно не знаток и не специалист в области телеметрии, но я точно уверен в том, что обладатель этого голоса, должен выглядеть именно так, и никак иначе. Это тот самый случай, когда голос, в полном объеме гармонирует с внешностью его обладателя. Высокий, подтянутый, он явно производил впечатление довольно энергичного человека, хотя на вид ему было около шестидесяти лет, но я могу и ошибаться. Его густая шевелюра, состоящая из мелких кудрей, была усеяна сединой, но это только придавало ему солидный вид.

— Добрый вечер, это вы Игорь Князев? – произнес первым прокурор Скрябин, как только захлопнул дверцу автомобиля.

— Здравствуйте, Иван Петрович, да это мы с вами общались по телефону.

— Я очень рад нашему знакомству, мне Аркадий Борисович, обо всем рассказал, что произошло. Так что, не будем терять времени, и приступим к делу.

— Я только за, — мне явно начал нравиться, этот Скрябин, за его хватку и за нетерпимость к излишним реверансам.

— Вот только один вопрос остается открытым, — со всей серьезностью произнес Скрябин.

— Какой? – произнес я.

— А нас с дороги, в этом доме, чаем угостят? — шутливым, заговорщицким тоном, спросил Скрябин.

— Конечно, проходите в дом, — так же в тон, ответил я. Скрябин оценил поддержанную мной, его шутку, подмигнув мне, и улыбнувшись, своей белозубой улыбкой, похлопав по плечу, вошел в дом.

Аркадий Борисович, в отличие от Скрябина, выглядел весьма разбитым и уставшим, оно и понятно, пережить такое. Но в его взгляде, вместо надежды на лучший исход, читалась некая опустошенность, а в душе царила, всепропальческое настроение, это все читалось на его лице. Он молча подошел ко мне и протянул свою руку, которая немного подрагивала, от чего я сделал очевидный вывод, что минувшую ночь, адвокат Велисов коротал в компании своего любимого коньяка из своей коллекции «Jenssen Arcana».

— Поможет нам Бог, — только и произнес адвокат Велисов, пожимая мне руку.

— Не волнуйтесь, Аркадий Борисович, все будет хорошо, — как мог, поддержал я его.

«Жалко старика», — в который уже раз, подумал я, провожая его взглядом, пока его ссутулившаяся спина, не скрылась за дверью дома. Когда я обернулся, то перед моим взором предстал тот самый, самодовольный, Тимошин. Не удержавшись, я со всей своей ненавистью, обрушил свою ярость в лицо Тимошина. Удар, который был настолько сильным, что его отбросило на пару шагов, пришелся прямо ему в нос, откуда сразу же брызнула алая кровь. Тимошин с испуганным видом приподнялся, и присев на колени, жалобно начал вымаливать прощение за содеянное.

Однако, это был плод моих фантазий, который, возник во время нашего с ним рукопожатия. Я старался всем своим видом показать свою доброжелательность по отношению к нему, но внутри меня бушевал мощный огонь ненависти к нему, за его подлую натуру. Я полностью разделяю мнение Скрябина, о том, что разоблачать Тимошина необходимо после того, как задержим Огнева, как говориться, очная ставка. И козырем в этой игре, как бы это не звучало, служат показания Марии. Таких людишек, как Тимошин, нужно брать горячим, и рубить их нечистые помыслы на корню. Пока они не принесли множества бед и несчастий, ни в чем не повинным людям, опутав пространство, ядовитыми щупальцами спрута.

— Мне приятно снова встретиться с вами, вы поменяли имидж? «Вам очень идет», — произнес Тимошин, указывая на мою прическу, я настолько привык к своим длинным, до плеч, волосам, что мне кажется, я родился длинноволосым, — в прошлый раз нам не довелось толком поговорить.

— Ничего, думаю скоро нам такая возможность представиться, — ответил в свою очередь я.

— Я считаю, было бы неплохо продолжить наше с вами сотрудничество.

— Кто знает, как все сложиться, и кто за какой баррикадой окажется, — произнес я, ругая самого себя за неосторожность в высказывании. Это хитрый лис, и вести с ним нужно соответственно, — прошу, двери моего дома, открыты для вас.

Если б Тимошин, когда проходил мимо меня, вдруг резко обернулся, то прочел бы на моем лице всю ненависть и презрение к своей персоне. И кто знает, может быть, он бы догадался о том, что для него готовиться ловушка. Но он вошел в дом видом победителя и хозяина положения.

Когда я, в след за Тимошиным, вошел в дом, Скрябин, вместе с адвокатом Велисовым, обсуждали план предстоящей операции. На столе, за которым сидели гости, красовался старинный сервис, из которого исходил запах ароматного чая.

— Игорь, вы еще не знаете, но пока мы добирались сюда, нам снова позвонил Огнев, и сообщил время нашей встречи, — произнес Аркадий Борисович.

— И на какое время он назначил?

— На одиннадцать вечера, — ответил, рядом стоящий Тимошин.

— До Интигриновки нам ехать минут сорок, итого в запасе у нас целый час чистого времени. «Что ж, у нас есть время отпить этот душистый чай, и обсудить план мероприятия», — произнес Иван Петрович, свою длинную речь.

— Ну что ж, предлагаю не терять времени и приступить к обсуждению, — произнес я.

— Предложение принимается, скажите Игорь, это ваш такой замечательный дом? – произнес Скрябин.

— Нет, этот дом принадлежит моей давней знакомой, — ответил я, решив не засвечивать Марию перед Тимошиным, чего мне крайне не хотелось, прекрасно понимая, что действуем импровизированно. Но в чем мы были твердо уверенны, так это в том, что Тимошина надо брать, не раньше того, как Огнев будет пойман.

После этого, все дружно расселись за один круглый стол.

— Ну, прямо, рыцари круглого стола, — произнес Скрябин.

— Скорее уж, тайная вечеря, — вставил свое слово Велисов.

— На тайной вечере и Иуда присутствовал, — вновь, своим высказыванием, прошелся я по опасной черте, от чего тут же поймал укоризненный взгляд Скрябина.

— Так, продолжим, Василий, давай раскрывай карту, которую привезли с собой, — произнес Скрябин.

— Да, да, вот она, — с волнением в голосе, произнес Тимошин.

«Неужели он что-то заподозрил? Неужели моя реплика раскрыла перед ним, все наши карты», — подумал я, уловив интонацию Тимошина. Мне по-настоящему стало стыдно перед Скрябиным и Велисовым, за свою несдержанную эмоциональность. Тем временем, Скрябин раскрыл карту, и перед моим взором возник подробный план местности поселка Интигриновка с прилегающими районами.

— Предлагаю такой вариант, спецгруппа, которая уже находиться в Интигриновке, будет размещена, здесь, здесь и вот здесь, — произнес Скрябин, указывая пальцем улицы, прилегающие к дому Огнева. Оценив вариант, предложенный Скрябиным, я тут же обнаружил множество брешей данного плана и как следствие, полное его невозможность осуществления.

— Нет, так не годиться, нам нужно действовать намного тоньше. Мы не знаем, в каком эмоциональном состоянии сейчас Огнев, а почуяв для себя опасность, он может пойти на крайние меры. Да притом, в предложенном вами варианте, отсутствует одна маленькая, но существенная деталь, мы не знаем особенности строения дома, а зная Огнева, этот дом может иметь свои сюрпризы.

— Какие, например, – задумчиво произнес Скрябин.

— Такие как, тайные выходы.

— Да, действительно, зная Валеру, он этот вариант обязательно учел. Он и в моем-то доме настоял на том, чтобы сделать перепланировку. Теперь в мой дом можно с любой стороны войти, если знаешь эти входы, — вставил свое слово адвокат Велисов.

— Группа большая? — продолжил я.

— Не совсем, шесть бойцов и два снайпера.

— Отлично, предлагаю такой вариант, бойцы расположатся вот здесь, вдоль этого участка, прилегающего к лесу, а снайпера, кстати, чем они вооружены?

— Ну, как обычно, ВСС «Винторез».

— Значит рабочая дальность примерно с полкилометра, отсюда напрашивается вывод, что расположатся они, один здесь, другой вот здесь, в случае перекрестного огня, ну как-то так.

— Очень грамотно, скажите Игорь, а вы служили в спец войсках? – произнес Скрябин.

— Или у вас за плечами имеется опыт ведения боевых действий, — в след спросил адвокат Велисов.

— Нет, я был коком на корабле, — пожимая плечами, ответил я. Тут до меня дошло, к чему были заданы эти вопросы. Странное дело, откуда у меня вдруг такие познания в столь специфической области, которыми я даже никогда и не интересовался. Ладно, будет время еще об этом подумать, решил я.

— Ну, что ж, ваш план я одобряю, Игорь, по мне он очень грамотный, Василий, свяжитесь со старшим группы и предоставьте им наш план, пусть согласовывают.

— Уже звоню, Иван Петрович.

— Ну что вы делаете, голубчик, идите в машину, и позвоните через спецсвязь.

— Ах, да, конечно, извините, — ответил Тимошин и скрылся за дверью.

— Жду не дождусь, когда нацеплю браслеты на этого сопляка, — со злобой в голосе, проговорил Скрябин.

— Такая возможность обязательно представиться, — пытаясь успокоить следователя, произнес я, — меня неустанно мучает вот какой вопрос, что будем делать, если Огнев не начнет говорить? А зачем ему выдавать своего подельника? Если Тимошин ему будет гораздо полезнее здесь, на воле. А кроме Огнева у нас нет прямых свидетелей, только косвенные.

— А ведь действительно, нет, а? Что скажете, Аркадий Борисович.

— Что тут скажешь, при нашем раскладе, Тимошину, скорее всего, удастся избежать правосудия, но в органы ему путь закрыт.

— Мне кажется, потеря должности, это для него не страшно, такие как он, из любого дерьма вылезут, — с грустью произнес Скрябин, — а для нас это может быть даже опасным, так он хоть под контролем находится, поэтому Тимошин не должен соскочить.

— Если это во благо дела, то я тот самый свидетель, которого вы ищите, — произнесла Мария, входя в комнату. Адвокат Велисов и Скрябин удивленно посмотрели на вошедшую Марию, а затем Скрябин перевел взгляд на меня.

— Я так понимаю, это и есть хозяйка этого замечательного дома?

— Вы все правильно понимаете, давайте знакомиться, — предложила Мария. Первым из-за стола поднялся Скрябин.

— Иван Петрович, фамилия моя Скрябин, руководитель отдела расследований прокуратуры.

— Очень приятно.

— Велисов, Аркадий Борисович, адвокат.

— Очень приятно, а я Мария Огнева, сестра Валерия Огнева.

И вновь все были удивлены, кроме меня. Первым заговорил адвокат Велисов.

— Я не знал, что у Валеры есть сестра, как оказывается я плохо его знал.

— Ну, скорее, как искусно он мог это скрывать, работая у вас все эти годы.

— Так вот, как я уже сказала, я могу свидетельствовать, мне много чего есть рассказать следствию, и даже есть, что предоставить.

— Мое мнение таково, Марию, ни в коем случае, не следует раскрывать Тимошину, пока Огнев не будет арестован, — произнес я, считая, что, взяв Огнева, тогда Марию вообще не придется засвечивать, для ее же безопасности.

— Да, но я хочу поехать с вами, — не унималась хозяйка дома.

Я вопросительно посмотрел на Скрябина, тот еле заметно кивнул в знак согласия.

— Да, Мария, вы поедете с нами, но только мы отправимся следом, на другой машине, а пока вам нужно вернуться обратно в комнату, Тимошин не должен вас увидеть, до того момента, пока мы не возьмем вашего брата.

— Хорошо, — произнесла Мария и ушла в комнату, закрывая за собой дверь.

Закрытие двери в спальню, совпало с открытием другой двери, на пороге которой появился Тимошин.

— Все шеф, информацию передал, они план одобрили, в данный момент передислоцируются.

— Ну, вот и хорошо, пора и нам в дорогу.

— Да, вы пока езжайте, я вас догоню, я дорогу знаю, — произнес я. Когда удостоверившись, что автомобиль адвоката, скрылся из виду, увозя всех троих в Интигриновку, я постучал в дверь комнаты, в которой находилась Мария.

— Выходите Мария, они уехали.

Мария не спеша вышла из комнаты, и осмотревшись, произнесла:

— А где ваш друг, который приехал с вами?

— Пойдемте в машину, у нас будет время обо всем поговорить.

Минувшая ночь, для нее показалась самой ужасной и самой длинной, из всех тех ночей, что ей приходилось переживать. И весь ужас состоял не от того, что она находилась в темном и сыром подвале, а не в своей комнате в мягкой кровати. И не в том, что ночь ей пришлось разделить не со своим любимым плюшевым мишкой, с которым она не расставалась с самого раннего детства, и которого брала с собой, уезжая с группой волонтеров, а с представителями местных жителей, с мерзкими и грязными крысами. А от той неизвестности, что с ее братом Максимом? Жив ли он? Кто те люди, что были в их доме? И еще одно, смог ли отец услышать ее голос, когда она звонила ему на телефон, смог ли он, или те парни, что были с ним, разгадать знаки, посланные ею. Одни вопросы, одни догадки и бескрайняя неизвестность, вот ее спутники, которые сопровождали ее в тревожном настоящем. Почему нет до сих пор помощи? И в тот же момент, напрашивался и сам ответ, даже если звонок был принят, даже были разгаданы все ее намеки-загадки, а что дальше? Кто знает, где ее искать? Если даже она сама не совсем представляет, где она находится. Когда этот моральный урод Огнев, привез ее сюда, она находилась в беспамятном состоянии. После того неудачного ее звонка отцу, Огнев усыпил ее, дав насильно пару таблеток снотворного, на которые в последнее время сам подсел. Открыв глаза, она еще не скоро могла прийти в себя, ужасно болела голова, видимо сказывалось последствия удара пистолетом, и несильный сон при помощи препаратов. Обнаружив около себя несколько грязных и жирных тварей, она в ужасе закричала, ухватив свою голову обеими руками, но крыс этот крик никак не испугал. Они все также продолжали рыскать по всему помещению. «Так, нужно взять себя в руки», — подумала Тина, оглядывая помещение, в котором она находилась. Кусочек неба, смотревший на нее через небольшое окно, расположенный под самой крышей подвала, оповещал ей, что там, на воле, сейчас сумерки. Значит, проспала она около суток. «Это ж, сколько он мне таблеток дал?» – подумала Тина. Тина приходила к пониманию, что помощи ждать, по всему видно, не откуда, что ж, значит спасательный круг, она должна бросить самой себе, сама. В другом конце подвала, она увидела пару металлических бочек, и она тут же прикинула, что если их поставить один на другой, то она без проблем сможет достать до того небольшого окна, и потом через него выбраться наружу. С большой радостью в сердце, ухватилась она за эту возможность спастись, но в тот момент, когда она принялась за передвижение первой бочки, за дверью послышались приближающие шаги. Тина быстро переместилась на то место, где все это время спала. После звука железа от открывающегося замка, последовал протяженный, душе раздирающийся скрип двери. В дверном проеме показался силуэт Огнева, дверь явно была не по его росту, и для того, чтобы войти, ему пришлось пригнуться. Тина решила проявить все свое театральное умение, для усыпления бдительности Огнева, когда-то это у нее неплохо получалось. Особенно этот талант у нее проявился еще в школе, в выпускном классе. Тогда она только начала знакомиться с волонтерской деятельностью, и после долгих уговоров отца, совершила свою первую поездку в составе группы, под руководством Мирона Кузнецова. В классе за ней постоянно, не то, чтобы ухаживали, а скажем, навязывались, двое ее сверстников из параллельных классов. Они ни дня не давали ей покоя, и эти «ухаживания» у них постоянно заканчивались дракой между собой. Тину это поначалу даже забавляло, но постепенно со временем, это начало раздражать. В один из выходных дней, Тине было как-то скучно, что происходило крайне редко, и от этого она решила посмотреть какой-нибудь фильм по телевизору. На экране шла очередная «мыльная опера», и Тина смотрела ее, не вникая в суть происходящего, если б ее попросили пересказать краткое содержание прошедшей серии, она толком ничего бы не ответила. Но одна из сцен сериала, заставила ее обратить на себя внимание. Главная героиня решила проверить, как говориться, на «вшивость» своих ухажеров, и их чистоту намерений. Так как главная героиня была одна из богатых особ высшего общества, то вокруг нее, постоянно «вертелись» разные проходимцы. Она разыграла целый спектакль, включив в свой заговор многих людей. Суть ее бутафории состоял в том, что по подложным документам, все ее состояние переходило в распоряжение государства, и ей пришлось объявить себя банкротом. Спектакль удался, потому как, спустя всего сутки, после объявления себя банкротом, от ее ухажеров остались лишь пустые воспоминания. Тине очень понравился этот розыгрыш, и она решила применить это в жизни, проверив своих «ухажеров», а еще лучше, избавиться от них обоих, потому что, ни один ей не нравился. Но воплотить в жизнь, как героиня из сериала, этот спектакль, она не имела возможности, нужно было придумать что-то другое, что было в спектре ее возможностей. И вот, решение было найдено. В первый день, после выходных, когда все уроки были окончены, Тина из окна школы увидела своих кавалеров, которые уже стояли по разные стороны друг от друга, в ожидании ее. Немного отрепетировав у зеркала опечаленный вид, она направилась к выходу. Кавалеры, как всегда встретили ее с радостным приветствием, а один даже осмелился подарить ей небольшой букетик цветов, и, конечно же, сорванных из цветочных клумб. Тина букетик приняла, но не потому что, она приняла ухаживания одного из них, а затем, чтоб этим букетиком прикрыть свой рот, который предательски пытался улыбнуться, вместо того, чтоб сохранять грустное выражение. Через некоторое время спустя, один из ухажеров заметил ее печальный вид.

— Ты чего-то сегодня какая-то не разговорчивая, тебя папка что, инета лишил?

— Неважно, — кратко ответила она.

— Ну а все-таки, что случилось? – решил проявить свое участие, второй ухажер. Тина снова еле сдержала свою улыбку, от того что, второй ухажер, задавая вопрос, пытался придать вид взрослого человека.

— Я боюсь, — снова кратко ответила она.

Первый ухажер, обогнув Тину, и тем самым вынудил ее остановиться, второй тоже последовал его примеру.

— Ну, говори, что стряслось? – произнес первый.

— Может тебя кто обидел? Ты только скажи, ты же знаешь, мы за тебя горой, — отозвался второй.

Тине на мгновение показалось, что они даже как-то сплотились между собой, против общего врага. Тине немного стало, их жаль, и была готова оставить задуманное, и начать дружить с одним из них, а там все равно его надолго не хватит. Ведь принять ее живую натуру и совладать с этим, дано не каждому. Но, что-то ее остановило, и она решила нее сворачивать с задуманного. Она догадывалась, чем обязательно обернется подобная дружба. В связи с ее отъездами, с группой волонтеров, на несколько дней, будет иметь место глупая, ничем не обоснованная, ревность со стороны воздыхателя. А ведь группа состоит в основном из молодых парней, причем уже совершеннолетних. А после поездки, ей просто хочется развеяться и прогуляться, а не отвечать на глупые вопросы ревнивца.

— Нет, никто меня не обидел, я просто боюсь.

— Чего боишься?

— Ничего не бойся, мы рядом.

Эта самая фраза, прозвучавшая от второго ухажера, была последней каплей, после чего, отвернувшись от них, Тина пустилась в безудержный смех. Оба ее ухажера, ничего не понимая, переглянувшись друг с другом, почти одновременно подошли к ней. Тина, понимая, что ее инсценировка сейчас потерпит фиаско, быстро смех, перевела в плач. Ей пришлось вспомнить свою первую, любимую собачку, которая скоропостижно ушла из жизни, попав под колеса огромного грузовика.

— Тина, ну скажи нам, что случилось, — умолял ее один из ухажеров, увидев на ее лице, крупные слезы.

— Для меня это очень больно, — вспомнила она одну фразу, главной героини из сериала, — я боюсь, что после того, как я вам все расскажу, вы перестанете со мной общаться.

— Глупости ты говоришь.

— Ничего подобного, — отозвались оба ухажера.

— Ладно, в общем, ребята, у меня обнаружили злокачественную опухоль в мозгу.

Оба ухажера, вновь переглянулись, и удивленно уставились на Тину.

— Да, да, и не смотрите так, заключение сделал главврач нейрохирургического отделения в Германии.

— Подожди, а ты, когда там успела побывать?

— А, по-твоему, где я могла отсутствовать две недели.

— Подожди, я лично слышал, как твой отец сказал нашей класснухе, что ты простудилась, и что некоторое время побудешь дома.

— Ну, как видишь, от простуды я точно исцелилась. Скоро опять мне придется уехать, будут делать химиотерапию.

— А что это такое?

— Да ты что, это такая терапия, когда человека бреют наголо, и говорят, что после нее, кожа человека быстро начинает стареть, — пояснил один воздыхатель, другому.

— Ты прав, так и есть, скоро я стану совсем не красивой, но вы же меня не покинете? – заключила Тина.

— Ну, как ты могла такое подумать.

— Нет, конечно, — ответили ухажеры, но уже не так бойко, как отвечали до этого.

После этого, один из ухажеров, сделав вид, что ему звонят, быстро попрощался с Тиной и со своим, уже наверно, бывшим соперником, сославшись на какие-то срочные и неотложные дела, убежал восвояси. Второй ухажер, всю дорогу, пока не пришли к дому Тины, промолчал, ссылаясь на внезапно возникшую зубную боль.

Через четыре дня, Тина, как и говорила, уехала, но не туда, куда думали ее псевдоухажеры, она вновь отправилась с группой волонтеров в соседний район. Все эти четыре дня, до отправки, наши ухажеры, уже не ждали ее на школьном дворе, не дарили цветов и не провожали ее домой, как будто их никогда и не было. До Тины доходили слухи о том, что видели одного из ее бывших ухажеров, у кинотеатра с одной из девочек из ее класса, но ей было все равно, ведь никому было невдомек, что в этом и заключалась ее истинная цель. Но, какое же было удивление ее ухажеров, когда спустя три недели, она вновь вернулась, свежая, как всегда бодрая и успевшая даже загореть. Но Тина для них была уже навсегда потеряна, и они это прекрасно понимали, и больше не пытались возобновлять с ней дружбу.

Когда Огнев подошел к ней поближе, она сделала вид, что находится в забытии и не может должным образом, оценивать сложившуюся ситуацию.

— Эй, ты слышишь меня? – спросил Огнев, похлопывая ее по щекам.

— Слы-ы-ы-шу, — слабым и тихим голосом, ответила Тина.

— Я тебе тут водички принес, возьми вот, попей, — Огнева очень сильно беспокоило состояние Тины.

В первый раз, когда он спускался ее навестить, она бесчувственно лежала на полу. И даже бегающие по ней крысы, не смогли привести ее в чувство. И вот, спустя пять часов, он видит почти ту же картину, хотя она и пришла в себя, но все же в таком состоянии ее отцу не вернешь. В бутылку с водой, которой он отпаивал в данный момент Тину, он добавил порошок из капсулы апоморфин, который должен вызвать рвотный рефлекс, и тщательно размешал.

— Сейчас тебе станет легче, скоро очнешься, ведро, которое тебе понадобиться вскоре, найдешь в том углу. Скоро я тебе принесу чего-нибудь перекусить, а пока отпивайся.

Когда за Огневым закрылась дверь, Тина вновь быстро вскочила на ноги, и снова принялась двигать бочку. Но тут ее словно осенило, когда дверь, с протяженным скрипом, закрылась, она не услышала звук, который возникает, когда дверь закрывают на замок, или может это ей просто показалось? Тихими и неуверенными шагами, она подкралась к двери, сердце ее бешено колотилось в груди, угрожая выпрыгнуть наружу. Прислушавшись, и не услышав ничего за дверью, она медленно протягивала свою руку к дверной ручки. Мысль, внезапно пришедшая к ней извне, заставила вновь оттянуть руку назад: «А вдруг это проверка, он просто таким способом ее проверяет, этот дьявол и не на такое способен». Немного поколебавшись, она все же решила идти до конца, хуже, чем сейчас, уж точно не будет, по крайней мере, она на это очень сильно надеялась. И с такой мыслью, она уверенно положила свою ладонь на металлическую, веющую холодом, дверную ручку. Тело ее охватил ступор, от неизвестности, от притаившейся опасности, и принесет ли она пользу тем, кто ее в данный момент разыскивает, а она была в этом абсолютно уверена, от своих, не имеющего никакого плана, действий. Нет! Неизвестно еще как развернуться события, а ее решение может повлиять на положительный исход, по крайней мере, она на это очень сильно надеялась. И от той мысли, что она сможет как-то помочь тем, кто ее разыскивает, она уверенно нажала на ручку. Опустившись вниз ручка, заставила дверь немного приоткрыться. Напряжение Тины не знало границ, непонятно откуда взявшаяся уверенность и чрезмерная, не похожая на нее, решительность, подталкивали ее на рискованные действия. Сердце продолжало учащенно биться в ее хрупком теле, «молоточком» отдаваясь в височную часть головы. Дверь позволила себя открыть примерно сантиметров на двадцать, до начала противного скрежета. Но Тине этого вполне было достаточно для того, чтобы суметь протиснуться, не заставив дверь издать хоть толику скрежета металла. Освободившись от подвального плена, перед ней возникла лестница, ведущая вверх и состоящая примерно из сорока ступенек, а на вершине лестницы, вновь находилась дверь, но на этот раз уже деревянная. До лестницы Тину отделял небольшой, в шаги десять, коридор, который она преодолела быстро, не крадучись. Таким же способом она «расправилась» и с лестницей, мысленно похвалив себя за то, что на прогулку с друзьями, она решила одеться по-простому: джинсы, футболка, ветровка и особенно, что в данный момент как нельзя актуально, кроссовки на мягкой подошве, дающие возможность бесшумно передвигаться. Все-таки полезно прислушиваться к своей интуиции, к своему сердцу, которое никогда не обманет, резюмировала про себя Тина. Остановившись перед деревянной дверью, кремового цвета, Тина прислушалась, ей даже показалось, что она слышит голос Огнева.

Да, это однозначно был голос Огнева, говоривший с кем-то по телефону. Толкнув не сильно дверь, которая без труда поддалась, Тину встретил аппетитный запах жареного бекона, и тут она почувствовала, как сильно она проголодалась. Но запах пищи, спровоцировал не только чувство голода, но и сильный приступ тошноты, видимо дало действие от того препарата, что Огнев добавил ей в воду, которой он ее отпаивал. Терпеть не было сил, и она приняла решение, вернуться обратно в подвал. Быстро спустившись по лестнице, и преодолев коридор, зажимая при этом рот ладонями, она так же бесшумно протиснулась в дверной проем, но подвальный запах вынудил ее освободиться от рвотных масс прямо у порога, не добегая до ведра. Во время освобождения от пенящей массы, спровоцированным препаратом апоморфин, Тина вдруг подумала про себя, что, скорее всего она тоже пропиталась этим мерзкой, подвальной вонью, которые создают местные, хвостатые грызуны.

После того, как рвотные рефлексы прекратились, Тине стало даже как-то легче, но от этого, чувство голода еще больше обострилось. Обтерев испачкавшийся рот рукавом ветровки, Тина незамедлительно решила отсюда выбираться, еще неизвестно, может действие этого препарата вновь скажутся и снова вызовут рвотный рефлекс, а возвращаться ей для этого в подвал, ей крайне не хотелось. Забыв про меры предосторожности, она приоткрыла деревянную дверь, и вновь ее обдало аппетитным запахом жареного мяса. На этот раз она действовала отчаянно и дерзко. Голос Огнева, был все так же слышен, где-то в дальней части дома, он все так же продолжал разговор по телефону. У Тины было настолько острое желание выбраться из этого плена, что, минуя все меры предосторожности, на предмет присутствия еще людей в доме, помимо Огнева, она резко раскрыла дверь, и начала уходить в противоположную сторону, от того места, откуда исходил голос Огнева. Преодолев одну комнату, она очутилась на кухне, где еще не так давно жарилось мясо. Отсюда голос Огнева доносился отчетливо, сообразив, что ее похититель, скорее всего, находится в соседней комнате, от которой отделяет всего лишь только одна арка и то без двери. Взяв себя в руки, Тина решила не провоцировать судьбу, и по возможности не обозначить свое присутствие, тем самым не выдать себя.

От свободы ее отделяла одна совсем незначительная преграда, в виде москитной сетки, которая выполняла роль двери, защищая жителей дома, от вторжения различных насекомых. Но чувство голода было настолько сильным, что, не удержавшись от соблазна, она открыла дверь холодильника, который встал у нее на пути к свободе. От разнообразия продуктов, что предстали перед ее взором, у Тины появилось легкое головокружение. Взяв сардельку и отломав кусок от французского багета, Тина с удовольствием принялась за трапезу, одновременно засовывая пару сарделек в карман своей ветровки. Найдя в холодильнике стеклянную бутылку молока, чем все это удовольствие запить, она схватила ее за холодное горло. Видимо, в эти секунды Тина совсем забыла, где находится, и только грубый, но спокойный, и даже несколько удивленный, голос Огнева, отрезвил ее, заставив спуститься в настоящую действительность.

— Вот так номер, чтоб я помер, — произнес он.

Но Тина, которая почувствовала пьянящий запах свободы, не собиралась так просто сдаваться. Сжав крепко холодное горлышко бутылки из-под молока, она резким движением, словно одержимая, развернулась и не глядя, наотмашь ударила Огнева по голове.

— Й-а-а-а!!! – прокричала она, и ее крик совпал со звуком бьющегося стекла, это разбилась бутылка, раскидывая свои острые осколки с переливом каплями молока. Отломав еще кусок от французского багета, Тина без оглядки бросилась бежать, не особо осознавая, что она делает и куда бежит.

Позже, когда Огнев очнется, он первым делом наберет номер адвоката Велисова, и назначит ему конкретное время для выкупа дочери. Он даже не мог догадываться, что анаконда уже сделала свою смертельную петлю на его шее, и уже начала ее затягивать.

Уже совсем стемнело, когда мы прибыли в Интигриновку. Поселок казался безлюдным, и только кое-где, был слышен собачий лай, да стрекот сверчков. На первый взгляд казалось, что в этом, мирно спящем поселке, априори ничего не могло произойти, что нарушило бы, этот тихий и спящий покой. Мария, сидевшая на заднем диване автомобиля, на котором мы прибыли в Интигриновку, до сих пор не могла поверить в то, что я ей рассказал, про свою семью, как в моей жизни появился Орислав, чему он меня все это время учил, и кто ОН, на самом деле.

— Я много читала и изучала подобные материалы, но то, что мне суждено было соприкоснуться с этим, я, если быть честной, не поверила бы в это, если б не мое исцеление.

— Таковы реалии, на сегодняшний день, и я вам должен задать еще раз этот вопрос, вы уверены в том, что хотите сделать? Я про вашего брата, сейчас от вас многое зависит, так что подумайте, перед тем, как принять окончательное решение.

— Я еще в доме все окончательно для себя решила, я иду до конца, невзирая ни на что. Мы сами делаем себе карму, и сами должны ее до конца изжить.

— Вы храбрая и сильная женщина. Тогда я пошел, и помните, выходите только по моему сигналу.

— Да, я все помню, удачи вам, Игорь.

— Прорвемся, — подмигнув, ответил я.

Свернув за угол, я сразу же заметил джип Велисова, у капота которого стояли сам Велисов, Скрябин, Тимошин и, судя по амуниции, старший группы захвата. По мере того, как я подходил все ближе к машине, до меня все отчетливей доходила речь мужчин, которые окончательно утверждали план операции. У адвоката Велисова, в руке уже красовался кожаный, коричневого цвета, кейс, в котором, судя по всему, находился выкуп за Тину.

— А вот и Игорь, собственной персоной, — произнес Скрябин. На слова Скрябина, боец спецотряда развернулся в сторону меня, и протянул руку.

— Георгий Жданов, старший группы, вы разработали тактическую составляющую операции?

— Ну…, — немного растерялся я.

— Да он это, он, просто скромничает, скромняга, — улыбаясь, ответил за меня Скрябин.

— Очень толково, у вас уже был подобный опыт? – не унимался Георгий.

— Нет, просто, интуитивно я посчитал, что так будет лучше.

— Игорь у нас представитель более благородной профессии, — похлопав меня по плечу, добавил Скрябин, — так, у тебя бойцы готовы?

— Так точно, ждем отмашку на начало, — рапортовал Георгий.

— Тогда занимайте позицию, майор, и ждите сигнал.

— Есть, — ответил Георгий и мгновенно исчез, скрывшись в темноте.

— Так, Аркадий Борисович, вы все поняли? Садитесь в машину, и останавливаетесь за десять метров до дома Огнева.

— Да, я тут подумал, а что если мне вместе с Аркадием Борисовичем в машину сесть, — произнес я.

— Зачем это? – спросил удивленно Скрябин.

— На случай форс мажорных ситуаций. Мало ли что, пока совершается обмен, я мог бы тихо выбраться из машины и быть, в случае чего, готовым обезоружить Огнева.

— Огнев опытный десантник, его так просто не возьмешь, — задумчиво произнес Велисов.

— Пусть я не десантник, как Огнев, но меня улица многому чему научила, а это по серьезней будет предсказуемым приемам десантуры.

— Ну, ну, не хватало еще нам здесь начать разбор учинять, — миролюбиво произнес Скрябин, — а вообще Аркадий Борисович прав, не нужно чрезмерно подвергать себя риску, тем более Огнев будет постоянно на прицеле у снайперов.

— А вы не рассматривали тот вариант, что Огнев вообще не будет выходить из дому, а наоборот, пригласит адвоката войти, тогда что? – не унимался я.

— Риск конечно большой, — произнес Скрябин, внутри себя понимал, что Игорь прав, но не хочет он зря рисковать жизнью этого славного парня, который ему приглянулся, и которому собирался сделать предложение о сотрудничестве в качестве штатного сотрудника.

— Не нужно никого посылать, я пойду вместо Аркадия Борисовича, — произнес, появившийся из ниоткуда, Орислав. На этот раз, он был одет в темно-синие джинсы, в белую рубашку и черного цвета пиджак.

— А вы кто, молодой человек? И как вы здесь оказались? – задал вопрос, в который раз за вечер, удивленный Скрябин.

— Это мой друг, Орислав, он прекрасно осведомлен о происходящем.

— Это тот самый молодой человек, что заставил перестать течь кровь из раны вашего сына? – произнес Скрябин, обращаясь к адвокату Велисову.

— Да, это он, еще раз вам спасибо за сына, Орислав.

— Да, пустяки, но самое главное состоит в том, что Тины в доме нет, но вокруг дома присутствует неблагоприятная энергетика, да и притом, какая Огневу разница, кто принесет ему выкуп.

— Где моя девочка? – не выдержал адвокат Велисов, — она жива?

— Не волнуйтесь, она жива, — ответил Орислав.

— Откуда вы располагаете такой информацией? – спросил Скрябин.

-В том доме ее энергетика отсутствует, уже как несколько часов назад, но еще раз повторю, она жива.

— Я бы вам посоветовал поступить именно так, как предлагает мой друг, Орислав, это он указал правильное направление, где искать Огнева.

— Не люблю я импровизировать на ходу, но хорошо, пусть будет по-вашему, но по окончании операции, вы дадите подробные объяснения, согласны?

— Пусть будет по-вашему, — ответил Орислав.

— Вот и хорошо, Аркадий Борисович, передайте кейс, я надеюсь, вы знаете, что делаете, молодой человек?

— Будьте уверены. «Аркадий Борисович, звоните Огневу, и скажите, что вместо вас, на встречу поедет другой человек, что бы он лишний раз не проявлял эмоций, он меня уже видел в вашем доме, думаю, проблем не будет», — произнес Орислав, присаживаясь в машину.

— Надеюсь, он действительно понимает, что делает, — произнес Скрябин, взглядом провожая удаляющийся джип адвоката Велисова.

— Он точно это знает, — так же глядя в след удаляющегося автомобиля, проговорил я.

— Валера, это Аркадий Борисович говорит, все идет согласно нашему уговору, только деньги тебе, вместо меня, передаст другой человек, ты можешь ему довериться, только не делай глупостей, — произнес адвокат Велисов по телефону.

Мы со Скрябиным переглянулись, и когда из динамика послышалось: «Хорошо», мы оба поняли, что часть дела сделана. Но, как говориться, если дело начинается с удачи, то, с большой долей вероятности, оно закончится, плачевно.

— Все. Началось, — всматриваясь вдаль, произнес я.

Выбрав, наикратчайший путь, через проулки, по которым даже мотоцикл с большим трудом, сможет проехать, к дому Огнева, я и трое моих спутников, двинулись в путь. Луна была сегодня, особенно яркой, из-за полнолуния, поэтому мы без особого труда могли просматривать всю окрестность. Все это время, с момента появления меня в Интигриновке, я непрестанно и аккуратно наблюдал за Тимошиным. Внешне, он, конечно, выглядел довольно спокойно и непоколебимо, но мне очень хотелось знать, что он чувствует внутри. А с другой стороны, что ему бояться? Он наверняка пока даже не догадывается, что находится на крючке. А в своем подельнике Огневе, он полностью уверен, уверен, что тот не заложит его. Так, стоп. А чем подпитана такая уверенность? Неужели Тимошин способен так слепо доверять, пусть даже и своему давнему подельнику. Что-то подобного доверия со стороны Огнева по отношению к тому же Тимошину, я не наблюдаю. Если б доверял, то не стал бы от него скрывать, что Мария жива. Может, это просто мое навязчивое мнение, а может Тимошин что-то задумал, во всяком случае, его планам, не дано будет осуществиться.

Пока я был отдан на «растерзание» своим собственным мыслям, наша славная четверка, пришла к назначенному месту. Мы выбрали наиболее хорошую наблюдательную позицию, на тот случай, если у Огнева имеется бинокль. Но даже с нашего пункта, дом Огнева просматривался как на ладони. Дом Огнева представлял собой, двухэтажное строение. Первый этаж, шлакоблочного материала, в высоту примерно в метра два, предназначался, скорее всего, для хозяйственных нужд. А второй этаж, выполненный из «сэндвич панелей», и являлся, скорее всего, жилой частью дома. С нашей стороны я видел два окна, в котором горел свет, но присутствие кого-либо, не наблюдалось. Окна не были занавешены шторами, поэтому для снайперов это было большой удачей. Я конечно понимаю, что Огнев ничем не рискует, ну почти ничем, ведь у него имеется компромат, способный в раз уничтожить Велисова, как уважаемого адвоката, и серьезно попортить ему жизнь, а возможно и упечь за решетку. Но, это его промах с открытым обзором окнами, он ведь специалист по безопасности, неужели он не понимает элементарных правил самосохранения. Дальше свою мысль я не стал развивать, потому что в этот момент, к дому Огнева, подъехал джип Велисова. Я отчетливо видел, как из автомобиля вышел Орислав, в руке, которой он держал кейс с деньгами, который ему передал адвокат Велисов. Орислав не спеша двинулся в сторону дома.

— Внимание, максимальная готовность, — произнес Скрябин в шипящую рацию, в тот момент, когда Орислав вошел в дом, — действуйте после того, как установится зрительный контакт с нашим объектом.

— Есть, — прошипела в ответ рация.

— «Высота 1» и «Высота 2», доложите обстановку, — не унимался Скрябин.

— Я «Высота 1″, объект не наблюдаю.

— Я «Высота 2», объект не наблюдаю.

Мне показалось, что даже воздух был пропитан той тревожностью, что поселилась в наших сердцах, в наших душах, в наших мыслях. Длились томительные секунды, которые, как уже говорилось, решают все. Все вокруг словно замерло, наступила гнетущая тишина, как говорят моряки: «Затишье перед бурей». Мне уже раз довелось столкнуться с подобной тишиной, которая впоследствии перевернула мою жизнь, изменила до неузнаваемости. Словно очистила, и влила заново в мой, пропитанный эгоцентризмом и ненавистью организм. Сердце мое судорожно стучало в моей груди, казалось, что оно было слышно, в этой тишине, окружающим, от чего я неосознанно прижал его ладонью, как будто это могло что-либо изменить. Мне было очень беспокойно за своего друга Орислава, что рискнул пойти на встречу один, в неизвестность. У него, конечно, здорово развита интуиция, но думаю против холодного ствола пистолета, она абсолютна бессильна. Надеюсь, он действительно знает, что делает, но, если, этот Огнев, только посмеет причинить ему вред, тогда вся моя ярость обрушится на бедовую голову Огнева. И в случае чего, на этот раз я не промахнусь.

Я невольно взглянул, на стоящего рядом со мной, Тимошина, во взгляде которого, читалось беспокойство, напряжение, и посему было видно, что он изрядно нервничал. «Интересно, от чего он так нервничает? Неужели переживает за исход операции. Может мы его зря записали в число злодеев, а на самом деле он славный малый», — пронеслось у меня в голове. «Нет, эта особь, явно что-то задумала, знать бы что». В этот момент, в окне появился Орислав, и судя по жестикуляции, он явно с кем-то разговаривал. И после того как, Орислав поставил кейс на стол, показалась фигура самого Огнева. Было отчетливо видно, как он открыл кейс и принялся проверять банкноты.

— «Первый», я «Высота 2» вижу объект, каковы будут распоряжения.

— «Высота 2», я «Первый», вести наблюдение, основной группе приготовиться.

Огнев, видимо оставшийся довольным проведенной проверкой, передал Ориславу что-то наподобие дискеты. И в тот самый момент, когда рука Скрябина подносила к губам рацию, для отдачи приказа на штурм, что-то очень сильно зашипело, где-то с правой стороны от нас. Почти секунду спустя, ночной воздух прорезала огненная игла, которая, испуская звуки смерти, со свистом стремительно неслась к своей цели. Не успев понять источник этого мерзкого звука, как вечернюю тишину нарушил мощный взрыв, сопровождающийся яркой вспышкой и не менее мощной ударной волной. Так как я был менее защищен от подобного действия, то благодаря ударной волне, я был отброшен на пару метров. Но тут же поднявшись, я взглянул на дом Огнева, который был охвачен безжалостными языками пламени. На какой-то момент мне даже показалось, что я слышу звериный крик Огнева, которого пожирала разрушающая стихия.

— Орислав! Нее-е-е-т!!! – прокричал я, направляя свои звуковые волны на охваченный пламенем дом Огнева. Образовалась всеобщая сумятица, люди, которые словно по команде повыскакивали из своих домов, образовали неуправляемый хаос. Взглянув на Скрябина, который что-то, кому-то эмоционально кричал в рацию, и временами даже были слышны крепкие, бранные слова, я понял, что в тот момент он давал какие-то важные распоряжения.

— Игорь, скажите, что это было? – подбежал ко мне испуганный адвокат Велисов, и держась за мой рукав, ждал от меня ответа.

— Скорее всего, это РПГ, — заключил я.

Киллеры

— Слушай, хорош жрать в моей машине, всю машину пропитал своим фаст-фудом, — ворчливо произнес, сидящий за рулем бандит, своему голодному напарнику.

— У меня режим, а так как я ужин пропустил, то буду довольствоваться бутерами. Сидим здесь уже, который час, а этот вечер, между прочим, я обещал семье посвятить.

— Сейчас расплачусь, — произнес водитель, брезгливо оглядывая своего напарника.

— Да куда тебе, у тебя ведь и семьи никогда не было, не говорю уже о детях.

Водитель с горечью опустил свою голову, видимо слова его напарника, задели за самое больное.

— Ладно, я, пожалуй, схожу, разомнусь, а то уже начинает ко сну склонять, — произнес второй бандит, вытирая руки после того, как с едой было покончено.

— Постой, — остановил его водитель, удерживая его за рукав куртки.

— Что такое? – удивленно отозвался тот, улавливая озабоченный тон своего подельника.

— Смотри, подъехала какая-то тачка, ну-ка, глянь в бинокль, теперь смотри в оба, нам не надо его упустить, а то, Спрут с нас кожу живьем снимет.

— Учить ученого, только портить, — проворчал второй бандит, разглядывая в бинокль, приехавшего на джипе, человека.

— Нет, это не наш клиент, — через некоторое время, произнес второй бандит.

— Конечно не наш, идиот, наш сейчас дома сидит, видишь свет в окнах горит.

— Да не видно его в окнах.

— Смотри, смотри, наша задача установить местоположение нашего клиента.

— Тот, что приехал, с кем-то разговаривает и передал ему какой-то чемодан.

— А ну, дай мне бинокль, — включился водитель.

Второй бандит передал водителю бинокль, и беззаботно уставился в ночную темноту.

— Влас! Я вижу его, это точно он, наш клиент, доставай «Муху».

— Понял, понял, — произнес Влас, доставая РПГ из заднего сидения автомобиля. Он профессионально привел гранатомет в рабочее положение, и наведя прицел на нужный объект, спустил курок. Страшно прошипев, боезаряд на огромной скорости покинул свое местопребывание, безжалостно приближаясь к своей жертве. Мощным взрывом, который сотряс землю, кончился единственный полет улетевшего заряда.

— Все! Валим! Валим! – прохрипел второй бандит, сажаясь в автомобиль, не забыв выбросить РПГ.

Отъехав на небольшое расстояние, водитель смог наконец-то на радостях позволить себе немного подурачиться.

— У-у-о-у, мы это сделали, Спрут будет нами доволен.

— Ну что, к шефу за лавэ, и к телочкам в сауну? – предложил бандит, которого водитель назвал Власом.

— А то, только та опять не…, — оборвалась речь водителя автомобиля. Оставшуюся без управления машину, резко занесло в сторону, после чего, еще проехав несколько метров, она скатилась в кювет, и была остановлена, старым, столетним дубом. Очнувшись от удара, Влас взглянул на лобовое стекло автомобиля и заметил небольшое отверстие, которое в точности дублировал пулевое отверстие, образовавшееся на лбу у своего подельника. С подголовника водительского кресла, медленно сползала кровяная масса, состоящая из мозгов, костей черепа и волосяного покрова. Когда Влас сообразил, что произошло, он решил, как можно быстрее ретироваться с этого места, как говориться, от греха подальше. Но не успел он выйти из машины, как вдруг его ногу, немного выше колена, прожгла адская боль. Но, удержавшись на ногах, Влас прихрамывая, упорно продвигался вперед, подальше от этого места. Выпущенная снайпером очередная пуля, угодила в другую ногу, раздробив коленную чашечку, и парализуя всякое дальнейшее движение. Упав навзничь, Влас истошно заорал, как от боли, так и от бессилия и нарушенных ближайших планов. Спустя некоторое время, он был подобран подоспевшими ребятами из спецотряда.

Мария

Могла ли она, поступить иначе? Пойти против своей родной крови, пойти против брата. Она прекрасно осознавала всю двоякость ситуации. Ее родной брат Валера, конечно, очень многое сделал для нее, при сложившихся обстоятельствах, не бросил ее, а наоборот, создал ситуацию для обеспечения ее безопасности. А в чем виновата, та девушка, что Валера удерживает в заложниках? Она ведь никому, а тем более, ему, ничего плохого не сделала. Он ее схватил, только для того, чтобы обезопасить себя. Навредить одному, то есть, пойти против его воли, чтобы удовлетворить свои шкурные интересы, свой эгоцентризм. Из чего Мария сделала вывод, во чтобы это ей не стало, она просто обязана противодействовать тому злу, что творит ее брат. А что на счет Тимошина, так этого оборотня в погонах, давно ждет решетка. Ему даже Валера всецело не доверял, значит, имел понятия, каким человеком является Тимошин. Этот славный парень, Игорь, почему-то избегает возможность раскрыть меня перед Тимошиным, но, я так не могу. Мне нужно туда, там мой брат, мне надо просто с ним поговорить, поговорить со следователем и с адвокатом, может можно что-либо сделать. Выхлопотать у представителей власти, шанс на его помилование, и дать возможность начать новую жизнь.

Дождавшись, когда бравая четверка скроется из виду, Мария решительно вышла из машины и направилась по их следу. Она еще не разу не была здесь. Валера ей как-то обмолвился, что строит домик в Интигриновке, и в скором времени он ее туда перевезет. До нужного места они дошли довольно быстро. Мария видела, как они расположились у не высокого забора, и после недолгой дискуссии, Скрябин что-то проговорил в рацию. Мария заметила, как джип, на котором уехал Орислав, остановился у одного из домов, и она решила обогнуть небольшое строение, и подойти поближе к тому дому. Обогнув строение и взобравшись на небольшой пригорок, перед Марией открылась открытая панорама местности. Она сосредоточенно всматривалась в окна дома, где сейчас находился ее Валерка. Спустя несколько минут, она наконец-то увидела его, в тот момент, когда он разговаривал с Ориславом.

Смертельная стрела, которая нарушила тишину мирно спящей Интигриновки, разрушительная сила которой было вполне достаточно, для того, чтобы здесь и сейчас привнести свои коррективы в сложившуюся ситуацию и судьбы людей. Неизвестно, сколько бы длился ступор, в который она впала, вглядываясь в красно-рыжее пламя, которое уничтожило дорогого и родного ей человека, но в этот момент перед ее взором предстал Тимошин. Слова, которого она никак не воспринимала, когда он что-то ей говорил. Придти в себя заставило смотрящее прямо на нее приносящее смерть, бездонный глаз дуло. У Марии полностью было парализовано чувство страха. Возможно, в данный момент это было для нее тем спасительным кругом, чтоб забыть, то что запечатлелось в ее сознании. Она, закрыв глаза, с готовностью принялась ждать, когда свинцовое жало разрушит сердце и тем самым избавит ее от будущих страданий.

В ее жизни больше никого не осталось. Всех, кого она любила, забрали к себе небеса, значит сейчас ее черед. «Ну чего же ты ждешь? Почему не стреляешь? Зачем мучаешь меня?» – проносилось в ее мозгу, — «ну, давай же, жми на этот курок, сделай мне этот подарок, все равно не будет мне радости в этой жизни». В этот момент ее кто-то судорожно тряс за плечи. Она нехотя открыла глаза и увидела перед собой добрые глаза Игоря. Эмоции, которые закупоркой сидели внутри ее, и не могли никак выйти, шквалом вышли наружу в виде крупных капель соленых слез. Когда Игорь обнял ее, она почувствовала, что это именно то, что ей сейчас было необходимо, надежное, дружеское плечо.

— Скорее всего, РПГ, — ответил я адвокату Велисову, высматривая то место, откуда был сделан выстрел. Но тут на фоне всеобщей сумятицы и неразберихи, в поле моего зрения появилась Мария, которая стояла, словно окаменелая, вглядываясь в пламя. Прекрасно поняв, что она сейчас чувствует, мне захотелось ее успокоить и подставить свое дружеское плечо.

— Игорь! Где Тимошин? – прокричал мне, оглушенный взрывом, Скрябин. Господи, мы совсем про него забыли, его никак нельзя было упускать из своего поля. Что-то меня вновь заставило резко посмотреть в сторону, где стояла Мария. И от увиденной картины, меня бросило в липкий холод. В метрах десяти от Марии, стоял сам Тимошин, который направил свой пистолет в ее сторону. Я успел обратить внимание, что Мария стояла, прикрыв свои глаза, а это плохой знак. Понимая, что перехватить Тимошина, до того, как он совершит выстрел, у меня физически врят ли получиться, я поднял попавшийся мне под ногу камень и швырнул его в сторону, где стоял Тимошин. В обычной ситуации, у меня врят ли получилось бы куда-либо попасть, особенно, когда до мишени тебя отделяет более тридцати метров. Но, посланный, мною, в ночное пространство, камень, совершив дугообразную траекторию, угодил прямо в руку Тимошина, которой он сжимал пистолет. От удара рука отошла в сторону, но продолжала удерживать оружие. Выиграв немного во времени, не теряя ни секунды, я бросился прямиком в сторону Тимошина. Заметив, как расстояние между мной и его, стремительно сокращается, Тимошин по-видимому не ожидавший такого поворота событий, растерялся, и решив не искушать судьбу, бросился бежать, скрываясь в толпе. На тот момент, меня больше волновало состояние Марии, а не преследование Тимошина. Поэтому, в тот момент, когда я подошел к ней в плотную, и потряс потихоньку ее за плечи, она открыла свои глаза, в которых не было ни одной слезинки, только затаенная боль. «Сильная женщина», — подумал я, и крепко сжал ее в своих объятиях. Только сейчас она позволила себе высвободиться от, державших ее внутри, эмоций.

Двое, еще совсем недавно не знавших друг друга, которые в один миг потеряли дорогих своему сердцу людей, стояли заключенные в объятия и образовывали одно единое и нерушимое целое, на фоне всеобщего хаоса и неразберихи.

Часть 3. Посвящение.

Среди возвышенных скал и величественных, заснеженных, горных вершин, которую представляли собой, неприступную, крепостную стену, проходила узкая тропинка. Лавируя опасным зигзагом, уводила путников по своим горным хребтам, словно восхваляясь своей неописуемой красотой, и чистейшим воздухом. Случайного путника, оказавшегося здесь по воли случая, наверняка одолел бы страх, за свою жизнь. При допущении одной только мысли, что можно по неосторожности сорваться в бескрайнюю пропасть, и врят ли после этого, кто-либо сможет найти твое бренное тело.

Двум путникам, уверенно шедших по этой узкой, горной тропе, совсем не волновала бездонная пропасть с одной из сторон. Они прекрасно себя чувствовали, находясь здесь, и со стороны было очевидно, что это их не первая прогулка в данной местности. Двое путников были одинаково облачены в джалабию, только у того, что постарше, одеяние было сшито в светлых тонах, а у того что помоложе, преимущественно в темно-зеленом тоне. Правда, у того, что постарше, голову покрывал еще белого цвета тюрбан, с элементом украшения в виде замысловатой броши, прикрепленной по центру головного убора. А его молодой попутчик, был без какого-либо убора, только собранные в хвост, длинные, золотисто-пшеничного цвета, волосы. Взглянув на них, можно со всей ответственностью заявить, что парочка никуда не спешит, а медленно прогуливаясь, ведут свою непринужденную беседу.

— Скажи, брат мой, твое предложение по поводу его, остается непреклонным? – произнес свой вопрос человек в тюрбане.

— Да, достопочтенный Ригден Джапо, я считаю, что он достоин того, чтобы вступить в ряды неофитов, и прославлять твое имя Владыка.

— Брат мой, Аштар, чем же он заслужил внимание твое?

— Я вижу в нем большой потенциал скрытой силы, которая может пойти на пользу к служению человечеству, и эта сила постепенно раскрывается в нем, и считаю необходимым постоянное присутствие рядом с ним, для корректировки его в правильном направлении.

Далее они несколько метров прошли, молча, Владыка Ригден Джапо при этом имел очень задумчивый вид.

— Насколько он духовно развит? – после глубокого раздумья, спросил Ригден Джапо.

— О, Владыка, он достоин того, чтоб припасть к ногам твоим, и служить во имя Света.

— Ты умеешь подбирать неофитов, и ты уже не единожды это доказал.

— Я стараюсь высоко нести знамя адепта.

— Пусть будет по-твоему, брат Аштар. Но пусть он для нас пройдет еще одно испытание, на котором помощь твоя, брат Аштар, будет заключаться лишь косвенно.

— Он почтет это за честь. Мои стрелы будут ему в помощь.

— Во славу Логоса.

Далее, всю дорогу, они шли уже молча, все также, неспешно сокращая километры, пока их силуэты не скрылись за поворотом крутого утеса.

Уже несколько дней, после описанных выше событий, шли беспрерывные и в тоже время безрезультативные, поиски Тины, дочери известного в Аквилонске адвоката. Все эти дни, по просьбе Аркадия Борисовича, мы с Марией гостевали в его доме. По злой шутке нас троих объединила утрата близких людей. Хотя, мы как могли, поддерживали Аркадия Борисовича, в том, что Тина обязательно найдется, главное, что она жива, ведь тело то, не нашли. Но, адвокат Велисов, находился в таком состоянии, что ему лучше воспринять смерть Тины, что он собственно и ежедневно нам демонстрировал, говоря о ней в прошедшем времени. Хотя поиски и велись непрерывно, но с каждым прошедшим днем, надежда, что ее найдут, а тем более еще и живой, становилось все меньше.

Аркадий Борисович, как-то случайно услышал единственную фразу, одного сотрудника из спасательного отряда, что, мол, рядом тайга, а значит, есть большая вероятность того, что ее могли просто на просто растерзать волки, либо задрать медведь. С того момента, Аркадий Борисович, разуверился в положительном исходе поисков. Хотя официальные поиски свернулись, и Тину объявили без вести пропавшей. Я конечно не юрист, и во всех этих тонкостях я не разбираюсь, но что-то мне подсказывало, что постановление Тины без вести пропавшей, прошло с некоторыми нарушениями. О чем я, конечно, пытался донести адвокату Велисову, но, находясь в каком-то про странствие, он к этой информации отнесся, мягко говоря, с полным безразличием. Старший следователь прокуратуры Скрябин Иван Петрович, в первое время очень часто и подолгу проводил с адвокатом, всячески поддерживая его в наступившем несчастии. Но у него самого, в последние дни, обострилась инсомния, а попросту, бессонница, в результате которой, организм начал давать сбой, от нервного подергивания глазом, и сниженной мозговой деятельности, до появления галлюцинаций. Причиной всему этому, служит бесследное исчезновение Тимошина. Сейчас он вне контроля, а потому и возможностей у него стало намного больше, а это уже очень серьезно. При задержании одного из киллеров, которые при помощи РПГ, взорвали дом, в результате которого погибли: сам Огнев, останки которого впоследствии были обнаружены, и Орислав, правда, останки его найдены не были. Но их особо то и не искали, для следствия, они не представляли никакой ценности.

При допросе в тюремной больнице, арестованный киллер, начал активно сотрудничать со следствием, и не мало рассказал ценного. В памяти Скрябина всплыл протокол допроса, где со слов подследственного Власова, было записано следующее:

«…и в тот день мы приехали в ресторан «Орлиный глаз», Спруту там назначил встречу какой-то давний его знакомый. Я сидел за столиком рядом с их столом, и прекрасно слышал их разговор. Речь вначале шла о том, что наш бухгалтер Сан Саныч был уличен в финансовых аферах, и тот предоставил ему подтверждающие документы. После чего мне Спрут велел срочно разыскать Сан Саныча. Нашел я его довольно быстро, я ему сказал, что его срочно хочет видеть Спрут, на что он согласился, без лишних вопросов. После чего я созвонился с шефом, и тот сказал, чтобы я подъезжал на 104 километр. Когда мы прибыли, Спрут и Круглый, это тот, кого ваши снайперы подстрелили, были уже там. Спрут сказал, что для нас будет работа, а пока я свободен, и я уехал. Только на следующий день я узнал, что тот человек, который слил нашего бухгалтера Сан Саныча и дал наводку на того клиента, которого нужно устранить, был помощник прокурора Тимошин…».

Немного позднее тело Александра Александровича Вышнинского, нашли на 104 километре с прострелянной головой. Это напрямую доказывало о причастности Спрута к этому убийству и к убийству Огнева и Орислава. Все бы хорошо, все доказательства на лицо, но вмешалась судьба злодейка. Власа обнаружили со вскрытыми венами в больничной палате, а рядом лежала записка, написанная его рукой: «Ухожу добровольно. Сказанное ранее на допросе, прошу считать не действительным, так как в них отсутствует правда, и получены они были насильственным путем. Простите». Сама смерть Власа имеет ряд загадок. В общем, вопросы есть, а ответы, к сожалению, отсутствуют. Вот и получается, что следствие зашло в тупик.

Скрябин прекрасно понимал, что Тимошина нужно искать в окружении Спрута, но в то же время, он осознавал, что Тимошину легализоваться, при сложившихся обстоятельств, не представляет особого труда. И то, что скоро он даст о себе знать, так же верно, как дважды два, четыре.

Бульварные газеты и информационное пространство в сети интернет, буквально пестрили о недавние происшествия в Аквилонске. Подобные новости уж как больше полгода не радовали глаз жителей города. Кто-то из обывателей, среди небольшой толпы, таких же любителей послушать небылицы, авторитетно заявлял, что город захлестнула новая волна передела собственности. А кто-то пошел дальше, утверждая, подпольный хозяин Аквилонска, продал свою вотчину и уехал за кордон и что в скором будущем нужно ожидать нового. А были и те, что твердили, будто он вовсе не уехал, а его ликвидировали спецслужбы. А некоторые фантазеры, замахнулись еще выше, что этот самый Спрут и есть тот самый тайный агент спецслужб. И что самое смешное, находились такие, которые верили в эти сплетни. Постояв немного, и послушав очередную байку, которая содержала в себе утверждение о вмешательстве внеземных цивилизаций, человек невольно ухмыльнулся и двинулся дальше по своей дороге. Однако, проходя мимо лавки по продаже прессы, человек остановился и приобрел три разные газеты. Человек ничем особо себя не привлекал, одет был так же, как и большинство обывателей города, поведением тоже себя никак не мог скомпрометировать. Но, если взглянуть ему в глаза, которые спрятаны под солнцезащитными очками, то внимательный наблюдатель авторитетно заявит, что взгляд его имеет особенный магнетизм, и излучает что-то не доброе. От его глаз, веет холодностью, расчетливостью и безжалостностью. Прочитав интересующую его рубрику, вначале одной газеты, затем другой, и когда была прочитана последняя газета, человек оторвал от нее взгляд, снял свои очки и всматриваясь куда-то вдаль, с ухмылкой произнес:

— Первый акт разыгран, пора приступать ко второму.

Все эти дни, экономка Элла Петровна, не оставляла Аркадия Борисовича, как могла, поддерживала его. И вот, утром, когда я в гостиной встретился с Эллой Петровной, которая несла в руке кипяченое молоко, очевидно для адвоката, я поинтересовался у нее, как он себя чувствует.

— Аркадия Борисовича сегодня ночью вновь мучили кошмары, какую ночь он спит беспокойно.

Как только Элла Петровна покинула гостиную, поднявшись вверх по лестнице на второй этаж, где находилась комната адвоката Велисова, ко мне подошла Мария. По ее воспаленным глазам, я понял, что бессонная ночь была не только у Аркадия Борисовича, но и у всех обитателей этого дома.

— Это произошло здесь? – спросила она.

— Да, — не хотя ответил я, — вон внизу дивана еще обивку не поменяли от крови.

— От чьей крови? – пристально глядя мне в глаза, спросила Мария.

— Сын Аркадия Борисовича, Максим, был ранен прикрывая меня собой.

— У меня до сих пор в голове не укладывается, как он мог так поступить.

— Ты знала его с одной стороны, но не знала его другую часть.

— Или не хотела знать, — заключила Мария.

— Эллочка, дорогая моя, ну не нужно за мной так пристально ухаживать, словно за больным.

Послышался голос Аркадия Борисовича, который спускался вниз по лестнице.

— Ну выпейте это молоко, Аркадий Борисович, вы не едите уже несколько дней, я за вас очень переживаю, — настаивала на своем Элла Петровна.

— Я прекрасно себя чувствую, моя дорогая, — пытался он придать своему голосу немного бодрости, но что на деле не совсем получалось.

— Доброе утро, Аркадий Борисович, — поприветствовал я адвоката.

— Если бы, но все равно спасибо Игорь.

Да, Аркадий Борисович и в самом деле выглядел не лучшим образом. Его исхудавшее, потерявший прежний лоск, лицо приобрело некий серый оттенок, на общем фоне появившихся новых морщинок.

— Аркадий Борисович, у меня появились кое какие соображения по поводу поиска Тины.

— О чем это вы, Игорь, поиски уже третий день как прекратились, и поверьте мне, нужно предоставить веские основания, чтобы их вновь возобновили.

— Вы ведь адвокат, и сами прекрасно понимаете, что поиски прекратили в нарушении всех норм, — произнесла Мария.

— Понимаю, но пока будем раскручивать эту бюрократическую машину, Тине это никак не поможет, если конечно она еще жива.

— Не говорите так, Аркадий Борисович, ваши слова больно жалят мне слух, ах, бедная девочка, — произнесла сердобольная Элла Петровна.

— Нужно быть реалистами, дорогая Эллочка.

— Но все же Аркадий Борисович, я предлагаю возобновить поиски своими силами, сегодня ночью я наметил кое какой план.

— Говорите, — равнодушно произнес Аркадий Борисович, подходя к бару и доставая очередную бутылку коньяка.

— Так вот, мы должны начать с того чтобы обследовать дом, может Тина нам оставила какой-нибудь знак.

— Бесполезно, там спасатели поработали, ничего не нашли, — настаивал на своем Аркадий Борисович.

— Вы меня, конечно, извините, господин адвокат, я с вами знакома совсем недавно, но наслышана я о вас как о серьезном человеке, которого уважал мой погибший брат, но сейчас перед собою я вижу хлюпика, который распустил свои нюни, и не желает ничего вокруг видеть, кроме своего коньяка, — произнесла рассерженная Мария.

От услышанного Элла Петровна прикрыла свободной рукой свой рот, если честно, то от, всегда такой тихой, Марии, я не ожидал подобного. И, похоже, ее слова как-то задели потаенные струнки его души. Аркадий Борисович, поставил на место бутылку «Jenssen Arcana», медленно подошел к Элле Петровне, взял с ее рук теплый стакан молока, и сделал несколько глотков. Затем поставив на журнальный столик стакан с молоком, молча сел на диван.

— Простите меня, я действительно веду себя как эгоист. Что конкретно вы предлагаете Игорь?

— Предлагаю тщательнейшим образом обследовать тот дом, может Тины там и не было.

— Ваш погибший друг Орислав говорил, что ее там не было.

— Да энергетика ее отсутствовала, мы ведь не знаем по какой причине ее там не было, либо она сама сбежала, либо Огнев ее куда-нибудь вывез, для подстраховки, он ведь не планировал в этот вечер отдать Богу душу.

— Вы хотите сказать, что возможно сейчас в данный момент она где-то сидит, голодная?

— Вот поэтому и надо возобновить поиски, без промедления. Но для этого нам понадобиться помощь еще одного человека.

— Это кого же? – спросил адвокат.

— А того, кто руководит группой волонтеров, у них ведь есть опыт в подобных делах.

— Да, да, Тина, когда возвращалась домой, постоянно радовалась тому, что им снова удалось кого-то разыскать.

— Вот и отлично, осталось только найти способ с ним связаться.

— У Тины где-то имелся блокнот с записями телефонных номеров, сейчас я его принесу.

На мгновение мне показалось, что Велисов даже по немного начал приходить в себя. Видимо слова Марии подействовали, даже не сами слова, а та интонация и смысловая нагрузка, которая в них присутствовала. Но, как бы то ни было, а наш дорогой адвокат, постепенно начал приходить в себя, видно почувствовал надежду, надежду на положительный исход.

Час спустя, после моего звонка, Мирон Кузнецов уже стоял в гостиные дома Велисовых. Пройдя традиционную процедуру знакомств и рукопожатий, мы перешли к главной теме нашего разговора.

— Мирон, — начал я разговор, когда мы расселись на диване и на креслах, — вы наверно уже знаете из газет, что произошло.

— А, что я должен знать? Наша группа только сегодня утром прибыла, а что случилось?

— Мирон, можно на тебя?

— Да, конечно, — ответил доброжелательно Мирон.

— Видишь ли ты, некоторое время назад, на эту семью обрушилась трагедия.

— Что-то с Тиной? – вдруг встревожился Мирон.

— Вот, собственно, по этому поводу, мы тебя и попросили приехать.

— Да объясните же наконец, в чем дело.

— Тина исчезла.

— Как исчезла? Куда исчезла? – растерянно произнес Мирон.

— Мы сами хотим это выяснить, нам понадобится твоя помощь, нужен опытный человек, — произнес я.

— Безусловно, я согласен. Предполагаемое место поиска?

— Район Интигриновки, скорее всего это тайга, — ответил я, показывая на раскрытую карту местности, которую Скрябин привез с собой в тот злополучный день.

— Мне большая часть этого района знакома, наша группа бывала там. «Но нам все равно нужны будут люди, разделим нашу группу на две части, одну отправим вот по этому маршруту, ну а мы с вами пойдет вот сюда», — произнес Мирон, ведя пальцем по карте.

— Согласен, толково, только сначала нужно будет обследовать дом, мало ли что.

Мирон, в знак согласия, кивнул головой.

— Когда выезжаем? – спросил он.

— Предлагаю завтра утром, времени много упущено, дальше тянуть нельзя, — произнес я.

— Тогда не будем терять времени. Игорь, нам нужно съездить в магазин и прикупить все необходимое для подобных походов.

— Так и поступим, — согласился я.

Ко второй половине следующего дня, наш автомобиль, а если быть точнее, то «Land Rover Discovery» адвоката Велисова, совершил заключительный поворот, ведущий в Интигриновку. Утренний подъем оказался очень ранним, чтоб к полудню прибыть на место. Накануне, Мирон обзвонил всех волонтеров, входивших в его группу, за исключением нескольких человек, удалось собрать почти всю группу, которая насчитывала около двадцати человек. Решили разделиться не на две, как ранее планировалось, а на четыре небольшие группы. Посчитав, что лучше будет вести поиски небольшими группами, но при этом охватить больше территории для работы. Наша группа состояла из четырех человек, в которую, несмотря на большое желание, не вошла экономка Элла Петровна. Аркадию Борисовичу не легко далось убедить ее остаться дома, чего конечно же она всячески не желала, и находила веские доводы и причины чтобы только тоже участвовать в поисках Тины.

— Поймите меня, моя дорогая Эллочка, это тайга, в которой таится множество опасностей, — повторял ей Аркадий Борисович. Но как бы она не хотела, в конце концов, ей все же пришлось выставить белый флаг на милость победителю. Странное чувство зарождалось внутри меня, из сопровождающихся отдельных фрагментов воспоминаний. К горлу подступал огромный ком горечи от утраты, ставшего близким мне по духу, человека. Я посмотрел на Марию, сидевшую рядом со мной на заднем пассажирском диване джипа, по взгляду ее, я понял, что она испытывала подобные чувства. Глаза ее прослезились от подступивших к ней эмоций, но она старалась держаться стойко и не поддаваться воле чувств.

— Эта боль утраты, никогда не заживет в наших сердцах, — произнесла Мария, взглянув на меня.

— Пусть они останутся в нашей памяти. Я все помню, о чем мне говорил, и к чему учил меня Орислав. Когда-нибудь я соберусь и напишу, о нем и о его учении, книгу.

— Да, это правильно, память о таких людях должна быть не тленна.

Машина, сбавив скорость, медленно подкатила к остаткам строения, что когда-то называлось домом. Когда-то бывшее деревянное строение, сейчас были разбросаны на отдельные фрагменты мелких, обуглившихся деталей. Когда мы высадились из машины, мне на мгновенье показалось присутствие запаха гари, как будто пожар произошел вчера.

— Ну что, начнем, пожалуй, — произнес Мирон.

— Да, только рассредоточимся, — скорее машинально, чем осознанно произнес я.

Я медленно прохаживался по обгоревшим обломкам, временами ногой отшвыривая, кое какие мелкие головешки. Странные чувства испытываешь, при виде всей этой разрухи, невольным свидетелем, которого, ты сам являлся. У многих ныне живущих, в душе твориться такая же разруха, и множество сил нужно потратить, чтоб разгрести эту свалку, состоящую из стереотипов и догм. Но, для этого нужно, чтобы человек сам пришел к осознанию того, что ему необходимо меняться, избавляться от обветшалого, приносящего разрушение, мышления.

Не обнаружив ничего, что помогло бы в поисках Тины, среди этого обгоревшего хлама, я решил обследовать, оставшееся невредимым, нижнее, бетонное строение.

— Здесь, как мне кажется, мы ничего путного не найдем, нам нужно спуститься вниз. «Единственное место, где Огнев мог держать ее, это подвал», — произнес я, созывая своих спутников.

— Согласен. Если что здесь и было, так оно превратилось в пепел, — ответил Мирон.

— Молодые люди, а вы уверены, что здесь вообще возможно что-либо найти? – скорее проворчал, нежели спросил, подошедший к нам адвокат Велисов. С надетой на голову панамы, цвета «хаки», он выглядел, мягко сказать, чудаковато.

— Ничего, Аркадий Борисович, кто ищет, тот обязательно что-нибудь найдет, — произнес я, убирая с пути обгоревшую, деревянную дверь, которая когда-то закрывала вход в подвал.

— Мирон, помоги мне расчистить эту лестницу.

— Конечно Игорь, — ответил Мирон, принимая от меня обгоревшие фрагменты былого строения.

Практически вся подвальная лестница, была завалена сгоревшим мусором, но с которым, мы вскоре покончили. Спустившись аккуратно вниз, по освобожденной лестнице, мы оказались в небольшом коридорчике. На стенах которого, отобразился отпечаток произошедшего взрыва, а в воздухе витал, не ушедший никуда, запах гари. Здесь внизу в подвале, было намного чище и свободней, благодаря железобетонной защите над нашей головой. Вообще, благодаря всей конструкции, из вышесказанного материала, чудовищная сила взрыва, не смогла вобрать в себя эту часть дома.

Остановившись у приоткрытой железной двери, луч света, исходящий из включенного мною фонаря, медленно начал скользить по темному нутро этой черной бездны, которая скрывала эта дверь. Со страшным скрежетом распахнулась дверь, открывая нам путь, в темную обитель. Свет от наших трех, моего, Мирона и адвоката Велисова, фонарей, проворно принялись исследовать то, что было скрыто за этой таинственной дверью, которая словно содержала в себе множество загадок. Мой луч от фонаря, сразу же упал на то место, на котором видимо, держали Тину. Лежащий на полу старый матрац, и отрезанный пластмассовый жгут, подтверждали мою страшную догадку.

— Кажется, здесь ее держал Огнев, — произнес я.

— Жуткое место, — ответил, подошедший ко мне, Мирон.

— Бедная моя девочка, — прослезился Аркадий Борисович.

— Какое зверство, — резюмировала Мария.

Через некоторое время, послышался возглас Мирона:

— Посмотрите, что это?

Мы быстро подошли к тому месту, где стоял Мирон и светил куда-то в пол. На полу, куда падали лучи света от наших фонарей, было что-то похожее на засохшие следы пребывания человека.

— Похоже, кому-то было плохо, — предположил я.

Мирон присел на корточки и принялся обследовать следы засохшей рвотной массы, зеленовато-желтого цвета, ощупывая ее кончиками пальцев. Я последовал примеру Мирона и тоже принялся обследовать данную массу.

— Что же она такого ела? – озадаченно произнес я.

— Ничего она не ела, — развеял мои сомнения Мирон.

Я вопросительно посмотрел на него, от чего он, перехватив мой взгляд, пояснил свои слова:

— Вон там, в углу у матраца я заметил нетронутую пищу.

— Эту еду кто-то ел, — произнес адвокат, который для проверки слов Мирона, подошел к тому месту, где стояла еда.

— Ну разве что крысы, — ответил Мирон.

— Тогда, что это, — спросил я у Мирона, когда мы встали на ноги.

— Это похоже на результат от действия каких-то препаратов, — после недолгого раздумья, произнес Мирон.

— Наркотики? – первое, что мне пришло в голову.

— Не исключено. Видимо он, хорошо знал нрав Тины, и понимал, что в адекватном состоянии она представляет для него опасность.

— Это точно, моей дочери проворности не занимать.

— К сожалению, это нам мало что дает, только лишь подтверждает, что она здесь была, — со вздохом произнес я.

Некоторое время мы молча исследовали подвал, но тут адвокат Велисов не выдержал и схватив меня за лацкан моей куртки, произнес:

— А ваш погибший друг, он кто? Как он определил, что на момент обмена, Тины здесь не было?

Я прекрасно понимал, что адвокатом правит не холодный рассудок, а банальная эмоциональность на фоне психического переутомления в силу пережитого.

— В слова Орислава, сомневаться не стоит, уж поверьте мне. Если он сказал, что Тина отсутствовала в этом доме уже около шести часов на момент обмена, значит именно так оно и было.

— Ну, не знаю, — произнес адвокат, разводя руками.

— Аркадий Борисович, я вам слово даю, что ваша дочь, вновь вернется в ваш дом, — мои слова, как мне показалось, сильно повлияли на Аркадия Борисовича, и у него вновь в глазах загорелась искорка надежды.

Не обнаружив ничего существенного, что могло хоть как-то повлиять на поиски Тины, мы вышли наружу. После специфических запахов подвала, наружный воздух нам казался особенно чистым, но меня не оставляло ощущение того, что моя одежда была насквозь пропитана подвальными «благовониями».

— Предлагаю начать движение в этом направлении, привал для ночевки устроим здесь, — произнес Мирон, указывая пальцем на нужное место на карте.

Согласившись с Мироном, наша группа, взяв из машины каждый свой рюкзак, тронулась в путь.

Я и забыл, как легко дышится в лесу, какой здесь особенный запах. Когда же я был в последний раз в лесу? Очень давно. Это было еще вначале беременности Кати, тогда мы вдоволь насытились ягодами и прочими дарами тайги. Это были незабываемые две недели отдыха «дикарями», и никаких заграничных курортов не нужно было. Внутри меня складывалось такое впечатление, что прошедшие события в моей жизни, это вырвавшиеся из глубин памяти, воспоминания прежних воплощений. Настолько это было давно, настолько это казалось неправдоподобным, не со мной. Нет! Не должен я так думать! Это предательство, по отношению всех тех, кого встречал я на своем жизненном пути, кого любил и кого потерял. Память о них, всегда должна жить в сердцах наших и хранить о них только лучшие воспоминания. Вспоминая слова Орислава, мы не должны быть эгоистами по отношению к тем, кого сейчас рядом нет. Ведь вспоминая о них с болью в душе, мы тем самым причиняем им боль, и они не могут, поэтому обрести покой в своем мире. Как в сердцах, так и в памяти, они должны жить только в положительных воспоминаниях. Мы ведь не знаем, в каком мире ушедший человек сейчас прибывает, поэтому, либо в сердце – астральный мир, либо в памяти – ментальный мир, хорошие воспоминания должны играть важнейшую роль. Люди! Не будьте эгоистами!!!

До намеченного места для привала на ночь, мы добрались без каких-либо происшествий. Выбрав подходящее и удобное место для ночлега, мы принялись по немного обустраиваться. Мария вызвалась приготовить нам вкусный ужин, если только кто-нибудь добудет огонь. Мне почему-то захотелось немного побыть одному, в своих размышлениях, поэтому сходить за хворостом, я выставил свою кандидатуру. Мирон остался в лагере для воздвижения палаточного городка, а Аркадий Борисович вызвался помочь Марии по приготовлению ужина. Как известно, в лесу темнеет быстрее, поэтому, вооружившись фонарем, я удалился на поиски хвороста. Я удалился, чтоб прогуляться одному. Никогда не подумал, что во мне когда-нибудь пробудиться склонность и любовь на некоторое время побыть одному. А может это желание всегда во мне жило, просто сидело где-то глубоко, и было укутано множеством наслоений. Человек приходит в этот мир одиноким и покидает его, тоже в одиночестве. Пребывание здесь на Земле, человека тоже сопровождает одиночество, пусть хоть он имеет множество друзей, близких и знакомых. Пока вокруг него находится кто-то рядом, человек не осознает того, что одинок, но стоит только ему остаться одному, как он тут же погружается в себя, в свой мир. Конечно, кто-то не любит одиночество, кто-то его боится, стараясь всячески избегнуть, и эта перечисленная категория людей, скрывается от этого чувства, ища их в различных компаниях, и чем чаще, тем лучше. Но есть и другая прослойка общества, это те, кто любит одиночество, используют любую возможность побыть одному, и те, кто в силу сложившихся обстоятельств остался одинок. Но, те и другие используют эту возможность для того, чтобы поразмышлять о вечном, привести мысли в порядок, путем медитативных практик, в общем, используют эти драгоценные моменты для совершенствования.

Лучи от фонаря рьяно обшаривали лежащие передо мною кусты багульника и смородины, а сам лавировал между, плотно стоящими друг к другу, вековых кедров. Пройдя немного вперед, я вдруг увидел то, для чего собственно я сюда и пришел. Передо мною величественно расположилась большая куча из сухих веток, видимо их сложили после вырубки деляны. Что точно указывала, открывшаяся на моем пути, поляна. Набрав достаточно веток, и связав их между собой в небольшую котомку, я решил возвращаться назад, Мирон, наверное, уже установил палатки и ждут только меня, чтоб развести огонь. Не успел я сделать и пары шагов, как меня вдруг охватило чувство, будто за мной кто-то наблюдает. И что самое интересное, при этом я не испытывал какого-либо страха. Я четко осознавал, что подобное чувство мне знакомо, мне поводилось его испытать, причем не так давно. Но, что это? Решив, что это все результат усталости организма от бессонных ночей в последнее время, я двинулся дальше. До моего слуха донесся хруст от ломающейся ветки, где-то недалеко от меня. Я быстро направил луч фонаря на то место, откуда, предположительно, исходил этот звук. Никого, не обнаружив, я вновь поймал себя на мысли, что во мне полностью отсутствует страх или паника, а есть только любознательность по этому поводу. Я стал таким любознательным в последнее время, что раньше особо за собой не замечал, все мне надо знать. В место того, чтобы хватать котомку с хворостом и топать к лагерю, я почему-то решил, что важнее всего, в данной ситуации, это найти источник звука.

— Кто здесь, — произнес я, не особо надеясь, что мне кто-нибудь сможет ответить. Окончательно решив, что это мой очередной глюк, я настойчиво отвел свои мысли в сторону, сосредоточившись на предстоящем ужине, от чего у меня тут же засосало под ложечкой. «Нужно идти в лагерь», — подумал я, развернувшись в ту сторону, где мы устроили привал. Но, дальше мысли, дело не последовало, потому, как было прервано, появившейся передо мной девочки. Я сразу же ее узнал. Это была та самая девочка, с которой я играл в мячик на около Молодецкий перекресток. У нее было прекрасное лицо, которое украшали большие, с синеватой глубиной, глаза. Одета она была в цветной сарафан, а на распущенных волосах, красовался изящный ободок. Ее пристальный взгляд и добрая, милая улыбка по-своему располагали к ней.

— Эй, привет, я узнал тебя, в прошлый раз ты ушла не попрощавшись, — начал я аккуратно разговор, — почему ты постоянно гуляешь одна?

— Я знаю Игорь, что ты ищешь одного человека, — произнесла без каких-либо эмоций, девочка.

— Откуда ты знаешь, как мое имя? – всерьез удивился я.

— Ты многим тут известен, мы возлагаем на тебя большие надежды, ты избран Иерархией Света — Гелиарами.

— Кто это мы? Откуда ты? Как твое имя?

— Нужного тебе человека ищи близ реки Ига. Закончи испытания Светлым.

— Что это все значит?

— Это все, что мне поручено сообщить. Мне пора. Никого и ничего не бойся, кроме себя самого. А теперь взгляни туда, — последнюю фразу девочка произнесла, указывая пальцем в небо за моей спиной.

С небольшой опаской я принялся поворачивать свою голову в ту сторону, куда указала мне девочка. На фоне темного неба и остроконечных макушек деревьев, на меня смотрело прозрачное лицо Орислава. Глаза его все также излучали тепло и силу. Проникнув в его гипнотический взгляд, я в голове своей четко услышал спокойный и мелодичный голос Орислава:

— Опасайся свой темной стороны, победи ее в решающей схватке.

Далее его лицо начало медленно растворяться в ночном небе, но я еще некоторое время стоял, не шелохнувшись, подсознательно надеясь, что Орислав вновь появиться. Пробудившись будто ото сна, я тут же вспомнил про девочку. Быстро обернувшись в ее сторону, я, конечно же, ее там не обнаружил. «Ну вот, опять ушла по-английски», — пронеслось у меня в голове. Только на том самом месте, где она стояла, я обнаружил чью-то ветровку, которая не понятно по каким причинам она здесь оказалась. Подняв свою котомку с хворостом и прихватив, чисто механически, найденную ветровку, я направился в лагерь.

Возвращаясь назад, меня беспокоило два чувства, первое, это только что пережитое мной, второе, что меня очень беспокоило, это-то чувство, что прошло уже достаточно времени, для того, чтобы моим попутчикам начать меня искать. Но, волнения мои, по этому поводу, были напрасны. Так как Мирон только закончил воздвигать палаточный городок, а наша парочка поваров, еще продолжали шинковать овощи.

— Отличная работа, приятель, — обрадовано встретил меня Мирон, указывая на мою котомку.

— Да, мне просто повезло, наткнулся на заброшенную деляну, а на ней большая куча сушняка.

— Значит, лесорубы добросовестные оказались, иной раз, бывало, забредешь на деляну, а на ней мусору, да ладно бы ветки не убрали, так еще за собой посуду из пластика по выбрасывают.

— Согласен, дерьма много на свете, но надо жить, а главное, надо любить, тогда смысл есть.

— Это да.

— Ты мне вот что скажи, к какой точке мы завтра двинемся?

— А, ну давай глянем на карту, — ответил Мирон, направляясь к своей палатке. Секунду спустя, он уже вышел из нее с картой в руках.

Луч фонаря, направленный на карту, ярко осветил то место, где мы находились в данный момент, и куда предстоит нам выдвинуться завтра. Пристально всмотревшись в карту, я внимательно принялся изучать наш маршрут. Но как я не старался, а найти нужное мне место на карте, я так и не смог.

— Ты чего так ищешь? Знакомые места обнаружил? – в полушутливом тоне, произнес Мирон.

— Да, ищу одно место, тебе река Ига знакома? И где она расположена?

Мирон запрокинул голову вверх, словно, по звездному небу пытался найти ответ на мой вопрос.

— Признаюсь, я никогда не слышал о подобном названии, — ответил, наконец, он.

— Как ты говоришь, речка называется? – произнесла, подошедшая к нам Мария.

— Ига, — коротко ответил я.

— Понятно. Найдите на карте реку Полымя.

Пока мы с Мироном искали на карте Полымя, к нашей компании присоединился и Аркадий Борисович.

— Да, есть такая, к югу-западу от нас, — произнес Мирон.

— А причем тут Полымя? Нужно найти Игу, — несколько озадачился я.

— Полымя, это новое название Иги, речку переименовали, по-моему, еще в прошлом году, видимо карта новая, — с видом знатока, ответила Мария.

Мы с Мироном виновато посмотрели друг на друга, во взгляде обоих читался стыд, от незнания таких простых вещей.

— Простите, Игорь, а что это у вас в руке? – произнес, молчавший до этого, Аркадий Борисович.

Признаться, честно, я и забыл, что в руке моей что-то было.

— У кустов нашел, правда, сам не знаю, зачем подобрал ее, — произнес я, расправляя и показывая всем свою находку.

Далее произошло что-то выходящее за рамки обыденности. При виде ветровки, которую я, развернув, держал в своих руках, Аркадий Борисович принялся издавать не членораздельные звуки, что-то среднее между шипением и поскуливанием. Одновременно он, упав на колени, начал протягивать к ветровке свои руки, со стороны это походило на некий языческий обряд поклонению тотему.

— Аркадий Борисович, что с вами? Вам плохо? – произнес, не на шутку обеспокоенный, Мирон, пытаясь приподнять адвоката.

По-честному признаться, я тоже был несколько шокирован от происходящего. Это было настолько неожиданно, что я даже растерялся, не зная, как поступить в этой ситуации. Аркадий Борисович, сцепившись обеими руками в ветровку, принялся тянуть ее на себя, мне ничего не оставалось, как уступить ее ему. Все также, стоя на коленях, он горестно зарыдал, уткнув свое лицо в найденную ветровку. Мария тоже присела рядом с ним, и приобняв его за плечи, медленно начала гладить его по седовласой голове. Так продолжалось некоторое время. Внезапно успокоившись, Аркадий Борисович взглянул на нас, своими красными, от раздражения, глазами, и тихо произнес:

— Это ее, понимаете? Эта куртка принадлежит моей дочери. Вы понимаете, что это значит?

— То, что мы на верном пути, — высказал я свое мнение.

— Следов крови нет, значит, она не ранена, — следом произнес Мирон.

— Ну, как же? Она оставила нам знак, — объяснил нам Аркадий Борисович, словно доцент нерадивым студентам.

— Ну, конечно же, она ведь понимала, что ее начнут искать, — произнес Мирон.

— Я только одного понять никак не могу, если ей удалось бежать, зачем она вообще поперлась в этот лес? – произнесла Мария, вставая на ноги и помогая встать Аркадию Борисовичу.

— Да уж, сплошные загадки, — как бы про себя, произнес Мирон.

— Ничего, Аркадий Борисович, мы ее обязательно найдем, и тогда все тайны развеются, слово даю, — я старался вложить как можно больше убедительности, чтобы успокоить несчастного Аркадия Борисовича.

— Игорь, а это место, где ты нашел ветровку, ты сможешь найти завтра? – спросил у меня Мирон, складывая карту.

— Я это место теперь уж никогда не забуду, — попытался пошутить я.

— Ну, вот и отлично, тогда перекусим по-походному, и спать, — в тон мне, произнес Мирон.

Так и поступили. Уже через минуты сорок, я лежал в своей палатке, но, не смотря на усталость во всем теле, ко мне сон никак не приходил. В голову лезли «скачущие блохи» в виде настырных мыслей, по поводу пережитых мною событий последних часов. Я отчетливо видел Орислава, для меня это было такой неожиданностью и в то же время, большой радостью увидеть его и даже слышать его голос. Господи! Как же мне не хватало, все это время, общения с ним, его мудрых напутствий и поучительных наказов. В голове возникла ясная картина моей первой встречи с ним, мой первый опыт игры в шахматы. А ведь он все знал наперед, когда, остановив адвоката Велисова, сам пошел в тот дом. Ведь, откуда-то он узнал, что Тины в том доме не было, и что-то он там говорил про плохую энергетику. Да, это очевидно, он действительно все это знал наперед, и не позволил, чтоб Велисов погиб, сам пошел в свой последний путь. Интересно, о чем он говорил с Огневым перед гибелью? Не может быть, чтоб Орислав ничего ему не сказал. Но, как говориться, у мертвых не спросишь. Хотя, все это время, после взрыва, у меня внутри живет надежда, нет, не так, затаилась уверенность в том, что ОН жив, и ОН где-то рядом с нами. Я неустанно чувствую его присутствие, его поддержку, даже мысли в моей голове, также исходят от НЕГО.

Я бежал. Мое тело, бежало. Разум мой, остался где-то во внешнем пространстве моего «Я». Вокруг меня таилась тишина. Меня окружала темнота. Я не знал куда направляюсь, и мне казалось, самое лучшее сейчас, это просто бежать. Сердце мое билось в сумасшедшем ритме, звоном отдаваясь в уши и голову. Мне хотелось сконцентрироваться хотя бы на одной мысли, но в голове моей стоял сплошной туман. Не знаю сколько времени я уже занимаюсь этим спринтерским забегом, но тело мое начало проявлять сбой, и, пробежав еще несколько метров, я кубылем свалился на какие-то кусты. Я лежал не шелохнувшись, тело мое пульсировало, разгоняя кровь по всему организму. Только сейчас в голове начали постепенно проясняться мысли. Приподнявшись, я с ужасом заметил, что нахожусь один в кромешной тьме незнакомого мне места. Куда идти? Где искать помощи? Вот наверно, и пришел мой черед, попрощаться с этим бренным миром. Простите меня, люди добрые, кому я что-то сделал плохого. Как говориться: «Стоп мотор! Всем спасибо! Все могут быть свободны!». От подобных мыслей, стало как-то грустно и тоскливо. Что в мире этом изменится, если меня прямо сейчас не станет? Да абсолютно ничего. Странно, никогда еще меня не посещали подобные мысли. Что это со мной? Чего это я раскис? Нет! Врешь проклятая! Я так просто не отдамся в твои костлявые руки. Я еще поборюсь. Не для того я пришел на этот свет, чтоб без вести сгинуть в этом лесу. Меня наверняка будут искать, значит нужно оставить какой-нибудь знак, что я здесь был. Я быстро снял свою куртку и повесил ее на растущий рядом куст. Но тут меня словно осенило; почему на мне была надета женская куртка? Я быстро перевел свой взгляд на свои ноги, и, о ужас! Я не то чтобы был в женской обуви, у меня были ноги женщины, и в целом я состоял из женского тела. Но, как же так? Я ведь не ощущаю себя женщиной, и мысли мои сплошь мои и только мои. Я помню, что со мной было пять, десять, двадцать лет назад, и в априори я не могу быть женщиной. Но пока я был всецело поглощен в свои мысли, не мое тело, особо не осознавая, двигалось, куда глядят глаза. «Эй, ты куда?! Остановись! Скоро прибудут спасатели, нужно только ночь переждать», — стучались мои мысли по движущейся не осознанной материи. Это тот самый случай, когда тело не слушается голос разума. Я не понимаю, что происходит. Разум вроде бы мой, а тело, это не я. Я не чувствую, как ноги прикасаются к земле, не чувствую ночной прохлады, у меня напрочь отсутствует чувство голода, а может быть у меня на теле присутствуют какие-нибудь раны, но ничего я этого не чувствую, кроме чувства возмущения. Мне не оставалось ничего другого, кроме как покориться судьбе и словно в кинотеатре, смотреть фильм, про шатающуюся во тьме материю. Наверно прошел час, а может быть и больше, нашего с телом блуждания по ночной тайге. Неужели тело, в которое был помещен я в виде разума, не проголодалось, откуда у этой материи столько сил. Мне, конечно, было все равно, я чувствовал себя наездником на гнедой кобыле, знаю, грубое сравнение, но при данных обстоятельствах, только такие мысли и навевают. Но, что такое я слышу? Что это? Она поет? Это тело поет! Значит я не разум этого тела, иначе бы я знал эту песню, значит я другая сущность, сидящая в этом теле. А песня хорошая, мне нравится, и голос подходит под эту песню. И признаться неплохо поет, голос поставлен как надо. У этой женщины? Девушки? Красивый голос. Но, кто обладатель этого тела? Внутри которого нахожусь я. Мы, я и мое тело, вышли на какой-то водоем, где мой живой «скафандр» от души насытился водой. Мы прошли еще немного вдоль этой самой речки, пока отчетливо не услышали за спиной чей-то тихий смех. Резко, скорее, от испуга, повернув голову, мы оба увидели в трех шагах от нас, чью-то тень. «Хватай что-нибудь! Вооружайся! Защищай себя! Ты в опасности!», — во все горло кричал я, но все было тщетно. Тело, словно замороженное, встало в оцепенение, ни издав, ни единого звука. Тем временем, тень постепенно начало приближаться все ближе к нам, одновременно обретая все более четкие формы. И вот, когда это тень полностью обрела свои формы, перед нами предстала, жуткого вида, женщина. Даже не так. Особь женского подобия. Полупрозрачное тело висело в воздухе примерно с полметра. Я сразу сообразил, что эта тварь, с жуткой улыбкой, пришла с потустороннего мира, причем из низших его планов. Особь медленно приблизилась еще ближе, настолько, что я сумел даже в темноте, увидеть ее сплошные, черные, с отсутствующими зрачками, глаза. Она внимательно разглядывало тело, в котором находился я, и мне на секунду показалось, что через глаза моего «скафандра», она увидела меня, от чего она очень громко закричала, открыв свой огромный рот. Я прикрыл свои глаза, чтоб не видеть этого жуткого зрелища. Но тут я осекся. А как я мог закрыть глаза, если я являюсь некой сущностью в чужом теле. И почему я начал чувствовать под собой сырую землю? Особь прекратила свою яростный крик, и я решился открыть свои глаза. Я увидел стоящую ко мне спиной женский силуэт, и в этот самый момент, особь словно вошла в тело этой девушки. Немного дернувшись, девушка раскинула руки в стороны и принялась подниматься с места. Приподнявшись примерно на метр от земли, она понемногу начала поворачиваться в мою сторону. И тут я понял, этой девушкой оказалась Тина. Она смотрела на меня и при этом жутко улыбалась дьявольской улыбкой, а глаза излучали ночную темноту.

— Я жду тебя, гелиар, — произнесла она, и вновь она рассмеялась жутким смехом, который эхом раскатился по ночной тайге.

Пробудился я в холодном поту. Когда я вышел из своей палатки, то обнаружил, что все остальные, уже вовсю занимаются своими делами. Мирон, сидя на небольшом пеньке, что-то стругал из длинной палки, бывшей когда-то веткой от кедра. Аркадий Борисович и Мария, были заняты тем, что готовили нам завтрак.

— Всем, доброго утра, — поздоровался я со всеми.

— И тебе Игорь, — ответила Мария.

— Ну, скорее, доброго дня, — улыбаясь, произнес Мирон, — если смотреть по солнцу, то сейчас, как раз полдень.

— Долго не мог заснуть, — виновато ответил я, ополаскивая свое лицо, водой из канистры, которую я прихватил, когда выходил из палатки.

Наскоро перекусив, Мирон сразу же предложил прогуляться на то место, где была найдена ветровка Тины. На том и порешали, что дальнейшие поиски, мы начнем, с того самого места. На свое удивление, я довольно быстро нашел, то самое место. Только я уже совершенно другими глазами смотрел на эту местность, на этот куст.

— Вот, это тот самый куст, на котором, точнее, под которым я и нашел эту куртку, — произнес я, не придавая своим словам, каких-либо эмоциональных оттенков. Мыслями я был совершенно в другом месте. Из головы не уходил один эпизод, из моего сна, происходивший на берегу речки, когда появилась эта жуткая особь. Вспомнилось также и лицо Тины, после того как данная особь вселилась в нее. Меня не отпускало чувство, что это был вовсе не сон, а нечто такое, к чему я не могу подобрать правильных слов определений. Но, как бы там ни было, а то, что я смог узнать за эту ночь, нужно использовать по максимуму, все ж, хоть какая зацепка.

— Я предполагаю, что никаких следов мы здесь не найдем, — произнес, разочарованный, Мирон, — вот, каким образом, она здесь оказалась?

— Она прибежала на это место, с той стороны, а здесь присела, чтоб перевести дух, и оставить какой-нибудь знак, кто будет ее искать, например, оставить свою ветровку на этот куст, — все это я проговорил, как будто пересказывал, просмотренный накануне, фильм. Осознал я свои слова, только тогда, когда увидел, пристально смотрящих на меня, три пары удивленных глаз.

— Ты откуда это знаешь? – первым спросил у меня Мирон.

— Мои предчувствия меня не обманули, ты и твой друг Орислав, пусть небеса примут его, вы оба удивительные люди, у вас внутри присутствует скрытый потенциал. «Я это еще поняла, тогда, когда вы впервые вступили на порог моего дома», — произнесла Мария.

— Может и потенциал, но от вас у меня утайки нет, — начал я, — сегодня ночью у меня было видение, я видел, что происходило с Тиной в ту самую ночь.

— А на что было похоже это видение? – заинтересованно спросила у меня Мария.

— На переживание, я был внутри ее, но не управлял ею, не знаю, мне трудно подобрать нужные слова.

— Она не ранена? – озабоченно произнес Аркадий Борисович.

— Насколько я мог судить, то нет.

— А в твоем видении, что она делала дальше, — спросил у меня Мирон.

— Она пешком направилась в том направлении, — ответил я, рукой показывая в ту сторону, по которой она ушла, — часа через полтора-два, мы выйдем к реке.

Мирон быстро развернул карту, которую постоянно держал всегда под рукой, и в подтверждении моих слов, он радостно воскликнул:

— Так и есть, мы выйдем на реку Полымя или, как ее там? Ига.

— Я извиняюсь, а что было дальше в вашем видении? – задал свой вопрос Аркадий Борисович.

— Ничего. Дальше я проснулся. Но я более, чем уверен, что там мы найдем какую-нибудь зацепку, — ответил я.

— Ну, тогда нам пора выдвигаться, — произнесла Мария.

— Отличная идея, — произнес Мирон, начиная движение.

Я не стал говорить, все то, что я пережил на берегу Полымя, по нескольким причинам. Мне совсем не хотелось расстраивать, и без того настрадавшегося, адвоката Велисова, да и к тому же я не совсем уверен, что моим словам было бы доверие. Это и так казалось нелепостью, да что там говорить, я и сам не был до конца уверен, в достоверности произошедшего. А вдруг это все окажется моим больным воображением, и мы прибудем совсем не в то место, где стоило бы искать девчонку. На кон я поставил самое драгоценное, что у нас сейчас было, это — время. Единственный невосполнимый запас. То, что я мог ударить лицом в грязь, меня это заботило меньше всего. Меня заботил только результат, положительный результат. Да и вообще, моя история довольно затянулась, и где-то в глубине себя, я ловлю мысль, чтоб по скорее все это закончилось. Хочется обычного человеческого счастья, вновь обрести семью, любить и быть любимым. Но, смогу ли я? За эти полгода, во мне, многое чего поменялось, я на многое смотрю уже другими глазами, в моей голове теперь уже, совершенно другие мысли. А после произошедшего со мной, смогу ли я продолжить жить старыми мерками? Нужно ли оно мне? Если я вижу свой дальнейший путь в служении Свету, то для чего мне возвращаться к старым порядкам? Нет! Не хочу быть эгоистом, по отношению к той женщине, с которой я мог бы создать семью. Я не смогу полноценно уделять внимание семье, ведь на первом месте у меня всегда будет только служение Свету. Не хочу я приносить страдания любящим меня. Не имею я на это права. И к тому же, старый образ жизни, меня уже не манит. Потому как, именно в Учении я обрел себя, и восстановил свое душевное равновесие.

Мое обоняние мне подсказывало, что мы совсем уже близко от водоема.

— Сейчас за поворотом будет небольшой спуск, и мы выйдем к Иге, — произнес я.

Спустившись вниз по тропинке, мы действительно оказались у реки, и место мне это, было действительно очень знакомо. Чувство, что я здесь уже был, минувшей ночью, не на мгновение не оставляло меня. Только почему я был этой ночью? Тина ведь пропала несколько дней назад? Это как будто бы, открылся некий телепортатор во времени.

— Ну, и куда нам дальше? – спросил Мирон, ополаскивая в речке, свое лицо.

— Дальше я не знаю, на этом месте видение закончилось, — со вздохом ответил я.

— Господи! Мы уже целые сутки в лесу, и никаких следов, — простонал Аркадий Борисович.

— То есть, как это никаких? А ее куртка? «А то, что мы пришли к этому месту, следуя по ее маршруту», — произнес Мирон, который нисколько не сомневался в правдивости моих слов.

— О, я вас умоляю, молодой человек, это был обычный сон, ничего не значащий, сон, — отмахнулся адвокат Велисов.

— Ошибаетесь, Аркадий Борисович, когда мы видим сны, мы переходим в астральный мир, а в данном случае, я не уверен, что это был сон, скорее совсем наоборот, — произнес я.

— Ну, в какую сторону мы теперь двинемся, что-то я не вижу здесь никаких подсказок, — продолжал язвить адвокат Велисов.

— В тот вечер, когда я ходил за хворостом для костра, мне предвиделась маленькая девочка, которая сообщила, что того, кого мы ищем, мы найдем на реке Ига.

— О Боже! Мне начинает становиться дурно, от всей этой вашей загадочности, — вспылил не на шутку адвокат Велисов.

— Держите себя в руках, адвокат. По крайней мере, пока нам не пришлось ставить под сомнения, слова Игоря, — сделала замечание Мария, от чего Велисов только махнул рукой.

— А вот и тот самый знак, которого мы тут все ищем, — вдруг произнес Мирон, глядя в свою карту, от чего тут же вызвал живой интерес у Аркадия Борисовича.

— Что там? – спросил я.

— А вот, вдоль этой реки, помечен крест, обозначающий кладбище.

— И что? Вы хотите сказать, что мою дочь следует искать на кладбище? – не унимался Аркадий Борисович, потирая платком, свой вспотевший лоб.

Его понять можно, он материалист, и привык мыслить категориями материального, а все то, что не воспринимается его ограниченным, материальным умом, то он всячески отвергает, как что-то не существующее.

— Аркадий Борисович, при всем к вам уважении, прошу вас, постарайтесь найти в себе силы, и перестать непотребно, относиться к нашим словам, — как можно деликатно, произнес Мирон.

— Прошу вас простить за мои острые высказывания, — подумав и переосмыслив свои слова, произнес Аркадий Борисович, — просто нервы совсем уже ни к черту. Ах, Мария, почему вы не позволили мне взять с собой мой любимый коньяк.

— Еще чего! И правильно сделала. А свежий воздух вам только на пользу пойдет.

— Друзья мои, предлагаю закончить все наши перипетии, и двинуться в путь, нам до вечера необходимо добраться до этого населенного пункта, — миротворчески произнес Мирон, пальцем указывая на крест, что был обозначен на карте.

— До кладбища? – удивился Аркадий Борисович, — вы предлагаете провести ночь на кладбище?

— Да нет же, Мирон хочет сказать, что, если на карте есть кладбище? «То неподалеку однозначно есть и населенный пункт», — произнес я, положив свою руку, на адвокатское плечо.

— Все верно, да и крест этот может означать не только кладбище, но и церковь, — произнесла Мария.

— Церковь? Здесь в тайге? «А паству наверно составляют, медведи да волки», — произнес Аркадий Борисович.

Но, на его ворчание, уже никто никак не среагировал, все мы понимали, что это бесполезно. Только Мирон, глядя на него, укоризненно покачал головой, убирая назад свою карту. Повернув в сторону, по течению реки, мы снова двинулись в путь. Пройдя несколько десятков метров, мы наткнулись на медвежью тропу, свидетельство тому служил, помет хозяина тайги. Поначалу мы особо не придали этому значения, пока опытный следопыт, Мирон, не предупредил нас, что дальнейшее движение по этой тропе, представляет серьезную опасность.

— А как ты узнал, что это медведь наделал, — спросил, с небольшой тревогой в голосе, Аркадий Борисович.

— Ну, размер помета, говорит сам за себя, да и сама особенность помета, — отвечал Мирон, присевши на одно колено, и веточкой ковыряясь, в медвежьих делах, в чем не произвольно, заставлял нас, брезгливо морщиться.

— А в чем она проявляется, эта особенность? – спросила Мария, прикрывая рот, своею ладонью.

— А вот, обратите внимание, в фекалиях отчетливо видна не переваренная пища, в виде ягод, — объяснил Мирон, при этом протянул веточку с образцом фекалий и ягод, к нам поближе, — и к тому же уходить нам надо с этой тропы, и как можно быстрее.

— Почему вы так решили? – спросил адвокат Велисов, после того, как Мирон воткнул веточку в медвежье «искусство», а затем поднялся на ноги.

— Да все просто, оно еще достаточно свежее, можно сказать: «с пылу, с жару».

Я слушал весь этот разговор, прикрыв свой рот кулаком, не от брезгливости ради, а от того, что мне было забавно слушать объяснения Мирона, и как он при этом смаковал каждое слово.

— Вы, большой специалист, это сразу видно, но что вы прикажете делать, по какой тропе нам теперь идти? – произнес Аркадий Борисович, избавляясь своим платком, от испарины на своем лбу.

После слова «специалист», я уже не мог себя сдерживать, и таежную тишь, нарушил мой душевный, и довольно громкий смех. Не удержался и сам Мирон, он тоже составил мне компанию, своим заливистым смехом. Мария тоже, но конечно не так очевидно, присоединилась к нам, прикрыв глаза своею ладонью. Только Аркадий Борисович, ничего не понимающий, смотрел на нас, продолжая обтирать свой высокий лоб.

Спустя некоторое время, после того как мы двинулись в путь, мной овладело жуткое беспокойство, сопровождающимся чувством, будто за нами кто-то наблюдает. Я не стал над этой мыслью заострять особое внимание, посчитав это за перенапряжение организма. Я где-то слышал, что подобные вещи происходят, которые впоследствии перерастают в панический психоз. Но, я думаю, мне до этого еще далеко. Но, все же, я неустанно продолжал вертеть головой из стороны в сторону, что, конечно же, было замечено Мироном.

— Какие-то проблемы, приятель?

— Даже и не знаю, но что-то…,

Чей-то протяженный вой, прервал наш, начинающийся, диалог, и мы все с ужасом подумали одно и то же: «Волки». Мирон, тут же раздал всем по пике, которые настругал накануне, и произнес воинственно:

— Будем держать круговую оборону, эти твари попытаются нас окружить.

— А может нам просто вести себя тихо, и они нас не услышат, — произнес Аркадий Борисович.

— Поздно батенька, раз уж мы услышали их вой, значит, он зовет своих приятелей, чтоб с ними разделить добычу, — пояснил Мирон.

— Какую добычу? – не на шутку испугался адвокат.

— Ну, думаю, до этого дело не дойдет, — решил не нагонять лишней жути Мирон.

— Неужели они не боятся, того, что мы могли оказаться охотниками? – спросила Мария, держа пику наготове.

— Это умные хищники, и перед тем, как звать своих товарищей, скорее всего, он некоторое время наблюдал за нами, — произнес я.

— Это точно, на охотников у них обоняние заточено, — поддержал меня Мирон.

И мы оказались правы. Совсем недалеко от нас, начали, один за другим, появляться серые и злобные от голода, твари. Всего их оказалось четыре, две пары свирепых зверя. Обнажив свой злобный оскал, остроконечных клыков, сопровождающимся злобным рыком, они медленно прохаживались около нас, подбирая наиболее уязвимые места для нападения.

— Господи! Помоги нам! Клянусь, я больше никогда не буду связываться с криминалом, и защищать в суде их головорезов, — запричитал Аркадий Борисович.

— Самое время для покаяния, — язвительно произнес Мирон.

Мы, четверо обороняющихся, стояли, устремив свой взор, представшей опасности, спиной прислонясь, к широкой сосне. Я искоса посмотрел, на стоящую рядом со мной Марию, и ее сосредоточенный вид, напомнил мне, об известной исторической личности, о Жанне Д’Арк. Оказывается, хрупкие с виду создания, в минуты опасности могут сомкнуть ряды наравне с воинами и достойно сражаться. Такова была и природа Марии, которая вдоволь решила наверстать упущенное время, сидя в инвалидном кресле.

Тем временем, один из хищников, решил испытать нашу оборону на прочность. Выбрав наиболее удобный момент, когда Аркадий Борисович, вновь принялся обтирать свое вспотевшее лицо, волк стремительно бросился к его ноге. Но, его попытка оказалась провальной, благодаря четкой реакции Мирона, который ловко отбил атаку волка, ударом ноги, куда-то в голову. Зверь, визгнув от боли, отступил более чем на три метра, но в тот самый момент, другой зверь, заметив брешь в наших рядах, тут же воспользовался данной возможностью. Но, не стал применять тактику своего сородича-неудачника, а с места совершил решительный бросок на Мирона, который на мгновение оставил его без внимания. Интуитивно, я просчитал такой вариант со стороны хищника, и поэтому, мысленно отдав должное Мирону за пику, я тут же ею воспользовался. Колющее оружие, вошло хищнику прямиком в грудь, от чего он, не достигнув своей цели, визгнув в последний раз, мертвым грузом свалился у ног Мирона.

— Благодарю тебя дружище, — произнес испуганный Мирон.

— Порядок, — коротко ответил я.

Увидев своего окровавленного сородича, на последнем издыхании бьющегося в конвульсии, волки заметно отступили, потупив на нас, свой хищный взгляд. Сердце мое, безудержно билось, я впервые за долгое время, испытал настоящий страх и ужас. За своих друзей, что стояли сейчас со мною рядом, плечом к плечу. И за себя, но не от того, что мое бренное тело, разодранное на части, может навечно здесь остаться, а от того, что при этом я не смогу осуществить своего предназначения, в число которых входит и спасение Тины.

— Мы победили, ура! Мы победили! – проявил эмоцию Аркадий Борисович.

— Тогда, почему они не уходят? – задалась вопросом Мария.

— А потому и не уходят, что нас ждет второй раунд, — ответил Мирон.

— Конечно, с тремя мы еще справимся, а что если к ним прибудет подкрепление? — озабоченно произнес я.

— О чем это вы говорите? Какой второй раунд? Разве вы не заметили, что они нас испугались, — высказал свою критику Аркадий Борисович.

— А вот о чем, — ответил на критику Мирон.

Как и говорил Мирон, хищники просто применили тактику выжидания, пока к ним не прибудет подкрепление. Прибыло еще полдюжины хищного зверья.

— Как они узнали, что этим требуется подкрепление? – спросила Мария.

— Все просто, скорее всего, эти четверо, для прощупывания жертвы, остальная армия наблюдала неподалеку, — проявил свои познания Мирон.

— Лишь бы они нас окружать не начали, тогда нам точно не сладко придется, — произнес я, стараясь держать ровный тон, в то время, как у меня кровь в жилах стыла.

Стая волков, словно услышав мои слова, принялись нас окружать с разных сторон, и неспешной поступью, приближаться к нам все ближе и ближе.

— Это конец! Нам всем пришел конец! – запричитал Аркадий Борисович, глядя как, стая волков, со свирепым взглядом и жутким рыком, медленно брали их в кольцо.

— Не дрейфьте адвокат, мы еще повоюем. «Так Мирон, наша с тобой задача, это быть на передовой, прикрывать адвоката и Марию», — произнес я.

— А мы что? По-вашему, должны прятаться за вашими спинами? Вот уж «дудки», — запротестовала Мария.

— Встаньте к друг другу спиной и защищайте боковые стороны, — быстро ответил я, потому как, зверь был уже в двух – трех шагах от нас, и отвлекаться стало опасно.

Нервы были напряжены до предела, казалось, что, еще немного, еще чуть-чуть, и не выдержав, первым брошусь в атаку, чего делать было, категорически запрещено. Это еще и, знаток дикой природы, Мирон подтвердил:

— Зверь, будет, старается играть на ваших нервах и давить на психику, но ни в коем случае не нападайте первым.

Это и понятно, при нападении, в обороне, какая бы она надежная ни была, образуется червоточина, на которую, хищники, не раздумывая, тут же среагируют. Организация у этой хищной стаи, была на должном уровне, о чем свидетельствовало их поведение. Но, как бы ни были хитры и проворны эти серые хищники, человек, все же, в любой ситуации остается венцом творения природы. Поэтому он и стоит на ступень выше животного мира. Мы, словно скала, непоколебимо держали оборону.

Но, в какой-то момент, нервы у Аркадия Борисовича не выдержали, и он с яростью произвел атаку пикой, на рядом стоящего волка. Хитрый зверь, мертвой хваткой вцепился в пику адвоката, и принялся тащить ее на себя, вынуждая, таким образом, Аркадия Борисовича произвести несколько шагов по направлению волка. В результате этого, образовалась брешь в нашей обороне, чем тут же воспользовались остальные хищники, которые принимали выжидающую позицию, позади нас. Один из хищников, стремительно набросился сзади на Мирона, вцепившись ему в правую руку, выше локтя. Благодаря предусмотрительности Мирона, который настоял на том, чтобы приобрести костюм с защитой от укусов хищников. И только благодаря этому, ему удалось избежать смертельных укусов серого хищника. Размахнувшись, Мирон с силой ударил волка об дерево, от чего тот, взвизгнув от боли, на некоторое время оказался дезориентирован. Этих секунд хватило, чтоб Мирон, решил участь хищника, проткнув его пикой, которая прошлась сверху вниз от холки до грудной клетки, пробивая ее насквозь.

В тот самый момент, когда Мирон разделывался с одним из волков, я, после того как отбился от другого, напавшего на меня зверя, увидел, как Мария и Аркадий Борисович, прислонившись друг к другу спинами, мужественно оборонялись от трех, подступивших к ним хищников. Но, зверю, проявившему всю свою проворность, все-таки удалось сломить эту «неприступную крепость». Один из хищников «мертвой» хваткой вцепился в правое предплечье Аркадия Борисовича, от чего тот, размахивая рукой из стороны в сторону, безрезультатно пытался освободиться от назойливого хищника. А тем временем, другие его два сородича одновременно в прыжке напали на Марию. Хотя она и успела ранить пикой, одного из них, но рана оказалась не значительной, и нисколько не убавило их первоочередной пыл.

Не выдержав вес двух зверей, Мария упала навзничь, и отчаянно отбивалась руками, пытаясь прикрыть свое лицо. Секунды промедления могут оказаться роковыми, это я прекрасно осознавал, и поэтому, тут же стремительно ринулся на выручку Марии. Схватив одной рукой хищника за холку, а другой схватил где-то недалеко от хвоста, и что есть мощи, отшвырнул зверя в сторону. Не теряя времени, тут же принялся за второго, применив к нему, удушающий захват. Но, напавший сзади на меня волк, видимо тот, кого я отбросил, цепко ухватил меня за оголенную шею. Я чувствовал, как острые клыки зверюги, намертво впились в мою кожу, медленно протыкая ее до крови. Хватка моя ослабела, и благодаря этому, другой волк без проблем освободился от плена моего захвата. Зверь, который схватил меня, своей мертвой хваткой, за шею, всей своею мощью тянул меня на себя. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что в случае сопротивления, он, просто на просто, разорвет мне горло, от чего жить мне останется всего несколько минут. Поэтому, я своими ногами помогал зверю тащить меня, при этом, чтобы избежать того, что зверь начнет метать головой, как обычно они это делают, я обеими руками схватил хищника за его уши, обеспечив этим фиксацию его головы.

Второй волк, видимо почуяв запах крови, потеряв всякий интерес к Марии, пытался своей мордой добраться до моего горла, но, локтем левой руки, я как мог, прикрывал эту жизненно важную часть тела. В одно мгновение я увидел, как Мирон ринулся к адвокату на помощь, который был атакован сразу же четырьмя волками.

Однако, тому волку, который пытался добраться до моего горла, все же удалось осуществить задуманное. Всего одно мгновение, и вот мой кадык уже начинают прогрызать, острые зубы хищника.

«Это конец», — пронеслось в моем мозгу, пока мое сознание не начало проваливаться в холодную пустоту. Мария тем временем, увидев мое беспомощное положение, пикой проткнула одного из моих палачей, того, что тянул меня на себя. Освободившимися, кровавыми руками, я принялся душить, вцепившегося в мое горло, волка, но эта затея оказалась бесполезной, волк имел предо мной, бесспорное преимущество. От бессилия, и предчувствия скорой гибели, изнутри меня вырвался оглушительный крик отчаяния, который эхом распространился по всей тайге. После того как, Мария безжалостно покончила с, убивающим меня, волком, на нее тут же набросилось еще три зубастых твари, и вновь повалили ее на землю. Я, как мог, глянул в сторону Мирона, в надежде позвать на помощь к Марии. Но, тот безрезультатно, на пару с адвокатом, отбивались от, еще прибывших, волков. Теперь я точно был уверен, в том, что это действительно, конец. Силы мои неумолимо покидали меня, но только благодаря воле, я хоть как-то пытался сопротивляться этой серой твари. Но, с каждой пройденной минуты, руки мои все быстрее ослабевали, от чего, морда зверя, в предчувствии скорой победы, все ближе подступала к моему горлу.

«Интересно, как там сейчас мои друзья? Живы ли еще? Или, как я, из всех сил пытаются зацепиться за эту жизнь», – пронеслось у меня в мыслях. И в тот самый миг, когда сил к сопротивлению уже совсем не оставалось, и руки готовы были потерять хватку, откуда-то взявшаяся другая стая волков, вихрем пронеслась над, напавшей на нас, стаей. Того волка, что еще несколько секунд назад, готов был разодрать мне горло, как ветром сдуло, только слышен был его жалобный визг. Еще не до конца осознав, что произошло, упершись локтями, и повернувшись в сторону своих друзей, я приподнялся, чтоб оглядеться что происходило вокруг. Но, к моему удивлению, ничего не происходило. Вновь прибывшая стая волков, медленно прохаживалась по периметру небольшой поляны, на которой мы находились, как будто, защищала нас от нападений извне.

Я тут же взглянул на своих друзей, и заметил, как они тоже, ничего не понимая, озирались по сторонам. Проходящие мимо волки, казалось, вообще не обращали никакого внимания на них. Когда я, увидев, убедился, что с моими друзьями все в порядке, и никакая опасность им не угрожает, у меня словно камень с души упал. Увидев, как мои друзья начали потихоньку подниматься, я решил последовать их примеру. Повернувшись обратно, я тут же был напуган, сидящим подле меня, серым хищником, который упорно смотрел на меня, словно вглядывался в мою душу. Но, страх мой, тут же покинул меня, не знаю, наверно в этом волке, что-то было такое, что только притягивало, а не внушало страх. Я с любопытством рассматривал этого, гордо сидящего, солидного вида, волка. Постороннему наблюдателю могло показаться, что волк мысленно мне передает, какую-то информацию, которую я, к сожалению, не слышал. Пришедшие к нам на помощь волки, кардинально отличались от тех, что пытались превратить нас в трапезу. У них была более пушистая и густая шерсть, которая игриво лоснилась на солнце, да и размерами они значительно отличались.

«Интересно, а распределяются ли волки по породам?» – подумалось вдруг мне.

— Все живы?! – окрикнул я.

— Ага, местами, — шутливым тоном, ответила Мария, ладонью очищая свою одежду от сосновых иголок и прочего мусора.

— Сказать по правде, это было напряженно, — поддержал тон Марии, произнес Мирон, — ну как вы, адвокат?

Аркадий Борисович, сидя, прислонившись спиной о дерево, жестом руки показал, что с ним все в порядке, обтирая другой рукой, свой вспотевший, высокий лоб.

— А, откуда эти волки? И почему они нас не трогают? – спросила Мария, оглядывая наших спасителей.

— Хороший вопрос, — произнес, пришедший в себя, адвокат Велисов.

— Отличная работа, приятель, спасибо, — поблагодарил я волка.

И только сейчас, увидев свои окровавленные руки, я вспомнил про свою рану на шее, который нанес мне, зубастый хищник. Обследовав рукой место укуса, я обнаружил, что рана продолжала сочиться. Не придав этому особого значения, я вытащил из своего рюкзака походную аптечку, достав из нее, перекись, я тут же принялся обрабатывать свою рану.

— Ты поранился? Давай я тебе помогу, — предложила свою помощь, Мария.

— Да, пустяки, обычная царапина, — отмахнулся я.

— Ну, знаешь, царапина, не царапина, а обработать нужно, — назидательно произнесла Мария, обрабатывая свои руки антисептиком.

Каков же был ее ужас, когда она, отогнув ворот моей куртки, увидела на моей оголенной шеи, следы, с множественными укусами, которые продолжали кровоточить.

— Господи! Да тебе врач нужен.

— Ты, наверное, слегка преувеличиваешь, нужно просто обработать перекисью и перевязать, — произнес я, стараясь не думать о плохом.

— Да какая перекись?! Здесь швы накладывать надо.

— Что у вас тут? – произнес подошедший к нам Мирон.

— Да вот, Мария решила, что мне самое время сейчас в больничке поваляться, — пытался отшутиться я, хотя внутри себя я отдавал отчет в серьезности моих ран, все-таки это волки, и не надо об этом забывать.

— А ты Мирон, для начала сам убедись, что у него здесь, — произнесла Мария, раскрывая воротник, предоставляя Мирону самому убедиться в серьезности ее слов.

— Эх, братец, как же тебя так? – Мирон явно был потрясен увиденным, — что для него сейчас можно сделать?

— Только обработать и наложить кое какие травы, вот и все.

Пока происходил весь этот диалог, пока Мария «колдовала» над моею раной, волк, что сидел подле меня, все это время неотступно наблюдал за нами, как будто бы, с пониманием дела, ждал своего часа.

Когда мое горло было забинтовано, мы постепенно начали собираться в путь. Несмотря на все то, что нам пришлось пережить от напавших на нас волков, но среди этой стаи, что перемещалась недалеко от нас, мы ощущали себя вполне свободно. По отношению к нашим «спасителям», как мы их окрестили, мы не чувствовали какой-либо опасности, а скорее, наоборот, они придавали нам чувство защищенности и уверенности.

Как только мы начали собираться в свой дальнейший путь, волки, тут же соскочили со своих мест, принялись наблюдать за нашими действиями, навострив при этом свои уши, словно в ожидании чьей-либо команды. Вожак стаи, как я его мысленно про себя окрестил, шустро пробежал вперед нас, уводя за собой, остальную часть своей команды. Как же все-таки, непредсказуема жизнь.

Я за последнее время столько всего пережил, столько всего повидал, но столкнувшись с чем-то новым, не перестаю удивляться, как круто все может поменяться за одно мгновение. Еще несколько минут тому назад, казалось, смерть дышит тебе прямо в лицо, и что уйти от ее цепкого и холодного хвата, совсем не представлялось возможным. Но, эта стая. Откуда взялись эти волки? По чьей указке они пришли к нам на выручку? Или они действовали по своей собственной инициативе? Но ведь, они же хищники, и им также нужно питаться. Значит их кто-то подкармливает, либо они…

— Я поздравляю нас, друзья мои, мы почти на месте, осталось обойти эту небольшую гору, и мы пришли, — прервал мои мысли Мирон, рассматривая свою карту.

Но дальше произошло совсем что-то необъяснимое. Убежавшие вперед нас волки, в тот самый момент, когда мы двинулись дальше по тропе, вновь вернулись к нам. Не приближаясь к нам, они рассредоточились от нас не вдалеке. Вожак стаи, прибежавший к нам на встречу, своим рычанием, перегородил нам путь.

— Я предчувствовал, что этим волкам нет доверия, — произнес Аркадий Борисович, держа наготове свою пику.

— Зачем было нас тогда спасать? – произнес озадаченный Мирон, поглядывая по сторонам и наблюдая за действиями остальных волков.

Но, остальная стая волков оставалась совершенно невозмутимой. Они отстраненно наблюдали за происходящим, но не проявляя какой-либо активности.

— Все это конечно, очень странно, — произнесла Мария, последовав примеру Аркадия Борисовича, тоже приготовила свою пику.

Вожак тем временем, медленной поступью приближался к нам, вынуждая нас пятиться назад. Не у кого из нас даже в мыслях не возникло желание первым наброситься на хищника, несмотря на то, что он был один. Сказывался недавний опыт в подобной ситуации, и притом, как ни крути, а они нас все-таки спасли. Вожак начал медленно обходить нас справа, вынуждая нашу группу, отступить налево.

— Адвокат, Мария, уберите пику, я кажется, начинаю понимать, в чем тут дело, — словно озарение, пришло ко мне понимание сути вещей, — наш приятель просто не хочет, чтоб мы дальше двигались по этой тропе.

В знак подтверждения моих слов, вожак бросился в другую сторону, и словно собака, зовущая своего хозяина, давал нам понять, чтоб мы следовали за ними.

— Бред какой-то, безмозглый хищник указывает нам людям, куда нам следовать дальше, — проворчал Аркадий Борисович, но дружеская рука Марии, которая нежно легла ему на плечо, заставило его успокоиться.

Но, волк, не обращая никакого внимания на слова адвоката, продолжал нас звать за собой. Мы с Мироном переглянулись друг с другом, и пожав плечами, решили последовать зову волка.

— Здесь вы немного ошибаетесь, Аркадий Борисович. Да, животный мир стоит на ступень ниже нас, но в ходе нашей эволюции, мы утратили ряд способностей, которыми обладают животные. Такие как: интуиция, чуткий слух и особое зрение, которым можно видеть потусторонний мир, и еще ряд других. А утратили мы их благодаря нашему эгоцентризму, использовали их не во благо, а для вреда себе подобных.

— Я тоже об этом читала в одной из книг посвященной эзотерике, — поддержала мой разговор Мария.

— Мария, пообещайте мне, что когда все это закончится, вы дадите мне почитать одну из ваших книг, чтоб хоть немного просветиться, а то я чувствую среди вас, не в своей тарелке, — со всей серьезностью произнес Аркадий Борисович.

Пару часов мы прошли в полном молчании, каждый был погружен в свои мысли, но я был больше, чем уверен, что тема для наших измышлений, была одинаковой, это поиски Тины. Столько времени прошло, а мы так ни к чему существенному и не пришли. Одно придавало уверенности, девочка из моего видения, которая сказала, что ответ, где искать Тину, мы найдем не реке Ига — Полымя, где собственно и произошло нападение на нас хищных животных. Но, в тоже время, и за наше благополучное спасение, мы должны быть благодарны, все тем же, таежным хищникам, которые вели нас по неизвестному нам маршруту. Мирон за все время пути, все время поглядывал на свою карту, чтоб хоть немного понять, куда мы движемся. Мне это и самому стало интересно, и я решил у него поинтересоваться:

— Где мы сейчас?

— Ничего не понимаю, начав свой путь от реки, вместо того чтобы идти по направлению к северо-востоку, мы двинулись на северо-запад, идем мы уже два часа десять минут, никуда особо не поворачивали, двигались постоянно в прямом направлении, так? По моим расчетам мы должны сейчас находиться вот на этом месте.

— Ну, а что тебя смущает? – не поняв куда клонит Мирон, спросил я.

— Я что здесь один чувствую запах водоема? – удивившись, как можно было не заметить очевидных вещей, произнес Мирон.

После его слов, наша группа невольно остановилась и принялась, напрягая свое обоняние, вдыхать запахи тайги. Сейчас мы точно почувствовали присутствие, где-то недалеко от нас, водоема.

— Наверно мы все-таки шли вот по такой траектории, — произнес я пальцем, проведя по карте, показывая пройденный нами путь.

— Не может этого быть, мой компас все время показывал одно направление, — не мог успокоиться Мирон.

— Я предлагаю верить тому, что мы видим и что ощущаем, а ощущаем мы, явный признак ближайшего водоема, — произнес Аркадий Борисович.

Мы с удивлением посмотрели на Аркадия Борисовича, потому как, впервые за, более чем, сутки, от него прозвучала, действительно стоящая фраза. Но, высказаться по этому поводу, никому из нас не удалось, потому что, вожак, который все это время терпеливо ожидал нас, решил нас немного поторопить, издав свой протяжный вой, которым наполнил звуками таежной природы.

— Похоже наш приятель просит нас поторопиться, — произнес Мирон, взглянув на, начавшееся уже темнеть, небо.

Я все время, после укуса хищника, старался поддерживать бодрый вид, хотя из-за головной и мышечных болей, мне это удавалось все трудней. Внезапный приступ тошноты, проявился на фоне общего упадка сил. Ноги мои с большим трудом проделывали свою работу, неся на себе ослабленное тело, которое, от повышенной температуры, пылало жаром. Первой мое состояние заметила Мария, в очередной раз поинтересовавшаяся моим самочувствием. При одном взгляде на меня, она тут же поняла, что у меня жар.

— Господи! Да ты весь горишь! – произнесла она, прижав свою прохладную ладонь, холодок которого, судорогой пробежался по моему телу.

Мирон и Аркадий Борисович, тут же взглянули на меня.

— Слабость, тошнота есть? – тут же поинтересовался Мирон, после небольшого обследования.

— Ноги, как пудовые гири, — слабым голосом ответил я.

— Ну, что скажешь, Мирон? – озабоченно спросила Мария.

— Дела плохи, похоже на бешенство.

— Подожди, какое бешенство? «Насколько я знаю, там первые признаки появляются от одного месяца и выше», — произнес Аркадий Борисович.

— Не всегда, порой достаточно и десяти дней, но это про собак, у нас особый случай, волки из тайги, — пояснил Мирон, вспоминая, что где-то уже читал об этом.

Во время этого диалога, между Мироном и Марией, я сидел, прислонившись спиной к дереву и мне чудилось, что тело мое потеряв вес, парило где-то в облаках. Я испытывал чувство свободного полета, и мне казалось, что нахожусь сейчас, очень высоко над землей. Но, все равно, словно откуда-то из глубины, до меня доходили обрывистые голоса моих друзей. Я не мог отчетливо разобрать то, о чем они разговаривали, но понимал их, каким-то внутренним скрытым чувством. Во время свободного полета, я почувствовал, что кто-то прислонился к моей щеке и принялся ласково ее увлажнять своим шершавым языком. Подобное ощущение, живо привело меня в чувство реальности, завершив мой полет, экстренной и молниеносной посадкой на эту грешную землю. Открыв свои глаза, я увидел мохнатую голову вожака стаи, который внимательным взглядом следил за мной и за моим состоянием.

— Спасибо тебе друг, — слабым голосом произнес я, потеребив волка за его мохнатую гриву.

— Как ты, Игорь? – произнесла Мария.

— Такое чувство, будто меня пропустили через соковыжималку, — решил подшутить я.

— Игорь, такое дело, нам нужно выдвигаться, пока совсем не стемнело, — осторожно произнес Мирон.

— Да, да, конечно, только помогите мне подняться, — после моих слов, две пары мужских, крепких рук, тут же подхватили меня и в один миг поставили на ноги.

Что тут сказать? На ногах я стоял не совсем уверенно, словно после потребления больше литра увеселительного напитка, но, радовало одно, все же я их чувствовал. Когда наша группа двинулась в путь, и было решено взять меня под руки, я категорически отказался, объясняя это тем, что это только задержит наше движение. Благо деревья стояли совсем рядом друг от друга, к ним можно прислоняться, и от них также можно отталкиваться, и идти дальше. Волк-вожак, словно понимая сложившуюся ситуацию, уже особо нас не подгонял, а убежав вперед, терпеливо ждал нас, когда мы до него дойдем.

Прошел примерно еще час нашего похода, после которого, перед нами открылся какой-то жилой комплекс в виде небольшой деревеньки. Я обратил внимание, что когда мы вышли из тайги, то на улице казалось значительно светлее, и солнце еще даже не собиралась уходить в зенит.

— Это и есть, тот самый крест на карте? – спросил я у Мирона, пальцем показывая на деревню.

— Ничего не понимаю, если судить по компасу и карте, то мы сейчас находимся в совершенно в другом месте от того креста, а этого места на карте нет.

— Зато будет где нам переночевать, и поужинать, — произнес Аркадий Борисович, радостно потирая руки, — как вы думаете, тут найдутся сердобольные люди?

— Не знаю, не знаю, — задумчиво ответил ему Мирон.

— Обратите внимание на избы, я уж думала, что такой стиль постройки, уже давно канул в лету, — произнесла озадаченная Мария.

— А что в них не так? – осведомился я.

— Резные избы, они присутствуют не во всех деревнях.

— А только у староверов, — закончил за Марию, Мирон.

— Совершенно верно, — похвалила его Мария.

— Ну тогда понятно, почему мы не видели эту деревню на карте, потому что она не признана официальным жилым центром, это чистой воды самострой, — произнес Аркадий Борисович.

Волк, который все это время терпеливо нас ожидавший, не громким и коротким рычанием, дал нам понять, что нужно двигаться дальше. Медленно, но уверенно, мы начали свое движение по направлению к этой, построенными цветными, резными избами, деревни. Никто из нас не знал, как нас примут местные жители, но, я был уверен, что каждый из нас надеялся на счастливый исход. Когда мы медленно прошли самую первую избу, которая была расположена на окраине деревни, волк-вожак быстро сорвался с места и пробежав некоторое расстояние, остановился посередине деревни. Я обратил внимание, что остальная стая волков, проводив нас до опушки леса, остановились в ожидании своего вожака. А вожак тем временем, остановившись на середине улицы, сделав один круг вокруг себя, я никогда этого не мог понять, для чего животный мир это делает, присев на место, произвел свой протяжный, громкий вой. Насколько мне было известно, деревенские жители всегда относились к появлению волка с предубеждением, и при его появлении, вооруженные мужики выходили из своих изб, и принимались его гонять, а еще лучше, застрелить. Но, на этот раз, все начало происходить все в точности наоборот. Жители выходили из своих домов не из-за страха, а от удивления, а чаще, от любопытства, ведь, как я думаю, не каждый день к ним, в деревню, прибегают волки, и начинают выть, прямо на середине улицы в центре самой деревни. В руках их, к счастью для волка, не имелось какого-либо оружия.

При виде местных жителей, у меня, да и не только, создавалось такое впечатление, что мы перенеслись на столетие назад. Словно мы разом оказались на съемочной площадке, где режиссер, заметив нас, крикнет в мегафон: «Стоп мотор! Почему посторонние на площадке?!». Колорит и особенность одежды жителей, включали в себя два фактора, это простота, и в то же время, разнообразие. Женская часть населения была облачена в низкопольные сарафаны, одинакового пошива, но разной расцветки. Голову покрывал, пестрящий, и играющий многоликими узорами, платок и лестовка. Мужчины были одеты попроще. Гардероб их состоял из пестрядинной рубахи туникообразного покроя, широких штанов и сапог. Завершающей деталью их образа, служила густая, клинообразная борода. Мы на их фоне выглядели, словно пришедшие из другой галактики. Я не чувствовал никакой агрессии с их стороны, равно как и мы, старались сложить о себе, подобное впечатление. Волк, тем временем, подбежал к одному местному жителю, потерся немного у его ног, и, получив щедрую порцию похвалы, пустился обратно в лес, где терпеливо ожидали, его сородичи. У самой опушки, вожак остановился, и, взглянув на нас на прощание, скрылся в таежной гуще. Так закончилось наше знакомство с доброжелательным представителем фауны.

— Если вас привел Арчи, то значит, вы не несете никакой опасности, — произнес мужчина преклонного возраста, к которому подбегал волк, — я старейшина нашего поселения, зовут меня Макарий Корнилович. С чем пожаловали гости добрые?

Старейшину отличало от остальных мужчин то, что он одет был длиннополый кафтан-поддевку, светло-коричневого цвета. Данный кафтан придавал этому старику солидный и импозантный вид, что говорило о нем, как об уважаемом человеке в этом поселении.

— Вечер добрый и вам, нам бы врача, с нашим другом беда случилась, — произнес Мирон, указывая на меня.

— А что с вашим другом? – произнес глава поселения.

— На реке Полымя нарвались мы на стаю волков, которые напали на нас, но благодаря, той стаи, что привела нас сюда, мы были спасены, но друг наш, немного был укушен.

— Как давно это произошло?

— Около двух часов назад.

— Гаврила! «Веди его к Дарьи, думаю, она сможет ему помочь», — произнес Макарий Корнилович.

Из толпы, в нашу сторону, тут же вышел тот самый Гаврила. Про таких как он говорят, косая сажень в плече. Когда он подошел ко мне еще ближе, то оказалось, что он еще шире в плечах и на голову выше меня.

— Не бойся, Дарья и не таких на ноги ставила, — произнес он добродушным тоном.

— А кто она? – спросил я, медленно начав движение.

— Дарья то? Она наша знахарка, — так же добродушно ответил Гаврила.

Но, пройдя небольшое расстояние, Гаврила резко остановился, и я удивленно посмотрел на него. Из растопившейся толпы, показалась женщина неопределенного возраста. Она очень сильно отличалась от остальной женской части населения, тем, что в отличие от них, на ней, не смотря на позднюю весну, была надета в шугайку и длиннополую юбку, голову женщины украшал темного цвета кокошник, на поверх которого был надет черный платок. Местные жители тут же принялись шептаться между собой, кто-то даже крестился. Перекрестился и стоящий возле меня Гаврила, приговаривая про себя: «Господь всемилостив, оградь от бед».

Женщина тем временем, медленно подошла к нам. В этот момент, до моего слуха донеслось имя «Мавра», мне показалось это имя очень странным, и пришедшие вместе с ним ассоциации, по поводу его, создавали не самые лестные впечатления. В ее добрых, и наполненных житейской мудростью, глазах, присутствовала некая тома, что только подчеркивало ее стать и благородность. Жители поселения, еще ближе подошли к нам, создав что-то подобия полукольца. Я постепенно начал догадываться, что Мавра, у них считается авторитетной личностью, всем интересно, какое мнение выскажет она. Куда-то исчезла моя ноющая, с неприятной пульсацией, боль, после укуса в шею.

— Мы тебя ждали, Ингвар, — произнесла Мавра, пристально всматриваясь в мои глаза.

— Нет, нет, я Игорь, — тут же поправил я ее.

Но, мой протест, казалось, прошел мимо ее ушей, потому как она на него никак не среагировала, она, просто молча кивнув головой, продолжила:

— Именно таким, я и видела тебя в своих осознанных сновидениях.

— Ваши слова, до меня с трудом доходят, это видимо из-за ранения, — произнес я, намекая, что мне нужна помощь.

— Тебе нужен лекарь, — произнесла Мавра, посмотрев на мою рану. И пройдя в сторону, освободила нам путь.

— Бедный парень, — прошептали ее губы, смотря нам в след.

Силы мои, очень быстро покидали меня. Я уже смутно что-либо понимал, даже когда из сильных, мужских рук, я перешел во власть, нежности и сострадания. Точнее будет сказать, меня перевели. Таким образом, меня передали в нежные и заботливые руки местной знахарки — Дарьи.

Бывали моменты, когда мне удавалось, правда, ненадолго, вернуться в свое сознание. И в такие моменты мое обоняние отчетливо улавливало запах душистых трав. Мои глаза постоянно замечали присутствие возле меня, какой-то женщины, лица которой, я никак не мог разобрать. Лицо ее, которое очень часто наклонялось ко мне, было плохо различимым и размытым. Временами мне чудилось, что среди этой размытости, я ясно различаю черты моей погибшей супруги — Кати. А в другой раз, я вдруг увидел свою мать, которая ласково улыбалась мне, гладя меня по щеке и прикладывая свою руку на мой лоб. Но, чего в действительности я никак не мог взять в толк, так это то, что среди тех, кого я любил и кто меня любил, но, к сожалению, безвременно покинувших меня, вдруг показалось лицо Тины. Она, мило улыбаясь, вдруг наклонилась ко мне, и шепотом произнесла:

— Я не хочу этого делать, спаси его, освободи меня.

В тот момент, когда я хотел задать ей свой вопрос, ее образ вдруг растаял, а сам я начал стремительно падать в темную пустоту беспамятства. Тот мир, в который я попал, вдруг начал мне показывать кадры из моей жизни, в виде цветных слайдеров, проносящихся мимо меня. Я обратил внимание, что эти кадры хотя и были связаны с моею жизнью, но происходили они в моменты моего отсутствия. Помимо моего детства, вдруг резко всплыл видеофрагмент, на котором был запечатлен весь избитый, без признаков жизни, мой старый приятель – Генка Мезенцев. Сюжет резко изменился, и я окунулся в мир тюремной жизни, где в одной из камеры для одиночек висело повешенное тело одного из заключенных. Повешенный, соорудил себе петлю из собственной простыни, которую одним концом привязал к оконной решетки. Не совсем поняв, к чему это видение, картинка вдруг начала меняться, повешенный вдруг начал медленно разворачиваться, показывая мне свое лицо, в котором, при тусклом, лунном свете, я тут же узнал своего давнего неприятеля – Соловьева Виктора. Предсмертное, сведенное судорогой лицо Соловьева, читалась злоба и нежелание уходить из этой суетной жизни.

Следующее видео перенесло меня на несколько лет спустя, на котором я оказался на Молодецком перекрестке. Люди, которые проходили мимо меня, совсем меня не замечали, зато я имел возможность за ними внимательно наблюдать. Среди этой всей снующейся толпы, я вдруг увидел трех родных мне человек. Они неспешно шли, о чем-то весело разговаривали и смеялись, и моя душа тоже радовалась вместе с ними. Но, радость моя длилась ровно столько, пока мои родные и любимые, не повернули в сторону остановочного пункта и не остановились в ожидании общественного транспорта. Самое страшное для меня заключалось в том, что я никак не мог повлиять на происходящее вокруг, я кричал, мой крик никто не слышал. Почему меня тогда не было рядом? Почему я их не отвез на машине? И тут меня, жгучей иглой, пронзило понимание того, что произошло. Мастер ремонтного участка трамвайного депо, где я на тот момент работал, предложил мне остаться в ночную смену, так как сменщик мой приболел и не смог заступить на смену. Да, я позвонил, Кати и предупредил ее, что сегодня я останусь в ночь. Вот поэтому меня тогда рядом и не оказалось. Горечь, от того, что ничего нельзя изменить и повлиять на события, чтоб спасти всех этих несчастных, что стояли, вместе с моими родными, на одной остановке, комом подступила к моему горлу. Не удержавшись, я заплакал, но плакали не мои глаза, плакала моя душа. И вот, на перекрестке, вступив в неравную схватку с гололедицей, показался автомобиль Ауди «ТТ». Передо мной отчетливо предстала картина, как машина Макса Велисова, не совладав особенностью дорожного покрытия, уходя в занос, на полном ходу снес остановочный пункт вместе со стоящими там людьми.

Видеофрагменты из моей жизни резко прекратились, и перед моим взором вновь предстало улыбающееся лицо Тины:

— «Великий Бондарь», найди меня там, — прошептал ее рот.

После того, как лицо Тины исчезло, растворившись в пространстве, я тоже стремительно устремился все в ту же, знакомую мне, пустоту.

Сколько прошло времени моего лечения, большую часть времени, которой, я провел в беспамятстве, но однажды открыв свои глаза, я почувствовал невероятную ясность мышления, ноющая боль меня больше не донимала. Деревянные часы, которые висели на противоположной стене комнаты, показывали без двадцати девять. А по играющим на потолке солнечных лучей, я понял, что сейчас утро. Комната, в которой я находился, была не больших размеров, но со вкусом расставленная мебель и предметы домашнего обихода, придавали ей неподражаемый уют. Мне было очень комфортно находиться здесь, от присутствующей здесь положительной энергетики. Мало, где сейчас такое жилье встретишь. Мне даже показалось, что я хочу здесь остаться. Предпринятая мной попытка приподняться, увенчалась успехом, даже не так, большим триумфом. Отсутствовала онемелость моего тела, при которой приходилось бы подолгу разминать и терпеть атаку мурашей. Во мне было столько энергии и такое воодушевление, что я был готов к любому подвигу. Я встал, точнее, будет сказать, спрыгнул с высокой кровати, быстро нашел свои выстиранные и поглаженные, чьими-то заботливыми руками, вещи. Быстро одевшись, я подошел к двери, которая огораживала меня от остального дома, и, прислонив ухо, принялся прислушиваться, есть ли кто там.

Поймав себя на мысли, что мое действие выглядит, по крайней мере, глупо, словно я вор, пробравшийся в чужой дом. Я быстро отошел от двери, словно испугавшись, что меня может кто-нибудь увидеть за этим занятием, и, встав на середине комнаты, я начал смотреть в окно. В этот момент я услышал в доме, чьи-то осторожные шаги, которые прекратились у моих дверей. Дверь начала потихоньку открываться, и мгновение спустя, в проеме я увидел и саму хозяйку этого дома. Ей оказалась миловидная девушка, с обаятельным круглым личиком. Ее цветной платок, который прикрывал ее голову, удачно сочетался со светлым сарафаном. Не ожидав меня увидеть на ногах, она немного вскрикнула, прикрыв рот ладонями рук.

— Простите, что мне пришлось вас напугать, — решил я немного смягчить ситуацию.

— Ой, да вы не обращайте внимание, я уже привыкла, что вы постоянно лежите, а тут, увидеть вас во весь рост, скажем, было неожиданно.

— Это хорошо еще что, у вас в руках ничего не было, — решил я, немного придать юмора, от чего хозяйка мило улыбнулась.

— Меня кстати, Игорем зовут.

— А я Дарья, местная целительница.

— Спасибо вам Дарья, что спасли мою жизнь, если б не вы, то…

— Не нужно думать о плохом, я рада, что вам уже лучше, хотите парного молока?

— О, сто лет не пил парное молоко.

— Скажете тоже, сто лет, вы настолько не выглядите.

— Да нет, сто лет, это такой речевой оборот, ну, это просто так говорится, — пытался оправдаться я.

— Чудно вы как-то говорите, — произнесла Дарья, пожимая плечами.

— А у вас разве нет в лексиконе подобных выражений?

— Наш язык, это язык прямоты и точности, не понимаю для чего тратить столько энергии, для произношения пустых и ничего не значащих, слов.

— Я где-то уже это слышал, — слова Дарьи, действительно показались мне знакомыми, — мне об этом как-то, Орислав говорил.

— Орислав? Кто это? – удивленно произнесла Дарья.

— Мой друг, мой погибший друг, — с болью произнес я.

— Ой, извиняйте меня, яко булышко напомнит! – запричитала вдруг Дарья.

— Не извиняйтесь, Дарья, вы ни в чем не виноваты. Ну, и где же мое обещанное молоко? – решил я немного увлечь разговор в сторону.

— Идемте, — произнесла улыбчивая Дарья, увлекая меня из спальни.

Когда мы вошли в комнату по больше, Дарья тут же подала мне глиняный сосуд, напомнивший мне вазу, который стоял на круглом, сделанный из дуба, столе. Я с огромным удовольствием сделал несколько больших глотков, этого чудесного, живого напитка, который проник в каждую клетку моего организма.

— О, хорошо, — произнес я, обтирая свои губы, — Дарья, а где у вас зеркало?

— Там, возле умывальника, — ответила Дарья, не понимая причину моего волнения.

Я быстро подошел к умывальнику, который был расположен с правой стороны у входной двери. Из отражения зеркала, на меня смотрело что-то нечто заросшее, и я не сразу узнал себя.

— Сколько времени я провел здесь?

— Почти неделю, — ответила, ничего не понимающая, Дарья.

— Неделя, — прошептал я, — мы уже столько дней пропустили.

— О чем это вы?

— Пойми, из-за моей травмы, было упущено столько времени.

— Что не делается, Игорь, то к лучшему, и то, что вы оказались здесь, у нас, в этом тоже есть какой-то смысл.

— Перед тем как сюда попасть, мы вели поиски одной девушки.

— Знаю, эта девушка, дочь, того чудного мужичка в очках, вся Родынка про это говорит.

— Родынка? – переспросил я.

— Родынка, это название нашего поселения.

— А может, ты еще знаешь, где сейчас мои друзья?

— От чего не знать, глава наш, Макарий Корнилович, в своем флигеле их поселил.

— Мне нужно к ним, где живет ваш председатель?

— А я и проводить могу, пойдемте? – произнесла Дарья, стоя у входной двери.

Поселение, которое называлось Родынка, оказалось небольшим, состоящая из одной только центральной улицей, вдоль которой по обе стороны, были расположены красивые, высокие, резные избы. Пока мы шли к дому Макария Корниловича, я успел сосчитать, сколько всего домов находилось в поселении Родынка, их оказалось четырнадцать, по семь с каждой стороны. Дом главы поселения, оказался с противоположной стороны и третьим по счету по левую руку. Он ничем особым не отличался от остальных изб, такой же крепкий и добротный. Когда мы подошли к массивным воротам, Дарья, никак не оповещая о нашем визите, взявшись за круглую, металлическую ручку, сразу же открыла дверь. Во дворе, куда мы попали, я сразу же заметил Мирона, чему был неимоверно рад, и, судя по тому, как он отреагировал при моем появлении, наша радость была взаимной.

— Рад видеть тебя, командир, отлично выглядишь, — произнес Мирон, гладя себя по щеке, делая намек на мою небритость.

— Ну, как вы? – произнес я, заключив руку Мирона в крепкое рукопожатие.

— Мария уже на всех иконах перемолилась, все о твоем здравии просила.

— Снова ваш этот речевой оборот, да? – тихо прошептала мне Дарья.

В этот момент из флигеля показались Мария и Аркадий Борисович. Мария, не сдержав эмоций, бросилась ко мне и заключила меня в свои объятия. Когда мой взгляд упал на Дарью, то я заметил, как она странно на это отреагировала, словно в ней проснулась женская ревность. Стараясь не усугублять положение, я шутливо произнес:

— Да ладно, будет тебе, сестренка.

После того как я назвал Марию «сестренкой», на лице Дарьи, вновь засияла улыбка. Да, значит, я не ошибался.

— Мы рады видеть тебя снова в наших рядах, — поприветствовал меня Аркадий Борисович.

— Благодарю вас на добром слове, — от всей души произнес я.

— Скажите Игорь, как вы себя чувствуете? – осторожно поинтересовался Аркадий Борисович.

— Великолепно, как заново родился.

— Значит можно начать возобновлять наши поиски? – не унимался адвокат.

— Ну ты чего, Аркадий, человек можно сказать, только с того света вернулся, — произнесла Мария, поправляя челку на голове адвоката.

Я не ослышался? Это вообще, что такое происходит? Мария его назвала на «ты»? И это после того, как он сам в свое время предложил перейти на «ты», но она деликатно отказалась, ссылаясь на его возраст.

— Так сколько времени я провел без сознания? – спросил я, обращаясь к Дарье.

— Ровно шесть дней, — ответила тут же она.

— Вы пообщались с местными жителями? «Может они чего видели, знают», — произнес я.

— Да, мы поспрашивали некоторых жителей, но никто ничего об этом не знает, а вот непосредственно, уважаемый, Макарий Корнилович, сказал, что он знает, кто нам может в этом помочь, но, пока ты не поправишься, об этом не может быть и речи, — произнес Мирон.

От содержимого нашей беседы, лицо Дарьи вновь поменялось и сделалось каким-то печальным и грустным. Мне захотелось ей сказать несколько успокаивающих слов, но в этот момент на крыльцо дома вышел сам хозяин.

— Утро доброе, Макарий Корнилович, — поприветствовал я главу общины.

— Рад видеть тебя во здравии, ну что ребята, что, утомились от бездействия, ладно, не отвечайте, вижу, что утомились, проходите в дом, беседу вести будем, Пелагея как раз стол справила.

Макарий Корнилович всем своим видом напоминал на одного подлинного исторического персонажа, а именно на Александра третьего. Такая же густая борода, и та же лысина, которую аккуратно прикрывала ему кепка-фуражка и тот же строгий взгляд. Казалось, если б сам император в прошлом облачился бы в длинный кафтан и сапоги, то он бы превратился бы в – Макария Корниловича, и наоборот. Вся наша дружная и многострадальная команда, поспешила в дом поселенца-общинника.

— Ну, располагайтесь, Пелагея, самовар поспел? – произнес Макарий Корнилович, когда мы вошли в его просторную избу. От моего внимательного взгляда, конечно же, не ускользнул тот факт, что планировка избы главы общины полностью идентична той, в которой я провел последние шесть дней.

— Да, батюшка, только что, — произнесла девушка в ответ.

— Вот, Пелагея, моя старшенькая, вообще-то у нас с Фотиньей, пятеро детей, трое сыновей и две дочки. Сыновья сейчас в поле уехали, до вечера будут, а дочки здесь, по хозяйству помогают.

Пелагея явно пошла вся в отца, такой же суровый взгляд, с преимущественно мужскими чертами, лицо. Хотя голос ее не был таким суровым, а даже совсем наоборот.

-Фотиньюшка, выйди, поздоровайся с нашими дорогими гостями, — произнес Макарий Корнилович.

Из соседней комнаты вышла и сама хозяйка дома. Как и большинство деревенских женщин, телосложение ее было дородным, как говориться, кровь с молоком.

— Утречка доброе, — произнесла, хозяйка дома, неся в руках для нас угощение.

С приходом Фотиньи Прокопьевной, на столе волшебным образом начали появляться разные угощения.

— Ну, чего рты раззявили, кушайте, кушайте, берите, что видите, на голодный желудок и разговор не заладится.

За все время нашей длительной трапезы, Фотинья Прокопьевна, не спускала с нас глаз, а просто смотрела на нас и мило улыбалась, видимо была довольна нашим аппетитом. Давно я уже не ел горячие оладьи с густой сметаной, соленое сало с недавно испеченным деревенским хлебом и, конечно же, запив все это парным молоком. Правда, в самом разгаре нашей трапезы, на столе у нас появились варенные куриные яйца и домашний творог, заботливо принесенный Устиной, второй дочкой хозяина дома. В течение трапезы, я не удержался от того, чтобы прямо сейчас не исполнить то, что любил в далеком детстве. Я отломил кусок теплого хлеба и макнул его в парное молоко, и с большим удовольствием отправил все это к себе в рот. Я от такого удовольствия даже прикрыл глаза, респект тому, кто любит подобное.

После того как завтрак наш подошел к концу, мы все вместе расположились в большой гостиной комнате, только Фотинья Прокопьевна, быстро убрав все со стола и помыв посуду, вместе с Устиной, убежали по своим делам.

В гостиной мы вели непринужденную беседу, Макарий Корнилович задавал нам какие-то общие, ничего не значащие вопросы. Но, по мере нашей беседы, у меня складывалось такое впечатление, что он чего-то ждет, он просто тянет время. Спустя какое-то время, мое предположение оправдалось в полной мере, в тот момент, когда в дом вошла Мавра. Поздоровавшись с нами, она неспешно прошла мимо нас и присела в кресло, заботливо приготовленным заранее, Макарием Корниловичем. Мавра была одета все в тоже одеяние, в котором я увидел ее в первый день, только на сей раз она в руках держала очень увесистую книгу. Переплет книги был обшит зеленым бархатом с выделкой из полудрагоценных камней. «Интересно, это их местная Библия?», — пронеслось у меня в мозгу. Я только сейчас увидел, что Дарья никуда не ушла, а продолжала стоять, прислонившись к стене. Она догадывалась по поводу чего пришла Мавра, ее волновало лишь одно, какой ответ даст человек, который так стремительно завоевал ее девичье сердце.

— Как вы чувствуете себя Игорь? – произнесла Мавра, после того как устроилась в кресле.

— Спасибо, теперь уже намного лучше, чем неделю назад, — без какого-либо лицемерия ответил я.

— Ну, с нашей Дарьей и мертвые здоровыми уходят, — улыбнувшись, произнесла Мавра, — как обустроились? Может вам что-то нужно?

Мавра обвела нас своим добрым и пронизывающим взглядом в ожидании ответа.

— Благодарим вас за гостеприимство, вы так добры, — произнес Аркадий Борисович, — но у нас есть один наболевший вопрос.

— Это по поводу той девушки, которую вы разыскиваете? – вновь проявила свою осведомленность Мавра.

— Да, это моя дочь, и может быть, вы что-нибудь знаете о ней, вы бы нам очень помогли бы.

— У вас найдется ее фотография?

— Да, конечно, — ответил Аркадий Борисович, торопливо расстегивая свою куртку и доставая портмоне из внутреннего кармана, в котором он постоянно хранил фотографии своих детей. Вынув фото Тины, он тут же передал ее Мавре.

Взяв фотографию, Мавра несколько секунд внимательно смотрела на, весело смеющуюся там, Тину, и произнесла:

— Ну, что ж, могу сказать одно, ваша дочь жива, но…

Нависла тяжелая пауза, которую прервал Аркадий Борисович:

— Но что значит это ваше «но»?

— У меня вопрос к вам, Игорь, скажите, вы верите в судьбу? Только ответьте максимально честно, — как будто игнорируя вопрос адвоката, произнесла Мавра.

В тот момент, когда я обдумывал, как ответить Мавре на ее вопрос, я мельком заметил, как Дарья немного подалась вперед, чтобы лучше расслышать, что я скажу.

— Даже не знаю, что и ответить, в моей жизни присутствовали разные моменты, если честно, то я над этим как-то не задумывался.

— Я вижу, вы максимально честно ответили. А как вы думаете, почему вы оказались здесь, в наших краях? – не унималась Мавра.

Я не совсем понимал, что она от меня хочет, эти вопросы вокруг да около, постепенно начали будить во мне чувство раздражения, но я всячески старался это чувство транс мутировать во что-то хорошее. Ответ: «случайно вышли, когда искали Тину», не тот, который хочет услышать от меня Мавра, и я это, отчетливо понимал. А ведь на самом деле, если отследить всю цепочку событий, то получается, что это звенья одной цепи.

Почему я здесь?

Да потому что, я отправился на поиски Тины, которую похитил Огнев, впоследствии от которого она и сбежала.

Как получилось, что я был, втянут во всю эту историю?

Очень просто, спасая Максима Велисова от жаждущих мести, стритрейсеров, я оказался в их доме.

Зачем мне вообще надо было его спасать?

Об этом меня попросил Орислав.

Как вообще Максим Велисов связан со мной?

Он убил мою семью.

Кто такой Орислав?

Это человек, который показал мне иной смысл бытия.

И что теперь?

Максим Велисов сейчас в тюрьме, Орислав погиб, получается, логическая цепочка с абсурдным концом.

-Вы испытали личное горе, — произнесла Мавра, заметив на моем лице смятение, — потеря близких, это всегда так печально.

— Если б не произошло той аварии, то меня бы здесь сейчас не было, — задумчиво произнес я.

— Кто знает, кто знает, — загадочно произнесла Мавра.

— Что вы хотите этим сказать? – тут же уловил ее интонацию я.

— После пережитого тобой потрясения, из-за ухода близких тебе людей, ты сам того не подозревая открыл в себе некие центры, на которые мгновенно обратили внимание высшие сущности, как Светлые, так и к сожалению темные.

— Не понимаю?

— Ответь мне, после трагедии, ничего странного в твоей жизни не произошло?

— Некоторое время спустя, мне повстречался один человек, абсолютно не похожий на прочих людей, из-за своего мировоззрения. Благодаря ему, я на многие вещи начал смотреть другими глазами. Признаюсь, у меня была мысль убить вашего сына, Аркадий Борисович, но, Орислав меня переубедил в этом. Он пытался вести меня верхним путем, отвечая на все вызовы жизни, только добром и милосердием.

— Препятствия, с которыми вам пришлось столкнуться, это проделки темных сил, которые желали, чтобы вы споткнулись и обратились в их подобие, но вас постоянно оберегали.

— Да, так оно и было, до последнего времени, пока Орислав не погиб.

— А ведь на его месте, должен был быть, я, — со вздохом произнес Аркадий Борисович, — он меня оградил от этого.

— Только я не совсем понимаю, к чему весь этот разговор? – произнес я.

— Видите эту книгу? – спросила Мавра, приподнимая, лежащую до того на коленях, книгу.

Мы, молча, кивнули ей в ответ, и Мавра продолжила:

— Это «Торжественник», родовая книга, дошедшая до нас с 1568 года, так вот здесь говорится о приходе православного царя спасителя, который будет наших кровей и нашего роду.

— Ну, а мы-то тут причем? «Не у кого из нас тут царская кровь не течет», — произнес я, пользуясь появившейся паузой.

— Именно вы имеете прямое отношение к приходу православного правителя, здесь сказано, что перед тем, как правителю быть, появится человек с сильной волей, который сразится с темной стороной рода нашего и избавит его от проклятья векового.

— На вас лежит проклятье? – спросила Мария, которая явно была тронута до глубины души этими словами.

— Ну не на мне лично, — ухмыльнувшись, ответила Мавра, — на всем нашем роду лежит давнее проклятье, мужская часть нашей общины, постепенно уходит из жизни, путем суицида, по не понятной какой причине.

— Это конечно прискорбно, но еще повторю свой вопрос, причем здесь мы? – я никак не мог взять в толк, что же все-таки от нас хочет Мавра.

— Тем человеком, который положит конец вековому проклятью, являетесь вы, Ингвар.

— Ну, во-первых, не Ингвар, а Игорь, а во-вторых, нам нужно человека искать, и так уже столько времени потеряно, а не этой дьявольщиной заниматься, так что, при всем уважении к вам, извините, но скорее всего, я не тот, кто вам нужен.

Развернувшись кругом на каблуках, я намерился идти к выходу, как вновь услышал голос Мавры:

— Вы не представляете себе Ингвар, как эти два дела связаны между собой, ведь не зря я у вас спросила о том, по какой причине вы оказались здесь. К нам ведь не так просто дорогу найти, и не всякий сюда забредет.

Я вновь повернулся лицом к Мавре, которая в ожидании ответа, смотрела на меня глазами полными надежд, от которых я не мог устоять.

— Хорошо, я подумаю.

Я вышел на крыльцо дома, куда тут же следом за мной выбежала Дарья, а вслед за ней и остальная моя команда.

— Ну, что скажете, Маврушка, каков будет его ответ? – спросил Макарий Корнилович, когда они остались вдвоем.

— Он согласится, — спокойно ответила Мавра.

— Вы в этом точно уверены? От этого многое зависит.

— Не уверена, я просто знаю, он согласится, ведь это его путь — путь воина.

Мы некоторое время, просто молча, постояли во дворе Макария Корниловича, думая каждый о своем. Дарья с интересов поглядывала на мои глаза, как будто бы в них она могла прочесть, все, что ее больше всего интересовало. Я просто делал вид, что не замечаю этого. Конечно, Дарья мне очень сильно понравилась. Ее большие, светло-зеленые добрые глаза, расположенные на ее с тонкими чертами, круглом лице, очень сильно гармонировали с ее внутренним миром, таким невинным и чистым. Но, я ловил себя на мысли, что боюсь, я вновь боюсь влюбиться, и тем самым принести возможный вред, этому милому созданию.

Просто многое было взвалено в последнее время, и нужно это все разрешать, а тут еще эта чертовщина, тут уж, не до любви. По поводу слов сказанными Маврой, я ни на мгновение не усомнился в их правдивости, здесь дело в другом, имел ли я право отказаться? С одной стороны, это ответить согласием на их просьбу, что само собой является Светлым поступком, но с другой стороны, значит поставить крест на продолжение дальнейших поисков Тины, плюнув при этом в раненую душу Аркадия Борисовича. Как мне быть?

Темные силы, проклятье, я ведь никогда с подобными вещами не сталкивался, с какой стороны мне подойти, для решения столь тонкой задачи? О, Орислав! Как мне не хватает твоих советов. Как же я жалок без твоих наставлений.

— Что будем решать? – первым произнес Мирон.

Сейчас, в данный момент, каждый отчетливо понимал, всю ответственность принятого решения.

— Она ведь говорила, что эти два дела, как-то связаны между собой, — произнесла Мария, — может, рискнем, и попробуем заняться этим?

— Я за то, чтобы продолжить поиски моей дочери.

— Решение дается мне не просто, но я за то, чтобы возобновить поиски, — произнес Мирон.

Четыре пары глаз теперь с выжиданием смотрели на меня, в ожидании моего ответа. Я чувствовал себя лодочкой, между двух берегов. Конечно, я мог взять и в слепую принять одно из предложений, но я не мог и не хотел идти на сделку со своею Совестью. Решение Аркадия Борисовича и Мирона, я понимаю и принимаю, ведь оба, при принятии решения, руководствовались теми чувствами, что они испытывали к Тине. Порыв Марии, принять просьбу Мавры, мне тоже ясен, это все ее тяга ко всему таинственному, не удивлюсь, если она обо всем этом напишет книгу. Но, что касается меня, то однозначного ответа я дать был не готов.

— Мне нужно подумать, для меня это слишком серьезно, дайте мне двенадцать часов, и вы получите ответ, — как можно спокойно произнес я. И к моему удивлению, мой ответ был с пониманием принят, даже таким ворчуном, как Аркадием Борисовичем. Я даже смог услышать, как облегченно вздохнула Дарья, которая за прошедшее утро, пережила тяжелое для нее, нервное напряжение.

Весь фокус в отсрочке моего ответа, заключался в том, что мне необходимо было время, чтоб остаться наедине с самим собой. Вспоминая слова Орислава, про то, если разум колеблется, то лучше прислушаться к своему сердцу, он лучший советник.

Попрощавшись со своими друзьями, я и Дарья вместе вышли на улицу. Неспешно направляясь в сторону ее дома. Думал, дойдем до дома, и я направлюсь к реке, на берегу которой, и будет рождаться, судьбоносное решение.

— Игорь, а тебе, сколько лет, — неожиданно спросила Дарья.

— Тридцать три, — после не большой паузы, ответил я.

— Прямо как возраст Христа. А говорят, что тридцать три, судьбоносный возраст для мужчин, в этот год происходят кардинальные перемены.

— Да уж, я это заметил, — немного улыбнувшись, ответил я.

Некоторое время мы прошли в полном молчании, которое, на этот раз, нарушил я.

— Я сегодня ночью у ребят останусь, не правильно это наверно с одинокой девушкой под одной крышей ночевать.

— Под одной крышей, это ведь не под одной периной. Ой, извини, я сейчас такую глупость сказала.

Ответить Дарье мне не дал, появившийся всадник, который проскакав половину улицы, остановился около нас.

— Доброго денечка хлопец, и тебе доброго денечка Дарьюшка, — поздоровался улыбчивый всадник.

— И тебе доброго дня Савватий, чем вызвано твое хорошее настроение? – произнесла Дарья.

— Да как не веселиться, смотри какой сегодня хороший день, а воздух то, сегодня особенно чистый, — отвечал ей радостный Савватий, жестикулируя при этом своей рукой.

— Ну, не знаю, все вроде бы как всегда, — произнесла Дарья, лукаво щуря свои большие глаза. Мне невольно пришло сравнение, что в этот момент, такой же игривостью, она очень походила на Катю.

Настроение Савватия, каким-то чудом передалось и мне. Я поймал себя на мысли, что тоже улыбаюсь, глядя на него. Он имел точный облик знаменитого Чапаева, надень на него военную гимнастерку и дай в руки шашку, и получится Чапаев. Мне Савватий, как человек, сразу понравился, не только по тому, что он здорово походил на одного из моих любимых героев, но и своей простодушностью и позитивными взглядами на жизнь.

— А, не скажи, не скажи, сегодня день особенный, — подняв вверх указательный палец, произнес Савватий.

— И что же в нем особенного, — произнесла Дарья, и, увидев, что я тоже улыбаюсь, стала еще радостней.

— Сегодня, дочь Макария Корниловича, дала свое согласия стать моей жинкой, — произнес Савватий, подняв обе руки вверх.

— Да ты что? Ты это серьезно? Вы с Устиной скоро женитесь? – Дарья явно была обрадована таким неожиданным и радостным известием.

— От всей души поздравляю вас Савватий, — произнес я поздравление, и это действительно было от чистого сердца, а не дежурной фразой.

— И когда намечено гулянье? – спросила Дарья.

— Через неделю, на День Святой Троицы, так что я вас Игорь тоже желаю видеть в кругу почетных гостей, ну все бывайте, надо начинать откуп готовить, а то жених с худой рубахою, никуда не годится, ха-ха-ха, — произнес, все так же весело улыбаясь Савватий, устремляясь дальше своей дорогой, оставляя за собой клубы серой пыли.

— Наконец-то они решились, давно пора, а то все ждали, когда добра накопят, а года-то идут, а ведь Устине ведь столько же лет, сколько и мне, двадцать четыре года, я тоже в девках засиделась.

— Сколько тебе? – с неподдельным удивлением спросил я.

— Я понимаю твое удивление, я и сама знаю, что выгляжу совсем как девчонка, этим я в маменьку пошла, она у меня первой красавицей была.

— Почему была? Где она сейчас?

— Она и папенька позапрошлым летом, утопли в Иге, на Ильин день, с тех пор и живу сироткой.

— Очень тебе сочувствую, потеря близких, это тяжелое испытание для человека.

— Я уже примирилась с потерей, но бывают моменты, когда хочется поговорить с ними, а их нет рядом.

— Это точно.

— А ты тоже, как говорит Мавра, горечь утраты пережил?

— Было дело, но ты меня извини, я не хочу сейчас об этом говорить.

— Ты прости, что я лезу со своими расспросами, просто мне хочется о тебе многое узнать, но если тебя это смущает, то я не буду больше задавать тебе вопросы.

— Ну что ты постоянно извиняешься? У нас еще впереди много дней, успеем обо всем поговорить, а сейчас я хочу прогуляться до речки, но только один.

Про количество дней, сказанных мной, Дарья, верно, поняла мой намек, от чего ее глаза засверкали радостным блеском. Мне она очень сильно понравилась, и как я мог заметить, это чувство у нас обоюдное, мы оба пережили боль утраты, оба одиноки, так почему мы не можем подарить друг другу счастье. Так я думал всю дорогу, пока не пришел к реке Полымя.

И уже здесь, на месте, мысли, об обоюдности чувств, вдруг сменились на те, на которые, через несколько часов, я должен буду дать ответ.

Я и не заметил, как быстро пролетело время. Только благодаря Дарье, которая пришла за мной, найдя меня на берегу реки, потому что уже становилось поздно. Я не сразу почувствовал нежное прикосновение ее пальцев о свое плечо. Вздрогнув от неожиданности, я тут же повернул голову в ее сторону.

— Ой, Игорь, я тебя напугала, ты прости, я не хотела, просто поздно уже, — мягким голосом проговорила Дарья.

— Да, что ты, молодец, что пришла за мной, а то из-за своих мыслей, совсем счет времени потерял.

— Это все из-за твоего сложного решения?

— Да, все из-за него, но наконец-то, я принял решение, — ответил я, вставая на ноги.

— А мне можно его услышать? Я приму любое твое решение, ты не думай, просто мне интересно.

Немного помолчав, я произнес:

— Завтра с утра, я возобновляю поиски Тины.

По лицу Дарьи действительно нельзя было прочесть, как она отнеслась к моему решению, мы, просто взявшись друг друга за руки, пошли неспешным шагом в сторону, уже нашего с ней, дома.

Сквозь сонную дремоту, до меня донеслись какие-то ужасные крики, но я счел это продуктом моих сновидений. Тем более не хотелось просыпаться и тревожить еще одного спящего на твоей руке, любимого человека. Но повторный крик, в сопровождении нескольких голосов, заставил меня и Дарью попрощаться со сладостным царством Морфея, и вернуться в суровую реальность.

-Кто-то кричал, — шепотом произнес я.

— Да, я тоже это слышала.

Я, быстро соскочив с кровати, наспех одевшись, выглянул в окно, где я увидел, что буквально все жители Родынки, бежали мимо нашего дома.

— По-моему, что-то произошло, — произнес я, отворачиваясь от окна и вглядываясь в темноту комнаты, где уже в этот момент, стояла одетая Дарья.

— Пойдем же быстрее посмотрим, что произошло, а то не спокойно сердцу моему, — произнесла Дарья.

Когда мы вышли на центральную улицу, то прямиком направились в ту сторону, куда была устремлена основная толпа. Дарья шла со мною рядом, крепко держась обеими руками, за мою правую руку. Жители Родынки толпились у крайнего дома по нашей стороне, где мы проживали с Дарьей.

— Это же дом Суботиных, ой, что-то мне совсем боязно, Игорь, — проговорила Дарья, еще крепче сжимая мне руку.

— Ничего Дарья, думаю, ничего страшного не случилось, — как мог, начал я ее успокаивать, хотя в глубине души, я понимал, что весь этот переполох, не просто так, а случилось что-то не поправимое.

Когда мы подошли вплотную к толпе, в которой женщины все время причитали, а на лицах мужиков читалась неподдельная скорбь и печаль, я встретил своих ребят. Они, так же, как и мы, были разбужены этими ужасными криками.

— Что, тоже не спится? – произнес Мирон.

— Да уж, а что здесь произошло? – озвучил я свой вопрос.

— Да кто его знает, говорят, повесился кто-то, — ответил Мирон, при этом вставая на цыпочки и вытягивая шею, он пытался что-нибудь рассмотреть поверх толпы.

В этот момент из толпы выводили рыдающую Устину, на которую было печально смотреть. Ее воспаленные от плача глаза, казалось, никого не видят вокруг, а растрепанные волосы, завершали картину ее неутешительной скорби.

— Подожди меня тут, я скоро, — произнес я Дарье.

— Хорошо, я к Улите подойду.

Протиснувшись сквозь толпу, я очутился во дворе, затем направился в сторону сарая, где стояло несколько мужиков, среди которых был и старший сын Макария Корниловича, Каллистрат. Он безудержно крестился, шепча про себя православную молитву. Когда я подошел к нему ближе, он прекратил все выше названные действия, повернул на меня, полное скорби и печали, лицо, и тихо произнес:

— Это как же так Игорь, а?

Ничего ему, не ответив, я направился к сараю, где собственно, под навесом и увидел повешенного, которым оказался никто иной, как Савватий. Не веря в то, что сейчас видели мои глаза, я не мог просто в это поверить. Ведь еще днем я видел его жизнерадостным, а сейчас он висит передо мной, весь посиневший.

— Дайте мне нож, нужно срезать веревку, — произнес я, но за своей спиной я не услышал никаких движений.

Обернувшись, я увидел неподвижно стоящих, словно живые статуи, Каллистрата и остальных мужиков. Так же неподвижны были и остальные жители Родынки, все замерло вокруг, даже сверчки перестали издавать свои звуки. Откуда-то в воздухе послышался странный гул, я поднял голову, вверх осматривая ночной, серо-синий, утыканный многочисленными звездами, небосклон, но ничего, странного я не обнаружил. А гул тем временем продолжался, он не нарастал, но и не утихал. Затем, над разлагающимся телом Савватия, появилось странное зеленоватое свечение, словно кто-то включил прожектор над его головой. Я замер от такой неожиданности, устремив все свое внимание на тело покойного. Спустя несколько секунд, из-за тела покойника вышла темная сущность, та самая, которую я видел в своем видении.

— Ну, что, гелиар, как тебе запах смерти? Не привык еще? «Ожидай в скором времени еще подарочек», — произнесла сущность, сопровождая отвратительным и жутким смехом.

Еще мгновение и сущность растворилась в ночном воздухе, следом за ней погас свет и прекратился странный гул.

— На вот, возьми серп, — произнес чей-то голос за моей спиной.

Обернувшись, я увидел, как один из мужиков протягивал мне серп. Вновь были слышны голоса и звуки сверчков. Стремительно бросившись к воротам, и преодолев толпу людей, я оказался на центральной улице, где был встречен Макарием Корниловичем и Маврой, которые стояли в окружении моих друзей и Дарьей. Приблизившись к ним и глядя на Мавру, я произнес:

— Как мне найти Великий Бондарь?

Утро нового дня, нами вновь было встречено в таежном лесу. Путь наш лежал в поселение со странным названием «Великий Бондарь». Мы шли, растянувшись в цепь, замыкающим на этот раз, был я. Впереди меня шел Аркадий Борисович, перед ним шла Мария, а командовал всем этим «парадом», отличный парень — Мирон. Второй сын Макария Корниловича, Ермил, который, будучи охотником, отлично знал все эти окрестности, подробно объяснил, как нам будет лучше всего пройти, минуя болото и расставленные им самим, капканы. Путь оказался не близкий, километров восемнадцать по тайге, не каждый выдержит. Я шагал, сбивая берцем росу с травы, от чего тот постепенно на поверхности, намокал, но, не просачивался внутрь. Не особо вникая в особенности нашего маршрута, я полностью был погружен в свои мысли. А пищи для ума, за последнее время, накопилось немало. Интересно, смог ли я предотвратить смерть бедняги Савватия, если б сразу же принял предложение Мавры? И в этом имеется какая-либо связь? Или это жестокое стечение обстоятельств. Преследуемая меня темная сущность, по словам Мавры, появилась в тот момент, когда во мне открылись какие-то центры, от пережитого мной потрясения, то есть, после гибели моей семьи. Интересно, а мое предназначение появилось после раскрытия центров? Или гибель моей семьи, это тоже одна из ступенек по моей лестнице восхождения? А если разобраться, это ж, сколько людей и обстоятельств, задействовано было, чтоб все это привести к той аварии на Молодецком перекрестке.

Это, что касается меня, почему я не был с ними рядом, да потому что меня попросили остаться в ночную смену, из-за внезапной болезни моего сменщика. Это понятно. Хотя я мог и отказаться. Но, все же я согласился, потому что нужны были деньги, я обещал семье съездить летом на море.

Далее, мой напарник получает воспаление легких, потому что провалился под лед, во время зимней рыбалки.

Велисов — младший. Что за нужда была устраивать гонки по гололеду? А чтобы выиграть пари, чтобы кому-то, что-то доказать, и конечно же, в этом деле не обошлось без девушки.

И вся эта мозаика образовала один большой пазл на Молодецком перекрестке, некая точка пересечения, точка невозврата.

Еще эта книга, которую показывала нам Мавра, в которой говориться о человеке вступившего в борьбу с темной силой. И судя по всему, эта участь легла на мою долю.

Значит, это мой крест, и мне его нести.

Слова Дарьи: «Я буду ждать тебя мой любимый, сколько потребуется», которые были закреплены нежным и горячим поцелуем, придавали мне дополнительный смысл к достижению победы, над темными силами, какими бы сильными они не оказались.

Так прошел наш день. Ближе к вечеру, мы добрались до места, за все время пути, сделав всего один только привал.

— Я думаю, нас здесь встретят с особой доброжелательностью, — произнес Мирон, показывая нам на череп какого-то животного, насаженного на, воткнутую в землю, жердь.

— Ужас какой-то, — произнесла Мария, сдерживая свои эмоции.

— Я все никак не могу взять в толк, ну придем мы в это поселение, а кого искать-то нам? – выразил свое мнение Аркадий Борисович, — мы что, будем ходить по деревне и кричать, где у вас тут, нечистая живет? Да нас самих за такое живьем сожгут, а черепа наши будут служить украшением для туристов, так же, как и эти бедолаги животные.

— Лично я, так просто им не дамся, им придется изрядно попотеть, чтоб мой череп заполучить, — произнес Мирон, в серьез, воспринимая слова адвоката.

— Нам не придется никого искать, Мавра говорила, то, что мы ищем, само к нам придет, как только мы окажемся в «Великом Бондаре», — без проявления эмоций, произнес я.

Пройдя еще немного вперед, мы вышли на проселочную дорогу, шириной около трех метров, вдоль которой так же были вколоты в землю жерди с насаженными на них черепами различных животных, среди которых, я узнал, довольно свежий череп лошади, из глазниц которого вылетали и кружились над ним, жирные, зеленые мухи. Я брезгливо отвел в сторону глаза и прикрыл нос своей ладонью, как, впрочем, поступили остальные члены моей команды, чтоб хоть как-то защититься от этого сладковатого запаха тления.

— Создается впечатление, что здесь живут какие-то дикари, если судить по тому, как они украсили подступы к своему поселению, — произнесла Мария.

— А это мы скоро и узнаем, — ответил Мирон, указывая рукой в сторону, где среди деревьев, начали появляться первые постройки лесных жителей.

Чем дальше мы шли, тем построек становилось все больше. Пока не уперлись на деревянную табличку, приколоченную на толстое дерево, с надписью: «Великий Бондарь», написано в старославянском стиле.

— Уважаемы дамы и господа, наш поход подошел к концу, мы прибыли к месту назначения, — не удержавшись, чтоб не пошутить, произнес Мирон.

— Будьте все время начеку, неизвестно, что нас здесь ожидает, — произнес я, хотя это и так все прекрасно понимали.

— Да, это вам не Родынка, — констатировал Аркадий Борисович, окинувший своим взглядом открывшееся нам поселение, во всей своей «красе».

Домики были небольших размеров, и скорее напоминали зимовье, что можно встретить в тайге. Расположены они были в хаотичном порядке, точнее, беспорядке, складывалось впечатление, что строили, где заблагорассудится, не соблюдая никакого принципа.

Хотя мы пока не встретили ни одного человека, но у меня складывалось такое впечатление, что за нами ведется неотступное наблюдение.

— У меня такое впечатление, что за нами наблюдают, — произнес Мирон, словно подслушав мои мысли.

— Значит это действительно так, у меня — то же самое, — подтвердила Мария.

Так никого, не встретив, мы прошли мимо этого поселения, состоящего примерно из двадцати домиков, и склонились к тому, чтобы найти место для ночлега. Стучаться в каждый дом с просьбой переночевать, был, конечно, не вариант. Поэтому было принято всеобщее решение о поиске подходящего места, для разбития ночлега. И это место было найдено, недалеко от поселения, на берегу речки. Ужинать никому не хотелось, мы обдумывали план на завтрашний день, с чего лучше будет начать, и мы приняли решение, что надо будет для начала пообщаться с местными, может, кто и видел Тину. На том и решили, и еще немного поговорив, разошлись по каждый своим, палаткам.

Наверно это уже начало прочно входить в обиход моей жизни, но, как и прежде, я был разбужен среди ночи, волчьим воем. Когда я вышел из палатки, то Мирон, у своей палатки уже вовсю орудовал фонарем, освещая ночную тайгу, а именно ту сторону, откуда, по нашему мнению, раздавался этот вой. Но, в вперемежку с воем, до нас донесся отчетливо чей-то смех. К нам присоединились Аркадий Борисович и Мария, которая из всех нас, одна не выглядела сонной, она как будто бы и не ложилась.

— Что это? Туристы веселятся? – спросила она, убирая свои густые, рыжие волосы, в один пучок.

— Ну, что? Я думаю это наш шанс, что-либо разузнать, нужно идти к ним, — предложил Мирон.

— Так и сделаем, только Аркадий Борисович и ты Мария, останьтесь здесь. Если с нами что-нибудь случиться, возвращайтесь обратно в Родынку, — произнес я.

— Но так ведь дело не пойдет! Почему мы должны оставаться здесь? – возмутился Аркадий Борисович, взглядом ища поддержки у Марии.

— В самом деле, почему? – спросила Мария, после недолгой паузы.

— Ребята, Игорь прав, в случае чего, кто-то должен спастись, и попросить помощи в Родынке, — ответил Мирон.

Между тем, разноголосый смех и чьи-то голоса, ни на минуту не замолкали, а сопровождались с волчьим воем. Немного поспорив по этому поводу, Аркадий Борисович и Мария все же согласились остаться в лагере. Последовав примеру Мирона, я тоже прихватил с собой фонарь, и мы отправились в темную пропасть неизвестности. По мере того, как мы, как мне казалось, подходили ближе, волчий вой становился все реже, пока в итоге, окончательно не прекратился.

— Интересно, что это за забава так шумно вести себя ночью в тайге, это же надо так сильно не бояться волков, — произнес Мирон, всматриваясь в пространство, куда падал луч от фонаря.

— К сожалению, иногда человеческая глупость, переходит всякие границы, — подытожил я.

Еще некоторое время мы прошли, сохраняя полное молчание, полностью концентрируясь на дороге.

— Пойду там гляну, — произнес я, сворачивая немного в сторону.

— Хорошо, держим интервал не больше десяти метров, — ответил мне Мирон.

Я не сразу осознал, что волчий вой и чей-то смех прекратились, и вокруг стояла ночная тишина. Я уже начал подумывать о том, чтобы уже возвращаться, как прямо передо мной, возникла подобие не большого тумана. Он не распространялся куда-то в сторону, а оставался на месте, становясь еще гуще, и постепенно преобразился в темный коридор.

Сам не зная почему, я сделал шаг, а дальше меня словно втянуло в это странное место. Позади себя я услышал крик Мирона, перед тем как, туман затянулся и не рассеялся в пространстве.

Я очутился в каком-то темном пространстве, где недалеко от меня стоял фонарный столб, от которого исходил красный свет, и больше ничего. Я не знал истинного размера этого пространства, в котором находился. Осторожно ступая по невидимому полу, я двинулся в сторону фонаря, все ж, хоть какой-то свет.

— Эй, есть здесь кто? Меня кто-нибудь слышит? – тихо произнес я.

Но, ответом мне служило молчание. Я предположил, может это очередное мое видение, но нет, оно слишком отличается от тех, что я испытывал, и в которых участвовал. Слишком уж это было реалистично. А что конкретно мне казалось реалистичным? Звуки? Которых я не слышал. Или может запахи? Которого я так же не ощущал. Интересно, что плутовка жизнь, мне вновь приготовила. В этот момент я отчетливо услышал шаги у себя за спиной, я резко обернулся, на мгновение я предположил, что это может быть Мирон. Но, нет, меня встретила темнота. Шаги приближаясь, становились все отчетливей и громче. И вот, я уже начал различать силуэт, и вот на свет вышла девушка, которую я тут же узнал, это была Тина.

— Ну, здравствуй, гелиар, долго я тебя ждала, — произнесла сущность, в облике Тины, — бедная девочка, она и не понимает, что с ней происходит, и что жизнь ее всецело зависит только лишь от меня.

— Что тебе нужно?! Дьявольское отродье! – впервые за последнее время я реально начал злиться, — оставь ее! Она ни в чем не повинна!

— Я оставлю ее тело и сохраню жизнь, но в обмен я завладею твоим, как тебе мое предложение, а? Гелиар? Что же ты молчишь?

Внутреннее чувство знание мне подсказывало, как мне нужно поступить в данной ситуации, и я нисколько в нем не сомневался.

— Хорошо, нечистая, я согласен, выходи и овладей моим телом, но не причини вред девушки.

— Она мне не интересна, — только и произнесла сущность, после чего начала выходить из тела Тины.

Тина, обессиленная упала на освещенную зону пола, и миг спустя появилась все та же, уже знакомая мне сущность. Как только она начала приближаться ко мне, из моей груди вырвался ослепительный пучок яркого света, который в мгновение ока испепелил, не оставив и следа, от некогда существовавшей нежити, темную сущность.

Свет был настолько ослепительным, что мне самому пришлось сильно зажмурить свои глаза и при этом еще прикрыть их руками. Мне всего лишь пришлось проявить одну только Волю к победе над темной сущностью, только лишь очень сильно захотеть, и приказать себе, своей Воле, и вот результат. Произошедшее длилось всего несколько секунд, после чего свет так же внезапно погас. Медленно открыв глаза, я увидел неподвижно лежащую на полу Тину, и тут же ринулся к ней. В голове, словно заезженная пластинка, крутилось лишь одно: «Только бы она была жива». Я склонился над Тиной, моя мольба была услышана, и, приподняв ее голову, заботливо погладил ее по волосам.

— Отлично приятель, я всегда в себя верил, — произнес человек, который, как две капли воды, был похож на меня. Да что там похож, это была моя точная копия, одетая в белые цвета костюм и такие же туфли, только галстук почему-то оказался красного цвета. Волосы были аккуратно зачесаны назад и собраны в пучок на затылке.

— Ты кто? – произнес я, с большим трудом заставив себя поверить в то, что видел сейчас перед собой.

— Я, это ты, Игорь, я твоя другая сторона, я, то лучшее, что есть в нас. Давай приведем в чувство это прекрасное создание, и отправимся с тобой распространять свет, ведь в мире столько несовершенств.

— Это точно подмечено. Но, как у человека может быть две одинаковые стороны? Значит кто-то из нас, это отрицательная сторона, неужели это я, — на полном серьезе произнес я.

— Ты, это ты, а я, это твоя вновь приобретенная лучшая сторона, только еще не осознанна.

— Понятно, только как нам отсюда выбраться? Да и где это я?

— Это место называется «Темный Бондарь», место обитания нечистой силы, и теперь, когда она побеждена, нам здесь больше делать нечего. Нас ждут великие дела.

— Она до сих пор еще не пришла в себя, с ней явно что-то не то, — произнес я, вновь склонившись над лицом Тины.

— Слушай, хочу спросить у тебя, какие цели ты преследуешь?

— До сего момента я считал нужным найти Тину.

— Ну, это само собой, а потом? Спрошу прямо, как ты планируешь использовать свои новые качества?

— У меня не было момента, чтоб об этом подумать.

— Вот видишь, как здорово иметь хорошие качества, у меня есть планы на нашу дальнейшую деятельность, хочешь их услышать?

— Это было бы любопытно.

Моя лучшая сторона в белом костюме, скрестив руки на груди, принялся неспешно прохаживаться вокруг нас с Тиной.

— Ну, во-первых, нам просто необходимо создать, пока конечно небольшое, общество, называться которое будет, ну скажем «Белое Братство», это в честь нашего погибшего друга Орислава.

— И чем же это общество будет там заниматься?

— В наше общество будут приглашаться видные представители мирового Теософического движения, которые будут читать лекции по разным темам по изучению эзотерической культуры.

— А ведь это очень хорошая мысль, и люди будут постепенно просвещаться, ведь это общество будет доступно всем желающим, — от испытанных положительных эмоций, я даже встал на ноги.

— Вот именно, всем желающим, назначим для начала небольшую сумму вступительного взноса, а вот после того как, наше общество будут посещать видные деятели Теософии, тогда постепенно сумму начнем повышать.

— Брать с людей деньги, за право их, изучать эзотерические Знания, что в априори должно быть без какой-либо платы.

— Слушай, ну ты как вчера родился, а жить-то мы на что будем? Тем более, далее впереди имеется заманчивая перспектива, на собранные, за взносы, деньги, мы можем уехать в Индию, и стать еще ближе к Шамбале, ты представляешь себе, какие возможности откроются нам тогда, а сколько всего хорошего мы можем принести и сделать человечеству. Вспомни слова Христа, который говорил, что: «Царствие Божье, берется силою», под лежачий камень, вода не течет. Увидят нас наши Старшие Братья, какое дело мы делаем, и раскроют перед нами врата в свою Шамбалу.

Красивые слова моего двойника, но что-то в них меня настораживало, что-то подсказывало, что не нужно слепо ему доверяться.

— Ну, что скажешь? Я жду ответ. Перевернем этот мир с ног на голову?

— Вспоминаю те слова, что говорил нам Орислав, о том, что задача каждого человека, живущего на земле, это стремление к совершенствованию, все для эволюции.

— Так ведь я нам и предлагаю, создать это общество, чтобы каждый человек мог прийти туда и открывать для себя что-то новое.

— Ты предлагаешь брать с них деньги! Я не могу пойти против Космических Законов.

— А мы его и не нарушаем, вспомни двенадцатый Закон, «Закон свободы Воли», что говорит? Это Закон сознательного выбора и каждый несет ответственность за свой выбор.

— Не забывай про тринадцатый Закон, необходимо пожертвовать личным. А при твоем раскладе, чем жертвуем мы?

— Мы жертвуем своим временем.

— А мне кажется, что ты просто ищешь лазейки, для насыщения своего эгоцентризма! Только ты забыл, что я, некоторое время назад, избавился от этого.

Мой двойник остановился у фонарного столба и, облокотившись об него, смотрел на меня с разочарованием, все, также скрестив руки на груди.

— М да, сентиментальность, признак глупости. Только ты не забывай, что я и ты, единая часть, пусть ты меня считаешь своим эгоизмом и своей самодовольностью, но ты никогда не сможешь от меня избавиться. Я пропитал каждую клетку нашего организма, я присутствую в каждой, даже в самой ничтожной, мысли. Я очень силен, и каждому человеку нелегко совладать со мной, потому что человек зависим от меня, он движим мною.

— Только если человек будет знать и помнить об одиннадцатом Законе Вселенной, о том, что подобное притягивает подобное, тогда эгоизму не будет места.

— Ха-ха-ха, ну ты меня рассмешил, человека очень легко выбить из колеи, он не умеет концентрироваться, а вокруг столько соблазнов для этого.

— Ты, просто жалкое животное начало, в котором собраны все отрицательные качества человека, и от чего ему нужно избавляться! С этой секунды, я не желаю, чтоб ты присутствовал в моей жизни, я избавляюсь от тебя, прямо здесь и сейчас! Это мой осознанный выбор, да прибудет моя Воля мне в помощь!

— Э-э, подожди! – прокричало мое животное начало, но в тот же момент было поглощено ярким Светом, исходящим из моего сердца.

Какое-то странное чувство я вдруг испытывал, будто тяжелый груз был сброшен с моей души. Пали оковы тяжкие, в виде животного начал.

Вспомнив о Тине, я тут же склонился над нею, и с радостью отметил про себя, что с ней все в порядке. Ее глаза медленно открылись, как будто бы после пробуждения ото сна.

— Что со мной произошло? Где это я? – произнесла она, еще пока слабым голосом.

— Теперь уже все позади, тебе нечего бояться, мы победили, — ответил я.

— Ваше лицо мне знакомо, где я вас могла видеть?

— Мы виделись с вами в доме Аркадия Борисовича, в тот день, когда тебя похитил Огнев.

— Да, да, припоминаю, он держал меня в каком-то сыром подвале, но я от него сбежала. Затем я очутилась в темном лесу, я бежала, не понимая куда, а потом как провал в памяти, дальше ничего не помню.

— Нам все об этом известно.

— Нам? – удивленно произнесла Тина, приподнявшись, села в позу «лотоса».

— Да, нам, мы все здесь, твой отец, Мирон и с нами еще одна девушка, которая очень нам помогла, ты с ней познакомишься, мы все пришли, чтобы спасти тебя.

Тина неожиданно набросилась на меня, заключив в свои объятьях, мою шею.

— Спасибо вам, вы не представляете, что я пережила, я уж и не надеялась, когда-либо увидеть отца и Макса.

Тина, тут же отстранившись, села на колени, напротив меня.

— Кстати, что с Максом? – произнесла Тина, а на глаза ее, накатывались слезы, — он жив?

— Не волнуйся, он жив, ранение не значительное, только он сейчас в тюрьме.

Тина, ошарашенная этой новостью, поднялась на ноги, и подошла к столбу, одной рукой облокотившись об него.

— Макс в тюрьме? Как это вышло? — проговорила Тина, свободной рукой вытирая от слез глаза.

— Мы тебе обо всем расскажем, нам для начала нужно будет выбраться отсюда, — приблизившись к ней, произнес я.

Тина вновь повернулась ко мне лицом, обеими руками избавилась от остатков слез.

— Ты прости, это все эмоции, я вообще-то редко так делаю, тем более на глазах у людей, — стыдливым тоном, произнесла Тина.

— Ты не должна извиняться, это обычная реакция Человека.

— Хорошо, спасибо, — немного улыбнувшись, произнесла Тина, и, посмотрев по сторонам, добавила, — ну, что, как будем выбираться отсюда?

В этот момент, откуда-то из темноты, прозвучал чей-то голос.

— Прошу прощения, что побеспокоил вас, — произнес, выходящий из темноты, мужчина, — вы меня не пугайтесь.

Тина на «автомате» прикрылась за моей спиной, но когда этот человек полностью вышел из темноты, и мы могли его отчетливо разглядеть, то Тина, видимо посчитав, что он не несет какой-либо угрозы, вновь вышла из своего укрытия.

На каком-то интуитивном уровне, я тоже чувствовал, что этот господин, не представляет для нас никакой опасности. Даже наоборот, его добродушное лицо с такими же глазами, говорили все за своего хозяина. Человек был зрелого возраста, может, немногим за сорок, одет, конечно, был в черный смокинг, прямо как моя скверная сторона, от которой я, несколько минут назад, освободился.

— Странный костюм для подобного места. Кто вы? – произнес я.

— Меня зовут Виктор, фамилия моя Романов, я когда-то был частным детективом.

— А почему вы здесь? Как вы сюда попали? – спросила Тина, в которой проснулась природная любознательность к различным тайнам.

— Я в свое время, так же, как и вы, Игорь, по воле судьбы, вступил в тяжелую схватку, с неизвестным доселе, мне врагом. Враг, появившийся из мира темных, оказался очень коварным, у меня не было опыта, чтоб справиться с ним.

— И что произошло? – не унималась Тина, хотя, мне и самому это было довольно интересно.

— Темные силы, используя мое животное начало, начали постепенно меня уничтожать, пока окончательно не убили. У меня должна была состояться свадьба, но накануне этого, я ушел из жизни.

— То же самое произошло и с Савватием, — произнес я.

— Подождите, Романов Виктор Евгеньевич, я изучала вашу манеру вести расследования, просто я иногда увлекаюсь журналистикой, и я многое читала о вас. Это громкое дело о похищении людей, во второй половине восьмидесятых годов, в котором была замешана известная светская личность Ева Клузова. Но, вскоре после этого, вас обнаружили повешенным в собственном номере гостиницы «Млечный путь».

— Так и есть, мне не удалось победить свой эгоцентризм и тем самым одержать победу над темной сущностью, как это удалось вам, и в итоге, она победила меня. Теперь, с тех пор нахожусь, меж двух миров, жду, когда час, отведенный мне для земной жизни, истечет, чтоб войти в астральный мир, думаю недолго осталось, по моим расчетам, мне сейчас должно быть около семидесяти лет.

— Вот так судьба, — произнес я, как бы самому себе.

— Судьбу, молодой человек, мы выбираем сами, через свои мысли, эмоции и поступки.

— Это точно, — ответил я.

— Ну, молодежь, вам пора возвращаться, вас уже там заждались.

— Хм, знать бы еще как, — хмыкнула Тина.

— А вы идите вперед, в этом направлении. «Только не оглядывайтесь, иначе навсегда тут застрянете», — произнес Виктор, рукой показывая направление, по которому нам следовало идти.

— И куда мы выйдем? – произнес я.

— Все само собой произойдет, вас здесь больше ничего не держит, так что ворота откроются.

— Спасибо вам Виктор, — поблагодарил я мужчину, выставляя свою руку для рукопожатия, немного подумав, мужчина ответил на мое предложение, прижав мою ладонь своей прохладною рукою.

— В добрый путь, — ответил он, когда наши тела исчезли в темноте.

Мы с Тиной, появились на том самом месте, откуда я исчез, материализовавшись, как бы из воздуха. Уже не было того густого тумана, который был в момент моего исчезновения. Было уже утро, и мы прекрасно могли разглядеть удивленные лица наших друзей.

— Теперь нас полный боекомплект, — улыбаясь, произнес я.

— Тиночка! Кровиночка моя! Ты вернулась, — не сдержав свои эмоции, произнес Аркадий Борисович, обнимая и целуя Тину.

Мирон подошел ко мне и, протягивая руку, произнес:

— Ну, приятель, ты заставил нас понервничать. А откуда это вы вернулись?

— Я все вам расскажу, немного позже, но одно скажу сейчас, лучше туда не попадать, — ответил я, отвечая на рукопожатие Мирона, а другой рукой приобнял Марию за плечи.

— Ну, что, вот все и закончилось, пора возвращаться в Аквилонск, — произнес Мирон, поглаживая Тину по волосам.

— Я за это время так к вам привыкла, что мне совсем не хочется возвращаться в свой пустой дом, — печально произнесла Мария.

— Так, а зачем возвращаться, я так к тебе привык Мария, что начал считать тебя частью нашей семьи, мы будем рады видеть тебя, под крышей нашего дома, — произнес, преобразившийся на глазах, Аркадий Борисович.

— Это как изволите понимать? – недоуменно произнесла Мария.

— Я предлагаю тебе Мария, стать моей спутницей жизни, выходи за меня, — произнес Аркадий Борисович, вставая на одно колено.

— Когда в своих мечтаниях я фантазировала себе, как мне сделают предложение, я все передумала, но чтоб это произошло в тайге? Но, все же, я согласна.

Аркадий Борисович, под наши радостные крики и свист, заключил Марию в длинный поцелуй. Когда первые страсти улеглись, Мирон спроси у Тины:

— Как ты считаешь. Может, настал тот момент, а?

— Не поверишь, впервые в жизни я под сомнением, — ответила Тина.

О чем вы там шепчитесь, молодежь? — спросил, помолодевший Аркадий Борисович.

— Не знаю, как начать. Пап, только ты не ругайся.

— Я постараюсь, — все так же, с улыбкой на лице, произнес Аркадий Борисович.

— В общем, в тот день, когда Огнев меня похитил, Мирон сделал мне предложение.

Мы с Аркадием Борисовичем и Марией, удивленно переглянулись между собой, после чего Аркадий Борисович произнес:

— И что же ты?

— А я, согласилась, — устремив свой взгляд на свои кроссовки, ответила Тина.

Мирон в этот момент внимательно наблюдал за поведением Аркадия Борисовича, и что-то ему подсказывало, что этой новости он не особо рад. А Аркадий Борисович, в этот момент, произнес следующее:

— Никогда! Никогда, моя дочь не выйдет замуж, — я сочувственно посмотрел на Мирона и Тину, так как на их лицах читалось полное разочарование, — отдельно от меня, проведем свадьбу в один день!

Тина на радостях подскочила, и, обняв отца и Марию, обоих наградила радостным поцелуем.

— Надо решить, где будем играть свадьбу, предлагаю «Орлиный глаз», прекрасный ресторан, — произнес Аркадий Борисович.

— Это моя первая свадьба, хочется как-то по особенному ее провести, — произнесла Мария.

— Вы, конечно, удивитесь, но это тоже моя первая свадьба, и мне тоже есть такое желание провести ее где-нибудь в неожиданном месте, — произнесла Тина.

После непродолжительного обсуждения по поводу проведения свадебного мероприятия, я решил немного поменять данный курс:

— Друзья мои, минуточку внимания, может быть это как-нибудь решит ваши разногласия по поводу предстоящей свадьбы, но у меня для вас тоже есть новость.

Мои друзья разом умолкли, со вниманием и с ожиданием смотрели на меня, и я продолжил:

— Я предлагаю свадьбу провести в Родынке.

После недолгого обсуждения моего предложения, Аркадий Борисович с игривым прищуром спросил у меня:

— Предложение действительно стоящее, и всеми нами единогласно поддержано, но позволь поинтересоваться, чем вызвано такое желание?

— Дело в том, что через неделю, день Святой Троицы.

— Ну, это железный аргумент, — произнес Аркадий Борисович.

— Это здорово конечно провести свадьбу в такой день.

Я наблюдал как мои друзья одобрили мое предложение и названную причину, только чтоб меня не обидеть.

— Ну, что, все высказались, я могу продолжить? Дело в том, что мы с Дарьей в этот день решили пожениться.

После недолгого затишья, произошел настоящий шквал эмоций, вызванными всеобщей радостью объединяющих нас событиями.

— Да! Точно! Проведем это торжество в Родынке, через неделю, — произнесла Мария, крепко обнимая Аркадия Борисовича, — ты ведь не против?

— Кто? Я? Ни за что.

Вот так закончилась та история, произошедшая со мной. Человек никогда не знает, где найдет, а где, потеряет. И, оглядываясь в прошлое, еще некоторое время назад, я не знал, что в лице этих, счастливых людей, испытавший каждый свою чашу страданий, я обрету настоящих друзей. Те, события, что происходят в нашей жизни, какими бы они ни были, плохими или хорошими, нужно принимать как должное. Ведь наша жизнь, это череда белых и черных полос, и от количества времени сколько продлиться та или иная полоса, зависит от самого человека, от его качества мышления, от его поступков и его желаний. Жаль, что эту простую Истину я не понял в раннем возрасте, когда всячески пытался бороться с плохими ситуациями, не понимая, что этим я их только усиливаю.

Сидя за своим столом, я смотрел на фотографию, на которой мы такие веселые и радостные отмечали наш совместный день свадьбы, который состоялся в Родынке, на День Святой Троицы. Я был очень рад тому, что, некогда еще совсем незнакомыми мне людьми, обрел настоящих друзей, обрел одну большую и счастливую семью. Которых, по воле судьбы, прошедших через горечь потерь, объединила общая радость, приобретенное долгожданное и заслуженное счастье.

Многое за это время было сделано, но ни мало еще предстоит нам сделать. Поэтому, я перелистнул прочитанную мною, страницу своей жизни, и стремительно приближался к новой главе.

Послесловие.

Среди белых облаков, я видел незнакомых, но духовно связанных со мной, людей, сидящих в позе «Лотоса», среди которых, был Орислав. Но, я нисколько не был удивлен, что вновь вижу его, живым и здоровым. Может, потому что, я не верил в существовании самой смерти, скорее нет, я знаю, что ее не существует. То, что люди ошибочно называют смертью, есть не что иное, как переход в другое состояние бытия, переход в другой мир.

Для меня не было удивлением и тот факт, что я так же, как и остальные Братья, сидел на облаке, а позе «Лотоса». Я вообще не испытывал ни радости, ни страха, ни волнения, я был полностью погружен в Осознанность, я был самим Чистым Сознанием. Тело мое было полупрозрачным и невесомым. Длинные волосы были аккуратно зачесаны назад и свисали на мои широкие плечи. Одет я был, впрочем, как и остальные мои Братья, в белые цвета джалабию.

Орислав сидел по правую руку от меня, но лицом был обращен ко мне, он, так же, как и я, представлял собой Чистое Сознание. Остальные Братья так же сидели в той же позе, и создавали собой полукруг, в центре которого, восседал Владыка Шамбалы – Ригден Джаппо.

— Мы поздравляем тебя, что ты пополнил наши ряды Братьев Света, — произнес Владыка мелодичным голосом.

Остальные, молча, но улыбаясь, кивнули мне головой, в знак того, что присоединяются к поздравлениям.

— От имени Галактического Союза, от всех наших Братьев Света и от меня лично, мы присваиваем тебе Гималайское имя – Аштар Шеран.

— Я с чистым сердцем принимаю, данное мне Галактическим Союзом, имя, который зажженным светильником прибудет к человечеству, чтоб нести Свет для дальнейшей его эволюции.

Ригден Джаппо одобрительно кивнул головой и продолжил:

— Вступая в ряды сотрудников Света, ответь нам, как в дальнейшем ты намерен продолжать свою работу? Тебе требуется время для того, чтобы обдумать свой ответ.

— Нет, Великий Владыка, я твердо решил продолжить свою миссию на земле.

Ригден Джаппо вновь в знак согласия кивнул головой, так поступили и остальные Братья.

— Что конкретно удерживает тебя на земном плане?

— Я не хочу оставлять свою любимую жену и нашего родившегося сына.

— Твои ответы нас полностью устраивают. Ты дашь сыну все ему необходимое, ты это все имеешь в себе, тем более, что ваш сын сыграет важную роль в судьбе не только России, но и всего человечества в целом.

Немного помолчав, Ригден Джаппо продолжил:

— Иди Брат Аштар, и с честью неси свой зажженный светильник.

Конец.