«НА КРАЮ ВСЕЛЕННОЙ».(Фантастический триллер)

От автора

Мистико-фантастический любовно-криминальный триллер и хоррор. С элементами эротики. Как впрочем, и предыдущие мои рукописные произведения. На вкус любителей подобного жанра.
Работа многовекторного направления. С элементами криминала и махровой эротики. События происходят в двух временных проекциях и мирах с одним и тем же главным героем.
Имеет трагический конец, а не общепринятые в излюбленных подобных жанрах хеппи-энды. Я вообще не имею привычки все сводить и все события в конце к счастливому концу и развязки. Если что-то такое и происходит, то через сюжетную трагедийную линию. И довольно часто с самими главными героями данного повествования.
Не буду здесь многословен. Просто нужно прочесть данное произведение моих рук. И сами все увидите и поймете. Но думаю, оно заинтересует читателя. Любого. Даже самого требовательного. И не особо любящего саму фантастику. Да еще в совокупности с мистикой.
Короче говоря, читайте, если вас с первых строчек заинтересовала эта моя своеобразная и необычная работа.

С уважением к читателю Киселев А.А.

Христос сказал ему:
— Будь со мной путник и протяни мне руку. И я приведу тебя в Рай. Но, он сказал Христу:
— Не надо мне Рая и, не надо мне Ада. Ибо, уже есть это все во мне. И это все, не мое.
И тогда, Христос сказал ему:
— Тогда, что тебе надо, путник? Раз отказываешь сыну самого Бога?
И тогда сказал он Христу:
— Все, что ты мне предлагаешь, есть удел рабства и тюрьма. Удел тех, кто считает по рождению уже себя рабом и слугой кому-либо. И пойдет, за тобой сыном Бога. И это не мой путь.
Тогда, Христос сказал ему:
— Тогда, что тебе надо, путник? Раз не хочешь со мной идти?
И тогда он сказал сыну самого Бога:
— Я, просто хочу уйти. Уйти, туда, где не бывал еще никто. Уйти туда, где не
будет никого. Где нет ни тебя, ни Бога.
И тогда, сказал ему в гневе Христос:
— Вот, как! И что ты хочешь еще мне сказать, путник?!
И тогда он сказал сыну самого Бога:
— Просто, дай мне это сделать, и убирайся прочь с моей дороги. И не стой у меня на пути.
И подняв руки к Небу, он сказал самому Богу:
— Мой путь, путь отверженного, и проклятого. Но путь истинной свободы.

На перекрестке четырех дорог

Цербер появился тогда, когда на потрескавшейся от времени, бетонной,
выщербленной колесами на самом перекрестке дороги, появилась, освещая спящие дома светом своих ярких фар легковая машина.
Машина свернула на поворот с главной дороги между Дивногорском и Красноярском в деревню под названием Овсянка, и видимо спешила домой. Вернее, спешили те, кто там сидел. Машина, пролетев на полной скорости железнодорожный переезд, пронеслась в его сторону. Проскочила сквозь него, как будто он был ничем перед ней. Словно перед ней не было ничего. Как раз, как только он прочитал волшебное заклятие.
— Вот, черт! — он, было, напугался сначала и закрылся рукой, но не сдвинулся с места, так, как не мог пошевелить, ни одной ногой. Ноги его от испуга и ужаса просто, словно, вросли в этот бетон дороги. Как приколоченные, не шевелились, и он не мог сойти со своего места. Лишь только закрыл лицо руками от яркого света горящих накрывших его светом автомобильных фар.
Он, конечно, жутко сильно напугался. Но сразу же понял и быстро сообразил, так, как был на редкость смышленым и сообразительным малым, что был как бы здесь, и как бы теперь в ином мире. Мире, вызванном заклятием, произнесенным из магической книги. Книги, купленной на обычном книжном рынке. Он не мог сейчас поверить в то, что увидел. Это казалось сказкой. Страшилкой ночной сказкой. Но одновременно не просто сказкой, а обворожительной колдовской страшилкой. И это заклятье сработало. Как видно. И из какой-то магической уже порядочно потрепанной и завалявшейся на книжной домашней полке книжки.
Такого книжного магического барахла на каждом книжном рынке или торговой публичной толкучке было в далекие девяностые годы полно. Все было забито этими магическими книгами по практической магии и прочей колдовской и научной чепухе, как он считал. И не особо в это во все в то время верил, но накопившееся со временем внутри его отчаяние и разочарование лично жизнью тридцатипятилетнего в самом соку мужчины, оставшегося без работы, денег и семьи, привело его сюда. Привело именно сейчас на этот ночной перекресток дороги. С той чертовой книжкой. Скорей даже не с книжкой, а всего лишь одним пожелтевшим от времени листиком. На котором было колдовское заклятье на демона перекрестка.
Все дело в том, что Виктор сам, когда-то увлекался этим всем. Так просто от нечего делать и по своим читательским особым интересам. Ему нравилась мистика и эзотерика. И он просто зачитывался всем этим. Романами того же Лавкрафта и прочих авторов бестселлеров кошмаров мистики и ужасов. Параллельно коллекционируя и книги по практической магии. Сам не зная почему, но собирал их. И их было достаточно как у какого-нибудь доморощенного самоучки медиума или мага.
Он читал все эти книжки, между работой и домом. В электричке и автобусе. Его это просто затянуло, как только, он начал читать эту магическую литературу.
Потом, он это все забросил и долго к этим книгам не подходил. Да и вообще ничего не читал. Как-то отпало желание вообще к самой любой даже литературе само собой. Пресытило все. И вот…
Разочарование собственной жизнью и неуспехами во всем, его и привели на эту дорогу, и этот ночной перекресток. И Виктор решил попробовать. Может, что-то и получиться. Чем бес не шутит, он подумал. Если, не получиться то, и черт с ним. А, если получиться, то можно и попросить, чего-нибудь у того, кого он теперь видел перед собой. И кто уже подходил медленно и не спеша к нему, красиво раскачивая своими изящными широкими женскими бедрами в короткой, выше колен вечернего платья. Такой короткой, что были видны практически полностью голые этой черноволосой ночной красавицы демоницы ноги. Прямо идущие от самой можно сказать узкой гибкой талии и вниз к черным на высоком шпильке каблуке красивым, как она сама туфлям. Раскачивая своей полной довольно большой впереди полуоткрытой в убийственном декольте грудью, обтягивающего все тело этой чертовки платья. И красиво двигая руками и плечами. Как некая топовая модель на подиуме под фотоаппаратами фотографов. Что уже подошла к нему и встала напротив Виктора, почти чуть ли не впритык и глядя ему прямо в моргающие синие мужские ошалелые от ее дикой сексапильной убийственной красоты глаза.
— Ты произнес черт, Виктор? — прозвучал голос женщины вышедшей из ночной темноты, как раз, когда только, что проскочила эта машина. Он собирался, прейдя, от испуга в себя уже уходить с этой чертовой дороги и ночного деревенского перекрестка.
— Кто это?! — напуганный еще раз произнес уже с дрожью в голосе Виктор, но смог взять себя в руки.
— Ты, кажется, позвал меня? Позвал по имени — произнес Цербер.
Виктор сначала не все понял, но он понял, что вызвал точно его. Хотя не ожидал увидеть то, что увидел. Женщину молодую и умопомрачительной красоты. Что вышла и именно к нему, из этой почти непроглядной ночной темноты.
Молодая, невероятно красивая черноволосая женщина. В облегающем плотно черном современном вечернем коротком выше голых колен платье. Одетая, на удивление, по-современному и состоятельного вида. Судя по всему далеко не бедного положения. Если бы это был живой настоящий человек или женщина. Но это был не человек. Это был жуткий демон. И ему нужно было теперь обязательно о чем-то договориться. Или все может закончиться очень плохо. Это уже были не игры и не шутки.
Девица демоница сверкала в своих ушах золотыми бриллиантовыми в свете луны и звезд сережками. За завитушками черных, как смоль вьющихся, заколотых на голове булавкой длинных волос. Это теперь отвлекало его все внимание, как и ее жаром пышущая и любовной пожирающей сексуальной страстью трепыхающаяся полненькая, почти навыкате грудь. В убийственном декольте. Вероятно четвертого размера, по оценкам самого Виктора, как достаточно любвеобильного молодого тридцатипятилетнего мужчины.
Он всмотрелся в ее лицо. Обрамленное по бокам чернотой, как сама ночь волос. Очень милое гладкое лицо с алыми полненькими губками и тонким прямым утонченным носиком. И ее черные, как сама ночь с огоньком внутри гипнотические глаза. Глаза убийственной красоты под черными изогнутыми бровями, в самих зрачках которых виднелись языки пламени. Красного адского пламени.
Они смотрели, не отрываясь гипнотически на Виктора. Смотрели, пожирая
его всего целиком, как тот огонь в них. Огонь самого вырвавшегося, из-под
земли на этом перекресте Ада.
Надо особо отметить. Виктор на редкость оказался смелым малым, раз решился на такой отчаянный поступок. Припереться к двенадцати часам ночи на перекресток возле самого брошенного давно уже кладбища, на краю деревни. Это, поверьте, не каждому взбредет в голову, и хватит смелости на такое, да еще и с выдранной страницей из книги на которой было выписанное с одной из магических по вызыванию духов и прочей потусторонней нечисти заклинаний и молитв разным демонам и прочим чертям.
— Умереть и не жить! Срань господня! — произнес вслух машинально он, когда она встала перед ним, словно слепленная мраком самой ночи. Из самого ночного жаркого и душного летнего воздуха.
— Не сетуй на Бога, человек. Ибо, ты имеешь дело не с Богом, а с дьяволом. Ты позвал меня, и я пришел — сказал ему Цербер — Я слушаю, человек тебя. Что тебе нужно?
Стояла духота еще от жаркого летнего дня. И воздух еще не остыл, когда пробило на часах везде двенадцать. И замолчало все кругом. За пределами сформировавшегося вокруг Виктора и его ночной весьма соблазнительной собеседницы особого мира. Мира из самой ночи. Он поглотил его и ее, и она была в нем хозяйка, и вольна была делать все, что только ей здесь захочется.
Она стояла перед ним, и веяло неким ледяным холодком с ее стороны. Ему было неподдельно жутко, но он сам это устроил себе, и вызвал толи его толи ее. Но, вызвал Цербера. Вызвал из самого Ада. Здесь на перекрестке трех дорог. Виктор провел обряд из одной книги древних заклятий и это сработало.
Виктор просто, не ожидал увидеть такое. Он думал, увидит демона, трехголового громадного адского пса, охранника дверей в сам Ад. Но увидел эту красотку брюнетку.
Чернота непроглядной тихой ночи поглотила их обоих. Вблизи того деревенского запущенного и забытого уже всеми кладбища, возле стоящей на некотором отдалении от него с крестом на куполе церквушки.
Все кругом уже спало, и только он, разговаривал с Цербером.
Один на один, и никого кругом. Никого и только ночь, и они друг, напротив друга.
— Так, что ты хочешь попросить у меня, человек? — спросил демон Ада.
— Ты, и сам знаешь, Цербер — произнес Виктор — Зачем меня спрашиваешь?
— Затем, что ты спросил — ответил Цербер — Или ты уже передумал?
— Нет, не передумал — ответил демону Виктор.
— Тогда, поясни, чего тебе от меня надо? — произнес ему Цербер.
— Я хочу освободиться от зависимости — произнес Виктор — Рабской зависимости. Хочу изменить всю свою жизнь — произнес Виктор – И ты, сможешь это все устроить?
— Смотря, о чем попросишь. Но мы, можем все — произнес Цербер — Только какова цена моей будет услуги, человек по имени, Виктор. Ты знаешь? Устроит, ли, она тебя?
— Я приму любую цену за хорошую мне помощь — произнес Церберу
Виктор — Я от такой жизни, готов уже на все, на любые сделки.
— Я думаю, ты знаешь цену, человек по имени, Виктор — ответил ему Цербер — Цена такой сделки, душа твоя. И я вправе поменять сам условия договора, если пожелаю, как исполнитель просящего. Ты только, вправе согласовать со мной сделку и заключить на определенный срок договор.
— Кровью? — спросил, уточняя Виктор.
— Зачем же, так — произнес ему Цербер — Можно обойтись и без этого. Просто, договор и все. На десять лет. По истечению определенного по договору срока, твоя душа будет моей. И перейдет со мной в Ад. Тебе не страшно, Виктор — добавил к своему разъяснению демон Цербер.
— Нет — уверенно и смело произнес Виктор — скорее, думая о сексе с этой умопомрачительной чернобровой и черноглазой брюнеткой, красоткой. Чем о том, что просит. Эта умопомрачительная девичья красота совсем сдвинула рассудок у Виктора. И он даже не все помнил потом, что сейчас сам произносил и о, чем просил.
Она подошла к нему еще ближе, почти в упор, чуть ли не касаясь его той своей четвертого размера в убийственном декольте полной женской грудью. Она смотрела, гипнотизируя Виктора красотой своих черных демонических горящих изнутри пламенем Ада женских глаз.
— Десять лет, Виктор. И ты будешь жариться в самом Аду – произнес ему демон перекрестка, пристально и злорадно скривив хищную ухмылку на красивых алых женских губах — Я предупреждаю, этот контракт не исправить потом.
— Черт с ним — произнес Виктор — Я так сам хочу, и будь, что будет.
— Очень смело, человек — произнес демон — Я просто потрясен тобой. Либо, это смелый поступок. Либо, безрассудный, совершенно, но все равно потрясающе. И я восхищен, с каким азартом и размахом, ты человек, принимаешь такие роковые решения. И, так — произнес Цербер, уставившись черными своими прожигающими Виктора женскими глазами – Что тебе нужно?
— Мне все надоело — произнес Виктор — Я хочу все изменить в своей жизни.
— Что-то не так, что-то тебя не устраивает человек? — спросил его Цербер.
— Все не устраивает — ответил Виктор Церберу — Это не жизнь, а какое-то рабство. Беспросветное чудовищное рабство, когда работаешь за гроши и на,
кого-то. Порой, даже, не знаешь на кого. Но, прозябаешь в бедности и
одиноким человеком, без семьи и детей. Ну, чем, не рабство.
— Верно — произнес Цербер, переступая с ноги на ногу и с каблука на каблук своих лакированных черных туфлей. И раскачивая кокетливо перед Виктором овалами широких почти полностью голых женских бедер в коротком вечернем платье.
— Просто, вы все здесь рабы. Давно Его рабы – произнес демон, и поднял перст, красивой женской полуголой руки в черной длинной до локтя перчатке в кольцах и перстнях с золотым тонким браслетом на запястье в ночное черное практически без звезд небо — Рабы его веры и религии. Вы все в его тюрьме. И тюрьме своих предрассудков и выдуманных иллюзий. Такими, вы, им, и были задуманы. И такими, вы ему нужны. Тому, кто правит этим миром, и вами.
Цербер перевел перст своей той руки на высокую на некотором отдалении от дороги Астафьевскую часовню у старого деревенского кладбища. С крестом на голубом куполе.
— Но, я могу помочь тебе, Виктор — произнес обнадеживающе ему демон Ада Цербер — Я могу изменить все в твоей жизни до неузнаваемости. И все, в точности, до наоборот.
— Вот, я и хочу, в точности, до, наоборот — произнес демону Виктор.
— Тогда подпиши контракт — произнес ему Цербер и протянул свою молодой красивой особы руку в черной длинной до локтя перчатке — Просто положи свою руку, на мою.
— И, что, все? — произнес удивленно, и не понимая пока ничего Виктор.
— А, ты, что хочешь по-другому — произнес Цербер — Я могу, и по-другому. Можно договор скрепить кровью. Надеюсь, ты не мазохист, Виктор?
— Нет — произнес Виктор Церберу.
— Вот и ладушки — произнес в ответ обвораживающее голосом игривым и ласковым демон — Ты все еще не передумал, Виктор?
— Нет — ответил демону он.
— Дело сделано — произнес Цербер — Вот только, есть одно, Виктор.
— Что, одно? – задал вопрос Виктор, не понимая, к чему клонит демон ночи — Что-то, не так, или ты сам передумал.
— Этот со мной контракт – произнес ему демон ночи — Заключается не более, чем на десять лет. Но, я пересмотрел наше теперешнее соглашение. И решил его сделать бессрочным для тебя.
— Бессрочным, и за какие это еще, или уже заслуги? — поинтересовался Виктор.
— Просто, так хочу я. Ты забыл об условиях, человек по имени, Виктор — ответил ему демон Ада — Ты забыл о том, что я могу поменять условия контракта на свое усмотрение.
— Тебя, чем-то не устроил я? — произнес ему Виктор –Или?….- но демон ночи и перекрестка перебил его.
— В тебе есть то, что мне нравиться, человек — ответил ему Цербер — И потому, я сделаю так. Я меняю условия контракта. Меняю твою душу на душу твоего будущего потомка в колене десятом. Далекого потомка, которого ты не видел еще. И не увидишь никогда в этой уже счастливой полученной другой от меня жизни. Да, ты о нем и думать вскоре даже не станешь, когда вся твоя жизнь в корне поменяется. И ты станешь одним из самых счастливых и удачливых людей на свете. Разве это не стоит такой жертвы. А, Виктор? — Цербер сверкнул всполохами сжигающего всего с ног до головы Виктора пламенем из своих черных, как ночь женских обворожительных глаз.
— Постой, Цербер! — возмутился Виктор — Но, речь шла обо мне, а не о ком-то из моего рода. И тем более о будущих потомках. Это не контракт, это скорее, пожизненное родовое проклятие, демон!
— Любой такой с нами контракт, это само по себе проклятие, милый мой, человек по имени, Виктор — произнес демон. И положил ему руки на плечи, он подтянул с силой его к себе. Прижался плотно к его груди Виктора своей четвертого размера, полной трепещущей жаром любви женской грудью.
— Что ты делаешь, ведьма? – прошептал, дрожа всем телом не то от страха, не то от сексуальной страсти Виктор.
— Любимый мой, Виктор. Возьми то, что ты хотел в своей жизни, а я возьму то, что должен взять у тебя. Возьми вместе со мной этой ночью меня. Ведь ты хочешь меня, ведь так? Правда? И я это чувствую и вижу. В Аду давно уже нет девственниц, и ты я думаю не девственник. И я хочу тебя, мой любимый человек, по имени, Виктор. Скрепим этот контракт не кровью, а любовью.
И, отстегнув в волосах заколку, демон, встряхнув своей черноволосой женской головой, распустил свои вьющиеся длинные черные, как смоль волосы по своим плечам и спине. Сверкая золотыми бриллиантовыми сережками в ушах, колечками, перстнями на пальцах и на запястьях золотыми браслетами. Обхватив голой правой в черной лакированной туфле со шпилькой ногой вокруг левую ногу Виктора. Цербер впился алыми женскими сочными и жадными до поцелуев брюнетки совратительницы губами. В его почти сорокалетнего, так еще и не познавшего поцелуев женщины, мужчины губы. Дальше все закувыркалось, как в детском калейдоскопе. Звезды, космос, люди, лица. Война, каких- то бандитских группировок. Гибель родной страны. Лихие девяностые. Яркий огненный сполохами вокруг, как в глазах демона красный свет. И какой-то летящий в безвоздушном пространстве корабль. И криогенная в нем морозильная камера. Лежащий в ней не знакомый Виктору, спящий во льду и длительной заморозке молодой лет не старше девятнадцати человек. И потом, просто, все исчезло. Он, просто уснул, а когда проснулся, у него было все. Дорогая, причем еще и не одна, машина. Такая же дорогая, огромная многомиллионная, тоже из нескольких заграничная вилла. Жена, ребенок, и огромный долларовый и в евро счет во многих банках мира. Виктор стал одним из самых богатых людей в мире.

Кот в черном мешке

— Ты, только посмотри, сколько тут этой звездной пыли — сказала, старший помощник капитана, первый пилот Джема. Молодая, лет тридцати, красивая синеглазая шатенка в пилотной с погонами форме гражданского космофлота, своему командиру, лет сорока капитану «Зенобии» Колмару — Просто все пространство закрыто ею. Звезд практически даже не видно. Только, если переключить в режим поиска и сканирования в инфракрасном спектре. Можно, все рассмотреть на главном экране.
— Но, на карте тут ее нет совсем, в этом рукаве галактики — ответил Джеме капитан Колмар. С уже порядочной сединой ветеран космофлота, высокий ростом. И тоже одетый, в такую, же форму с погонами самого старшего по званию офицера на борту. И провел жирным толстым пальцем по звездной голограмме галактической карты, данной области, дальнего космоса над приборным столом в рубке круизной звездной яхты «Зенобия» — Тут, даже, звезд не должно быть. А они есть. И не только звезды. Целые системы с планетами.
— Интересно, как! — произнесла даже восторженно, первый пилот Джема — Думаю, то, что надо для круиза. И туристы будут довольны.
— Думаю, да, первый пилот, Джема — произнес задумчиво даже, как-то, капитан Колмар — Будет, чем подразвлечь этих звездных оголтелых туристов. Навязались они на нашу голову. Не могли нам дать, кого-нибудь, потише, и поспокойнее. Шумная компания. Одна молодежь. Все же взрослые туристы лучше. А этих, ничем не успокоишь. Но, тут думаю, им будет, чем заняться. Да и мы с тобой Джема отдохнем. А то уже у меня нервы сдают с этим молодняком на борту моей «Зенобии». Достали они меня, то не так что-то, то еще что-то не так. И дури полная задница. Носятся друг за другом по нашему кораблю. Никакого порядка. Зачем, только их подняли раньше времени из криокамер. Спали бы себе и спали до самого прибытия.
Был бы я еще молодым, может, нашел с ними общий язык, но уже возраст. Ты, Джема по моложе меня может, сможешь их, хоть чуть усмирить.
— Да, ну, капитан Колмар — произнесла первый пилот Джема — Я и сама не в восторге от этой шумной компании на борту нашей туристической звездной яхты. Ничего, вот высадим их на какую-нибудь планету или астероид, и пусть побегают друг за другом от какой-нибудь твари инопланетной.
— Думай, что говоришь, Джема! – возмутился капитан Колмар — Мы же отвечаем за этих молодых ублюдков. И я, в первую очередь, как капитан нашей «Зенобии».
— Ни черта, себе, местечко! — удивленно и восторженно смеясь, снова разглядывая экран главного монитора в рубке яхты, произнесла первый помощник капитана первый пилот Джема — Тут есть малые планеты VS класса. И по размеру довольно большие! Если сравнивать с такими же планетами в других районах галактики. И возможно, с атмосферой, судя по приборам, и, похоже, обитаемые. Сканирование системы показывает это, что существует несколько обитаемых даже насыщенных инопланетной жизнью миров. По всему видно, мы сейчас входим в одну систему с солнцем, капитан — произнесла капитану Колмару Джема — Гравитационное поле ощутимо. И яхта, это чувствует. Ее постоянно отклоняет от заданного маршрута и приходится поправлять направление и запускать автоматику маневренных двигателей.
— Вот и прекрасно — произнес капитан Колмар — Сейчас подстыкуемся для начала к одной на выбор, какой-нибудь планете. И пусть, эти молодые, неугомонные идиоты, по шарахаются, по ней. Раз уж заплатили за полет, и эту
экскурсию солидные денежки. А то один из них, по имени, кажется Вик, уже забодал меня претензиями. Мол, заплатили, а развлекухи никакой, одни звезды за окнами со всех сторон, и все. И так мол, пролежали в морозильных криокамерах полпути. Дадим им полную экипировку и даже снарядим оружием. Если надо, дадим и вездеход. Пусть поразвлекутся. А то тут невыносимо шумно всю дорогу на корабле. Стоит только выйти в коридор.

***
— Мамочка! — громко бегая, спотыкаясь обо все под ногами, прокричала матери Ленка — Ты не видела мою для волос заколку?
— Брось, ты ее искать, дочка! — прокричала Ирина, мать ей со своей комнаты.
Одеваясь на очередной светский прием и снова с выездом к Тихому океану.
— Но, она бриллиантовая, и подходит к моему наряду! — прокричала Ленка матери.
— Можно подумать, ее просто заменить нечем! — снова прокричала Ленке ее мама Ирина из своей личной богато обставленной комнаты на втором этаже загородной семейной с отцом Виктором виллы.
— Нечем, мамочка! Нечем! — прокричала дочь Виктора. И продолжала бегать, и искать вместе с прислугой американкой Джиральдин по всей комнате пропавшую разнесчастную потерянную для своих белокурых волос заколку.
Ее комната как раз находилась также на втором этаже и напротив материнской.
Виктор посмотрел на бегающую по коридору свою дочь в полуоткрытую в своем кабинете дверь. Тоже на втором этаже огромного двухэтажного загородного особняка. С кованными огромными просто воротами и высоким каменным забором с видеокамерами и бассейном, садом и прочей атрибутикой богатого коммерсанта и бизнесмена. Он думал о новом собрании банковских директоров, на котором ему предстояло снова быть.
Виктор сидел на своем кожаном диване в своем отдельном богато обставленном дорогой шикарной мебелью кабинете. За своим столом и компьютером, уставившись в экран видеомонитора, созерцая все свои денежные счета и подсчитывая убытки с очередного проведенного им в городе банкета, на котором были все нужные для ведения дел его очередного бизнеса лица. В основном зарубежная такая же богатая, как и он сам клиентура. Со своими женами и детьми. Богатенькими откормленными и обеспеченными с самого рождения и детства отпрысками, как его Ленка. У которых, было все, и у которых, будет все. Всегда обеспеченное, и многообещающее будущее.
Виктору нужно еще было решить ряд финансовых операций между банками. И подтянуть нужных лиц для ведения этих всех дел.
Как ему это все уже наскучило и надоело. Эта вся жизнь, жизнь русского олигарха и миллиардера, пустая, как он уже почему-то считал и бесполезная, кому-либо. Не то, что была раньше, когда он был никем, в тех восьмидесятых, просто водителем грузовика в превращающемся стремительно в банкрота автохозяйстве города Дивногорска. Когда обрушился Советский Союз. Он вспомнил ту жизнь. Почти нищенскую. С которой, сейчас вообще не имел близкого сношения. И был далек от нужд нищих и всякой бедноты. Да его это мало сейчас интересовало. Все в оффшорах и в заграничных виллах, автомобилях, дачах и яхтах. По всему свету. И тут в самой Америке в Майами во Флориде.
Он вспомнил рушащуюся, буквально на глазах свою страну девяностых. Разворованную и ограбленную такими же, кем он был сейчас сам. Потому, что быть богатым, не значит быть честным. Честность и богатство никак не вязалось одно к другому. Такой был этот мир. И так было во всем этом теперешнем мире, мире, воровства и стяжательства. Где тотальная стояла несправедливость и воровство на всех уровнях власти. И все было коррумпировано сверху донизу и обратно. И теперь Виктор был в этих рядах воровской власти.
А тогда, он был просто водителем грузовика. Тогда, просто возил грузы между двумя городами, туда и обратно и все. Никакой, правда, особой ответственности, но пользы было все, же больше, чем сейчас. Его тогдашняя жизнь, была мало заметная, но все, же от нее была более реальная для простых людей польза, а теперь что? Много денег, но пользы никакой. Отмывание денег для себя родимого и своих подельников. Скупка и продажа в оффшоры целых заводов. И вывоз денег за границу по зарубежным банкам. И страхи быть в конце прижатым, кем-нибудь из властей к стенке, если не делиться. Или при перемене власти попасть, в конце концов, за тюремную решетку. Одни только страхи за следующий день, день потерять это все. И стать банкротом. Потерять миллиарды и острова с виллами в Тихом океане. Потерять свои работающие на него все банки и заводы.
Он, вдруг неожиданно сидя на этом шикарном кожаном диване у себя на загородной громадной миллиардера вилле, задумался об этом. Перелистывая счета за вчерашний проведенный банкет. И рассматривая еще кроме этого финансовые документы. Он вспомнил неожиданно, вдруг свою прошлую жизнь сорокалетнего тогда еще мужчины. Не как сейчас, когда ему уже стукнуло пятьдесят. И прошло лет десять, как говорил тот Цербер. И все должно было скоро для него Виктора уже закончиться в этом мире. Но, тот контракт, бессрочный контракт. Контракт на не рожденного еще своего в будущем потомка. Он посмотрел на бегающую по дому в поисках своей заколки для волос дочь, и подумал вдруг о том, что вдруг этот самый потомок родиться когда-нибудь от потомков его дочери. И, что он весь свой род обрек, вот так, на проклятие. И за вот эти счета и деньги. Он, конечно, не хотел так, как распорядился контрактом сам демон, но теперь, наверное, ничего уже не поделать и не исправить. И деньги текли сами ему в руки, буквально отовсюду. Порой, он даже не задумывался о их происхождении. Но, они росли в геометрической прогрессии, и их некуда уже было совать. Но, пользы никакой.
Все же, он был более счастлив, когда не имел ничего. И только этого не замечал. Даже, будучи одиноким человеком, и никому не нужным. Тогда он не был так обременен финансовыми заботами, как сейчас. Тогда ему, просто не хватало на все денег. И он не мог устроить свою, почти нищую жизнь. Но, сейчас все было, конечно по-другому. Денег было, хоть пруд пруди. Но, вот сам стал бесполезным человеком. Хоть и весьма заметным, и всегда на виду. Его лицо не сходило просто с дорогих изданий бизнес журналов и прочих скандальных газетенок. Ему, просто теперь, хотелось, чего-нибудь попроще. Захотелось назад туда, откуда все и началось. В далекие восьмидесятые и на свою Родину. Теперь заброшенную навсегда им Россию.
Он посмотрел на бегающую свою в суматохе дочь Ленку, собрав все документы, и счета положил в свой кабинетный бронированный сейф, где было еще много документов и лежали пачками деньги. В наличной солидной долларовой сумме. И закрыв его снова, вдруг задумался о дальнейшей жизни. И о том, как легко все ему достается после той ночи. Когда все произошло, и о которой никто даже из его родных не знает. Он посмотрел в окно, и ему показалось, что видит снова ее, ту демоницу ночи. Как напоминание о том контракте, что заключил он когда-то, лет десять назад. Он даже, вздрогнул. И протер руками уставшие под очками в золотой оправе глаза.
Виктор спешно вышел из кабинета, и чуть было не столкнулся со своей дочерью Ленкой.
— Мать правильно говорит, хватит ее искать — поймав бегающую с прислугой американкой Джиральдин дочь Ленку за плечи, он сказал ей — Иди лучше собирайся. Заедем по дороге в ювелирный, и купим тебе еще одну такую же. Надо Федору сказать, чтобы завез нас попутно в магазин, потом прямиком на прием к этим Джексонам.
Виктор спустился по красивой в его доме винтовой широченной в рельефных перилах белой лестнице и вышел во двор дома.
Он пошел к Николаю. Своему подручному и главному из охраны его дома. Давая ему распоряжение по поводу охранения себя любимого и своей семьи.
Так как, совсем недавно у него были довольно таки, серьезные трения с людьми из одного теневого бизнеса по поводу раздела местной ткацкой фабрики в теперешней России после рейдерского ее захвата. И дележа награбленного. Просто, те решили положить деньги под проценты в один из зарубежных банков Виктора. Но, он отказал им. И вправе. Он их вообще не знал, но, им позарез нужны, оказались банки Виктора, чтобы раскидать миллионы и попрятать в банках те воровские деньги. Сначала он согласился на это, решив, что поимеет с этого, тоже кое-чего. Но, не сошелся с главарями той шайки во мнениях, и он отказал им. А они пообещали ему, так это просто не оставить. И достать его даже в Америке. Он сам давно отошел от подобных дел и не захотел связываться уже с бандитами. Мало того, он получил предоплату от тех криминальных лиц. И весьма солидную. И не отдал. Да и не хотел отдавать. Потому, что рассорившись с ними, они удвоили сумму долга. И он теперь был настороже. Стал сейчас бояться расправы.
Виктор даже, поручил своему телохранителю разобраться с этими ребятами, которые тоже, переехали жить в страну больших возможностей. Чтобы здесь, делить с прочими группировками сферы влияния, расширяя свой бандитский бизнес.
Виктор стал непомерно жаден. Виктора, просто испортили все эти деньги. Он стал другим. Он, даже забыл за десять прожитых уже лет, кем он на самом деле был до этого. Но, вот, почему-то, вдруг вспомнил. Как некий странный в чем-то даже не особенно приятный, кажущийся ему сон. Так вот внезапно. И ему показалось, что подошла какая-то незримая черта в его жизни теперешнего миллиардера и владельца банков и заводов. Черта, заставившая все вспомнить и напрячься от подступившего внутреннего волнения и страха. Страха за себя и свою теперь семью. Этот сон, который забылся лет десять назад.
Он поговорил с охранником Николаем по поводу своей охраны. Виктор полностью доверял ему, и особенно свою родную дочь. Он, Виктор вполне даже был уверен, что у Ленки с этим Николаем завязалась прямая доверительная дружба. И это может, и к лучшему. Можно уверенней положиться из-за этого на своего подручного охранника. Он отдал ему кое-какие свои распоряжения, этому крепкому по телосложению, накачанному тридцатилетнему крепышу, и снова вошел в свой дом.

***
— Это говорит десантный корабль SS/BA-7057 «КONDOR» — Вы слышите нас? — раздалось в бортовом радиопередатчике через пол Галактики.
Джема переключила бортовую радиосвязь яхты на прием. Все из членов команды собрались вокруг передатчика в главной рубке круизной звездной яхты «Зенобия». Все от самого капитана Колмара, до двух бортовых рабочих вспомогательных дроидов.
— Это говорит десантный корабль SS/BA-7050 «KONDOR» — прозвучал еще раз голос автоматически, откуда-то, из звездного пространства космоса. Откуда-то, из глубины со стороны плотного скопления горячих ярких звезд — Предупреждение всем судам в районе черного пылевого облака. Замечена пространственная искажающая структуру космоса аномалия. Быть всем судам внимательными в этом не исследованном секторе! Быть всем внимательными!
Но с «Зенобии» это уже не услышали. Яхта была уже внутри пылью укрытого звездного пространства в самом скоплении пыли и астероидных полей. Рассекая само это пространство силовым гравитационным полем своих защитных щитов. Расстреливая вокруг себя более крупные метеориты из специальных бортовых плазменных и лазерных двух на носу, и корме малых пушек. Сбросив скорость до планетарной. И начав торможение. Пробивая на автомате по заданной программе в управлении в рубке корабля, себе упорно в этом хаосе строительного материала Вселенной дорогу.
— Здесь даже, солнечные батареи, толком не развернуть — проговорила первый помощник капитана первый пилот яхты «Зенобия» Джема — Того гляди, сшибет каким-нибудь скоростным пролетающим большим метеором. Или еще хуже. Посечет мелким крошевом и микрометеоритами. Я проложила маршрут к ближайшей планете с зеленой атмосферой. Сейчас получу данные по ней.
— Мы здесь, как кот в черном мешке, Джема — произнес ей в ответ капитан Колмар.
— Это точно, капитан — произнесла ему в ответ первый пилот Джема. Быстро тыкая по клавиатуре женскими пальчиками под своей женской рукой интерактивного экрана маршрутного экспедиционного малого монитора в рубке звездной яхты.
— Может, Джема права. Это довольно интересное место. Может, его, и выберем для отдыха наших туристов? — произнес второй пилот и бортмеханик команды экипажа «Зенобии» Хоппер. Тоже, как и Джема, шатен с синими глазами и модной стрижкой. Тоже в такой же форме с погонами. Более, утонченный, по характеру и общению из всего экипажа «Зенобии».
— Может, и выберем — произнес ему в ответ, глядя на главный экран в рубке, капитан Колмар.
— Похоже, мы сразу и удачно так, попали в какую-то не известную и не исследованную звездную систему c малыми планетами типа VS — произнес, глядя на приборы яхты на главном пульте управления Зедлер, бортврач и биолог «Зенобии». Единственный брюнет из экипажа. Более жесткий по характеру, как и капитан Колмар. Тоже в форме. С очень короткой стрижкой кучерявых черных волос — Мне самому нужно будет с ними спуститься и посмотреть, что да, как там внизу. Да, и присмотреть за этими оболтусами молодыми нужно. Так на всякий случай. Провести планетарную скоротечную разведку.
— Надо это все отметить в звездных картах «Зенобии» — произнес капитан Колмар — На будущее нашему гражданскому, да и военному космофлоту. Внесите данный первый пилот Джема в картотеку эту область галактики с пометками этих малых планет.
— Есть, капитан Колмар — произнесла ему в ответ первый пилот Джема и продолжила — Желтая звезда класса Y — произнесла Джема, тоже глядя на большой экран монитора — Там за малыми теми планетами. И за этой пылью. Я установила по приборам.
— Продолжайте маршрут, первый пилот Джема — скомандовал капитан Колмар — А я, пойду все же отдохну от этих туристов на нашем борту. Пусть этим лучше занимаются наши два дроида стюарда, Белла и Грета.
Он посмотрел на двух женщин с короткими тоже стрижками. Одну брюнетку другую блондинку. На вид, довольно приятных. Внешне стройных, молодых, как и Джема женщин. И тоже, как и они в специальной форме членов экипажа яхты «Зенобия».
— Есть, капитан Колмар — отрапортовала Джема.
Повернувшись снова к мониторам главной рубки и управлению кораблем, продолжила, что-то щелкать своими руками и пальчиками по интерактивным дисплеям круизного звездного их туристического судна «Зенобия». А капитан Колмар вышел из главной рубки своего корабля. И вдруг столкнулся лицом к лицу с одним из участников туристической поездки.
— Все-таки, не надо было вас размораживать до самого подлета к заданной точки маршрута — проворчал он, в лицо девятнадцатилетней попрыгушке и болтушке Кармеле. Одетой, в цветную режущую глаза капитана разномастную одежду. И, в таких же, ворохом надетых по всему ее телу, руках, голове и ушах украшениях. С чудоковатой не определенного вида прической.
— Что уже прибыли, капитан?! — прокричала она в лицо ему – Уже, можно собираться на инопланетный пляж?!
К ней подскочила такая же прыткая подружка Герда. Голоногая и загоревшая, смуглянка брюнетка. В коротком халатике. И в легком летнем обтягивающем худосочную длинноногую мужскую фигуру спортивном костюме, дружок Лаки.
— Капитан! Скоро высадка на какой-нибудь планете?! — поинтересовалась чуть, уже по спокойнее и спокойным более сдержанным, и не таким громким, как у Кармелы голосом Герда.
— Как только найдем подходящую планету. Тогда и высадка будет вам — Колмар нервно отшатнулся от обеих прыгающих на одном месте подружек — Думал, криогеника, вас сделает, чуть спокойнее, и смирнее – произнес он, выражая свое недовольство им всем.
Капитан Колмар, оставив скакать от нетерпения на месте перед собой двух закадычных подружек и их такого же неспокойного дружка, пошел быстро в свою каюту. И, повернувшись громко, чтобы те его услышали, добавил — И не вздумайте соваться, куда не следует на нашем корабле! — он громко им прокричал стоя на месте, повернувшись к ним лицом — И, передайте старшему своему двадцатилетнему, дружку Вику это мое пожелание! Несоблюдение правил правопорядка и команд командира и офицеров судна карается большими дорожными штрафами!

Миллиардер из Майами

Виктор уже давно не жил на Родине. Его дом был теперь Майями. Он давно уехал в Америку. Переведя все на заграничные счета в оффшоры. Переехал сам. Так сказать, и перевез свою даже охрану. Всех, кто согласился с ним ехать за рубеж. В том числе и здоровяка качка Николая. Тот лихо сколотил свою охранную новую артель из иностранцев. Как, и что, Виктор не вдавался в эти вопросы. Но, у Виктора была уже новая своя охрана из американцев под руководством Николая.
Было, правда, у Виктора подозрение, что Николай, там тоже, чего-то в России намутил и, сбежал вместе с ним, пользуясь моментом.
Америка не очень его правда встретила приветливо, гостя из гибнущей России, когда рухнул Советский Союз. Передел сфер влияния между группировками. И вот на этой волне, он и взлетел. Многих просто надолго закрыли, других зарыли, или утопили в Енисее, сбросив с моста в Красноярске «Три семерки». А вот, он выжил. Обычный водила, неудачник, ставший волшебным образом в одну прекрасную ночь миллиардером.
Он, Виктор. Cам плохо уже помнил, как все получилось после того договора с Цербером на перекрестке дорог. Но он, проснулся уже богатым, и у него все просто поперло. И ему везло всюду везде и всегда. Кругом всех убивали, а он выходил сухим из воды. После сделок и продажи целых предприятий и дележки денег. В 90х вроде была даже своя банда. Но время это как-то прошло, и он его не помнил вообще. Каких-то десять лет. Все за каких-то десять лет. И вот он уже миллиардер и живет в Майами. У него своя семья и ребенок.
Все как-то, появилось внезапно. Как-то, радикально, и сразу. Сразу он стал другим человеком, и сразу после той ночи. Он просто проснулся и уже с чемоданом денег. И с желанием иметь все и ничего никому не отдавать. У него уже была семья и дети.
Ленка, правда, единственная его дочь, но, любимая и самая ему дорогая. Он стал даже, боятся за семью и особенно теперь за свою дочь. Виктор был изрядно замаран на Родине, да и тут было тоже не безопасно. Он плохо помнил, как заработал первый миллион, но, хорошо помнил, как заработал первый миллиард, распродав с молотка один из заводов со своими подельниками, которых у него уже теперь не было. Их не было, а он остался. И вот, он уже заключает сделку с мистером Джексоном. И он живет в Америке. В Майами.
Виктор вдруг, вспомнил ту прожитую всю прошлую жизнь, и ему вдруг сейчас показалось, что он ее не жил никогда. Все было просто этаким скоротечным странным сном. И чем, он больше о ней думал, тем ему это больше казалось. Словно, сном, в какой-то криокамере или морозильнике. Как на борту какого-то звездного корабля, летящего сквозь звездный космос. Он, почему-то, помнит яркие даже звезды, вокруг его, как той ночью при встрече с Цербером на том Овсянском перекрестке у Астафьевской церквушки. Вблизи старого заброшенного кладбища.
Он хорошо помнил жизнь до заключения контракта с Цербером. И те восьмидесятые годы, когда работал водителем грузовика, и когда проснулся миллиардером. Но, вот промежуток тот был ему хоть и знаком, но, как словно, не из его собственной жизни. Хотя он был. Между прошлым и настоящим. И он помнил его. Он жил в нем. Девяностые годы, что пронеслись, словно в коматозном паралитическом сне смертельно больного, которые, преследовали его Виктора теперь и в настоящем.
Этакое Де-Жа-Вю.
Но, откуда у него такая странная память? Странное Де-Жа-Вю, как говорят обычно французы, когда что-то происходит знакомое или повторяется. Здесь что-то было вообще запредельное. Странная жизнь, которой у него возможно и не было. Но, он ее почему-то помнил. Он ее проживал. И все помнил до мелочей. И она его вывела в миллиардеры. В того, кем он теперь стал.
Он помнил, как занимался переделом и рейдерским захватом предприятий.
Помнил девяностые, в которых участвовал. И их помнил как, какой-то странный кошмарный сон, и как у него была своя банда. И первый свой заработанный миллион. Это он помнил после той ночи проведенной с демоном Цербером. Когда это все мелькало как в том детском калейдоскопе в его голове. И эта теперешняя его жизнь, взаимно завязана на то, что ему сейчас почему-то показалось странным вдруг сном о прошлом в криогенной
морозильной камере, какого-то звездного корабля.
Цербер, он, или она, была всю ночь вместе с ним, и всю ночь они оба не слазили друг с друга, но, он это плохо, как-то помнил. Обрывками и все во сне. Он помнил трясущиеся голые четвертого размера в лицо ему тычущиеся торчащими возбужденными черными сосками женские титьки и страстные жаркие адские поцелуи демона на своих губах. Те ее поцелуи, высасывающие его, словно, всю человеческую мужскую силу. И все остальное. И черные демона, смотрящие сверху на него горящие изнутри ярким мерцающим пламенем прожигающие всего его Ада глаза. Он плохо это все помнил, но Цербер поимел его в самом прямом смысле слова, там тогда на том перекрестке, прежде, чем исчезнуть. Эта черноволосая безумно красивая чернобровая демоническая красотка, совершенно уже вдруг голая, с растрепанными над ним длинными волосами, стеная и извиваясь в разные стороны, прыгала на нем верхом на его торчащем возбужденном мужском детородном члене. И он наслаждался с ней любовью. Это происходило в неком ином измерении, отделенном от этого реального уже мира. Словно он висел в неком черном звездном пространстве. И этот свет от звезд, и тот же свет, что в ее горящих глазах, откуда-то распространялся вокруг Виктора. Словно, он был уже в Аду и горел в пламени того Ада.
Она была на самом деле далеко не скромная кроткая девственница, и, буквально заездила его до седьмого пота, но когда, он тогда очнулся, то был уже не у себя дома в своей постели. А, совершенно в другом месте. И был уже миллиардером. Но, он, почему-то помнил, как доплелся ночью до дома из той Овсянки. Вверх до поселка Молодежный, где он тогда еще жил, когда он работал водителем и вел ту, почти нищенскую совершенно одинокую жизнь. Словно, это уже не был он. То есть он, но он другой и уже не совсем реальный. Словно, это было с ним тоже, но когда-то невероятно и очень давно.
Он жил тогда там, когда-то давно и с самого еще рождения, пока живы были родители своего единственного пожизненного неудачника сына. И вся, вот
эта о прошлом жизнь, как некий реальный до мельчайших подробностей галлюциногенный бред, превратилась в некий глубокий беспробудный и далекий сон, превращенный в некую запредельную уже иную далекую с разницей в десять лет реальность. А эта теперешняя его жизнь, как словно была не его жизнь. Словно, он жил, чьей-то чужой жизнью. Как будто ее отобрали у кого-то другого и отдали ему. Сложилось такое представление, что уже обе жизни, не его теперь жизни. Словно, он завис, где-то посередине. Где-то, среди тех ярких горящих звезд космоса. В том красном мерцающем свете, что был в черных глазах того демона Ада Цербера. И наблюдал все с каждой стороны. Что и к чему все сведется и чем все закончиться.
И вот все это, как сон пронеслось, будто перед его памятью. Но, было это или этого не было, он вообще толком не помнил. Он проснулся сразу миллиардером и сразу в Америке. Он помнил свою жизнь до того чертового контракта и уже теперь после, но тот между ними промежуток… Де-Жа-Вю. Откуда, он все знал это, и откуда такая, вот сразу у него появилась жизнь.
Это все тот чертов Цербер из той колдовской книги и тот перекресток. И если бы не прошедшие так быстро десять лет, он бы, наверное, и не вспомнил о том договоре с демоном ночи. Память сама пробудилась и напомнила ему о том колдовском договоре, который он когда-то заключил с Цербером. Он хотел радикальных перемен в жизни, и он их получил. Но, еще с этим, эту странную в нагрузку вполне реальную о прошлом память.
Он получил это все и сразу, но откуда-то, он помнил то, чего и не помнить должен совсем. Такое было ощущение, что его жизнь приростили к чьей-то, прожитой до этого. К жизни, которой он и не жил до сего момента. Но, она была и это была его жизнь. Жизнь от бандита миллионера до банковского воротилы миллиардера.
И Виктор подумал снова о договоре с демоном Цербером.
— «Почему он, не захотел его?» — думал Виктор — «Почему он, выбрал какого-то очень далекого в десятом аж, колене потомка его рода?».
Он подумал — «Кто тот потомок, которого, он просто, не может знать. А может?» — его вдруг встряхнуло. Вся эта мысль так и не покидала его богатого воротилы рассудок — «Может, что?» — он передернулся, когда вспоминал все это и лежа в большой в дорогих шелках постели с супругой Ириной. В большой загородной его виллы спальне, на втором этаже.
— «Что, если он знает того, о ком говорил ему тогда Цербер» — вдруг щелкнуло в его мозгу. Он повернулся к ней, вдыхая запах ее женского тела — «Да, нет, чушь, какая-то. Завтра поездка к Тихому океану с этими снова Джексонами и их детьми. Потом, перелет в Нью-Йорк. И снова договора и банки».
Виктор отвернулся на другой бок к прикроватному красивому белому с бокалом вина и кубинских сигар столику — «К черту все, к черту!»
И вскоре крепко заснул.

***
Двадцатилетняя Герда сидела на самом краешке большой купальной ванны в туалетной комнате звездной яхты, поправляя себе прическу. После бурно проведенной с Виком, она приводила себя в порядок и была одета в домашний легкий черный женский халатик. Она только, что помылась, и еще с влажными волосами сидела и прихорашивалась в этой комнате.
В дверях торчал сам ее любовник и бойфренд лет, тоже двадцати Вик.
— Ты будешь, и здесь еще торчать? — приподняв свою черную тонкую одну бровь и посмотрев играючи, проговорила мягким языком Герда — Неужели еще не все получил этой ночью?
— Я люблю тебя, Герда — произнес Вик, медленно от дверей приближаясь к Герде.
— Я это знаю, Вики — произнесла ему Герда — Но, это не значит, что нужно входить в туалет, когда там женщина. Это не этично, и просто не красиво.
— Ой! Ой! Ой! – произнес, заигрывающее, ласково и мягко Вик подружке — Прости меня, Герда — проговорил ей нежно Вик. Тоже приподняв свою черную синеглазого брюнета бровь — Но, я не могу оторваться от тебя сейчас. Ты моя самая любимая девушка на этой космической посудине. Я просто, не могу без тебя, и все тут, любовь моя. Я люблю тебя, Герда — пролепетал он ей снова в ответ, и вошел в туалетную комнату туристической яхты – Все это ради тебя. Ради нашей любви – он ей произнес.
Вик уже смелее вошел в туалетную комнату, и подошел к одному из больших зеркал, и посмотрел на себя в таком же домашнем длинном халате. Он приблизил свое лицо к зеркалу и посмотрел на себя вблизи.
— Тебе, просто нужна еще мама, Вики — произнесла ему также, ласково и, улыбаясь Герда — Тебя просто, тянет к заботливым о тебе женщинам.
— Мама — произнес Вик — Мама, говоришь. Мне не нужна сейчас мама — он, недовольно произнес Герде — Мне нужно только ты, любимая моя Герда. И мои и твои друзья Лаки и Кармела. Кстати, любовь моя, именно моя мама проплатила этот весь наш космический экскурсионный полет. Ты, Герда ей нравишься очень, как и мне.
— Прости меня, Вики — произнесла, виновато делая выражение своего миленького девичьего смугленького чернобрового брюнетки личика Герда — Я не собиралась тебя обидеть, милый мой. Прости.
Она мигнула ему приветливо и играючи по очереди обоими красивыми карими, почти, черными глазками под вверх, вздернутыми тонкими черными бровями. А Вик подошел к ней. Сбросив свой с голого тела длинный из черного блестящего мягкого сиклиотина халат. И прижался своим мужским молодым всем телом.
Вик, вообще гордился своим телом. Спортивным. Сверкая подкачанными сильными мускулами в зеркалах туалетной комнаты «Зенобии» перед своей красивой любовницей Гердой. Он отошел от Герды, поцеловав ее к этим зеркалам.
— Эта долгая заморозка, это просто, какое-то чудо, Герда — произнес он ей — Уснул и раз, ты уже, где-то далеко-далеко от земли, когда проснешься.
— Я сейчас думаю, Вики — произнесла Герда, поправляя свою прическу, и не спуская с Вика влюбленных и жаждущих с ним снова секса девичьих черных, как бескрайний космос глаз — Это ничего, что нас родители, так вот отпустили?
— Да, они и сами еще хоть куда. Еще молоды. И хотят подразвлечься и без своих чад. Сама знаешь, Герда. И им не до нас сейчас — произнес Вик – И они думаю, о нас даже не думают. Они в сговоре, чтобы отделаться от нас заплатили за весь это к центру галактики наш перелет. У них у самих по путевке на Альдебаран запланирован отдых. И я просто уверен о нас даже забыли.
— Не говори так о родителях, Вик — произнесла критично, но ласково своему любовнику Герда, любовно смотря на Вика — Я никогда так о своей маме и
папе не говорю.
— Не знаю, как у тебя, любимая моя Герда – Вик произнес ей.
Он подошел к ней и потерся снова торчащим возбужденным своим молодого парня членом в натянутых туго на задницу и волосатый лобок плавках. О ноги и лобок своей звездной теперь подруги.
— Но, им до меня на самом деле, дела сейчас нет. Мама вообще обо мне мало, когда-либо думала, Герда. Все эти кредитки за меня она внесла в кассу гражданского космофлота именно, чтобы подольше меня не видеть. Я сам себе был всегда больше всего предоставлен, любимая. И ты у меня единственная, кто думает больше всех обо мне, и заботиться, почти, как мама.
Он обхватил Герду руками, и прижал, целуя ее к себе.
— Ну, хватит, Вики — простонала она, освобождаясь от его сильных мускулистых рук — Ну, достаточно. У нас еще будет уйма времени на это, любимый. Надо собираться в дорогу. Говорят, скоро высадка на планету, и мне нужно привести себя в порядок, Вики. Ну-же, хватит! — произнесла громко уже и настойчиво Герда все же кое-как, освободившись от крепких объятий своего любовника. И встав у края купальной большой ванны, подошла к зеркалу, а Вик подошел к ней сзади и обнял ее за гибкую тонкую талию и короткий халатик.
— Давай, собирайся любимая, а я пойду тоже оденусь — произнес он – А то, еще совращу таким видом первого пилота Джему. Она, думаю, неравнодушна ко мне и моей спортивной молодой фигуре — он специально еще так произнес, хвастливо и несколько молодцевато дерзко, играя в ревность с подружкой Гердой. Та, посмотрела, сверкнув своими карими почти черными глазами, выражая некую раздраженность и ревность, через зеркало на своего любовника двадцатилетнего бойфренда.
Вик скорчил по-детски совсем ей нелепую смешную рожицу, чтобы ее развеселить. И это сработало. Герда звонко рассмеялась.
— Угу, совратил, Вики! – ему шутя, и смеясь громко, ответил Герда — И двух еще в нагрузку корабельных женщин андроидов!
Она расхохоталась еще громче. А Вик, выскользнул, как есть в таком голом бесстыжем виде, помахав рукой и в ней своим поднятым с пола туалета из черного сверкающего и блестящего сиклиотина халатом любимой в коридор «Зенобии». Вик пошел в их совместную на двоих с звездных туристов любовников каюту.

***
Бизнес в девяностые строился на том, кто пан, а кто пропал. Обычно разговор был короткий. Если, что-то не так, или кто-то, кем-то недоволен, то и все, тело в земле или в воде.
Как сейчас Виктор помнил одну криминальную семью из своего прошлого и разрушенной перестройкой страны Советов. Из того прошлого, что казалось ему эфемерным бредом, и как, словно, какой-то призрачный навязанный ему тем демоном перекрестка кошмарный сон. Он, с теми так же как с этими пришлыми бандитами не поделил воровской общак, и вспомнил как урыли всех. Всех по его приказу его братки. И вот теперь охотятся уже и за ним. И уже здесь, и он не знает, кто? И это те из того прошлого, которое вроде как и не было совсем. Прошлое, которое пролетело за одну с демоном перекрестка ночь. И теперь вся надежда на телохранителя Николая и его зарубежных наемников головорезов.
Виктору удалось уйти от судов и следствий, покупая все и всех в органах в той брошенной им впоследствии страны. Но, видимо, эхо того беспредела докатилось и до Америки и до его любимого города Майами. В который, он всегда мечтал съездить еще в восьмидесятые, когда ему было сорок. Как тому литературному Остапу Бендеру. В книжке «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова свое Рио-Де-Жанейро.
Тогда, когда по талонам давали продукты. И за водкой стояли в длинных очередях. Благодаря тем, кто, совершил переворот в его стране. И стоял, тогда и теперь у власти. Поломав все и угробив его Родину. И хорошо, что это теперь ему казалось жутким странным и страшным сном. И хорошо, что он очнулся тогда после той ночи с Цербером в Майами. И хорошо, что у него теперь были большие деньги, и была любимая семья. Вот только память осталась от той прожитой им жизни, которой он, и не помнил толком. Не помнил, как он ее тогда и прожил. Все те десять лет после той на перекрестке ночи. Но зачем? Зачем помнить теперь все это? Зачем? Жалеть ведь было не о чем. Сейчас совсем иная жизнь.
Сейчас Виктор делал сделки с иностранцами и увеличивал свой капитал.
С одним из таких воротил бизнеса, он и назначил встречу на берегу Тихого океана. Пригласив его семью пообщаться на роскошной дорогущей круизной морской мореходной и большущей яхте. Попрыгать на этой посудине так, сказать по океанским волнам под шумную трель женских восторженных голосов. И крик летающих над головой альбатросов и чаек. Мало того, там, на бушующей воде им никто не будет мешать ни звонками, ни лишними разговорами. Служанку американку лет, где-то тоже, как и его супруга Ирина, сорока пяти или шести Джиральдин оставили дома за присмотром всего своего нажитого. И часть наемной вооруженной с ней в придачу охраны.
Вообще Виктор не любил всякие светские приемы и прочие празднества. Но, вот, пообщаться, где-нибудь наедине с тем, с кем ему было, далеко не без интересно, он любил с удовольствием. И таким был сейчас мистер Джексон.
Американец как многие теперь Виктору известные в Майами и по всей Америке бизнес воротилы. Тоже со своими миллиардами и предприятиями. И надо было с ним Виктору завязывать отношения по партнерству в сфере судостроительства. Виктор заинтересовал морской бизнес и заграничные весьма доходные перевозки по всему свету. Особенно строительство крупнотоннажных балкерных, грузовых кораблей и огромных нефтеналивных танкеров.
Отличный и продуктивный бизнес, как считал Виктор, и Джексон ему даже сам по себе импонировал как зарубежный продвинутый и современный капиталист. Да и бизнес был, что надо. Миллиарды, так и текли в карман со строительства, например, тех вот таких как у него громадных богатых для богатых людей Америки яхт. Это тоже доходная была сфера кораблестроительства. Арабы покупали эти яхты целыми эскадрами за любые бабки.
И вот он, и мистер Джексон и их семьи уже общались далеко от берегов у одного из скалистых островков заселенных шумными крикливыми чайками и острокрылыми альбатросами. На большой огромной, просто дорогущей, купленной Виктором за миллионы океанской белоснежной крейсерского типа круизной туристической яхте. Со всем полным экипажем и положенной обслугой.
В домашних из сверкающего черного дорого атласа халатах, они сидели оба за большим уставленным винами и омарами столом и, потягивая из трубочек напитки, заключали сделку. Здесь же были и официанты, и вся прислуга яхты, и подручные с обеих сторон из банков и предприятий.
Наверху, поднявшись из кают и трюма, стояла его дочка Ленка. Она вышла как-то, не очень заметно и смотрела на отца и мистера Джексона. С высоты выпуклого рубочного обтекателя яхты на потягивающих ароматные прохладительные напитки на верхней прогулочной палубе под большим от яркого и жаркого солнца навесом. За почти, круглым большим столом с дорогими итальянскими и европейскими винами. Она, видимо, специально, так вот, подкралась и смотрела на них сидящих за тем столом с ценными бумагами. Так просто, и ни о чем, не думая.
Ленка стояла и смотрела на отца и мистера Джексона, тихо и незаметно. А они ее совсем, пока еще не видели.
— Папуля — произнесла она отцу, громко, но ласково — Ты покупаться, не желаешь?
Они даже немного напугались звонкого девичьего голоса, так как были сосредоточены на своей работе и делах бизнеса.
— Да, нет, дочка — увидев ее стоящую, почти над собой на верхней палубе яхты, произнес Виктор.
Мистер Джексон, резко повернув голову, посмотрел на Ленку из-под дорогих больших зеркальных черных солнцезащитных в золотой оправе очков.
— Видишь, отцу, пока некогда — произнес Виктор – Лучше, маму пригласи или миссис Розалинду Джексон.
Она, Ленка, похоже, специально, так встала повыше. Было, похоже, она хотела произвести впечатление на мистера Джексона своей полунаготой, как будущая невеста его сына Билла. У Ленки были с Биллом отношения. Правда, не такие близкие, но все же, они нравились друг другу. И Ленка, вероятно, хотела очаровать своего будущего потенциального тестя своими девичьими прелестями. Выставляя вперед, и выгибаясь в спине свой округлый красивый с пупком голый загорелый животик над узким пояском узких купальника плавок. И красивые девичьи в легком загаре бедра. Это было очевидно, и Виктор, как отец это подметил. Да и мистеру Джексону стало все понятно. Женские приемы. Это у женщин врожденное.
Ленка была довольно, миленькой и фигурка у нее была ничего. Особенно в этом купальнике бикини. С аккуратной полненькой девичьей грудью. Широкая в бедрах с полными красивыми ножками и овальным красивым голым животиком. Которым она, выпячиваясь, стояла в направлении своего отца Виктора и мистера Джексона. И в, котором торчала на пупке драгоценная бриллиантовая брошка. Не считая, золотых больших колечками сережек в ее девичьих ушах под светлыми, практически белыми, спадающими на загорелые плечи и гибкую узкую девичью спину вьющимися на ветру волосами.
Ленка светленькая блондинка. С тонкими черными бровями и синими, как океан красивыми глазами. Вся в свою мать сорокапятилетнюю Ирину. Тоже блондинку. Была еще совсем маленькой, когда родители оказались в Майами. Она выросла уже здесь в Америке.
Вот только Виктор, почему-то плохо, как в тумане это помнил. Как будто, наблюдая это со стороны. Он помнил, где-то глубоко в памяти свой приезд сюда. И которого, ему по сей день казалось, не было совсем. Он лишь помнил Майами и, что он уже миллиардер. А вот все прошлое было каким-то не совсем ему естественным. Размытым и даже теперь сказочным. Как некое тридевятое царство. Но, он его помнил, как и рождение дочери еще там, в разрушенной перестройкой своей стране.
И он смотрел сам очарованный своей дочерью Ленкой. На этом ярком жарком солнце. И, видно было, как горели синие, чуть прищуренные от яркого солнца глаза ее. И была легкая улыбка на аленьких пухленьких ее губках.
— Они тоже, не могут — произнесла Ленка — У них там, как и у вас, свои женские заморочки. Между собой женщинами.
— Ух, ты, надо же! – как бы, удивляясь, произнес дочери Виктор – Какие все занятые! Я бы с радостью, дочка, но только не сейчас — произнес ей отец Виктор – Чуть попозже, идет?
— Хорошо папуля, идет — произнесла Ленка. И, спустившись вниз на саму палубу, прошла мимо них. Виляя широкой девичьей молодой упругой попкой и загорелыми девичьими бедрами. Глядя, куда-то в сторону островов и парящих над волнами чаек и альбатросов.
Мимо пробежала дочка Джексона Брэнда. Голая, в одном тоже бикини купальнике. Верезжа от счастья, и шлепнув Ленку по выпуклой широкой девичьей попке своей рукой, прыгнула в воду. Прямо с борта яхты. За ней, вдогонку, побежала и Ленка. И тоже, сиганула, прямо с борта в воду. Они были давно уже знакомы и дружили, как две закадычные подружки.
Они, слышно было заплескались, там за бортом в воде. Что-то, крича как ненормальные, купаясь в океанских волнах рядом со стоящей на якоре круизной яхтой.
Брэнда сильно уступала Ленке и по фигуре и по красоте. Более высокая, чем Ленка и черненькая в своего отца мистера Джексона. Видимо южных кровей. Брюнетка с карими глазами. Из примесей янки, и еще, кого-то, может индейцев. Очень смуглый на лицо мистер Рональд Джексон с длинным прямым и широким носом, что досталось и его дочери Брэнде. Правда, она была по аккуратней отца. Да, и была молодая еще совсем, как и Ленка, лет девятнадцати или двадцати.
Да, и вообще Брэнда была худощавая по своему телосложению, и тоже как отец, смуглая. Но, не комплексовала совсем, а радовалась каждый день жизни.
А, чего не радоваться, когда твой папа миллиардер и воротила теневого бизнеса. Крупная рыба на сегодняшний день. И всем известная в самом Майами.
Вскоре накупавшись обе мокрые от воды подружки, так же верезжа на всю округу, пугая пролетающих возле яхты птиц, понеслись в сторону носа, играя в догоняшки по палубе, чуть не налетая на обслугу самой яхты. Членов команды и официантов, и самого отдающего распоряжения им капитана яхты.
— Отличные девчонки — произнес мистер Джексон Виктору — Они похожи, как две родные сестры. Я имею в виду по характеру. Обе озорные и веселые.
— Ну, не родные, но, похожие — произнес, ломано на английском, уточняя все же различия и делая акцент, Виктор.
Это он специально так делал. Так надо было. Пока удерживать дистанцию до нужного места, чтобы потом максимально сблизиться.
Он когда очнулся миллиардером, уже знал это язык. И знал довольно для русского хорошо. Как и его жена Ирина. Ленка, та вообще, отлично шпарила, как настоящая американка, с учетом всех местных диалектов.
— Вот, если бы, мою дочь свести с твоим сыном Биллом, как думаешь, Рональд? — произнес вновь Виктор.
— Ты, Виктор намекаешь на ближайшее наше родство? — произнес в ответ вопросительно Виктору мистер Джексон.
— Да — ответил ему, не скрывая, своих личных корыстный интересов Виктор — Они, друг другу, выгодно подходят. Да и Елена мне кажется, симпатична ему. И он, ей нравиться. Это из моих личных наблюдений. И я не буду против, если так выйдет, что они станут гораздо ближе, как мы в нашем бизнес партнерстве. Вообще, все зависит от тебя дорогой друг Джексон. А я хоть сейчас выдал бы замуж за твоего Билла свою Елену — он, произнес это и посмотрел на Джексона внимательно. И, ожидая любого сейчас ответа с его стороны, добавил – А его, почему-то с нами сегодня здесь нет?
— Он сейчас уехал в Лондон — ответил Рональд Джексон — Ему надо докончить Гарвард. Он на последнем курсе и это сейчас для него важно, как и для его отца. То, есть меня. Вот приедет, тогда и поглядим. Я в принципе не возражаю. И миссис Джексон не возражает, я это гарантирую.
Им поднесли ценные дорогие бумаги и документы в дипломате, и большой черной папке. В них были большие деньги. Деньги от будущего совместного общего их партнерства. И Виктор, и Рональд подписали эти документы.
— Ну, вот — произнес Рональд Джексон — Дело сделано. И ты мой друг, теперь, тоже в игре на миллионы долларов и евро.
— Да, эти предприятия принесут нам хорошие деньги, Рональд — произнес, потягивая из трубочки прохладительный лимонадный напиток Виктор.
Ленка и Брэнда, все еще носились по яхте и ее трем обширным палубам и этажам. Голыми в бикини, сверкая своими девичьими молодыми голыми двадцатилетними телами. Пробежали мимо своих сидящих за столом обоих отцов. Они, догоняя, друг дружку, спустились вниз в трюмные помещения океанской громадной и шикарной яхты в душевую, чтобы принять душ и смыть соль с девичьих своих красивых девятнадцатилетних школьниц тел. Слышно было, как они веселились от счастья своей молодой беззаботной жизни. Жизни обеспеченной с самого рождения дочерей двух известных на все Майами, только-только, вот заключивших между собой финансовую взаимовыгодную по совместному бизнесу сделку воротил миллиардеров.
— Я вот, Бренду не знаю, как пристроить — произнес мистер Джексон — Нет подходящих парней в наших рядах. Все какие-то недомерки. То, по внешности, то по уму. Сам знаешь, Виктор, за кого попало не охота отдавать.
— Вот, и я свою Елену — произнес Виктор, глядя как доверенное и поверенное в их банковские дела лицо, убирая документы в конверты и черный дипломат.
— Тут еще, эта полиция — произнес вдруг Рональд Джексон — Копает под меня вся следственная прокуратура Майами.
— Что, так? — спросил Виктор мистера Джексона.
— Да, так, все старые дела — ответил ему Рональд — Никак не отвяжутся, пока, не посадят кого-нибудь.
— Купи их и все — сказал Рональду Виктор — Сам знаешь, здесь в Америке все покупается и все продается. Ни то, что у нас, на кого еще наскочешь. Помню, одного следака из бывших советских. Тот меня помню, крутил долго и путался все время под ногами при одном рейдерском захвате одного завода. Вот неподкупная была и упорная скотина. Не купишь, ничем. Пришлось убрать с дороги, в конце концов. А тут у вас как-то все же, проще с подкупом полиции.
Мистер Джексон не очень довольно повертел носом, и посмотрел пристально на Виктора. Ему не понравилось, что какой-то приезжий русский, так говорит о его стране. Зашевелились в нем национальные корни.
— Здесь, тоже на кого наскочишь — произнес мистер Джексон — Есть один сыскарь по фамилии Доккер, и его также не купишь. Принципиальный. Вот и роет под меня уже три года. Особенно после исчезновения семьи Кертис.
— Да, это было на все Майами громкое дело и серьезное — произнес Виктор — Я уже был здесь, когда это все прогремело, чуть ли не на всю Америку.
— Ты думаешь, чей это сейчас бизнес мы проворачиваем, мистер Семенов — произнес ему по его фамилии Виктору мистер Рональд Джексон.
— Именно, семьи Кертис — продолжил мистер Джексон — Мы были подельниками в судостроительстве здесь в Майами. Потом, не сошлись с Кертисами во мнениях и дележке добычи. И мне пришлось решить эту возникшую на моей дороге проблему. Пока Кертисы не решили вперед меня.
Виктор пристально также, посмотрел на Рональда Джексона. И услышал неприятные своим ушам в его интонации голоса нотки. Он, подумал, что надо будет с этим Джексоном, в скором времени, тоже решить эту проблему. Пока, он не решил ее с ним. Документы уже подписаны. И в случае чего…
— Там в той недобитой семье — произнес снова мистер Джексон — Есть свои лица, вернее остались люди, жаждущие расправы надо мной в скором времени. Не все еще окончено в той разборке между нашими семьями. Есть там, кое-кто заинтересованный в моей смерти. Вот пытаюсь, хоть как-то, разрешить до конца эту свою проблему, Виктор. Чтобы своих оградить, теперь от нападок полиции и мести тех, кто остался еще от той семьи Кертис.
— Могу помочь, Рональд — произнес внезапно Рональду Виктор.
— Могу подключить к этому своего телохранителя Николая — добавил Виктор — У него здесь есть свои люди в Майами в определенных кругах.
— Думаю, не надо, Виктор — произнес ему мистер Джексон — У меня, тоже есть свои люди и деньги. Сам разберусь с этим.
— Ну, как знаешь, Рональд — произнес, разводя руками Виктор — Если что, то я бы мог тебе помочь. Ты ведь мой теперь по нашему бизнесу партнер. А партнер партнеру должен помогать. И задницу прикрывать, если придется. На том, все и строиться.

Дикая планета

Эта планета была на первый взгляд необитаема. Хоть и третья по счету, как и земля от своего желтого солнца. Так показалось, когда высадились на ее поверхность. Когда опустился на легкий флиппер.
Брать большой модуль для спуска не стали. Как и вездеход.
Туристы сами не захотели с этим возиться. Решили пешочком прогуляться.
Просто сели, и все. Прямо на гладкую серую поверхность. Подняв уйму клубящейся иноземной пыли. С самой поверхности планеты.
Посадку совершили два дроида репликанта Белла и Грета. Два робота женского вида, из корабельной обслуги. Вместо людей пилотов, весьма искусно выполняя их пилотажную роль.
Вик с товарищами решил долго не задерживаться на ней, если ничего ни будет интересного. Главным у них в их молодежной команде был биолог и бортврач с «Зенобии» Зедлер. Капитан Колмар разрешил ему спуститься, чтобы присматривать за этой неспокойной молодежью. Он был за старшего, и если, что случись, няньку. Зедлер был с большой лазерной пушкой резаком НV-900/017 «Берта». Другие в этой инопланетной круизной туристической экспедиции были тоже вооружены. Но, проще. Бластерами V-100 «Мargret». И на поясе кварцевыми длинными, похожими на мечи ножами фирмы «FUYE», известной в 3027 году на весь космофлот от гражданских до военных своим прославленным вооружением.
Они были одеты в жесткие специальные с броневым покрытием из титана скафандры.
Зедлер, сошел за командира, так как был более жесткий по натуре человек. Его и назначил капитан Колмар во главу туристической экспедиции на эту неизведанную планету. Зедлер справиться со всеми, так капитан Колмар посчитал. И его даже слушали больше, чем капитана, эти все молодые туристы оболтусы. Как-то у него это все получалось, лучше капитана. Даже старший и самый смелый из всех молодых туристов Вик, и тот его слушался.
Зедлер сумел сразу всех поставить на свои места. Одним словом жесткий и тоже весьма крепкий мужчина в экипаже круизной яхты. И все задавались, почему не стал капитаном какого-нибудь корабля. Он всем отвечал, что кому-то все же спасать людей надо в космосе. И профессия биолога и врача, не менее важна, именно там, где помочь, мало, кто может, кроме него. Говорят, раньше Зедлер служил на военном рейдере «TITAGRION» в списке команды космодесантников. Потом ушел в запас. И вот пристроился на пассажирский флот. Теперь служил на «Зенобии».
Зедлер особо и не брыкался перед капитаном. Ему это даже нравилось с молодыми общаться. Поэтому он и согласился на высадку. Плюс он, как биолог, просто обязан был обследовать эту малую и неразведанную планету на предмет какой-либо жизни.
Как оказалось не особо просчитались с этой жизнью. Биосканеры «Зенобии» показали на этой планете VS типа наличие таковой. И даже весьма впечатлительной. Хотя, поначалу, показалось, что тут вообще ничего нет, кроме гор и равнин из песка и красноватой как на Марсе глины.
«Зенобия» зависла над этим планетоидом покрытым облаками. Белыми, как и на земле. Что говорило о наличии атмосферы у этой малой планеты. Достаточно плотной, почти, как у самой земли. Да и внешне планета была на вид, как земля, только чуть меньше. И чуть лишь, уступала самой земле. В сравнении с соседними планетоидами, которые были не больше Калисто и Ганимеда. Со слабо выраженной атмосферой, где жизни, уж точно не было.
Эта планета имела всего один материк. На половину планеты. И один сплошной на все остальное пространство океан.
Здесь были обширные заводи с устьями разветвленных рек. И целые заливы из воды на многие километры от самого берега.
Но в основном, поверхность состояла из этой красноватой глины и серого песка. Который у берегов рек под воздействием воды превращался в потрескавшийся, крепкий, как цемент гладкий панцирь. Образуя острые вымытые водой с углублениями береговые края.
Зедлер сразу подошел к одному такому краю с голубеющей водой берегу. Он вскинул цифровой армейский десантный бинокль, который видимо у него остался еще со службы в космическом десанте. Опустил рядом с берегом специальный контейнер для взятия проб воды и грунта. За собой оставив стоять недалеко от Флиппера всех остальных из команды.
Вик, Герда и Лаки, лишь сделав несколько шагов, рассматривали все вокруг. Они, восторженно переговаривались. И восторгались, увиденным. Такого они не видели еще. И к тому же они были первый раз так глубоко в дальнем космосе.
— Смотри, Герда! — произнес громко Вик — Смотри! Там впереди, на том краю берега, у той горы! Там, что-то движется! Что-то живое!
— И, большое! — следом произнес громко и напугано в голосе Лаки.
Он подошел ближе и встал за спиной Вика.
— Да, очень, большое! — проговорила испуганно Герда. И прижалась, схватив левой рукой в скафандре за правую руку Вика.
— Мне страшно, Вик — произнесла Герда — Давай вернемся в модуль.
— Надо предупредить Зедлера — произнес Вик и включил дальнюю связь.
— Я вижу — произнес Зедлер — Стойте там, у флиппера. И не двигайтесь. Пока вам не скажу. Понятно?
— Да, понятно — ответил за всех Вик и загородил своей широкой атлетической спортивной спиной в бронированном титановом скафандре Герду и Лаки.

***
Мистер Рональд Джексон занимался, еще помимо судостроительства, скупкой оружия и наркотиков. И это ему приносило не слабые деньги. И Виктор это знал. И знал цену такому бизнесу. Виктор не лез в это дерьмо, пока, как он считал, хотя Рональд Джексон ему предлагал и здесь партнерство. Ну, наверное, чтобы быть окончательно во всем повязанными до гробовой или тюремной доски.
Виктора интересовал только исключительно судостроительный бизнес. И все, что с ним связано. В свое время там, в бывшем рухнувшем в девяностые, которые он, так вот смутно, как в странном сне помнил, Союзе у него было и такое. Но он теперь не желал с этим связываться. Он вообще, не хотел лишнего криминала. В котором, он и так хорошо на той прошлой смутной теперь памяти поплавал. В той кажущейся Виктору теперь призрачной какой-то жизни, которую он вроде, как и жил, а вроде, как и нет. И это все, тот злополучный ритуал. И тот демон перекрестка Цербер. Будь он неладен ,тварь адская. Но, Виктору пришлось быть благодарным ему. Иначе неизвестно, что бы с ним было уже там в той далекой его России. Не свяжись он с магией и колдовством. Жил бы в нищете полной или того хуже, запился бы и сдох, где-нибудь бездомным под забором.
Виктор теперь боялся за самого себя и свою жену Ирину и дочку Ленку. В отличие от многих закорумпированных воротил здесь в Майами, он просто не хотел этого. Чего не скажешь о мистере Джексоне. Воротилы с более обширным криминальным прошлым и более старшего возраста, чем сам Семенов Виктор. Виктору было лет уже пятьдесят, таким он очнулся от того сна. После той ночи проведенной с Цербером на том деревенском глухом и безлюдном перекрестке.
Демон отнял зачем-то часть жизни у него. И то, что Виктор помнил, то было просто его памятью того, чего он реально сам не коснулся. Но, потерял свои десять тех лет, как в счет компенсации на льготные условия по договору с демоном ночи. Не смотря, что договор был бессрочный для него, эти десять лет демон просто украл из его земной жизни. Слепив в его памяти иллюзию прожитой прошлой им жизни, жизни которой Виктор так и не мог понять и осмыслить. Когда проснулся и вышел из своего беспамятства, и уже став миллиардером в Майами.
Так вот, Семенову Виктору было сейчас пятьдесят, а его теперешнему компаньону по бизнесу мистеру Рональду Джексону, было, где-то, лет уже под шестьдесят. А то, и чуть, больше. Это был теневой закорумпированный донельзя воротила. Известный на все Майами. И за его пределами до самого Нью-Йорка.
Его криминальную всю историю жизни знала, и вся полиция города. И постоянно следила за ним. Не выпуская Джексона и все его действия из виду.
Виктор не доверял Джексону. Он побаивался его. Это было правдой. Это единственное лицо на весь Майами, которое пугало Виктора. И Виктор знал, что при удобном случае, этот местный гангстер приберет его счета в оффшорах. А его просто уберет, как и других лишних. И Виктору надо было быть осторожным с ним. Можно было действительно породниться и вроде, как и их дети даже не против того, но… Партнерство партнерством, а смотреть надо было в оба. Хоть и они были теперь самыми лучшими в Майами друзьями, но бизнес есть бизнес. Особенно теневой.
Да еще, этот криминал из бывшей страны Советов сел Виктору на хвост. Пообещав с ним при случае расправиться. Вероятно, бандиты были уже в Майами и могли искать его.
Вся надежда только на Николая и его наемную хорошо оплачиваемую из кошелька Виктора охрану.

***
Астробиолог и бортврач «Зенобии» Зедлер, похоже, нашел общий язык с этой четырехногой громадиной. Шагающей, живой шевелящей верхними, как усы щупальцами на своей шарообразной черной безглазой голове махиной. На удивление в стороне стоящих, Вика Герды и Лаки. Он рукой касался двухпалого длинного, похожего на руку щупальца стоящего перед ним громадного чудовища. И, видимо, у него, как-то получалось с ним общаться. Чисто касанием.
Чудовище, тоже, провело по Зедлеру, по его скафандру этой своей чудовищной громадины рукой. И погладило по его прозрачному из кварцевого стекла колпаку шлема. И, похоже, хотело общаться. Вероятно, было не против. Похоже, этот иноземный инопланетный монстр был разумен. Судя по тому, как Зедлер касался его двухпалого шевелящегося щупальца. Животному нравилось это общение.
— Меня сейчас стошнит — произнес Лаки — Стошнит прямо сюда в скафандр. Я не могу на такое спокойно смотреть.
— Лаки, если такой брезгливый, отвернись, если тебе не по себе — произнесла ему Герда — Смотри, Вики, как интересно — она обратилась к Вику. Положив ему правую девичью свою руку в бронированном скафандре на его левую мужскую в таком же скафандре руку — Они общаются. Может, подойдем поближе, любимый.
— Не стоит, любимая — произнес Вик — Лучше стоять здесь. Зедлер прав, когда запретил нам приближаться. Мы незнаем еще, кто это перед нами. А если он, сначала вот так, поиграется. А потом начнет на нас свою охоту. Вон, смотри – он, произнес и показал рукой в бронированной перчатке своего скафандра в направлении долины — Там еще один. И он тоже сюда направляется. И мне это не особо нравиться, Герда.
Герда посмотрела за правой рукой Вика. И увидела еще одну, похожую на точно такую же, живую шагающую медленно к ним громадину. Прямо из
дымки тумана встающего из воды.
— Ну, его — произнес Лаки — Может, вернемся в флиппер — И улетим отсюда. Чего-то мне это все, не очень нравиться, Вик, а, Герда? Кармелла правильно сделала, что осталась на яхте.
— А ты, что хотел здесь увидеть, Лаки? — произнес Вик — Безбрежный океан. Песчаные пляжи до самого горизонта. Успокойся Лаки, мы первооткрыватели этого нового неизвестного мира, как и того чудовища с которым этот бортврач общается. Может, после этого полета мы станем знаменитыми. Даже покруче любых космодесантников. Войдем в историю земного космофлота. Как первые, кто побывал здесь раньше других.
— Ну, да, конечно — произнес Лаки — Если меня не вырвет ото всего этого. Может, это тоже войдет в историю космофлота.
— Может, и войдет — произнесла Герда — И ты станешь самым знаменитым. Тем, кто облевал свой скафандр.
— Ага — поддержал ее Вик — И задохнулся от своей блевотины.
— Ребята, хватит — произнес Лаки – А то, точно облюю свой скафандр.
Герда засмеялась, толкая Вики в бока и головой, показывая на Лаки.
Лаки вообще был слабым парнем и брезгливым мамочкиным сынком. Не то, что сам Вик, предоставленный практически сам себе с раннего детства. Хотя голова его работала как надо. Он закончил два университета в свои девятнадцать лет. Все экстерном и на, отлично. Еще, он параллельно успевал заниматься всякими хобби и увлечениями. Ему пророчили все известные профессора хорошее будущее, как математику и физику. Но вот по здоровью, он был хиляк и Вик за друга всегда заступался. Как и за его подругу Кармеллу. Защищал практически всегда от парней покрепче и желающих посмеяться над дохляком, не способным постоять за себя. И за что только его любила как безумная Кармелла? Может за его ум и все его таланты. Лаки просто дополнял эту молодежную команду. Именно как ум всей организации. А Вик был просто движущей живой силой их молодой группы. Он уступал в умственных способностях естественно Лаки, но по здоровью ему не было равных. Ни в учебке. Ни в университете. Он был натренирован и довольно силен не по возрасту. Вик даже на спор с ребятами сокурсниками в институте, держал уголок пресса на турнике на время. Около получаса. Никто из сокурсников такого не мог, кроме самого Вика. За эту силу его и полюбила его красавица Герда. Так, по крайней мере, Вик считал сам. Она даже хвастливо сама выбражала с ним пред своими подружками школьницами, которые ей завидовали. Ну, еще бы Вик был парень, хоть куда. И красивый на мордашку и здоровьем не обижен.
Вик вообще дорожил дружбой. И всегда стоял за друзей горой. И, поэтому был главным в этой молодой небольшой туристической звездной команде.
— Бросайте все!- прокричала по связи Кармела. Прокричала, всем, кто слышал ее. Кармела, каким-то образом проникла в рубку «Зенобии», или ее впустили. И она кричала им — Бросайте! — повторила она — Здесь будет поинтереснее! Здесь такое ребята! Прямо на нас прет планетоид! Настоящий планетоид! Он вынырнул прямо из космоса из черной пыли! Выскочил из какого-то огненного искривленного красным мерцающим светом пространства. И появился перед «Зенобией»! Планетоид остановился в одной квантодронномилле от нашей яхты! Он весь в черной пыли. И мы его здесь все по приборам видим, как на ладони! Рвите ноги сюда, ребята! Вы тоже увидите это! Этот старик, кэп яхты в штаны, аж, наложил с перепуга! — Кармела дико засмеялась верезжащим дурным голосом девятнадцатилетней дурехи — Думал планетоид, разнесет нашу яхту! Но, он затормозил, резко! Причем, мгновенно, словно нет никакой инерции полета и невесомости! И встал, как вкопанный! Сохраняя дистанцию! Слышишь, Герда, Вик, Лаки! Рвите ноги, сюда, быстро! Бросайте там, на планете все! Лаки, слышишь, милый, тащи этих двух влюбленных голубков сюда! Тут, куда интереснее, ребята! Кэп считает его живым! Планетоид издает какие-то звуки и сигналы! Кэп хочет исследовать планетоид! Он, готовит свою из экипажа команду! Ему нужны эти два с вами женоподобных дроида для такой разведки! И сам биолог Зедлер!
Зедлер тоже это слышал. Он, перестав играться с щупальцем рукой четырехногого аборигена этой пустынной не исследованной еще в галактике планеты. Повернулся к Вику, Герде и Лаки.
— Улетаем отсюда. Запасы воздуха уже на исходе — произнес он – Потом вернемся сюда. Чуть, позже. Я пообещал этому гиганту и своему новому другу еще поговорить с ним о многом.
Он отдал команду двум женщинам дроидам, готовить на старт спускаемый модуль. И сворачивать срочно планетарную исследовательскую экскурсионную экспедицию.

***
Виктор не особо боялся здесь полиции. Здесь в самом Майами. Все, что он сейчас делал, было вполне легально. И не замазано, как раньше, чьей-либо пролитой кровью. Он и хотел теперь только легальный вести бизнес. Хотя и связался с этим мистером Джексоном, но, старался дальше положенного и противозаконного не заходить. Несмотря, что Рональд Джексон пытался его к себе подтянуть и в другой области наращивания своего капитала, Семенов Виктор, упорно отнекивался от всего, что считал незаконным теперь. Он не хотел, иметь здесь дело с любой полицией. А особенно с полицией по обороту в этой стране наркотиков и оружия. Его интересовал только судостроительный бизнес и все, что он хотел на сегодняшний день, как видный в Майами миллиардер и бизнесмен. Еще Виктор хотел просто свободы, и не хотел попасть за решетку в тюрьму. Он не хотел сделать несчастной свою дочь Ленку и жену Ирину. Он им дал все, что мог. И если он смог в той призрачной прошлой как сон, отнятой Цербером в счет долга жизни избежать пули и ареста. То в настоящей жизни, он не хотел быть убитым. Или еще больше, попасть в тюрьму. Он, просто хотел дожить свою жизнь в спокойной далеко не бедной старости. Обеспечив дочку Ленку всем, что только мог ей дать от себя как отец. Может, даже выдать замуж за сына этого мистера Джексона Билла. Хотя он, наверное, тогда на яхте погорячился с этим, когда сделал это предложение, Джексону насчет помолвки дочери и его сына. Он тогда думал о совместном с Рональдом бизнесе. И вот, ляпнул. Хотя, если честно, Виктор не хотел Ленку отдавать замуж за этого Билла. Не смотря, что у тех были взгляды друг на друга. Может Бил не такой как его родной отец, но все же. Иметь дело с этой семьей. И тем более родниться было криминально опасно. И чревато постоянным и регулярным общением с полицией.
Зазвонил в его личном кабинете телефон.
— Да — произнес, подняв трубку телефона в своем кабинете Виктор — Слушаю вас, кто это?
— Это полиция Майами — ответил голос — Это из окружного участка вас беспокоят. Следователь Джеймс Филипс Докер.
— Да, и по какому делу? — перебил его Виктор.
— По делу вашего друга мистера Рональда Джексона — ответил Джеймс Филипс Докер.
— Минуточку — произнес удивленно Виктор.
Он бросил на стол трубку телефона и вышел в коридор второго этажа виллы. Виктор подошел к комнате своей дочери Ленки и постучался. Там грохотала на весь дом музыка.
— Дорогая, дочь! — он громко прокричал Ленке из-за ее комнаты двери.
— Да, папуля! — тоже громко пытаясь, перекричат свою же врубленную на весь большой дом музыку, открыв, ему дверь прокричала Ленка.
Она была в джинсах и легкой белой футболке. Как в принципе и вся молодежь Америки и колледжей. Где Ленка у Виктора училась уже в десятом классе.
— Сделай тише это громыхание — он ей произнес — Тут мне звонят. И музыка твоя, мне мешает разговаривать.
Тут же Виктор увидел через полуоткрытую дверь в ее комнате какого-то незнакомого в джинсовой куртке брюках светловолосого и синеглазого парня. Лет, где-то таких же, как и сама его дочь Ленка.
— А это, кто? — спросил удивленно он дочь Ленку.
— Это Калеб, папа — произнесла Ленка. Мой новый по колледжу знакомый. Он недавно приехал в Майами, и поступил к нам в колледж учиться. И в наш класс.
Виктор не слышал и не видел, как этот Калеб оказался в их загородном большом богатом миллиардера доме. И ему не очень это понравилось, как отцу и хозяину своего дома.
— Вот, как? Здорово! — произнес он Ленке — А как же ваша дружба с Биллом?
— Он далеко, папа, и не скоро приедет — произнесла Ленка — Да, если вообще приедет. Может у него там, тоже есть подружка. И, может, не одна.
— Вот, даже как, дочь — произнес несколько ошеломленный таким поведением своей дочери Виктор — Знаешь, дружба, дружбой, а домой его водить сюда не надо. И тем более возить с собой на машине. И, кроме того, как же Брэнда, сестра Билла и мистер Джексон. Мы о вас с ним не так давно разговаривали.
— Ну, и что, папуля — произнесла Ленка — Я это, как-нибудь. Если, что, сама разгребу. Знаешь, папа. Калеб мне, как-то, как парень ближе, чем Билл.
— Мать знает о нем? — спросил Виктор Ленку.
— Да, папуля, знает — произнесла ему в ответ его дочка Ленка — Знает. Калеб отличный парень, и мы давно уже дружим.
— Вот, как?! — удивился снова, сам неожиданной такой новости Виктор – похоже, я многое за своей работой пропустил из личной семейной жизни. И об этом, наверное, знает уже половина Майами — произнес Виктор Ленке.
— Может, быть — произнесла в ответ его Ленка — Но, мы любим по-настоящему, друг друга, папа — она ему сказала, и после колледжа поженимся. И это точно.
— Вот, это новость! – он, произнес и был просто ошарашен этим.
Хотя дочка была уже большая. И у нее было право выбирать, кого любить, а кого нет.
— «Хотя это будет неприятной новостью для мистера Джексона» — подумал уже Виктор. И может подпортить отношения между их семьями.
— Ладно — произнес он – Мы еще об этом отдельно поговорим. Только музыку сделай, пожалуйста, тише. Мне звонят из полиции Майами.
— Полиции? — подошла, незаметно к ним двоим, сама мать Ленки и жена Виктора Ирина — Это еще, что? Это все связано с этим твоим мистером Джексоном? С вашими делами?
— Ничего, дорогая — произнес нежно любимой жене Виктор — Ничего. Все в порядке. Сейчас во всем сам разберусь. Со всем сам. Если, что и все улажу.
— Нам еще здесь этой полиции не хватало — с негодованием произнесла Ирина — Ты с этим Джексоном ничего уже такого не натворил?
— Нет, все нормально, и все хорошо, дорогая. Боже упаси — обняв жену, любовно, произнес Виктор — Я же говорю, все нормально — он повторил, разворачивая обратно Ирину. И провожая ее вниз на первый этаж. Откуда она и поднялась. Вероятно, прейдя в дом с уличного во дворе большого с теплой водой бассейна. Так как была одета в домашний махровый халат. И под ним, видимо только был один купальник. Она была в сланцах на ногах, что подтверждало то, что она пришла с бассейна. Поднявшись с первого этажа усадьбы, услышала этот разговор о полиции.
Ирина загорала и купалась в бассейне, пока служанка Джеральдин делала обед их семье на большой комфортабельной кухне. Скоро должен был состояться семейный, как обычно обед. Но, перед этим Виктор закрылся снова у себя в своем кабинете. И снова взялся за трубку телефона.

Гость из бездны

Чернобровая Герда в своем черном полуоткрытом умопомрачительном вечернего платья наряде. Распустив черные, вьющиеся во все стороны по плечам и до самой задницы длинные волосы. На высоких шпильках каблуках, стояла в главной рубке «Зенобии». Она стояла, обхваченная сильной рукой своего бойфренда Вика за гибкую узкую девичью талию. И удивлено смотря, как и все в главный экран яхты. Сверкая чернотой своих красивых из-под черных вздернутых красавицы брюнетки бровей глаз, спросила — Что это? — она, как бы, единственная, спросила громче всех, стоящих здесь в рубке управления. Здесь, где разрешено быть только членам экипажа. Но, сегодня при таком вот экстренном случае, так получилось, что все столпились в главном отсеке звездного быстроходного небольшого по габаритам корабля туристического класса SS/GY-8724 «VAZA».
Капитан снял яхту с орбиты небольшой неизученной, но обитаемой живыми громадными монстрами аборигенами планеты, отвел корабль на почтительное от нее расстояние, приблизившись к висящему в космосе планетоиду на одну квантодронномилю.
Теперь и «Зенобия» и планетоид висели в черной невесомости космоса друг напротив друга. В стороне от всех планет под лучами яркого горячего огромного солнца. Далекой отсюда желтой звезды, класса Y.
— Это вообще, что? — произнес доктор и биолог судна Зедлер.
— Точнее, кто? — произнес капитан Колмар. Как бы тоже всем стоящим в главной рубке звездной яхты, даже не обращая на то, что тут собрались сейчас все.
— Он уже, почти, час ведет с нами разговор на непонятном наречии и языке – произнесла первый пилот Джема. Искоса поглядывая на старшего в группе молодых туристов Вика. Все были увлечены тем, что видели на большом главном экране монитора круизной космической яхты. И поэтому, не видели ее пристальный притягивающий заинтересованный недвусмысленный взгляд на молодого и красивого брюнета Вика. В белой распахнутой на мускулистой груди рубахе и черных расклешенных брюках. Который, прижимал к себе свою красавицу брюнетку Герду.
Вик понравился синеглазой шатенке Джеме. Понравился с первого взгляда. Хоть, она и была его старше на несколько лет.
Джема перед заморозкой в криокамере столкнулась с Виком, когда помогала подключать медицинские датчики и приборы доктору Зедлеру к его мужскому голому молодому двадцатилетнему натренированному, как у космодесантника телу.
Он понравился Джеме. Сильно. Практически в одних только плавках голое загорелое тело в полном идеале натренированных молодых сильных юношеских мышц. Любовник был то, что надо. Джема даже подумала, что это судьба. И что Вик как раз именно и только для нее. Хоть и младше ее, но она лучше годиться ему в любовницы. И, возможно даже в будущем, жены, чем эта двадцатилетняя попрыгушка Герда. Что Вик достоин, куда более опытной в близких отношениях для себя подруги.
Хоть Джема была старше Вика, но все же не отказалась бы от взаимности в свободное время с ним от своей трудовой корабельной вахты на «Зенобии».
Сидя в пилотном кресле яхты, она посмотрела на Вика, но тот не видел ее глаз. А смотрел вперед на большой главный экран «Зенобии». И на то, что там, в космосе перед яхтой висело. В большом облаке черной пыли. В одной квантодронномиле от самого носа туристического звездного судна. Словно ее, он или оно, принесло с собой. Откуда-то из глубины неизвестного мира. Прямо из его ледяного вакуума и мрака. И само, словно, изучая их и их корабль, не торопилось приближаться.
Пыль окутывала это неизвестное круглое и темного цвета космическое довольно большое тело, и оно висело там неподвижно, а приборы показывали на том необъяснимом загадочном объекте живую жизнь. Там, что-то или, кто-то все же был и разговаривал с ними. Но, они его пока не понимали.
Было похоже, что тот висящий, довольно еще далеко от самой яхты, похожий на черную маленькую планету в космосе предмет, что-то требовал от них. Или просил у них. Но, они его не понимали. Это был какой-то странный не известный никому язык. Может, он подбирал различные диалекты и языки общения всей Вселенной для общения с ними. А может, он специально так делал. Заманивая их к себе и показывая, что он реальный и живой. Но, главное, вся с того объекта живая информация поступала на главный пульт главного компьютера самой яхты в шифрах и кодах. Заполняя записывающий компьютерный базовый архив через биосканер какими-то, странными живыми звуками, похожими, отдаленно на рычание, какого-то дикого зверя.
Все стояли и молчали. Глядя на черный планетоид перед своими глазами. На расстоянии одной квантодронномиле. И это становилось жутким.
— Да, что же все-таки это? — уже напуганная, этим повисшим вновь молчанием, всех произнесла Герда. Она посмотрела вокруг себя. Глядя на стоящего и открывшего рот с вытаращенными глазами потрясенного друга Лаки. И не менее удивленную свою юркую шнырялку везде и всюду с такими же вытаращенными и удивленными синими глазами подружку Кармелу. И вдруг увидела глаза Джемы, смотрящей молча и с любовным желанием, на ее Вика.
— Соперница — вдруг, само вырвалось, негромко из полненьких алых уст Герды.
— Что? — произнес, посмотрев на Герду Вик.
— Ничего, любимый — вдруг, опомнившись от вспыхнувшей внезапно женской ревности, произнесла, улыбаясь ему Герда. И закрывая собой от Вика, отвернувшуюся сразу же, от них обоих первого пилота Джему — Ничего, любимый мой.
Герда еще тогда когда ложились в морозильные криокамеры заметила любвеобильные взоры этой пилотессы Джемы на Вика. Еще тогда, в Герде взыграла эта ревность, но она подзабыла это и как бы пока не замечала ничего. Но вот опять тот же взор и взгляд жадных в неотвратимом развратном сексе и любви взгляд этой Джемы к ее Вику.
— Что это за чертовщина, там впереди перед нами? – она произнесла Вику, как бы отвлеченно произнесла, сама зло посматривая на свою вероятную в будущем соперницу.
— Не знаю, любимая — произнес Вик — Но, хотел бы узнать. Кто это, или что это?
Глаза Герды сверкнули дикой ревностью, и Джема поняла, что та тоже все поняла. Или хотя бы заподозрила неоднозначный взгляд на ее Вика. Взгляд вполне вероятной, теперь и даже возможной, хоть и более старшей, чем она или сам Вик соперницы. К тому же Джема была неплоха весьма собой и на фигуру и на личико. Хотя, и не брюнетка, как Герда.
Герда уже подозревала это. Джема проявляла знаки внимания к Вику. Еще с начала этого полета. И для нее это было не шуткой. И Герде, все это естественно не нравилось. Типичная женская дикая ревность. И Герда старалась теперь Вика не отпускать от себя совсем и позволять одному шастать по этому звездному судну.
Джема увидела ее взгляд черных ревнивых и одновременно удивленных глаз. И отвернулась на экран монитора. Глядя туда, куда глядели все. Даже две женщины андроида Бела и Грета, стоящие возле бортврача Зедлера.
— Что это такое? – произнесла Кармелла.
— Вам же, сказали — произнес за всех второй уже пилот корабля Хоппер – Неизвестный планетоид.
— Похоже, не простой планетоид. Надо его исследовать — произнес, перебивая его, капитан Колмар.
Он протянул руку к голографической пилотной карте, рассматривая окружающую местность того, где они находились. Осматривая все вокруг яхты и на сближении к инородному инопланетному загадочному объекту. Находящемуся в одной квантодронномиле от самой «Зенобии».
— Вроде ничего больше, впереди нет — произнес капитан Колмар — Нет видимых препятствий и астероидов. Путь к нему чист.
Он посмотрел на второго пилота своей команды Хоппера, и произнес, вопросительно — Все уже готово к полету туда?
— Так точно, капитан Колмар — произнес Хоппер — До объекта одна квантодронномиля, капитан. Всего миллион километров.
Капитан Колмар провел своей левой механической в сервоприводах и гидравлики под плотью и кожей искусственной руки, пухлыми растопыренными на кисти пальцами по карте. Все еще, как бы думая, или обдумывая все за, и против.
Колмар был инвалид. Он был весь в шрамах от такой богатой приключениями в прошлом жизни. Это все служба в десантных войсках на Глезауре II. Планете динозавров. Там он левую руку и потерял тогда. И носил, почти, как живую, другую на себе, прирощенную руку. Он был весь в датчиках, которые составляли сейчас неотъемлемую и весомую часть его живого человеческого организма. Показывающие состояние и прочие симптомы его здоровья. И поэтому, они с Зедлером лучше всех ладили. Потому, что тот, тоже был военным в свое время. И тоже имел на теле шрамы. По слухам искусственные врощенные в его тело органы. Только Джема и Хоппер были нормальными, хоть и генномодифицированными, как многие жители земли. Но, все же, людьми.
Да, и капитан, и командир корабля Колмар был еще левшой. Поэтому, не удивительно, почему левой рукой и ее пальцами, приложился к звездной карте.
Он отдал приказ, готовить большой транспортный флаер с вездеходом и команду на вылет.
— Странно — произнес Колмар — Почему, он ближе не подошел. Держит дистанцию. Словно, заманивает нас к себе. Эта штука точно, соображает. Там есть разум. Его эти, странные, вибрирующие на разных интонациях и резонансных частотах, гудящие звуки. В нашем корабельном биолокаторе, откровенно говорят об этом.
Он помолчал, всматриваясь в экран главного монитора рубки, рассматривая в облаке плотной черной пыли, светящуюся точку, на фоне горящих перед яхтой звезд.
— Возьмите непременно, Зедлер и Хоппер. И, даже обязательно, мощное оружие, какое только есть в наличие на нашем борту — добавил капитан Колмар — Я полечу с вами.
— А мы, полетим? — вдруг прорезался голос Кармелы.
Она сверкнула синими красивыми молодыми девятнадцатилетней дурехи глазками. И посмотрела на капитана Колмара. А на нее и на капитана Колмара, посмотрели другие.
Никто, вообще не ожидал, что она сейчас хоть, чего-нибудь скажет, но она спросила вдруг.
— Нет — отрезал Комар — И речи быть не может, чтобы вот так, необдуманно подвергать жизни туристической команды. Я несу за всех вас ответственность.
— Капитан, Колмар — произнес Вик — Я полечу.
— Что? — посмотрел на него и спросил Колмар — Я уже сказал. И речи быть не может. С вами здесь останется только Джема. А мы все полетим, туда, включая биодроидов Беллу и Грету.
Джема посмотрела озадачено, но ничего не сказав в ответ Колмару.
— Но, мы заплатили за все деньги! — громко вдруг возмутился Вик. И Герда его одернула за рукав легкой распахнутой белой рубашки. Она посмотрела на Вика осуждающе и напугано. И потом поглядела на Джему. Быстро срывая ревнивыми черными девичьими глазами, той тоже взгляд. Ее синих на ее любимого Вика, смотрящих заинтересованных глаз.
— Тем более, женщин, я брать туда не рассчитывал — произнес капитан Колмар.
— Ну, тогда ты, тоже не полетишь — произнесла Герда — Понял меня, Вик. Я останусь здесь с тобой.
— Не понял? — произнес, глядя на нее возмущенно Вик.
— И понимать нечего — произнесла Герда — Я не хочу здесь оставаться одна.
— Я, полечу — вдруг вырвалось у Лаки. И это напугало его подружку Кармелу.
— Ты, что, спятил! — прокричала она — Дурак, что ли, или как?! Не отпущу дурака! Мы не летим, и ты не полетишь! Понял?! Пусть они летят сначала, это их обязанность, понял?!
Кармела вся обвешенная всякими блестящими побрекушками, и с новой опять прической, как обычно, и как всегда делала, схватила за руку Лаки.
— Больно — прокричал ей Лаки, возмущенно — Ты ногти воткнула мне в руку, видишь кровь. Ты же знаешь, что я кровь не переношу! Мне будет дурно!
— Ох, уж боже ж ты, мой! Ты, как ребенок, Лаки, а все туда же со всеми! Пошли отсюда! – возмутилась и громко произнесла Кармела. Затем, потащила Лаки в коридор из главной рубки «Зенобии» — Нашелся смельчак! Один раз слетал вниз на ту планету и сразу захотел в команду! Я маме твоей, обещала беречь тебя! И люблю тебя! И не отпущу без себя больше никуда, понял?!
Все удивленно и ошеломленно, посмотрели на Кармелу и Лаки. Даже Герда. И сам Вик.
Кармела, как этакая нянька тряслась над своим любимым. Как родная мамка над своим скорее даже не любовником, а сыном.
— Так, короче говоря, быстро все вышли отсюда — скомандовал жестко и нервно, уже раздраженный всем этим цирком капитан Колмар — И, чтобы я вас никого здесь не видел. Готовим высадку одним лишь своим экипажем и все тут.
— Понял, командир — произнес второй пилот и бортмеханик Хоппер. Он с женщинами биодроидами, тут же и быстро, покинул главную рубку яхты «Зенобии». Лишь, искоса поглядев, ехидно улыбаясь на двух тут еще стоявших, молодых туристов смельчаков.
— А вы, что ждете? — задал вопрос Колмар Герде, и Вику, которые даже растерялись от такого, что только, что произошло. Они и вправду не ожидали такой сцены от Лаки и Кармеллы даже сами. Такого еще не было. И они даже не думали, что Кармела, дурная и заполошная по натуре девятнадцатилетняя девчонка, так любит этого хиляка и хлюпика Лаки. И, трясется над ним, этим гением будущей науки и всего вообще прочего.
Она, Кармела, его и потащила с собой в дальний космос. Чтобы отучить от родителей, и приручить этого Лаки к себе любимой рядом с Гердой. Своей закадычной подружкой, и старшим над ними более мужественным и сильным Виком.
— Особое приглашение надо? — повторил Вику и Герде, капитан Колмар – Покинули быстро рубку яхты. И по каютам, пока все пошли. Инструкции читали все, бумаги подписывали о беспрекословном подчинении командиру корабля и его команде?
Вик и Герда с недовольным и раздраженным видом, молча, не пререкаясь, повернули к выходу из командирской рубки «Зенобии». И быстро вышли наружу в длинный переходной коридор судна.
— Вот и прекрасно — довольно произнес капитан Колмар — Дальше действуем согласно внештатной инструкции предписанной по гражданскому космофлоту.
Он отдал последние распоряжения Джеме, которая, осталась в рубке круизной звездной яхты. Затем, он с бортврачом Зедлером, направился, закрыв входные двери в рубку, в сторону грузовых шлюзов, и отсеков «Зенобии». Что-то ему, говоря. Отдавая распоряжения, по спуску на тот черный в густой черной пыли, вставший у них на пути и разговаривающий на непонятном наречии и языке с приборами «Зенобии» живой планетоид.

Лаура

Она открыла ему сама дверь. И он, вошел внутрь.
Лаура впустила его внутрь гостиничного богатого номера пятизвездочного отеля «Royalton». С дорогой красивой мебелью и большими шикарными такими же дорогими портьерами и шторами из дорогих тканей, как и сама в большой спальне постель.
Виктор снова встретил ее, и решил уже не отпускать от себя никуда, боясь теперь уже навсегда потерять.
Это случилось совершенно, можно сказать, случайно. В прошлом году в самом Нью-Йорке. На Авеню-Стрит. В магазине одежды для деловых людей и бизнесменов. Он встретил ее вновь. И вот эти отношения уже целый год не прекращались у Виктора с Лаурой.
Так ее звали, эту пышногрудую чернобровую и черноглазую красотку, брюнетку из Нью-Йорка. Она примеряла красивую с чернобуркой, воротником, шубку в том магазине. А он в сопровождении своего телохранителя Николая, и еще нескольких человек, зашел в этот магазин. Чтобы присмотреть себе дорогой новый красивый деловой костюм, не менее красивый дорогой галстук.
Он сразу остолбенел, увидев ее. Эту Лауру. В той короткой шубке с полуоголенными в черных чулках красивыми на высоком каблуке туфлей полными крутобедрыми ножками. Она как раз повернулась от большого примерочного зеркала в его сторону. И посмотрела на него чернотой своих убийственных, как сама ночь глаз.
И он остолбенел.
Это была точно она. Именно она, и он не ошибся. Он видел ее и раньше. На одной знатной богатой вечеринке в группе приглашенных дам. Вот только была она одна, или с кем-то. Он так тогда и не понял, но он видел ее именно там. И это опять была она. Ошибки не могло быть.
Черноглазая и чернобровая жгучая брюнетка в черном вечернем платье. И так похожая, на того проклятого демона перекрестка. Просто один в один. Одно с ним общее лицо. Лицо того Цербера.
— «Лаура – Цербер» — отразилось этаким отдаленным звуковым эхом в его голове.
Те же, черные, как ночь глаза, те же, алые жаждущие страстных поцелуев женские губы. Те же, черные вьющиеся, как смоль волосы.
Он, когда ее увидел, его даже, пробила телесная до самых пяток дрожь. И он понял, что не сможет жить без нее. Она влюбила его в себя. Еще тогда, на том перекрестке четырех дорог.
— «Лаура – Цербер» — так отпечаталось в его Виктора мужском сознании. И он так постоянно о ней и думал. Время от времени. Лаура не покидала его влюбленный в нее помутненный страстной и дикой безудержной любовью рассудок. Как магнит. И он Виктор не знал, как избавиться от такого любовного наваждения и колдовской одержимости.
Виктор вспомнил, как тогда, он занимался любовью с демоном перекрестка и вспомнил, что не испытывал ничего лучшего в своей жизни. После того ночного страстного и безумного секса. Секса среди звезд в ярком красном свечении вокруг них. И он не испугался, а наоборот потянулся к ней. Как под гипнозом. К такой же молодой, какой была та брюнетка из его призрачного того далекого прошлого. Та, которой он, когда-то, продал за будущее свое счастье человеческую душу. Душу своего далекого потомка, которого никогда даже в глаза не увидит. Но, ему было теперь уже все равно. Он увидел ее и забыл про все. Даже, про дочь Ленку, и жену Ирину.
Виктор увидел ее тогда, сидящей на стуле в первом ряду с еще, какой-то, рядом дамой, и тогда, она точно также как в магазине смотрела на него. Убийственно и одновременно нежно. С желанием необузданной дикой развращенной сексуальной страсти.
Он не замедлил познакомиться с ней. А она, не отказала во взаимности ему. И Виктор подсел к ней тогда. Эта красотка спросила его имя. И он был даже удивлен несколько, тому, что она спросила. Он считал, что она знает, как его звать. Но, она спросила его имя, и он назвался, а она назвала свое имя ему. И тогда, он узнал, как ее звать. Эту прекрасную безумно красивую, как тот демон четырех дорог черноволосую и черноглазую красотку.
Он, тогда первый раз притронулся к ее ноге. Полу оголенной в разрезе вечернего черного платья. И она не воспротивилась этому, положив в ответ свою руку ему также на ногу, давая понять, что не откажет ему и в значительно большем.
Она, буквально, сжигала его своим черным убийственным взглядом, как тот демон ночи Цербер. И она была так на него похожа. В тех же таких же золотых украшениях, как тогда. Как будто, Цербер вернулся за ним из того времени из той далекой темной ночи с того перекрестка четырех дорог. Словно решив забрать уже самого его, Виктора, поменяв их взаимное бессрочное соглашение на душу его вместо того далекого своего предка.
Он, Виктор плохо помнил, как разговаривал с ней тогда на том званом вечере и совершенно не помнил даже о чем, но вот вновь увидел ее в магазине на Авеню-Стрит.
— Лаура – он произнес негромко и подошел к ней.
— Да, это я, Виктор — она ответила, улыбаясь ему.
— Ты, помнишь мое имя? – произнес, вопросительно ей Виктор.
— Как и ты, мое — произнесла ему спокойно и даже не особо удивленно Лаура.
— Тебя забыть не возможно, как и твое имя, Лаура — произнес, жадно вдыхая распространившихся по магазину запах ее духов Виктор.
— Мы снова встретились, Виктор — произнесла сладким завораживающим голосом Лаура — Снова. И так вот, для обоих несколько неожиданно.
— Да, действительно, неожиданно — подойдя впритык к Лауре, произнес Виктор.
Он продолжал, жадно вдыхать этот аромат ее сказочных женских духов. И она, пригласила Виктора к себе в гостиничный номер пятизвездочного отеля.
Лаура сказала ему, что она здесь временно и проездом. И поэтому живет в отеле. Квартиры у нее здесь нет, но и в таком дорогом отеле ей, в сущности, неплохо.
Виктор предложил подвезти на своей машине Лауру к ее отелю.
Лаура в короткой их беседе, рассказала ему, уже выходя из магазина и садясь в его дорогую богача миллиардера машину, что она занимается научной работой и работает в Сан-Франциско, где, в сущности, и сама живет. А здесь она по приглашению его старого знакомого и товарища по бизнесу, партнера Рональда Джексона. И, что она с Джексоном вроде того, давно уже знакома и уже не первый год приезжает в Нью-Йорк на всякие симпозиумы. И вот такие светские вечеринки. Лаура рассказала, что работает даже на самого мистера Рональда Джексона. Что ее работа связана с какими-то делами семьи Джексонов и их бизнесом. Виктор был в очередной раз удивлен и ошарашен таким всем странным волшебным совпадениям. Но это ему не очень понравилось. Но, он ничего ни стал говорить.
Лаура, видимо это заметила в его глазах, но, тоже промолчала.
Виктор не вдавался в подробности. Да и это ему было ни к чему. Он просто, как мальчишка влюбился. Он захотел Лауру, и она ему не отказала во взаимности. Ему уже пятидесятилетнему мужчине.
И вот, когда он приехал к ней, красавица Лаура открыла ему дверь в номер на двенадцатом этаже гостиницы «Royalton».
Распустив по плечам, спине и полненькой полуоткрытой женской груди, черные свои вьющиеся длинные волосы. И, стоя в самих дверях. Она. В короткой выше колен, домашней рубашке на шикарной смуглой женской фигуре. Блистая перед ним наготой своих голых ног, голыми коленками и красивыми полными бедрами, Лаура стояла перед ним Виктором в своих одних домашних тапочках. Съедая его своими черными, из-под черных тонких бровей, как сама тьма глазами, впустила Виктора к себе в гостиничный номер. Кокетливо и хитро улыбнувшись, она, отошла, назад, давая ему пройти в одиночный шикарный и богатый номер отеля.
Виктор оставил свою охрану здесь же в соседних номерах гостиницы. Заплатив кругленькую сумму за всех телохранителей, включая и самого Николая.
Он не мог быть без своей охраны. Все-таки, сейчас уже ему было быть, где-либо небезопасно. Виктор помнил о том, что возможно его уже отследили те, с кем он не договорился тогда. И те, требовали денежной солидной с процентами компенсации, как неустойку за размолвку с ними от него. Хотя все было пока тихо, но Николай ему сказал, что за ними следят. Даже здесь в Нью-Йорке.
Виктор приказал Николаю часть своей охраны оставить у самой гостиницы в машинах. А часть осталась с самим Николаем здесь в отеле «Royalton».

***
«Зенобия» висела в звездной космической пустоте. Лавируя двигателями на включенной своей бортовой компьютерной автоматике, избегая столкновения с более крупными астероидами и парящими в пыли опасными камнями.
В главной рубке судна сидела на пульте всего управления звездной круизной яхтой одна лишь Джема. Она одна осталась здесь в качестве теперь командира и пилота этого небольшого туристического межзвездного корабля.
Этот еще не изученный живой далекий от земли мир во втором рукаве галактики был вокруг теперь «Зенобии». Но то, что было впереди, было, куда непонятным и пугающе жутким миром. Миром, выскользнувшим прямо на ее глазах и капитана Колмара из черноты космоса, и из черной живой вращающейся, вокруг черного планетоида пыли.
Оно висело, на приличном отдалении, перед самой «Зенобией». И не двигалось, окутанное, той густой плотной пылью. Вокруг которого, эта пыль, вращаясь и закручиваясь, казалась живой, как и он сам.
Этот черный не отражающий сам от лучей желтого солнца свет, а наоборот казалось поглощающий его планетоид. Как некая в пространстве прорванная идеально или вырезанная большим циркулем по идеальному кругу черная дыра. Дыра, ведущая куда-то в иной, казалось мир. Чудовищный мир. Мир жестокий и безжалостный. Как проход в некий космический среди звездного мира Ад. Звездные врата в иное измерение.
Джема смотрела туда, и казалось, тот черный кошмарный неизведанный мир с ней с самой разговаривает. Входит с ее женским молодым разумом в непосредственный близкий и тесный контакт.
Эта черная пыль до этого неподвижная и висящая в ледяном космосе, теперь кружилась вокруг того черного планетоида с того момента, как только они улетели туда. Все, кто был на борту из команды. Все, кроме нее Джемы. Первого пилота этого корабля. Там будто все сразу ожило. Пошла некая живая даже активность этого черного как тень в космосе загадочного и даже страшного объекта.
Они взяли большой транспортный посадочный корабельный из грузового транспортного отсека модуль флайер с вездеходом, и были таковы. Весь практически без ее участия экипаж «Зенобии». Все были там. И первый пилот, и заместитель командира корабля капитана Колмара Джема ждала их возвращения.
Джема глядя на тот черный в пыли планетоид сейчас старалась думать о чем-то ином. Чтобы хоть как-то разнообразить свои мрачные теперь в ожидании своей команды корабля женские мысли.
Она думала о Вике. Он понравился ей. Сильно понравился. И она только, теперь и думала о нем. Вспоминая, как первый раз увидела этого молодого двадцатилетнего парня. Ее не беспокоило, что Джема старше Вика на несколько лет. И не беспокоило особо, то, что Вик был не один. Что у этого юного, но довольно крепкого натренированного и физически сильного парня была подруга. Молодая подруга, моложе ее Джемы на целых десять лет.
Джема опять вспомнила, как помогала устанавливать приборы и датчики в его криогенной камере Вика на его широкой мускулистой груди и черноволосой кучерявой голове. Вместе с бортврачом Зедлером в морозилке, которую сама наполнила специальной жидкостью на основе воды, для помещения тела в лед, и переноса его через звездное пространство на огромные расстояния в состоянии глубокого гибернационного полумертвого сна.
Так поместили всех этих туристов. И сами, переведя яхту в автономное плавание по бортовому компьютеру и навигатору автопилоту. Сделав координацию маршрута и скорректировав весь полет, по звездной карте, отключив бортовых женоподобных дроидов Беллу и Грету, себя тоже заморозили. И вот, теперь, Джема здесь, как и ее команда этой яхты. Далеко от земли и в конечной точке их звездного долгого маршрута.
С ней теперь вот эти, заплатившие за полет к центру галактики молодые, еще совсем дети туристы. И он, Вик, очаровавший ее собой Джему.
Она, только и думала о нем. О Вике. Глядя на тот кошмарный, преградивший путь их туристическому круизному малому кораблю сквозь этот пылевой с заполненный сплошь астероидами живой планетоид. Что без передышки, передавал какие-то непонятные свои сигналы и звуки на пеленгатор главной антенны и приборы главной рубки управления кораблем.
Эта область галактики действительно была еще не разведана никем, и появился даже шанс еще и самим пошариться в месте столь далеко отдаленном от любых звездных трасс и хоженых маршрутов всеми звездными кораблями космофлота. Об этом просил капитана Колмара сам бортврач и астробиолог Зедлер. Тому хотелось прославиться и сделать, какие-либо открытия или открыть неизученные миры и новых неземных существ. Можно сказать, что мечта Зедлера почти сбылась, но вот только ни его, ни капитана Колмара, ни бортмеханика и второго пилота Хоппера, и тех двух женоподобных дроидов, и их грузового посадочного Флайера до сих пор не было. И ни единого оттуда с того черного в живой вокруг него пыли планетоида звука, либо сигнала от них. Только тишина в космическом эфире. Да эти звуки от висящего среди вращающейся черной пыли планетоида.
Джема пыталась поймать приборами хоть какие-то сигналы оттуда, но ничего не вышло. Тишина и все. Она пыталась прошарить данный черный загадочный малый космический объект биосканером «Зенобии» на наличие, чего-либо там живого, но результат был тот же.

***
Это ее, женское безупречно красивое идеальное для страстной любви тело, гибкое и нежное, смуглое, кожей, тридцатилетней красавицы брюнетки, распростертое сейчас под ним. На шикарной в пятизвездочном отеле застеленной красивыми шелковыми простынями постели.
И он целует его. Целует своими губами, скользя от самых торчащих возбужденных черненькой женской груди сосков. Вниз в приятной сексуальной дикой дрожи нежному животу. До покрытого густыми черными волосами женского лобка. Он языком вылизывает ее глубокий красивый на животе пупок. И не в состоянии теперь остановиться, руками массажирует раскинутые по сторонам Лауры полненькие ляжками и бедрами ноги.
Лаура стонет, вся сейчас мокрая от текущего по ее стройному красивому гибкому смуглому телу жаркого любовного пота. Она, закатывает свои черные, как сама ночь красивые под черными тонкими вздернутыми бровями глаза. И ползает под ним из стороны в сторону на спине. По той шикарной своей в гостиничном номере постели. Она шепчет ему, практически не останавливаясь — Люблю! Люблю!
Без конца одно только это слово. Раскинув под ним те свои красивые, как и сама Лаура женские тридцатилетней красавицы и любовницы ноги. Разбросав свои вьющиеся черные локонами длинные волосы по большим таким же шикарным, как и постель, подушкам. Лаура, вцепившись, в его седеющие на голове волосы цепкими женскими в золоте перстней пальцами, дико стонет и страстно надсадно дышит. И он делает, то, что должен как мужчина делать. Он любит ее. Любит не останавливаясь. Работая на полное измождение. Теряя свои мужские силы и энергию. Сам даже себе сейчас, наверное, удивляясь. Как он еще способен на такое. В свои то, уже пятьдесят с лишним лет. Это все Лаура. Она дает ему это все. То, что он так уже долго теперь не мог позволить себе со своей супругой Ириной. Он сейчас забыл и про нее и про дочь свою Ленку. Про свой бизнес и работу. Про мистера Джексона. И вообще обо всем на целом свете, лишь думает о любви и той, что сейчас страстно под ним надсадно дико стонет и елозит на спине, на этой постели. Да, и ему сейчас на все плевать. Это теперь их двоих ночь. Ночь любви. И Виктор, мокрый от текущего по его нагому телу пота, снова, и снова кончает. Он, сладостно стонет и дышит ей в ее запрокинутое на подушках красивое Лауры лицо. И никто не узнает об этом. Никто. Он уверен в том, что Николай и все в его подчинении не посмеют рассказать то, что сейчас происходит в этом гостиничном номере.
Он сейчас снова тот молодой сорокалетний мужчина. Как тогда на той ночной дороге и том перекрестке у той старенькой деревенской церкви. У того старого заброшенного кладбища. В той деревне.
Все точно, также. И ощущения те же, не как со своей женой. Все совсем по-другому. Все снова, так как с тем ночным адским демоном. Все именно, было так. И ее лицо. Лицо того адского Цербера. Лицо женщины. Одновременно хищное и жаждущее проглотить его как свою жертву. Но и одновременно любящее и страстное. И это ее дыхание жаркое, словно, исходящее из недр самой земли. Откуда-то из глубины. И того красного охватившего их двоих в пламени огня мира. Мира среди звезд и черноты темной ночи.
Она открыла ему дверь и впустила в свой мир. Мир любви и сладострастного любовного порока. Ее тот взгляд черных как бездонная черная пропасть женских красивых гипнотических глаз, очаровал его Виктора. И ее еле прикрытая под тем халатиком ногата. И он даже плохо помнил, как все произошло, но быстро очутился в ее Лауры объятьях и в ее постели.
Он еще помнил, как она отошла от той двери и впустила его в свой тот гостиничный номер. И, улыбаясь, проводила Виктора. Взяв правой своей в золоте перстней на тонких пальцах рукой за его левую руку.
Лаура сказала ему Виктору, что жить не может без него. Хочет его, и хочет, прямо сейчас, а остальное неважно.
Она, честно и сразу, признавшись ему, что забыла, когда была вообще, скромной и кроткой девственницей, раздевшись, обняла его и прижала сама к себе. Целуя в его Виктора гладко выбритое лицо. Лицо пятидесятилетнего мужчины. Мужчины обезумевшего от любви и потерявшего свою голову от этого нахлынувшего на него любовного безудержного безумного счастья.
— Лаура! – простонал в голос, произнося ее имя Виктор — Любимая моя, Лаура!
И впился губами снова в ее полненькую с торчащими вверх сосками женскую грудь. А она, оторвав от себя его голову, посмотрела ему прямо в его безумные от такой же безумной к ней любви глаза.
— Любимый мой, Виктор! — проговорила сладостно Лаура — Я не хочу расставаться с тобой никогда. Никогда, слышишь! Никогда!

***
Он вырвался из пелены черной пыли и на скорости понесся к кораблю.
Джема увидела его. Их флайер. Большой грузовой модуль, летящий к «Зенобии» на большой скорости.
Джема поняла в какой-то момент, что что-то там произошло. Что-то, что их напугало всех, и они бежали оттуда. Она тогда единственная на своей бессменной вахте в главной рубке звездной яхты увидела их флайер, летящий прямо на «Зенобию» и не желающий совершенно тормозить. Удар был неизбежен.
Джема знала все инструкции, в которых предписывалось сбивать все, что угрожает, хоть как-то главному кораблю. Экипажу его на его борту и всем пассажирам круизных туристических судов в открытом дальнем космосе.
Надо было принимать срочные меры. И она растерялась. Первый раз в своей жизни. Ведь там должны были быть ее капитан, и все, кто полетел туда, на тот чертов черный планетоид.
Джема пыталась выйти с модулем на связь. Но все было бесполезно. Связь не восстанавливалась. Ни с кем вообще. Ни с капитаном Колмаром. Ни с другими членами команды. Даже биороботы репликанты Белла и Грета молчали.
Надо было, что-то срочно делать или будет удар и вероятный конец. Джема сделала сначала связь с модулем, но там была тишина. И, включив биосканер, прощупала его, не обнаружив ничего живого внутри большого грузового модуля. Он был совершенно пуст, и было, похоже, что все, кто там был, на том черном планетоиде погибли. Все и даже, капитан Колмар.
Первый раз Джема растерялась и была в панике. Но за ее спиной в корабле были пассажиры туристы. Четверо под ее единоличной ответственностью теперь. Совсем молодые четыре жизни. А она за старшего. За капитана и командира теперь здесь. И Джеме, принимать теперь любые решения на этом корабле. И от ее решения будет зависеть все.
Модуль пролетел уже половину пути, приближался, не меняя скорости, и летел прямо в лоб «Зенобии», прямо в голову самой яхты, в ее главную носовую антенну и главную рубку туристического круизного межзвездного судна.
А за спиной Джемы, Лаки, Кармела, Герда и ее любимый Вик. Нельзя было допустить столкновения. Биосканеры показывали, что модуль был пустой. Но каким он образом пустился в обратный путь?
Думать было уже некогда. Расстояние стремительно сокращалась, а скорость флайера оставалась прежней, и он уже был в одной от «Зенобии» полуквантодронномиле.
Джема навела носовые турели с лазерными пушками, вычисляя траекторию полета флайера, и нажала кнопку выстрела.
Яркие вспышки озарили космическое пространство вокруг «Зенобии». И большой модуль, просто разрезало пополам. И он взорвался в космосе, прямо, почти перед самим носом круизной яхты. Взорвалось горючее и энергоблоки флайера. Он разлетелся на куски, рассеивая обломки во все стороны. И те обломки, не меняя своей скорости, пролетели сквозь всю космическую туристическую яхту. Сбивая ее выдвижные все практически антенны и солнечные выставленные батареи. Царапая ее бронированный из смеси титана и композитных материалов литирия и бертония прочный гладкий корпус. Они, пролетев сквозь «Зенобию», растворились в бескрайнем космосе. Где-то далеко сзади нее. Среди мерцающих звезд в космической черной пыли. Где-то там, среди пылевого с астероидами внутреннего рукава галактики.
Джема с ужасом смотрела туда, где только, что был их с корабля модуль. И не могла поверить в то, что на нем никого не было. Но приборы не врали. Там действительно никого не было. Он был пустой. Его, словно, специально, запустили в лоб «Зенобии».
— Нет! — промолвила с дрожью в голосе Джема — Не может быть! — она произнесла, с ужасом глядя в сторону черного планетоида и живой вращающейся вокруг него черной пыли.

***
Этот Рональд Джексон, повел себя как-то не так. Как рассчитывал сам Виктор. Когда, он ему сообщил о звонке полиции в свой загородный дом. Он, почему-то ему вдруг сразу начал угрожать. Говорить о том, чтобы ничего не говорил о сделке. Но, почему, было не ясно. Что произошло, Виктор так и не мог понять. Но это связано было, видимо не только с полицией, сколько, скорее всего с его новой знакомой Лаурой. Да, именно, с Лаурой. И он, это понял практически сразу.
Лаура работала на Джексона. И еще были у Виктора подозрения, что она его тоже, любовница. И Рональд его предупредил. Чтобы Виктор и близко к Лауре не подходил.
Друг Рональд Джексон, видно перестал быть другом. Он повел в стороне от Семенова Виктора нечестную свою игру.
— Вот, значит, как мистер, Рональд Джексон — про себя после очередного звонка своего коллеги по корабельному бизнесу, произнес Виктор.
Похоже, Рональд недвусмысленно его предупредил насчет отношений Виктора и Лауры. И это взбесило Виктора. Он любил Лауру больше своей жизни и не мог ее просто взять и бросить. И она Лаура его любила. С ней Виктор забывал о своей жене Ирине. И даже дочери Ленке.
Лаура приколдовала Виктора своей невероятной губительной женской красотой. Его уже лет пятидесяти миллиардера бизнесмена Америки и города Майами. И он не мог ее вот так, просто, взять, и отшить, как говорил Джексон.
Что у них были там за совместные дела Виктор, особо не вдавался. Да и ему это было не нужно. Но Джексон стал здесь ему поперек дороги. И Рональд как один из самых влиятельных мафиози в Майами был ему более опасен, чем кто-либо сейчас. Если ни считать тех, кто, вероятно, ему сел на хвост.
— «А может, это не бандиты из бывшего Союза» — подумал Виктор — «Может, это люди Рональда?».
Они висели на хвосте долго, пока он ехал и летел из Нью-Йорка домой.
Николай предупреждал, и надо было быть осмотрительным и принять определенные крайние решения.
Дружба дружбой, а безопасность, куда важнее. И конечно, сам бизнес.
Нужно было не потерять его. Нужно было, что-то решать.
И он, Виктор по пути домой принял решение.
Вся надежда опять ложилась на Николая и его наемных здоровых парней из личной Виктора охраны.
Николай расшибется, но сделает работу порученную Виктором. И Виктор знал, что он не подведет.
Виктор боялся за свою семью и за ее распад, если все это всплывет.
Ирина еще туда-сюда, но об этом узнает его дочь Ленка. Он боялся, и одновременно сам же не мог удержаться при встрече с Лаурой, чтобы на виду у всех сдерживать себя и не показывать свое к ней близкое взаимное расположение.
Он очарован этой брюнеткой красавицей. И не мог жить без нее. Виктор в скором времени должен был снова лететь на своем личном самолете в Нью-Йорк по делам бизнеса. И заехать на одну портовую судоверфь. Осмотреть отданный ему в услужение один корабельный ремонтный завод.
Виктор, снова заедет к ней в ту пятизвездочную гостиницу. Она сама его будет там ждать.
Лаура намекала Виктору, что мистер Джексон проговорился ей о том, что хочет убрать ее теперь любимого самого со своей дороги. Он получил деньги от Виктора. Солидные вложения в его заводы и банки. И решил прихапать все доли его, а Виктора убить. И, похоже, Лаура не врала. Она беспокоилась за любимого Виктора. Она его любила.
— Лаура, девочка, моя — он произнес это на заднем сиденье своего дорогого миллионного лимузина, ведомого его личным водителем Федором, когда снова нахлынули любовные воспоминания. И когда, он ехал снова в Нью-Йорк.
Он Виктор снова с ней встретился на очередной вечеринке в Нью-Йорке в кругу влиятельных дам и бизнесменов. Она там была вновь по приглашению мистера Рональда Джексона.
Он подошел уже в этот раз смело и, не боясь к ней при всех. И даже на глазах самого Джексона. Виктор не побоялся ни пересудов, ни всяких подозрений со стороны Рональда и своих, и его коллег по бизнесу.
Может он, Виктор зря это сделал, но теперь он не мог уже иначе поступить. Просто не мог. Он сам тянулся к Лауре, и не мог остановить этот любовный процесс. И она с ним охотно общалась прямо при всех там, и было заметно, что Джексону это их общение было крайне неприятно.
Возможно, Лаура была и его любовница одновременно. И он ревновал. Ревновал ее к Виктору. Но, пока, держался в стороне и не лез к ним, любезно разговаривающим друг с другом.
Виктор брал Лауру за руки. И Рональд, и все это видели. Все это должно было принести неприятные в итоге результаты.

***
— Они все погибли — произнесла Джема, собрав всех в главной рубке круизной космической яхты «Зеннобия».
— Как, погибли?! — в ужасе переспросила, почти панически крича, опередив всех Кармела.
Она сжала цепко, снова руку своего бойфренда Лаки, которого эта новость, просто пригвоздила ногами к полу звездного их туристического корабля.
— Как, погибли?! — произнес, тоже, самое, громко повторяя еще раз, за Кармелой сам Вик. Прижав к себе перепуганную не меньше всех свою любимую красавицу Герду — Когда, и что, все?! – он добавил еще вопрос.
Он вытаращил, как и все напуганные карие парня глаза, чувствуя, как застучало его напряженно в груди под белой распахнутой рубашкой сердце и медленно поползло вниз к ногам. А ноги задрожали от услышанного.
Джема потрясенная и сама напуганная происходящим всем, покачала, молча Вику головой.
— Мой босс, командир и капитан судна Колмар, бортинженер, второй пилот Хоппер и врач биолог Зедлер. А также роботы Белла и Грета. Я не знаю, что случилось с ними. Но они, вероятно, погибли.
— Мы, что теперь, одни остались здесь в этом космосе?! — произнесла дрожащим голосом и затряслась от ужаса и Герда.
— Да, и теперь мы совершенно одни – произнесла Джема — Ни единого от них сигнала с той планеты. И тот наш модуль пришлось уничтожить. Иначе он бы разнес нашу яхту, и нам бы всем был конец.
— Может в нем, все же, кто-то был, а вы его взорвали! — произнес Вик.
— Нет — ответила ему сдерживая мужественно, как офицер корабля себя от того же, что трясло всех других Джема, сверкнув синими напуганными такими же но решительными глазами — Там никого не было, и это было точно. Биосканеры это четко показали. Он летел пустой и прямо на нас.
— Но, как, пустой, и на нас?! — непонимающе произнес громко вдруг Лаки.
— Это что, возможно? — произнесла его, поддерживая в разговоре, его подружка Кармела.
— Возможно — произнесла Джема — Если он уже стоял на автопилоте обратного возврата.
— Но, может, наш, корабельный грузовой флайер улетел, просто по нелепой ошибке?! — вновь произнес громко Вик — Может, они еще все там, на том планетоиде, и ждут от нас помощи?!
— Я об этом, тоже думала — произнесла Джема — И хочу полететь, тоже туда на их поиски, и если, что, то помочь им вернуться назад. Вот я хотела набрать команду для себя, Вик — Джема обратилась напрямую прямо к нему, надеясь на его поддержку, как старшего в туристической молодежной группе.
Она еще до конца и сама не была уверена в полной гибели всех членов ее экипажа.
— Да — произнес Вик ей, даже не задумываясь — Конечно. Я согласен.
Его одернула за руку Герда.
— Спятил, что ли! — она вытаращилась черными глазами на Вика, произнесла ему — А если, они все там мертвы или их вообще уже там нет. Может их, сожрал тот планетоид.
Джема от этих слов аж, вся в гневе, молча, передернулась. И все посмотрели на паникующую в ужасе трясущуюся Герду.
— Герда! — закричала в дикой панике ее подруга Кармела — Герда, ты пугаешь меня! Пугаешь, моего Лаки!
— Что ты предлагаешь, Вику тоже там погибнуть, да?! — прокричала на подругу, вопросительно и в ужасе Герда — Я одного его не пущу! Надо улетать отсюда! И все! — она смотрела вытаращенными черными глазами на Джему, и всех, окидывая тем диким напуганным и отчаянным девичьим взором.
— Мы никуда не полетим, произнесла Джема — уставившись угрожающе на более молодую свою соперницу — Мы не можем, вот так улететь!
— Что ты хочешь, смерти моего Вика?! — прокричала Герда Джеме.
— Заткнись! — крикнула Джема на нее — Это приказ, и я как старшая теперь на этом корабле. Я приказываю всем, замолчать и слушать меня, и мои приказы, согласно уставу и договору пассажиров гражданского флота в период полета.
— Сама заткнись, сучка! — прокричала Джеме в ответ Герда — Думаешь, я не видела, как ты смотрела на моего Вика! Ты, не получишь его поняла! Не получишь, никогда! Я и раньше заметила, в самом начале полета, твои интересы к моему парню! Я все вижу и понимаю! Поняла, сука!
— Я сказала, замолчи! — рявкнула, бешено, покраснев от возмущения и такого же неприятного стыда перед Лаки, Кармелой и Виком офицер гражданского космофлота Джема.
— Заткнулись обе! — рявкнул, уже на них прейдя в себя от перепалки двух идущих в наступление друг на друга на почве соперничества и ревности женщин соперниц сам Вик. Он сейчас прекрасно понимал, что твориться сейчас между ними. И увидел, как расширились от удивления глаза самой Джемы. После того как все разом замолчали. Особенно сама разбушевавшаяся от ревности и злобы Герда, которая потеряла вообще уже ориентир от этой перепалки. Да и Джема была удивлена. Никто, видимо с ней так не разговаривал еще, да еще из таких вот сопляков. И ей, видимо это понравилось, потому, что она замолчала, и как-то, даже улыбнулась именно ему, Вику. Проявившему себя как мужчина.
— Что здесь происходит, Герда — пролепетала дрожащим голосом Кармела. Она схватила и так перепуганного до смертных в животе коликов и дрожащих юношеских ног и онемевшего от всех новостей своего любовника Лаки.
— А ты, не видишь, Кармела! — в слезах уже запричитала Герда — У твоей лучшей подруги любовника уводят. Прямо на твоих глазах! Эта офицер Джема ему уже давно здесь на этом корабле строит глазки!
Джема было хотела еще раз, что-то крикнуть в ответ, как Вик ее опередил.
— Да, заткнитесь, вы все! — уже негодуя от всего услышанного, проревел на всю рубку Вик — Мне сейчас решать. Может, от этого теперь наша жизнь вообще зависит. Полечу я, или не полечу туда на тот черный планетоид! Может, это единственный теперь шанс, вообще спастись и улететь отсюда!
Все разом замолчали, и наступила недолгая в командирской рубке «Зенобии» тишина.
Вик немного помолчал и сказал решительно — Я, лечу.
Он посмотрел в заплаканные и наполненные слезами глаза своей любимой обиженной Герде, потом другу Лаки и подружке его Кармеле — Кто еще летит со мной?
Затем, посмотрел на стоящую, у пульта управления яхтой «Зенобия» первого пилота и единственного теперь члена экипажа корабля Джему.

Пленники черного планетоида

— Значит, вы утверждаете — прозвучал снова в трубке голос следователя Джеймса Филипса Докера — Что, кроме корабельного бизнеса у вас с мистером Джексоном нет совершенно других дел?
— Да, утверждаю — произнес Виктор в телефонную трубку своего кабинетного телефона — Нет у меня с Джексоном прочих дел, и давайте прекратим этот неприятный мне разговор. Да, еще у меня дома. Я не желаю, чтобы мои домашние все это слышали. И были все на взводе из-за ваших расспросов, что да, как?
— Хорошо — прозвучал голос Джеймса Филипса Докера — Тогда нам придется мистер Семенов побеседовать, где-нибудь в другом месте, например, в нашем окружном полицейском участке.
— Нет, увольте, пожалуйста — произнес снова в ответ следователю Докеру Виктор — Давайте выберем иное место столь увлекательной нашей беседы.
Виктор, даже, психанул – Давайте, я сам назначу вам встречу.
— Давайте, мистер Семенов — произнес в ответ следователь Докер — Но, не затягивайте с этим, а то придется с вопросами и отрядом полиции к вам приехать домой.
— Хорошо, согласен. У меня на морской яхте, идет — предложил Виктор — И только без свидетелей всех лишних и с глазу на глаз.
— Идет — прозвучал ответ с того конца провода и положили трубку.
Виктор еще долго не мог положить сам телефонную трубку, все, думая, что такого натворил этот Джексон, что и его заодно и тоже втянули в этот обоз неприятностей.
— «А все, так хорошо начиналось» — он, подумал, и бросил нервно телефонную трубку на сам телефон. Виктор вышел из своего кабинета на втором этаже своего загородного богатого дома — «Этот Джексон, похоже, подсунул какую-то свинью мне. И это связано либо с наркотиками или с оружием».
Виктор вышел во двор виллы и столкнулся с телохранителем Николаем.
— Да, босс, слушаю — произнес тот своему работодателю, личному телохранителю, охраннику и хозяину.
— Надо узнать о Рональде Джексоне больше — сказал Виктор Николаю — Я думаю, это возможно. Мне звонил следак из окружного отдела полиции, по фамилии Докер. Известный на все Майами. Ты его знаешь. Он намекал на встречу и все из-за этого Джексона.
— Я говорил, вам давно, хозяин — произнес Николай — Этот Джексон, тот еще мутень. И, что-нибудь, да выкинет или свинью, какую-нибудь подложит вам.
— Я все-таки думаю, он этого Доккера на меня сам натравил — произнес Виктор — Думаю, что-то из своих недавних криминальных грехов, переложил на меня.
— Может позаботиться об обоих — произнес Николай — У меня есть люди для такой работы.
— Нет, пока еще рановато Коля. Рановато — произнес Виктор — Просто, пошли наших, опытных в слежке к его дому, и следите за ним. А я, подумаю, как быть дальше. У этого мистера Рональда Джексона, тоже, есть свои люди. Не хуже твоих, Николай. Мне сначала надо с этим Докером встретиться.
Вскоре встреча Семенова Виктора и следователя Джеймса Филипса Докера прошла на его большой, той круизной океанической яхте в самом океане.
Разговор сводился к торговле оружием и куда-то в районы воюющего Ближнего Востока и Африки. И вообще, следователь крутил все вокруг да около. И точно не говорил, в чем вина самого Виктора. Он намекал о деньгах вложенных Рональдом Джексоном в этот кровавый криминальный бизнес. И, что деньги Семенова Виктора тоже вероятно, там.
Виктор говорил ему о том, что его интересует только корабельный бизнес. Вполне легальный и довольно доходный. А вообще, чтобы покопались на счет семьи Кертис, уводя разговор в сторону и в направлении самого Рональда Джексона.
Тогда, следователь Докер предупредил Виктора, так, толком ничего и, не узнав от него, чтобы он держался от мистера Джексона подальше, если он не хочет оказаться вместе с тем за решеткой. Так, чисто, за компанию. Что их отношения, какими бы они не были тесными, плохо, в конце концов, закончатся.
И намекнул о Лауре. Он и о ней, оказывается, знал. Что говорило о том, что за Виктором уже следят. И вероятно, давно, как только он связался с мистером Джексоном и его семьей.
А дальше, следователь Джеймс Филипс Докер поблагодарил за такой вот незабываемый и приятный морской захватывающий круиз Семенова Виктора. На его богатой дорогущей трехпалубной огромной морской яхте. Со всем, надлежащим обслуживанием, винами соками и закусками.

***
— Держись за моей спиной — произнесла Джема Вику, открывая двери шлюза из более легкого флиппера, и поправляя свое оружие, состоящее из кварцевого большого очень острого десантного ножа «FUYE» на широком поясе. На ее талии. И еще бластера V-100 «Margret» — Держись за спиной. И если что, вот держи.
Она подала ему в руки один бластер — Знаешь, как из такого оружия стрелять?
— Еще в школе пробовал — произнес, делая громче свою в титановом жестком бронированном скафандре связь Вик.
— Значит, помнишь, любимый — она так произнесла специально, намекая на правдивость слов, его Герды. И Вик, посмотрел на более, старшую, по возрасту женщину с вопросительным и удивленным выражением своих черных юношеских глаз. В ее синие влюбленные в него глаза через кварцевое стекло шлема.
Он был смущен этим Джемы взглядом. Взглядом более, старшей, влюбленной в него женщины. Но, взял себя в руки, осматривая лазерный большой пистолет.
— Ты правильно все понял, Вик, мальчик мой — произнесла Джема — Прикрывай мне спину. И думай о том, что не только твоя одна лишь Герда думает о тебе.
Они приземлились мягко. Да, и почва, если это была действительно почва под опорами посадочными флиппера, оказалась такая же мягкая, как и их посадка на черный планетоид.
Планетоид был действительно черный. Весь как сама бездна космоса и здесь было темно, как в кошмарном каком-то заброшенном на самом краю Вселенной месте.
Посадочные фары и прожекторы не пробивали этот мрак дальше десяти метров. Всюду была подымаемая ногами Вика и Джемы их магнитными сапогами скафандров черная вверх как мука пыль. Больше похожая, скорее на некую из преисподней сажу. Словно, этот планетоид вылетел из жерла самого космического огромного, какого-то вулкана.
Джема шла впереди, и за ней шел или точнее тыкаясь Джеме в спину сам Вик. Он был с ней связан на всякий случай длинным из прочного материала ксеронейлона с металлической, гибкой и пластичной сердцевиной страховочным спасительным фалом. Так, чтобы в этом непроглядном мраке на самом деле не потеряться. Что было именно здесь при такой видимости и в таких условиях чревато даже гибелью.
Конец, фала был, пристегнут к бортовой лебедке флиппера, и шел прямо из шлюза модуля. Вик в отличие от самой Джемы был пристегнут не жестко за широкий тоже пояс скафандра, страховочным перемещающимся по веревке карабином. Так, что, если фал порвать, то он рисковал сорваться с него и потеряться здесь раз и навсегда. Впрочем, и Джема бы тоже, потерялась хоть и закреплена была капитально на том фале.
Он, Вик шел, глядя в спину своей более, старшей, теперь бортовой подруге по несчастью и все еще переваривал, что было в слове – Вик, любимый. Что и вправду, она Джема ему сказала, была не шутка, или как? Она воспользовалась моментом далеко от его любимой Герды. И так намекнула о своем не двусмысленном далеко к нему отношении.
Он то и дело, задумавшись, налетал на впереди, идущую, первого пилота «Зенобии» Джему. И та, приподняв правую руку, давала ему, не поворачиваясь знать, чтобы сохранял некоторую дистанцию между ними. Теперь, как старшую на их круизном корабле. И от этой Джемы, теперь многое зависело. Особенно его и его товарищей жизнь. Если, конечно, они не найдут остальных на этом чертовом черном планетоиде.
Только Джема умела управлять звездной туристической яхтой и только Джема спасет их из этой задницы космоса, куда их занесла нелегкая.
Они были уже далеко от флиппера, и конец фала уходил в черноту темноты за страховочные карабины и за спиной сзади идущего Вика.
Вдруг загудела в их скафандрах связь. Громким оглушающим резким внезапным треском, ударив обоим по ушам. Переходя в такой же громкий свист. Но это были не звуковые радиопомехи. И не какая-либо неисправность.
Они оба сразу остановились, точно уперевшись в некую незримую перед собой стену. В полной темноте. И дальше прохода не было. Это было похоже на некую преграду поставленную кем-то.
— Зачем, вы прилетели! — раздалось громогласно вдруг в звуковых обоих передатчиках двух гермошлемов скафандров.
Этот голос прозвучал как бы и вокруг них. Он ударил также оглушающее по их ушам.
Джема даже присела на корточки, а Вик зажмурился и закачался на ногах. А, когда открыл свои карие глаза, то увидел это.
Это стояло перед ними, и было огромным. Поднявшись из самого черного окружившего все вокруг непроглядного мрака. И лишь только свет от фонарей на шлемах Джемы и Вика высветили из самой темноты того, кто произнес им это.
— Я пришел за ним! Мне был нужен только он один! — прозвучал как гром на весь космос голос. И он показал рукой и вытянутым указательным пальцем с торчащим кривым звериным когтем, на Вика за спиной Джемы.
— Но, теперь заберу вас всех, люди! — громыхал, казалось на всю галактику этот
звериный голос.
Это было нечто похожее на человека. Но, не человек. Нечто с руками и, вероятно ногами.
Непонятно конечно, но, низ его тела был из ночной черноты и как будто вырос из самой черной почвы планетоида. И у него были крылья. Черные за спиной крылья. Огромные, из той поднявшейся вверх черной пыли. Похожие, на птичьи. Они были раскрыты в стороны. А белое, как выбеленное мелом с острым носом женоподобное лицо было направлено на них. С черными тонкими вверх вздернутыми дугой бровями и невероятно красивое. А черные как уголь глаза, горящие красным адским огнем, просто пронизывали насквозь Вика и Джему.
За его спиной горело красным огнем мерцающее пламя, которое все сильнее разоралось вокруг этого неземного кошмарного громадного ростом похожего на человека существа.
Оно, стояло перед ними, в стороны отведя свои черные похожие на тень, как и все его черное тело руки. С непомерно длинными и острыми когтями на длинных растопыренных пальцах. Как у некой огромной хищной птицы.
Казалось, это существо было все из того из чего состоит весь планетоид. Он был этим планетоидом. Был той черной пылью самого адского Вселенского Мироздания. Даже его развевающиеся в облаке поднятой той вокруг него черной пыли длинные черные волосы. Как длинные живые змеи, они казалось, жили сами по себе на его белой, той как из мела голове.
— Кто, ты?! — вдруг вырвалось у Джемы из ее перепуганных увиденным кошмарным ужасом женских уст — Где моя команда?!
— Ваши друзья у меня! — прорычала белолицая похожая на ангела ночи черная демоническая громадная перед ними тень — И вы будете следующими!
— Мы?! – произнесла Джема, закрывая своим тело и скафандром Вика. Пряча его за своей женской спиной — Какого черта! Кто ты?! И зачем тебе мы все?!
— Я же сказал не все, а только вот он! Но я, заберу всех! А сейчас! — зверь из черной пыли и зарева красного за спиной света взревел — Убирайтесь отсюда! Я сам к вам и каждому приду, когда мне будет нужно! Пошли отсюда вон!
И этот жуткий черный ангел с женоподобным белым лицом, взмахнул своими громадными черного адского великана птицеподобными крыльями, и поднял всю перед собой лежащую под его ногами похожую на сажу пыль. Превратив ее в сильный клубящийся вихрь. И этот вихрь налетел на Джему и Вика. И понес их в обратном направлении в сторону флиппера. Они даже, понять не успели, как кувыркаясь в потоке черного того кошмарного, похожего на смерч вихря, очутились возле бортового дверного шлюза посадочного модуля. Ударившись в своем кувыркание и полете, о сами его закрытые стальные двери. Быстро выпутываясь из размотанного длинного веревочного страховочного фала, заскочили, сбивая друг друга в темноте внутрь флиппера.
Вик нажал на рычаг закрытия дверного шлюза, а Джема бросилась, мгновенно к рулям и пульту управления модулем. Она врубила сразу все его двигатели.

***
Она, громко стонала и целовала его. Целовала страстно и нежно, как только могла целовать любящая мужчину в неистовой любовной страсти женщина. Мокрая, от горячего текущего по ее смуглому красивому дрожащему от любовной оргии телу пота. Раскинув, под Виктором, лежащим на ней, как можно шире, в стороны свои полные красивые женские тридцатилетней женщины ноги, и позволяя ему войти, снова и снова в нее. Войти своим торчащим возбужденным мужским членом.
Лаура. Он снова был у нее, и он любил ее. Снова этой наступившей ночью.
Было странным, но он до сих пор не знал ее фамилии. И не стремился даже узнать. Ему она была не нужна. Достаточно было только знать своей ненаглядной красавицы брюнетки имя. Этого ему было вполне достаточно. Главное, он был без ума от нее. От своей любовницы по имени Лаура. Так похожей, на ту ночную демоницу красавицу с того ночного кладбищенского деревенского перекрестка.
Лаура — Цербер. Женщина демон. Женщина ведьма. Та, которой он продал свою Виктор Семенов душу. Продал так давно. Но казалось, так что это произошло совсем даже недавно. И казалось уже, что подходило время платить по всем договорам и счетам. Именно этой ночью, Виктору казалось, что все идет к своему уже финальному страшному завершению. Словно пошел этому всему временной быстрый уже отсчет.
Но он, не может теперь иначе. Он влюблен до беспамятства в Лауру. И не может отдавать в своих действиях теперь отчета. Его просто к ней тянуло как магнитом. И он, не мог уже жить иначе, и по-другому. Даже, если бы это был конец пути и конец всему.
Лаура, вцепившись в Виктора седеющие волосы, прижимает его голову к своей полной трясущейся с торчащими черненькими возбужденными сосками груди, запрокинув на большие белоснежные постели подушки в самом изголовье свою черноволосую тридцатилетней молодой женщины красавицы голову, она ерзает под ним, на его торчащем возбужденном члене. Она стонет и стонет непрерывно. Закатывая свои черные, как сама чернота ночи красивые глаза под черными вздернутыми в сладостной сексуальной агонии тонкими бровями. А он любит и любит ее. Свою самую любимую на всем белом свете женщину.
Они снова вместе. Снова в этой гостинице. В стороне от его Виктора семьи. Он, Виктор снова изменяет своей жене Ирине и обманывает свою любящую его дочь Ленку. Он говорит ей Ирине, что едет в Нью-Йорк по делам бизнеса. А сам, забыв про все снова у нее. Снова у своей любимой Лауры.
Предательство и измена. А когда-то, он клялся в любви Ирине. Когда-то в прошлой призрачной той жизни, которая толи была, толи нет. Которую ему подарил как проклятие тот демон ночи, тот Цербер. Очень давно и который, так похож на его любовницу Лауру. Похожую, как две капли воды. И порой, кажется ему Виктору, что это он и есть, тот самый Цербер, что был той ночью с ним на том ночном кладбищенском деревенском перекрестке. Демон, вернувшийся сюда и нашедший его Виктора. Теперь снова жаждущий любви с ним. Уводя постепенно в сам Ад и преисподнюю.
Утром личный самолет до Майами. Завтра утром. Он улетает от нее. Снова разлука на какое-то время. И он не увидит свою Лауру. Но она будет мерещиться ему на каждом углу Майами. В окне каждого здания и дома. Среди массы идущих по улицам и городским проспектам жителей. Среди движущихся легковых и грузовых автомобилей.
— Лаура! — стонет Виктор — Моя любимая, Лаура!
— Любимый мой, Виктор! — льется нежной трелью ему в ответ сквозь женский сексуальный страстный стон, и он, снова, кончает, как тогда, и, слабея, чуть не теряет сознание.

***
Планетоид стал подсвечиваться красноватым изнутри светом, и не отставал от них. Он летел, буквально по пятам флиппера и преследовал его. Его вращающаяся вокруг объекта черная живая пыль, значительно расширила свои границы, подбирая под себя свободно парящие в космосе небольшие астероиды. И ускорила вокруг черной малой планеты свое вращение.
Вик и Джема делали все, чтобы оторваться от кошмарного пришельца, но, безуспешно. Они стремились быстрее оказаться на «Зенобии». И дать отсюда драпстарт. Мгновенного скоростного деру, развернув корабль и выскочить из пылевого рукава галактики.
Вик сейчас думал только о Герде и, о ее спасении. Как о спасении всех остальных членов его группы. А Джема думала о корабле, и чтобы он не развалился при резком маневренном развороте. Она сквозь слезы и ужас, рулила модулем вместе с Виком, переключая приборы и регулируя на подходе к звездной яхте гася разгонную двигателями и корректируя скорость.
Она сбросила ее до нуля и начала торможение. Нужно было сделать, быструю стыковку и это было нелегкой задачей. Да еще под воздействием ужаса, который они вместе испытали на том черном преследующим их обоих в модуле планетоиде. Когда трясутся и руки и ноги. Нужно было, спасти «Зенобию» и всех, кто был на ее борту. Скорей улететь отсюда. Это была ее обязанность и дело чести офицера гражданского космофлота. Она единственная из всех осталась здесь за старшего, и теперь от нее и ее экстренных быстрых командных действий зависело все на том корабле.
Вик оказался способным малым из всех на борту яхты. И Джема теперь могла рассчитывать только на него. Если, что на его здоровье и молодую юношескую силу. Как и на его любовь.
Но именно сейчас с самой Джемой было, что-то не совсем так, как раньше.
Что-то, творилось внутри ее. Словно, кто-то проник в само тридцатилетней женщины сознание. Вероломно и не спросив разрешение на это.
Тот черный громадный с крыльями из черной адской пыли ангел. Тот черный живой кошмарный планетоид.
Он что-то сотворил с ее разумом. Это безжалостное развращенное огромное чудовище, возникшее из самого пепла крылатое, как сама черная тень, состоящая из сплошной той астероидной пыли. Похожее на человека и одновременно с человеком не имеющего ничего общего.
Он проник в нее. И пробудил все, какие есть желания и все страсти незамужней женщины. Женщины офицера гражданского звездного космофлота. Женщины, у которой кроме растущей стремительно пилотной карьеры не было больше ничего за душой и никого вообще. За всю ее жизнь, хоть и более, чем, успешную, не было ни одного мужчины. И вот появился этот звездный турист молодой двадцатилетней Вик. И что-то екнуло в ее одиноком сердце. И она вдруг захотела его. Этого молодого Вика. Да так, что это не возможно было усмирить и удержать внутри. И этот ангел, назвавший себя Цербером и разговаривавший уже с ней самой Джемой, с ее женским воспаленным любовью сознанием, высвободил все, что в ней было ранее скрыто. Джема поняла, что это сделал он, когда наконец-то оказалась на своей «Зенобии». И загнала малый модуль флиппер в грузовой транспортный ее отсек. Мгновенно, посадив его в гидравлические захваты, крепления шлюзовой платформы яхты. Она, выскочив вместе с Виком из модуля, убегала по длинному коридору.

***
Этот следователь Докер снова позвонил ему. Снова в его дом и на домашний телефон его кабинета. Снова в тоже, самое время, когда Виктор перебирал свои документы и думая о мистере Рональде Джексоне и его семье.
Виктор боялся уже за себя и свою семью. И не без оснований.
Этот следователь Докер намекнул о его связи с мистером Джексоном и его с ним сделках. И главное его Виктора деньги, которые вероятно, Рональд пустил не по назначению, обманув его Виктора.
— Да, слушаю внимательно — произнес Виктор в трубку телефона.
— Это Джеймс Филипс Докер из полицейского участка Майами — прозвучал голос следователя.
— Я уже и так, понял — проговорил недовольным тоном Виктор. Он прикрыл трубку другой левой рукой и продолжил — Что вы от меня хотите?
— Так шибко ничего — ответил ему в трубку следователь Докер — Только то, что может быть скоро, точнее говоря, в скором времени куда более серьезно. Мистер Рональд Теодор Джексон вас обвинил в подельничестве с ним и том, что вы его склоняете в криминальную сторону. Будто заплатили ему солидную сумму за приобретение партии гранатометов и стрелкового автоматического оружия с целью поставок на Ближний Восток, где-то в Афганистане.
Виктора даже перетряхнула, и он почувствовал, как холодеют его ноги в домашних тапочках и под домашним черным халатом. В котором он сейчас сидел в своем шикарном в кабинете резном с позолотой кресле.
— Он, так и сказал вам?! — спросил, срываясь на крик Виктор — Что, прямо так и сказал?!
— Ну, не, конкретно, прямо так — ответили мужским жестким голосом с той стороны телефонной трубки — После того, как на него надавили по делу о семье Кертис. Он все остальное свалил на вас. И на вас завели теперь, как и на него тоже уголовное дело, мистер Семенов.
— Дело завели, и я даже не знаю! – возмутился, уже крича на весь свой кабинет Виктор – Какого черта, не знаю, про это!
— Вот, я вам и звоню, чтобы поставить в известность вас, мистер Семенов — произнес следователь Докер — Можете подготовить своих нанятых адвокатов, но я думаю, скоро вас вызовут все же в наш окружной полицейский участок. Там еще и ФБР пожелает побеседовать с вами, мистер Семенов.
Виктор понял, что круиз на белоснежной трехпалубной его яхте со всем, надлежащим обслуживанием не возымел ничего. Этот следователь Джеймс Филипс Докер был непробиваем как полицейский бронежилет. Про таких, говорят, честный полицейский. Неподкупный. Возможно, и даже большие деньги такому будут не помеха. Такой будет крутить все шестеренки в этом механизме до конца, пока они не сотрутся в металлическую пыль.
— Папуля, а чего этот следователь прицепился к нам? — спросила его Ленка, услышав мимо проходя этот личный по телефону разговор.
Она шла купаться в бассейн в домашнем коротком до колен тельного цвета халатике с полотенцем и в сланцах.
Ленка, словно, сразу поняла, о чем речь. И стояла в приоткрытой двери его личного отцовского кабинета.
— Чего, он прицепился к нам? — она возмущенно вдруг снова спросила — Мама беспокоится из-за этого. И постоянно теперь еще ворчит. Она ворчит, из-за моего нового друга и одноклассника Калеба. И еще ворчит, из-за этих блин, звонков из полиции.
Ленка была в неважном сейчас, почему-то настроении.
— Мама вообще, какая-то, сейчас вся взвинченная и злая. Все кричит на меня и на всех в доме.
— А, она откуда, это все знает? — спросил дочку Ленку Виктор.
— Знает — ответила Ленка, красиво отставив свою полненькую голую изящную девичью девятнадцатилетней блондинки ножку в легком загаре в сторону через порог отцовского кабинета — Этот следователь в твое отсутствие звонил нам домой и спрашивал тебя папа — произнесла она своему отцу — Мама с ним поговорила. И после этого ходит по дому и ворчит. Она ворчит еще, про, какую-то Лауру. Говорит, что ты с ней знаком. Что она живет в Нью-Йорке в гостинице « Royalton». И ты тоже, туда ездишь.
— Что?! – проревел Виктор – Откуда! Вранье! Полное вранье! Не верь этой чепухе, и клевете, дочка!
Он взбесился.
— Гребаный следак! — вырвалось изо рта у Виктора. И он ударил кулаком по столу – Он и тут засунул свой полицейский нос!
Он взвинтился в бешенстве, но, быстро взял себя в руки. Именно это Семенов Виктор умел быстро делать.
— Ты че, так завелся, папуля? – произнесла Ленка, напуганная срывом внезапным своего отца, удивилась его такому внезапному срыву.
Она его никогда таким не видела, чтобы Виктор, ее папа, так подлетал на своем бизнесмена миллиардера кресле.
— Что-то, очень серьезно? — она его удивленно и напугано уже спросила.
— Да, так ничего, дочка — он ей спешно ей и не громко уже взяв себя в руки, ответил. А, потом еще спросил — Мама, где?
— Там, на кухне — ответила быстро и скоропалительно Ленка — С Джиральдин решают вместе чего-то, что сготовить сегодня на обед. Если спустишься вниз сам, услышишь, не доходя с самой кухни ее крик, и недовольство всем подряд.
— Я думаю, мы сегодня дома пообедаем — произнес, встревожено дочери Виктор — Сегодня будет примечательный весьма, семейный обед. Многое о себе услышу из уст ревнивой жены — произнес про себя Семенов Виктор.

***
Она бежала первой, за ней сам Вик. Перепуганный и паникующий, спасаясь за старшим офицером, сам рассчитывая на защиту подготовленного офицера звездного космофлота.
Заскочив в рубку яхты, Джема быстро, выключила подачу оставшегося в ее скафандре воздуха, сбросив свой шлем. Откорректировав практически вручную через бортовой курсовой главный компьютер и машину навигатор, обратный к выходу из этого пылевого кармана во втором внутреннем рукаве галактики маршрут по приборам и голографическим картам, нажала на старт, включив все маршевые двигатели «Зенобии».
Надо было срочно сматываться, спасая себя и всех оставшихся на борту еще живых ее пассажиров. Она даже не закрыла в этот отсек двери и сюда влетели, хватаясь за стены при резком развороте корабля сам Вик, и откуда-то следом его подруга любовница Герда. А вместе с ней друг Вика Лаки с подругой своей Кармелой.
Вик налетел на них в самом коридоре. Или даже, они на него, но это было уже не важно. Главное, они теперь ворвались все друг за другом в главную рубку «Зенобии». Перепуганные и трясущиеся от жуткого страха. С вытаращенными глазами сами не свои.
Звездная туристическая яхта «Зенобия» должна была сделать экстренный спасательный маневр. Круто развернувшись и пытаясь выйти из пылевого рукава галактики и самой звездной системы малых планет.
Вик задыхался, выработав весь свой из скафандра воздух. И выключив его подачу, сбросил свой шлем, прямо под ноги себе, возле, стоящей тоже уже без шлема в скафандре Джемы.
Джема включила все двигателя «Зенобии», но все бессмысленно. Она включила реверсные двигателя и маневровочные в довесок к маршевым ионным двигателям круизного судна. И ни с места. Яхта стояла на месте. Остановился и сам преследующий их планетоид на некотором расстоянии от самой «Зенобии». Он точно все знал. Что яхта не сможет уйти от него и преследования. Будто все это его рук дело. Может, так оно и было.
Черный планетоид захватил «Зенобию» в свое силовое мощное поле. И не было уже ни шанса вырваться из того поля. Его сила по приборам на панели управления была просто невероятной. Это была просто мертвая хватка цепного пса и его челюстей.
Планетоид подошел совсем близко и расширил свои границы пылевого живого вращающегося облака.
Он окутал круизную космическую туристическую яхту своей черной пылью и погрузил ее в полный мрак. Через который, не пробивались светом даже желтое этой звездной системы солнце и еле заметные, и так в этом рукаве галактические яркие горящие огнем звезды.
Двигатели удалось запустить. Но силы их не хватало вырваться из силового поля черного планетоида.
Как ни пыталась Джема вывести яхту из этого поля, ничего не выходило.
Ни хватало силы и мощи световых маршевых двигателей. Она даже к этому подключила корректирующие для маневренных действий двигатели на всю мощь, но тщетно. Это была ловушка. Ловушка устроенная той неведомой силой и сущностью, которую она видела там, на планетоиде вместе с Виком. Тем, жутким живым смертным ужасом и кошмаром из черной пыли. Которая, упорно пробиралась в ее тело молодой женщины пилота. Овладевая ею целиком. И проникая в сознание. Это страшное нечто из самого ледяного запредельного мрака космоса и иного мира завладевало всем этим космическим судном и каждым его пассажиром.
Оно проникло уже в сам разум Джемы и подчиняло себе лишая любой возможности, к ответному достойному сопротивлению. Эта сущность обладала самыми низменными любовными желаниями и развращенной необузданной животной и звериной похотью. Вселяя в свою жертву нестерпимую любовную страсть и такое же желание всех плотских грехов. Оно овладело полностью всем телом и душой первого пилота яхты «Зенобия» Джемы.

***
— «С этим Рональдом Джексоном надо было, что-то быстро решать» — подумал Виктор — « Становиться крайне небезопасно. Надо поручить это своему телохранителю Николаю».
Он думал сидя в кабинете и глядя в большое через жалюзи с ажурной рамой виллы окно.
— « Надо, быстро все решать. Не смотря, что семья Рональда Джексона, была ему уже даже, близка и, не смотря на вероятность в дальнейшем еще более близкой родственной связи, из-за возможной помолвки Ленки и его сына Билла – он думал сейчас – Хотя, дочка Ленка уже дружила с другим парнем. Правда, которого Виктор не знал совсем, да и Билла он тоже не очень хорошо знал. Но, он был все-таки, сыном этого предателя Джексона».
Виктор встал и подошел к окну своего кабинета. И посмотрел во двор, где у машины копался его водитель Федор. И с ним о, чем-то, разговаривал Николай.
— «Ладно, семейные перипетии разрешим позже» — решил сейчас Виктор — «Главное грохнуть этого по быстрее Джексона».
Джексон подставил Виктора под свой криминальный бизнес. Он его об этом не просил. И вообще, не желал иметь с этим криминалом больше дело. Но так, получилось. И надо было принимать экстренное быстрое теперь радикальное решение. Иначе, это зайдет еще дальше. И тогда закончиться большей кровью или тюрьмой для самого Виктора.
Виктор сам уже набрал номер полиции Майами.
— Полиция Майами. Да, слушаю вас, на связи, следователь Джеймс Филипс Докер, слушает — раздалось с другого конца трубки телефона.
— Я завтра, срочно еду в Майами. И заеду к вам, Джеймс Филипс Докер — произнес Виктор — Я должен с вами обговорить то дело, что возникло между нами и мистером Рональдом Джексоном.
— Прекрасно, мистер Семенов — ответил следователь Докер — Я буду вас ждать в участке.
— Хорошо, созвонимся — ответил ему в ответ Виктор.
— Да, созвонимся — тоже ответил Докер.
— «Это Рональд Джексон запустил свою американскую воровскую лапу в мои оффшоры и банки, но ничего, я ему ее отшибу» — подумал в бешенстве и в отчаянии и обиде Виктор — «Еще жена взвинтилась, узнав о Лауре. Чертов инспектор этот следак Докер. Чего он там ей наговорил, надо выведать».
Виктору еле удалось успокоить свою супругу Ирину и убедить, что она все, не так поняла. Что, Лаура эта. Его Джексона, более близкая подруга, чем его Виктора любовница. Что этот чертов инспектор Докер наплел, сам не зная, чего. Что, она, Лаура, работает на мистера Рональда Джексона. И все, такое.
Одним словом, еле-еле все смог замять, и Ленка заступилась за него, отчаянно отстаивая права добропорядочного родного любимого ею отца. И, кажется, жена Ирина, немного все же, успокоилась, а то дело подходило к разводу и к разделу имущества.
— «Гребанный этот Джеймс Филипс Докер!» — про себя выругался, снова Виктор.

Под властью страсти и любви

Джема шла по длинному коридору «Зенобии». Она двигалась быстро и уверенно в сторону каюты, где был Вик. Она, словно в глубоком сне, полуголая шла в ту сторону, ведомая Цербером прямиком в объятия любимого ею Вика. Ей уже было все равно. Все равно, скоро умирать, только бы Вик был там в той каюте. И плевать, что там была бы его подруга Герда. Она даже готова была устранить свою соперницу и убить ее просто — напросто, лишь бы заполучить любимого Вика.
Джема под влиянием Цербера была как полоумная. И только хотела любить, любить своего любимого Вика. Соперница была теперь ей не в счет. Она смогла бы с ней справиться, если, что. У нее была армейская боевая подготовка, как у всех погибших членов ее бортовой команды. Она и сама из военных в прошлом. Теперь работала, как и многие в гражданском космофлоте, на межзвездных перелетах и линиях. Но, теперь, это было уже не важно. Важно, что она хотела Вика. Так хотела, как никогда и именно теперь. Теперь, когда в живых из ее команды уже никого не было. А только она Джема. Ее ничто теперь уже не могло здесь сдержать. Она была сейчас тут главная. Она, Джема первый пилот корабля «Зенобия» командовала этим судном. Все эти слабонервные сопляки туристы Лаки и Кармела. И ее соперница Герда. Вне любого теперь счета, если что. Нестерпимый огненный жар самого Ада разжег в Джеме необузданные все ее женские сексуальные развратные желания. И Вик был самым подходящим теперь для утоления того дикого полового голода единственным мужчиной на этом недвижимом корабле в этом районе галактики. Раньше этим сексуальным героем мог стать, кто угодно, хоть бортинженер корабля Хоппер. Хоть тот же, биолог и врач судна Зедлер, что симпатизировал ей Джеме. Да и она была ему не совсем безразлична. Но теперь, теперь все было иначе. Неведомая ей мощная сила наделила ее тем, что она могла себе сейчас позволить и хотеть, не боясь ничего. Она видела эту внутри себя колдовскую невероятной мощи силу. И эта сила подчинила Джему себе и теперь ей полностью руководила.
Им не вырваться теперь, отсюда и вероятно, это последнее, что ей здесь остается. Остается лишь, отвоевать его Вика у той Герды и забрать себе.
Все погибли. Капитан Колмар, Зедлер, Хоппер. И даже те два дроида репликанта Белла и Грета. Демон планетоида проглотил их с потрохами не оставив и следа их жизни. Отпечатка самого существования в живом мироздании. И возможно, он проглотит и ее скоро, саму Джему. Она оставленная демоном себе словно, на закуску, быстро сверкая голыми бедрами своих женских ног в длинном коридоре между отсеками «Зенобии» шла по длинному переходному коридору своего неуправляемого и неподвижного в самом космосе и среди звезд корабля.
Джема спала у себя в кубрике и была, почти вся раздета. Она с трудом уснула, запиревшись наглухо в своей каюте. Она не выходила из нее и не собиралась даже никому открывать двери. Что с ней там творилось, никто не видел, но оттуда она уже вышла другим человеком. С ледяным взором синих совершенно не моргающих женских глаз. С лицом лишенным каких-либо выражения и эмоций. Лишь жажда необузданной дикой любовной звериной страсти и ничего больше.
Она напоминала этакую управляемую кем-то неведомым куклу марионетку.
Джема была раздета до обтягивающего ее гибкого женского лет тридцати тела, темно-синего подтягивающего ее полную женскую вверх грудь голубого бюстгалтера. В узких, натянутых, также, туго на ее Джемы, задницу, лобок и промежность, широкие женские упругие молодые бедра плавки, подтягивающие и подчеркивающие тугим жестким пояском низ с красивым пупком женского живота.
Она шла, красиво виляя овалами красивых женских бедер полных ног, босоногая по длинному коридору между отсеками. Открывая и закрывая на автомате за собой и блокируя все двери. Отрезая все пути к отступлению того, к кому она шла. Она то, смеялась, чему-то, то плакала. Но, шла, вперед, подчиняясь, какой-то неведомой силе. С диким каким-то звериным взором в синих ее широко открытых обезумевших глазах. Подняв вверх, заламывая над собой свои женские голые руки и ими же ощупывая с дикой любовной страстью свое полунагое гибкое женское тело. Страстно дыша и стеная, то разговаривая сама с собой, или с кем-то, что был неотступно с ней рядом и двигался по переходному коридору промеж всех отсеков космической туристической яхты. Порой дико смеясь, громко и неудержимо.
Джема шла к Вику. Вернее, то, что овладело ей всецело, вело ее к ее любимому.
Она плотно соприкоснулась со злом. Там за самим бортом, когда она, надев легкий аварийный скафандр, вышла посмотреть побитый пылью бронированный композитными материалами в титане литирием и бертонием корпус «Зенобии». Все ее антенны и солнечные батареи. Все то, что еще уцелело при пролете обломков расстреленного ею из бортовых пушек большого пустого флайера.
Джема хотел послать сигнал о помощи. Тут окончательно все и случилось. Она, вдруг почувствовала непреодолимую тягу к Вику. Куда более, сильную, чем было до этого. И просто обезумела. Сама не отдавая себе полного теперь уже отчета в своих действиях.
Это было просто навязчивое, какое-то сумасшествие или даже одержимость.
Джема тогда стояла на посеченном пылью корпусе «Зенобии». И смотрела на тот захвативший их в плен черный планетоид. Именно тогда, она окончательно обезумела от любви к двадцатилетнему Вику. И потеряла над собой полностью контроль. Ели дошла до каюты и закрылась в ней. Там ее корежило и ломало. Она билась об стальные стены и обшивку своей каюты, но не могла успокоить себя. Изорвав свою до голубого цветом бюстгалтера и плавок в клочья одежду. Это было настоящее сексуальное бешенство. Неудержимое и непреодолимое.
И вот, Джема шла по коридору и разговаривала сама с собой, или с кем-то, кто был как бы с ней рядом.
— Он будет все равно, мой — говорила она кому-то, недалеко от себя — Я возьму его себе, и все тут. И никто не помешает мне в этом. Если надо будет, я убью любого на своем пути — произнесла Джема.
И ее синие цветом женские глаза были поистине сумасшедшие.
— Он будет моим. И ты его не получишь, как и его подружка Герда — выкрикнула она кому-то и было, бросилась на кого-то, но резко остановилась и замерла, будто слушая сама того на кого хотела напасть. Потом пошла дальше в направлении жилых кубриков, где была Герда и сам Вик.
Было, похоже, она пыталась, кому-то еще сопротивляться, но безуспешно.
Джема так дошла до грузовых транспортных отсеков «Зенобии», где стоял малый модуль флиппер, и увидела его, увидела Вика. Вик был один. Он шел в ее направлении к ее жилой Джемы каюте. Он шел, зачем-то в ее сторону, и ему от нее, что-то было нужно.
Это было столь благое для нее стечение обстоятельств и именно сейчас. Вик шел именно к ней. От своей подружки и любовницы Герды и из своих пассажирских кают.
Она сама на него набросилась. Зажав в коридоре недалеко от грузового транспортного отсека, где стоял намертво закрепленный флиппер «Зенобии».
Вик даже, и не смог подумать, как оказался в объятиях Джемы. И она, схватив его, втолкнула спиной в открытый ею грузовой отсек «Зенобии».
Он как раз, просто шел в рубку корабля, и хотел узнать у Джемы, как быть, теперь им всем дальше. Герда вся в истерике. И те двое, Лакки и Кармела, были не в себе, и не выходили даже из своего жилого кубрика. Просто там заперлись и все. Сколько он не стучался, там стояла полная тишина. И Вик даже не знал, живы, они там или уже нет.
И вот их долгожданная любовная встреча все же случилась. На половине дороги до главной рубки «Зенобии».
Он ей обещал это. Этот демон перекрестка. Этот ангел из черного пепла и пыли. По имени Цербер. Он это сделал ради нее, Джемы. Но и ради самого ее Вика. Этот Вик нужен был ему. Позарез. Его живая душа.
— Зачем? — Она спросила Цербера –Зачем, он нужен тебе?
— Это давняя история — он ответил ей – И не отсюда. Из иного мира и даже времени. Но он хочет его и получит его. Уже скоро.
Джема сказала ему, что он только ее, и не отдаст Вика никому. Ни ему, ни этой его подружке Герде. Тогда, он сказал ей, чтобы не стояла у него на пути. Он хотел оставить ее в живых, почему-то? Но если…Будет все иначе, он заберет и ее, как всех членов ее корабельной команды. Заберет в сам Ад.
Джема послала его демона, куда подальше. И громко рассмеялась ему в его то белое, как мел женоподобное с черными глазами лицо и даже оттолкнула в сторону со своей дороги. И он отступил и исчез, мгновенно, но это все была лишь игра. Его игра. Забава с тридцатилетней измученной непреодолимой дикой любовью и такими же желаниями душой Джемы.
Она Джема пригвоздила своим полуголым женским тридцатилетним сильным натренированным спортивным телом Вика к стене транспортного отсека. Спиной, ударив о титановую стенную переборку, прижав плотно к ней собой.
Разрывая на нем, ту его вечно распахнутую на мускулистой груди двадцатилетнего парня белую рубашку. Своими руками, тут же расстегивая его расклешенные черные брюки. Стягивая их вниз с его задницы. Спуская с Вика тельного цвета плавки.
Она не контролировала уже себя совершенно. Буквально, впившись своими губами в его губы. Сняв, свой бюстгалтер и свои синие плавки. Отбросив их ногами далеко в сторону.
Подпрыгнув, обхватила крепко ногами Вика. И прижалась к нему своим лобком и своей промежностью к его детородному мужскому члену. Вик же вдруг, и внезапно, охваченный, любовной нахлынувшей неизвестно откуда дикой страстью. Сам, как под воздействием неведомого колдовского наркотика. Мгновенно возбужденный. Засадил тот свой детородный, молниеносно вставший мужской орган Джеме промеж ее охвативших его вокруг тело ног. Ощущая острые ноготки в своих плечах и спине обеих Джемы рук, обхвативших его вокруг шеи. Вонзенные и раздирающие ему в кровь плечи и спину, как когти дикой хищной кошки. Он в свою уже очередь, перехватив любовную активную любовника инициативу, развернув ее голой спиной к стене отсека, придавил собой. Стал тискать Джему своими сильными мускулистыми мужскими руками, хватая то за ноги, то с торчащими сосками голую женскую возбужденную упругую грудь.
Их дикий страстный стон и крики разлились по всему грузовому транспортному отсеку. Примешиваясь к громким глухим ударам двух голых о металлическую стену слившихся в неистовой страстной и необузданной любви тел под гул работающих на автоматике механизмов, и гудение летящего сжатого воздуха по вентиляционным трубам и шахтам круизного межзвездного пассажирского судна «Зенобия».

***
— Я говорю, надо решить это раз, и навсегда — произнес Николаю Виктор — Надо сделать это дело. И по-тихому. Без шума и пыли, понял меня Коля. Возьми своих людей. И решите эту возникшую мою ненужную никому из нас проблему. Николай ему все рассказал, что готовит ему мистер Рональд Джексон. Николай приехал к нему с недобрыми вестями. Все было, так, как и говорил инспектор и следователь Джеймс Филипс Докер.
Рональд Джексон подставил его. Он встречается с какими-то людьми из криминального сектора Майами. И слышал разговор про него Виктора. И как его Джексон хотел вместо себя засадить в тюрьму, выгораживая себя перед полицией и ФБР. Кому-то, там, он даже в высших кругах дал хорошо в лапу. И вот, вот и Виктора будут уже конкретно, таскать за дела, которые он не делал. И скорее всего, посадят, а там может, и уроют в тюрьме. И это уже сделает сам Джексон. Так в целях собственной личной безопасности.
— Но, он был вашим другом, хозяин — произнес Семенову Виктору его телохранитель и правая рука Николай.
— В таком деле нет друзей, Николай — ответил ему Виктор — Тут все зависит, кто кого, и кто вперед. Я плачу тебе и всем в моей охране за это.
— А потом что, хозяин? — спросил его, недоумевая от такого внезапного Виктора решения Николай — Потом не ваше уже дело. Я сам решу, что дальше. Иди.
Николай повернулся спиной и пошел к двери.
— Сделаю, как сказали, хозяин — он, не оборачиваясь, ответил Виктору.
— Вот и здорово, Коля — произнес ему вослед Виктор и добавил — Да, еще, Николай — Виктор его остановил словом уже у порога своего кабинета, и тот обернулся. И в его глазах, было, что-то, что Виктор, как раз не заметил, что-то недоброе по отношению к нему уже даже самому, как к своему хозяину и работодателю.
— Там заберите все из его сейфа. Заберите деньги, и все документы. Деньги, сколько их там будет, можете оставить себе, а вот, документы мне. Особенно те, что завязаны с судостроительством и корабельный весь бизнес. Все до последнего листика. Они должны быть там, я их там, у этого Рональда видел в нескольких толстых папках. Понятно, Николай?
— Понятно — ответил Николай своему хозяину, и вышел из его кабинета.
Вскоре открылись высокие плетеные из кованой стали ворота в загородном доме Виктора. И оттуда выехали три легковые черные машины. Две BMW-E34, и Mercedes-Benz 190E Gateway Classic Cars Orlando. С тонированными стеклами. Пыля по бетонированной от богатой усадьбы дороге. Проезжая, мимо прочих стоящих вдоль этой дороги строений, они понеслись, увеличивая свою скорость в сторону Майами.

***
Она хотела все больше и больше. Лишаясь своей застарелой девственности, она раздирала в кровь ему голую молодую мокрую от текущего пота напряженную и дрожащую в любовной оргии двадцатилетнего любовника спину. Уже, кончив, она хотела его снова, и не могла остановиться, как дикий непотребный зверь. И вдруг, захотела его смерти. Захотела умертвить его своей любовью. Ненасытной, бесстыдной и бесконечной. Джема совершенно забыла, кто она. Даже забыла, что она офицер пилотной команды звездной круизной яхты. Она забыла, даже сейчас свое имя, и лишь хотела одного. Дикой звериной сексуальной необузданной и неуправляемой любовной страсти. Кончив раз и еще раз, хотела еще и еще. Насаживаясь, туда и обратно, промежностью на его торчащий член, молодого двадцатилетнего своего страстного и такого же не обузданного любовника. А он, кончив и не один даже раз, сам себе, удивляясь, измотанный и еле живой, вспомнив о любимой своей Герде, все же, вырвался из ее цепких и сильных женских объятий.
И тогда Джема, схватив какой-то из ремонтного ящика, здесь же в грузовом транспортном отсеке, длинный на ручке гаечный ключ, бросилась с криком на него.
— Я лучше, убью тебя, чем отдам ей! — закричала Джема ему Вику — Я убью тебя. И не отдам той твари, не отдам, Вик, любимый!
Вик теперь уже напуганный, бросился бежать. Измученный непрерывным любовным сексом Вик, налетая и ударяясь о стены узкого коридора, еле волочил свои ноги. Он практически совершенно голый улепетывал, сломя голову от озверевшей и ополоумевшей, одержимой мгновенным звериным бешенством и демоном ночного перекрестка первого пилота Джемы. Успевая перекрывать только в длинном переходном между отсеками коридоре двери. Одну, за одной перед носом Джемы. Так он долетел до своей каюты. Вик даже не помнил уже как ворвался сюда, чем напугал саму находившуюся вместе с любимым своим подругу Герду.
Закрыв с быстротой молнии за собой дверь, Вик с окровавленной и исполосованной ногтями Джемы шеей и спиной. Тут же упал своей верезжащей на весь кубрик любовнице и подруге сидящей на кровати в объятия.

***
Это случилось так неожиданно. Именно, когда Виктор ездил по банковским делам, и заключал сделки с прочей богатой клиентурой.
Все было улажено, как нельзя лучше. И он возвращался домой. Когда узнал о смерти мистера и миссис Джексон и их дочери Брэнды. Уже летя в своем личном самолете из Нью-Йорка в Майами. От своей любовницы Лауры, и такая вот новость.
Ему сначала из дома позвонил его телохранитель Николай. Потом позвонили из полицейского участка и сказали, что Рональд Джексон мертв. Убит. В своем собственном загородном доме со всей своей семьей. За исключением лишь сына Билла.
Ему доложил по телефону Николай, что их опередили. Они появились возле дома Джексонов во всеоружии, когда именно там было уже полно полиции. Из чего следовало, что Джексоны мертвы. Ни следов, ни улик. Только кровь и труппы. Как и что, подробности уже должны были быть не по личному даже телефону, а с глазу на глаз. Там же был этот чертов следователь Джеймс Филипс Докер.
Николай еле отбился от него и сразу с ребятами домой, а по пути вот позвонил Виктору по телефону, когда тот летел домой от уже любовницы с успешно завершенными бизнес делами.
— А бумаги и сейф Джексонов? — он спросил, было, и потом сам произнес – Ах, да. Полиция эта чертова. Этот херов следак Докер.
— Нет, хозяин – произнес Николай ему – Сейф мы взяли и все, что было в нем. Чуть позднее. Когда схлынул полицейский ажиотаж. Бабки мы с пацанами поделили уже. А бумаги все ваши у меня.
Виктор был обрадован и одновременно был потрясен неожиданной такой, вот новостью и дико напуган. Что-то тут было не совсем то. Как-то все происходящее было замысловато и слишком.
Они вели одно совместное дело. Причем легальное дело, и он, Виктор знал, что если Джексона убили, то, скорее всего не за их совместный бизнес. Здесь, что-то другое. Может, за наркотики, может за торговлю оружием. И не он, а кто-то иной. Опередив и возможно, подломив сейф его предателя коллеги по бизнесу Рональда.
— Ладно – он произнес Николаю и его криминальной боевой команде — С этим после разберемся. Все решать будем дома.
Сейчас Виктор задумался.
Как не поворачивай. Но, его будут все равно, трясти в полицейском участке. И плевать, сколько там у него Семенова Виктора денег. Этот следователь Докер упорный и неподкупный малый. Но все равно, не докажут его причастность к смерти мистера Джексона и его семьи. Он оказался в стороне. Сама роковая судьба Рональда Джексона за его личные грехи и преступления распорядилась за него. И что потрясающе, все было сделано чисто. Почти, как в те далекие девяностые. Просто, обычное бандитское вооруженное на дом Джексонов нападение. Практически белым днем. Всех просто, тупо перестреляли, как зайцев на охоте в лесу. А Виктор получил долгожданные деньги и документы. Документы и еще прочие банковские дела миллиардера мистера Рональда Джексона. Позднее, уже дома. Лично сам Николай принес ему их и отдал в руки.
Дома все и выяснилось подробно. От самого же Николая как все произошло в доме Джексонов.
Виктора сейчас уже все это особо не волновало. Рональд получил свое как предатель и подлец и расплатился за свои грехи еще с кем-то. Кому был должен. Он здорово юлил и отнекивался, когда Виктор намекнул тому на допросы следователя Докера. И тут же разорвал все отношения с ним Виктором. Он вообще, перестал даже отвечать на звонки и отказал Виктору в общении. Почему он даже не объяснил. Но, просто, разорвал все и требовал еще в обратку и назад документы от совместного их предприятия. Рональд, вообще, не захотел с ним и его семьей общаться. Это было оскорбительно и обидно, даже помимо бизнеса.
Виктор был ни в чем еще, виноват, ни перед кем, а его держали уже на крючке в полиции Майами. И главное он не знал за что, но, это что, было, как оказалось связано с Джексоном. И это было опасно. Опасно, потому, что Джексон не хотел с ним больше общаться. И неизвестно, что задумал. Возможно и вправду, убить его и его семью. И он, реально мог это сделать, еще рассчитавшись за Лауру, как ревнитель. Может даже подозревающий, что она сливает о нем всякую информацию Семенову Виктору. О нем и его криминальных бизнесделах.
Вообще, сложилась опасная ситуация для Виктора семьи и даже его любовницы Лауры. Все обрушилось мгновенно. И Виктор, быстро поменял все свои планы и принял решение. Как приходилось в принципе такое делать и раньше. Он хоть и смутно, но, помнил, как валил людей вокруг себя в свое время, когда ему было еще сорок. Как пробивался в теневой бизнес. Через кровь и труппы конкурентов в криминальной бандитской Ельцинской России. Тогда валили и своих и чужих. Валили ментов. И честных и продажных. Всех неугодных и опасных ему самому.
Этот призрачный его сон, все же, был явью, хоть и из другой уже его прожитой призрачной жизни. Он, поговорил все-таки с Рональдом по телефону. Последний раз на высоких резких тонах. И все понял, что по-другому уже не выйдет.
Рональд юлил и тянул время, вероятно, планируя его убрать с дороги. И обещая вернуть себе, все его деньги и неустойку в пару тройку миллиардов, но Виктор терял все. Все на что рассчитывал сам. Он терял судостроительный полностью бизнес. Терял то, что было его целью в жизни. То, что он хотел оставить и своей дочери Ленке. Обеспечив ей богатое и видное в определенных кругах будущее.
И вот, Виктор принял решение. Он даже не посмотрел на то, что Ленка дружила с Биллом, сыном Рональда и Розалинды Джексон. Ни посмотрел на ее подружку дочку Джексонов Брэнду. Пришлось поступить именно так, вопреки всему и тому, что они были друзьями. Грозить Джексону не было смысла, и ругаться тоже. Рональд Джексон был прожженным мафиози и криминальным делягой. И у него, тоже были свои люди. И теперь надо было решать вопрос и с ними. Или перекупить на свою сторону. Или зарыть в землю, как это обычно делалось.
Виктор не хотел этого, но пришлось, так поступить. И забрать вообще, все у своего теперь бывшего друга по бизнесу. Главное, чтобы в криминальных кругах, никто не знал, что это его рук работа. Главное сделать вид невинного ягненка и изобразить горькую скорбь несчастного друга, убитого горем.
Так или иначе, но не он убил семью Джексон. Но все равно могли все свалить на него. Те же друзья мистера Джексона. Весь круг криминального мафиозного Майами. Уж слишком близкие были отношения в партнерстве у них двоих. Те, кто пришил Джексона и его семью, подставили его. Но он был на них не в обиде. Документы были у него. Все до последней папки и листочка из того Джексона сейфа. Если все правильно обставить и откреститься удачно от полиции, все попрет как нельзя лучше. И Семенов Виктор станет еще богаче в несколько раз. Мало того, займет лидирующее место в совете директоров и подомнет под себя доки и порты в Майами. И станет даже главным мафиози в городе.
Он даже отбросил в сторону уже мысли о своих всех вероятных живых еще врагах.
Николай сказал ему, что все в полном ажуре. Следы заметены и сработано чисто и главное бесшумно. Те, кто убил Джексонов профи. Может даже из своих же. Но им не нужны были ни деньги, ни документы как оказалось. Это были просто разборки. Просто Рональда и его семью убили и все.
В загородном доме естественно был траур по усопшим безвременно. Виктор обещал приехать в скором времени с семьей даже на похороны семьи Джексон. Так было все же принято здесь у этих Американцев. Да и снимало хоть немного подозрение в причастности к убийству.
Жена Ирина узнав такую кошмарную новость, была в горьких слезах и сочувствовала сыну Биллу Джексону, как сироте. И убитому горем несовершеннолетнему еще мальчишке. Она проклинала тех, кто такое совершил. Она была просто женщина и просто супруга Виктора. В дела их с Джексоном она не лезла вообще. Как и дочка Ленка. Плача, она искренне сочувствовала своей подруге сестре Билла Брэнде Джексон. Брэнду нашли там же в доме вместе с ее матерью прямо в постели. Это случилось рано утром. Они, видимо, еще спали, когда их застрелили, прямо там же в спальнях. Мать Розалинду в своей, Брэнду в своей. Отца мистера Рональда Джексона в своем кабинете.
Одним словом ужас, да и только.
Домой без конца звонила полиция и искала его Виктора. Намекали о допросах.
Но, самое главное, у него теперь было все, что осталось от мистера Рональда Джексона. Теперь Семенов Виктор был самым главным из миллиардеров воротил в Майами.

***
Джема снова, надев легкий аварийный скафандр, вышла в открытый космос, чтобы починить снова поврежденные пылью уцелевшие и пока еще работающие антенны «Зенобии». Чтобы снова, послать сигнал о помощи.
Джема сама не помнит, как пришла в себя, когда размахивая гаечным ключом, неслась за любовником Виком. Она и вправду тогда, почему-то внезапно возжелала его смерти и хотела убить его. После того их безудержного звериного и животного любовного секса в грузовом отсеке. Ее к Вику неудержимая страстная любовь внезапно переросла в такую же яростную бешеную ненависть. Джема и сама не могла понять, как так вышло. Все это эта соперница и подружка молодая лет двадцати Вика Герда. Джема поняла, что он, прервав их секс и любовь, просто решил вернуться к своей любовнице и подружке. И ее это взбесило, и она просто сорвалась. Ее рассудок был тогда, просто затуманен и лишен вообще, какого-либо соображения. Ей что-то руководило. Но не она сама. И Джема, когда пришла в себя, поняла это.
Она плохо помнит даже, как все закончилось у нее с этим Виком. Но то, что она его чуть не убила, это она четко помнила и теперь винила себя за это, не зная как теперь все мирно разрешить с ним и всеми его друзьями. Она сейчас была одна. Не было никого из членов ее команды и нечто кошмарное владеет ее разумом и телом. Ей самой нужна была сейчас помощь. Не было даже возможности с кем-либо посоветоваться, что теперь ей делать. Только перед глазами этот черный безграничный и беспредельный на огромные расстояния космос, звезды и планеты. И еще нечто, что сейчас жило в ней и ее голове. В Джемы женской душе и сознании.
Она, поправляя солнечные выдвижные батареи, почувствовала, снова это.
Лицо Джемы дергалось в мелком судорожном тике. Синие ее глаза были неподвижными и остекленелыми как у покойника. Почти не моргали.
Это опять, завладело Джемой. Оно мучило ее и издевалось над ней. Ломало ее все тело и изводило душу молодой тридцатилетней пилота женщины. И она уже не могла этому сопротивляться. Оно разговаривало без остановки и конца с ней и не давало покоя. Ни на час, ни на минуту.
Она была в его полной власти. И оно было, где-то сейчас опять рядом.
Оно сместилось вниз под ее корабль и висело под «Зенобией». «Зенобия» была сейчас прямо над ним. На его черного планетоида орбите.
Оно манило Джему к себе. Она это видела. Сквозь кварцевое стекло шлема своего скафандра и черную подвижную пыль. Это опять его лицо, белое как мел и его черные, не моргающие, как и у нее пристально смотрящие в лицо Джемы глаза. Она видела его сотканный из черной пыли планетоида силуэт человекоподобного крылатого тела. Он был еще огромней, чем раньше. Возвышаясь над планетоидом этот толи ангел, толи демон, теперь дотягивался своим лицом до ее лица. И она слышала его внутри себя и своей головы голос. Непрерывный то женский, то мужской голос. Он сводил Джему с ума. И от этого нельзя было сейчас никак избавиться.
Она сопротивлялась этому, как могла. Но, чем больше сопротивлялась, тем становилась сильнее одержимой этой неведомой силой. Силой, которая постепенно, но, верно сводила первого пилота звездной круизной туристической яхты «Зенобия» Джему с ума.
Голос Цербера твердил ей, что она должна убить Вика. Но Джема сопротивлялась ему как могла. Она не хотела становиться убийцей и причиной гибели кого-либо здесь из оставшихся с ней на борту пассажиров. И уж тем более любимого Вика. Ее человеческое я, внутри Джемы боролось с чем-то иным и звериным. Жестоким и бесконтрольным.
Этот не то мужской, не то женский голос, бесконечно звучал в ее голове и сводил Джему с ума. Он ей не давал даже спать. Уже несколько суток вот так. В такой вот принудительной и изнурительной осаде. И никто не мог прийти им на помощь. Здесь в этом втором рукаве галактики и так далеко от своего дома и Земли. Антенны работали на прием сигнала о помощи во все стороны, в надежде поймать, хоть какой-то корабль, идущий хотя бы мимо этой звездной далекой системы.
Внизу в черной пыли был этот чертов живой адский планетоид.
Она, перестала на него пристально смотреть. Открыв шлюз аварийного бортового отсека яхты, вновь вернулась назад. Но, вдруг и почему-то, остановилась в дверном проеме, не закрыв герметичные створками двери.
Сейчас вся туристическая межзвездная круизная яхта «Зенобия», погрузилась в долгое изнурительное одинокое молчание. Наступила гробовая мертвая тишина. Все, кто еще оставался на судне, закрылись, по своим каютам. Никто даже не выходил в обеденный общий камбуз и корабельный бар. Шумная и оголтелая жизнь, просто остановилась на какой-то одной мертвой точке. Стало похоже на некую беззвучную и мертвую могилу.
Джема так же, стала запираться в своей каюте и, почти не выходила наружу. Она просто, боялась всего. И боялась натворить каких-либо бед. Больше всего Джема боялась навредить ее любимому Вику. После всего, что произошло недавно. Она его чуть не убила.
Джема, снова посмотрела на окутанный подвижной живой пылью рядом с «Зенобией», черный как бездна преисподней планетоид. Она стояла в шлюзе бортового отсека.
Джема посмотрела вниз на то, что было под ее кораблем.
Он, этот адский ангел и демон, исчез и теперь был там внизу. Он звал к себе и манил ее на тот внизу планетоид. Где-то там, в его черной той густой вращающейся пыли был капитан Колмар и бортврач и биолог Зедлер, был второй пилот Хоппер и эти два биоробота Белла и Грета.
Яхта висела на его орбите.
Она была вечной теперь, пленницей. Как и пленницей сама Джема. Пленницей этого кошмарного, захватившего в плен внеземного инфернального живого чудовища.
Джему охватило дикое безысходное отчаяние. Вся ее прожитая жизнь вдруг молниеносно перемоталась в ее голове со скоростью старой архивной фотографической фотопленки.
Она вспомнила всю свою одинокую жизнь. Все прошлое, что оказалось вообще теперь в ее понимании бесполезным. Стремление к звездной карьере и продвижение по руководящей лестнице и больше ничего. Но и даже это застопорилось на одном месте. Ни тебе друзей, ни тебе подруг. Раньше все это казалось понятным и необходимым. Но сейчас и теперь все было бессмысленным. Даже не было любви. Для одинокой вполне готовой к семейной жизни молодой еще тридцатилетней женщины пилота по имени Джема. Даже как будущая мать и дети, все пришлось отбросить вообще в сторону. Только, одна звездная карьера и все. Дальше ничего. Ни единого мужчины, ни детей, ни семьи, ничего. Только один космос и ее товарищи по команде, которых уже не было с Джемой. Которые были ее звездной семьей. И которых, она навеки потеряла в этом космосе. Все закончилось именно вот здесь и сейчас.
Она посмотрела еще раз вниз на этот живой планетоид в черной вращающейся вокруг него пыли и мелких астероидах на его орбите. И потеряла смысл к любому, теперь уже сопротивлению, любую какую-либо надежду к дальнейшей жизни. Ей как-то все стало едино и равно. Как и сама бессмысленная теперь вся прожитая, как и будущая жизнь, которой просто теперь уже и не будет, как и у всех пленников пойманных и загнанных в смертельную безвыходную ловушку на задворках Вселенной.
Джема посмотрела на пролетающую, на большом от нее и корабля отдалении яркую взявшуюся, не весть, откуда, очень маленькую, но очень быструю комету. Что пересекала по крутой диагонали черное, покрытое космической пылью, огромное на фоне желтого солнца и малых планет пространство.
Она стояла в самом открытом дверном проеме аварийного шлюзового люка. И не собираясь его закрывать, развернулась целиком и лицом в шлеме легкого аварийного скафандра внутрь шлюзового отсека. Она посмотрела ледяным и не моргающим отрешенным взором своих синих практически неподвижных женских глаз на все, что было внутри. Затем, отстегнула себя от страховочного пояса и фала из ксеронейлона с гремящими на нем карабинами. Руками, отпустившись от краев раскрытой двери, и закрыв свои синие полные уныния и отчаяния глаза, бросилась спиной в открытую черноту безграничной пропасти мрака и холода. Вылетев далеко в черную бездонную бездну, паря в невесомости над черным краснеющим всполохами яркого адского пламени планетоидом.
Она зависла над черной живой вращающейся под ней пылью и мелкими астероидами в полной неподвижности. Назад возврата уже не было. Да и она, Джема не собиралась возвращаться обратно назад.
Отключила всю электронику и отключила всю систему жизнеобеспечения. Подачу воздуха в своем аварийном скафандре. Затем, открыла свой застекленный кварцевым стеклом шлем. Мгновенно из скафандра вылетел с шипением наружу весь оставшийся внутри воздух, и ледяной космический холод ворвался внутрь его. Вакуумная декомпрессия, буквально, разорвали Джемы лицо и все ее внутри скафандра тело. Превращая в обезображенную замерзшую ледяную человекоподобную омерзительную массу то, что было совсем недавно, первым пилотом круизной туристической межзвездной яхты «Зенобия» с именем Джема.
Мрак бездны и черная вращающаяся вокруг пыль планетоида поглотила, то, что было, когда-то Джемой, присоединяя ее к тем, кто погиб недавно, там на его поверхности, и к тем, кто был членом ее команды.

***
Дело было сделано. Рональд Джексон был мертв. Ему совершенно было плевать, что уделали Рональда и всю вместе с ним семью. Только Биллу еще повезло, но тот, так толком и не поймет, кто это сделал. Может те, кто покупал оружие у Джексона. А может, недобитая Джексоном семья Кертис. Так Виктор и будет говорить следователю из Майами этому Джеймсу Филипсу Докеру.
Только его любовница Лаура, будет молчать, и уедет назад в Сан-Франциско. Хотя, ее могут начать трясти, тоже со смертью ее работодателя и спонсора. Но, она уедет в другой Штат Америки. И все вероятно в скором времени затихнет.
Он Виктор ей так посоветовал, и она определилась, с тем, что ей теперь нужно делать. Лаура сказала, что будет сидеть там, как мышка, и не высунет пока носа. До того момента, как все не утрясется.
— «Как только быть со своей семьей?» — подумал в самолете Виктор — «Как утрясти то, что наговорил, тот Докер его жене. Да, и Ленка уже была в курсе его семейной измены. Этот чертов следак Джеймс Филипс Докер. Но, он и с ним еще побазарит на этот счет, чтобы знал куда, когда и как звонить».
Он был сегодня без охраны. Николай отпросился по срочным делам. У него была своя девушка. И Виктор его отпустил на некоторое время, сказав, что ничего страшного. Обойдется без охранного своего конвоя. Сейчас бояться уже сильно было некого.
Он думал сидя в машине, по дороге домой. И, почему-то, машина ехала по объездной дороге.
— Там ремонт — сказал личный водитель Федор ему.
— По объездной, так по объездной — он ничего, даже не подозревая, сказал Федору и вдруг спросил его — А почему, по объездной?
— Так, Николай ваш сказал мне, когда вы прилетели из Нью-Йорка. Ехать по объездной — произнес ему Федор.
— Вот как. Ну, ладно. Давай ехай, по объездной — произнес, как бы шутя, довольный собой, Семенов Виктор.
Все было уже решено. Вся судоверфь. Порты, и многое, еще чего, было теперь его. И документы были, вот в этом черном дипломате и в его руках. Сейчас нужно было собрать совет всех директоров компаний своих и Джексона и все утвердить и себя как главного генерального директора и президента всех бизнескомпаний, предприятий и заводов. Если так дальше пойдет, то он пойдет и дальше к еще большему повышению.
Это была уже жажда власти. Мирового господства, которое само шло в руки и уже могло быть не за горами. Скоро он будет среди тех, кто правит всем миром. Одним из таковых лидеров мирового порядка. Войдет в их узкие и тесные, непробиваемые соответствующие круги. Туда куда попадают только лидеры и невероятно богатые люди. Он, возможно, войдет даже в круг самого Американского президента и его семьи. В один ряд встанет с английской королевской семьей и войдет в совет самой Европы. О таком даже не мечтал сам его покойный друг в прошлой теперь уже жизни Рональд Джексон.
— «Эх, зря, ты так со мной поступил, Рональд Джексон» — думал сейчас он,
забыв обо всем. И даже о возможной или даже вероятной теперь, опасности — «Зря разорвал все отношения. Ты хотел посадить меня за решетку. Сдал полиции. Зря подставил, так, некрасиво, Рональд Джексон, зря. Ты проиграл, я выиграл, сам теперь с небес это видишь. И, наверное, материшь меня, на чем свет стоит, и проклинаешь. Но, бизнес, есть бизнес, Рональд. Бизнес, есть, бизнес – он повторил, и добавил к сказанному — Не я тебя пришил, но я рад, что так все завершилось. Спи спокойно в могиле и живи тихо на Небесах».
Машина снова проскочила незнакомый доселе, какой-то, длинный на вираже поворот и какой-то незнакомый перекресток. Виктор пропустил это снова из виду, закрыв свои глаза и мечтая о прекрасном. Все, думая, какой он все-таки, молодец. Был и останется таким и станет еще на несколько миллиардов богаче, чем был.
Перелет в Майами из Нью-Йорка был недолгим. Сели мягко. И вот теперь, Виктор ехал домой к своей семье. Правда, придется опять, объясняться, что да как, своей жене Ирине. И дочку успокаивать Ленку. Особенно, после этой трагедии с семьей Джексонов.

***
Вик пробрался в рубку «Зенобии». Нужно было что-то все же делать. Он хотел снова запустить маршевые главные двигатели яхты. Он знал теперь, как это делается. Его научила Джема. Только, где она была, он теперь Вик не знал. Ни в каюте ее не было, ни в командирской главной рубке управления круизной яхты.
Вик боялся с ней теперь встречи. Прошлый раз был для него жутким. Заперевшись в каюте с Гердой, он долго не выходил наружу. А тут все же решился.
Корабельная рубка была пуста. Да и Джемы нигде не было вообще. Он был без понятия, что Джемы, уже вообще, не было в живых.
Он стоял теперь, у главного экрана монитора и пульта запуска, и управления круизной яхтой.
Вик пытался запустить снова маршевые главные двигатели. Надо было все же, что-то предпринять. Хотя бы еще раз.
Он щелкал все переключатели, открыв голографическую звездную карту галактики. И, даже, навел и настроил автопилот и проложил маршрут до внешних границ края газопылевого первого крайнего рукава галактики. Он все же, включил сами двигатели, но, они при запуске, снова заглохли.
Он лихорадочно снова переключал все на главном пульте «Зенобии».
— Только бы, снова запустились — произнес он дрожащим голосом.
— Пытаешься спасти свою душу — услышал он за своей спиной.
Голос был женским, нежным и ласковым, как у любовницы Герды. И Вику показалось, он слышал его уже где-то.
— Бежать пытаешься, любимый, мой — голос снова, прозвучал, и Вик шарахнулся от пульта управления, и вообще из самой рубки яхты. Он ломанулся бегом вдоль стены коридора в сторону жилых кубриков. Туда, где были Герда, Лаки и Кармела.
Он летел по коридору с вытаращенными своими синими глазами. Совершенно не замечая ничего. И проскочил все отсеки. Он добежал до каюты Лаки и Кармелы.
Вик давай, молотить своими руками, барабаня по двери, и она вдруг открылась, как он и сам не понял. Но, она в этот раз открылась сама. И из нее на него, прямо, вывалился сам Лаки. Он, упал ему на руки, и Вик отскочил, поймав падающего своего друга. Перепуганный еще больше, чем был до этого.
Лаки был мертв и уже, похоже, давно. Лаки был прострелен насквозь из лазерного пистолета.
Вик опустил друга на пол коридора. Он осторожно посмотрел вглубь самой жилой каюты, и увидел на постели лежащую и смотрящую в потолок кубрика его подружку Кармелу. В руке у нее лазерный пистолет.
У этой заполошной Кармелы, был, всегда с собой лазерный маленький пистолет. Вик это знал, как знали все в их туристической молодой озорной команде. Кармела взяла его с собой в этот полет в качестве дополнительной, если, что защиты. И вот. Применила. Против себя и своего любовника и дружка Лакки. Но как?! И почему?!
Вик был в ужасе. Они убили себя. От безвыходности и ужаса, что одолел обоих. Или саму Кармелу. Но она забрала с собой и Лаки.
Вик вошел в кубрик. Быстро, и оглядываясь ошарашено по сторонам. И назад на дверь, и порог, где теперь лежал его убитый любовницей Кармелой, друг Лаки.
Вик разжал пальцы у Кармелы на правой в сторону отброшенной руке. И взял ее К-229 «WARBAТLER». Маленький дамский лазерный пистолет, модификация более крупных, таких же пистолетов, военного образца, К-217 и К-219, не продаваемые на рынке свободно, впрочем, как и этот. Но отец Кармелы был военным и подарил, видимо дочери эту опасную убийственную игрушку. Хоть, эта модификация была в свободном ходу, для личного пользования в пределах земли и ближнего космоса до внешних границ солнечной системы. Но таким молодым соплякам было по законам запрещено ее иметь. Да и вынос его за пределы Плутона гражданскими лицами, считался весьма жестким правонарушением, и контрабандой оружия. И Кармела могла за это получить срок на Ганимеде, спутнике Юпитере, где были тюремные колонии для несовершеннолетних преступников. Так как совершеннолетие по земным законам 3029 года, измерялись возрастом двадцатипятилетия. Но, сейчас, это, уже не имело никакого значения. Кармела была, мертва, как и Лаки. Она прострелила себе голову, и у нее от виска до виска, сквозь ее локоны русых закрученных в дикой прическе волос, была дырка и круговой ожог вокруг. Дырка с другой стороны и тоже ожег. И ни пятнышка крови. Кровь, просто, запеклась от высокой температуры лазерного выстрела. Все говорило, что они от паники и страха просто сошли с ума. Наверное, умом тронулась сама Кармела, а Лаки пытался выскочить в коридор, чтобы спастись от ее сумасшествия. Кармела захотела покончить с собой. И она не могла, вот так просто расстаться со своим любовником Лаки. И пристрелила его у двери. Потом, застрелилась сама в этой постели, где они до этого занимались любовью. Потому, что были оба, совершенно, голые и постель вся была измята под лежащим телом мертвой Кармелы. А их обоих, обувь и одежда валялась по всей каюте двух теперь уже мертвых любовников.
Вик схватил пистолет и выскочил в коридор корабля. И тут же, следом услышал дикий звериный сумасшедший смех, который переливаясь, превращался в смех сумасшедшей женщины.
Вик обернулся и выстрелил на этот напугавший его снова звук.
Луч, вырвавшийся из К-229, ударился о дверь открытой каюты Лаки и Кармелы. И сделав рикошет, в свою очередь, угодил теперь в оконный в длинном переходном коридоре иллюминатор «Зенобии», срикошетил в стену и обшивку коридора. Прожигая саму отделочную из хромопластика белую панель. Пошел едкий неприятный дым с оплавленных краев маленького косого под углом отверстия.
Вик отскочил спиной в сторону к правой стене коридора, пошел медленно боком, прижимаясь, к стене и постоянно оглядываясь по сторонам в ужасе вытаращив свои перепуганные глаза. Все время, глядя туда, откуда только, что был слышен дикий, тот женский и звериный истеричный сумасшедший смех.

***
— «Там дома, наверное, слезы и траур» — думал, ухмыляясь, Виктор — «Все теперь, думают о похоронах этой гангстерской криминальной в Майами семьи.
Надо было теперь думать о полиции Майами и следствии, которое может быть после смерти семьи Джексонов. И его будут, вероятно, таскать по этому поводу.
Но он открутиться, ведь деньги все сделают. Надо сначала успокоить свою семью. Сделать вид, как ни в чем, ни бывало. Ну и вид, не причастности к этому кровавому делу. Точнее, переделу сфер влияния путем ликвидации тех, кто предал его, и подставил. И никакой жалости и, никакой пощады, и сочувствия.
— « Главное теперь семья» — думал Виктор — «Надо утрясти эту ревность своей супруги Ирины. Надо с ней поговорить, и все уладить. Теперь, это главное. И Ленка. Главное, моя, Ленка. Я люблю их обоих. И Лаура теперь, далеко и уже, наверное, не встретиться больше на его пути. Она уехала, навсегда в Сан-Франциско. И хоть он ее по-прежнему безумно любит, но, придется забыть о ней».
Машина, снова, куда-то, еще раз свернула. И за ней пристроилась еще одна легковая, похожая на большой Jeep Grand Cherokee XJ. Но, Виктор не обратил внимание. Он подумал, что это его Николай со своими, точнее его наемными охранниками молодчиками.
А на повороте одной одного из четырех перекрестков стояла большая фура. Груженая, видимо, еще для веса, чем-то тяжелым. Она стояла и сверкала яркими фарами на повороте дороги за железнодорожным переездом. Почему с зажженными фарами, потому, что было уже поздно, и была полночь.
Виктор спешил домой. Прилет самолета был поздний. Да, и время несколько растянулось сейчас с этими объездными дорогами. Виктор начал даже подгонять Федора водителя, чтобы тот выжимал больше газа.
Тот сказал, ему, что скоро вывернет на центральную дорогу. И поедут они, еще быстрее.
— Давай, жми, Федор — он скомандовал своему личному водителю.
И тот, качнул головой с переднего сиденья водителя дорогого миллионного лимузина.

***
— Они покончили с собой! — произнес в ужасе Герде, врываясь в их совместный на двоих любовный кубрик Вик – Я, прибежал к ним в их кубрик. Открыл их запертую дверь и там…! И этот жуткий громкий голос по всему кораблю! Здесь есть кто-то, Герда! И мы ему нужны! – он произнес ей, в панике напугано и громко, потом добавил — Я нужен! Не знаю даже, почему!
Вик сполз по стене каюты, глядя в перепуганное и осунувшееся лицо своей любимой брюнетки красавицы Герды. Та, стояла и смотрела, на него. У Герды тряслись ее полненькие смуглого оттенка ноги, под подолом наброшенного, на ее почти нагое тело халатиком. Она тряслась от ужаса и страха целиком вся.
Ее двадцатилетней красавицы чернобровое такое же смуглое, как руки и ноги, личико, было каким-то, не таким, как раньше. Да, и не могло уже быть другим.
Герда не выходила уже совсем из своего с Виком жилого кубрика. Она боялась всего. Любого теперь, шума на корабле, и любого шороха по его обшивке. Сейчас стояла у самого угла жилой каюты и закрытого плотно бронированными жалюзями окна. Она, буквально, как напуганная кошка. С взъерошенной черной растрепанной вьющейся волос шевелюрой, смотрела на то, что пугало ее. А то смотрело на нее.
Оно было уже здесь, и Герда видела его своими карими перепуганными девичьими глазами. Его не сдерживали ни металлические переборки корабля, ни окна, ни двери.
Она, сейчас не слышала, что говорил ей ее любовник и дружок Вик. Она была во власти мощной дикой звериной и развращенной силы, что ворвалась с ее любимым Виком сюда в эту жилую комфортную двоих любовников звездных туристов каюту. Под гипнозом и в смертном оцепенении. Теперь Герда не тряслась от охватившего ее жуткого страха. Она быстро вся видоизменялась изнутри. И становилась им, тем диким зверем и существом из самих глубин и самых черных бездн Ада. Околдованная, тем, кто захватил ее и ее разум, она сейчас вся изнывала от неистовой дикой развращенной любви и горела вся внутри жарким любовным неуправляемым огнем. Ее карие девичьи глаза поменяли свое выражение, как и Герды смуглое оттенком нежной бархатистой кожи ее миловидное личико. Оно смотрело теперь ее глазами на перепуганного и шарахающегося по каюте, из стороны в сторону с лазерным пистолетом в правой руке Вика. Смотрело жадно и развращенно. Желая его всего целиком. Его души и его мускулистого молодого любовника тело.
— Ты, не слышишь меня, Герда! — прокричал, уже громко ей Вик — Они убили себя там, в той своей каюте! Они мертвы, мертвы оба! И Лаки и Кармела! Тут все мертвы, кроме нас двоих! Все, Герда! как и все на этом гребанном корабле кроме двоих нас! Мы тоже тут умрем, Герда! Тоже! Этот корабль станет и нам могилой! Могилой среди этих гребанных горящих смертью звезд! И я, не знаю, что теперь делать?!
Вик посмотрел на валяющиеся, на высоком каблуке туфли Герды. И ее черное в стороне, прямо на полу платье. И, прочую разбросанную по всей каюте девичью одежду.
А потом на свою, стоящую у каютного окна в углу самой каюты и пожирающую уже его алчным хищным и любовным взором своих карих, почти черных глаз Герду.
Он остановился в растерянности, глядя как та, спускает медленно с себя свой, распахнув короткий по голому красивому девичьему телу халатик.
— Герда — он произнес ей, растерянно и уже не на шутку испугавшись снова — Я не знаю, что и делать.
— Как и, я — вдруг, очень ему тихо, произнесла любовница Вика двадцатилетняя Герда.
Герда, нажав на кнопку на оконной овальной раме, отворила бронированные на кварцевом толстом стекле иллюминаторе жалюзи. В каюту ударил яркий от желтого солнца гиганта ослепительный свет. Там, за окном и мимо самого окна пролетала черная пыль и мелкие астероиды.
Герда сейчас вся была озарена через оконный, корабельный из кварцевого толстого стекла иллюминатор светом яркого желтого солнца.
«Зенобия» вся была сейчас в облаке черной пыли. Планетоид и его атмосфера поглотил целиком звездную туристическую яхту.
— Герда. Я не знаю, что делать?! — в панике твердил одно, и тоже Вик.
— И это все? – спросила его, как-то неожиданно игриво его Герда, сделала удивленные глаза и выражение милого восхитительной красоты девичьего молодого личика.
— Все? – произнес Герде, вопросительно, оторопевая от ее нелепого вида, сам до жуткой дрожжи, перепуганный Вик.
Герда, вдруг засмеялась, как сумасшедшая на всю каюту. Ее лицо было просто сейчас диким и безумным. И это была уже не Герда.
— Иди, ко мне, мой, Вик — произнесла она — Иди, ко мне. Мой звездный странник. Мой вечный ненасытный любовник. Я хочу насладиться последний раз с тобой любовью, пред тем, как погибну здесь в этом космическом аду. Вик, мой ненаглядный и, всегда, любимый.
Вик было шарахнулся в двери, но двери перед ним захлопнулись намертво.
Сзади раздался снова смех, громкий. Не совсем даже женский. Какой-то смешанный и дикий. Тот самый из коридора.
— Иди сюда и обними меня, любимый – произнесла ему Герда, сверкая своим почти черными карими алчными до похоти и секса глазами.
И Вик подошел. Он подчинился. Хоть и трясся весь от ужаса, но подчинился.
Он, подошел к своей любимой и обнял ее. Сейчас внутри Вика, что-то тоже происходило. Он, словно сам был не в своей собственной власти. Им также управляли, как и Гердой. Вик был полон дикого безумного теперь отчаяния, и еще одиночества.
Вик был теперь один. Один с Гердой в невероятно огромном практически безграничном космосе. И никто, так вероятно, и не узнает, где они теперь, и никогда уже не найдет их. Может случайно, когда сюда прилетят, какие-нибудь исследователи, но их уже давно здесь не будет. Не будет в живых. Может и «Зенобии» уже не будет. Так куски обшивки. И детали среди пыли и астероидов.
Может, ее сотрет саму в пыль эта черная подвижная густая и жесткая, как терка масса. Может, разобьет в дребезги, какой-нибудь блуждающий астероид. Или все-таки, проглотит окончательно и растворит в себе этот черный адский планетоид. И только желтое солнце, класса Y с двумя V S –класса, небольшими планетами, да еле различимые, из-за черной пыли звезды, будут свидетелями этой кошмарной трагедии. Они, по-прежнему, будут сверкать в черном покрывале безграничного ледяного космоса, как ни в чем, ни бывало. Вечно и до скончания всех времен и существования Вселенной.
Вик схватил Герду. Поднял перед собой, поднеся к постели и бросил на нее свою одержимую, как и он сам, демоном перекрестка красавицу любовницу.

На краю Вселенной

Сброшенная вся одежда двух неистовых в любовных страстях любовников валялась на полу жилого в полумраке кубрика. Она была разбросанная по всей каюте.
Вик стонал, весь мокрый от текущего по его телу скользкого жаркого любовного пота. Герда скакала, как сумасшедшая на его торчащем детородном члене.
Он смотрел на нее. На выгнувшееся, на нем голое, такое же мокрое, и скользкое в поту девичье сотрясающееся в сексуальной агонии тело. Они оба сегодня, почему-то, доведя себя уже до предельного любовного состояния, все никак не могли кончить. Такого не было никогда. Словно, что-то с ними обоими произошло. Что-то или кто-то растягивал их сладостное сексуальное удовольствие. Возможно, даже для самого себя, используя их двоих. И их обнаженные красивые молодые тела. Изводя на, нет в жарком любовном сексе.
— «Не могу кончить, почему? Может, это психический стресс» — думал сейчас Вик.
Все кругом вызывало стресс. Страх и ужас. Это, возможно даже был акт отчаяния. Он и привел к такому. Ведь, они, одни уже остались на круизной этой яхте. Без надежды на спасение. Этот безудержный секс, и был самим отчаянием. Чем радость им обоим. От постоянного страха погибнуть здесь среди звездной пыли и астероидов. Среди этих неизвестных и не изученных планет, возле этого желтого яркого жаркого иноземного чужого совершенно солнца.
Любовница Герда, раздвинув в стороны свои полненькие смуглые бархатистой нежной кожей ноги, энергично и без остановки, истекая потом, елозила вверх и вниз, на вонзенном в ее промежность торчащем детородном возбужденном и твердом, как стальной стержень члене любовника Вика.
Герда была сама в отчаянии, но не могла остановиться и кончить. То, что было в ней, изводило ее и заставляло это делать без перерыва. Она прыгала на лежащем под ней на постели Вике, и била его по груди сжатыми своих рук кулачками.
— Герда, милая, осторожней – произнес сквозь любовные стоны любимой Вик, не понимая ее такую дикую сейчас практически сумасшедшую энергию в сексе между ними.
Он ее не видел такой никогда. Герда была всегда гораздо аккуратней и мягче в ласках. А сейчас, она искусала его до крови всего. И, скакала на его торчащем возбужденном члене, как безумная.
— Что, тебе не нравиться — услышал он из ее пылающих жаром любви девичьих уст. Как то, жестко и не свойственно самой Герде.
— Уймись немного, милая моя — сквозь стон произнес он, снова ей — Милая, пожалей меня, и мой член, любимая.
Но та, только усилила натиск и начала бить по лицу его своими руками.
— Герда! — прокричал Вик — Герда! Это уже слишком! Ты что, совсем, что ли! Остановись! Сейчас, же!
Он стал закрывать лицо руками.
По каюте молодых двух любовников разлился дикий звериный рев.
Он в ужасе прокричал — Ты не Герда! Так Герда, никогда не делает! Кто ты?!
— Это тебя надо спросить, любимый мой, Вик — проговорила другим уже женским голосом его, сверкнув огнем адского пламени в черных глазах Герда. Уставившись на него пристальным диким звериным взглядом. Взглядом готовым сожрать Вика всего и целиком. Она продолжала прыгать на нем и заниматься с ним любовью.
И в тот же момент, Герда и ее, теперь, мертвое измученное страстным сексом мокрое от текущего горячего пота голое девичье двадцатилетнее тело, отделилось от тела другой женщины, более старшего возраста. Оно, тут же слетев с постели, и пролетев горизонтально и прямо по воздуху несколько метров, ударилось о противоположную от кровати стену жилого корабельного кубрика. Точно сброшенная верхняя шкура или чья-то верхняя одежда. С громким стуком и со сломанными практически всеми костями внутри и раздавленными всеми органами тело любимой Виком любовницы Герды, упало как тряпичная игрушка, кукла на пол у стены их каюты. А Вик увидел другое совершенно, женское лицо. Очень красивое, но, чужое, совершенно и ему не знакомое. Лицо и голову над собой в распущенных по плечам и спине вьющихся длинных, как змеи черных волосах. Мокрых, слипшихся от крови.
В ушах золотом сверкали большие сережки. И глаза. Глаза ее, черные и пронзительные. В которых Вик увидел всполохи и отблески красного мерцающего огня.
Она, незнакомая молодая, лет не старше тридцати женщина брюнетка, была вся в текущей ручейками алой крови и в остатках внутренностей его убитой и растерзанной любовницы Герды. Вся мокрая и липкая. Но невероятно красивая.
— Что ты, так раскричался, словно девственник! — прорычал дикий, сидящий на его торчащем детородном члене демон — Да, и подружка твоя, та еще, шлюха!
— Кто ты, черт тебя бери! — напугавшись еще сильнее, заорал на всю каюту, уже пытаясь вырваться из рук демона, Вик.
— Именно, черт, любимый — произнес ему Цербер.
— Убирайся с меня ты! Тварь! – Вик, прокричал сидящей на нем неизвестной ему довольно молодой красивой, с полненькой окровавленной грудью и торчащими возбужденными сосками, женщине. Женщине ведьме, пригвоздившей его к постели любовников обнаженное полностью двадцатилетнее тело.
Каюта вся озарилась ярким алым пламенем. Стало нестерпимо жарко как в раскаленной печи.
Кровь подружки Герды стекала с гибкого тела новой жуткой неистовой скачущей на торчащем члене Вика новой любовницы прямо на него, капая с свисающих над ним женских длинных волос, и прямо ему в самое юношеское двадцатилетнего парня лицо.
— Раньше, ты так, не говорил, Вик — проговорил ему, продолжая, прыгать на нем и его торчащем детородном мужском члене демон ночи и перекрестка. Раздвинув еще сильнее в стороны ноги, и скользя раскрытой промежностью, вверх и вниз по торчащему и затвердевшему Вика половому органу, добавил — Раньше, ты был, более обаятелен. И приятен в общении, милый мой, Вик. Или быть точнее, Виктор.
Внезапно эта невероятной красоты женщина остановилась. Сидя на нем, и его детородном торчащем члене, она уставилась в его синие перепуганные двадцатилетнего мальчишки глаза. Положив свои обе, сильные демона руки на его грудь. Придавливая Вика к постели. Сжигая его своим, тем, черным адским взглядом, взглядом жадным до секса, крови, мук и страданий глаз.
— Ну, здравствуй, Виктор — прорычал сквозь зубы Цербер. И, мгновенно, схватил Вика было, пытавшегося, оказать ему, хоть какое-то сопротивление своими женскими голыми руками, за его голые, мускулистые руки. Теперь, как оказалось, бессильными и даже бесполезными в этой неравной по силе схватке.
Зверь, раскинув руки Вика, растянув их по постели и по сторонам.
— Кто такой, Виктор?! – прокричал в кошмарном диком ужасе и панике, прижатый и схваченный руками демона за свои раскинутые в стороны руки Вик.
— Это твой старый хорошо знакомый из иного мира, мой мальчик Вик — произнесла невероятно красивая, сидящая своей промежностью на его торчащем члене окропленная алой кровью Герды женщина. Наклонившись к нему своим лицом, и целуя его своими сочными алыми сладострастными губами. Сверкая красивыми из золота серьгами. Свесив свои черные вьющиеся, и шевелящиеся на ее голове, как змеи над ним длинные спускающиеся до его перепуганного в панике и ужасе молодого юношеского лица мокрые от крови слипшиеся волосы. Раскачивая своей перед его лицом полненькой размера четвертого большой облитой кровью женской грудью с торчащими сосками. Куда большей даже, чем была у его подружки Герды.
— Хорошо знакомый тебе, Вик — произнес демон — Узнаешь?
Она потерлась торчащими возбужденными твердыми сосками своей груди о его лицо.
— Узнаешь? – произнесла черноволосая, чернобровая и черноглазая, невероятной красоты молодая, лет не старше тридцати женщина любовница.
— Не знаю я никакого Виктора — проорал ей Вик, пытаясь на подушках крутить своей головой из стороны в сторону, уворачиваясь от торчащих груди ее сосков. От капающей прямо в свое лицо, глаза и рот теплой липкой алой крови убитой своей любимой. Еще раз дернувшись, но было все бесполезно. Как и самой этой демонице женщине сопротивление.
— Напротив, ты его отлично знаешь, человек по имени Виктор — произнес, глядя на него, оскалив свой жадный и безжалостный по-звериному рот, демон ада — Это ты, и есть Вик. Ты из прошлого. Это ты, продал, когда-то, себя мне. Ты продал свою грешную душу. И она теперь моя.
— Я тебя вообще, не знаю! — прокричал Вик — Ни знаю я, ни какого Виктора из прошлого. И это не я!
— Да, ну, мальчик, сладкий мой — произнес, демон женщина. Скрипя сжатыми зубами, продолжая ерзать на его члене — Ну, немудрено, ведь прошло столько времени. Запамятовал, значит, придется напомнить тебе. Когда ты заключил со мной договор, вокруг тебя только лилась и лилась кровь. Да стояла с косой сама смерть. И в прошлом, и в настоящем, мой мальчик, Вик. Мой любимый и ненаглядный, Виктор. И пора тебе увидеть то, что ты забыл совсем из всех своих прошлых жизней.
И она, схватила, его своими руками голову. Сжав длинными в золоте перстней пальцами Вику его юношеское лицо. И Вик увидел, какую-то, странно знакомую ему непонятно откуда-то деревню. Древнюю деревню, которую он никогда не видел вживую. Это все было из невероятно далекого прошлого. Четырехсотлетней давности.
Он увидел некий ночной освещенный горящими в небе звездами и желтой луной перекресток. Какой-то, в убитом, потрескавшемся полуразрушенном в ямах бетоне. Таких дорог уже на всей планете земля давно никто не строил, и вообще не было в его времени. Увидел, свет горящих фар от какой-то тоже невероятно древней колесной машины. Ну, наверное, из музея далекой древности. Та машина пролетела сквозь его, перепугав до смерти Вика. И унеслась дальше в темноту ночи.
Само время отнесло его обратно в далекое прошлое, где он был тем самым Виктором. И Виктор, что сейчас был Виком, увидел ее, вышедшую из темноты ночи на том деревенском перекрестке и стоящую перед ним.
Это была она, лет тридцати невероятной привлекательности черноглазая и черноволосая красотка, что прыгала снова на нем и его детородном члене. Стонала, закатывая в экстазе и оргии свои женские убийственной красоты пылающие огнем ада глаза.
Она убила его Герду. Эта кошмарная адская тварь с именем Цербер. И теперь хотела, вероятно, убить и его, Вика.
Вик видел ее и видел все. Как когда-то невероятно давно и не в этой даже жизни заключил тот адский договор с этим демоном перекрестка у древней с колоколами церквушки, которой уже, наверное, не было на этом свете. И того древнего кладбища. Он, почему-то знал это место. Знал все из того прошлого. Своего прошлого, которого и не было совсем. А может, и было. Все переплелось в голове Вика. И настоящее и прошлое. Каким-то образом связанное одно с другим чрез такие расстояния и потоки самого времени. Необъятные космические дали и пространства.
Он лицезрел старинное древнее кладбище и покосившуюся с синими куполами церквушку в какой-то деревне со странным названием Овсянка.
В его мире, мире Вика людей никто не хоронил, их просто кремировали по всей земле. Да, и люди практически уже не умирали. Они могли сохранять свою молодость до самой смерти. Смерть была принудительной. Связанной с пресечением перенаселения планеты.
То, что он видел, представляло историческое прошлое земли.
Вик вспомнил, что когда-то был неким Виктором. Он был гораздо старше. Возрастом. Потом, вспомнил, себя уже старше возрастом и свою жизнь в Америке. Он был криминальным бизнесменом. Он вспомнил, как руководил большими бизнес-компаниями и владел даже банками. Свою семью, жену и дочь. Он вспомнил даже любимую им, там, втайне от семьи и жены женщину. Молодую и невероятно красивую. Одно лицо с тем лицом, что было перед ним. Некая Лаура. Лаура-Цербер.
— Цербер! — прокричал сдавленным истеричным перепуганным голосом Вик.
— Он самый, милый мой, мальчик — прошипел, как змея, демон ночи, остановившись опять, и замерев, на торчащем Вика детородном члене — И ты давно в моем мире и в моих руках.
— Нет! Нет! Пусти меня!- прокричал Вик, дергаясь из стороны в сторону и пытаясь сбросить с себя жуткую смертоносную погибельную адскую тварь. Но не мог вырваться из цепких женских невероятно сильных голых рук Цербера.
— Ну, что, вспомнил, человек по имени, Виктор? — произнес демон, уставившись своими черными глазами на него. Свесив свою с распущенными и растрепанными вьющимися длинными волосами по спине и плечам голову над его лицом. Уставившись прямо своими черными, как бездна ледяного жуткого мрака неподвижными глазами в синие в смертном отчаянии глаза Вика.
Из уст зверя раздалось звериное дикое хищное рычание.
Кругом постели все горело в ярком пылающем огне. Измочаленное исковерканное и переломанное тело любовницы Герды. Валяющаяся на полах каюты разбросанная вся одежда. В жилой каюте стояла непереносимая жара.
Из демона Цербера женского голого гибкого красивого с полной торчащей сосками в лицо Вика грудью исходил огонь и дым. Дым распространялся по всей каюте. Руки демона ночи, оторвались от рук Вика и снова упали, но уже его голую широкую мальчишескую двадцатилетнюю голую грудь. Они, вонзились в нее острыми уже торчащими кривыми на окольцованных перстнями пальцах когтями. И тут же до локтей покрылись чешуей змеи. А женское тело адского демона запылало все ярким огнем, и из него повалил густой во все стороны черный дым. За плечами демона ночи и перекрестка раскрылись огромные в обе стороны от спины огненные крылья. А за спиной и из задницы демона вылез длинный хвост наполовину змеиный и с живой ядовитой головой змеи.
Вик закричал еще сильнее от боли. И тут же увидел перед собой громадную с красными глазами трехглавую собаку. Собака, оскалившись длинными острыми коническими огромными клыками на всех своих трех головах, заговорила с ним — Ну, что вспомнил меня? Все вспомнил, человек по имени, Виктор? Ничего не упустил из своих воспоминаний? Это ты, виной всему, что случилось там, в далекие девяностые. Это ты, все натворил, человек по имени, Виктор. Это твое, желание все изменить. Все вокруг и свою жизнь, привели к этому.
Вик, сейчас перед собой видел все. Все, что было и случилось именно с ним когда-то.
Он увидел свою семью. Жену Ирину, и дочь Ленку. Своих подельников по кровавому бизнесу девяностых в разрушенной стране под названием Советский Союз. Вик, тогда уже как Виктор, увидел себя в возрасте сорока лет. Увидел всех, кого, пришлось, когда-то, убить, из-за денег и передела сфер влияния. Увидел все, что творилось, когда-то давно, очень, давно. Увидел войны. И еще много чего. И самое главное.
Он жил там. И в возрасте сорока лет, и в возрасте пятидесяти лет.
Вик, увидел себя пятидесятилетним миллиардером. Он, увидел, как занимался бизнесом. Перед глазами мелькали огромные деньги. Он уже Виктором, увидел свои заводы и банки. Проворачиваемые сделки. С какими-то людьми, такого же, как и он сословия.
Вик и он же Виктор увидел свою охрану. И своего будущего убийцу и предателя телохранителя и доверенного Николая. И, всех, в огромном, загородном своем доме на Майами. Увидел семью некого Рональда Джексона и его жуткую смерть, руками тех, кому сам задолжал. И, которые сговорившись с Николаем, теперь ждали его на перекрестке ночной дороги. Вооруженные до зубов пистолетами и автоматами, они были готовы убить Виктора прямо в его дорогом миллионом летящем по ночному шоссе лимузине.
— Я все вспомнил – произнес еле слышно, выжатый донельзя убийственным, изматывающим, непотребным, развратным и греховным сексом, в диком ужасе еле живой Вик.
Он практически уже не двигался и уже не стонал.
Он наконец-то весь измученный и ослабленный, кончил, молча и тихо. И, кончила она.
Демон ночи и перекрестка прейдя в себя после затяжной сладостной половой оргии, снова уставился в упор на него и в Вика синие глаза своими черными с адским в них огнем глазами.
— Вспомнил! — прорычал диким злобным ревом, сотрясая весь жилой яхты «Зенобия» кубрик, сидящий на Вике Адский зверь. Демон, снова свесился своей головой и женским лицом, почти соприкасаясь с лицом Вика, уронив на него все свои черные, извивающиеся длинными густыми мокрыми от жаркого пота окровавленными, слипшимися локонами волосы — Значит, вспомнил — произнес уже голосом земной женщины, весь объятый языками жаркого пламени и в клубящемся черном дыму ему демон Ада.
— Цербер — произнес Вик, отключаясь от смертельного погибельного ужаса. С расцарапанной в кровь острыми демоническими звериными когтями голой грудью. И под колокольный несущийся, откуда-то из глубины веков из самой беспредельной безбрежной глубины космоса и через всю звездную огромную галактику звон.
Откуда-то с самого края Вселенной. Три удара колокола. Три раза, звонко, как погребальное эхо, и он потерял сознание.
— Значит, вспомнил – он еще раз услышал голос зверя Ада — Все вспомнил. А ведь, все могло быть и по-другому.

***
Виктор попал под прицельный огонь сразу трех автоматчиков. Прямо в машине, съехавшей с дороги в кювет. На полпути к своей загородной вилле.
Фура, сбившая его с водителем Федором машину, полетела дальше. А эти трое с автоматами, стали поливать Виктора шикарный дорогой в полтора миллиона долларов лимузин очередями из автоматов. И вскоре все было кончено.
Он, Виктор, уже израненный, открыв еще в последних конвульсиях своего издырявленного пулями тела дверь, вывалился из машины. Упав на землю. Глядя на своих убийц.
Над ним возник его подручный качек телохранитель и охранник Николай. Он, стоя над ним в черных солнцезащитных очках. Вырвав из его окровавленных рук его ценные на миллиарды долларов документы, и доставая из-за пазухи и брюк свой амеровский любимый кольт M1911 0.45мм калибра.
— В этом деле нет друзей. Ты, помнишь, сам такое мне говорил, хозяин — он услышал от Николая свои же недавно сказанные ему слова. И тот, прицелившись, произвел еще несколько выстрелов в него и в его водителя Федора. И все было кончено.
Все это случилось в полукилометре от их загородной огромной двухэтажной виллы на Майами, на дороге, где они с водителем Федором были уже мертвы еще до того, как успели, хоть что-то понять.
Виктор напоследок смог еще увидеть, только те черные, как беспросветная мгла глаза Цербера. Когда пули от автоматных очередей вонзались в его тело, руки, и ноги богача миллиардера Семенова Виктора. Он, вдруг увидел себя там на той между Дивногорском и Красноярском Овсянской дороге. Вновь, как тогда, лет десять назад. И вся его жизнь перемоталась в обратную сторону. Он увидел всех, кого убирал со своей дороги при строительстве своего многомиллиардного капитала.
Он, снова увидел те глаза Цербера. Стоя на том деревенском с потрескавшемся асфальтом перекрестке четырех дорог. Эти, черные, как ночь ее глаза, просто пронзали его насквозь, как расстрельный приговор за преступления, и как те летящие пули от автоматов его врагов.
Ее красивое чернобровое и с черными глазами миловидное с алыми губками личико. Она приветливо и хитро улыбалась ему. Она шла к нему навстречу на своих высоких шпильках каблуков туфлей в том черном, как сама ночь красиво облегающем ее гибкое женское тело вечернем платье. Вся обвешанная сверкающим золотом.
— Лаура — он прошептал ей страстно, снова ее, целуя, как тогда в том Нью-Йоркском отеле на двенадцатом этаже, на этом перекрестке ночью — Лаура, любовь моя — умирая, он произнес вслух, несколько раз это ее имя. Не имя своей жены или дочери, а ее имя. Той, что любил по-настоящему и безумно, как сумасшедший. Ради которой, был готов на все. Даже на предательство своей бессмертной живой человеческой души и самой страшной жуткой безвременной смерти.
Она, опять, ласкала его так нежно, как не может ласкать ни одна земная женщина. Говоря ему сквозь дикий звериный демона стон, как одиноко там всем им в Аду, сверкая огнем и всполохами красного мерцающего пламени в тех черных своих, как сама темнота демонических глазах.
Это был конец. Конец сорокалетнему Семенову Виктору, погибающему под колесами сбившей его легковой машины, что пронеслась через ночной перекресток на большой скорости. Эти последние три выстрела из 0.45мм амеровского кольта в руках доверенного предателя и телохранителя Николая. У той покосившейся уже от времени старенькой церквушки, прозвонившей три раза в ночи в свои колокола по его убиенному человеческому телу и проданной в самый Ад душе Семенова Виктора.
— Цербер. Лаура. Я твой навеки – он успел еще произнести, уже падая на землю и умирая. А эти его последние слова разнеслись гулким звонким эхом среди далеких звезд, мерцающих и пылающих яркими огоньками, провожающих мимо себя пролетающий на сверхсветовой огромной скорости звездный корабль.

***
Он появился как-то внезапно. Проскочив чудом огромное пространство усеянное метеоритами и туманной белой газопылевой дымкой, простирающейся на многие практически безграничные галактические километры. Среди ярких сверкающих звезд. В районе, совершенно еще пока не отмеченном на всех звездных картах. Посеченный мелкими астероидами и весь изувеченный до неузнаваемости. Без пушек и антенн. С выбитыми оконными иллюминаторами и вывернутыми наизнанку защитными бронированными жалюзями. С разорванными в глубоких трещинах бортами. С разрушенными внутри корпуса от перепада давления дверями, переборками и отсеками.
Он пролетел на своем автопилоте половину Вселенной. Без своего звездного экипажа и своих находившихся на его борту пассажиров. На последнем издыхании и остатках своей разгонной скоростной остаточной инерции без своего ядерного топлива. Теряя постепенно свою сверхсветовую скорость.
Ему повезло. Он угодил в вихревой сверхмощный силовой поток вспыхнувшей недалеко от него сверхновой звезды, что придала ему еще сил и выбросила звездную круизную туристическую яхту «Зенобию» к внешним границам галактики. Тут ее и нашли. Мусорщики, что занимались ловлей и переработкой плавающего в невесомости космоса каменного бесхозного мусора во внешнем огромном кометном кольце и облаке Оорта. В месте рождения комет и самой орбиты Плутона.
Они зацепили яхту «Зенобию» на буксир, когда та, совсем уже потеряла свою скорость и зависла среди облаков газа, пыли и льда.
«Зенобия» на аварийной автоматике включила экстренное торможение. Израсходовав последнее свое ядерное топливо. И попав в силовое гравитационное магнитное мощное поле базы космических мусорщиков, она остановилась.
На этом корабле нашли одного только Вика. В полуразрушенном и безвоздушном отсеке и в своем ледяном саркофаге. В глубокой заморозке.
И больше никого. Ни одной живой души.
Вик единственный, кто выжил в этом межзвездном корабле, вернувшем его домой, из иного захлопнувшегося за его спиной мира.
Вика, спящего, но живого, доставили ближайшим рейсом с очередной сменой рабочих и техников, отработавших свой положенный срок по контракту назад на Землю.
Вик до конца, так всего и не понял, что с ним случилось. Когда, пришел в себя, а многое, просто, забыл еще в криогене и самом полете, очнувшись от долгого многолетнего сна.
Вик не узнавал никого, кого знал. Даже своего родного уже порядком постаревшего отца и родную такую же постаревшую мать. Похоронивших давно, и среди звезд в космосе своего двадцатилетнего родного сына Вика.
Он, ничего толком, так и не смог объяснить ни своим, ни чужим, что было с ним и с этой яхтой «Зенобией». И куда девались все члены ее экипажа и его товарищи по звездному круизу.
Кто бы его ни спрашивал, он всегда твердил — Цербер. Это все Цербер.
Даже на следственной судебной комиссии расследовавшей это крайне сложное дело, Вик только произносил это имя, в состоянии полной невменяемости и сумасшествия.
Вик был отправлен вопреки возражениям его родителей в психиатрическую лечебницу для принудительного лечения и реабилитации на Европу, спутник Юпитера на несколько лет и под постоянный присмотр врачей. Чтобы там, хоть, как-то вернуть ему психическое здоровье и привести его в состояние относительной вменяемости. Чтобы продолжить это неподдающееся никакому движению, остановившееся намертво расследование.
Впоследствии, это было самое закрытое судебное расследование по загадочному и необъяснимому исчезновению туристической яхты «Зенобия» во внутреннем втором кольце и рукаве галактики. По сей день, остающееся самым таинственным из всех неразгаданных тайн, явлений и событий в эре дальней космонавтики и галактического звездоплавания 3017 года.

Конец

Киселев А.А.
(15.05.2016.- 11.06.2016 г.)
(86 листов)