Павел Чхартишвили
От мамы мало пользы
Рассказ
Федя Куваев и Владик Шаталкин жили в старинном московском районе Хамовники, в одном дворе, дружили и сидели за одной партой. В класс пришёл новый учитель географии, вызвал Куваева, и встал Шаталкин. На другой день он вызвал Шаталкина, и встал Куваев. Класс, затаив дыхание, следил за рискованной игрой. Детишки развлекались неделю, потом испугались, что зашли слишком далеко. Географ спросил:
— Куваев! Какой город является столицей Великобритании?
В старом анекдоте мальчик Мойше из бедной семьи на такой вопрос ответил:
— Мне бы ваши заботы, господин учитель.
То было до революции. Но сейчас шёл 1960 год. Юный пионер Фёдор Куваев встал и уверенно сказал:
— Лондон.
Географ вытаращил глаза: это Куваев? Решил, что запутался. В общем, обошлось.
Младшему брату Феди папа с мамой придумали редкое имя Панкрат. Как-то Федя вёл семилетнего Панкрата из старшей группы детсада, и брат сообщил, что, когда рассказал в группе анекдот: «Едет Ленин на автомобиле, за ним Сталин на мотоцикле, а сзади Хрущёв на самокате», пацаны покатились со смеху, но услышала воспитательница. Наказала антисоветчика: он целый час стоял в парке, как солдатик, возле скамьи, на которой она сидела, в то время как все ребятишки бегали, где хотели, и играли. Жалея Панкрата и желая вознаградить его за перенесённые репрессии, Фёдор купил ему по дороге к дому газировку с двойным сиропом. Братишка лакал вкусную водичку, он был похож на ангела. Остановились две молодые женщины. Одна сказала другой, показав на Панкрата:
— Посмотри, какая прелесть!
Старший брат любил зарабатывать и копить. Выдаст мама восемьдесят копеек на троллейбус, а сын идёт пешком. Пошлют за хлебом, забудут дома потребовать сдачу – потаённая касса пополнится ещё на десять копеек. Как-то, войдя у трамвайного кольца близ Новодевичьего монастыря в пустой вагон, решил не тратиться. Не бросил тридцать копеек – тогдашнюю стоимость проезда, и уселся около кассы. Тут в заднюю дверь вошёл водитель трамвая. Наш мошенник протянул руку к кассе и оторвал билет. Водитель видел. Он подошёл к Феде, ухватил его за воротник пальто и, держа так, молча вывел через переднюю дверь из вагона. А однажды бабушка предложила внуку бить мух резинкой на палке, за деньги. К вечеру Фёдор предъявил ей двадцать два мушиных трупа и получил два рубля двадцать копеек. Был ещё способ разбогатеть: денежно-вещевая лотерея. Билет стоил три рубля. Мальчик купил их десять штук и спрятал на полке между книгами. Показал их только бабушке, предварительно взяв с неё обязательство о неразглашении. Ей нравилась в Феде деловая жилка, и она предложила ему новый легальный заработок. У Феди всё время сползали гольфы, и он забывал их подтягивать. Бабушка начала время от времени проверять:
— Покажи.
Внук задирал штанины и, если гольфы не были спущены, получал рубль. Он начал ходить за бабушкой по квартире, вымогая:
— Бабуль! Проверь!
Касса наполнялась. Перед маминым днём рождения он поехал на пятнадцатом троллейбусе на Арбат в магазин грампластинок. Маме нравилось, как поёт Обухова. Фёдор купил пластинку с песней, не про любовь, ему было двенадцать лет, он о таких вещах ещё не думал.
Грустные ивы склонились к пруду,
Месяц плывёт над водой.
Там, у границы, стоял на посту
Ночью боец молодой.
В грозную ночь он не спал, не дремал.
Землю родную стерёг.
В чаще лесной он шаги услыхал
И с автоматом залёг…
Женский голос был нежным, очаровывал, и мальчик мечтал быть на месте того пограничника, чтобы первым встретить врагов огнём. Он вручил подарок маме, та растрогалась.
Подоспел тираж лотереи, и Федя выиграл камчатную скатерть за сто пять рублей и ещё десятку по другому билету, где совпала только серия. Взял в сберкассе выигрыш деньгами и стал обладателем баснословной суммы. Задумал всю её истратить на две грандиозные покупки: настоящий кожаный футбольный мяч (мечта!) и альбом для марок. Поделился планами только с бабушкой. Родители не были в курсе. Но надо же было такому случиться, что как раз в эти дни шёл затеянный папой и мамой ремонт, который быстро повлёк в семье финансовый кризис. Деньги были нужны очень, и бабушка выдала тайну. А мальчик как нарочно принёс двойку по истории. Федя перепутал, кто победил при Креси и Пуатье, не знал, когда это произошло, и сказал (о ужас!), что Эдуард Третий был французским королём. А он–то был английским! Ребёнку было скучно читать учебник, ему больше нравилась книжка про рыцарей. В этой книжке рыцари были прекрасными, благородными, смелыми, а в учебнике они оказывались нехорошими эксплуататорами, которых восставшие крестьяне убивали и правильно делали. Кроме того, маленькому Куваеву вообще интереснее была алгебра: там надо было оперировать не цифрами, как в арифметике, а буковками. Итак, на срочно созванном семейном совете, в целях воспитания прилежания у лодыря (схватил пару по самому лёгкому предмету), была единогласно принята резолюция о конфискации нетрудовых накоплений (тогда газеты и радио любили эту формулировку). Мало того, домашние педагоги отправили раскулаченного нэпмана самого на Усачёвский рынок за олифой. Мальчик вёз в трамвае большую банку с проклятой олифой, купленной вместо мяча и альбома, боялся её уронить и втайне мечтал об этом.
Его закадычный приятель, уже упоминавшийся Владик Шаталкин, однажды болел и мог здорово отстать по алгебре, по которой Куваев был лидером класса. Фёдор полторы недели каждый вечер сидел по часу у постели Владика, делая вместе с ним домашние задания. Благодарная мама Владика поила Федю чаем с клубничным вареньем. У Куваевых не было телевизора, и Владькины родители предлагали Феде посидеть, посмотреть у них. Однажды на экране Никита Сергеевич Хрущёв объяснял иностранному гостю, что у нас в стране осуществлён принцип: от каждого по способностям, каждому по труду. Папа Владика сказал жене:
— Зачем тогда за труд дают ордена и медали? Это лишнее, без них всё ясно. Зарплата у всех по труду. Если человек получает много, значит, он отличный работник, ему почёт и слава. А если человек зарабатывает мало, значит, от него на работе мало пользы.
Владькина мама улыбнулась. А Фёдор был ещё маленький и не понял, что папа Владика издевается над главой государства. Он вспомнил, что его, Феди, мама — медсестра в районной поликлинике и получает мало. Подумал: значит, от мамы мало пользы. И ещё подумал: от папы Владика больше пользы, он заведует отделом в универмаге и купил телевизор.
Однажды Федя и Владик слонялись по окрестностям, купили в ларьке полкило солёных помидоров и на ходу уплетали их, не мытыми. Куваев рассказал Шаталкину о постигшей его недавно дома финансовой катастрофе. Владик принял происшедшее близко к сердцу и предложил Феде захватывающий проект обогащения. Рядом был трамвайно-троллейбусный парк. Там уборщица по ночам чистила салоны стоящих трамваев и троллейбусов и вместе с мусором порой выметала, не заметив, мелкие монетки, валявшиеся в салонах у касс. Чтобы заработать, надо было внимательно осматривать землю вокруг трамваев и троллейбусов. Наши авантюристы сходили туда при свете дня раз, второй, зачастили. Это был Клондайк. А между тем, стране было известно о грядущей денежной реформе. Все знали, что с 1 января появятся новые деньги, масштаб изменится в десять раз. Например, проезд в метро будет стоить не пятьдесят копеек, а пять. Старые деньги будут везде принимать ещё целых три месяца после Нового года, на этот срок они останутся в силе.
Накануне Нового года Шаталкин сказал Куваеву:
— Хочешь, я у тебя заберу медяки, а взамен дам гривенники и двугривенные?
Предложение Федя счёл разумным, и обмен состоялся. Это было 31 декабря, в день ёлочных игрушек и мандаринов. Почтальон принёс праздничный номер газеты «Известия», в которой всегда в этот день на последней странице был юмор и смешные истории, Фёдор любил всё это читать.
В новогоднее утро Куваева-мама дала старшему сыну два старых рубля (новых денег у неё ещё не было) и послала купить буханку белого хлеба за рубль девяносто. Продавщица в ларьке протянула мальчику хлеб и сдачу: одну копейку старого образца.
— Это же старая! — возмутился Федя.
— Она равна новой, — последовал ответ.
Обиженный (конечно, тётка обманула) мальчик пришёл домой. Но нет! По радио сказали то, что стало для людей полной неожиданностью: монеты старого образца достоинством в одну, две и три копейки подорожали сегодня в десять раз и ими следует пользоваться наравне с монетами этого же достоинства нового образца. До Фёдора сразу дошло, что куча старых медяков, которую он вчера в пакете отдал приятелю, сегодня вздорожала в десять раз. А старые гривенники и двугривенные, которые взамен всучил ему Шаталкин, естественно, в цене не выросли. Куваев вспомнил, что отец Владьки работает в торговле. Видимо, он сообщил секрет сыну. Значит, друг знал. Знал! Поэтому и затеял походы за монетками, с целью осуществить в последний день Старого года выгодную махинацию. Так Федя впервые столкнулся с горькой истиной, что на земле весь род людской чтит один кумир священный, он царит над всей Вселенной, тот кумир – телец златой. Мальчик ничего не сказал Шаталкину, но затаил обиду.
Фединых родителей мучила совесть за конфискацию выигрыша сына. В доме была пластинка с песней на итальянском языке — хитом тех лет. И Куваев-папа наконец дал трещину:
— Выучишь наизусть её всю — куплю альбом для марок.
Много раз ставил мальчик пластинку на проигрыватель, пока не записал русскими буквами все слова. Выучил: «Марина, Марина, Марина, винонью юн френз тоскоза! О ми перломоре но но ми ошаре лонбе тере рони наре о но но но но!..». Папа, гордый успешным педагогическим экспериментом, снова и снова слушал голосистое пение старшего сына и говорил жене:
— Есть ли ещё в Москве хоть один мальчик, который знает целую песню на итальянском языке?
А мама и без него знала, какой Федя способный. Сын любовно расположил марки в альбоме. Марина, Марина, Марина!
Фёдор по-прежнему приводил Панкрата из детсада. Мама спрашивала младшего сына:
— Как кушал?
Ребёнок не знал, что можно соврать. Он признавался: кашку не доел, молоко не допил. Его лишали вкусного. На следующий день — тот же вопрос:
— Как кушал?
Панкрат снова чистосердечно раскаивался, и его снова наказывали. Сегодня пенсионер Панкрат Игоревич Куваев гордится тем, что уже тогда был честным человеком.
Но вернёмся в те далёкие годы. Владик пребывал в спокойствии, не знал, что для Феди он уже не друг. Однажды математичка Дина Давыдовна выборочно проверяла выполнение классом домашнего задания. Подзывала отдельных учеников с тетрадками к своему столу. Сказала:
— Шаталкин! Закрой форточку.
Увлечённый чтением «Острова сокровищ», Владик толком не расслышал. Спросил у Феди:
— Что?
Куваев сказал:
— Владик, тебя.
Шаталкин встал с тетрадкой и побрёл к столу учительницы. Вымолвил печально:
— Дина Давыдовна! Я не решил.
Та от удивления сняла очки. Поглядела на уникально правдивого мальчика:
— Я же тебя просила только закрыть форточку.
Подумала и добавила беспощадно:
— Ну, что ж. Единица.
Так Куваев сравнял счёт. И отсел от Владика подальше. Дипломатические отношения были разорваны. Федю в детстве ни дома, ни в школе, ни в пионерлагере не учили прощать, не учили любить врагов своих. Потом, спустя много лет он познакомился с этим учением, но ему было уже сложно перестраиваться. Да и правда, кто любит врагов своих?
Сейчас профессору, заведующему кафедрой Фёдору Игоревичу Куваеву семьдесят два года. Он по-прежнему не прочь заработать побольше, но это сегодня не удаётся ему так просто, как тогда, когда он был пионером. Он всегда не любил лечиться, никаких таблеток не принимает. Иногда, от неосторожного движения или от смеха, у него слегка побаливает в правом боку. Думает: если это рак, сопротивляться бесполезно, надо плюнуть — и всё. А если не рак— тем более незачем обращаться к врачу: поболит и перестанет. Дедушка Куваев и его внучка очень любят друг друга. Она собирается в педагогический на филологический, а пока слетала в Глазго на фестиваль шотландских танцев и привезла оттуда медаль. Дед ей сказал:
— Я бы скорее станцевал шотландский танец, даже два, чем пошёл в школу учителем.
Конечно. В университете больше шансов остаться живым. Шести- и семиклассники, как сейчас принято выражаться, менее адекватны, чем студенты. Вспомним, дорогой читатель, Бородино, которое творилось в нашем детстве на каждой перемене.
Фёдор Игоревич рассказал внучке о драме в двух действиях, происшедшей между ним и Владиком шестьдесят лет назад. Девушка, только что впервые прочитавшая «Преступление и наказание», прокомментировала дедушкину историю кратко:
— Предательство и месть.
Куваев и Шаталкин по-прежнему живут в Хамовниках, в том же дворе. Не здороваются. Владислав Евгеньевич сегодня владелец салона красоты «Испаньола». Там с мужчины за стрижку с мытьём головы берут восемьсот рублей.
2016—2020
90
Загрузка...
