Каир — по арабски Эль Кайро. Это мы узнали у наших арабских планшетистов. У них мы так же узнали, что Египет они называют — Маср. Как-то неожиданно!В Каире мне довелось побывать раз шесть.И первое к чему пришлось привыкать в городе, к тому, что я стал мистером. Мы же привыкли, что мы все товарищи, ну в крайнем случае граждане. А тут — мистер! В начале я терялся, не зная как реагировать, но потом привык. Ну мистер и мистер и ничего особенного.В Каир мы все ездили в основном за покупками. До города было далеко и добраться туда самостоятельно было невозможно. Поэтому командир дивизиона установил такой порядок, что каждый офицер или прапорщик после получки имел право в течение месяца побывать в городе. Собиралась группа человек пять — шесть, выделялась машина с водителем и на целый день счастливчики уезжала в город.На дивизионе было два легковых автомобиля. Один командирский — пятиместный легковой вариант с двумя рядами кресел. А второй восьмиместный с двумя рядами сидений вдоль бортов для шести человек и два сиденья спереди. На легковом командир с замполитом или начальником штаба ездили в Каир на совещания, а на втором группа офицеров выезжала в город за покупками на базар (по-арабски «сук») или по магазинам.Но первый раз я попал в Каир не совсем по своей воле, а по необходимости.У меня разболелся зуб. Щека опухла. Дивизионный доктор, осмотрев меня сказал: » Нужно удалять. Вот подождём пока опухоль спадёт и поедем в госпиталь. Я с командиром договорюсь». Через пару дней опухоль ушла и доктор сказал: «Завтра едем».- А может не стоит, — попытался возразить я, чувствуя себя совершенно здоровым.- Никаких может, — доктор был категоричен, — если не удалить он тебя замучает.- А лечить здесь никто не будет, значит только удалять.На следующий день утром после завтрака мы отправились в Каирский госпиталь. Как мы доехали я совершенно не запомнил. Наверное сказалось переживание от предстоящей экзекуции. В госпитале наш доктор, видимо, был не первый раз. Мы сразу подъехали к небольшому домику, стоящему особняком.
— Посиди в машине. Я схожу узнаю когда примут, — доктор поднялся на крылечко и вошёл в единственную дверь. Через пару минут он появился в дверях и позвал меня.
Я прошёл в небольшую, хорошо освещённую и совершенно пустую комнату. Из мебели в ней были медицинское кресло, рядом стул на колёсиках и небольшой столик, накрытый большой салфеткой. В углу стоял большой стеклянный шкаф с инструментами. Кресло мне сразу не понравилось, оно было без подлокотников. Подголовник был, а подлокотников не было совсем. На стуле рядом со столиком сидел смуглый мужчина. Одет он был совсем не как доктор. На нём была белая рубашка навыпуск, наверное она заменяла ему медицинский халат, белые штаны с матнёй до колен и сандалии на босу ногу. В зубах у него дымилась только что закуренная сигара. Такая тоненькая, почти чёрная с пластмассовым мунштуком.
Меня пробил холодный пот, — а в нужную ли дверь мы вошли? Но доктор сразу развеял мои сомнения. Он улыбнулся, указал рукой на кресло и сделал приглашающий жест.
— Ялла, мистер, тали гена, — я в меру своего знания арабского языка понял, — давай, мистер, иди сюда. Доктор взял со столика какую-то железочку с зеркальцем на конце и что-то сказал по арабски. Из сказанного я ничего не понял, но на всякий случай ткнул пальцем в нижнюю челюсть в районе больного зуба и открыл рот. Доктор, не выпуская из зубов сигару, подкатил на стуле поближе, взял меня двумя пальцами за подбородок и шире открыл мне рот. Потом начал стукать по зубам нижней челюсти, отыскивая больной зуб. Когда он попал по больному зубу, я ойкнул. В это время он несколько раз обдал меня сигарным дымом с запахом ментола.
Аромат ментола подействовал успокаивающе и снял напряжение. Может сигара это не случайно и закурил её доктор перед моим приходом специально.
— Тамам, квайс, — обрадовался доктор и стукнул по зубу ещё раз, словно хотел убедиться, не ошибся ли он или не пытаюсь ли я подсунуть ему здоровый зуб вместо больного. Потом взял со столика шприц с длиннющей иглой.
— Куда можно колоть такой длинной иглой, он же меня насквозь проткнёт, — подумал я.
Доктор набрал в шприц один кубик лекарства, заглянул мне в рот, легонько ткнул длиннющей иглой в то место где нижняя челюсть сходится с верхней и ввёл анестезию. Место куда он сделал укол располагалось возле самого уха.
— Так вот зачем такая длинная игла, — мелкнуло у меня в голове, — чтобы не засовывать в рот шприц и не лазить туда руками.
После укола стоматолог, как ни в чём не бывало, откатился на своём стуле к столику, взял упаковку для трёх сигар и предложил доктору и мне закурить. Я заметил, что одной сигары в упаковке не было, наверное её он и курил. Наш доктор закурил, а я отказался, я же не курящий, да и не до сигар мне было. Мне стало казаться, что язык у меня распухает и перестаёт умещаться во рту. Потом я вообще перестал его чувствовать, а с ним и всю нижнюю челюсть и тот несчастный больной коренной зуб.
Выкурив сигару, доктор встал, подошёл к шкафу и взял из него какое-то странное приспособление. Подошёл ко мне, вставил это приспособление мне в рот и прижал его к моей груди. Подозвал доктора и показал ему как надо удерживать это приспособление, чтобы зафиксировать нижнюю челюсть. Сам упёршись ладонью мне в лоб запрокинул мою голову на подголовник. Кроме потолка я уже больше ничего не видел, только услыхал негромкий хруст. Стоматолог отпустил мою голову, наш доктор убрал приспособление изо рта и я увидел свой зуб. Доктор держал его в щипцах и крутил у меня перед глазами. Потом он наложил мне на рану тампон, смоченный какой-то пахучей жидкостью и сказал: «Талятин декик». Я понял, — тридцать минут.
— Халас, ма саляма, — добавил доктор, — все, до свидания, — понял я.
— Шукран, ма саляма (спасибо, до свидания), — прошамкал я, не открывая рта и поспешил на улицу. Наш доктор задержался подписывая какие-то бумаги.
Обратно мы ехали через наш тыловой район. Он был по пути. Доктор хотел заскочить в санчасть, чтобы набрать кое-каких лекарств.
Тыловой район нашего полка располагался в Гизе в двух километрах от знаменитых египетских пирамид. В тыловом районе находились полковые склады, офицерская и солдатская столовые, медсанчасть, офицерское общежитие, солдатская казарма и клуб. Впоследствии мне пришлось побывать в клубе пару раз на сборах офицеров наведения.
Второй раз я поехал в Каир за золотом. Дело в том, что мы с супругой были женаты уже почти два года, а у нас до сих пор не было обручальных колец. Мы женились в такой спешке, что не успели их купить. Успеть бы расписаться! А потом семейный бюджет не позволял. Она меня при случае всегда упрекала: «Ты наверное и жениться не собирался, не мог обручальные кольца приготовить!»
И вот теперь у меня появилась возможность всё исправить. А заодно я решил купить жене в подарок несколько золотых украшений. Мы все покупали золото в подарок родным. В Египте золото было сравнительно дешёвым. Один грамм золота двадцать первой пробы стоил один египетский фунт.
— А сколько можно купить золота и ввезти в Союз? — спросили мы у сотрудника КГБ.
— Ввозить можно сколько угодно, а вот вывозить нельзя, — ответил он улыбаясь.
У финансиста, который привёз нам наше денежное довольствие мы узнали, что лейтенантский оклад 93 египетских фунта или 135 сертификатов. Сертификаты это такие специальные деньги типа валюты. Товары и продукты покупать на эти деньги можно в специальных магазинах. Такие магазины были во всех областных центрах и назывались «Берёзка». Там продавалось такое, что в обычных магазинах ни по какому блату достать было невозможно.
При получении денег мы заказывали нашему финансисту сколько в следующем месяце привезта нам фунтов, а сколько мы оставляем на сертификаты.
Все мечтали по возвращении из командировки купить легковой автомобиль. На сертификаты его продавали вне очереди. При покупке машины один сертификат был равен пяти рублям. Ну и на «Берёзки» сертификатов нужно было запасти. А тут Каир, магазины и базары завалены сплошным импортом. Да и деликатесы разные попробовать хотелось. Мы же знали, что в Союзе такого не увидишь. Вот мы и балансировали между фунтами и сертификатами.
Накопив десятка четыре фунтов, на третьем месяце службы в Египте я засобирался в город за покупками. В поездку нас набралось пять человек. Трое новичков, Колтунов и я с братом, и двое «стариков», уже побывавших в городе пару раз и знавших дорогу к базару и кварталу, где находились магазины, торгующие золотом. С нами ехал и командир. Он хотя и был «старичком», но на базар и за золотом ехал впервые. Мы выехали рано и дорога была почти пустынна. Лишь изредка навстречу попадались «Тойоты», «Мерседесы» и «Фиаты», да обгоняли, нещадно чадя дизельными двигателями, «Форды» и «Понтиаки».
— Кому, что нужно купить? — спросил командир, когда мы проехали мимо пирамид и въехали на мост через Нил, — с чего начнём? С базара или по золоту ударим в первую очередь?
— Давайте начнём с базара, мы с Колтуновым хотим гипюр посмотреть, — предложил Рюмиков.
— А вы братья, какие покупки запланировали? — обратился командир ко мне с братом.
— Мы вообще-то за золотом, но на базаре тоже хотели бы побывать, чтобы посмотреть, что там есть. Но в первую очередь хотим купить обручальные кольца себе и жёнам.
— Тогда решено, сначала едем за золотом. Я тоже хочу купить обручальные кольца. Представляете, двадцать три года женат, а обручальных колец нет. Сразу после войны не до этого было, а потом Маршал Жуков жестокие порядки в армии ввёл. Офицерам обручальные кольца носить запрещалось. Сейчас с этим попроще стало. Не то чтобы запрещают, но не рекомендуют носить колца с военной формой. В отпуску пожалуйста.
Так что, вначале покупаем золото, а на оставшиеся деньги всё остальное.
— Рюмиков, показывай куда ехать!
— Да я и сам дорогу запомнил, мы с замполитом уже три раза там побывали, — подал голос водитель машины.
Итак решено и принимается единогласно, кто же с командиром спорить станет, едем за золотом. По дороге в золотой квартал мы проехали мимо «мертвого города». По пути движения машины с правой стороны дороги мы увидели целый район застроенный совершенно пустыми домами. Мы проезжали мимо безлюдных улиц, перекрёстков и площадей. Вдали виднелись минареты пустующей мечети.
— А что случилось, почему здесь никто не живёт? — воскликнул брат.
— Все жители вымерли от какой-то эпидемии сотню лет назад и с тех пор здесь никто не живёт. Люди боятся здесь селиться, — ответил водитель.
— А ты откуда это знаешь?
— Я на прошлой неделе возил здесь замполитов после семинара и с ними ехал какой-то специалист-египтолог. Он об этом и рассказывал.
Жутко было видеть целый город пустующих домов. Дома были совершенно целые, будто недавно построенные, только без окон и дверей. А что им будет, дождей то там почти не бывает! Но вот мы свернули в сторону и поехали к центру города, где располагались торговые кварталы. Водитель уверенно въехал на небольшую площадь или перекрёсток весь заставленный автомобилями и показал нам рукой куда дальше пройти пешком. Мы вышли из машины и остолбенели. Из золотого квартала, куда мы намеревались зайти, вышли две молоденькие католические монашки и направились в нашу сторону. Они были одеты в белые длинные сутаны и огромные головные уборы. Оживлённо болтая на итальянском, они направились к мотороллеру, стоящему через два автомобиля от нас. Увидев нас и осознав, что наше немое оцепенение вызвано их персонами, монашки кокетливо заулыбались. Мы молча стояли и наблюдали, что будет дальше. Мы же таких видели впервые и понятия не имели как вести себя с духовными особами, пускай даже с такими молоденькими и симпатичными. А дальше произошло совсем невероятное. Та, что постарше села как на стульчик за руль мотороллера, а та что моложе, подобрав юбки и лихо закинув ногу уселась как в седло верхом на заднее сиденье. Смутившись от нашего внимания, монашка за рулём рванула с места так, что сидящая сзади едва не свалилась на землю. Она громко пискнула и вцепилась в сидящую впереди. Так и хотелось засвистеть вслед удаляющемуся мотороллеру. Но все сдержались, всё-таки это были особы духовного звания хотя и очень весёлые!.
Улыбаясь и обмениваясь впечатлением, мы вошли в квартал, где торговали золотом. Сказать, что мы просто обалдели от увиденного — ничего не сказать.
Такого обилия золота мы не видели никогда и нигде ни до этого ни после!
Да и где это было видеть нам пацанам, выросшим в маленьком рабочем посёлке, где основным увлечением было плавание, да катание по Волге на самодельной лодке. И после школы, работая в Самаре, мы увлекались парашютным спортом и нырянием с аквалангом. Места для золота в мире наших интересов и близко не было. Ни в нашей семье, ни у кого из родственников украшений из золота мы никогда не видели. Да и обручальные кольца были большой редкостью. Такая была жизнь, такие времена!
А тут такое изобилие золота! Справа и слева узенькой улочки сплошные витрины увешанные золотыми украшениями. Массивные золотые цепи, колье, браслеты, медальоны и серги с драгоценными камнями разных цветов и оттенков. И всё это было настоящее не какие-нибудь стразы или бижутерия! Но как мы потом выяснили, все витрины были сделаны из высокопрочной стали с пуленепробиваемыми стёклами.
Мы шли восхищённо разглядывая витрины и выбирали в какой магазин нам войти.
Вдруг на одной из витрин в самом низу мы увидели несколько лент с нанизанными на них кольцами разных размеров и перстнями с различными камнями.
— Заходим сюда, — решил командир и круто повернул в открытую дверь. Мы, естественно, последовали за ним. Войдя, мы испытали второй шок. В магазине нас встретили как близких родственников, которых давно ждали в гости и наконец-то дождались. Посередине торгового зала моментально появился стол с пятью стульями. На нём пачка дорогих сигарет с пепельницей и зажигалкой, литровая бутылка Кока-колы и пять стаканов. В соседнюю забегаловку был отправлен посыльный за горячим кофе и свежими булочками. После всего этого просто так уйти мы уже не могли.
Нас вошло в магазин пятеро. Если каждый оставит хотя бы по двадцать фунтов — это целых сто фунтов. Это же дневная выручка, и то не каждый день! Упустить такую удачу хозяин магазина просто не мог. Появился помощник и вдвоём они начали предлагать свой товар, не забывая угощать нас охлаждённой Кока-колой и горячим кофе. Но на угощение мы реагировали слабо. Мы же не за этим сюда пришли. Мы с интересом разглядывали витрины и прилавки увешанные и уставленные изделиями из золота, серебра и платины с различными драгоценными камнями. Первым начал выбирать покупки командир, призвав на помощь в качестве переводчика Рюмикова. Тот уже почти полгода общался с нашими арабскими планшетистами и в торговой терминологии разбирался достаточно прилично. Командир купил себе и своей жене массивные обручальные кольца с платиновыми вставками. А ещё в качестве отдельного подарка к серебряному юбилею толстую восьмигранную цепочку венецианского плетения и медальон с огромным рубином. Как ни пытался навязать ему хозяин магазина золотые серьги с такими же рубинами, командир отказался. У его жены уши оказались не проколотые. Он пытался это объяснить хозяину, но так и не смог. А вот Рюмиков купил своей жене перстень и серьги с Александритом. Это искусственный камень разновидность рубина. Он как раз входил тогда в моду и очень ценился за способность менять окраску в зависимости от освещения. При обычном комнатном освещении он имел насыщенный красный цвет, а при ярком освещении приобретал голубоватый оттенок.
Мы с братом купили себе и жёнам широкие обручальные кольца. Я купил тонкую золотую цепочку и золотой медальончик с изображённым на нём распятием. А для комплекта купил золотые серьги с головкой Нефертити. Брат тоже купил цепочку с крестиком и перстень с Александритом. Словом, все выбрали, что планировали купить. И точно оставили в этом магазине не меньше ста фунтов. Мы все неоднократно побывали впоследствии в этом квартале и не сразу привыкли к тому как там встречали покупателей. Мы, конечно, старались заходить в разные магазины, но везде встречали радушный приём.
Однако больше всех поражал своей любезностью и радушием, встречая покупателей, владелец продовольственной лавки в русском квартале. Увидев на пороге своего магазина группу русских, он расплывался в приветливой улыбке, выскакивал из-за прилавка и, раскинув руки бежал навстречу со словами, — дорогие гости, я рад вас видеть, — открывал бутылку вина и, разливая по стаканам, говорил, — это я угощаю, платить не надо, что желаете купить, я к вашим услугам.
Надо сказать, выбор спиртных напитков и различных деликатесов для закуски у него был очень богатый. Кроме того он торговал свежими фруктами и овощами.
Дело в том, что магазин его располагался в квартале, где проживали советские военные советники с семьями. И все продукты жёны этих советников закупали именно у него. Однажды при нас одна из русских женщин заказывала ему привезти цветную капусту. Мы поинтересовались, а где он берёт все эти продукты и как выполняет заказы. И он нам рассказал, что у него есть брат и это их совместный бизнес. Брат находится в городке на берегу Средиземного моря как раз там где начинается Суэцкий канал. Канал из-за войны закрыт и много судов выгружают свой груз в этом городке, чтобы дальше транспортировать его по суше. Вот там брат и покупает нужный товар. Очень дёшево получается.
А на вопрос, — откуда он так хорошо знает русский язык? — начал рассказывать свою историю о том, как он попал в Египет
— Я грек, но родом из Одессы, — ответил он, — когда немцы подходили к Одессе я со всей семьёй сбежал от туда. Врал наверное, хотя может быть это и было правдой.
Мы регулярно посещали этот магазин, особенно когда кто-то готовился отметит свой День Рождения. Египтяне мусульмане и спиртное у них под запретом. Хотя там нет, как в Ливии, сухого закона, но хорошего вина или коньяка найти не просто. А в этом магазине был большой выбор и, если покупать целый ящик, то хозяин делал приличную скидку. Мы регулярно посещали этот магазинчик, когда требовалось по русскому обычаю «обмыть покупки». Там мы все впервые в жизни попробовали копчёного угря.
В один из выездов в Каир, когда с нами не было командира, мы решили посетить местный ресторан. Спиртным мы запаслись у этого грека из Одессы, зная, что в ресторане оно будет стоить в два раза дороже. А в ресторане заказали только пиво. На закуску мы заказали жареную рыбу. И были очень удивлены церемонией выбора этой рыбы. Прямо к столику официант принёс ведро с живой рыбой, а второй официант пришёл с пустым блюдом. Официант с ведром доставал из воды живую, трепыхающуюся рыбу и демонстрировал её нам. Мы одобрительно кивали головами и он откладывал её на блюдо. Так продолжалось до тех пор пока каждому не отобрали по целой рыбине. Затем они ушли. Может там на кухне они и перемешали всю эту рыбу, мы этого не знаем. Но сам процесс заказа жареной рыбы нам понравился. Такого в Союзе не увидишь. А на гарнир мы заказали жареную картошку и овощной салат. И если рыбу готовили долго, то салат принесли сразу, а картошку через двадцать минут. Попробовав картошку, мы сразу определили, что она была сварена давно, а сейчас только слегка обжарена. Пока мы ждали заказанные блюда, коротали время за пивом с обжаренными солёными орешками арахиса и разглядывали редких посетителей.
Это был небольшой открытый ресторан. Каждый столик был снабжён зонтом. И хотя была поздняя осень, всё равно было жарко. Компания молодых людей за соседним столиком о чём-то громко разговаривали и непрерывно курили и, скорее всего, не только табак. Мы всегда удивлялись, обсуждая это явление. Мусульманская религия запрещает употребление алкоголя, но не запрещает курение наркотиков. Почему?
Вторым объектом, привлекающим наше внимание в Каире, был базар. На восточном базаре можно было купить всё. От японских кассетных магнитофонов до открыток с видами Каира, Александрии и Египетских пирамид. На базаре мы покупали сувениры, итальянские солнцезащитные очки, гипюр, японские мигающие стерео открытки, кое- что из одежды себе и в подарок родным. Кстати, там я купил себе первые джинсовые брюки. Правда они были не синие, а белые.
Но вот на базаре нужно было жестоко торговаться и быть готовым к тому, что тебя непременно хотят обмануть. Был у меня однажды подобный конфликт. Я решил купить итальянские очки. Присмотрел я понравившиеся очки, примерил их, посмотрел как я в них выгляжу в предложенное продавцом зеркало и начал торговаться. Всё шло как обычно. Запрошенную цену в два фунта мне удалось сбавить до полутора, «Ударили по рукам». Но так как мелких денег у меня не оказалось, я протянул продавцу два фунта. и жду сдачу. Но он сдачу не отдаёт. Тогда я кладу на прилавок очки и требую вернуть деньги. Он протестует, суёт мне в руки очки и делает вид, что собирается отсчитать мне сдачу. Я некоторое время жду. Но сдачу он так и не хочет отдавать. Тогда я просто сгребаю с прилавка всё, что мог захватить пятернёй, поворачиваюсь и ухожу. С криками — мистер, мистер, стенне, — он бежит некоторое время следом. Но видя, что я даже не оборачиваюсь, а его прилавок остался без присмотра, он прекращает погоню и возвращается. Позже я прикинул на какую сумму наказал его за жадность. Я оказался в выигрыше.
А ещё вспоминается случай на базаре. Идём мы как-то мимо прилавков и слышим возмущённый женский крик. И женщина кричит на русском языке с употреблением народных выражений. Мы, естественно, поспешили на помощь. Быстро оправившись от смущения за свой лексикон, она объяснила, что её так возмутило. Та же история — продавец не отдавал сдачу.
— Нужно позвать полицию. Полицейский наведёт порядок, он церемониться не станет, — предложили мы.
Увидев такую мощную поддержку и услышав слово полиция, продавец сразу стал сговорчивым и полностью рассчитался с покупательницей.
— Ой, спасибо, мальчики, вы прямо меня спасли. Я шефу подарок к Дню Рождения покупаю, а тут такая незадача. Если бы не вы не знаю, что бы я делала.
— За это я приглашаю вас к нам в столовую «Русского Дома» и обещаю накормить настоящим украинским борщом с чёрным хлебом.
— А как Вас зовут? — первым нашёлся комбат, — меня Леонид Романович.
— А меня Зина, — несколько смутившись столь неожиданному знакомству, ответила она.
Они с комбатом были примерно одного возраста, лет на десять постарше нас. Поэтому, соблюдая субординацию, мы представляться не стали.
— А что, Зинаида, мы пожалуй примем Ваше приглашение, время как раз обеденное.
— Если Вы освободились, мы можем Вас подвести, у нас машина и место для вас найдётся. А вы нам дорогу покажете, мы в вашем «Русском Доме» никогда не были и даже не слышали, о нём. А что это такое?
— Ну это что-то вроде клуба для русских, живущих в Каире. Там кроме всего прочего есть столовая, где угощают настоящими русскими блюдами и ржаным хлебом.
Она знала чем нас завлекать; о чёрном хлебе мы в Египте мечтали, там его не было.
И мы съездили в «Русский Дом», и поели настоящего Украинского борща с ржаным хлебом. Выходя из столовой, в коридоре на доске объявлений мы заметили «План культурных мероприятий на месяц». Одним из пунктов этого плана была «Экскурсия в пустыню».
Мы переглянулись, — везёт же людям; они в пустыню на экскурсию ездят, а мы там живём!
А однажды на базаре мы встретили «русо туристо». Их слышно было издалека. У нас почему-то считается, — чем громче ты объясняешь — тем понятнее. И вот один из них кричал на весь базар, пытаясь объяснить продавцу чего же он хочет.
Мы подошли, познакомились, помогли, разговорились. Оказалось, что они приехали с первым туристическим лайнером в Александрию. К тому времени боевые действия уже прекратились и Израиль с Египтом заключили перемирие. И вот эта группа из Александрии приехала в Каир, чтобы посмотреть пирамиды. Ну это естественно. Побывать в Египте и не увидеть одно из семи Чудес света! Это же деньги на ветер!
Посетив пирамиды, они бегали по базару и покупали сувениры.
— Покажите нам где можно купить не дорого золото, обратилась к нам дама в очках.
— А сколько у вас денег?
— У меня осталось три фунта.
— А у меня четыре.
— Ну, для покупки золота этого маловато. На три фунта можно купить разве что маленький золотой крестик или серги-бусинки весом в три грамма.
— Если хотите что-нибудь более солидное, то лучше покупать серебро. На три фунта можно купить цепочку с кулоном, кольца, серьги или приличный мужской перстень.
Мнения разделились. Кто-то хотел непременно золото, а кто-то согласился на серебро.
Мы тоже разделились. Я повёл желающих купить серебро. Они выбирали украшения, приценивались и смотрели на меня как на факира из-за того, что я мог, взвесив в ладони изделие, с точностью до половины грамма определить его вес и тем самым стоимость.
А однажды на базаре произошёл совсем смешной случай. Мы ходили между рядами лавок и лотков с тканями и готовой одеждой и каждый выбирал подарки своим родственникам. Мы старались держаться вместе, чтобы можно было посоветоваться с товарищами о покупке или прийти на помощь в случае конфликта с продавцом. Время от времени кто-нибудь отходил от группы, чтобы рассмотреть заинтересовавшую его вещь. Если попадалось что-то необычное он подзывал остальных и мы вместе изучали и оценивали привлекший внимание товар. Иногда кто-то просто отделялся от группы и шёл по параллельному ряду лотков в пределах видимости, выискивая что-то нужное ему одному. И вот однажды, пройдя из конца в конец целый квартал занятый лотками мы собрались вместе, чтобы обсудить дальнейшие действия. Последним к группе подошёл «Фантомас» и задал странный вопрос: «А что, разве в Египте до сих пор сохранилась работорговля?»
— С чего ты это взял?
— А вон там во втором ряду недалеко отсюда один египтянин рабыню продаёт.
— Как это продаёт? Какую рабыню? Почему ты так решил? — посыпались вопросы.
— А вот так и продаёт. Прохожу я мимо, а он меня спрашивает, — мадам лязим?
— Я знаю, что лязим переводится как нужно. Значит он спросил женщину нужно?
Мы переглянулись и Рюмиков с улыбкой спросил, — и как выглядела эта рабыня? Полуголая и в кандалах?
— Совсем нет, она сидела рядом с продавцом вся наряженная, накрашенная вся в золотых украшениях и кольцо в носу.
Мы уже едва сдерживали смех, — А ты не можешь допустить, что он просто-напросто секс тебе предлагал.
— Как это секс!?
— Как, как за деньги, разумеется!
— Что, прямо на базаре?!
— Ну почему на базаре!? Для этого у них, наверное, приготовлено специальное помещение.
— Вот дела, я как-то об этом не подумал! Я считал, раз базар значит продают. Да ещё меня кольцо в носу смутило. Так вроде симпатичная и молодая девушка, но кольцо в носу её совсем не красит.
— Ну пойдём, покажи нам эту рабыню.
Ну и конечно незабываемые впечатления оставили посещения знаменитых Египетских пирамид. Могли ли мы, изучая в пятом классе «Историю древнего мира», мечтать о том, что побываем в этих исторических местах. А вот пришлось!
Первый раз мы группой из шести человек поехали специально посетить пирамиды и увидеть сфинкса. Был декабрь. Выехали с восходом солнца, чтобы приехать, когда ещё не будет толпы туристов и спокойно походить, посмотреть и пофотографироваться на фоне этих исторических достопримечательностей. Через час после отъезда мы были уже возле самой высокой пирамиды Хеопса. Машина со старшиной дивизиона уехала в тыловой район полка, который находился в двух километрах внизу в пределах прямой видимости. Мы договорились, что приезжать за нами не нужно, мы сами придём к обеду в столовую. Несмотря на ранний час, возле пирамиды уже стояли два разнаряженных верблюда. Хозяева этих верблюдов тут же подбежали к нам с предложением сфотографироваться верхом на них. Но, узнав сколько они запрашивают за эти фотографии, мы отказались — такие расходы в наши планы не входили. У нас были свои фотоаппараты и желание фотографировать всё, что нам понравится. Мы прошли вдоль одной из стен пирамиды к той грани, где виднелись следы разрушения. Подойдя ближе мы увидели, что в этом месте образовалась настоящая тропа, протоптанная тысячами туристов, пытающихся подняться на вершину.
— Да тут настоящая дорога! — Воскликнул «Фантомас», — а давайте поднимемся на самый верх, вот оттуда классные фотографии получатся!
— Не знаю как насчёт фотографий, но то, что ты после этого подъёма от пота мокрый как мышь будешь — это точно, — возразил ему Рюмиков, — лично я пас. Остальные тоже отказались. Мы полазили по пирамиде кто повыше, кто пониже, пофотографировались по одиночке и группой и пошли в сторону видневшихся неподалёку развалин древнего храма. Храм впечатления на нас не произвёл. Уж очень он был разрушен. Полузасыпанные песком контуры стен, да валяющиеся кое-где остатки колонн, всё что сохранилось от храма до наших дней. Вдруг откуда-то появился египетский мальчик лет двенадцати и, подзывая нас рукой, кричал: » Мистер, мистер, тали гена. Авиз шуф мумия?». — Идите сюда, хотите посмотреть мумию? — поняли мы.
— Ерунда, какая мумия, — засомневались мы, — все мумии давно найдены и хранятся в музеях. А мальчишка всё настаивал на том, что знает где лежит мумия и может показать её нам. Но за это он хочет получить 25 пиастров. Мы скинулись по пять пиастров, деньги небольшие, и пошли за пацаном.
От холма, на котором стоят пирамиды, простирается пологий склон. На этом склоне построено множество маленьких пирамид и надгробий. К одному из них и подвёл нас маленький египтянин. Сбоку от надгробия виднелся ход ведущий под землю. Спустившись по полузасыпанным ступеням, мальчик позвал нас следовать за ним. Мы вошли в склеп и увидели стоящий у стены саркофаг. Крышка с саркофага была снята и он почти полностью был засыпан песком. И только возле одного края из песка торчали фаланги пальцев ног.
— И это вся мумия, — разочарованно воскликнул Колтунов.
— А что ты хотел за пять копеек, — ответил ему Рюмиков, — будем считать, что мумию мы посмотрели. Пойдём сфинкса посмотрим. И мы, вернувшись к разрушенному храму, продолжили спуск вниз по пологому склону в сторону какого-то сооружения похожего на голову знаменитого сфинкса. Подойдя ближе мы убедились, что это действительно сфинкс и есть.
— Вот тебе раз! Сфинкс-то находится в яме! — не сдержал изумления Миленков.
— Насколько я помню, на рисунках в учебнике истории он нарисован весь на поверхности. На самом деле над поверхностью выглядывает только голова, а всё туловище заглублено под землю.
Ввиду раннего времени возле сфинкса никого не было видно. Мы были совсем одни.
Мы подошли к сфинксу сзади и, походив по краю этой огромной ямы, нашли в её углу что-то похожее на ступени и спустились вниз к туловищу сфинкса. Глубина ямы оказалась метра три- три с половиной. Такой же высоты и было туловище сфинкса.
Вдруг из дверки, расположенной в туловище сфинкса позади правой передней лапы, появился пожилой египтянин и удивлённо уставился на нас.
— Стенне, мистер, стенне. Таля мин гена, — затараторил он, показывая выметающий жест. Мы, не долго думая, скинулись по двадцать пиастров и вручили их египтянину.
Получив целый фунт наличными, он подобрел и даже попытался изображать из себя гида. Мы дошли до каменной плиты, стоящей между передних лап сфинкса. Она вся была исписана иероглифами. Мы спросили у египтянина, — что написано на этой плите. Египтянин достал из кармана две фотографии и протянул их нам. На одной была каменная плита в натуральном виде с иероглифами, а на второй такая же плита но с текстом написанном латинскими буквами. К сожалению надпись была на английском языке, а мы все изучали немецкий. Мы вернули фотографии египтянину. Видя, что фотографии не пригодились, египтянин принялся нам что- то рассказывать энергично жестикулируя руками. Но большинство из того, что он пытался нам рассказать мы конечно не поняли и поэтому постарались отделаться от него, сказав ему, — шукран, ма саляма (спасибо, до свидания). Немного разочарованные увиденным и несоответствием действительности ожиданиям, мы бродили вокруг сфинкса, фотографируясь на память на его фоне. Всё-таки осматривать памятники старины лучше с гидом или экскурсоводом. Он своими рассказами отвлекает от грустных мыслей, возникающих при разглядывании развалин и обломков старины. Вдруг мы обратили внимания на толпу людей на краю ямы в той стороне её куда была обращена голова сфинкса. Там было устроено ограждение и оборудован спуск. Это была не просто толпа, а организованная группа туристов с гидом. Не знаю, уж кем нас там представили, но они слушали, что им рассказывает гид и вниз не спускались. Все ждали когда мы поднимемся наверх. Ну мы конечно не заставили себя долго ждать и поднялись из ямы по ступеням.
Неподалёку от сфинкса располагались сувенирные лавки и магазин торгующий золотом. Из любопытства мы заглянули в золотой магазин, чтобы для интереса сравнить цены. Вошли и ахнули, цены на золото и серебро были в два, два с половиной раза выше чем в городе.
— Ну и дурят же здесь туристов! — воскликнули мы и быстренько покинули этот магазин.
Немного разочарованные тем, что действительность не совсем соответствовала нашему воображению, мы решили посетить ещё одну пирамиду и направились в её сторону. Обмениваясь впечатлениями и обсуждая дальнейшие действия, мы не спеша приближались ко второй по величине пирамиде. Она хотя и уступала по размерам пирамиде Хеопса, но стояла на более высоком месте и поэтому казалась выше. Возле пирамиды стояла группа египтян и каждый удерживал нарядную лошадь взнузданную для верховой езды. И вдруг, когда мы были на полпути к пирамиде, нас обогнали три всадницы верхом на красивых арабских скакунах, обдав запахом дорогих духов смешанных с запахом конского пота. Мы остановились обалдев и несколько секунд заворожённо смотрели им вслед. Три амазонки в брючных костюмах и ковбойских шляпах, сидя по-мужски в седлах мчались в том же направлении куда шли и мы. В головах у каждого из нас одновременно возникла одна мысль, — догнать!, — тем более, что лошади вот они, рядом, — а чем мы хуже!? И мы кинулись к этой группе арабов с лошадьми, глядя вслед удалявшимся всадницам.
— Сколько стоит? Двадцать пиастров! Идёт, поехали, — мы забрались в сёдла и пришпорили лошадей, всё ещё надеясь догнать амазонок. Но не тут-то было. Хозяева лошадей никак не давали нам разогнаться. Они изо всех сил тормозили лошадей, цеплялись за узду, висели на стременах и что-то постоянно громко кричали. Вскоре мы прекратили свою попытку догнать всадниц и остановились, чтобы выяснить в чём дело. Оказалось что эти лошади вовсе не для скачек. Это просто антураж для фотографий на память о Египте, пирамидах и местном колорите. А амазонок мы больше не видели. Они скрылись из виду, ускакав за пирамиды, и только пыль от конских копыт ещё долго висела в воздухе. Солнце, поднимаясь выше, начинало припекать сильнее. Начинался жаркий африканский день.
Мой Египет
88
Загрузка...
