Кто я? 2

33 Кто я? 2

 

 

В голове мелькали разные картины, даже дрожь пробила, когда я спешил в ванную.

Мама взяла баночку для анализов, подставила под мой стручок: «Ого! Где только его прячешь?!», и сделала несколько приятных для меня движений рукой. Капля бесцветной жидкости упала на донышко баночки.

Я разочарованно вздохнул.

— Что-то маловато, для твоего возраста, — задумчиво произнесла мама, разглядывая то, что я  не назвал бы спермой. – Открывай воду, начинай мыться, сейчас приду. Конечно, для спермограммы надо прямо там сливать, но, может и это пригодиться, уберу в холодильник.

От сильного разочарования мои мальчишечьи штучки потихоньку убрались уже на своё привычное место. Когда вошла мама, перед ней уже стояла девочка.

— Сашка! Пугаешь, блин!.. Думала, Саша вернулась! – я промолчал. Самому стыдно стало за свои дикие мысли. Вообще, одурел со своими мечтами! Мама во всём виновата, со своими намёками…

Мама между тем ласково мыла своего сына, ей немного стыдно было, что за своей любовью к мужу Серёжке забыла о самом дорогом человечке, сыне, частичке своей.

Что теперь говорить доктору, когда будет спрашивать, что случилось, когда он стал таким?

А она даже не заметила, когда у сына груди выросли. Сначала думала, мышцы растут, от тренировок, потом не обращала внимания. А когда он стал Женьку так успокаивать? Только посмеялась. Сын должен помогать маме? А мужу отдых нужен!

А между тем, вон, какая красавица выросла! И красавец, тоже, хоть куда! Между прочим, грудки вовсе его не портят, даже идут ему. Именно, как мальчику идут, красивее так, по крайней мере, ей так кажется.

 

К врачу всё-таки решили сходить с Женькой. Вспомнили её режим дня, не захочет ли она в этот период на горшок или кушать. Ничего такого не должно было случиться, к тому же в той поликлинике, где принимает врач, есть комната матери и ребёнка, в крыле для приёма детей.

Я решил всё-таки одеться девчонкой, мало ли, Женька захочет к брату! Мы ещё не выбирались вместе так далеко! Оделся в комбинезон с юбкой, тёплые колготки. Взял с собой шорты и футболку, уже понял, будет проверка поведения. Засела занозой мысль, высказанная доктором, что я генетически девочка.

Конечно, взяли такси, складную коляску для малышки.

Возле нужного кабинета стояла внушительная очередь. Несмотря на то, что врач вызывал пациентов по времени, народ не верил в новшество, предпочитал живую очередь.

Когда мама спросила, кто перед нами, ей указали в хвост очереди: занимайте там! И, конечно, не пустили спросить! Стояли насмерть!

Но доктор понимал психологию советских людей, сестра выглядывала из дверей и вызывала по именам, так что мы особо не переживали, а я даже надеялся, что о нас забудут.

Женька не спала, и не хотела сидеть в коляске, слишком низко, неинтересно смотреть снизу на стольких взрослых людей, да ещё с негативными эмоциями.

Пришлось держать её на руках, в основном, мне, я считал себя сильнее, а несносная Женька начинала хватать меня за грудь.

Наконец наши мучения закончились, нас вызвали в кабинет.

— Э…, — посмотрел в свои записи доктор, — я мальчика вызывал. Где мальчик Серёжа Дымченко?

— Я Серёжа Дымченко, — ответил я голосом Сашеньки, — вы же хотели увидеть мою сестру, смотрите! – врач и сестра переглянулись.

— Химера? – врач кивнул:

— Возьмите у неё срочно анализ крови. И мочи, сейчас! Суточную, привезли? – спросил у мамы. А почему вы с ребёнком?

— Вы сказали, с сыном прийти, а куда я ребёнка дену?

— Мужа нет, что ли? Бабушки?

— Муж на работе, бабушка в деревне, — ответила мама, — Женечка вам не помешает. Может, даже поможет!

— А! – вспомнил врач. – Эту красавицу Саша-Серёжа кормит?

— Её! – покраснела мама. – А то я снова забеременела, понадеялась на то, что кормлю, и вот…

— С вами понятно. Присаживайтесь. Задам вам несколько вопросов, — меня увели в соседнюю комнату, о чём спрашивал маму врач, не слышал, сдавал кровь из вены, потом, под присмотром сестры, писал в баночку, причём, по-девичьи, как она попросила. Мне было не привыкать. Потом взяли из полости рта образцы слюны.

Вернулись к доктору.

— Саша, — спросил меня врач, — ты как себя сейчас чувствуешь? Девочкой? – я подумал.

— Нет, мальчиком, переодетым в девочку.

— А я вижу перед собой девушку. И Настя сказала, что половые органы, видимые, у тебя сейчас девичьи.

— Я притворяюсь девочкой, — ответил я, — могу говорить, как девочка.

— А если переоденешься?

— Для этого я взял одежду мальчика, — ответил я.

— Хорошо, переодевайся и подходи, а вы, — обратился он к Насте, — приготовьте всё для повторного анализа крови, мочи и ДНК.

Я ушёл в другую комнату, быстро переоделся в мальчика, подумав, выпустил приборчики, постаравшись удерживать их снаружи, а то они норовили спрятаться внутрь, специальной водой смыл макияж с лица, умылся и вытерся своим полотенцем. Потом взлохматил волосы и вернулся к врачу.

— Фантастика! – удивился доктор. – Серёжка, здравствуй! – протянул Вячеслав Фёдорович мне руку. – Вот таким я тебя впервые увидел! А то, даже заробел, увидев вместо тебя красавицу!

— Выходить я опять должен девочкой! – посмеялся я. – А то подумают, что детей воруете или переделываете!

— Да, смешно, — покивал доктор. – сейчас пройдёте с Настей в рентген-кабинет, сделаете несколько снимков, и возвращайтесь. Потом переоденешься. А я пока продолжу опрос твоей мамы.

Мама сидела растерянная, а я даже отметил у себя в мыслях какое-то мстительное удовольствие, типа, променяла меня на Сергея, обо мне совсем забыла, только заставляла за Женькой ухаживать!

И вчерашнее разочарование больно толкнулось в груди. Зачем она вообще, завела этот разговор, о любви ко мне?

Меня завели в мрачную тёмную комнату, надели тяжёлый свинцовый фартук, закрывший почти всё моё тело, и просветили голову. С четырёх сторон.

Такой же мрачный, как комната, вернулся к врачу, я знал о вреде рентгеновского излучения, тем более, голову просвечивали!

— Что недовольный? – спросил врач. – Не волнуйся, один раз в год можно подвергнуться облучению. Чаще нежелательно. Запомни этот день, и возражай, если кто из врачей захочет тебя отправить на рентген. Так что, старайся не ломать себе кости, там обязателен снимок. Ясно тебе? – я кивнул.

— Что-то ты совсем расстроился. Я тебе говорю, успокойся, значит, гляди веселее. Иди, сдавай анализы, как мальчик.

Пришлось мне всё повторить, и пописать, как мальчик.

Уже хотели отпустить, когда Вячеславу Фёдоровичу пришла в голову мысль посмотреть на меня, голого.

Всё равно мне переодеваться, разделся до гола. Доктор, вместе с сестрой обследовали всё моё тело, попросили убрать всё внизу, качали головами и обменивались непонятными фразами.

Попросили маму принести Женьку.

— Покажи, как кормишь, — попросил Вячеслав Фёдорович.

— Она не голодная, — пытался я возразить, но сдался. А Женька, не будь дурой, присосалась ко мне, как клещ. Я волновался и не отдавал молоко, Женька возмущалась.

— Я понимаю, что не вовремя и волнуешься! – понял врач. – Расслабься, успокойся! – Настя начала массировать мне шею и плечи, и я расслабил груди. Женька заурчала от удовольствия.

— Скорее, Кляйнфельтер, — задумчиво сказал Вячеслав Фёдорович, — в лёгкой степени. Надо дождаться результата анализов. Мальчик хорошо учится, занимается спортом, даже дерётся на улицах, а переломов не было!

Сделав такой непонятный диагноз, с любопытством посмотрел на мой стоячок.

— Но обычно и яички, и половой член остаются маленькими, а тут, средних размеров, хороший такой. Мама говорит, с девочками у него всё нормально. Даже слишком.

— К сожалению… бу-бу-бу…

— Да, но, может быть, уже можно будет, к тому времени… бу-бу-бу…

— А скажи, Серёжа…, — взглянул на меня, заложил руки за спину, — скажи, Саша, а у тебя был роман с мальчиком? – я взглянул на доктора, на смутившуюся маму, спросил:

— В смысле? – Женька больно куснула меня. – Ай!

— Прости! – понял доктор, почему малышка кусается. – Я имею в виду, до секса, случайно, не дошло? До петтинга?

— Нет! – резко ответил я, потом подумал, что всё равно надо сказать: — Но мысли мелькали.

Погладив сестрёнку по головке, прошептал:

— Кушай, кушай, больше не буду…

— Например? – не отставал Вячеслав Фёдорович, насторожившись.

— Ну…, — я посмотрел на маму, которая сидела, широко открыв глаза, и замолчал.

— Не надо ничего скрывать, Саша, — мягко сказал доктор, — особенно, от мамы. Она, оказывается, почти ничего о тебе не знает! – я передёрнул плечами. Конечно, где ей знать? У неё Серёжка свой есть.

— Скажешь? – Настя опять занялась моими плечами, заглядывая мне через плечо.

— Ничего не было, потому что у Мишки девушка была. Они с ней, наверное, что-то делали, не при мне. С Мишкой мы только целовались. Мне этого хватало.

— А ты знал, о их связи?

— Знал, конечно. Он же нормальный парень, а я малышка была, ростиком ему по грудь.

— Но всё-таки, какие мысли у тебя были на его счёт? – я покраснел:

— У меня была специальная наклейка на… вот сюда, — показал я на изнывающий членик, — там была устроена искусственная вагина. И…, ну сами понимаете, сзади тоже специальное отверстие. Девчонки мне советовали, но я отказалась. Страшно было предлагать, а сам он меня ребёнком считал…, — я часто заморгал глазами, пустил слезу.

— Не плачь, Сашенька, — Настя вытерла мне слёзки платочком, — может, ты обычный бисексуал, и никаких опухолей и синдромов у тебя нет. А с этой проблемой Вячеслав Фёдорович справится. Малышка наелась? Отдай её маме, а мы возьмём у тебя анализ, пока есть возможность.

Откуда-то у Насти появился контейнер для анализов, она пристроила его к моему членику, открыла головку, подышала на него, сделала пару движений, и из меня вырвалась небольшая струйка белёсой жидкости!

Я быстро подсчитал дни, пришёл к выводу, что получилось даже позже, чем ожидал.

— Вот умница! – обрадовалась девушка и не удержалась, поцеловала меня сначала в губы, потом украдкой слизнула каплю молока с груди, закрыла крышечкой баночку со спермой, отдала врачу и стала сдаивать остатки молока в кюветку.

— Не трогай, я сама, тоже на анализ. Не часто мы получаем мужское молоко. Надо же знать, чем твоя сестрёнка питается! – глаза у медсестры блестели, я понял, что ей понравилось со мной возиться, и она с удовольствием выпила бы моё молочко. И не только из груди. Даже отпустило напряжение, расслабились мышцы живота и груди, быстро выбежало оставшееся молочко.

Благодарно посмотрев на Настю, понял, почему Вячеслава Фёдоровича так любят пациенты, и почему у него такая слава врача от бога. Его помощнице хотелось всё рассказать и показать!

А с девушками, скорее всего, он сам работает.

Мама ничего не спрашивала, доктор сам ей сказал:

— Не волнуйтесь, Нина Павловна, с вашим сыном… Хм. С Сашей всё в порядке, скорее всего. И с Серёжей, тоже будет всё хорошо. Меня только волнует его фертильность, но, если что, назначим ему заместительную терапию, а ещё лучше, назначим антиэстрогены, подстегнём выработку собственного тестостерона. Тогда постепенно лактация пропадёт, мальчик начнёт развиваться по мужскому типу.

— А это не вредно? – показала мама на меня.

— Лактация? Если у него опухоль, удалим, само пройдёт, пусть пока кормит или сцеживает, ему же больно будет, если прекратить. Зачем мучить ребёнка? Кожа у него молодая, эластичная, всё сгладится, со временем, грудь не будет обвислой.

— Хорошо, если так, а то я уже волноваться стала…, — я хрюкнул, рассмешила! Мама обиделась, наверное, замолчала.

Я опять переоделся в девочку, Настя помогла с макияжем, мама занялась Женькой, держала её на руках.

Когда вышли, очередь зашумела, расплёскивая негатив, типа мы блатные. Сделав покер фейс, вышли из больницы. Мама со мной не разговаривала.

Забрав у неё ребёнка, я остановила такси.

— Саша? – удивился таксист. – Еле узнал! Твой ребёнок? От кого?

— Это моя сестричка, Женя, — не стал я возмущаться, устраиваясь на заднем сиденье.

— А тебе идёт быть мамой! – хихикнул таксист, дождавшись, пока моя невесёлая мама устроится рядом с ним.

— Всё ещё впереди, — загадочно сказал я, и таксист согласился со мной:

— Да, конечно, тебе ещё гулять да гулять!