ОЛЬГА ИЛЬИНСКАЯ
“Из жизни фотомодели Зингер”.
“ЖЕНЩИНА, КОТОРУЮ Я ЛЮБЛЮ…”
Рая посмотрелась в большое Алисино зеркало, висевшее в гардеробной, и удовлетворённо провела накладными ногтями по гладким, цвета слоновой кости щекам с ухоженной ровной кожей.
– Со мной любят работать стилисты. Говорят, что гримировать меня – одно удовольствие. Тонального крема почти не требуется, – как бы между делом сказала Рая.
Наверное. Но Алисия неожиданно вспомнила, как полгода назад, перед рождеством, они вместе ходили на распродажу косметики и разного парфюма, перенюхали бесчисленное количество ароматных склянок, потратили деньжат кругленькую сумму (а как вы хотели?). Рая выбрала несколько флаконов с тональным кремом и сложила их в пакетик, потом неожиданно остановилась, повернулась к прилавку и, набрав в тот же пакетик, как картошку в авоську, элитных дорогих помад: алых, бардовых, розовых, коричневых, и ещё блеса для губ, потом протягивает всё это богатство Алисии: «Тебе! Будь счастлива!»
Алисия опешила вначале, пакетик взяла, растрогалась и давай свою старшую подругу благодарить, а Рая вдруг упала на колени перед ней, обхватила её руками и заголосила на весь магазин: «Прости ты меня! Тварь я, тварь последняя!»
На них тут же стали оглядываться, Алисия по-своему Раю успокаивает, а та воет в голос. Менеджеры вызвали «неотложку». Когда медики с чемоданчиками прискакали в глубь зала, Рая уже стояла на ногах, одной рукой поглаживая, а другой обнимая Алисину голову. Медики постояли, посмотрели, послушали причитания на незнакомом им славянском языке и убрались восвояси, вопреки предубеждениям, что такую нервную девушку, устроившую сцену в магазине, следует госпитализировать и изолировать от общества. Зачем? Она здорова.
Всё правильно, когда человек думает, анализирует, он здоров. Духовно, во всяком случае.
…
Свой день рождения Рая любила. Особенно ей нравилось, когда про неё вспоминали и щедро сыпали поздравлениями. Рая собственноручно пекла торт в несколько коржей, поливала его шоколадной глазурью, а посерединке ставала длинную тонкую свечу. Одну! (Зачем двадцать, тридцать? О возрасте дам не принято распространяться!) Свеча одиноко горела, а Рая угощала тортом всех, кого хотела. Соседей! Но в Америке принято держать дистанцию, однако для Раи в такой день не существовало авторитетов. «Мой день, законный, делаю, что хочу», – считала она…
– Сладкое редко ем, – удовлетворённо глядя на себя в зеркало, сказала Рая.
– Странно, что ты, вообще, ешь! – заметил Димон, намекая на Раину худобу.
– Да, – оглянулась на него она. – Я слежу за фигурой. Модель обязана это делать. Мой папа даже говорит, что моя жизнь – это каждодневный эстетический подвиг!
– О-о-о! – вскинул брови Димон и повернулся к Алисии, которая опять что-то жевала. – А твой батя что говорит?
Алисия рассеянно заморгала ресницами, не улавливая нить разговора, но честно призналась:
– Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган!
Рая расхохоталась, а Димон, округлив глаза, бурно зааплодировал:
– Да мы с ним одной крови! Твой родитель отличается вселенской мудростью
– Да, – серьёзно кивнула Алисия. – Папка у меня головастый! Мне, вообще, везёт на хороших людей! В Америке у меня сдвинулось с мёртвой точки, когда я познакомилась с Полом Хоуком. Слышали?
– Гений! – хмыкнул Димон.
– Не знаю, – пожала плечами Алисия. – Фотограф не хуже других, но он добрый и не приставучий. Поэтому с ним удобно работать.
Рая по-своему отреагировала относительно Пола Хоука:
– Ничего особенного, одни клише. Нет индивидуальности! Про доброту его тоже наслышана, такому прямая дорога в бар «Голубая устрица».
– И не только ему одному! – подхватил Димон.
Алисия не соглашалась.
– Пол Хоук – выдумщик. Поэтому журнал «Voge» им заинтересовался.
Димон с Раей ухмыльнулись. Конечно, журнал «Voge» не нуждался в услугах Пола Хоука, потому что «Voge» больше, чем журнал! Если ты заинтересовал это издание – значит, первый среди равных.
– Знаете, что Пол Хоук придумал? – воскликнула Алисия и, вскочила с дивана, забегала по комнате.
– Знаем, сколько можно об одном и том же? – отмахнулась Рая.
– А я не знаю! – пафосно выкинув руку вперёд закричал Димон.
– Аудитория у ваших ног! – повернулась к Алисии Рая.
И та несколько засмущалась. Алисии показались те страницы слишком личные, не для всеобщего обозрения, но не терпелось рассказать! Язык прям чесался.
– Пол Хоук для очередной фотосессии нашёл укромный уголок на берегу океана. «Чтоб всё натурально, чтоб всё натурально!» А что тут натурального-то? Ну, океан, а дальше что? Огромные каменные глыбы, рядом с которыми шлюпки кажутся игрушечными, и всё?
– Ближе к делу, – спокойно перебила её Рая. – Про голых парней, пожалуйста.
– С этого места поподробнее, – живо включился в игру Димон. – Стриптиз – дело тонкое.
Алисия надулась:
– Не буду ничего говорить!
Рая, поджав губы, перехватила «эстафету»:
– Там были моряки. Они яхту латали. На моделей – ноль внимания. А те привыкли, что все на них таращатся, а тут такой облом. Моряки оказалась «обликом орале».
– Кастрированные, наверное, – предположил Димон.
– Дима! – аж задохнулась Алисия. – Как ты можешь так говорить?
– Все причиндалы у них на месте? – в том же серьёзном ключе продолжил Димон. – Штаны снимали, показывали?
– Да ну тебя! – отмахнулась от него Алисия.
А Рая громко, насколько это возможно подытожила (с чувством озвучила свою главную мысль):
– Капитаном у них был Гарри!
– Хэйри! – запротестовала Алисия. – Хэйри! Вот Рая не знает, а говорит.
Рая многозначительно посмотрела на Димона и глубоко вздохнула, мол, что ещё взять с этого детского сада?
– Его зовут Хэйри, и у него глаза, как океан, – улыбнулась Алисия.
– Мутные такие, – откликнулся Димон.
– Голубые. А сам он, наверное, блондин.
– Мне больше всего нравится слово «наверное», – вновь рассмеялся Димон.
– А он бритый. Они все бритые! Их пятеро парней. Хозяйственные, настоящие морские волки! В кругосветное путешествие ходили! Но это я потом узнала. А сначала смотрю, жестяная коробка с гвоздями опрокинулась… И гвозди в мелких камешках застряли… А парни молотками тук-тук, тук-тук, а я на вот таких шпильках у-у-ух! Горстку в ладонь наберу и – в жестянку, наберу и – в жестянку!
А Хэйри невозмутим. Никак не реагирует. Вот ведь какая выдержка!
– Да-а-а, пропел Димон, – видимо, действительно, зрелище было не для слабонервных, раз он так спокойно стоял. Должен, вроде, скакать по-заячьи. А, может, он не в себе был?
– В себе! – заверила Алисия. – Он просто сын своего отца.
– Это логично.
– У него отец – индеец! – восторженно прошептала она. – Хэйри мне сам говорил!
– Этническое чудо! – с лёгким презрением процедил Димон. – Голубоглазый из краснокожих. М-да. Генетика – штука серьёзная.
– Хэйри вырос на берегу Мексиканского залива, и в детстве мечтал стать пиратом. Как «Чёрная борода»! Никого не боялся, и все боялись его. Этот пиратище мог захватить корабль без единого выстрела. Но Хэйри не хотел, чтобы его боялись. Чтоб уважали! Ему мечталось всегда находить выход даже в безвыходных ситуациях, одним взглядом деморализовать противника и… Пройти с командой все моря и океаны и повесить в ухе большую серьгу!
– Почему пират? – машинально спросил Димон.
– Не знаю, – улыбнулась Алисия. – Это протест! Свобода выбора.
Рая криво усмехнулась, а у Димона слетели с губ последние остатки улыбки.
– Их пятеро друзей, с детства вместе. Дружба – превыше всего! – завелась в пол-оборота Алисия. – У Хэйри тоже была бабушка. Как и моя: «Что будешь, картошку или кашу?» «Картошку». «Нет, кашу!!!» Отец в него всё время болеет, лечится в госпитале. Мама, медсестра, за ним ухаживает. Бабушка Регина его гоняла! Он с друзьями пропадал дни и ночи напролёт в пещере, которую нашёл с друзьями и обустроил, а бабушка Регина со своими подружками ходили их искать по всему побережью, а когда находили, задавали такого «леща»!
– Бабушка с подружками… – повторил Димон, встал с дивана и ушёл на лоджию.
Рая тут же встала и пошла за ним. Она знаками показала Алисии, что следует прикусить язык, и та, прикрыв рот ладошкой, поняла, что, конечно, не надо болтать лишнего. Но само «болталось».
Когда Рая привела с лоджии в комнату Димона, то сама включилась в разговор и разразилась весьма ностальгическим монологом.
– У меня тоже бабушка была! – наставительно проговорила она. – Бабу Рая. В Ярославле жила. Я к ней часто ездила; мы с ней по вечерам в шахматы играли. Она всегда выигрывала… Я в слёзы, а она: «Не реви, учись ходы наперёд просчитывать, пригодится в жизни!» И я знаю, из любой ситуации есть, как правило, два выхода, нужно только постараться их найти. Поэтому меня и кастинги не пугали, и Америки я не боялась. Вот скоро выйду замуж за американца, получу американское гражданство.
– Неплохо, – равнодушно отозвался Димон.
– Отлично! – поправила его Рая. – Моя мама, когда узнала, что муж солидный, то благословила.
– У Хэйри мама тоже добрая, – невпопад продолжила Алисия. – Благословила его, когда он отправился с друзьями в кругосветное путешествие.
– Поняла, что бесполезно отговаривать! – фыркнула Рая. – Что это за профессия такая? Путешественник?
– Да он моряк! – крикнула Алисия. – Ну, матрос. Ну… Кто на корабле работает?
– Кто на суше ни на что не способен, – быстро нашёлся Димон.
– Хэйри с детства управлял парусной яхтой. И на шхуне в море с рыбаками ходил! Один раз даже спас всех во время шторма! Это мне друг его, Тони, рассказал. После этого случая Хэйри – ему всего шестнадцать было! – взяли на работу матросом. Теперь он капитан!
– «Капитан, капитан, улыбнитесь!» – запел Димон.
Рая нахмурилась:
– А ничего романтичного! Бесперспективный молодой человек, для семьи абсолютно не пригодный. Всё время в отлучке, с непонятной и нестабильной профессией. И – я уверена – без диплома! Только для молодых дурочек лакомый кусок. Как же, романтика!
Алисия даже взвилась от негодования.
– Как будто я за него замуж собираюсь! – возмущённо крикнула она. – У него и зазноба есть, это все знают, они скоро поженятся. Я её видела. Индейских кровей! Волосы, как смоль, сама, как негра. Павлино-утко-ёж! По-моему, даже старше его. Взяла и в Нью-Йорк к нему припёрлась! Нашла ведь! И всё, типа, она помочь ему хочет, варит там, прибираться. А сама ничего толком и делать-то не умеет! Сварила бобы какие-то, тьфу… То ли дело я!
Рая повернулась к Димону:
– Она к этому Хэйри потом чуть ли не каждый день бегала. Все туфли дорогие испортила!
– Если у меня резиновых сапог нет! – развела руками Алисия. – В Сосновке остались…
– Как мило! – заметил Димон.
– Однажды прибегаю, – затараторила Алисия, – а парни насчёт похлёбки с какой-то поварихой договариваются. Я сразу строго: «Эт-т-тто что ещё за новости? Никого просить не надо, сама сварю». Хэйри мне не поверил. Потому что огромный котёл надо было наварить. А я раз – и готово!
– Обрыдалась потом, – вздохнула Рая, – котёл щей наварила, а капуста пристала ко дну.
– Поварёшка маленькая была! – закричала Алисия. – Но Хэйри ел так, будто горелым и не пахнет!
– Из жалости, – хмыкнула Рая.
– А что, меня уж и пожалеть нельзя? – по-бабьи запричитала Алисия. – Я его тоже жалею. Как вспомню, такого крепыша, бритого, обветренного. Сердце замирает: до чего он некрасивый!
Рая запрокинула голову и рассмеялась.
– Хоук, когда фотосессию там проводил, с моделями особо не церемонился, но погулять им дал вволю. Они как встали рядом с этими морячками – мужики им всем по пояс. Гарик Алискин меньше всех!
– Ну, и что! – с жаром откликнулась Алисия. – Хэйри раньше в Техасе с родителями жил. Ему десять было, когда он в ураган попал. Прямо во внутрь торнадо, когда лёгкие разрывает, и всё такое. Он выжил. Но после перестал расти. И улыбаться перестал.
– Но гонору у него, я тебе скажу! – и Рая потрясла кулаком в воздухе.
А Алисия под впечатлением от нахлынувших на неё воспоминаний стала, как заведённая, говорить и говорить:
– Однажды приезжаю к ним, и дождь. Вымокла! А платье у меня было из серии «недошитая комбинация». Замёрзла! А Хэйри увидел меня, подбежал, а потом стал полотенцем вытирать. Платье заставил снять и надеть его свитер. Широченный такой! А Тони спирт принёс.
– «Водка пей – земля валяйся!» – сразу подхватил Димон.
– Утром меня на такси отправили, мне опаздывать нельзя. Хэйри всё понимает, тоже любит дициплину.
– И бандитов дразнить любит! – иронично вставила Рая.
– Отпор даёт! – поправила её Алисия. – Однажды Хэйри с его ребятами останавливают гангстеры.
– Да ворюги обыкновенные, шпана! – сказала Рая, и ирония опять тенью легла на весь её облик.
– Так вот, ворюги пистолеты достали и ребятам говорят, чтобы они им всё до копейки отдали. «Карманы выворачивайте!» Самый главный бандит к Хэйри подошёл и кинжал на него наставил, а Хэйри вперёд шагнул, взялся вот так рукой за лезвие и говорит:
«Вы видите, что я вам ничего не отдам, и вам придётся убить меня за просто так?» И ребята его тоже спокойно сделали шаг вперёд. А те оробели, им никто такого отпора не давал. И убежали, не стали связываться.
– Это Гарик тебе твой рассказал? – скривился Димон.
– Нет, что ты! – замотала головой Алисия. – Хэйри почти всегда молчит.
– Это Тони! Я его тоже знаю, – сокрушённо покачала головой Рая. – Тони мне всегда казался разумным, но после этой истории… Даже в полицию не сообщили! А если эти бандюганы ещё на кого-нибудь нападут и ограбят? А эти умники стали, как бабы базарные, страшные истории множить.
Алисия заулыбалась:
– Не такие уж и страшные! А Тони вырос в доме Хэйри. Бабшука Регина привечала его, как родного.
Рая вскочила и сделала круг по комнате.
– Опять! Про мою бабушку стоит послушать. Я к ней часто в Ярославль ездила. Мы пекли для вьетнамцев пироги. С капустой, так подешевле. Союз тогда оказывал помощь вьетнамскому народу. Мы тоже помогали, как могли, вот, пирогами потчевали. В Ярославле тогда целые общежития для вьетнамцев отводились. Они на ткацкой фабрике работали. Бабушкина соседка их как услышит, так и ворчит: «Ну, замяукали». Я маленька была, но помню, идёт как-то, и солдаты из части, так эти вьетнамцы сразу в кусты сигагули! А мы не знали, что значит, солдат бояться. Одну помню, немолодую такую, так вся в шрамах, и кашляла страшно. У них там основательно была нарушена экосистема. Химические атаки, видимо, были.
– Американские парни там тоже натерпелись, – задумчиво проговорил Димон. – Джунгли для них стали настоящим проклятием. Вертолёт «Ирокез» – один из главных символов этой войны. Он обладает малой грузоподъёмностью и низкой скоростью. «Ирокез» часто становился добычей вертолётчиков и ракетчиков.
– Как ни странно, но эти года «час нуль» в истории мира!
– Какая ты умная, Рая! – восхитился Димон.
– Это плохо?
– Замечательно!
Послышался звонок в дверь, и Алисия убежала в прихожую. Она вернулась обратно с загадочной улыбкой и влажными глазами. В руках у неё был большой распечатанный конверт и глянцевый журнал.
– Вот, – прошептала Алисия и протянула Рае журнал.
Та почти выхватила его стала тревожно листать.
– Как?..- вылетело у неё. – Почему ты меня не послушала? Что ты наделала!
Димон протянула руку, но Рая тотчас же спрятала журнал за спину.
– Тебе не надо это смотреть!
Алисия опустила голову.
– Я всегда знала, что тебя обманут. Обязательно! Эта идея сняться с автоматом наперевес в окружении спецназовцев… Неужели ты сама не понимаешь, что это плохая идея? – всё больше накаляясь, раздражённо твердила Рая.
Алисии нечего было возразить. Конечно,это происки неприятеля. Когда она вернулась в модельный бизнес, то Алехандра, с которой они готовились к съёмкам стала распускать грязные слухи, что «русская дерётся, русская – хулиганка, русской закон не писан». Боссы слушали, слушали, а потом Пол Хоук придумал необычную фотосессию.
Димон подошёл буквально вырвал из рук Раи журнал и стал листать. ОН смотреть и не мог оторвать глаз. Алисия в короткой спецназовской форме – в шортах вместо штанов – сидела с сигаретой и с автоматом Калашникова наперевес в окружении бравых американских солдат. Какое дерзкое лицо было у Алисии! А потом следующий снимок, где она с купальнике и в солдатской каске, а вот она обнажённая со спины, с распущенными волосами и спецназовском берете. Красивая! Наглая! Димон никогда не видел её такой раньше.
Алисия сделала шаг вперёд, чтобы отобрать у него журнал, но он решительно отвёл её руку.
– С нашим «калашом»! – поднял брови Димон. – Как питриотично!
– Они захотели посмеяться над тобой! – чуть не крикнула Рая.
Алисии нечего было возразить. Наверное, Рая права. Она всегда права! Но…
– У тебя два конверта в руках? – успела рассмотреть Рая. – то во втором конверте?
Димон повернулся к Алисии, поняв, что произошло нечто важное.
– Мне предлагают роль.
– В кино? – уточнила Рая.
– Да.
– Какую? Кого ты будешь играть? Ты же, кроме рекламы, нигде больше не снималась?
– Ли Миллер.
Повисла тишина.
Кто же не знает легендарную американскую фотомодель Ли Миллер, жизнь которой вылилась в беспримерный подвиг? Она, отличаясь вызывающей сексуальностью, пластикой, стала сниматься для глянцевых журналов ещё в двадцатые годы и покорила немало мужских сердец. Но подлинный её характер раскрылся позднее. С началом второй мировой войны она ушла с действующими частями на фронт военным корреспондентом, где стала образцом великого терпения и отваги!
Димон боготоворил Ли Миллер, помня, что именно она в составе войск союзников освобождала концлагерь Дахау, где истязали его прадеда. Именно Ли Миллер добилась, чтобы глянцевые журналы стали публиковать шокирующие снимки расстрелянных детей, горы сожжённых трупов.
– Мне предложили играть Ли Миллер в молодости, – сказала Алисия.
– Ты не справишься! – испуганно заморгала Рая. – Над тобой же все будут смеяться!
– Надо мной, но не над тобой же, – ответила Алисия.
Димон молчал. И Рая права, и Алисия.
Внешне Алисия совсем не похожа на Ли Миллер. Но взгляд! Особенно на этих «милитаристских» снимках! Пантера! Загрызёт!
Димон не стал ничего комментировать. Он устал от всего: от перелёта, от бессмысленных разговоров. Но бльше всего он устал терять людей.
Димон достал из сумки красную бархатную коробочку, открыл её, внимательно посмотрел и опят закрыл. Сейчас – или никогда!
У Алисии зазвонил мобильник.
– Да? – откликнулась она, и лицо её засияло.
Она щебетала, всё время кивая головой, потом кинула мобильник в сторону и открыла дверцы гардеробной.
– Куда ты? – тихо спросил Димон.
Рая не хотела сцен и вышла на лоджию.
Алисия лихорадочно перебирала платья на вешалках.
– Он пришёл за мной.
– Это я пришёл за тобой! – твёрдо сказал Димон и взял Алисию за локоть.
Она оглянулась и расплылась в улыбке. И Димон понял, что…
– Контракт, – напомнил ей Димон. – Я знаю, что там.
– Что не имею права три года выходить замуж и рожать детей? – Алисия рассмеялась. – Русские не сдаются!
– Ты не понимаешь по-индейски, – глупо и жалко вылетело у Димона.
– Не понимаю, – рассеянно кивнула головой Алисия.
– Это тебе! – Димон протянул ей красную бархатную коробочку, но Алисия опять улыбнулась и одними губами только вымолвила: «Меня ждут».
Она неожиданно захлопнулась дверцы и, как была, в красивом платье для коктейля, надев удобные сабо, убежала вниз.
Димон остался стоять посреди комнаты с красной бархатной коробочкой в руках. Рая подошла к нему сзади и мягко обняла.
– Всё, что ни делается, всё к лучшему? – спросила она, целуя его затылок.
– Зачем тебе человек, который тебя не любит? – спросил Димон.
– Зачем тебе человек, который тебя не любит? – тихо откликнулась Рая.
Она продолжала ласкать его, и он не отстранялся.
– Поедем в Россию. У меня есть некоторые сбережения, хватит на квартиру в Мытищах. А это почти Москва! Не стоит обременять родителей своим присутствием.
Димону казалось, что его расстреляли, и тело его здесь, а душа…
…Через год по электронной почте он получил фото, где Алисия стояла за штурвалом яхты и улыбалась яркой, американской улыбкой во все тридцать два зуба. Димон сразу заметил странные пятна на её лице, как от ожогов. Он хотел спросить про эти странности у Раи, которая поддерживала с Алисией связь, отправляя ей на каждый праздник витиеватые поздравления, но сдержался. Он ничего не хотел знать. Он даже совсем решил оставить фэшн-бизнес. Финальной точкой в этой индустрии стала организованная им фотосессия с простым заголовком: «Женщина, которую я люблю».
48
Загрузка...
