Новый мир. Секс-роман. Гл. 18

Глава 18. Пояс верности и полиция

 

Утром я в очередной раз собрал свои вещи и уже направился на выход, как проснулся Джон и, протирая заспанные глаза, спросил:

— Уходишь? Напрасно. Ты неплохо вписался в этот дом, потому живи и наслаждайся.

— Чем наслаждаться? Твоим членом в моей заднице? Или тем, как ты превращаешь меня в конченого пидора? Нет уж увольте, я не сторонник подобных трансформаций. Как там поется в песне? Прощай навеки, последняя любовь.

— А если я тебе пообещаю, что больше не буду тебя шантажировать, а значит и трахать?

— Я уже не верю ни одному твоему слову.

— А если я выдам тебе гарантии по этому поводу?

— Какие еще гарантии? Ты о чем?

— Вчера я узнал твою тайну и потому смог на тебя надавить, но сейчас я могу рассказать о своей тайне, зная которую, ты тоже сможешь меня шантажировать. В итоге мы оба будем молчать, и не будем друг друга трогать. Как тебя такой вариант?

— Сомнительный. И что же это за тайна?

— Расскажу, если пообещаешь остаться.

— Нет, не думаю, что тебя это удержит надолго. Похоже, без моей задницы ты уже жить не можешь.

— Тогда предлагаю такой обмен – я тебе мою тайну, а ты остаешься всего на один день, точнее – сутки.

Оставаться в этом доме мне уже не хотелось, а узнать тайну Джона было заманчиво. Возможно, она шире раскроет мне глаза на происходящее в этом доме.

— Хорошо. Но только одни сутки.

— Тогда слушай. Вчера я тоже позвонил в полицию и сообщил о Валере, причем похоже сделал это до тебя, поскольку там были весьма удивлены моим сообщением.

— Правда? Не врешь? А чем докажешь?

— Своим мобильником. Можешь посмотреть, если хочешь. Я звонил по тому же номеру, что и ты.

— Хм… Значит, получается, что Валеру арестовали по твоему доносу?

— Получается, что так, но ты с себя вину не снимай, ты тоже его предал, а значит и всю семью, чего она тебе конечно не простит, если узнает.

— Ты прав. Тогда мы оба молчим и друг друга не трогаем. Договорились?

Вместо ответа Джон из кровати протянул мне свою руку. Я подошел и нехотя её пожал.

— Тогда прошу телепортировать себя из моей комнаты в свою прямо сейчас.

— Как прикажешь, мой султан! И пусть пошлет тебе Аллах терпения на долгие годы!

Джон встал из моей кровати и, по привычке ничем не прикрываясь, пошел к себе, бросив мне на прощанье воздушный поцелуй. «А задница у него классная, как у женщины», — отметил я, провожая его взглядом. Я снова улегся в постель и немного задумался. «Похоже, спокойствия в этом доме не будет никогда. Каждый день какие-то приключения на мою жопу, а иногда и два раза за день. И ведь не в переносном смысле, а в самом прямом. Это уже слишком, такого внимания моё очко точно не выдержит. Ладно, продержусь еще сутки и вернусь в родные стены».

* * *

Завтракали мы в привычной компании за тем же столом. Взгляды женщин были уже не такими хмурыми как вчера, хотя и радость в них тоже не просматривалась. Что же они испытывают на самом деле – горечь очередной разлуки или облегчение от расставания с неласковым отцом? И чтобы это выяснить, я решил спровоцировать разговор на эту тему.

— Сочувствую вам, — начал я. – Не успел вернуться и опять…

— Только пиво успел попить да в баньку сходить, — продолжил Джон. – Хороший человек, очень приятный в общении. Да и деньги умеет делать. Жаль, что наша встреча с ним была не слишком продолжительной.

«И ведь ни улыбки на лице, — отметил я про себя. – Хороший актер!»

— А я по нему скучать не буду, — неожиданно для нас ответила Надя. – Не успел вернуться, как маму побил и меня два раза ударил. И думаете, на этом он бы остановился? Сейчас он еще более жестокий, чем был прежде. И если хотите знать – только не падайте на пол — это я позвонила в полицию, чтобы его забрали, иначе бы он превратил наш дом в ад.

— Доча, ты правда такое сделала? – воскликнула Ирэн. – Предала своего отца? Да ты с ума сошла! Ну да, иногда он бывает суров, иногда меня даже бил, но ведь он нас любит, он ведь для нас так много сделал…Тут Ирэн сделала небольшую паузу. – Вот только последнюю его выходку я никак не пойму. Это уже было слишком!

— Мама, ты о чем?

— Об этом. – Ирэн встала, подняла платье до пояса и показала нам свои совершено уникальные трусы механической конструкции.

— Это что такое? Ни разу такого не видела!

— Это называется «пояс верности». Ревнивые мужья надевают его на своих жен, чтобы исключить их измены, и закрывают на ключ, чтобы жены не сняли. Вот и на меня муж надел эту гадость, а снять не успел или не захотел. Теперь мне придется с ним жить до конца своих дней, то есть без мужчин. А мужчины и дочь, как я уже говорила, – это смысл моей жизни. А еще есть клуб и театр, и как я там буду выглядеть с этим нарядом – ума не приложу.

— Ого, как все круто! И он что – железный? – Глаза Нади уставились на пояс и заметно округлились.

— Именно так, и сломать его будет невозможно именно потому, что он надет на тело.

— А как ты в нем писаешь? Точно попадаешь в такую маленькую дырочку?

— Точно не получается, и потому часть мочи остается в этой железке, а потом стекает по моим ногам.

Надин встала со стула и подошла в матери сзади.

— Ужас! А какаешь как – также?

— Да. Часть испражнений тоже остается внутри этой конструкции, и потому её приходится долго промывать.

— А как попу подтираешь? К ней же не добраться сквозь эту дырку.

— Сначала подмываю водой, а потом через дырку засовываю вату.

— Кошмар! Это же самая настоящая пытка.

— Именно так! Жестокая средневековая пытка. И похоже, это справедливое наказание за мой великий грех.

— Какой грех? Ты о чем?

— Ох, не хочется сознаваться, но видно придется. Я тоже предала своего мужа. Я так его возненавидела, что взяла и позвонила в полицию. Он ведь меня еще и в монастырь собирался отправить, а я бы там и месяц не выдержала.

— Мама, не укоряй себя. Ты все сделала правильно. Отцу не место в нашем доме, он совсем другой.

Я не верил своим ушам. Оказывается, все сидящие за столом позвонили в полицию, чтобы избавиться от Валеры. Видно он был не хорошим человеком, как утверждает Джон, а слишком хорошим. Значит и я сделал правильно, и потому больше не должен чувствовать себя виноватым. При этих мыслях как будто груз свалился с моей души. Мне уже тоже захотелось признаться в своем звонке, я даже слегка улыбнулся от этого, но тут же взял себя в руки — вряд ли женщины мне это простят.

— И все же мне его жалко, он опять отправился в ад, — грустно сказал Джон.

— Тут одно из двух – или мы в аду или он, — ответила ему Ирэн.

— А где же ключ? Неужели он ушел вместе с Валерой?

— Похоже, так и есть. Наверняка он носил его с собой. — Ирэн тяжело вздохнула.

— Не уверена, — ответила ей дочь. – Обыск отца проводили в этом зале и я при нем присутствовала. Я видела, как его раздели догола, как осматривали его одежду, вынимали из карманов все, что там было и помещали в целлофановый пакетик. То есть, если ключ был в кармане, то его наверняка забрала полиция.

— Не исключено. И значит, мне надо им позвонить. Ой, пора на работу, звякну оттуда.

И Ирэн, быстро допив чай, пошла к выходной двери.

* * *

Вечером мы опять уселись за столом и только тут Ирина вспомнила про ключ.

— Вот же горе! Так закрутилась на работе, что забыла позвонить в полицию. Надо сейчас это сделать.

Но не успела она взять телефон в руки, как услышала входной звонок.

— Добрый день. Ирина Николаевна? – прозвучал в динамике мужской голос так громко, что был хорошо слышен всем сидящим за столом.

— Да это я.

— Вас беспокоит капитан полиции Фролов Андрей Сергеевич. Я ваш участковый и мне нужно с вами поговорить. Не могли бы вы завтра подъехать ко мне в течение дня?

— К сожалению нет. До обеда у меня обход больных в больнице, а после обеда прием пациентов в поликлинике. Так что весь день забит до самого вечера. А о чем вы хотели со мной поговорить?

— О вашем театре, который как мне доложили, не в полной мере соответствует правилам создания подобных организаций.

— Что ж, я не против об этом поговорить. А вы сами не желаете подъехать ко мне? Прямо сейчас. Я вас ужином угощу.

— Ну, если вы так заняты на работе, то могу и подъехать. Ждите, минут через двадцать буду.

— Одну минуту. Тут еще такой вопрос. Вчера у нас в доме полиция арестовала моего мужа, и когда проводила обыск, взяла небольшой ключ, который мне очень нужен. Не могли бы вы мне его вернуть?

— Да, я смотрел изъятые при обыске вещи и помню, что там был ключ. Хорошо, я его захвачу с собой.

* * *

Капитан приехал минут через пятнадцать и не один, а со своим коллегой – лейтенантом полиции. На вид обоим было около тридцати лет, хотя капитан выглядел заметно толще своего напарника и потому солиднее.

Джон и Надя уже ушли в свои комнаты, а меня Ирэн попросила остаться – на всякий случай, как она сказала. Быстро представившись другу другу, и усадив гостей за стол, мы принесли им нарезанную колбасу и сыр, а также горячие блюда виде риса и тефтелей под корейским соусом, а они, к нашему большому удивлению, достали бутылку коньяка и поставили на стол.

— Рабочий день у нас закончился, — сказал капитан, — потому имеем полное право расслабиться. Тем более под хорошую закуску.

После этих слов я опять сходил на кухню и принес оттуда четыре рюмки, а лейтенант тут же налил в них коньяк.

— За знакомство в домашней обстановке! — сказал капитан, и мы все дружно опустошили наши емкости, после чего гость продолжил. – Так что за театр вы создали? И почему его не зарегистрировали? Вы же понимаете что это незаконно? Тем более, у него явно коммерческий уклон.

— Ого! Вижу, вы уже все знаете о нашем творчестве. Боюсь, что мне и рассказывать будет нечего.

— Мой знакомый был на вашем спектакле и потом мне о нем рассказал. Сразу скажу, он был в восторге от вашей премьеры, но это, как вы понимаете, не освобождает вас от ответственности за нарушение закона.

— Капитан, у нас все просто. Наш театр чисто домашний и экспериментальный. Что у нас получится – мы еще сами не знаем, но попробовать хотелось, и потому мы создали свой первый спектакль. Однако на премьеру не пришло даже 20 зрителей, на которых мы рассчитывали, и потому наши перспективы пока весьма туманны.

— Понимаем и готовы войти в ваше положение, то есть временно закрыть глаза на ваши отношения с законом. Однако за наше покровительство мы желаем иметь небольшую благодарность. Государство обычно отбирает 30% дохода, наши аппетиты скромнее – 20% нас вполне устроят.

— Капитан! Похоже вы совсем не в курсе наших доходов и расходов. Тогда я вам расскажу: 16 зрителей, присутствующих на премьере, принесли в нашу кассу всего 32 тысячи рублей, а расходы на костюмы, реквизиты, дополнительную мебель и угощения составили почти 80 тысяч. В итоге у нас большие убытки, и потому за этот спектакль я выплатила своим актерам всего по одной тысяче. Не верите? Вот перед вами один из актеров нашего театра, спросите его сами.

— Именно так! – поспешил я подтвердить слова Ирэн.

— Хорошо, убедили. Про финансы временно забудем. Тогда зайдем с другой стороны: в вашем театре, говорят, есть весьма симпатичные актрисы, и мы бы хотели с ними пообщаться.

— Ну, сейчас здесь никого нет, но если вы придете на наш следующий спектакль, то вполне сможете с ними познакомиться. Скажите, а ваш знакомый отметил каких-то актрис особенно?

— Ему понравились все, но от Шахерезады он остался в полном восхищении, хотя и выглядела она заметно старше других наложниц султана. Скажите, случайно не вы исполняли её роль?

— Если случайно – то я.

— Что ж, тогда нам вдвойне приятно, что мы сидим с вами за одним столом. Однако тут возникает другой вопрос: как сказал мне знакомый, эта женщина не только прекрасна собой, но и великолепно танцует и поет. И вот я думаю, а нельзя ли нам в этом лично убедиться?

— Да, это было бы здорово, — сказал лейтенант и снова наполнил наши рюмки.

— Так я же говорю, приходите на спектакль и увидите не только отдельных персонажей, но и весь наш театр.

— Спасибо за приглашение, но мы хотели бы взглянуть на легендарную Шахерезаду прямо здесь и сейчас. Честно говоря, вы на неё не очень похожи.

— Господа, театр – это искусство перевоплощения. Чтобы из простого человека перевоплотиться в султана или его наложницу, нужно немало потрудиться.

— И что вам мешает это сделать? Время у нас достаточно, и потому мы подождем столько, сколько будет необходимо.

— Увы, господа, но это невозможно.

— Почему?

— По причине отсутствия того ключа, о котором я вам говорила по телефону. Вы кстати, его привезли?

— Этот? – капитан достал из кармана ключ и показал его нам.

— Именно! Я вам очень благодарна… — Ирэн протянула свою руку, чтобы взять ключ, но капитан неожиданно его не отдал.

— Прежде чем вам его вернуть, я хотел бы узнать, что он открывает? Ключик то необычный, явно кустарного производства.

— Шкатулку тоже ручной работы, — ответила Ирэн после небольшого замешательства.

— А что в той шкатулке?

— Аленький цветок.

— Ого какой сюрприз! Заинтриговали еще больше. Тогда хотим взглянуть и на шкатулку, и на цветок.

— Точно хотите? Уверены, что не разочаруетесь?

— Уверены.

— Что ж, вы сами этого хотели.

Ирэн встала и точно также как утром за завтраком подняла свое платье до пояса, обнажив тем самым свои бедра и демонстрируя гостям «пояс верности».

— Вот эта самая шкатулка, а цветок, как вы понимаете – внутри.

Глаза гостей тут же заметно расширились.

— Офигеть! – сказал лейтенант. – Мы думали, ваш муж сочиняет небылицы, рассказывая нам о подобном изделии, а получается, что он говорил правду. Каких только приколов не увидишь у наших богачей. Вы нам позволите открыть шкатулку самим? Уж больно хочется взглянуть, как она устроена.

— Господа, вам не кажется, что вы слегка забываетесь? – резко ответила Ирэн. — Здесь вам не публичный дом.

— И все же это наше условие возврата ключа — шкатулку мы открываем сами.

Ирэн на секунду задумалась, а потом сказала.

— Давайте так договоримся. Вы отдаете мне ключ, я ухожу в свою комнату и там перевоплощаюсь в Шахерезаду. А потом я вам станцую один из своих танцев, а заодно и покажу вам цветок.

Гости переглянулись и капитан ответил.

— Идет. Держите ключ.

Ирэн его взяла и тут же пошла к себе, предварительно приказав мне подготовить свечи и музыку.

Вернулась она минут через десять, переодевшись в наряд наложницы, и успев сменить свой макияж. Я к тому времени уже принес два подсвечника, поставил их на стол, зажег свечи и выключил люстру, в результате чего весь зал погрузился во мрак, и лишь на столе и перед ним было немного света. А как только увидел хозяйку, так тут же включил минусовку.

Ирэн в своем прозрачном платье и нижнем белье встала перед столом и начала петь. Пропев первый куплет она стала еще и танцевать, понемногу снимая с себя всю одежду. К концу песни она осталась полностью обнаженной, а гости смотрели на неё буквально не отрывая глаз.

— Вам понравился мой танец? – спросила она, когда музыка утихла.

— Вы божественны, — воскликнул капитан и, встав из-за стола, быстро подошел к женщине. – Вы позволите прикоснуться к вашей красоте? Говорят, вы еще и со зрителями танцуете на ваших представлениях. – И он положил свою правую руку на грудь Ирэн, а левую на её талию.

— Правду, говорят. Но только на спектаклях. Так что приходите в воскресенье, — ответила Ирэн.

— Разве вы не сделаете нам исключение? Разве мы с вами не договорились? Мы общаемся с актрисами, а вы забываете про свои налоги.

— Хорошо, но только один танец. Алекс, включи что-нибудь спокойное.

Я тут же включил медленную песню и с удивлением заметил, что лейтенант стал снимать с себя всю одежду, складывая её на соседнее кресло. Тем временем капитан и Ирэн стали танцевать, при этом руки гостя смело скользили по всему телу хозяйки дома. А примерно через минуту к ним подошел совершенно голый лейтенант. Его член уже уверенно смотрел в потолок.

— А я слышал, что гости здесь тоже танцуют без одежды. Капитан, ты позволишь?

— Ну, если здесь так принято… — Капитан передал Ирэн в руки лейтенанта, подошел к ближайшему креслу и тоже стал раздеваться. Через некоторое время он вернулся к танцующим и произнес такие слова. – Шахерезада, я вижу у вас прекрасный ковер. Вы позволите нам на нем отдохнуть?

— Отдыхайте господа, а я пойду принесу вам что-нибудь вкусное.

— Вкусное потом. Сначала мы отдохнем вместе с Шахерезадой, она и есть самое вкусное в этом доме.

Оба мента взяли Ирэн за талию, повели её в центр зала и уложили на ковер. Без малейшей паузы они стали ласкать и целовать её тело, после чего капитан раздвинул её ноги и сказал:

— А вот и аленький цветок во всей своей красе. Интересно, чем он пахнет? А какой на вкус? — Он сначала понюхал, а потом несколько раз лизнул половые губы. – Ого! Вкус малины! Обожаю эту ягоду! – Лишь после этого он лег на Ирэн и вставил до упора свой стебель в самый центр цветка.

Через некоторое время его сменил лейтенант, тоже немного полизав лепестки и вставив внутрь свой огурец. А потом гости поставили Ирэн на колени и стали трахать её одновременно – один вставил свой член в рот, а другой – в задний проход, после чего трудились довольно долго, а кончили почти одновременно. За ними громко застонала и Ирэн.

А я сидел за столом и на все это смотрел, не смея оставить свою госпожу наедине с двумя гостями. Женщину, которую я считал своей, трахали два мента, и я не мог это остановить. Это было весьма досадно. Хорошо, что не гомиками оказались, думал я. А то бы меня сейчас трахали с двух сторон. Единственное что мне понравилось – то, что обнаженные тела, освещенные лишь слабым светом двух свечей и получившие таким образом красный оттенок, на фоне беспросветно темного зала смотрелись очень романтично. Если бы на дальней стене еще горели мелкие разноцветные лампочки, то создалось бы впечатление, что эти люди любят друг друга среди звезд. А может даже и не люди, а сами боги. И почему я здесь не трахаюсь? Надо будет как-нибудь попробовать. Именно на этом ковре, обязательно при свечах и под классную музыку.

Немного отдохнув от своих оргазмов, вся троица встала, подошла к столу и стала одеваться.

— У вас отличный дом, а Шахерезада — само очарование! – сказал капитан. — Мы придем на ваш спектакль.

— Точнее, мы будем ходить сюда регулярно, — добавил лейтенант, и оба гостя пошли на выход.

— Надеюсь, мы сейчас говорим только о вас, а не о всей полиции нашего города.

— Конечно. Только я и мой помощник.

— Тогда приходите, — сказала им вслед Ирэн. – Мы всегда будем рады вас видеть.

— А почему вы не приглашаете нас в свой клуб? – уже на пороге дома спросил капитан.

— Вы и про него уже в курсе? А про условия приема знаете?

— Знаем.

— Ну тогда в четверг в восемь часов мы вас ждем.

— Спасибо за приглашение. Мы придем.