Лора таяла в надсадном грохоте рока, заполняя сознание ритмом гитар и ударных. Её эмоциональный вокал надрывал голосовые связки едва оставляя место для вдоха. Казалось, что она могла, отбросив микрофон, перекричать топот и гомон десяти тысяч человек. Лора закрывала глаза, качаясь в такт музыке. Для нее важным было не качество мелодии, а само существование звука. И чем больше шума, тем лучше. Лишь бы не было тишины. Лишь бы в мыслях не появился просвет, в который могло прошмыгнуть эхо прошлого. Она готова заглушать его выпивкой, наркотиками, режущими звуками бензопилы. Да хоть ударами головы о стену! И уж явно не любовь к музыке заставила её выйти на сцену.
Фанаты захлебывались в крике, скандируя её имя. Двухчасового выступления было мало, поэтому Лоре пришлось дважды выйти на бис. А когда концерт окончился, она поспешила в гримерку.
Менеджер Марк бездумно пялился в телевизор, висящий на стене. Репортёр местного канала рассказывал о шторме, который пару часов назад обрушился на порт. Мелькающие кадры с места происшествия показывали разбитые в щепки лодки, раздробленный причал и спасателей, вытаскивающих обмякшие тела из воды.
— Посейдон, похоже, недоволен.
Марк выключил телевизор и лучезарно улыбнулся. Его и без того детское лицо, усеянное веснушками, будто засветилось.
Лора пожала плечами и устало опустилась на диван. Виски начали покалывать, веки налились тяжестью, а к горлу подступила тошнота. Неужели началось? Она посмотрела время на дисплее телефона. Прошло два часа пятьдесят восемь минут. В боковом кармане рюкзака, висевшем на спинке дивана, Лора нащупала небольшую круглую коробочку, похожую на пудреницу.
— Эта синтетическая дрянь до добра не доведёт, — с укором произнес Марк.
— Только так я не слышу голос океана в моей голове, — сухо ответила Лора.
— Ты всегда была странной, но народу, похоже это и нравится. Десять лет дружим, а твоего секрета до сих пор не разгадал.
Лора ухмыльнулась и открыла пудреницу. В нос ударил резкий запах ванили.
— Никогда не понимал всей этой темы с наркотой.
— От «мороженого» есть свои плюсы. Под ним я написала все самые лучшие песни. А еще придумала тот странный мультик про мир киборгов-моллюсков.
— Да уж, — хмыкнул менеджер, — тебе не мешало бы расслабиться. Можем через недельку отдохнуть в Сан-Диего на пляже. Но я бы рекомендовал завтра сходить в спа.
— Только…
— Я помню! Никакой морской соли, морской воды и ничего морского. У тебя аллергия.
— Окей. А теперь, мне нужно расслабиться.
Лора зачерпнула вязкое белое вещество, пахнущее ванилью и откинула голову на спинку дивана.
— Хорошо. Автограф-сессия через час. Ты поосторожнее.
Марк встал и вышел из гримерки, оставив Лору в одиночестве.
«Мороженое» вызывало приятный холодок на дёснах, дразнило нёбо, а через две минуты всё тело накрыло пушистой периной. Мысли Лоры очистились, превратились в вакуум, сплошную пустоту. Её голову обхватила корона из колючей проволоки, через которую не проберется ни один посторонний голос. Теперь она в безопасности… от своего нечеловеческого прошлого. И хоть человеческое насчитывает сотни лет, это напоминает длинную агонию. Пузырь из жвачки, который бесконечно долго надувает девочка. Он розовый, пахнет клубникой и никак не лопнет. Вот пузырь больше чем два её кулака, затем больше головы, туловища, он застилает глаза, мешает дышать…
Лора никогда не знала, как это – быть маленькой. Но «мороженое» показало. Ей являлась маленькая Лора с двумя косичками, которая перелезала через высокий каменный забор. Там она находила заброшенный сад соседей, полный игривых бабочек и ярких цветов. Всё было таким живым и настоящим, в отличии от родного дома, где нет цветов, верха и низа. И девочке так хотелось остаться в этом месте навсегда: слушать трели птиц, гоняться за стрекозами, кататься на качелях. Девочка Лора выросла. Тоненькие косички превратились в модную стрижку с лазурными прядями. Оказалось, волшебства в соседском саду никогда не было. Только заброшенный пустырь. Она обманулась. Ошиблась. Заперла себя в аквариуме ложной мечты…
— Детка! Там туча журналистов! Пора вставать…
Четыре сотни лет могут промчаться как один миг, а ты даже не успеешь стряхнуть с себя остатки сна…
***
Концертный тур по Канаде был насыщенным. Музыканты собирали целые стадионы в каждом городе. Лора чувствовала себя измотанной и надломленной. Запасы синтетика заканчивались, а у канадских диллеров «мороженое» не пользовалось популярностью. За неделю они ссорились с Марком раз двадцать. Благо, менеджер был отходчивым, хоть и вспыльчивым.
Шум в голове делал её рассеянной и невнимательной. На некоторых концертах она забывала слова и пропускала свои партии. Впрочем, одурманенные поклонники этого не замечали и пели вместо Лоры.
За день до концерта в Сент-Джоне, певица лежала на кровати в гостинице. На полу валялась пустая коробочка и недопитая бутылка виски. Она засунула голову под подушку, но это не спасало от пульсаций в голове. Череп будто обхватывали скользкие щупальца, а мысли начали заполняться шумом волн. Каждый пузырек, наполненный воздухом взрывался в голове как граната, заставляя Лору изгибаться. Она чувствовала каждую клеточку жизни, что существовала за пластами воды бездонного океана.
Океан звал её. Заставлял вернуться. Шептал проклятья, осуждал, ненавидел. И в тоже время готов был простить, клялся в вечной любви, звал к себе.
Лора кричала в припадке, пытаясь избавиться от болезненного зова. В нём не было слов. В нём не было звуков. Только упреки, хлеставшие влажной плетью по оголенному сознанию.
Океану не нужны слова. Родители могут донести своим детям мысль одним лишь взглядом.
Лора – его дочь. Что она делает на суше? Как сюда попала? Она сама не помнит. С тех пор много воды утекло. Может, она та самая русалочка, что заключила сделку с морской колдуньей и каким-то образом не превратилась в морскую пену?
А может, она и есть Лорелея. Дева Рейна, сирена, что пением заманивала мореплавателей на верную гибель? Она хотела бы вспомнить, но время слизало память, как волны слизывают следы на песке.
— С тобой всё в порядке? – агонию Лоры прервал Марк. – Я достал синтетик, если это облегчит твои страдания… Кстати, в городе чрезвычайное положение – очень сильный шторм. Наверное, концерт отменят. Да и черт с ним! Столько людей погибло…
Океан всегда забирает своё…И теперь океан пришел за ней…
***
— Нет! И еще раз нет! Мы не будем отменять тур. Все билеты раскупили!
— Марк! Я несу за собой шторм!
— Ты несешь бред, Лора! Прекрати уже. Хочешь штрафов за сорванные концерты? Представляешь, сколько это денег?
— Мне плевать на деньги.
— И мне плевать. Уж как-то неустойку выплатим, но репутация? Никто не заключит с тобой контракт. Твоей карьере конец. Не для того я десять лет с тобой носился, чтобы ты себя вот так утопила!
— Тогда я утоплю этот город…
— Да пошла ты, гребаная наркоманка! – закричал Марк, его лицо раскраснелось от гнева и задорные веснушки исчезли. – Сегодня в восемь концерт. И если не отработаешь чертову программу, я не хочу тебя больше знать!
Марк вышел из гостиничного номера, хлопнув дверью. От грохота у Лоры зазвенело в ушах. Она скрутилась калачиком на тахте, подтянув ноги под живот и закрыла глаза.
По пятам следовал гнев океана. Шесть городов, в которых проходили выступления, стали жертвой стихии. Вода не щадила никого, оставляя после себя лишь обломки и череду смертей.
Беззаботные отдыхающие на пляжах Сан-Диего пока не знают, что она привела за собой зверя, который ждет удачного момента, чтобы утянуть их на дно.
Мигрень вновь неприятно запульсировала в висках, следом опоясывая голову. Океан тянул щупальца. Она тряхнула головой надеясь избавиться от копошащегося шепота. Вспышку боли прервал писк мобильного. Лора взяла телефон.
На экране было пляжное селфи от Марка на фоне закатного солнца, утопающего в ряби океана. И подпись:
«Прости меня, детка. Не хочешь выступать, не надо. Пошел этот бизнес к дьяволу! Главное, что мы есть друг у друга. Я купаться))) Присоединишься?»…
***
… Лора бежала, что есть сил. Босые ступни касались острых камней, но боли она не замечала. Каждый шаг был подобен танцу на кинжалах. Мобильный Марка не отвечал. Когда включался автоответчик с просьбой оставить сообщение, внутри Лоры умирал маленький кусочек надежды. Наконец показалась вывеска «Оушен Бич».
Свинцовое серое небо нависло над океаном. Ветер сдувал зонтики, переворачивал лодки и скутеры. Отдыхающие быстро собирали вещи и в панике разбегались, пытаясь укрыться от надвигающейся бури.
Лора согнулась пополам от пронизывающей боли в голове. Сильный порыв толкнул в спину и она едва не упала на песок. Два метра отделяло её от океана.
Солоноватый аромат обжег легкие и заставил закашляться. Океан бился в припадке, сметая всё на своём пути. В цепких лапах волн Лора заметила рыжую голову Марка. Гребни измывались над ним, то погружая под воду, то выбрасывая на поверхность.
Лора задрожала. Сначала сделала шаг вперед, а затем отступила. И пока тело друга билось о волны, она пыталась освободиться от навязчивого страха. Вода хотела цапнуть её ноги, океан разбрызгивал капли, которые касаясь кожи, оставляли ожоги будто ядовитый плющ.
Обессиленная Лора подняла голову к небу и запела. Запела так, как пела русалочка, обменявшая свой голос на любовь. Запела, словно сирена, заманивавшая доверчивых рыбаков к смертоносным скалам Рейна.
И океан отозвался на её песню. Вздыбленные пенистые гребни успокоились, притихли. Они выплюнули тело Марка, словно хищник, которому не пришлась по вкусу трава. Океан всегда возвращает то, что ему не принадлежит. Лора подбежала к телу друга, но сердце больше не билось в его груди…
Отец заговорил с ней. Спокойным тихим голосом. И Лора согласилась. Она неспешно направилась к воде, расправив плечи. Касание волн обжигало, словно кислота. Кожа становилась тонкой и прозрачной, пока и вовсе не исчезла.
В последних лучах закатного солнца Лора навсегда стала частью океана. Той частью, где нет своего «я», где всё едино, где всё бьётся в унисон дыханию волн. Она стала той частью, от которой бежала на сушу, которую ненавидела и любила больше всего…
Автор: Маргарита Волкова
78
Загрузка...
