Вот, после такого прощального пинка из ИВС, я и познакомился с Толяном Деданом. «Дедан» — это вообще-то его кличка. А фамилию я не запомнил. Да и зачем она мне, я на Дедана составлять протокол не собираюсь.
Я только что купил бутылку портвейна «777» и пластиковый «губастый» стаканчик. Мне нужно было привести себя и мир вокруг в порядок. Мелькание размазанных лиц в стробоскопе, если честно, мне надоело, и от этого начинало мутить. И вот я стоял за углом магазина, пытался открыть портвейн и налить его в «губастого», но, блин, этот стробоскоп никак не позволял мне сосредоточиться. Было полное ощущение, что кто-то хочет напасть на тебя сбоку. И тут, как глас с небес: «Давай я тебе помогу!» Божья длань отбирающая у меня бутылку и «губастого». А через мгновение полный «губастый» уже у меня в руках. И глас с небес: «Пей!» Это было как откровение, поскольку портвейн елеем разлился по моему телу и принес миг блаженства. В этот короткий миг мир показался совершенным и гармоничным. А сколько еще надо, чтобы увидеть совершенство и гармонию мира? Я думаю, что мига вполне достаточно. Но это был миг, а потом мир сжался в точку, в ничто, знаете как моргнуть, и стал постепенно разворачиваться. Мир стал раскрываться и выкидывать ненужные копии. Ты закрываешь глаза на пятнадцатой копии, открываешь, а это уже четырнадцатая, и так до тех пор пока мир не развернется весь и не обретет цвет.
Когда мир достаточно развернулся, я увидел Дедана, лакающего мой портвейн прямо из горла. И первое, что мне пришло в голову: «Какой-то козел сейчас выбухает весь мой портвейн». О том, что, вполне возможно, это мог быть тот самый бог, который помог мне в трудную минуту, я даже не вспомнил. Я вырвал бутылку из рук этого типа и хотел уже подвалить ему трюнделей. И это, похоже, отразилось на моем лице, потому что Дедан отскочил в сторону и пропал из виду, мир развернулся еще не до конца. Я раскрутил бутылку, открыл рот, и портвейн винтом вошел мне внутрь. Даже глотать не надо. Но такой трюк я могу проделать если только сначала похмелюсь. А сейчас… сейчас мне было жалко моего портвейна для какого-то козла. И тогда я понял выражение «был убит за рюмку водки». Я готов был убить за свой портвейн.
Не, бухать водку или другой крепкий алкоголь сразу после отсидки нельзя. «Мотор» может не выдержать. Были на моей памяти прецеденты. Потому только портвейн. Но он мне был нужен весь, до капли! А эта козлина покусилась на самое дорогое, что у меня было на тот момент! Убить гадину!
Но все же алкоголь взял свое. Мир развернулся до первой цветной копии, и я наконец-то почувствовал, что жить еще в этом мире можно. Но…
«Не обольщайся! – сказал мне тогда Дедан, — Мир и эти люди ненавидят тебя. Мир – дерьмо. И самое большое дерьмо в этом мире – ты!»
Конечно, за такие слова в приличном обществе сразу бьют в «табло». Но звук доносился откуда-то сзади. И как я не поворачивался, никак не мог увидеть этого козла. Когда мне надоело вертеться, и я уставший присел за углом магазина, появился Дедан.
Теперь я мог его рассмотреть. Когда-то круто смотрящаяся куртка из коричневого кожезаменителя, а-ля «летчик Б-52», облезла и пошла пузырями, черные давно не стиранные джинсы, на ногах, не смотря на осень, синие полиуретановые шлепанцы. Волосы какого-то непонятного цвета: то ли седые, то ли сивые, хрен разберешь. Морда лица…, да обычная морда лица, стандартная, незапоминающаяся, таких миллионы. Роста мужик был небольшого, но крепкий такой еще. Обычный собутыльник. Я с сотней таких бухал и никогда потом не мог вспомнить ни их их лица, ни их имен.
— Ну, че? Похмелился? – спрашивает меня это мурло, — легче стало. Чувствуешь, как мир стал тебя любить?
— Чувствую, дедушка, чувствую. Вот только башка кружится перестанет, я встану и расшибу тебе «табло». В приличном обществе не принято без спросу лакать чужое вино, а так же обзывать друг друга дерьмом. За базаром следи!
— Вообще-то это были мои «три топора», а твои вон стоят не распечатанные. Так что ты мне должен. Пойдем к тебе, хоть я и похмелился, но мне надо еще.
Так Дедан поселился со мной в моей каморке («сарае», «халупе», «хате», «доме» — как хотите называйте) на окраине поселка на Зеленой улице. «Зеленая» потому, что с задов уже подступал лес, и еще на этой улице всего три дома, но заселен один. Да, когда-то это был шикарный дом из двух маленьких комнат и кухоньки с огромной русской печью, соприкасавшейся своими сторонами сразу со всеми комнатами. Когда-то… сейчас же сарай для домашнего скота у некоторых хозяев лучше этого «шикарного» дома: электричества нет, воды нет, газа нет, населена мной. Из мебели – самодельный топчан, сделанный по принципу нар в ИВС, – неструганные доски на пеньках и тощий матрац; два пенька вместо табуретов; остальной мебели нет – пропил. Из развлечений два маленьких окошка с видом на улицу Зеленую и одно окошко с видом на лес. Друзей-собутыльников я к себе принципиально не водил: во-первых – убирайся за ними потом; во-вторых – вдруг кто-то захочет остаться пожить. А оно мне надо?! Но Дедан как-то умудрился мне понравиться так, что против его заселения у меня я не возражал. Так мы и поселились вместе.
А.Г. Скворцов © октябрь 2018г
186
Загрузка...
