С утра, отворив настежь скрипучие ворота придорожной кузни, сам кузнец присел на скамейку и начал греться на неярком солнце. Глядишь, и проедет мимо кто-нибудь, у чьей лошади сбилась подкова. А то может быть, деревенские принесут на починку плуг или попросят перековать нож. Хотя не сезон, урожай уже собрали, черта с два кто-нибудь придет. Так и с голодухи недолго загнуться.
— Опять, что ли, мешок за плечи и по деревням пешком? — подумал кузнец вслух, и покачал головой. Очень он этого не любил.
На дороге поднялась пыль. Кто-то бежал, размахивал руками так, будто все черти за ним гнались. Кузнец пригляделся.
— Однако, — снова подумал он вслух. Это был деревенский староста — мужчина в годах, представительный, с бородой до пояса. Обычно он вышагивал, выставив живот, важно и степенно. Но сейчас борода растрепалась, на красном лице был написан ужас пополам с удивлением.
Он добежал до кузницы и бухнулся перед кузнецом на колени, сразу выпачкав штаны и сапоги (один сапог — второго не было и в помине) в пыли.
— Не погуби! — взвыл староста тонким голосом. Ополоумевший кузнец встал и попятился. Уперся лопатками в стену кузни, но продолжал отпихиваться от земли каблуками сапог, оставляя на ней борозды. Староста тем временем подполз ближе, и обхватил его колени, вклещился как рак — не оторвать.
— Ы-ы-ы! Господин кузнец!..
Оторвав наконец от себя руки старосты, кузнец спрятался за наковальней и оттуда заорал:
— С ума весь мир сошел, что ли?! С каких это пор я «господин кузнец»? Раньше все время: «А ну, кузнец, поработай для общества! А давай-ка, кузнец, гвоздей нам, да побыстрее!»
Староста затряс бородой и начал обползать наковальню. Кузнец проворно перебежал за нераздутый еще горн и принялся угрожающе щелкать клещами.
— Там… дракон, — выдавил староста, кое-как поднявшись на ноги. Теперь на кузнеца он смотрел, словно на икону. И тому это очень не понравилось.
— Дракон? — растерянно переспросил он, и даже клещи опустил от неожиданности. — Какой дракон? Настоящий?
— Еще бы! — снова взвизгнул староста. — Самый что ни на есть! О, Господи! Он же нас… он же все тут…
— Дальше, дальше-то что? — подбодрил его кузнец.
— Прилетел… Огромный такой… Огнем пышет… А в когтях несет огромный мешок золота.
— Золота?
— Золота.
— Мешок?
— Огромный!
— Точно?
— Да.
— Ну ладно. Дальше?
— И говорит…
— Дракон?
— Да…
— Человеческим голосом? Внятно?
— Да! — староста посмотрел на кузнеца с ненавистью, но тут же спохватился и снова продолжил заунывным голосом:
— И говорит: «Где у вас кузнец?»
— Так… — кузнец машинально вынул старую обкуренную трубку с изгрызенным дочиста чубуком. Набил ее табаком, зачерпнув из кармана фартука. Долго копался, доставая уголек из горна, раздул его прямо на жесткой ладони. — Кузнец? Ему нужен кузнец?
— Так и есть! «А иначе, — говорит, — спалю вашу деревню дочиста!» Не погуби! — снова завыл староста и собрался упасть на колени.
— Стоять! — гаркнул кузнец. Староста замер на полусогнутых.
— Ладно. Если деревню грозится спалить… Тогда быстро давай назад и укажи ему место, где стоит моя кузня. Давай, давай, одна нога здесь, другая там!
Судорожно пыхтя, староста скрылся за поворотом.
Кузнец как раз закончил курить и выколачивал трубочку об наковальню, когда в кузнице вдруг потемнело, а потом порыв ветра едва не обрушил шаткие стены. Дракон усаживался перед входом, складывая крылья, каждое из которых в длину, пожалуй, могло бы накрыть перекресток. Кузнец не спеша вышел, положив на плечо молот побольше — для солидности, и чтоб не было видно, как мелко дрожат руки. Дракон посмотрел на него сверху вниз, мигнул янтарным глазом.
— Ты кузнец?
«А голос у него ничего, с таким голосом неплохо в церкви службу вести», — мелькнуло у кузнеца в голове. Он откашлялся, небрежно сплюнул в пыль и кивнул:
— Я, а кто ж еще?
Дракон задумчиво потоптался в пыли, оставляя отпечатки гигантских когтей. Потом, видимо, все же решился.
— Ну… э-э-э… тут такое дело, человек…
«Он что, смущен?»
— Такое дело… — дракон чувствовал себя заметно неловко. Потом он зацепил когтем здоровенный мешок, лежащий поодаль, поближе притянул и положил на него переднюю лапу.
— Это — мое золото.
Размерами мешок был чуть меньше самого дракона. Кузнец не спеша обошел его кругом (колени почти не тряслись, хорошо!), постучал рукояткой молота. Металл отозвался глухим перезвоном.
— Солидно.
— Еще бы! — с ноткой возмущения отозвался дракон. — Я копил его пять сотен лет!
Оперевшись на молот, кузнец с интересом поглядел на дракона.
— И вот теперь собрал все до самой мелкой монетки и принес сюда, к тебе… — гигантская рептилия была явно обижена невниманием к своему золоту.
— Вот мы и подошли к главному, — заметил кузнец. Бояться он почти перестал, уже поняв, что его сейчас не убьют и кузню не раскатают по бревнышку. — Так чего же ты хочешь от меня?
Дракон прочистил горло. Звук при этом был такой, словно начинается буря, и гром грохочет в отдалении.
— Видишь ли, человек… — нерешительно начал он. — Как ты, наверно, знаешь — мы, драконы, всю свою жизнь копим сокровища.
— Об этом я слышал. Не спите ночами, отказываете себе в еде, убиваете всех встречных и поперечных, разоряете замки и города…
— В целом ты прав. Однако, ты никогда не задумывался, зачем нам это золото?
— Ну-у… — кузнец почесал в затылке. — Наверно, вам так нравится…
— Да уж! — яростно громыхнул дракон. — Всю жизнь трястись над этой кучей металла! Нельзя ни купить что-то, ни показать кому-то! Скажи, вот когда у тебя появляется лишняя монета, ты что с ней делаешь?
— Хм. Иду в кабак… или покупаю себе новые сапоги. А то отправляюсь на ярмарку, повеселиться…
— Вот! На я-а-рмарку, — мечтательно протянул дракон, прищурив яркие глаза, — повесели-и-иться. Тут ты почти что попал в точку, человек. Дело в том, что и мы, драконы, тоже любим веселиться. И все вот это, — он с отвращением ткнул лапой мешок, — все вот это только ради одного. Раз в три тысячи лет у драконов бывает Великий Праздник. Он проходит в далеких горах… не близко, в общем, ты уж поверь. И туда слетаются драконы со всего света. Ты понимаешь? Со всего света! Раз в три тысячи лет!
— Понимаю, — кивнул кузнец, — это что-то вроде того, как к нашему графу в замок съезжаются богатеи и рыцари и веселятся там вовсю.
— Ры-ца-ри, — с ненавистью и по слогам прошипел дракон, пыхнув пламенем, — ну да. Пусть так, хотя тебе даже и не вообразить всего великолепия праздника драконов. За сто лет до этого нам всем рассылают приглашения. Вот.
Откуда-то из-под крыла дракон извлек каменную пластину и положил ее на наковальню. Пластина была заполнена рядами странных знаков.
— Ты не поймешь. Но тут написано что-то вроде: «Уважаемый (дракон издал ряд непроизносимых звуков)… имя…, приглашаем Вас на праздник. И так далее. Но самое главное — вот! В последней строке! Здесь говорится, что вход строго в парадных костюмах! Ох уж эти древние обычаи…
Кузнец сочувственно пожал плечами.
— Ясно. Но что могу сделать я?
— Можешь, — дракон слегка успокоился. Он полез под другое крыло и достал ворох мятых пергаментов. — Это мне от дедушки досталось.
Кузнец разглядывал полустершиеся линии на пергаментах, и его изумление становилось все больше.
— Так ведь это же…
— Точно. Скажи мне, тебя не затруднило бы по этим выкройкам… тьфу, то есть чертежам, изготовить мне из этих монет… ну…
— Сюртук, — подсказал кузнец, еще раз внимательно поглядев на чертежи.
— Точно! — обрадовался дракон. — Сюртук. Червонного золота, обязательно с рубиновыми пуговицами в оправе! Иначе не видать мне праздника. Но если ты не можешь, я, пожалуй, спалю…
— Не надо, — поспешно сказал кузнец. — Я берусь. Но предупреждаю — портным никогда не был.
— Не до жиру… — туманно отозвался дракон.
Две недели ни один из жителей деревни не рисковал даже приблизиться к перекрестку, на котором стояла скособоченная кузня. Наконец, сынишка пастуха все-таки прокрался туда по кустам, и вернулся — с круглыми глазами. Рассказывал он, что из трубы валит густой дым, в самой кузне стоит неумолчный стук молота и слышатся два голоса, один из которых — точно кузнецовский.
— Что говорят-то? — затеребил паренька староста.
— Дак это… Кузнец на дракона ругается на чем свет стоит.
— Ругается?! — все ахнули.
— Ага… Кричит слова всякие. Я даже запомнил. «Раздувай сильнее! Вытачку, — кричит, — больше надо делать. Проймы шире! И как я тебе из этого лацканы справлю, а?!»
— Лацканы, — в общей тишине потрясенно промолвил кто-то, — пропал кузнец…
Староста перекрестился и потрясенно прижал ладонь ко рту.
* * *
Дракон покрутился туда-сюда, пытаясь изогнуть шею так, чтобы увидеть себя и со спины.
— Чего нет, того нет, — пожал плечами кузнец, — зеркала у меня тут отродясь не водилось.
— Ладно-ладно, — пропыхтел зверь, ежась в золотом сюртуке. — Ты лучше сам глянь, как оно? Мне кажется, слева чуть морщит.
— Морщит! Скажешь тоже! — не на шутку обиделся кузнец. — Да я на тот бок, где у тебя рубец от копья, пустил самые лучшие дукаты и талеры!
— Извини, — примирительно поднял лапы дракон, — для простого деревенского кузнеца ты неплохой портной. Ну-ка, а тут? Нет, все отлично.
Дракон медленно застегнул четыре пуговицы — большие рубины в золотой оправе, выпятил грудь.
— Нижнюю расстегни, — посоветовал кузнец, — так полагается.
— Да? — тревожно глянул на пуговицу дракон. — Спасибо.
— И наклонись ближе.
Когда дракон опустился на все четыре лапы, кузнец заботливо потюкал маленьким молоточком по уголку платка из цельного листа тонкого серебра, торчащего из нагрудного кармана.
— Теперь осталось только последнее.
Он скрылся в полумраке кузницы, и через несколько мгновений снова появился — отдуваясь, тащил грубо выкованную из золота розу, размером с тазик для умывания.
— Так. Придержи лапой… спасибо.
Крепко прикрутив розу к сюртуку, кузнец оглядел дракона с ног до головы и вздохнул. Ему вдруг стало грустно.
— Ну, что ж. Вот и все, пожалуй.
— Да, — дракон тоже помолчал. Кузнец забил трубочку.
Когда табак прогорел, дракон встряхнулся.
— Я полетел. Спасибо, человек.
Подумав, он протянул переднюю лапу, и кузнец крепко пожал длинный коготь.
— Прощай, — сказал дракон, и начал разбегаться по дороге, готовясь взлететь. Когда он почти уже оторвался от земли, кузнец хлопнул себя по лбу и кинулся следом.
— Эй! — заорал он. — А остатки-то? Остатки забери! Куда мне столько!
Дракон чуть притормозил.
— А ну их к черту! — радостно проревел он в ответ. — Делай с ними что хочешь!
Потом хлопнул крыльями и тяжело взлетел. Пристроив ладонь щитком над глазами, кузнец следил, как над землей парит огромный дракон в звенящем на ветру, полыхающем малиновыми искрами сюртуке, на котором блестят пуговицы.
Потом он повернулся и пошел в кузню. Постоял у остывающего горна, погладил холодную опустевшую наковальню. Пнул ногой кучу золотых монет — фунтов сто, не меньше.
Подумал еще, и отправился на поиски мешка.
Автор: Шарапов Вадим Викторович
157
Загрузка...
