Лосьоны Сатаны (первый рассказ из цикла "Новенькая")

Знаете, почему Новенькую невзлюбил весь класс? Эта история многое объяснит.

К новой девчонке приглядывались все. Некоторые – особенно пристально. Среди некоторых был и я. Мне хотелось подойти к ней и познакомиться поближе, но пока что пределом нашего общения был обмен приветствиями в начале учебного дня, и то если мы пересекались.

Стоило мне набраться храбрости и даже придумать слова для начала разговора, как внутренний голос напоминал о появившемся накануне прыще и резонно предлагал отложить знакомство, пока тот не пройдет. Прыщ проходил, и высыпали новые. У сверстников кожа на лице бывала и похуже – мои покраснения вообще нельзя было назвать проблемой. Однако я стеснялся. Тем более у Новенькой-то кожа была безупречная! Белая, матовая, гладкая – макияж смотрится на такой особенно броско.

В один из дней меня посетила гениальная идея использовать свою проблему как повод подойти. Дождавшись первой перемены (перед уроком я подойти не смог, потому что Новенькая как всегда опоздала), я устремился в конец класса.

Новенькая сидела за последней партой и рисовала цветными ручками. Густые рыжие волосы ниспадали вокруг тетради словно шатер, где она создавала собственный мирок, отгородившись от мира внешнего. Заметив мое приближение, она захлопнула тетрадку и вскинула голову. Любопытство в ее глазах уступало неприязни, какую наблюдаешь у птиц, если подошел слишком близко. Я улыбнулся и сказал:

– Привет… знаешь, я тут заметил у тебя лицо…

Заметил у нее лицо… отлично, блин, сказано, поэт сраный! Надо продолжать говорить, а не мямлить, ведь уже подошел, надо говорить…

– Ты, в смысле оно… у тебя такая… Короче, я хотел спросить, чем ты пользуешься для лица!

Уф!

– Ну так спроси, – сказала Новенькая. Мелькнула улыбка, и лицо снова стало маской.

Переминаясь с ноги на ногу, я спросил:

– Чем ты пользуешься для умывания?

– А что с моим лицом? – спросила она, теребя волосы.

Странно. Неужели она не знает, какое оно? Или думает, что я прикалываюсь? Пользуясь случаем, я бесцеремонно разглядывал ее лицо (она же сама спросила!). Никогда еще так близко ее не видел… Ради этого уже стоило подойти! Меланхоличное удлиненное лицо с ярким макияжем напоминало выбеленный холст, тронутый кистью искусного художника. Она открыто смотрела в ответ, но напряглась как струна. Я бы не удивился, узнав, что под партой она сжимает нож. Я завис, а потом выдал скороговоркой:

– Чистое, нежное, красивое, на картину похожее, извини!

Слово «красивое» я завернул в обертку из других слов. Так спокойнее как-то, а то мало ли, как она меня поймет, да и неудобно… Она перестала теребить волосы и смерила меня взглядом. Кажется, ей пришелся по вкусу не комплимент, а факт моего смущения. На лице ее блуждала полуулыбка, взгляд стал задумчивым.

– Ну-у-у… – протянула Новенькая. – Родители привозят всякую косметику из Норвегии, и там есть лосьон для лица. Раньше у меня были проблемы с кожей, но с ним все прошло, да-а.

– А скажи название, – попросил я.

– Он здесь не продается.

– Эх. Ну… ну ладно, спасибо.

Я собрался уходить. Разговор как-то не заладился, но было все равно приятно.

– Стоять! – сказала она и тут же добавила, смутившись: – Погоди.

– М?

– У меня остался лишний флакон. Хочешь, завтра тебе принесу?

– Ого! Да, конечно. Спасибо!

Она уже с отсутствующим видом рисовала в тетрадке.

Стояла середина зимы. Выходя на мороз, я каждый раз надеялся, что он волшебным образом сделает кожу лица чистой, типа сузит поры или улучшит кровоснабжение, не знаю. После мороза кожа сохла, а потом высыпало очередное раздражение. Как же я это ненавидел.

Новенькая не обманула. На следующий день она кинулась ко мне и широким пафосным жестом вручила флакон. Мне не хотелось афишировать средство от прыщей, поэтому я поспешно поблагодарил ее и спрятал лосьон в рюкзак.

– Наносить утром и вечером массирующими движениями, – сказала Новенькая и важно добавила: – Перед применением необходимо проконсультироваться с врачом.

– Понял-понял…

– Можно использовать после бритья, если уже бреешься.

– Конечно, бреюсь, – ответил я. (Мне уже почти шестнадцать!)

На уроке я заглянул в рюкзак. Флакон из прозрачного голубого пластика умещался в ладони и ничем не отличался от других средств для ухода за лицом. Внутри булькала голубая субстанция. Название совершенно нечитаемое, на каком-то европейском языке с точками над некоторыми гласными. Я хмыкнул и подозрительно осмотрел флакон: запаян в фабричную пленку, так что явно оригинал. Инструкция была без перевода, поэтому пришлось поверить Новенькой на слово. Надеюсь, она не подсунула мне какой-нибудь очиститель ржавчины!

Я не мог дождаться конца уроков. В общем-то, и не дождался – сбежал с последних двух физкультур (нахрен эти лыжи). Хотелось поскорее испробовать лосьон, хотя, понятное дело, эффект с первого раза не проявится, если будет вообще. Мне доставлял удовольствие сам факт того, что лосьоном поделилась со мной Новенькая.

Дома я пообедал и заперся в ванной. Наносить утром и вечером, как же! Утром я лосьоном еще не пользовался, так что первый раз нанесу сейчас. Я умылся теплой водой и вытер лицо. Нетерпеливо сорвал пленочную упаковку и отвинтил крышечку. Понюхал. У лосьона был едва уловимый мятный запах. Точно косметика, а не очиститель!

Я капнул на ладонь вязкую жижу. Она оказалась не голубой, а бесцветной и прозрачной. Со «Спрайтом» в зеленой бутылке та же фигня – в детстве я думал, что он зеленый. Избегая попадания в глаза, я размазал лосьон по лицу и втер массирующими движениями. Мятная прохлада приятно успокаивала кожу.

Перед сном я проделал то же самое еще раз.

Утром первым делом побежал в ванную – и буквально прилип к зеркалу, неверяще разглядывая лицо. Пропало шелушение на лбу, больше не беспокоило болючее покраснение у носа (для верности я потыкал пальцем, но воспаление правда ушло!). Эффект налицо! Мне захотелось что-нибудь подарить Новенькой в ответ, но не представлял, что может нравиться такой девушке. Надо узнать ее поближе!

В школе я поблагодарил ее и сказал, что лосьон помогает. Она осмотрела мое лицо и широко улыбнулась. Странная улыбка – вроде бы довольная и доброжелательная, но в сочетании с искорками в глазах она выглядела какой-то… возбужденной, что ли? Может, ей понравилось мое лицо? Или я целиком? Ну, не в смысле целиком, а в смысле внутри. Ну, не в смысле внутри, а в смысле как личность…

Я заметил, что стою перед ней и молчу. Спасать разговор после такой паузы уже поздно, так что молча ретировался. Она еще некоторое время стояла одна, словно тоже ушла в свои мысли, только еще глубже. Очнувшись, она как ни в чем не бывало пошла по своим делам. Я смотрел вслед, любуясь длинными тонкими ногами.

Как же круто, что ее к нам перевели! Высокая, стройная, одевается так, что ждешь каждого нового дня, чтобы посмотреть, какой она придет на этот раз. Внезапная и загадочная, как рубин в песочнице. Особенная. Однако тогда я еще не знал о ее главных особенностях…

Лосьон кончился за неделю. Офигенное средство! В зеркале я видел гладкое и чистое лицо –  так выглядят подростки в фильмах.

Тем страшнее было бы вернуться к прежнему состоянию. Поэтому я спросил у Новенькой, может ли она достать еще.

– Тэн бакс! – сказала она.

– О, – сказал я и нахмурился. – Это получается…

– Продам за двести пятьдесят рублей. Первый флакон бесплатно, а потом надо платить, – она сложила пальцы в щепотку и выразительно потерла у меня перед носом. Я подавил спонтанное желание поцеловать ей руку. Интересно, как бы она отреагировала?

– Ладно… – сказал я, – но вообще-то дороговато.

– А ты как хотел? Это шведская косметика.

Действительно, чего это я. Наоборот, удивительно, что она мне целый флакон подарила.

– Ну ты еврейка, – сказал я, отсчитывая деньги.

Она улыбнулась, видимо, сочтя это комплиментом.

На следующий день Новенькая принесла мне лосьон… и началось. Кто-то увидел, что она передает мне бутылек. Кто-то видел, как я давал деньги. Друг спросил, что это такое, а я рассказал. Кто-то рассказал кому-то. Один прыщавый парень попросил меня купить для него лосьон (сам он стеснялся, и я его понимаю). Еще один обратился к Новенькой напрямую. Вскоре заинтересовались и другие одноклассники и одноклассницы.

Бизнес набирал обороты и мог бы захватить всю школу, но вдруг Новенькая заявила, что предложение ограничено: хватит только одноклассникам, да и то не всем. В результате каждый из класса в той или мной мере воспользовался ее товаром – для кого-то это была манна небесная, спасающая от позорных прыщей, другие же пользовались чудо-лосьоном для профилактики.

В здании рядом со школой находился многофункциональный салон. В первую очередь это был копировальный, куда все школьники бегали за распечатками, но также там ремонтировали сотовые телефоны и мелкую электронику. Хозяин – веселый бородатый дядька – разрешал звать его Борисычем и любил поболтать, если нет очереди.

На большой перемене я заскочил к нему распечатать доклад по литературе. Борисыч отправил файл с флешки на печать и, пока принтер сонно плевался листами, спросил:

– Слушай, а эта ваша новенькая приторговывает, что ли?

Я удивился. Половина лица Борисыча – это борода, уж ему-то лосьон ни к чему.

– А с какой целью интересуетесь? – спросил я.

Борисыч усмехнулся:

– Да не боись. Недавно она попросила заламинировать какую-то бутылочку. Глупость! Ламинатор предназначен для листов бумаги! Но она такая настырная, что я не смог отказать. Я прошелся термофеном по упаковочной пленке, и все получилось.

Принтер напечатал доклад, но я не торопил Борисыча. Он продолжил:

– Я уже и забыл об этом, но потом она снова пришла, даже пленку притащила.

У меня похолодело в животе.

– Та-ак. А дальше?

– А дальше она стала таскать бутылочки постоянно! Мне надоело, и я научил ее, как запаивать в пленку домашним феном. И вот я думаю, а не бодяжит ли она что-нибудь запрещенное? На вид та еще неформалка.

– Борисыч.

– Оу?

– Ничего плохого она не делает.

– Уверен?

– Могу за нее получиться.

– Верю тебе, – кивнул Борисыч и протянул мне распечатку.

Когда я уже взялся за ручку двери, он спросил:

– Нравятся неформалки?

– Нравится, – сказал я и вышел.

Все это выглядело подозрительно. На очередной перемене, подождав, пока класс разбежится по разным делам, я направился к последней парте, где Новенькая как всегда рисовала в тетрадке всякую сюрреалистическую жесть.

– Скажи честно, где ты берешь лосьон? – спросил я, присаживаясь рядом.

– Швейцарская фирма, я же говорила, – отмахнулась она.

– Да?

– Да.

Я встал и ушел. Мне расхотелось покупать какую-то разливную бодягу, да еще и по такой цене. Прыщей у меня сейчас не было, кажись, уже и не появятся. В конце-концов, подростковый период на исходе, скоро прыщи сменит борода! Было обидно, что Новенькая не созналась. Я думал, мы сблизились.

А в четверг Серега засек Новенькую за производством. Он опоздал на урок и вышел на лестничную клетку, когда коридоры уже опустели. На первом этаже он заметил, что под лестницей кто-то тусуется, заглянул, а там – Новенькая. Дальше он рассказывал историю, перекосив лицо от омерзения. Она сидела по-турецки на полу, перед ней стоял флакон с воронкой в горлышке. Серега подошел как раз тот момент, когда Новенькая смачно сплюнула в воронку.

– Ты ей втащил? – спросили слушатели, вытаращив глаза.

– Да не… – неохотно ответил Серега, – че связываться с сумасшедшей.

(Позже я узнал, что он все-таки попытался на нее тогда наехать, но отхватил лоу-кик.)

Это был скандал. Все кривились, возмущались и орали. Я в основном прикалывался и напоминал, что волшебное средство, вообще-то, работает и жаловаться не на что. Таким образом я смог унять часть злопыхателей, однако Новенькой все равно достался десяток гневных жалоб и наездов.

Лешка навис над ее партой и потребовал деньги назад .

– Или я пойду к директору и все расскажу! – воскликнул он.

Новенькая поднялась и посмотрела на него сверху вниз.

– И что ты расскажешь? – спросила она холодно.

– Что… плевала…

– Иди-иди, расскажи всем, как размазывал по лицу мои слюни.

Лешка сжал кулаки и ушел весь красный. Все знали, что никуда он не пойдет. Никто никуда не пойдет – ни староста, ни хулиган, ни задрот, ни мажорчик, ни первая красавица класса (так называемая). Каждый пользовался лосьоном хоть раз, а потому не только не расскажет сам, но и не позволит другому.

Парни зачарованно смотрели, как к нам бежит Катька. Каблуки стучат, сиськи трясутся, волосы от злости стоят дыбом! Он подлетела к Новенькой и впилась в нее взглядом. Та не шелохнулась. Катька демонстративно стала двигать ярко-красными губами, собираясь плюнуть.

Все замерли.

Новенькая – наоборот. Ее рука метнулась к поясу, и в следующий миг в лицо Катьке смотрел нож.

– Только попробуй, – прошипела Новенькая, – и я тебе язык отрежу!

Катька побледнела, сглотнула накопленное, закашлялась, ее согнутая фигура быстро затерялась в толпе. Сама толпа тоже стала редеть. Больше никто не нарывался ни сейчас, ни потом. Впредь все обходили Новенькую стороной и общались только в случае крайней необходимости. Кроме меня.

После уроков все поспешили вон из класса, словно больше не могли терпеть ни секунды в одной комнате с Новенькой. Она собиралась неторопливо.

Я подошел к ней и вновь почувствовал эту струну напряжения и недоверия. Она смотрела с вызовом, хоть и еле стояла на ногах после тяжкого дня. Я протянул ей двести пятьдесят рублей. Она автоматически подняла руку, но замерла и подозрительно прищурилась. Я сказал:

– Один флакон, как обычно.

Ее зрачки расширились, щеки порозовели.

– Для тебя я сделаю бесплатно, – прошептала она.

– Вау!

– И кстати да, постоянному клиенту – бонус.

– Ты о чем?

Она плюнула мне прямо в лицо и рванула вон из класса. Из коридора донесся ее смех и удаляющийся топот.