«Нормальная жизнь»

— Что случилось?

— Ничего, не трогай меня.

— Хорошо.

— Нет, не хорошо.

— Я понял, что что-то нехорошо, я в том смысле, что, хорошо, не буду тебя трогать.

— Ты серьёзно?

— Да.

— Пиздец.

— Что такое?

— Всё очень плохо, вот что такое.

— Что тебя расстроило?

— Меня опять дико парит, что у нас нет денег.

— У нас есть деньги.

— Это не деньги.

— Это деньги.

— Это ничто. Я каждый понедельник слышу от коллег, как они провели выходные в Мюнхене, в Барселоне, а мы вообще никуда не можем поехать.

— Неправда. Мы ездили. И ездим. У нас на декабрь билеты на балет в Лондоне.

— А сейчас май.

— Ну да.

— И мы почти весь год никуда не сможем поехать.

— Можем поехать, например, в Курск. Хоть сейчас.

— Ты в уме вообще?! Какой Курск?! Зачем?!

— Не знаю. Погулять.

— В Курске?!

— Ага. А что? С ним что-то не так?

— Люди ездят в нормальные места. Постоянно. Каждые выходные. Или даже не в выходные, а берут ноут, едут в Барсу и работают оттуда, сидя на лавочке на Рамбле.

— Мы, кстати, были в Барсе.

— Но просто так в любой момент сорваться туда мы не можем. Потому что нищие.

— Мы не нищие. У нас есть много хорошей красивой новой одежды, мы каждый день едим нормальные вкусные свежие продукты и только что заказывали пиццу.

— Серьезно, блядь?! Пиццу?!! Это для тебя показатель того, что есть деньги?!

— Да. Готовая еда на заказ с доставкой — это дорого. И мы можем себе это позволить. Это хорошо.

— Это — не «хорошо» — это ниже базового уровня пунктов на сто!

— Я не буду тебе рассказывать, что такое ниже базового уровня пунктов на сто. Просто поверь: возможность не парясь заказать пиццу за почти тысячу рублей — это сильно выше.

— И ты на этот уровень ориентируешься? Ты считаешь, что это норма?

— Нет, я считаю, что норма — это когда есть крыша над головой, нормальная одежда без проблем и нормальная еда каждый день. У нас это есть. И даже больше. А что — для тебя норма — что-то другое?

— Да, представь себе.

— Что?

— Хотя бы путешествовать!

— Мы путешествуем. Мы в этом году были в Минске, в прошлом в Осло и в Киеве…

— В Киеве?! По-твоему, побывать в Киеве — это путешествовать?.. А, ну да, ты же даже Курск упоминал на полном серьезе… Не удивлюсь, если бы ты в этом Курске еще и зачекинился.

— А я бы и зачекинился.

— В Курске.

— Да.

— Пиздец.

— Почему?

— Мои коллеги чекинятся в Мюнхене, в сраной Праге, а мой муж, значит, в Курске. И еще меня тегает, ага… Я, кстати, просила тебя не чекиниться в «Перекрестке»?

— Просила, но я забыл. Потому что не понимаю, почему бы мне там не зачекиниться. Вдруг кто из знакомых рядом?

— Да. И все теперь знают, что мы ходим в этот нищебродский магазин.

— Нормальный магазин. В него все ходят, кто тут рядом живёт.

— Это нищебродская помойка. Ты еще мэром его стань — вообще позор будет.

— А я давно мэр.

— Пиздец. Мэр «Перекрестка».

— Чем это хуже, чем мэр «Кофехауса»? Это же игра.

— Да и в «Кофехаусе» не стоило бы чекиниться. Вот в кафе в Осло — нормально…

— Ты вообще на работе каждый день по три раза чекинишься. То в переговорке, то на кофепойнте.

— Потому что у меня НОРМАЛЬНАЯ работа. Вот почему ты не устроишься в нормальную хипстерскую компанию?

— Не зовут как-то.

— Я тебе только за последний месяц две вакансии показывала.

— Так не подходят же.

— Что значит — «не подходят»? Ты вполне мог бы этим заниматься. Скиллы тебе позволяют. Ты для этого даже оверскилл. Ты просто не хочешь.

— Да, я не хочу заниматься тем, что мне неинтересно, от чего меня тошнит, от чего я сбегу через неделю, а если не сбегу, то через две сдохну. У меня есть нормальная интересная работа.

— В компании ноунейм, в которой не платят денег.

— Платят. И нормально.

— Ага. На еду хватает же. Ты что — не хочешь никаких усилий предпринять, чтобы мы могли путешествовать?

— Таких усилий — нет. И мы путешествуем. Как по мне — даже дохуя путешествуем. Чаще раза в год.

— Дохуя? «Чаще раза в год» — это дохуя? Ладно, пусть это дохуя. Но дело же не только в путешествиях!

— А в чём? Одежду и обувь, блядь, складывать уже некуда…

— Вот именно! Ты нре думал о том, что хорошо бы купить квартиру с гардеробной комнатой? Чтобы вообще КУПИТЬ квартиру, а не жить на съёмной?

— Я, честно говоря, думал о том, чтобы выбросить половину шмоток…

— БЛЯДЬ!!! Выбросить половину шмоток?! А что дальше? Не обедать в кафе? Не ездить в Европу даже в отпуск? Что для тебя вообще нормальная жизнь в таком случае?!

— Я же говорил: крыша, одежда, еда.

— Да как можно жить с таким представлением о норме? Где и кем ты себя, нас видишь через десять лет? Под крышей с едой и одеждой? Это всё?

— Если всё будет хорошо.

— Если хорошо? Хорошо?! А что же тогда плохо?

— Ну, плохо — это плохо. Мы теряем работу, нас выселяют из квартиры, мы делим на двоих один доширак на три дня, когда удается его достать. Это если в магазине есть доширак. Потому что может же ёбнуть — и будет как раньше или хуже: просто нигде ничего нет. Если вдруг где-то в магазине появилась какая-то еда — выстраивается очередь. Подходит твоя — ты выскребаешь из кармана мелочь и судорожно подсчитываешь, опасаясь, что тебе не хватит ровно две копейки на бутылку молока. Или что млоко закончится ровно перд тобой, а больше в магазине и нет ничего. Ты идешь домой, у тебя воет в желудке и темнеет в глазах…

— Прекрати! Слышать этого не хочу, думать этого не хочу, не понимаю, как ты можешь об этом думать. Не как переехать в Чехию, не как завести бизнес с пассивным доходом, позволяющим круглый год путешествовать, не как хотя бы устроиться в нормальную компанию, название которой не стыдно вписать в трудовую книжку, а вот об этом… об этом… Как ты смеешь вообще думать этом всерьез. Ты меня пугаешь! Я в такие моменты вообще не уверена, что знаю тебя. Ты же отличный специалист, тебя знают в тусовке… Какое молоко! Какие копейки!

— Прости. Я, на самом деле, очень радуюсь каждый раз, когда покупаю еду, и думаю, что это счастье — свежая вкусная качественная еда каждый день. Я сегодня утром надел недавно купленные джинсы — и был счастлив ощущать их на себе. У меня есть удобная обувь на все сезоны, у тебя тоже…

— Это само собой…

— Нет, это не само собой. Ходить в декабре по морозу в старых прохудившихся летних туфлях — вот это само собой. А иметь несколько пар нормальной обуви — это счастье.

— Так ты что — я не поняла — ты счастлив, что ли?

— Ну да. Я тебе постоянно об этом говорю.

— Погоди. Я думала, что это в том смысле, что ты со мной счастлив, но не вот это же всё… это же… это же ад!

— О нет. Какой же это ад. Все ведь хорошо.

— Без денег?

— Да что значит — без денег? Посмотри статистику по зарплатам по России, по ближайшим странам…

— Да плевала я на статистику. Я не хочу жить, как эти люди. Я хочу…

— Как твое начальство, знаю. Каждые выходные в Мюнхене, новый аймак, раз в год в Нью-Йорке…

— Да. А ты этого не хочешь?

— Я не умею такого хотеть.

— Тебе нравится жить в нищете?

— Ну какая нищета? Мы каждый день едим нормальную еду, только что заказывали пиццу, у нас полно новой одежды, куплены билеты…