Хранитель

хранитель Лидия Раевская

— Как не стыдно… Молодая баба ведь ещё. А такая свинья уже.

Голос раздался внезапно, и я вздрогнула.

И обернулась.

Никого нет. Оно и понятно: я ж одна сижу. Тогда откуда голос?

— Что, услышала что ли? Ну ****ец.

Снова обернулась. Никого.

Разозлилась.

— Ты кто такой?

— Дед Пихто. Допилась до глюков. Одно слово – свинья ты, а не баба.

Склонив набок голову, смотрю на почти пустую бутылку водки. Свинья? Ну отчего же? У всех бывает, в конце концов. Все пьют. А если б не пили – зачем тогда водку придумали?

— Пить будешь? – Спрашиваю куда-то в сторону, не оборачиваясь.

— Не буду.

— Ну и иди нахуй тогда.

Выжимаю бутылку в стакан, и ставлю пустую тару под стол.

Толкнула её ногой. Зазвенело. Прислушалась.

— Самой-то не противно?

— Нет.

— И зря.

Голос доносился откуда-то из-за правого плеча. Повернула голову вправо, и спросила:

— Ты зачем пришёл? Пить ты не хочешь, уходить не хочешь… Давай я в тебя плюну?

— А смысл?

— Вдруг обидишься – и уйдёшь?

— Куда уж больше-то?

Зажимаю двумя пальцами нос, зажмуриваюсь, и пью.

— Хорошо пошла?

Интересуется, зараза.

— Нормально пошла.

— Ну, значит, нормально и выйдет.

Прижимаю пальцы к глазам, надавливаю несильно, и тру-тру… Пальцы уже чёрные от туши.

— А у меня сегодня день рождения…

Просто так сказала. Не ему даже. А просто так.

— Знаю.

— Тогда поздравляй меня, раз припёрся.

— Перебьёшся. Тебя не поздравлять, тебя драть надо. Ремнём солдатским, с пряжкой. Чтобы жопа две недели красная была.

Расплываюсь в улыбке:

— Дедушка, это ты?

За плечом фыркнули:

— Вот ещё. Дедушка твой на тебя даже смотреть не может. Растили тебя, растили, сколько вложили в тебя, дуру. И всё по ****е пошло, Господи прости.

— Не поминай Бога всуе, привидение. Где мой дедушка?

— А я откуда знаю? Наверное, с бабушкой.

— Ты их видел?

Молчание.

— Ты ушёл уже что ли?

Шорох за плечом:

— Куда ж я уйду от тебя… Тут я.

Отламываю твёрдую корочку от засохшего куска Бородинского, и сую в рот:

— Эх, жизнь – говно… Тебе не понять, ты привидение. У тебя нет дней рождения. И нет друзей, которые о нём забывают… У меня красивое платье, скажи?

— Красивое.

— А… Значит, у тебя глаза есть. А туфли мои видишь?

— Это тапочки. Золушка, блин.

Хохочу:

— Проверка связи! А что ты ещё видишь?

— Тебя вижу. Пьяную. Страшную. Омерзительную. Глаза б мои на тебя не смотрели.

Сморкаюсь в кухонное полотенце:

— Нет, ты не дедушка. Дедушка меня любил. Дедушка называл меня Принцессой. Знаешь, когда-то давным-давно у меня в ванной..

Вернее, тогда ещё у дедушки в ванной, крючочек на стене висел. Низко так… И рядом пластырь наклеен был, сверху. И ручкой на нём написано: «Лидушкино». Там моё полотенце висело, когда я маленькая была… Ты видел крючок?

— Видел. Он и щас есть, дура.

— А, точно. Он и щас есть… О чём я, кстати? Так вот: ты точно не дедушка.

— Само собой. Я б удавился с такой внучкой.

Бросаю полотенце на пол:

— А что ты всё время мне грубишь, привидение? Я тебя звала разве? Приглашала?

— Ты ревела.

— Ревела. И что дальше?

Вздох протяжный:

— И ничего. Нельзя реветь в свой день рождения, нельзя.

— А если хочется?

— Потом пореви.

— А если…

— Что ты торгуешься, а? Сказал же: не реви. Не реви в день рождения.

Наклоняюсь, поднимаю с пола полотенце, и смотрю за своё правое плечо:

— А руки у тебя есть? Машинку стиральную открыть сможешь?

— Ну ты обнаглела, девка. Сама открывай. Нашла себе мальчика на побегушках.

— Да и чёрт с тобой, привидение.

Бросаю полотенце обратно на пол.

— Чёрт всегда со мной. С тобой, кстати, тоже.

Смеюсь:

— Да со мной рядом вечно черти какие-то. Постоянно. Их только зовут почему-то по-разному: Миша, Петя, Коля, вот, ещё.

— Особенно, Коля, да.

— Он меня бросил, привидение… — Говорю вдруг, и соплю носом втягиваю протяжно.

— Горе какое. Я тебе с самого начала говорил: шли ты его нахуй, ничего путного не будет… Разве ж ты послушалась?

— Не говорил ты мне ничего!

— Говорил. Другое дело, что ты слышать не хотела.

— А почему сейчас слышу? Потому что водка палёная?

— Потому что день рождения. Ты меня утомила уже своими вопросами. Потому что день рождения у тебя. А ты ревёшь.

— Ага… То есть, если я реву в день рождения – я сразу тебя слышу?

— Понятия не имею, если честно. Сам пересрал, когда ты вдруг ответила.

Провожу ладонью по столешнице. В руку попались скомканная салфетка, и чек из продуктового магазина. Ладонь почему-то мокрая – бумажки прилипли сразу. Держу ладонь вертикально – они не падают.

— Смотри: фокус-покус. Я умею притягивать бумажки.

— Молодец. Дедушка будет рад твоему таланту. Ты только развивай его.

Сжала бумажки в кулаке, и плюнула за правое плечо:

— Тьфу на тебя, нечистый. Отстань от моего дедушки. И прекрати о нём все время говорить.

— А о чём с тобой ещё разговаривать? Ты же овощ.

— А ты привидение.

— Кто сказал?

— Я.

— Как всегда, мимо тазика.

— А почему я тебя тогда не вижу?

— Суслика видишь? Вот и я не вижу. А он есть.

— Хитрый ты.

— А ты дура.

— И овощ?

— Пожалуй, с овощем я перегнул палку. Нет, ты просто дура.

— Поэтому меня никто не поздравил сегодня, да?

Снова протяжно втянула соплю носом.

— А для тебя это так важно?

— Очень. Мне ж не нужно ничего, привидение…

— Не называй меня так.

— А ты не перебивай. Пришёл – значит, сиди и слушай. У тебя жопа-то хоть есть? Ну, на чём ты сидишь?

— Господи, святый боже… За что ж ты мне досталась-то?

— У дедушки моего спроси. Так вот: мне ж не нужно ничего, правда. Подарков не надо, цветов тоже… Они забыли просто, привидение. Забыли. Все забыли…

— Ну, что-то ты загнула, подруга. А папа? А сын твой? А сестра троюродная?

— Это не то… Друзья забыли… А Коля-сука…

Зарыдала.

— Из-за него ревёшь, что ли? Нашла повод. И никто тебя не забывал.

— А Юлька?

— Ты давно ей звонила? В больнице она сейчас. Дочка у неё болеет сильно. Кстати, Юлька тебе эсэмэску написала, только ты телефон на зарядку забыла поставить – вот и не дошло.

— А Ирка?

— Ирка в роддоме сейчас лежит. Рожает, между прочим. Через три часа мальчика родит. Сама понимаешь, ей не до поздравлений.

— Хорошо. А с Женькой что?

— В армии он, забыла что ли? Хабаровск. Китайская граница. И телефона у него там нет.

Вопросы кончились.

Водка кончилась ещё раньше.

Пошарила ногой под столом.

Зазвенело.

— Слушай, привидение… А можно мне Ирке позвонить?

— У неё телефон выключен. Ты ей лучше сообщение напиши. Мол, поздравляю с рождением сына. Вот она удивиться-то!

— Думаешь?

— А ты б не удивилась?

— Ещё как. Да, я ей напишу. Слушай, привидение…

— Да что ж ты будешь делать-то? Раздражает уже просто!

— Это тактика такая военная. Психическая атака называется. Говори уже: ты кто?

— Я тебе сразу сказал: дед Пихто.

— Дедушка!

— Бабушка, бля! Какой я тебе дедушка?!

Пожимаю плечами:

— Знаешь, я вначале думала, что ты – мой типа ангел-хранитель. А теперь понимаю: нифига ты не ангел. Ангелы матом не ругаются.

— Ещё как ругаются. Особенно, когда у них такие подопечные как ты.

— Значит, всё-таки, ангел?

— Чести тебе много – ангелов ещё дарить. Бог не фраер – он тебя насквозь видит. Обойдёшься просто хранителем.

— Хранитель… Смотрю, дохуя ты мне чего сохранил! До тридцати лет дожила – ничего хорошего не видела!

— Ну ты и скотина, дорогая моя… Помнишь, как ты в десять лет котлетой подавилась?

— И что?

— Да ласты бы склеила запросто. Если б не я. А помнишь, как ты за маршруткой бежала-бежла, не успела, и давай всех ***ми крыть?

А маршрутка та через три километра в грузовик въехала… А сын твой? Пожалуй, лучший день в моей жизни был… Я аж рыдал от умиления, когда ты его в мокрую макушку нацеловывала, лёжа в родильном кресле. Если ты помнишь, он у тебя мёртвым родился.

А что там происходило за спинами врачей – ты даже не видела…

— Видела. Они его откачивали.

— Откачивали. А сердечко-то уже…

— Врёшь ты всё!

— Не умею.

— А Диму, Диму почему не спас?! Он же… Он умирал там, один… Без меня!

— У него свой хранитель. Был. И получше меня, кстати. Хороший мужик, мне нравился. Уж из какой только жопы он Диму твоего только не вытаскивал, а всё попусту. Я порой смотрю на вас, идиотов, и волосы дыбом встают: что ж вы творите-то, а? Вас вытащишь, отмоешь-отчистишь, и только покурить отойдёшь – ****ец. Опять куда-то вляпались. Вот что вам на месте не сидится?

В окно смотрю. Темно на улице… Отражение своё вижу. Под глазами тушь размазалась, и нос блестит как лампочка.

— Я же сижу, вроде…

— Сидишь. Вот именно, что сидишь! Милостей ждёшь? Не будет тебе милостей, не заслужила. Помнишь, тебя Алла Анатольевна предлагала в МГУ по блату пропихнуть? А ты что ответила?

— Что нахуй оно мне не нужно…

— Вот. А помнишь, тебя Ваня Мальцев замуж звал? Положительный был парень, тебя, дуру, любил — аж треск стоял. Что ты ему ответила?

— Ну, не помню уже… Что-то вроде: «Сначала институт свой закончи, студент-практикант…»

— Вот. И ведь закончил, шельмец. С отличием закончил. Банкир теперь. А красавец какой… У-у-у-у…

— Не плюй мне в душу.

— Да кто ж тебе туда плюёт? По плевкам это у нас как раз ты большой спец.

Покраснела.

Пнула что-то под столом.

Зазвенело.

Снова покраснела.

— А ты чего молчал тогда, а? Чего не подтолкнул? Сам просрал моё счастье, а теперь издевается!

Лучшая защита – это нападение.

— Ну, вот давай только не будем с больной головы на здоровую. Кто не толкал? Я не толкал? Да я себе все руки-ноги-крылья отбил к ***м, пока по тебе долбил! А тебе пофигу всё. А ты у нас сама всё лучше знаешь. Так что теперь я только котлеты из тебя вытаскиваю, да в маршрутки не пускаю. И на том спасибо скажи.

— Спасибо, прив… Хранитель…

— Не за что. Ты слушать, слушать учись. Сомневаешься в чём то – сядь, посиди… Глазки прикрой, и позови меня тихонечко. Я услышу. Я всегда тебя услышу. Ты только меня слушать учись, бестолковая ты моя…

— А ты правда моего дедушку знаешь?

— Правда. И бабушку знаю. Замечательные старички.

Стискиваю зубы, и выдыхаю:

-И Димку видел? Как он там, без меня?

Тишина. Кусаю губы:

— Ты меня слышишь?

Тишина.

Кидаю взгляд на часы.

Полночь. День рождения закончился.

Встаю со стула, убираю грязную посуду, выкидываю пустые бутылки и смятые салфетки, протираю стол.

Смотрю в окно. Там темным-темно. Отражение своё, как в зеркале, вижу… Под глазами размазанная тушь, и нос-лампочка.

Блестит. Закрываю глаза, и зову тихонечко:

— Дедушка, ты меня слышишь? Ты прости меня, дедуль, я и вправду не подарок. Намучался ты со мной… Я у тебя шебутная… Не хочу я тебя Хранителем называть, уж не обижайся. Сам дедом представился – так что не жалуйся теперь. Ты это… Передай там Димке привет от меня. Скажи, что люблю сильно, что скучаю очень, и что он, паразит, ещё у меня ****юлей выхватит, когда его увижу. Он знает за что. И ещё: я не буду больше плакать в свой день рождения.. И не потому, что не хочу тебя слышать. Я просто не хочу тебя расстраивать. Ты знаешь, я ведь вспомнила: примета такая есть. Плакать в свой день рождения – это обижать своего Хранителя. А я ещё и плюнула в тебя, дура. Прости, дед. Прости… Ты меня слышишь?

Сижу, глаз не открывая. Ловлю каждый шорох.

Тишина.

Тишина.

Тишина.

И только за окном вдруг зашумели деревья…

© Лидия Раевская

106
ПлохоНе оченьСреднеХорошоОтлично
Загрузка...
Понравилось? Поделись с друзьями!

Читать похожие истории:

Закладка Постоянная ссылка.
guest
0 комментариев
Inline Feedbacks
View all comments