Волга

Память так хитро устроена, что плохое забывается быстрее хорошего. Поэтому, когда мы вспоминаем детство, каким бы трудным оно ни было, память нам рисует одни только светлые и яркие картинки.

Картинка первая. Поджигатели

Берег Волги в том месте, где она огибает Жигулевские горы — не прямая линия, а извилистая кривая. Долины между гор, спускающихся в воду, образуют обширные заводи. Осенью вода в этих заводях замерзает первой и образуется припай — огромное ледяное поле, стоящее у берега. Хотя на фарватере, на быстром течении, Волга ещё противится морозу и не даёт себя сковать льдом.

Такой припай ежегодно образовывался возле нашего посёлка, расположенного на берегу Волги в долине между гор. При удачном стечении обстоятельств — сильных морозах в конце ноября и отсутствии снега — возле берега появлялся обширный ледовый стадион. Он достигал сотни метров в ширину и тянулся вдоль берега на несколько километров. И пока этот стадион не занесёт снегом, он становился для местной детворы, у кого есть коньки и отсутствует неусыпный родительский контроль, любимым местом игр и развлечений.

А где ещё нам было кататься? Катков-то в нашем посёлке в ту пору не заливали!

Этот припай стоит у берега и весной, в то время, когда на середине Волги лёд уже движется вниз по течению. Постепенно подтаивая, он держится до тех пор, пока паводок не поднимет его и не оторвёт от берега. В конце марта во время зимних каникул лёд возле берега ещё крепкий. Толщина льда — 30-40 сантиметров, и по нему свободно можно ходить. Любители подлёдного лова делают лунки и таскают мелкую рыбёшку, подошедшую к берегу.

И хотя детворе весной на этом льду делать особо нечего, Волга манит своими просторами и белоснежными льдинами, плывущими на стремнине. В весенние каникулы, когда начинается распутица и по улицам не везде пройдёшь, мы прибегали на берег Волги и смотрели, как плывут огромные, похожие на корабли льдины.

И вот однажды, не помню уже в каком году, этот припай подарил нам, детворе, необычное развлечение. Дело в том, что выше по течению, километрах в четырёх, через Волгу по дну реки проходил нефтепровод. Весной во время ледохода труба дала небольшую трещину. Нефть сочилась из трубы и подо льдом припая образовала небольшие озерца. Когда весной пригрело солнце, чёрные пятна нефти протаяли, и эти озерца вышли из подо льда.

Вот мы, детвора, развлекаясь во время весенних каникул, и обнаружили их. Они сразу привлекли наше внимание. Ещё бы: такой контраст — среди белых ледяных берегов чёрные озёра! Это необычное явление прямо взывало к действию. Нельзя же было допустить, чтобы они как сами появились, так сами и исчезли! Нефть горит — значит, нужно поджечь. Поскольку курить тогда мы ещё не научились, одному из нас пришлось сбегать домой за спичками. Мы выбрали самое большое озеро и стали его поджигать. Но это оказалось не так просто. Пробовали спичками — не горит. Пробовали бросить горящую палку — гаснет. Наконец догадались поджечь горящей берестой. Многим приходилось летом разжигать костёр с помощью бересты. После нескольких неудачных попыток нашли способ. Бересту наматывали на длинную палку и держали горящей над самой поверхностью нефтяного озера, подальше от ледяного края. Через некоторое время над нефтью начинали пробегать голубые огоньки, и потом нефть вспыхивала.
Огонь постепенно расширялся и занимал всю площадь озерца. Огонь — это хорошо и даже весело. Мы с восторгом прыгали и бегали вокруг огня, наблюдая, как шипит вода, соприкасаясь с горящей нефтью, и начинают подтаивать ледяные берега нефтяного озера.

Над горящим озерцом поднимался огромный столб чёрного дыма. Он колебался и клубился так, будто в нём кто-то сидел и недовольно ворочался. В нём что-то гудело, шипело и иногда щёлкало.

Мы как заворожённые смотрели на это зрелище, совершенно не обращая внимание на то, что творилось на берегу.

Вдруг оттуда раздался сигнал сирены. На берегу стояла пожарная машина, и нам грозили кулаками пожарные. Они увидели дым и примчались на ликвидацию пожара. Мы застыли в нерешительности, не зная, что делать. Бежать некуда. Путь на берег отрезан, с другой стороны вода, и мы на льду, как на ладони.

Делать нечего — оставалось ждать, что будет дальше. Один из пожарных, наверное, начальник или особенно рассерженный на то, что мы своими развлечениями сорвали им послеобеденный отдых, вознамерился нас прогнать. Он решительно направился к берегу по тропинке, которую протоптали рыбаки и которой пользовались мы, пробираясь на лёд.

Надо отметить, что место соединения льда с берегом — самое опасное и коварное на Волге место. Уровень воды постоянно меняется, это связано с работой ГЭС. Вода то прибывает, то убывает, и лёд вместе с ней то поднимается, то опускается, постоянно ломая кромку у берега. В этой прибрежной полосе образуется крошево льдин с пустотами и молодым тонким ледком. Чтобы преодолеть эти метр-полтора, нужно очень постараться.

Для облегчения прохода рыбаки кладут доску или делают настил. Но, на наше счастье, доску уже убрали, и мы, детвора, перебегали на лёд, просто внимательно вглядываясь в следы и зная, куда безопасно поставить ногу при следующем шаге. Но пожарник, видимо, рыбаком никогда не был и прямо шагнул на лёд. И с первого же шага провалился. Хорошо ещё, что там было мелко и сапоги у него были специальные. Ноги он не промочил, но охота бегать за нами по льду у него почему-то сразу пропала.

И он быстренько вернулся к машине.

Пожарные постояли, поговорили между собой и, убедившись, что пожара нет и не предвидится, и погрозив нам на прощанье кулаками, уехали обратно.

Обрадованные тем, что наша проказа не наказуема, мы с удвоенной энергией принялись поджигать все оставшиеся озерца. К вечеру с нефтью было покончено, и мы, перепачканные сажей и переполненные впечатлениями, разошлись по домам. Уж не знаю, что там произошло с экологией — улучшили мы её или ухудшили — но развлечение получилось классным! А что такое экология, мы в ту пору и не знали, да и слова такого никогда не слышали.

Картинка вторая. Плавание

Опять Волга, ледоход, весенние каникулы, мы — уже ученики шестого класса.

Нас уже тянет на подвиги и манят дальние страны. И любимым занятием для нас становится плавание на льдинах вниз по течению реки. Мы — это соседи Саша и Вова и два брата — Витя и Юра, четыре одноклассника, живущие в одном доме и знающие друг друга бог знает с каких пор.

Обычно весенним солнечным днём, вооружившись длинными шестами, мы приходили на берег Волги, заходили подальше вверх по течению. По Волге по всей её ширине плывут льдины, большие и совсем маленькие. Мы выбираем льдину покрепче и по форме похожую на корабль, плывущую недалеко, и подтягиваем её к берегу. Перепрыгиваем на неё и начинаем плавание, стараясь удерживать льдину на определённом расстоянии от берега. Для этого мы то пользуемся шестами, как вёслами, то отталкиваемся ими о дно. И в этот раз всё было так же, как всегда. Вот только с берега дул довольно сильный ветерок, да льдина нам попалась уж очень большая.

Мы, как всегда, все четверо поочерёдно попрыгали на льдину и оттолкнули её подальше от берега. Пробуя дно шестами, двинулись вниз по течению, представляя себя бывалыми мореплавателями.

Ветерок, дующий с берега, незаметно относил льдину от берега. Мы успешно противостояли ветру, шестами подталкивая льдину обратно к берегу. Но вдруг шесты перестали доставать до дна, а ветер всё гнал льдину от берега. Мы попробовали грести, но безрезультатно: льдина слишком большая и тяжёлая, а ветер сильный, и мы четверо на льдине — как четыре паруса.

«Ну вот, доигрались», — приуныли мы. Часов через восемь нас снимут со льдины в Самаре. С тоской мы посматривали на берег. Километрах в трёх ниже по течению реки горы подходят прямо к воде. Там возле берега видна гладкая полоса воды, значит, там нет ветра: горы загораживают. Значит, можно будет подгрести к берегу, если до этого нас не отнесёт слишком далеко. Так мы рассуждали между собой, пробуя на всякий случай достать до дна шестами. Но всё напрасно! А ветер гнал нашу льдину всё дальше от берега. От нечего делать мы стали смотреть по сторонам.

— А что если найти льдину поменьше, пересесть на неё и уже на ней доплыть до берега? — вдруг предложил Володя.

— Можно попробовать, ничего другого всё равно не придумать, — согласились мы и стали более пристально смотреть по сторонам, выбирая подходящую льдину.

И вот, выше по течению метрах в пятидесяти от нас, но дальше от берега, обнаружилась та самая льдина. Мы налегли на шесты, работая ими как вёслами, и начали приближаться к цели. По ветру-то она потихоньку двигалась. Примерно через полчаса мы добрались до неё, ещё сильнее удалившись от берега. Но льдина оказалась непригодной для плавания: лёд был слишком рыхлым. Когда мы попытались подтянуть её к нашей льдине, шесты проваливались в ледяную кашу, которая была по краям.

В это время нас заметили с берега. Нам махали руками и что-то кричали, но что — невозможно было разобрать, и мы перестали обращать на это внимание. Неподалёку заметили ещё одну льдину подходящих размеров. И опять неудача. И только с третьей попытки нам повезло. Льдина была узкой, длинной, крепкой и находилась на расстоянии метров двести от берега. Мы перепрыгнули на неё и распределились по двое с каждой стороны. Усевшись на корточки, чтобы парусность была меньше, начали усиленно грести.

Хорошо ещё, что к тому времени нас снесло течением туда, где горы спускались к самой воде и загораживали от ветра. Он там дул, но не такой сильный.

Причалили к берегу, уже когда смеркалось, а до дома ещё нужно было добираться пешком километров пять, и дома нас ждали объяснения с родителями. Наверняка им уже рассказали о нашем плавании.

Троим из нас было проще, у нас были только матери. А Саше предстоял серьёзный разговор с отцом. Мы, послевоенное поколение, многие росли без отцов.

У нас с братом отец умер, когда мы закончили первый класс. Участник войны, фронтовик. Имел награды и ранения. У Володи тоже не было отца. Почему — мы не знали. Об этом не принято было расспрашивать. Захочет — сам расскажет, что знает или что придумает о своём отце. Выслушав наш рассказ о плавании на льдине, мать просто сказала:

— Бросайте это занятие, не маленькие уже. Если так уж мечтаете плавать по Волге, сделайте лодку. И польза будет, и развлечение. Мы пообещали матери подумать о лодке и на будущее зареклись. Думаете зареклись кататься на льдинах? Как бы не так! Мы зареклись выбирать слишком большую льдину.

А Сашкин отец на следующий день собрал нас четверых и сказал: «То что вы сумели справится с ситуацией — молодцы, уже поумнели. Умный человек всегда найдёт выход из любого положения. А мудрый человек никогда не попадёт в положение, из которого нужно искать выход. Так что начинайте мудреть, ребята.»

А на льдинах мы катались ещё и не раз, и в ту же весну, и в следующую. И даже когда у нас уже была лодка. В ледоход на лодке не поплаваешь, а на льдине запросто. Хотя, один раз мы попробовали на лодке сплавать на остров в декабре во время осеннего ледохода. Но это уже другая история.