За свою недолгую службу я повидал много вариантов военной карьеры. Причём в широчайшем диапазоне, от «хуяссе!» до «нуивонафиг!».
Ну вот хотя бы такой пример. Со мной в училище учился один мальчик (именно мальчик, так как курсантом, а тем более военным, его назвать было ну никак нельзя, даже при самом тяжёлом алкогольном отравлении). Папа у него был генералом из ГШ ВС РФ, причём на очень серьёзной должности. Каждый месяц сынок генерала летал в Москву с военного аэродрома (по медицинским показаниям) примерно на неделю. Ну лечится человек, что тут непонятного? На лекциях его никогда и ни о чём не спрашивали. На экзаменах он отвечал заранее выученный билет. Так прямо и говорил:
— Я знаю вот это.
Ему, естественно, отвечали:
— Ну докладывайте.
В наряды его не ставили. В принципе. Ни в какие и никогда. Он вообще не знал, как это делается. И самое интересное, он искренне не понимал, зачем это вообще нужно. То есть он ходил по училищу с широко раскрытыми от удивления глазами и искренне недоумевал, что, а главное зачем делают все эти люди вокруг.
Его перевели в ЛенПех из МосВОКУ. За что и почему он никогда не рассказывал. Уже на «госах» мы как-то пересеклись с ним в библиотеке. Он сидел и читал какую-то фантастику. Я ему говорю:
— Солома (это его кличка была, производная от фамилии), ты бы хоть почитал чего-нибудь, ну про автомат там или про танк какой. Спрашивать же будут, попадёшь ведь.
— А зачем? «Госы» я уже сдал. Да мне это и не надо. Я же не в войска пойду. Для офицера за МКАДом земли нет! Это тебе нужно, ты же «фанат профессии».
Я только руками развёл. Причём на него даже обижаться не получалось, ведь он был ни в чём не виноват. Это был просто инопланетянин, и его миссия на этой планете была не такой, как у меня. Да и как человек он был нормальный – просто другой.
И вот на выпуске он получает красный диплом! Рота лейтенантов просто гомерически ржала, а генц был от стыда красный как рак. Наверное жутко материл себя, что не в кабинете ему диплом выдавал. Я думаю, он и хотел, но надо же было торжественные фотки сделать.
Куда этот мальчик попал после выпуска никто не узнал. Хотя поговаривали, что помощником военного атташе куда-то в Европу. Это – на сто процентов правдивая история.
Бывают и диаметрально противоположные случаи. Я, к примеру, видел генерал-лейтенанта, который семь, я подчёркиваю, семь лет прослужил в должности командира гранатомётно-пулемётного взвода на китайской границе. Он сам нам об этом рассказывал. Причём я видел, как он обращается с АГСом и могу точно сказать – он не врал.
Короче, любой военный, который хотя бы пару лет отучился в военном училище, может рассказать вам десятки подобных историй. Но к моему рассказу это не относится. Я просто попытаюсь подвести некоторым образом итог и рассказать вам, дорогие читатели, как я пытался построить свою военную карьеру. Описать вам, так сказать, свой «стремительный полёт над руинами моих мечтаний».
Ну так вот, закончил училище я довольно неплохо. Красный диплом не получил из-за своей патологической склонности к залётам, но учился на «отлично». То есть преподы говорили: «Умный, причём, не «зубрила», а комбат и ротный мечтали: «Хорошо бы расстрелять его на помойке, да там же и похоронить!» Так что куда ехать – я не выбирал. Выбирали меня. Просто говорили: «Ты, если надумаешь, приезжай после выпуска, а с твоим предписанием мы сами разберёмся, у нас кадровик в штабах двери ногами открывает».
Были варианты, были. Хотя в каждом варианте шанс сдохнуть был примерно фифти-фифти. Вот где меня точно не хотели видеть, так это в «Арбатском военном округе». Даже удивительно, правда?
В училище у меня сформировалась твёрдая репутация «умный распиздяй», ордена-медали в наличии были. Да и на первой Чеченской PR-менеджер у меня был – ого-го (комбат), а у него много знакомых в «интересных подразделениях» было. Так что было кому за меня слово замолвить.
Я внимательно изучил все предложенные варианты – и поехал на ТОФ. Там должность предлагали самую интересную, да и предписание туда было. Тем более в морской пехоте нет таких жоп, как у мабуты или корабелов. Там все части или в крупных ВМБ стоят или, на крайняк, рядом. Нет там ни Борзи, ни Гремихи со всякими Камчатками. Да и что мне терять было, если у меня ничего не было? Ни жены, ни жилья.
Приехал я в славный город Владивосток за день до Дня Флота.
Представился, бросил чемодан и РД в ротной канцелярии, переоделся в камуфляж и понял, что приехал я крайне не вовремя. Просто каждый год на этот праздник на морской пехоте – и выставки вооружения и техники, и показательная высадка десанта, и «балет» с крушением об головы стройматериалов. А тут я, молодой и красивый. Командир полка и вынес решение:
— Давай, дуй со всеми в гавань, а там окажешь посильную помощь. Разберёшься, в общем. Такие люди нам нужны.
Ох, зря он это сказал, не подумавши. Приехали мы на место. Назначили меня старшим на выставке техники – смотреть, чтобы пьяные в БТРах не спали или детишкам на память ничего внутри не откручивали. Да и за самими детьми приглядывать, они для техники могут быть опаснее пьяных.
Ну, показываем мы всё гражданским, на вопросы дебильные отвечаем (которые блондинки задают), всякую херню с умным видом несём. Людям же интересно. Да и где ты ещё фотку «мой сынуля хреначит из КПВТ» сделаешь?
Дело шло уже к вечеру, собрались мы группой офицеров внутри «мутанта» («Нона» на базе БТР-80), там места много, и начали «снимать стресс». Поскольку стресс был серьёзный, снимать пришлось долго, даже устали слегка. Вылезли наружу перекурить. Даже пьяный морпех в технике не курит. И тут я вижу рядом лошадь. Ну знаете, каких дают покататься. Рядом девчонка – водитель. Тут я понял, что хотя я поездил уже почти на всей боевой технике вплоть до танка, но на «боевом коне» – ещё ни разу не катался. А вот как оно, интересно? В развёрнутом конном строю, в сабельной атаке, на белогвардейские пулемёты, а? Подхожу.
— Как жеребец? Обстрелянный?
— Это кобыла.
— Ага, вижу что не мерин. Горячая? Могу шенкеля с трензелями задать?
Лошадь насторожилась. На ней до этого только детишек катали. У девчонки – пилота «боевого коня» глаза квадратные. Но клиент стоит – не качается, за лошадь, чтобы не упасть, вроде не хватается. Хоть и херню несёт, но речь связная. Может, это юмор у них такой, это же не люди – военные. Да и вон как об головы себе всё ломали. Тоже надо понимать, работа такая. А если они так каждый день развлекаются… В общем, фиг поймёшь.
— Да в принципе, почему бы нет? А вы умеете?
— Да я родился в седле! И, это, с молоком матери, в общем.
Лошадь презрительно фыркнула. В седло я скорее запрыгнул. Ну не умею я правильно, я же только в кино видел. Да и соответствовать надо.
Поэтому я принял максимально сосредоточенный вид и коротко и по-деловому спросил:
— Сабля есть?
После этого вопроса даже лошадь посмотрела на меня как на идиота. А девушка растерянно спросила:
— А… вам зачем?
— Как это зачем? Шашки долой! Рысью, марш — марш!
«Иго-го, бля! Иго-го! (Вот же дебил!)», – сказала лошадь.
После того как я взгромоздился в седло, я понял, что у лошадей ни тахометров, ни спидометров нет. У них даже ручника не предусмотрено, не говоря уже о пневмозапуске двигателя. Ну и как на ней теперь «стартовать»? И тут я совершил ошибку (первую, но не последнюю) – что-то неправильно дёрнул и в добавок ударил лошадь каблуками.
— Не вопрос. Держись, падел!!!
Сказала лошадь и понесла с места в карьер.
Благо народ на площади уже расходиться начал, то есть ни толп детишек, ни особо плотных скоплений людей уже особо не было. И вот мы с лошадью вдвоём мчимся по полупустой площади бешеным аллюром. Чтобы хоть как-то минимизировать потери среди мирного населения, я ору диким матом: «Уйдите все с дороги, ПОЖАЛУЙСТА!!!»
По пути чуть не сшиб какую-то группу старших офицеров (как оказалось это был комендант гарнизона с приближёнными), брызнули они из-под копыт как стая перепёлок. В след раздался истошный вопль:
— Держите, бля, этого поручика Ржевского!!!
Проскакали с лошадью мы немного, она тормознула в сквере, рядом с площадью. Девчонка следом прибежала, вся в слезах. Мы с лошадью её еле успокоили, уж больно она переживала за нас. Тоже странная, вот чего сразу в слёзы-то?
Денег с меня девушка с лошадью не взяли. Почему – не знаю.
Ну а комендант гарнизона потом в полк позвонил и очень долго интересовался: «С каких это пор в морской пехоте таких гусаров готовят?»
На что ему ответили, что да, и лошади у нас тоже штурмовую подготовку проходят. Даже по полосе лазят – что те демоны.
Вот так и вышло, что моя офицерская служба стартовала под псевдонимом «поручик Ржевский». Всё бы ничего, но комиссар полка меня мгновенно «взял на карандаш». Записывал за мной абсолютно всё себе в блокнотик и при случае на каждом совещании цитировал. Типа, «Вот, полюбуйтесь, товарищи непосредственные командиры и начальники. И что прикажите с ЭТИМ делать?»
Особенно ему не нравился мой стиль общения с подчинённым личным составом, постоянно свой блокнотик доставал и зачитывал.
— Что вы ответили своим подчинённым, на их вопрос о вашей дальнейшей военной карьере?
— Не помню, тащ подполковник.
— Цитирую дословно: «Мои мечты о военной карьере растворились в полумраке вашего гаснущего интеллекта». Зачем же так матросов оскорблять? Вы что, просто по маме послать не можете?!
— Ну а что ещё можно было сказать? Если они простейшей прикладной геометрии за шестой класс не знают?
Это на моём первом полигоне случилось. Попросил я их СТП (среднюю точку попадания) на КВМ (контрольно-выверочной мишени) вывести по четырём пулевым пробоинам. Был я, мягко говоря, немало удивлён их оригинальным решением этой несложной задачки.
И как-то всё время получалось, что он меня постоянно палил на какой-то фигне. То увидит, как я губы себе на полигоне крашу (ну что я могу поделать, если они у меня на холодном ветру зимой постоянно обветриваются, вот и приходится гигиенической помадой пользоваться). Хотя картинка была ещё та, наверное – стоит летёха, весь такой из себя военный, в каске и с автоматом на шее – и губы накрашивает. То еще что-нибудь, подрывающее авторитет и разрывающее замполиту шаблон.
Помню, случился у нас в части какой-то очередной праздник с выносом боевого знамени. Праздники у военных вообще жутко проходят – на них обязательно надо затрахать вусмерть и самого себя, и подчинённых – иначе это и за праздник не считается. Для этого можно и нужно заниматься проверками и «приведением в соответствие» внешнего вида, порядка в расположении и на закреплённой территории, наличия и отсутствия личного состава и т.д, и т.п. Короче, перед праздником абсолютно необходимо привести себя и всех окружающих в состояние крайнего озверения – такая уж праздничная традиция, ничего не поделаешь.
В общем-то в тот раз нормально всё прошло: на знамя посмотрели, херню всякую, что с трибуны командиры несли – послушали, парадным маршем под оркестр погуляли. Всё. А я прямо в тот же праздничный день помощником дежурного по полку заступал.
Здорово же, правда? Даже и готовиться не надо, только награды снять. Ну и когда снимал – увидел, что на ордене крепёжное кольцо разогнулось. Ладно, думаю, потом аккуратно согну, чтобы не поцарапать. А сам орден на ключи прицепил – чтобы не потерять. Ну и вот, выходит замполит полка, с полканами из штаба флота и дивизии, а в «аквариуме» (это комната дежурного по полку) сидит летёха, документацию заполняет, у него рядом на столе ключи и на них вместо брелока – «Орден Мужества».
Долго же они все хором на меня орали! Где только таких, как я, берут, да ничего святого для меня нет…
Ну а уже перед тем как в Дагестан уехать, я нашего замполита наконец-то окончательно разочаровал. Как он сам сказал: «Потерял я веру в человечество вообще и в младших офицеров в частности».
Пообещал нам всем ЕБН по штуке в день на войне (по тому курсу – больше штуки баксов в месяц между прочим). Я так понимаю, наверное опять бухой был. «Финики» потом так и говорили: «ЕБН обещал, вот пусть сам и платит, а у нас для вас таких денег нет!»
Но себе, кстати, все боевые закрывали, 31 день в феврале 2000-го – это установленный факт.
И вот мы, группа младших офицеров, убывающих на войнушку, сидим в офицерской курилке и мечтаем. Постепенно высота полёта мечт достигла каких-то стратосферных высот. Разговор уже зашёл о том, что делать если денег не просто много, а, типа, ты нашёл чемодан баксов в деревенском сортире. Ну а что, бывает же?
Не бывает конечно, но меня же мои боевые товарищи спрашивают, между прочим, надо отвечать.
— Ну, я бы себе обалденную усадьбу отгрохал. Со строевым плацем.
— А плац-то нафига?
— Так я бы себе ещё батальон девок купил. Нетяжёлого поведения. И по утрам, стоя на балконе в камуфлированном халате, у них бы парад принимал. Как положено, с оркестром. И чтоб они были голые, но в сапогах, ремнях и касках. А я, значит, стою и командую с балкона: «Минетчицы! Носочек тянем! Носочек! Анальная рота! Шаг не слышу!!!»
Я в раж вошёл, расписываю картину, но гляжу – на мой «крик души» почему-то никто не реагирует. И все куда-то мимо меня смотрят. Оборачиваюсь – опа, наш полковой комиссар стоит. Он бедный весь неровными пятнами пошёл, прямо как камуфляж стал, честное слово. Потом уже, на отвальной пьянке, видать под влиянием горячительного, он разоткровенничался:
— Хороший ты специалист, Новиков. Но иметь таких подчинённых как ты – ну его нахер.
И вот это он прямо самую суть ухватил, которую все мои командиры понимали, но выразить могли только матом, а у него это почти получилось обычными словами. Так что у меня в учётной карточке поощрений и взысканий очень интересные записи. Украсть бы её надо было, много там интересных записей, вроде таких:
Выговор. За убытие с полигона в увеселительное заведение на боевой технике.
Снятие ранее наложенного взыскания. За профессиональное проведение показательного занятия «Боевые стрельбы взвода».
Ну и так далее в том же духе. Интересно, в общем. Начштаба полка как-то раз сказал: «Я свой берет сожру, если ты когда-нибудь майора получишь!» Хотя сам был ещё тот любитель «стресс снять». Ему, кстати, одна крылатая в нашем подразделении фраза принадлежит.
Драли меня помню на очередном полковом совещании, он решил тоже «свои пять копеек вставить». Ну и высказался:
— Да, что с ним разговаривать, тащ полковник. Я его в библиотеке видел!
Командир полка после этого заявления даже слегка растерялся сперва. Но быстро взял себя в руки и сделал осуждающее лицо, типа: «Ну как же вы так, поручик, вы же офицер!»
Всё, с тех пор в полку, когда нужно было показать свою крайнюю степень недоверия кому-либо как военному, просто говорили: «Да что тут говорить? Его в библиотеке видели!»
И самое главное – ведь не специально всё так у меня получалось. Причём например, просто спалиться пьяным вусмерть офицерскому патрулю – до такого я никогда не опускался. Всё как-то спонтанно и заковыристо выходило всегда.
Помню, на второй войне, один раз особистов чуть до истерики не довёл.
Комбат, по его собственному выражению, в искусстве дрессуры своих разведчиков, достиг невиданных высот. И по этой его иезуитской технологии предоставлять мне свободное от выполнения боевых задач время нельзя было в принципе. А тут у нас «окно» между выходами появилось, аж двое суток. То есть я уже априори становлюсь для него военным преступником.
Сижу, помню, как раз в офицерской курилке, с задумчивым видом, а комбат мимо проходит.
— Новиков! Накажу!
— За что, тащ майор?
— Если офицер с задумчивым видом смотрит в карту, я спокоен. Можно даже сказать — я горжусь собой. Мои подчинённые делом заняты — Родину охраняют. А вот если мой офицер, просто сидит и думает, значит думает он херню какую-нибудь про своего командира. Или вынашивает планы нарушении воинской дисциплины. Или придумывает, как от боевой подготовки уклониться.
Он, кстати, абсолютно прав оказался. Мне только-только перед этим вертолётчики про один кабак в Махачкале рассказали, где девушек нетяжёлого поведения — по пять штук на квадратный метр. И вот я как раз сидел и размышлял, что неплохо бы лично в этом убедиться, проверить, так сказать, достоверность полученной информации.
Ну вот так меня дежурным по КПП на периметре и поставили.
Нормально всё, не впервой, тащим службу с бойцами. На почве крушения своих надежд на феерический дебош устроили на КПП фашизм. Прибегает на КПП особист, самый молодой у них, но страшно деловой, конечно. И с ходу начинает мне излагать, веско так:
— Значит так. Сейчас вертушка будет. Пока она обратно не улетит, никого через КПП не впускать, никого не выпускать. Всё. Граница на замке!
Я, приняв максимально серьёзный и ответственный вид, спрашиваю:
— Товарисч старший лейтенант, не могли бы вы просветить меня, как лицо, ответственное за организацию пропускного режима, в ваши тактические СМЕРШевские замыслы?
— Ты чо? Ваще нюх потерял?
— Ой да ну я же один хрен ровно через час всё узнаю. Кто с вертушками работает? Ты или я?
Особист махнул рукой:
— Да негра дохлого привезут. Спецы добыли.
— Они чего в Африку случайно по пьянке уехали? Вроде сегодня видел их, трезвые…
— Не придуривайся. Наёмник. Надо фотки сделать, пальцы откатать. Оформить, в общем.
— А, понял. У спецов лицензии на отстрел не было? Дело им шьёте? Пахнет?
— Что пахнет?
— Ну, нигер этот ваш, пахнет уже?
Младший НКВДешник досадливо махнул рукой и умчался по своим особистским делам.
Ну, думаю, надо этот скучный процесс с мёртвым негром как-то оживить, простите за невольный каламбур.
У дежурного по КПП стоял магнитофон, через который на все «колокольчики» периметра транслировалась «патриотическая» музыка. Ну и целый ящик аудиокассет, естественно. Всё я перерыл, но нашёл, что искал, да. Слышал до этого один раз на периметре.
И вот вертушка села, движки заглушили. Я для пущего эффекта паузу выдержал – и врубил на полную катушку!
На кассете, котрую я так долго искал была запись группа «Запрещённые барабанщики», песня «Убили негра». Ну вы помните, да? В 99-м супер-хит был.
И над периметром понеслось разухабистое: «Ай-яй-я-я-я-я-ай, убиииили негра, убили негра… Ай-я-я-я-я-я-яй ни за что ни про что, суки замочииили!»
Особисты красиво бежали в сторону КПП под ритм рэгги, а из динамиков неслось: «Только мёртвый негр не идёт играть в баскетбол…»
Когда особисты проорались, то естественно заявили:
— То, что ты до сих пор не в тюрьме, это не твоя заслуга, а наша недоработка!
Тоже мне. Напугали прямо своей избитой фразой. Мюллеры, блин. Хотя, «материальчик» на меня у них имелся, очень даже неплохой, это факт.
Одним словом, что бы я ни делал в армии – ничего хорошего для моей карьеры почему-то не выходило. Хотя мне уже потом сказали, что мне надо было не выёживаться, а в спецы идти, когда звали. Для таких, мол, как я там самое раздолье. Но испугался я, если честно. Думал – не потяну. Очень уж тяжело у них. Как сейчас, – не знаю, но в то время это была генеральная репетиция ада на земле. Ладно ещё у меня на службе нелёгкой «работы» было немало, но, как говорится, «есть время сделать выдох». Но служить в таком режиме постоянно – это, как по мне, всё-таки перебор.
© Новиков
1 363
Загрузка...
