Говорят, совершивший убийство, не сможет остановиться. Не верьте этому. На самом деле, тот, кто убил, не захочет останавливаться.
В семь лет я перерезал горло цыпленку концом проволоки. Просто запустил его со всей силы в стаю желтых птенцов, которую мать заставила пасты. Проволока хлестнул цыпленок прямо под клюв. Оно упало на землю и еще добрых десять минут тряслось в предсмертных конвульсиях. С узкого пореза остроумно цвиркала кровь. Я коснулся ее пальцами. Кровь тепла и липкая (это мое первое весомое открытие). Я закопал его труп под соседским забором, а могилу прикрыл лопухами. Крест не ставил. И мне было семь лет, поэтому не делайте из меня безбожника.
Не думаю, что это была моя первая жертва. Просто я ее помню. Другие помнят цветные картинки из своего детства: поляны, цветы, солнце и теплое молоко. А я помню перерезанную Курчатову горло.
Я уверен, что до этого были и другие жертвы. Ибо слишком я влюблен в такую мерзость. Например, я люблю разрывать дождевых червей: я вытягивание их до тех пор, пока их скользкое тело не рвется пополам. Сжимаю два противоположных конце червяка своими пальцами и медленно-медленно тяну в разные стороны. Иногда мне кажется, что я слышу, как что-то хрустом в них в середине. И я знаю, что у них нет костей. Они хрящевые (посмотрите в учебнике по биологии за восьмой класс). Я очень жалею, что они немые, есть, не могут кричать. Это была моя первая претензия о настройке мира: почему дождевые черви не кричат?
С годами мои жертвы также набирали в размерах. Когда мне было десять, я пытал лягушек. Я ловил их на ставку круг нашего дома. Они, подлецы, вечно мешали спать, вызывая ночью свою раздражающую канитель. Я засовывал в их зад соломинку и надувал до тех пор, пока эти твари не становилась похожими на зеленую воздушный шарик в середине которой болтались жалкие кишки. Потом я швырял их в пруд и ошеломленно гиржав наблюдая, как они беспомощно барахтались на воде. Я мог часами ждать, пока жаба не сдуется и не сдохнет. То за целый день я надул их так много, что наш пруд весь был в этих отвратительных полуживых пузырьках. Это мой первый личный рекорд.
Звери занимали всю мое внимание. Возвращаясь из школы я обязательно навещал недостроенного детского сада, где всегда можно было найти жертву моих пыток. В заросшем дворе водилось много ящериц. Я потел и сбивал колени пока не ловил хотя бы одну. Как только она мне попадалась, я выплескивал на нее весь свой гнев и это было, по-настоящему, страшно. Я любил содома, которую лично назвал «Кодола». Я вычитал это слово в учебнике по украинской литературе и оно стало мне по силам. Так вот, я розчепирював ящерице пасть и медленно нанизывал ее на тонкий палка протыкая насквозь. Особенно мне нравилось, как другой конец палки разрывал плазунову кожу и появлялся из-под хвоста весь обмотанный внутренностями. Думаю, что как только ящерица попадала в моих безжалостных рук, она начинала молиться. Это было моим первым вопросом на тему религии: умеют ящерицы молиться?
По знаку гороскопа я Рак. Я этим очень горжусь, ведь раки поедают падаль, а я обожаю падаль. Мы жили недалеко от скотобойни и оттуда часто доносился невыносимый смрад падали. Все гидилися, закрывали носы и вечно харкалися, а мне нравилось. Я очень долго считал, что лучшего от того запаха и нет ничего. А оказывается — есть. Вы слышали, как пахнет мотня? Конечно слышали. Мне нравится, когда от меня пахнет мотней. Поэтому я не очень люблю мыться.
На выходных я постоянно убегал из дома, чтобы не работать. Бежал через дорогу на стройку к недостроенной пятиэтажки. Вообще, в нашем крае много таких полуразрушенных сооружений. Я никак не пойму: то их не достроили или разворовали построены. И в любом случае они стали надежным хранилищем для наших ребят. Там они курили траву и пили. Я смотрел на них с восторгом и мечтал, что когда вырасту тоже буду вот так сидеть на корточках целыми днями, бухать, курить и щелкать семечки. Я стремился прежде всего походить на них, потому курить научился еще в третьем классе и с тех пор не бросал. А я и не знаю лучшего занятия, чем покурить папироску.
Там, в подвалах стройок у меня появились друзья. Мы всегда были вместе. Многие курили, а ночью ходы тырить металлолом. Мы залезали в чужие дворов и выносили оттуда все, что можно было сдать: ведра, чугуна кастрюли, редукторы, медные обмотки и прочее железо. Мы откручивали колеса в автомобилях и снимали с них аккумуляторы (знаете, за те металлические штуки давали неплохие деньги). Однажды ночью мы украли бронзовый бюст какого-то военного деятеля, красовался в местном парке. Тогда поднялась большая шумиха: милиция рыскала по всем углам, но ничего не нашла. Мы его хорошо спрятали — утопили в пруду. Нас то все непомерно радовало. Так мы стали взрослыми, нас начали уважать старшакы, приняли в свою стаю и мы бухали с ними, как равные. Итак, моя мечта осуществилась.
И все же, я не оставлял своих частных игрушек. Вы хоть раз видели, как у кота по живому отрываются яйца? Конечно, не видели. Мы ловим котов, запихиваем их в мешок и вылезаем с ним на самую крышу стройки. Затем капроновой нитью перевязываем коту яйца, а другой ее конец ладим к металлическим стержней арматуры, торчащие повсюду. Поступив так, мы выбрасываем Котара с крыши и он летит с перевязанными яйцами и визжит на всю землю. Как вы уже догадались, нить намного короче расстояния полета и с метр от земли коту яйца улетают прочь, а тот падает на землю замертво. Зрелище! Остроумные слышать, как тварь визжит в предчувствии смерти.
А еще мы любим забивать палками собак. Мы находим какую-то небольшую псину и камнями или палками загоняем ее в угол. А потом Дубас ее палками до тех пор, пока сука НЕ спустит дух.
Мои мерзкие наклонности согласились в хозяйстве. Я очень люблю рубить кур. Вообще, господа у нас мизерная, потому что мать у меня алкашка, а отца я вообще не знал. Я долго не мог понять, что означает «незаконнорожденный» (это слово, которым меня вечно называли жителю края). Затем в девятом классе я нашел его толкование в какой-то книге. То меня чрезвычайно разозлило и так я возненавидел весь мир. Поэтому мертвых ящериц, забитых собак, замученных кошек и другой падали больше. Конечно, о курах. Если нам удается уберечь хотя бы одну птицу от материнского пропах, я лихо берусь за топор, чтобы отрубить ей голову. Я хватаю пернатую за лапы и изо всех сил стучит головой о пенек, пока не забиваю ей мозги, чтобы не сопротивлялась. Затем прицеливаюсь и одним движением снимаю куриную голову. Больше всего мне нравится смотреть, как с порубленной шеи цвиркае кровь. Ею я рисую странные картинки на земле.
Впоследствии я почувствовал половое влечение к противоположному полу. Мне нравились девушки и я постоянно под одеялом дергал своего кукуреника, представляя их обнаженными. Говорят, многого показывают по телевизору. И телевизора мы не имели. Мать разбила его, швырнув бутылкой в экран во время пьяной истерики.
А недавно наш край потрясла весть: Паша повесился. Паша был моим приятелем и имел сестру Оксану (я часто представлял ее обнаженной, когда дрочил). Они были сиротами, потому что их родители умерли давным-давно. Но лучше быть сиротой, чем незаконнорожденным. Поскольку в Паши была своя хата, где мы часто пили и курили прогуливаясь эти долблении уроки. Там он и повесился. В общем, неплохой был пацан, хоть и скуп.
Еще хочу рассказать, как мы однажды украли велосипед. Его пришвартовали какое короткое малыш круг гастронома. Мы его и смели. Полдня катались на аппарате, потому что своих у нас не было — родители все попропивалы. Хотя, учитывая то, что моя мать работает почтальоном, велосипед ей бы согласился. А вечером к нам приехал старший брат того мальчишки и потребовал велосипед назад. У него была машина с тонированными стеклами. А мы и подумали: на черта ему еще и велик? Поэтому мы его побили, запихнули в тачку и отправили домой с поломанными ребрами. Я лично уцелел этом подонок прямо в пятак, когда тот беспомощно валялся на земле харкая кровью. Это просто — бить лежачего. Попробуйте.
С тех пор нас еще больше уважали и начали опасаться.
А еще оказалось, что бить людей еще проще, чем отрывать коту яйца. Сначала это страшно. Но потом проходит. Потому что почти никто не дает сдачи. В основном все убегают или сразу падают на землю и закрывают голову руками. А был один лох, который обещал. Сейчас я о нем расскажу. Живет в нашем крае некий Юра. Он мне никогда не нравился. Видимо потому, что считает себя очень умным. Говорили, что он где-то в городах закончил институт. И по-моему, это пиздьош (пиздьош, в нашем крае, означает «ложь» (здесь и далее мои примечания, сиречь автора). Всегда прихорашивался, как педик и срезал всех девок в клубе. Однажды зимой он сказал, что снегопад говорить неправильно , а нужно говорить «курушка». Вы слышали когда-то такое слово? Я нет. Даже старые у края никогда так не говорили. Снегопад всегда был снегопадом. Я говорю, что он считает себя очень умным. так мы и видпиздячилы его (видпиздячиты, в нашем крае, означает проучить, дать толк, образумить). подстерегли его на автобусной остановке, когда он ночью возвращался с одвидин своей сучки, от удовольствия почесывая яйца. Так мы ему их чуть не отбили. он встал на колени и начал просить прощения, а мы ржали над ним, потому что не понимали, за что он извинялся. Затем он обещал. я сломал на спине три решетки. Тогда я понял, что я сильный.
В седьмом классе я начал ходить в клуб. В нашем клубе много п ‘пьяных девок, яки мыло трясут своими огромными сиськами и вертят ягодицами. Мне очень хотелось трахаться. И мне никто не давал, я не очень хороший. И еще до этого у меня шрам на все лицо. Это меня укусила собака, когда мы пиздилы алюминий с заводского гаража (в нашем крае был завод и я не знаю что он производил, потому что он был разворован еще до моего рождения). Кстати, пиздиты, в нашем крае, значит красть. Так вот. Это чудовище напало на меня тогда, когда я перебрасывал через забор ребятам алюминиевый моток. Стерва, сбило меня с ног и цапнула за лицо. Я еще долго помнил привкус его слюны в своем носу. Ребята забили здесь тварь насмерть, но шрам остался. Кроме того, у меня желтые зубы и разукрашенные прыщами лица. Я же говорю, я не очень хороший.
Но, как оказалось, нашим девкам красота в жопы. Им главное — деньги. Поэтому мы поняли: для того, чтобы потрахаться, нам нужно заработать. Так мы зпиздилы винтовку у одного деда, жившего за селом. Мой друг Коля, о котором я хочу рассказать и все никак не могу к этому прийти, стукнул его поленом по голове и тот потерял сознание. Мы ворвались в дом и перевернули все с ног на голову, и денег не нашли. Зато нашли винтовку: гладкоствольное горизонтальную двухстволку. Потом выгодно продали ее и славно потрахались.
Жизнь становилась лучше. И впоследствии я оставил зверей и птиц в покое. С людьми иметь дело интереснее и выгоднее.
Коля — мой единственный товарищ и друг. Коля научил меня пить вино и вино заменило мне волю. Он благословил меня размножаться в темноте. Это я так переделал слова одной песни, которую услышал в клубе. Это моя дань Коли, ведь я его убил. А получилось это так.
Какого летом мы сидели с ребятами на берегу озера и скучали. Заняться было нечем. Мы как раз грохнули одну старую, которой было уже лет сто, и забрали у нее пенсию. В краю подумали, что она сама загнулась, потому что старая. Но в действительности, мы ей помогли. Коля накрыл ее лицо подушкой, когда она спала и долго не давал дышать. То она и задохнулась. Куш был неплохой, по триста гривен на рыло. Пусть земля ей будет пухом. Так вот, нам высовываться было не в время, поэтому мы корпели под палящим солнцем края. Старшакы отрабатывали удары на «лапах», а мы, то есть детвора, палили сигареты на суше и цедили теплое пиво. И тут Коля спросил: «что будем делать?». И я в шутку ответил: «ебать свинью». («Ебать свинью», в нашем крае, означало бездельничать). И Коля знечив`я принялся лепить из песка поросенок. Получилось оно у него хорошим и большим: с напыщенным рылом и широкой жопой. Затем он сказал: «Давай, Саша, ибы». Все начали с меня ржать, а старшакы подталкивать к песочной свиньи, подзуживая, чтобы я ей придвинул. Меня это разозлило и я набросился на Колю с кулаками. И Коля был сильнее меня. Он сбил меня одним ударом и сломал мне нос. Теперь моя и без того не очень красивое лицо стало еще уродливее.
Конечно же, я затаил на Колю образа. И однажды ночью, захватив с собой молоток, я подстерег его у дома. Я сбил его ударом в затылок. Он еще был в сознании, когда я бил молотком по ногам. А потом отключился. Как оказалось потом, я раздробил ему колено.
Коли долго не было видно в крае. Я заменил его в компании и стал старшим среди своих. Под моим руководством мы обчистили еще несколько пенсионеров и побили залетного гуся, который оказался большим шишка из района, имел здесь девку. Приезжали крутые парни на джипах линчевать нас. И мы победили. Мы изуродовали их машины и самих крутых. С тех пор, в наш край чужаки НЕ приезжали и исключительно мы трахали своих сук.
Но потом Коля вернулся. Все произошло наоборот. Он подстерег меня возле дома и хорошо видпиздячив. А потом, едва живого, обоссал.
Весть о том, что я обещанный, быстро облетела край. Со мной перестали здороваться и все мои друзья отреклись меня. Старшакы постоянно давали насрачникив и гнали от себя. Я стал попущено.
Как раз тогда в крае началась каменная лихорадка. Оказалось, что наша земля богата зависимые бериллия и топаза. Все жители бросились на раскопки. Школы пустовали. Многие люди покинули работы и копали камень. Еще бы: за один грамм топаза давали доллар, по бериллий — пять.
Мы с матерью копали целыми днями. Вставали ночью и шли на раскопки. Она даже покинула пить. Пока солнце встанет мы, пристроив фонарики на лбу, перебрасывали кучу земли. Затем она шла на работу, а я копал дальше. Потом мать возвращалась и мы копали вдвоем. Так делали все земляки. Если бы вы побывали в нашем крае, то увидели эти места. Земля у нас белая, как на луне. Здесь покосившиеся сосны, по подкопана и перерытые дороги. Так можно ехать и заґавившись влететь в траншею. Именно поэтому всех копателей преследовала милиция. А еще у нас есть озера. Ну, не совсем озера — то затоплении карьеры. Вода там зеленого цвета и всегда до смерти холодная. Но чистая. Если смотреть сверху, то можно увидеть, как со дна растут березы.
Ребята копали изменениями. Так легче. Ночью одни, днем другие. Все, что выкапывали, делили поровну. Я очень хотел с ними. И меня не брали. Я-то попущено … через Колю.
А Коля выкопал бериллий. Я видел, как он сдавал его барыгам постоянно дежурили вдоль раскопок. Они все толстые, и на иномарках. На постой курят и слушают музыку, раскинувшись на сиденьях своих тачек. И музыка — единственная розривка на раскопках. Я с удовольствием ее слушал. А то от земли, камней, глины, суглинки и песчаной мороси можно сойти с ума. Сначала ты вырываешь яму себе в рост. Потом, когда добираешься породы, начинаешь подкапывать стены, слегка царапая слой за слоем. Вот там и водятся камни. Коля так и выкопал. Я даже знаю, на что он потратил деньги — на игровую приставку. Правда старую и перемотана изолентой.
Нам с матерью не везло. Мы долго не могли ничего вкопать и она через это снова начала пить. И не очень. Все еще ходила со мной на золы. Надо еще сказать, что это очень опасное занятие. Многих людей засіпало землей. Они-то слишком подкапывали стены и те заваливались, пряча их под собой. Кого выкапывали, а кого нет. Земляки не хотели тратить силы и время на раскопки трупа, если их можно потратить на камень. Поэтому их доставала милиция. Вот, если бы засыпало нас с матерью, нас бы точно не откапывали.
И нам все же повезло. Мы выкопали топаз. Я до сих пор помню тот звук, когда он чокнулся о мой заступ. Камень был нечистым и зашторенной. (зашторенной, значит с дефектами в середине. Они похожи на струйки табачного дыма, но почему-то все называли их шторами. Чем больше штор, тем камень дешевле). Но все равно, он был для меня лучше бриллиант. Лучшим из Колин бериллий. Я сразу понес его барыгам. Один из них, тот, что был на красном БМВ, лениво повертел его в пальцах, подбросил на ладони, посмотрел сквозь него на солнце и дал мне сто гривен. Конечно же, он стоил дороже. И с барыгами спорить бесполезно. Тем более, камень зашторенной.
Иметь в радостях сильно напилась. Она заснула прямо посреди улицы, не дойдя домой. Ее приволок дядя Володя, наш сосед, врач. Хороший был дядя. Я украл у него со двора все, что только можно было стащить: ведра, лопаты, коляска, бидон, напильник, пассатижи, выкрутил лампочку на крыльце и просто так повесил его собаку на цепочке. Думаю, он прекрасно знал, что я спиздив все добро, но так ни разу не заявил на меня. Хороший был дядя. Говорю был, потому что он умер. Нет, я тут ни при чем. Сам умер. Сам.
Конечно о Коле. Я ведь его убил, вы помните. А было это так.
Каменная лихорадка пошла на спад. Многие земляков покинули копать. Камень случался все реже и реже. Тот, кому повезло, заработал кучу балла и уехал из края. С деньгами здесь нечего делать. Кто поехал в города, а кто за границу. Золы опустели. Только такие, как мы не оставляли работы. Наконец, раскопки стали для меня чем-то большим, чем просто способ выкопать топаз или бериллий. Я находил розривку в монотонных движениях заступу и мне нравился наш белый грунт и лунные пейзажи. Пожалуй, я все же сошел с ума. Коля тоже не переставал копать.
1 219
Загрузка...
