Новогодняя история 6

Глава 6. Возвращение с банкета

На огромных часах, висевших на стене актового зала, маленькая стрелка уже перевалила за цифру 10. Танцы закончились, и настало столь долгожданное мною время оглашения результатов конкурса.

Все участники должны были предстать перед жюри (которое возглавлял заместитель моего начальника Анатолий Сергеевич) в своём полном костюме — это означало, что те, чей костюм также включал верхнюю тёплую одежду, снятую при входе на банкет, должны были выйти в проходную и снова нарядиться. Мы с Фёдором Ивановичем в числе прочих вновь нарядились Дедом Морозом и Снегурочкой, хоть костюм «дедушки» и не участвовал в конкурсе, так как его обладатель был устроителем конкурса и не имел права участвовать. Директор сказал мне, что раздеваться уже не надо будет, потому что сразу после вручения мы поедем домой – праздник ещё будет продолжаться час или два, но он устал, а завтра 31-е и нужно хорошо отдохнуть. Я очень обрадовался, что скоро мои мучения закончатся, к тому же у меня появился дополнительный стимул желать скорейшего возвращения домой – я уже некоторое время хотел писать, пока что вполне терпимо, но скоро могло захотеться по-настоящему, а для меня это, сами понимаете, было бы проблемой.

Мы вернулись в зал и сели на свои места. На сцену вышло жюри в составе десяти человек, все работали в администрации завода, и Анатолий Сергеевич после короткой вступительной речи рассказал, по каким критериям проводился отбор лучшего костюма и какие костюмы будут награждены. Он извинился и заявил, что руководство сочло главный денежный приз слишком высоким и решило разделить его на три части и вручить соответственно три приза: за лучший мужской, лучший женский и лучший оригинальный костюм, то есть который нельзя было причислить ни к мужской, ни к женской категории. К какой из трёх категорий будет причислен мой костюм Снегурочки, я не знал: костюм женский, сам я мужского пола, а про параметры оригинальности я вообще мог только догадываться. Но я уже ужасно расстроился, потому что понимал, что если выиграю приз, те деньги, которые получу, будут составлять лишь треть суммы, на которуя я так рассчитывал, и не помогут мне особенно в поступлении в институт. Тешила только мысль про увеличение зарплаты — может, я смогу накопить остальное, но тогда поступлю только через год после окончания школы – потрачу целый год впустую! Погоди, одёрнул я себя, ты ещё получи приз для начала.

Первой объявили награду за лучший оригинальный костюм. Она досталась костюму Лисы, и я это ожидал: более яркого костюма на празднике не было, наши красные шубы и то не так в глаза бросались. Хотя костюм Лисы лично мне казался скорее женским, но он и вправду был оригинальным. Симпатичную женщину, оказавшуюся женой моего кавалера на танцах Бориса, звали Ириной, и она вполне искренне радовалась своей победе. На сцену за конвертом с деньгами и конкурсным дипломом вышли они вместе: Ирина и Борис.

Потом объявили лучший мужской костюм. Я с ужасом ожидал, что сейчас назовут лучшим мужским костюмом… наряд Снегурочки! И представил себе реакцию тех, кто принял меня за девушку, особенно Бориса. И тут же мне стало смешно, когда я подумал, как этот явный бабник будет себя чувствовать, поняв, что тискал не девушку, а переодетого парня. Но объявили не меня, а костюм Снеговика, тоже достаточно оригинальный, наверное, и впрямь лучший из мужских, кроме костюма Деда Мороза. Снеговик по имени Василий сломя голову выскочил на сцену – он точно не ожидал, что победит, и чуть не прыгал от радости. Сам костюм состоял из белого мешковатого пиджака, таких же брюк, на голове шляпа-цилиндр, изображавшая ведро, и картонный нос-морковка.

Затаив дыхание, я ждал, когда объявят лучший женский костюм.

— Приз за лучший женский костюм достаётся… — Анатолий Сергеевич выдержал драматическую паузу, — …достаётся костюму Снегурочки! Алиса, прошу на сцену!

Хоть что-то приятное за весь день, да и то меньше, чем ожидалось, и намного меньше, чем я заслужил за всё, что испытал сегодня. Если бы я знал, что размер приза скостят втрое, ни за что бы не стал Снегуркой!

Меня порадовало, что замдиректора назвал меня Алисой. Наверное, ему так велел назвать меня Фёдор Иванович, во всяком случае он как-то хитро на меня смотрел. Моё инкогнито осталось благодаря этому при мне. Поднявшись со стула и уже почти машинально оправляя сзади платье и шубку, я женским шагом «в линейку» направился к сцене. Для этого мне нужно было пройти ползала, а сейчас абсолютно все взгляды были прикованы ко мне, потому я старался изображать девушку как можно более натурально. Возможно, с походкой я чуть-чуть переборщил, потому что среди аплодисментов услышал, как двое или трое мужчин засвистели мне вслед.

На сцене я изобразил что-то в виде короткого реверанса, как меня мама наставляла. Получилось это очень неуклюже, но, кажется, никто не обиделся. Я протянул руку за конвертом, но Анатолий Сергеевич вдруг схватил её своей рукой и прежде, чем я успел её отдёрнуть, наклонился и прижался к рукавице губами. Зачем он это сделал? Ведь уж он-то знал меня прекрасно. Наверное, это входило в сценарий – поцеловать руку победительнице конкурса за лучший женский костюм, и неважно, какого пола победительница была.

Наконец конверт оказался в моей обцелованной руке, в другую мне вручили диплом «победительницы новогоднего конкурса за лучший женский костюм, костюм…» и рукой было вписано «Снегурочки». Там же от руки было написано моё фамилия-имя-отчество, самые настоящие, а не выдуманные: «Белых Алексей Дмитриевич». С дипломом и деньгами я вернулся к Фёдору Ивановичу, он поздравил меня, после чего мы вместе вышли во двор и пошли к воротам.

Под моими сапожками скрипел свежевыпавший снег, и благодаря его мягкому настилу я почти не чувствовал каблуков. Я был просто счастлив от того, что этот мучительный для меня день подходит к концу. Было темно – ещё бы, сейчас, наверное, уже 11, если не больше, и казалось, что снег такой белый и чистый, что освещает всё вокруг. На самом деле свет шёл от заводских окон – из актового зала, где была слышна музыка. Неужели там опять танцы?

— Не забудь сумочку, — напомнил мне Фёдор Иванович, садясь в машину.

Сумочку я оставил на заднем сиденье, так как она мне была не нужна во время праздника. Теперь я послушно повесил её вновь на плечо, предварительно сунув внутрь конверт и диплом, и сел поудобнее, при этом поймал себя на том, что машинально оправил платье и шубку перед тем, как сесть.

Уже сев, я почувствовал, что мне срочно нужно по-маленькому в туалет. Терпел-терпел, но силы мои были на исходе. Хорошо ещё, что я не пил ничего, кроме бокала шампанского, а то бы раньше приспичило. Хотелось так сильно, что я пожаловался об этом директору. Он понимающе посмотрел на меня.

— До дома дотерпишь?

15 минут?! Нет, я столько уже не выдержу, я и так долго терпел, что я и сказал Фёдору Ивановичу.

— Ладно, — сказал директор, велев шофёру ехать к нему домой. — Ко мне будет быстрее, чем в заводской туалет, и уж во всяком случае быстрее, чем до твоего дома.

Он жил совсем рядом, в трёх минутах езды — наверное, из окон своего частного дома он мог видеть свой собственный завод. Эти три минуты я провёл, с нетерпением ожидая, когда смогу наконец помочиться. Уже боялся, что вот-вот испачкаю сиденье, но наконец мы приехали, я пулей выскочил из машины и рванул через приоткрытые ворота по дорожке к двери дома, легонько спотыкаясь – уже не было сил контролировать ещё и равновесие.

— Погоди, не звони! — остановил мою руку, тянувшуюся к дверному звонку, голос директора. — Спят уже все, наверное.

Фёдор Иванович открыл своим ключом и зашёл первым. Света нигде не было, значит правда все спали. Он включил свет, впустил меня и закрыл за мной дверь на ключ.

— Туалет вон там, — его палец указал на дверь в коридоре.

Я ворвался в чужой туалет, как будто он был в моём доме, и неожиданно оценил удобство ношения платья вместо штанов. Пока распустишь ремень брюк, пока расстегнёшь, пока спустишь, пока достанешь член из трусов – трижды успеешь обоссаться, а тут – одним резким движением я задрал вверх всё, что было на мне: шубку, платье и нижнюю сорочку, другим рывком спустил трусики и, сообразив, что резинку снимать слишком долго, махнул рукой и второй раз за день пописал сидя на унитазе. И, поверьте на слово, ТАКОГО удовольствия, такого кайфа я давно не испытывал. Когда струя перестала течь, я блаженно улыбался, и все минувшие беды мне уже казались совсем не страшными.

— Ты кто?

Я увидел в дверном проёме заспанное девичье личико и весь побелел, от головы до пят. Что ответить? И где Фёдор Иванович? Это, наверное, его младшая дочка. Старшую я хорошо знал в лицо, она приходила иногда к отцу на работу, и я даже тайно был в неё влюблён. Ну, влюблён — не влюблён, но она мне нравилась.

— Папа! — не дожидаясь ответа, заорала девочка. Лицо при этом скрылось за дверью.

Я мгновенно вскочил с унитаза и привёл себя в нормальный вид, то есть вернул всё на свои места и опять стал Снегурочкой. Поняла ли дочка директора, что я парень? Думаю, нет, иначе крику было бы намного больше. Я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Там Фёдор Иванович шёпотом что-то говорил дочери, и я решился выйти из уборной, не забыв смыть за собой и прихватить брошенную впопыхах прямо на пол сумочку. Её-то я точно не забыл бы — там лежали, можно сказать, кровно заработанные деньги.

— Привет, Алиса, — улыбнулось мне заспанное лицо. — Я Даша.

Она протянула руку, и я робко пожал её. На вид девочке было лет 12 или 13, каштановые кудри обрамляли ещё детское личико правильной формы, усеянное веснушками, которые скорее украшали его, чем портили. Что же, через пару лет она должна была стать красавицей, а пока – «гадкий утёнок». Симпатичный, впрочем, утёнок.

— Алиса, — сказал Фёдор Иванович, — я позвонил твоим родителям и сказал им, чтобы они не волновались и что ты переночуешь у меня. Уже поздно, ночь на дворе, так что давай раздевайся и располагайся. Дарина Фёдоровна, а ну-ка проведите вашу новую старшую подругу в гостевую комнату, — добавил он шутливым приказным тоном.

Эти слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба. Я пошатнулся…

Всё это время, которое я провёл в облике Снегурочки, полностью наряженный в женскую одежду, я мечтал, когда наконец всё это закончится и я смогу стать самим собой. Я с таким нетерпением ждал окончания праздничного банкета – и вот те на! Фёдор Иванович обломал все мои надежды на скорейшее обратное превращение. Я уже не мог просто попросить его отпустить меня домой – он позвонил родителям. Меня это так шокировало, что я вообще ничего не соображал и, когда Даша взялась помочь мне снять верхнюю одежду, я машинально подчинился ей. Очень скоро шубка, шарф и рукавички были повешены на вешалку в прихожей, сапожки оказались среди прочей обуви у входной двери, а мне вместо них вручили мягкие домашние тапочки, причём, как я заметил, они были женские. Затем Даша схватила меня за руку и потащила куда-то вверх по лестнице.

Апартаменты у моего начальника были просто шикарные: двухэтажный частный дом со множеством комнат и специальных помещений себе далеко не каждый мог позволить. В доме было две гостевых комнаты – я сейчас находился в одной из них. Даша оказалась девочкой болтливой, но не сильно приставучей – немного пощебетав, она пожелала мне спокойной ночи и сказала, что встретимся утром и тогда познакомимся лучше. Я только через силу пытался ей улыбаться.

Когда она ушла, я оглядел комнату. Довольно уютная спаленка, с одной кроватью, уже расстеленной Дашей, возле кровати ночной столик и стул, на спинку которого можно было сложить вещи перед сном. Комната была небольшой, да и понятно – она предназначалась, чтобы в ней спали, а для этого занятия, сами понимаете, много места не нужно. Здесь было так уютно, что я наконец ощутил, как чертовски устал за сегодняшний день. Недолго думая, снял платье и повесил его на спинку стула. Больше я решил ничего не снимать, так как боялся, что кто-нибудь зайдёт в спальню, пока я сплю – дверь была без замка, я специально проверил, хотел закрыться, чтобы хоть немного почувствовать себя свободнее. Забравшись под одеяло по самую шею, я под грузом сегодняшних впечатлений уснул сразу же, несмотря на то, что поздно встал…