Будучи коренным городским жителем, к отдыху в деревне я относился без энтузиазма. Свежий воздух – да, но если рядом ферма или соседский сарай с поросятами – то нет. К натуральным продуктам я относился спокойно. Жирному деревенскому молоку, я предпочитал пастеризованное. А прочие производные из молока есть не мог, даже осознавая их полезность. А вот удобства на улице, отсутствие душа, мухи и комары, отбивали всякое желание появляться в деревне даже эпизодически. И я был уверен, что никакая сила не заставит меня жить в деревне. Однако я часто смешил Бога своими планами на завтра, так случилось и в этот раз.
Мой приятель Димка принёс мне настораживающую новость – меня хотят заказать! За окном были девяностые, и заказные убийства никого не удивляли. Но я был обыкновенным инженером: бизнесом не занимался; в долг не брал; за правду не боролся; сильным мира сего дорогу не переходил. Поэтому я решил, что Димка решил меня разыграть. Но Димка не шутил:
— Твоя зазноба Ленка сказала моей сестре, по — секрету, что ты козёл, и она тебя закажет! – прошептал Димка, оглянувшись по сторонам.
— За что? – поинтересовался я.
— Ты её унизил.
— Чем?
— Откуда я знаю, они перешли на шёпот, и я не расслышал.
— Ты это серьёзно?
— Куда серьёзнее!
— Да откуда у неё деньги на килера?
— Да нафиг ей тебя убивать? Может нанять барбоса, а он тебе по тыковке арматурой треснет. И будешь потом пролетающим мухам улыбаться. А такие услуги большинству по – карману. Или сама кислоту плеснёт тебе в лицо, на память.
— Надо ей позвонить и выяснить, какие у неё претензии.
— Не вздумай, а то она догадается, кто её заложил! – взмолился Димка.
— И что мне делать? Ходить в каске? – помрачнел я.
— Тебе надо залечь на дно, а там Ленка и остынет. Или начнёт через меня выяснять, куда ты пропал. Я и постараюсь выяснить, почему она на тебя взъелась.
— Каким образом? – усмехнулся я.
— Возьми отпуск, и в санаторий. А лучше на море.
— Откуда у меня такие деньги? Я ведь в Германию к сестре ездил.
— Слушай, а может она за это и обозлилась?
— За что?
— Что ты в Германию без неё ездил.
— А как бы я поехал с ней? Сестра прислала вызов только на меня.
— Так надо было и на Ленку вызов заказать!
— Ага, была бы невестой – тогда можно, а так – зачем? Каждую возить – никаких денег не хватит. Я и так был там как бедный родственник. Привёз пять видеокассет с фильмами, и всё. Надо бы было бутылку водки привезти, блок сигарет, баночку икры, а я…
— А что ты Ленке привёз в подарок?
— Сувенир.
— Вот этим ты её и унизил! Такую кралю надо было баловать бриллиантами! – снисходительно улыбнулся Димка. Тебе отпуск дадут?
— Могу взять без содержания, но на путешествие денег нет. А сидеть дома опасно, пойду в магазин, и ку-ку!
— Ладно, не мандражируй! Спрячу я тебя, как дедушку Ленина, никакой килер тебя не найдёт!
— На своей даче?
— Сдурел? Сеструха с Ленкой туда завалятся, и она сама тебе глаза выцарапает! Есть одно местечко, даже сеструха о нём не знает. Для себя берёг, но что не сделаешь ради друга!
— А сколько денег понадобится?
— Отдай мне свой автоответчик, и поездка будет бесплатной.
— Вот нафиг он тебе нужен?
— А тебе? Ты с бизнесом завязал, а мне тоже хочется записывать разговоры по телефону!
— Забирай, раз такой расклад, — расстроился я.
— Ты пока его отключай, а я опишу план операции. И инструкцию на русском не забудь!
Пока я отключил и упаковал в коробку автоответчик, Димка изложил свой план:
— Ты с утра на работу, и оформляй отпуск. Я заеду за тобой на завод, и мы покидаем город.
— Но мне вещи надо с собой прихватить.
— А чего сидишь? Собирай вещи в сумку, я её заберу.
— А куда поедем?
— Какая тебе разница?
— Надо еду купить, или там столовая есть?
— Продуктовый набор я куплю, заселишься не с пустыми руками.
— Ты тогда дома сиди, чтобы я тебе позвонил, когда буду готов.
— Никаких звонков! Давай мне свой пейджер, пришлёшь сообщение.
На следующий день, Димка эвакуировал меня с завода как в шпионском фильме. Едва я вышел из проходной, ко мне подлетела его шестёрка, и я залёг на заднем сиденье, а Димка долго кружил по городу, проверяя, нет ли за нами хвоста. И только потом выехал из города, не позволяя мне сесть.
Как я и предполагал, Димка привёз меня в деревню. Дом, около которого остановилась машина, на хоромы не тянул. Хозяин дома – интеллигентного вида дед, с проницательным взглядом. Ответив на приветствие, он задал вопрос:
— Вдвоём отдыхать будете?
— Нет, — хохотнул Димка, — только Герман. Что да как он сам расскажет, куда всё выгрузить?
Деда не удивил объём поклажи. Он деловито руководил разгрузкой багажника. Димка умудрился даже мешок картошки купить. Улучшив момент, Димка сунул в мой карман деньги, и проинструктировал:
— Не экономь! Яйца кушай каждый день, сало и кур покупай, творог и молоко. Я через две недели подъеду, сообщу новости, и ещё денег дам, если потребуется. Сервелат с сыром привезу, в местном магазинчике такое не продают. Деньги за постой не предлагай. Когда буду тебя забирать, мы ему в сервант деньги тайком положим, иначе он не возьмёт. Ни с кем не ссорься, иначе стуканут участковому. Он начнёт наводить в райотделе справки, и твоя тайна всплывёт. А в нашем городе, все спят под одним одеялом. Версию своего пребывания согласуй с дедом, чтобы не проколоться. Договорись с соседями на счёт яиц и прочих продуктов. Закажешь пироги – они будут рады. Не торгуйся! Деда заодно угостишь. Дров ему наколи, с мелким ремонтом помоги, забор поправить или с электрикой.
— Дима, ты бы привёз десять бутылок лимонада «Буратино», а то к нам только «Южанку» завозят, а она приторная. И десять бутылок «Боржоми». Деньги я тебе отдам, – попросил дед, подойдя к нам.
— Привезу, а денег не надо, будет плата за постой.
Проводив Димку, мы сели пить чай.
— Дима как был неугомонным, так обороты и не сбавляет, — улыбнулся дед, — даже меня не представил. Фёдором Степановичем меня зовут, но можно просто Степанычем звать. Давай выясним, кем ты мне приходишься, и зачем приехал. Сначала правду, проблемы с законом?
— Нет, я простой инженер, а скрываюсь от мести подружки, — ответил я.
— Денег должен, или обидел чем?
— В Германию без неё съездил, вот она и обиделась.
— А ты обещал её свозить?
— Нет, на себя еле денег наскрёб.
— И надолго ко мне?
— Отпуск на месяц.
— А через месяц она мстить перестанет?
— Не знаю, но на работу надо выходить.
— Понятно.
Я долго не мог заснуть, в голове роились мысли: «Может я зря струхнул? Хотя, мог бы привезти ей фен, фирменный. Занял бы денег у сестры. Да что теперь».
Разбудил меня соседский петух. Пожелав ему попасть в суп, я попытался заснуть. Но этот подлец не замолкал. Пришлось применить испытанное средство от бессонницы – бутерброд. На кухонном столе я обнаружил записку: «Кушай что найдёшь, к обеду вернусь. Степаныч». Достав из холодильника привычный сервелат и сыр, я перекусил, и лёг спать, благо петух замолчал.
Проснулся я оттого, что выспался. Как в детстве. И в голове ни единой мысли! Только хотелось есть. Степаныч ещё не вернулся, и я решил снова ограничиться бутербродами с чаем, неудобно хозяйничать без хозяина дома.
Потом я осмотрел зал, в котором было много книг. К сожалению, большинство книг были про математику и что-то непонятное. Читать классиков не хотелось. И я стал исследовать электропроводку в доме, выполненную годах в пятидесятых. Набросав план дома, я записывал замечания.
— Ты чем занимаешься? – раздался голос Степаныча.
— Осматриваю электропроводку, пора её менять, — ответил я.
— А сам сможешь?
— Одному трудно, если только поможете.
— На побегушках помогу, а материалов сколько потребуется?
— Сейчас посчитаю, вы не планировали увеличить количество розеток?
— Были такие мысли.
— Так излагайте, а то потом новые хотелки появятся, да будет поздно.
С перерывом на обед, мы составили список материалов. Их закупка в деревне была возможна, через продавца в магазине, которая дважды в неделю ездила в город за товаром. Вечером, Семёныч провел экскурсию по деревне, знакомя меня с каждым встречным. А потом состоялись деловые переговоры с соседями, о поставках натуральных продуктов с подворья. И отдельно – по выпечке пирожков с капустой, картошкой, луком и яйцом. Остановились на двухразовой поставке в неделю, и блинах в воскресенье. Семёныч не вмешивался, только посоветовал купить литровую баночку меда, без которых, блины не блины.
Вечером мы готовили ужин. Я жарил картошку, а Степаныч решил ознакомить меня со всем ассортиментом консервантов, доступных в деревне. Намекнув при этом, что всё это можно купить, и он знает у кого. Мне пришлось попробовать все консерванты, одних грибов было три вида. Ужин длился долго, Семёныч явно испытывал дефицит общения, и стоило мне неосторожно поинтересоваться его биографией, как последовал рассказ, со всеми подробностями.
Жизнь Степаныча помотала. Родился он на Украине в 1930 году. Война запомнилась оккупацией. В округе партизан не было, и с оккупантами юный Степаныч не боролся. Помогал матери кормить троих детей. Это ему после войны припоминали, обвиняя в пассивности. Степанычу удалось окончить техникум, а потом и пединститут. А потом, он всю жизнь и преподавал математику в школе. С семьёй не задалось, была полюбовница, но её увёз в город командировочный. После этого, Степаныч замкнулся и жил работой. Когда он вышел на пенсию, на работе его не оставили. В деревню вернулся молодой преподаватель математики, получивший образование по целевому набору. С Димкой он познакомился случайно, когда тот искал, у кого можно остановиться на недельку, чтобы попить молоко и подышать свежим воздухом. В деревне знали, что Степаныч охотно пускал на постой жильцов, за умеренную плату. Димка иногда приезжал в деревню на выходные. Здесь ему хорошо думалось, а Степаныч привык к нему, как к сыну, о котором давно мечтал.
Под конец ужина мы договорились о моём участии в жизнеобеспечении дома. Я стал водовозом, и был обязан каждый день приносить из колодца по восемь вёдер воды. У Степаныча был летний душ, в котором к обеду вода нагревалась. По факту, я приносил гораздо больше. В течение дня, я по нескольку раз бегал в душ, даже Степаныч, глядя на меня, начал принимать холодный душ по утрам. На колку дров я напросился по собственной инициативе. На такой обильной кормёжке, я рисковал набрать лишний вес. Поэтому принял на себя повышенные обязательства, и вскоре во двор привезли машину дров. Не распиленных, и не колотых. Пилили мы вместе, а вот колуном я орудовал в гордом одиночестве. Еду готовили вместе, я не любил, и не умел готовить первые блюда. А после покупки материалов, мы ежедневно уделяли капремонту электропроводки по два часа. На большее, у Степаныча сил не хватало.
Первое время я не интересовался, куда Степаныч уходит каждое утро. Мало ли какие у человека дела, но однажды, Степаныч попросил меня помочь ему в деликатном деле. Я согласился. Каково было моё удивление, когда мы пришли на кладбище! Оказалось, что Степаныч ухаживает за могилами, которые остались без присмотра. Грандиозного он сделать не мог, так — по мелочи. Траву пощипать, фотографию, если надо, от пыли протереть, или покосившийся крест подправить. Мы работали, а Степаныч рассказывал о каждом усопшем: кем был, как жил, чем запомнился. И куда уехали дети, если они были живы. Деревня была бесперспективной, вот молодые и разъехались. Степаныч торопился использовать мою рабсилу, подправить покосившийся крест в одиночку сложновато. И я предложил Степанычу работать на кладбище вместе. Он обрадовался, так как давно мечтал посадить цветы, но с водой были проблемы.
Состоялся визит участкового. Рыжий детина, богатырского телосложения, косил под Аниськина. Правда интеллектом он не вышел. Я с трудом сдерживал себя от хамства:
— Фёдор Степанович, я к вам по долгу службы, слышал, жилец у вас появился? – забасил участковый с порога.
— Да, на месяц приехал, подышать свежим воздухом, — ответил Степаныч.
— Это правильно, а документики у него есть?
— У него есть паспорт, — ответил я и протянул паспорт участковому.
— Это хорошо, — сказал участковый, и принялся изучать мой паспорт.
Степаныч поставил чайник на плиту, и полез в холодильник. Когда он выставил на стол нарезанный сервелат и сыр, я понял, что беседа с участковым будет долгой. И не ошибся.
— А где работаем? – спросил участковый.
— На РМЗ, — ответил я.
— Кем?
— Инженером.
— К нам в отпуск?
— Да.
— А если я проверю?
— Что именно?
— Прописку, место работы, и остальное?
— Проверяйте.
— А кто живёт в соседнем доме, в квартире номер шесть?
— Соседних домов много, а в шестнадцатом — Начальник уголовного розыска, — ответил я.
— Правильно. От кого скрываемся?
— От городской суеты.
— А если я ориентировки полистаю?
— Полистайте.
— Какой у вас жилец смелый! С таким счастьем, да на свободе! Шучу, — заржал участковый.
— Семён, давай чай попьём? У нас колбаска вкусная, и сыр тоже.
— Это можно, с утра маковой росинки во рту не было. Служба, чёрт её дери!
Участковый с аппетитом поедал бутерброды, изредка бросая на меня пристальный взгляд. Едва Степаныч выставил на стол вазочку с импортными конфетами, которые купил Димка, участковый моментально отправил конфету в рот, и начал изучать фантик.
— А конфеты дорогие, жилец привёз? – поинтересовался участковый.
— Жилец, — ответил я
— Богато жить не запретишь! Хорошо у нас живут инженеры. Мне бы так!
— Семён, ты возьми конфеты с собой, жену и детишек угостишь, — предложил Степаныч.
— Если не жалко, то возьму. На мою зарплату только ирисок купить можно, — вальяжно произнёс участковый, и высыпал в карман кителя содержимое вазочки.
После ухода участкового, возникла пауза. Я пытался успокоить свой гнев, а Семёныч старался не смотреть мне в глаза.
— Мой бывший ученик, учился на тройки, а теперь в участковые выбился. А в школьные годы любил по чужим садам без спроса лазить. И ведь попросил бы, ему бы разрешили прийти с ведёрком, средь белого дня. Так нет, ночью, как вор, и не столько сворует, сколько грядок потопчет и веток поломает!
— Экстремал, — прокомментировал я, — наверно в армии десантником служил?
— Может быть, он крепкий и подраться любил. Зато сейчас ничего не боится. Пожалуется женщина на побои мужа, так он её мужу побои наносит, чтобы тот руки не распускал.
— И помогает?
— Воплей на улице стало меньше, а раньше – не приведи господь! А на счёт угощения, так у нас принято. Он ведь весь день на ногах, по деревням мотается. Где ему перекусить? Столовых у нас нет. Вот и заботимся о нём как о сыне полка. Кто обедом накормит, кто чаем угостит, кто пирогов с собой даст. Кто может – яйца или молочку. Он ведь нас охраняет.
— А почему он так со мной разговаривал?
— Ты городской, а он их недолюбливает. Считает, что это городские СССР развалили.
Оставленные Димкой деньги, расходовались слабо. В магазинчике я покупал хлеб и лимонад. Всё остальное мы брали из привезённого. Продавец посоветовала мне купить несколько сортов сала, которые готовит её муж. Кроме того, она предложила печь для меня ватрушки, и запечённых в духовке кур с начинкой. Я согласился. Когда Семёныч осознал, что закупки носят постоянный характер, он попытался компенсировать мне часть затрат. Получив мой отказ, он сделал мне щедрое предложение: приезжать на выходные хоть каждую неделю, вместе с Димкой, но только без девок. С жёнами – пожалуйста.
Я провёл с Семёнычем экономический ликбез, и популярно объяснил оптимальное поведение в условиях гиперинфляции. Он призадумался, и решил заняться производством тушёнки из мяса птицы. Не на продажу, а для себя и сохранения сбережений. Но когда он попытался договориться с продавцом о закупке приличной партии сала, она отказала, заподозрив, что грядёт денежная реформа. Вскоре, с прилавка магазина исчезли консервы, мыло, соль, сахар и спички. Видимо продавец поделилась по секрету «достоверной информацией». У местных бабок появилась новая забава – ждать около магазина приезда из города машины с товаром. Ушлый водитель наладил бизнес: он в частном порядке привозил дефицит (мыло, спички и т.д.), а в город увозил молочку, яйца и курятину. Продавец видимо была в доле, поскольку не заказывала «дефицит» в больших количествах.
Две недели пролетели незаметно, и приехал Димка. Он наполнил дом гомоном и комплиментами в мой адрес:
— А ты похудел, и рельеф мышц появился! Шварцнегер обзавидуется! – хохотнул он.
— Распили и переколи машину дров, Шварцнегер и тебе позавидует! – ответил я.
— Проводку заменили! Молодцы! А я краску привёз, остатки твоей из-под ванной, и пару банок из магазина. Я выгреб остатки гвоздей и шурупов у тебя и у себя, и привёз Семёнычу. Сам жаловался, что после ремонта остались, только место занимают.
— Правильно сделал, это всё в дело пойдёт! – обрадовался я.
Пока Семёныч топил баню, Димка поделился новостями:
— Ленка меня только не облизывала, всё выпытывала, куда ты делся. Я прикинулся дурачком и отшучивался, что наверно обратно в Германию вернулся — зов крови. А Ленка мне лапшу на уши: люблю, соскучилась. А когда выпили вина, она плакать начала. Бросил её Герман, и теперь некому её приласкать. Дальше лясим — трясим, и завалил я её на спину. Не походи ради, а для добычи информации. Вроде она остывать начала, но на твоём месте, я бы ещё пару недель здесь пожил.
— Спасибо, друг! Собой пожертвовал! – засмеялся я, — развивай успех, чтобы гарантия была. А я пока здесь поживу, не всё успел сделать.
— Как скажешь, я ради друга на всё пойду!
Димка снова привёз сервелат с сыром, конфеты и напитки. Семёныч удивил Димку, заказав на следующий визит, пяток коробок с армейской тушёнкой, в вазелине. И чем дальше он перечислял необходимое (ящик мыла и т.п.), Димка записывал всё медленнее, и чаще вопросительно на меня посматривал.
— Я не понял, скоро война? – не выдержал Димка.
— Гиперинфляция! – важно ответил Семёныч, — сбережения – тлен! Я даже гроб себе заказал, путь лежит на чердаке. Как никак – вещь последней необходимости!
— А ведь тысячу раз прав! Баксы в деревне купить негде, а рубли не скушаешь. Браво, Степаныч! Математика – царица наук! – воскликнул Димка.
— Герману спасибо, просветил, а то бы я эти фантики копил.
Когда Степаныч ушёл спать, Димка допоздна рассказывал мне о городских новостях:
— Помнишь Людку Рыбкину? – спросил Димка.
— Как её забыть! Все пять лет учёбы ходила без лифчика, со своей троечкой. Ей хотели вдуть все студенты института, — ответил я.
— Она стала валютной проституткой! Первой в городе! Пятьдесят баксов в час!
— И как, спрос ест?
— Очередь! Бабы ей завидуют! Она купила себе солнцезащитные очки Саламандра. У них цвет стёкол меняется в зависимости от освещённости. Поговаривают, что тонну баксов отдала. Малай купил джип Ниссан Патруль. Колёса широкие, как у зилка. И вот до чего японцы народ умный! В бензопроводе стоит отстойник для воды. Пока Малай гнал тачку из Москвы, два стакана воды из него слил! Лазаря застрелили, прямо в машине. Теперь жена и любовница спорят по наследству. Он обеим успел по ребёнку заделать, причём дети – ровесники. А любовница – Катька заподлянщица! С его деньгами, мог бы и приличнее найти. Ким развёлся, а его Вика сразу по рукам пошла, сто пятьдесят рублей за один раз. Говорят, такое в постели вытворяет! Вернёшься, снимем, надо корейку попробовать.
— Не корейку, а кореянку.
— Ты меня понял, и возражений нет. Это хорошо! Местный участковый справки про тебя наводил, хорошо я дежурил. Намекнул ему, что ты с конторскими якшаешься, так он сразу язык и прикусил. А остальные новости мелкие.
Оставшиеся две недели, после возвращения с кладбища, мы занимались мелким ремонтом по дому, красили забор и рамы окон. Димка снова привёз мне деньги, и я договорился с продавцом, чтобы она привезла транзисторный приёмник. Старинная радиола Степаныча сломалась по взрослому, и ремонтировать её не имело смысла. А на покупку новой радиолы денег бы не хватило. Но я решил, что по возвращению, куплю с рук рабочий Аккорд, и Степаныч сможет слушать свою коллекцию пластинок.
Каждый вечер, Степаныч отрывал на календаре листок, и с грустью констатировал, сколько дней мне ещё гостить. Я всё понимал, одиночество – ещё то испытание. А тут ещё и единомышленник! Последние два дня шёл дождь, и мы сидели дома. Окна были распахнуты, мы пили чай и беседовали. Степаныч разговорил меня, и я вкратце рассказал ему про свою жизнь:
— Родители развелись, братьев и сестёр нет. Мама умерла, живу один. Немного занимался бизнесом, но прогорел. Работаю на заводе. Женатым не был.
— А почему с семьёй тянешь? – поинтересовался Степаныч.
— Трудно сказать, наверно ещё не встретил ту.
— Знакомая ситуация. Герман, ты можешь каждые выходные ко мне приезжать. Как к себе домой.
— Я бы с радостью, но автобусы к вам не ходят, а машины у меня нет. Если только Димка меня возьмёт пассажиром.
— И Димку приглашаю, в баньке попаримся, натуральные продукты поедим. Скоро яблоки поспеют, я для вас пирог с яблоком закажу.
— Спасибо, Степаныч, обязательно приедем, как только Димка сможет. Он ведь часто дежурит. А вы ко мне приезжайте. У меня двушка, место есть. Начнётся театральный сезон – сходим в театр. В кино можно сходить. В ресторане посидим, по магазинам пройдёмся. Можно полное обследование в поликлинике сделать. Даже подлечиться, у Димки есть знакомая врачиха.
— Спасибо, Герман, при случае приеду.
Димка приехал за мной на милицейском УАЗике, дороги стали непроходимыми для его шестёрки. Прощались сухо, Степаныч был в подавленном состоянии, но крепился. Даже свёрток с сервелатом и сыром взял равнодушно, сухо поблагодарив Димку. Когда я посмотрел на Степаныча из окна УАЗика, он плакал.
Нам удалось навестить Степаныча только два раза. Привезённой радиоле он обрадовался, а когда увидел толстую стопку новых пластинок, то сразу начал их перебирать. Вечером он устроил танцы около своего дома. Много народу собралось, а школьники с изумлением смотрели на своих танцующих стариков, изредка ржа. И было не по себе каждый раз, когда мы уезжали. Степаныч снова плакал.
Приехать к Степанычу мы смогли только на следующий год. Нас поразил его дом с заколоченными окнами и дверью досками, накрест. Соседка рассказала, что Степаныч умер во сне. Перед смертью, он каждый день сидел у окна, и смотрел на дорогу, ждал нашего приезда. А в выходные никуда не уходил из дома.
Мы нашли могилку Степаныча. Просевший могильный холмик, и фанерная пирамидка со звёздочкой, на которой химическим карандашом были написаны данные.
— Вот жлобы! – выругался Димка, — он их детей учил, а они ему эту хрень поставили! Потерпи, Степаныч, мы тебе такое надгробье установим!
— Опасно, не любят в деревнях тех, кто выделяется. Давай деревянный крест поставим, и табличку из нержавейки, — предложил я.
— И оградку надо бы.
— Ты здесь хоть одну оградку видел? Сопрут на металлолом.
— Тогда берёзку посадим.
— Это можно.
Во время последнего посещения, мы возложили на могилу Степаныча венок с надписью: «От тех, кому Вы делали добро».
К сожалению, больше к Степанычу мы не выбрались. Димка женился на Ленке, которая напрочь отказалась приглашать меня на их свадьбу. И вскоре очень умело «раздружила» нас с Димкой. А приехать в одиночку мне было сложно. Только однажды, Димка мне позвонил и сообщил, что дом Степаныча сгорел. Официальная версия – короткое замыкание электропроводки. С чем я не согласился, проводку мы проложили на совесть.
Вот я и стал ровесником Степаныча. Как и его, меня попросили уволиться с работы, хотя до выхода на пенсию мне ещё несколько лет. Спасибо Димке, устроил меня в свой ЧОП, на сидячую работу. На скромное существование зарплаты хватает. Я, как и Степаныч, сижу дома у окна, рассматриваю прохожих, и слушаю радиостанцию Ретро ФМ. С какой бы радостью, я сейчас уехал жить к Степанычу! Ходили бы вместе на кладбище, кушали соседские пирожки. А может быть и сами бы научились их печь. Квартиру бы продал, была бы мне и пенсия, и гробовые. Жаль, что дом Степаныча сгорел, купил бы его, и уехал, подальше от городской суеты…
261
Загрузка...
