Наёмный убийца. 12

12.

— Элли, ну, скушай ещё ложечку!

Элли, это я. Ещё я Элен, Лена. Кормит меня девочка десяти лет. Это она нашла меня на поляне, когда они с папой и братом возвращались к себе на ферму.

Да, это был тот самый фермер, который встретился нам с Кевином на заправке.

Что-то девочке Лизе надо было на поляне. То ли цветов набрать, то ли ещё что.

У Лизы есть брат Ник, ему двадцать лет.

Они подобрали меня, отвезли к себе на ферму и поселили в гостевом домике.

Вызвали знакомого старичка-доктора, или ветеринара, не знаю. Доктор осмотрел меня, покачал головой и предложил отвезти в морг.

Потом передумал, выписал кучу лекарств, и я начала поправляться. А так как лекарства стоили дорого, решили, когда я поправлюсь и подрасту, на мне женится Ник. Николай, Коля.

Интересно, откуда они приехали?

Коля с Лизой мыли меня в бане. Сначала Коля хотел один, но Лиза не позволила, а сама была не в силах справиться с моим безвольным телом, вот и купали меня, сами одетые в купальные костюмы. Сначала мне было всё равно, что со мной делают, напала апатия. Вспоминала предательство Кевина, и оставалась к людям равнодушна. Похоже, стала овощем, после того как, распилили мне череп, доставая оттуда чип.

Моя голова до сих пор перевязана чистым бинтом. Волосики начали расти, чешется голова…

Я уже могу ходить, даже стала привыкать к месту, где меня поселили. Ник тоже интересный парень. Широкоплечий, симпатичный. Теперь вспоминаю, как он меня купал. Как маленького ребёнка! О чём-то шептались с сестрёнкой на непонятном мне языке. Очень нежно вытирал полотенцем. В общем, растил себе невесту из овоща.

Овощ был не против.

Сейчас я могла сама кушать, но Лиза была непреклонна. Знала, что съем две ложечки. Кашу сама варила.

— Лиза, не мучай ребёнка! – вошёл Ник. Лиза фыркнула:

— Ребёнка! Так и останется маленькой, если кушать не будет.

— Дай попробовать… (пробует) Ты сама ела? – возмутился Ник. Лиза попробовала и выплюнула.

— Фу! Какая гадость! Как ты это ешь? — упрекнула девочка меня. Я смеюсь. Каша не настолько плоха, это они так меня веселят.

— Сейчас мы с Леной пойдём, погуляем, потом она хорошо поест, нагуляет аппетит.

Я ходила в одежде Ника, из которой он уже вырос, но вещи были хорошими, крепкими, жалко было выбрасывать, а Лиза была девочкой, вот и лежала одежда в шкафу, теперь пригодилась.

Сейчас, с коротенькой причёской, исхудавшая до того, что груди совсем не стало видно, была похожа на мальчишку. Широкая футболка и шорты составляли мой наряд. Ещё кеды. На голову мне надевали соломенную шляпу.

Ник осторожно вёл меня к небольшой речке, протекавшей через ферму дяди Фреда, или Фёдора, на их языке. Я даже немного научилась говорить на этом странном языке! Tvoyu maty! Eshkin kot! V rot! Poshol v… Тут дядя Фреди строго меня предупредил, чтобы повторяла слова не за ним, а за Колей или Лизой. Лучше говорить с Лизой, сказал он после того как, Коля уронил себе на ногу бочку с квашеной капустой. Я тогда почерпнула много нового из их словаря.

На берегу речки лежало бревно, на него меня усадил Ник, присел рядом, и мы молча смотрели на течение речки.

— Лен, ты правда ничего не помнишь? – спросил он меня. Ещё бы, он же видел, что череп мой был распилен, потом собран, снаружи кожа пришита. Откуда память?

— Помню, конечно, — тихо ответила я, — только не знаю, моя это память, или нет…

Дядя Фред долго возмущался, что меня прооперировали, а потом выбросили. Поэтому не обратился в полицию, справедливо полагая, что так будет всем безопаснее. Будь он американцем, а не русским, даже не сомневался бы, сдал бы меня от греха подальше. А так, познакомившись с здешними порядками, решил, что лучше меня оставить себе. Он ещё на заправке меня присмотрел.

Ник подсел поближе, прямо вплотную. Обнял рукой. Прижал к себе. Я спряталась у него под боком, как цыплёнок под крылом.

— Выйдешь за меня замуж? – спросил он.

— А можно? – прошептала я.

— Тебе сколько лет?

— Не знаю, — соврала я. Хотя сама точно не помнила. Пятнадцать или шестнадцать.

— У тебя всё равно документов нет, — сладко шептал парень, — у папы есть знакомые в миграционной службе. Оформит тебе документы, как эмигрантке из России. А ещё лучше, из Украины. Будет тебе по документам семнадцать лет. Через год поженимся. Ты не думай, я тебя всю жизнь буду на руках носить… — Ник осторожно, но ласково целовал меня, как сестрёнку.

У меня дух захватило от счастья. Как я могла отказать? Подобрали, вылечили, выходили.

— Да, — прошептала я, сама нашла его мягкие губы. – А ты согласен целый год ждать?

— Конечно! За год поправишься. А то сейчас выглядишь, как Лизка!

Я счастливо рассмеялась. Ник мне очень нравился. И Лиза. А дядя Фреди вообще во мне души не чаял. Затеряться среди этих добрых людей, и не вспоминать того, что иногда снилось ночью. Первое время кричала, вскакивала от ужаса, и Коля вынужден был спать со мной, успокаивал. Потом, не выспавшийся, уходил на работу. Мне было стыдно перед ним, тем более, Ник ни разу даже не намекнул на близкие отношения.

Вроде как, всё было ясно между нами, но открыто сделал предложение парень только сейчас. Я видела, насколько нелегко ему это далось, поэтому старалась, чтобы Нику было приятно.

— Я завтра поеду в город, — сообщил он мне, — куплю обручальные кольца. Только размер надо снять с твоего пальчика!

Я, наверное, должна была заплясать от радости, но можно было сделать скидку на слабость. Стать женой! Я, конечно, с трудом представляла, что делают жёны фермеров, но пока мне нравилось. Свежий воздух, натуральная пища, прогулки к речке и по лугу.

Основную работу выполняли отец с сыном, что делала Лиза, я не знала. Вечером она топила баню, и мы с ней мылись. Потом приходили мужики.

После бани обычно накрывали большой стол, пили самогон, мы с Лизой квас, много ели. Я таких закусок раньше и не знала. Борщ, холодец, пироги, расстегаи, разнообразные салаты.

Жены у Фредди не было, была то ли подруга, то ли работница, я не вникала.

Если приглашались рабочие, они тоже парились, потом ужинали за общим столом.

Ник самогонку не пил. Не потому, что нет 21 года, до того, как я появилась, он, конечно, выпивал наравне со всеми, потому что значился равноправным мужчиной, а сейчас перестал, под одобрительные взгляды папы пил только квас или морс, иногда мёд.

Всё это мне нравилось, простые нравы, веселье, задушевные песни. Я уже подумала, что во мне есть русские корни. Ну, после свадьбы точно будут!

Сегодня тоже нас встретила хитрая Лизка. Она смеялась, поглядывала на Ника, и тот краснел.

Когда Лизка в бане охаживала меня веником, спросила:

— Колька сделал тебе предложение?

— Сделал, — согласилась я.

— Ой, как я рада! – запрыгала девочка. – А когда свадьба?

— Ник планирует через год.

— Долго! – вздохнула Лиза. – Хотя, что это я! Ты же с нами будешь жить!

Вечером Ник проводил меня в гостевой домик. За нами увязалась Лиза.

— Тебе не страшно здесь одной? – спросила она. Когда я перестала вскакивать по ночам, Ник вернулся в свою комнату, хотя, я видела, не прочь был ещё со мной остаться.

— Чего бояться? – улыбнулась я. — Двор охраняется, собаки отвязаны.

— А то бы я с тобой могла…

— Лиз, что за фантазии! – буркнул брат.

— А что? Места много! Поставили бы кровать или на диване могу лечь!

— Мы с Лизой на кровати, а Ника на диване положим, — улыбнулась я, прижимая к себе маленькую непоседу.

— Ура! – воскликнула девочка.

— Тогда я лучше у себя! – решительно сказал Ник. Ага, собрался он год ждать! Я улыбнулась про себя. Какая милая у меня семья!

Была ещё одна причина, по которой мне надо было остаться одной. После удаления чипа впервые начались боли в груди и животе. Сначала я не могла понять, что со мной, пока не началось кровотечение внизу живота.

Я смотрела на парня и девочку и стеснялась спросить, что это со мной. Уйдут, и пусть тихонько истеку кровью, чем признаться…

— Ник, оставь меня с Лизой, нам поговорить надо! – попросила я парня. Ник не спорил, кивнул и вышел.

— Лиза… — начала я.

— Я знаю! – перебила меня девочка, — Нам в школе объясняли! Я сейчас! – и она пулей вылетела из домика.

Скоро вернулась, принесла аптечку и стала рассказывать мне, что для чего, в то же время, не сводя с меня любопытного взгляда.

Краснея, я попросила оставить меня одну, выпила обезболивающее и поменяла бельё. Лиза ушла.

Для чего я это упомянула? Потому что в другое время всё было бы по-другому.

Погасив свет, я улеглась на кровати, начала засыпать, когда, сквозь сон услышала, что в комнате кто-то есть.

Открыв глаза, увидела только тень, потому что окна всегда задвигала плотными шторами.

Приподнявшись на локте, пригляделась и спросила: «Кто?»

Ко мне приблизился кто-то горячий, шумно задышал и залез под одеяло!

Я так удивилась, что не могла сказать ни слова. Этот кто-то между тем времени не терял, раздвигая мои ноги и крепко обнимая.

Это был не Ник, какой-то костлявый подросток.

— Стой! Остановись! – воскликнула я, смутно вспоминая, кто это может быть. Но насильник закрыл мне рот поцелуем с таким знакомым терпким вкусом свежей крови.

И тогда я закричала, думая, что вернулись ночные кошмары. В комнату ворвался ещё кто-то, тяжесть с меня исчезла, завязалась короткая борьба, и вспыхнул свет.

Я села на кровати и, щурясь от яркого света, осмотрела комнату.

Свет включила Лиза. В углу стояли Ник, его удерживал Кевин, в одних трусах, прижав к горлу окровавленный метательный нож. Причём нож был мой. А на полу бесформенной кучей валялась окровавленная одежда.

— Кевин, не смей! – воскликнула я.

— Узнала! – усмехнулся Кевин, выглядывая из-за мощного торса Ника, — А притворялась дурочкой!

— Ник, не сопротивляйся! – предупредила я, оставаясь в постели. Я знала, на что способен этот хилый и хрупкий на вид подросток. Он и с десятком таких увальней, как Ник, справится.

— Что тебе надо? – спросила я устало, — Почему ты до сих пор живой? Братство ещё не разыскало?

— Нет никакого братства! Смотри! – Кевин показал мне запястье с уродливым шрамом. – Выжег я дурацкое клеймо.

— Не в клейме дело! – вздохнула я, — В совести. Знаешь, Кевин, я тебя даже ненавидеть не могу. Ты для меня не существуешь.

— Не существую?! — Кевин чуть нажал и по горлу Ника потекла струйка крови.

— Остановись! – попросила я.

— Что ты сделаешь, чтобы они остались живы? Продашь меня?

Я затруднилась с ответом. Эти люди стали для меня семьёй, а Кевин – предатель!

— Моя семья была в заложниках! — сказал мне Кевин.

— Откуда у тебя семья? – спросила я.

— Приёмная, но любимая.

— Тогда что ты здесь делаешь? Зачем я тебе нужна? У тебя девчонка есть, я видела!

— Это сестра моя!

— Она же не родная. Оставь меня. Уходи, я больше не люблю тебя. Даже не ненавижу.

— Не всё так просто, Алекс. Это твоё идиотское общество жаждет моей крови. Или доказательства, что ты жива.

Пока мы говорили, никто не двинулся с места. Лиза стояла, с ужасом глядя то на брата, то на меня, на кровь, стекающую по ножу.

— Дал бы адрес… — я поняла, что говорю ерунду. – Ладно, отпусти Ника, я пойду с тобой.

— Лена, ты что? – прохрипел Ник, — Не ходи никуда.

— Заткнись, женишок! – скрипнул зубами Ник. – Я должен зачистить вас всех, но ради Алекс оставлю вас в живых. Потому что не сообщили в полицию, потому что и сейчас не заявите. Алекс, это я спас тебе жизнь тогда, проследил, чтобы они нашли тебя тогда! Подбросил на дорогу гвоздь, чтобы они прокололи шину. Так? – толкнул он Ника. Ник подтвердил.

— Я наблюдал за вами, вижу, поправилась. Оставил бы вас в покое, но у меня уже нет времени. Я убрал почти всех, кто издевался над тобой, резал их твоими ножами, оставлял твой почерк. Боюсь, кто-то вышел на мой след. Одевайся и найдите мне одежду.

— Сначала умойся, — спокойно сказала я, — в углу умывальник, Лиза, покажи. Не бойся его, он мирный на самом деле, только придурок. Какой же ты придурок…

Мне не поверили, что Кевин мирный, но послушались. Пока «гость» умывался, я обработала ранку на шее Ника.

— Ник, пойми, мне надо с ним уйти. Я вернусь, верь мне, Ники, я люблю тебя! – я поцеловала его в губы и стала переодеваться. Лизу отправили за одеждой для Кевина.

Кевин, тем временем, помыл нож и спрятал его.

— Ведите себя спокойно, и никто не пострадает, — криво улыбнулся он. Я кивнула. Хорошо хоть, дядя Фредди уехал по делам в город и вернётся только завтра.

Скоро вернулась угрюмая Лиза, с ворохом одежды.

— Так даже лучше, — осмотрел Кевин меня, — никто не заподозрит в тебе девчонку.

Сам оделся в джинсовый костюм, мне тоже нашли куртку.

— Прощайся! – кисло сказал Кевин. Возбуждение уже оставило его, но менее опасным он не стал. Эх, если бы я осталась такой же, как раньше! Он успокоился бы навсегда уже у меня в кровати! А сейчас сама себя еле таскаю.

Я обнялась с Лизой и Ником, шепнув ему ободряющие слова, и вышла из домика следом за Кевином.