Остров. Новый режим дня и прочие хлопоты

26. Новый режим дня и прочие хлопоты

 

Мама постелила под меня не только полотенце, но и клеёнку, иначе совсем беда была бы, потому что сестрёнка не только ела меня, но и норовила описать. И не только…

Хорошо, мама, раздираемая любопытством, зашла проверить, как у нас дела, и вовремя подхватила Женьку, перенесла в кроватку, а там горшка не оказалось…

В общем, для большого дела нашли горшок, а меня, завернув в полотенце, отправили отмываться, пока мама меняет нам бельё.

Женьке перебили аппетит, кое как, сквозь вопли, заставили ещё покушать. Разохотилась, долго не отпускала, затем крепко уснула.

— Смотри, как хорошо! – умилилась мама. – У меня вечно капризничала! А тут – спит!

Я начал учиться сцеживать остатки, попробовал молокоотсосом. Долго.

— Мама, оно снова прибывает! – пожаловался я.

— Что я могу сделать? Сцеживай, и не выливай, в бутылочку перелью, буду давать, пока тебя нет дома.

— Прямо молочная ферма! – пробормотал я, сдаивая своё молоко, с трудом веря в реальность происходящего.

Только сейчас прозвенел будильник.

С помощью мамы я оделся. В чашечки топика мы напихали толстые ватные прокладки, я поморщился, потому что было довольно неприятно для сосочков.

Мама приготовила мне витаминный коктейль, заставила выпить и съесть кашу, проводила мужа Сергея, крутилась вокруг меня, вспоминая, не забыла ли чего. Налила в бутылку воды:

— Вот, сынок, не стесняйся, пей воду, когда захочешь. По себе знаю, когда молоко прибывает, жажда такая! Не жди перемены!

— Выгонят… — мрачно сказал я, допивая чай.

— Не выгонят!

— Мама, мне кажется, или тебе на самом деле нравится? – удивился я, увидев странный блеск в её глазах.

— Ну, Сашка, нравится, конечно, — смущённо пробормотала мама, — ты мне так помогаешь!

— А как мне быть с тренировками?

— Сможешь, ходи, — пожала плечами мама, — только не задерживайся, а то грудь заболит. Женька уже подросла, часто не стоит кормить грудью, буду прикорм давать, пока тебя нет.

— Я бы гулял с ней после обеда, а тут девчонки! Вчера так хорошо посидели с Женькой в беседке!

— А что тебе девчонок стесняться? – удивилась мама. – Они же думают, что ты девочка!

— Все знают, что молоко после родов бывает. А я не рожала ещё… Ой, не рожал… Да и растреплют, не удержатся!

— Да, надо пока скрываться. А как твои подружки?

— Подружки кремень. От них ничего не скрываю, и они от меня.

— Тогда ладно, не буду ругаться, пусть приходят, — получив одобрение, облегчённо вздохнул, и услышал, как под окном опять вызывают меня ребята.

Пока шли в школу, Машдаш постоянно о чём-то тарахтели, я даже не прислушивался. Больше прислушивался к своим ощущениям. А они меня не радовали. После выпитого чая молоко прибывало, ещё топик стал тесным. Хорошо, сегодня физры нет. А что делать, когда будет? А что сегодня делать, когда молоко начнёт выливаться?

К моему виду в классе, да и во всей школе, привыкли, здоровались. К сожалению, былой восторг от «Маугли» сошёл на нет, ко мне уже относились, как к равному, чаще, как к пацанке, а не к пацану. Именно сегодня мне надо было такое отношение к себе.

Когда зашёл в класс, меня сграбастал Витька и поцеловал. Я опешил от неожиданности, а он сказал:

— Как хорошо пахнешь сегодня! Молочком! – я даже вспыхнул ярким румянцем. Чем ещё я должен пахнуть, когда груди с утра распирает? Выбрался из его нежных объятий и быстренько сел на своё место, возле соседки, с пылающими ушами.

— Чего он к тебе привязался? – ревниво спросила она. Я пожал плечами. – Послал бы его!

— Я посылал, не раз, но он не грубит больше, особо не пристаёт, — Света только зарычала тихонько.

— Значит, ты всё-таки девчонка! – решила она. Я промолчал. А чем докажу, что это не так?

Вошла Евгения Львовна, опять первым уроком была математика. Девушка внимательно осмотрела меня, ничего не сказала, разрешила всем садиться, и начала урок.

Жажда пришла ко мне уже под конец урока, когда решали задачки. Я вертелся на стуле, испытывая неудобство в груди и во рту.

— Что с тобой сегодня? – недовольно спросила учительница, я ведь прямо перед ней сидел.

— Пить сильно хочется… — я не вытерпел, попытался поправить топик, там сразу стало сыро.

— Потерпи, скоро урок кончится, сходишь, попьёшь, — я промолчал, пытаясь сосредоточится на задаче. Ничего не получалось, и я бросил ручку, закрыл лицо руками.

— Ну ладно, Саша, выйди! – я подхватил рюкзачок и пулей вылетел из класса, никто даже не успел отреагировать.

В туалете первым делом открутил пробку с горлышка бутылки и присосался к живительной влаге. Никогда не думал, что так захочется пить! Отдышался, расстегнул рубашку. Топик немного промок. Что делать? До большой перемены времени много, а меня уже распирает! Вынул прокладки, выжал и промыл под краном. Снова выжал, засунул обратно. Блин! Холодно и мокро! Только бы никто не вошёл, а то я в мужском туалете. Мелькнула мысль в женский бегать, там меньше обращают внимания на грудь.

Вернулся в класс за пять минут до звонка, быстро решил задачу.

— У тебя что, началось? – шёпотом спросила меня Света, и я сильно покраснел, не утверждая, что так и есть, но и не отрицая.

Прозвенел звонок, все заспешили на выход, я тоже.

— Сашенька, задержись на минуточку! – попросила меня Евгения Львовна. Я покорно остался в опустевшем классе.

— Что случилось? – в её глазах светилось своё понимание происходящего, как у Светы.

— Мне бы переодеться… — красный, как галстук, пробормотал я.

— Домой отпустить? – поняла девушка.

— Я бы с удовольствием, но следующим уроком химия, а вы знаете, как меня там любят…

— Знаю! – захихикала Евгения Львовна, как маленькая девочка. – И что делать?

— Где-нибудь спрятаться, только не в туалете. Я знаю, в кабинетах физики и химии есть лаборантские. И ещё…, — я засопел, опустив голову, — мне бы колбочку какую… Я потом верну!

— Анализы сдать, что ли? – недоумевала учительница.

— Евгения Львовна! – взмолился я, в нетерпении переступая кроссовками, будто боюсь описаться. – Скорее, перемена кончается!

— Хорошо! – решилась девушка. – Иди в кабинет химии, я сейчас! – и я рванул в ненавистный кабинет, как будто там меня ждало спасение от мук.

Евгения Львовна сдержала слово, привела, чуть ли не за ручку, пожилую учительницу.

Мои одноклассники, открыв рты, смотрели, как две учительницы заводят меня в лаборантскую, где хранятся реактивы, колбы и пробирки, то есть, святая святых кабинета химии. Я здесь уже бывал, мне доверяли помочь принести что-нибудь, особенно, когда надо всем раздать пробирки и прочие реактивы. Так что я знал, где что находится.

— Я не могу тебя оставить здесь одного, заявила Валентина Яковлевна, здесь находятся опасные реактивы, взрывчатые даже.

— Алевтина Андреевна, — умоляюще попросила Евгения Львовна, — Саша ничего брать не будет! Под мою ответственность!

— Обещаешь? – спросила старушка.

— Только колбочку возьму, — попросил я, — показывая небольшую склянку с притёртой пробкой. – Постараюсь сегодня же вернуть! А где помыть можно?

— В классе, — пожала плечами Валентина Яковлевна, — не видел, что ли? – Я взял кюветку и колбочку, вышел в класс, помыл их, и снова вошёл внутрь, с глазами побитой собаки.

— Пойдёмте, — потянула за руку любопытную старушку Евгения Львовна, — сейчас звонок прозвенит! – и ушли, наконец!

Я тут же скинул рубашку, задрал топик, подставил под изнывающую грудь кюветку и стал легонько давить на грудку. Молочко буквально полилось.

«Так не бывает! – подумал я. – Какой-то сюр!». Но ничего не поделаешь, надо освобождать ёмкости для прибывающего молочка. Наверное, у девушек столько нет! Впрочем, откуда мне знать, я только по беседам мам, случайно услышанным во дворе, где мы раньше жили, знал, что с молоком у них постоянные проблемы.

Когда переливал первую порцию в колбочку, в лаборантскую вошла Валентина Яковлевна, и я, с оголённой грудью, переливающий молочную жидкость, предстал перед нею.

— Что это? – удивлению бабушки не было предела.

— Молочко…, — растерянно ответил я.

— Когда ты успела родить? Я не заметила! – хлопала глазами Валентина Яковлевна.

— Не рожала я! У меня маленькая сестрёнка есть, я за ней ухаживаю, и вот!

— Никогда не верила и не видела! Ладно, заканчивай здесь, потом расскажешь мне всё. Я всё-таки не только мама и бабушка, я учитель биологии и анатомии, может, подскажу что-нибудь! – и вышла в класс. Я обречённо вздохнул и продолжил сцеживать молочко, бормоча проклятия. Теперь слухи поползут по школе! По секрету всему свету!

Уныло закончив свои дела, допив воду из бутылочки, спрятал всё в рюкзачок, вышел, под молчаливое удивление вымыл кюветку под краном, вернул кюветку, и занял своё место, под вопросительным взглядом Светы.

— Не отвлекайтесь! – постучала указкой по столу учительница. – Саша закрывала хвосты, захотелось ей пятёрку получить, по лабораторной работе! – я благодарно посмотрел на неё, а ребята быстро потеряли ко мне интерес.

После урока мы опять уединились с Валентиной Яковлевной в лаборантской.

— Ну, рассказывай! – строго спросила учительница, и я рассказал.

— М-да, Серёжа, ситуация сложнее, чем я думала. Если ты мальчик, тебе надо срочно обратиться к эндокринологу! Не исключено, что у тебя в голове доброкачественная опухоль, которая давит на гипофиз. Тогда вырабатывается гормон пролактин, а твои игрушки с сестрой вызвали приток молока. Обратная связь, понимаешь? Обязательно проверься, это очень серьёзно! Может, сбегаешь домой? Я договорюсь с Львом Абрамовичем, у тебя хорошие оценки!

— Сейчас мне лучше, — не соврал я, на самом деле, стало легче, — попробую до большой перемены дотерпеть. А там сбегаю, мы недалеко живём, надеюсь успеть.

— Хорошо, я предупрежу охрану, чтобы тебя пропустили, — я облегчённо вздохнул: мир не без добрых людей! Но предупреждение насчёт возможной опухоли мозга напугали.

— Да! – вспомнила Учительница анатомии. – Ты же выступал на соревнованиях! В девичьей команде? – я кивнул. – Вам дают какие-нибудь добавки?

— Дают, — не стал я отрицать.

— И ты там представился девочкой. И почему я не удивлена? – покачала головой пожилая женщина. – Но всё равно, визит к врачу не откладывай. Как бы тебе в Столицу не пришлось поехать…

— А если в ВМА? – спросил я, с сильно бьющимся сердцем.

— Куда? – не поняла учительница.

— В Военно-Медицинскую Академию?

— Там вряд ли лечат, в их госпиталь, если есть связи, конечно…, — ладно, малыш, беги на уроки. Если что, обращайся сразу ко мне!

— Валентина Яковлевна! – взмолился я.

— Я – могила! – вскинула она руки. – Разве что, Евгения Львовна…

— Нет, она всё не знает, думает, у меня эти дни…, — снова покраснел я.

— Тогда хорошо, конечно, буду молчать, а то дети у нас очень жестокие, могут даже изнасиловать, если узнают, что ты мальчишка с лактацией. Береги себя! – предостерегла меня добрейшая Валентина Яковлевна. А у меня мороз по коже. Если схватят старшеклассники, не отобьёшься! Потом… Но потом поздно будет, достаточно одного раза, чтобы влипнуть в регулярные гомики! Пользовать постоянно будут! Я зарычал от бессилия и поплёлся на следующий урок.

Отсидел физику, потом было черчение, которое вела нелюбимая мною Галина Ивановна. Руки уже дрожали в предвкушении перемены, плохо выходил у меня разрез детали в изометрии, Галина Ивановна была недовольна. Она не выделяла меня из других учеников, и поставила тройку. Я совсем не возражал, надо мной сгустились куда более мрачные тучи: опухоль в мозгу, и опасение, что пацаны узнают, что я становлюсь девчонкой. Тем более, внешний вид такой, что они верят… Стоп, к чему тогда паника? Ну и пусть думают, что я девочка! Девочек не за что унижать. Другое дело, когда мальчик выдаёт себя за девочку! А я? Тоска поселилась где-то за грудиной, я сглатывал, перед глазами всё расплывалось, в носу стало сыро. Я достала носовой платок, высморкалась, вытерла слёзы.

— Что с тобой, Саша? – я поднялся, Света тоже напряглась. – Переживаешь за «тройку»? ещё будет возможность исправить! Садись, не переживай! – я рухнул на стул, спрятал в ладонях горячее лицо.

— Тебе больно? – прошептала мне на ухо Света, поглаживая рукой по спине. Я отрицательно покачал головой, на самом деле, грудь сжимала совсем другая боль.

Наконец прозвенел долгожданный звонок, и я, впервые, подорвался раньше всех, как только Галина Ивановна нас отпустила.

Я мчался домой, как будто хотел установить мировой рекорд, не чуя ног. Мама была дома.
— Мама! – завопил я, вбегая в свою комнату. – Готовь скорее Женьку! У меня мало времени!

— Ты что, как на пожар? – появилась мама в дверях. – Женька спит!

— Буди скорее, у меня 20 минут времени! – я быстро раздевался, швыряя одежду куда попало. Оставшись в одних трусах, вынул колбочку с утренним молоком:

— Вот, надои! Ещё свежие! – выпалил я. – Прижало, пришлось к учителю биологии идти. Она всё знает. Сказала, срочно идти к Эндокринологу… Ах! – даже ногами застучал от экстаза, это Женька впилась в мою исстрадавшуюся грудь. Ох! А-ааа! – не выдержал я, когда задёргался членик.

— Надо, сходим, — позавидовала мне мама, — туда надо записываться заранее.

— А срочно? – спросил я. – Валентина Яковлевна пугает опухолью мозга!

— Не дай бог! – воскликнула мама. – Узнаю, не переживай только!

Накормив до отрыжки сестрёнку, я осторожно сцедил всё, до капли, в кюветку, и, оставив маму разбираться с лишним молоком, поспешил одеваться. Хорошо, посмотрел в дневник. Ура, всё-таки последние два урока – физкультура! Если что, просто сбегу домой!

Я сразу оделся в форму, укрепив немного опавшие грудки, не стал брать рюкзак с учебниками, решив колбочку отдать завтра, если опять не приспичит доиться. Хмыкнул, уже не так паршиво на душе.

Так-как погода была хорошая, сразу побежал на стадион. Там ещё никого не было. Посмотрев на часы, убедился, что прибежал рано. Размялся осторожно, чтобы ничего не сползло в топике, дождался одноклассников.

— Ага, Дальченко! Или как там тебя? Здесь ждёшь, а я тебе уже прогул записал! Ладно, становись в строй! – сказал физрук.

Пересчитав, отправил нас бегать по периметру. Ко мне присоединилась Света.

— Саш! А что ты не отпросилась? – поинтересовалась она.

— Лучше стало, — ответила я, — и ко мне должны подружки приехать, сегодня треня у нас, по тхэквондо, — с тоской сказала я, не представляя, что буду делать там, сознаваться или нет.

Остальное время физрук занял мальчишек игрой в мини-футбол, а девочек отправил играть в пляжный волейбол. Меня поставил к девочкам, я был ему благодарен.

Так мы и играли, в своё удовольствие, иногда меняясь, пока не вышло время.

— А ты почему сегодня не тренируешься по своему плану? – подошёл физрук к нам.

— Приболела, — ответила за меня Света, — знаете, бывает иногда у девочек, — ехидно посмотрела на меня. Физрук кивнул, сделал отметки в журнале, и ушёл к мальчишкам, ставить оценки за игру.

— Саша! – услышал я, и в животе стало тепло: наконец-то приехали мои подружки. Подбежал к ним, расцеловались. Потом встал в строй, и нас распустили по домам. Я портфель не брал, поэтому сразу побежал домой, девчонки на великах ехали сзади.

Во дворе велики пристегнули к лавочкам, которые видно из наших окон, потому что наших подруг и друзей не было, наверное, тоже только пришли домой со школы.

— Мама, мы пришли! – сообщил я, входя домой и приглашая подруг.

— Здравствуйте, девочки! – улыбнулась нам мама, вытирая руки полотенцем. – Проходите на кухню, а мы с Сашей займёмся своими делами.

— Мам, не надо, пусть тоже посмотрят, — сказал я, заходя в ванную, помыть руки. Вера с Алиной зашли следом.

— Думаешь, стоит? – нерешительно спросила мама.

— Готовь Женьку, — кивнул я ей.

— Что у вас за секреты? – сразу спросила Алина. – Что вы там прячете?

— Меня прячем, — шмыгнул я носом, пробираясь через кучу рук к крану с водой. Заодно умылся, постарался смыть всю косметику мицелярной водой.

— Ну, пошли, девочки, покажу вам сюрприз, — повёл их в свою комнату, с бьющимся сердцем. Хоть и доверял девчонкам, как себе, волновался сильно. Но всё-таки решительно разделся до трусов и топика. Хоть потный был, мыться не стал, Женьке почему-то так больше нравится меня кушать, чем после душа, наверно, шампунь отбивает мой запах.

Пришла мама с Женькой на руках, девочка сразу протянула ко мне ручки, залопотав что-то по-своему. Я снял топик, положил сестрёнку себе на колени, и она стала сосать мою грудь.

— Ну и что? – пожала плечами Алина. – Мы уже видели… Ай! – я направил на неё струйку молока из свободной груди, попал в лицо.

— Ты что, Сашка?! Кормишь молоком? Откуда?! – удивлению подруг не было предела. Мало того, что не рожала, так ещё и мальчик кормит грудью сестру!

— Трусы с него сними! – велела Алина Вере. Вера попросила меня встать и стянула с меня плавки. Мой маленький членик медленно поднимался, от приятных ощущений.

— Небывалое бывает! – округлила глаза Алина.

— Ты же сама говорила, что у Сашки где-то есть матка и семяпровод! – вспомнила Вера.

— Я же придумала! – ахнула Алина, прикрыв ротик. – Сашка, что, правда?! – я пожал плечами, мама тихонько смеялась.

— Ну, ладно, разбирайтесь тут сами! – сказала она и вышла.

— Ой! – пискнула Алина. – Тут твоя мама, а мы тебя до гола раздели! Хорошо, сами не успели!

Девчонки во все глаза смотрели за кормлением, пока Женька не наелась. Хотел отнести маме, но Вера, прыснув, отобрала её у меня, поглядывая на мой стоячок.

— Поверить не могу! – бросила она, а Алина стала быстро раздеваться, потом бросилась на меня и присосалась к груди.

— Спасибо! – расплылся я в улыбке. – Как надоело сдаиваться! – в это время пришла Вера, недолго любовалась, тоже разделась и взялась за вторую мою грудку.

— А у Женьки губа не дура! – сказала она, облизываясь. – А ничего, ей хватит? – забеспокоилась она.

— Хватит! – улыбнулся я, глядя, как две девушки отсасывают молоко у мальчика, хотя я ещё хотел бы третью…, — чем больше выпьете молочка, тем больше прибудет.

— А тебе что надо пить? Тоже молоко?

— Нет, воду. Только кушать надо, чтобы всего хватало.

— Эх, я дура! – сказала Вера. – У меня-то груди больше Сашкиных, надо было тоже давать Женьке, пососать!

— Я же не только днём, но и ночью даю, — ответил я, поняв, что железы опустели, — всё, девчонки, отстаньте, кончилось уже, — я обработал соски и схватил первую попавшуюся голую девочку. Попалась сначала Алина. Она тоже была до крайности возбуждена.

— Сашка, ты только не до конца с ней! – попросила Вера. – а то я слышала, когда кормишь, сексом неохота заниматься! Меня не забудь!

— Не знаю! – смеялся я. – Мне всегда хочется! А когда ласкают сосочки, с ума схожу!