Попытка возврата 2. Часть 17

17

Школа у Летающих Леопардов на самом деле была. Странно было бы, если бы её не было.

Это в диком мире дети учатся только на практике, разумные ещё познают мир теоретически, что вызывает откровенную скуку и тихую ненависть у детей, ведь им хочется играть, а не постигать скучные истины.

Так что Лёшку и Ташку снова усадили за парту. Конечно, в этой «школе» не было таких же парт, как у людей, сидели все на циновках, писали на восковых дощечках, а у учителя в руках была палка, «стимул», как вспомнили ребята из своих уроков истории. Стимулом называлась палка, которой в древности подгоняли волов.

Так и здесь, строгий учитель палкой успокаивал расшалившихся учеников. Попадало и Лёшке, и это доказывало, что их приняли в стаю.

Ребятам просто необходимо было учиться в этой школе, чтобы разобраться в жизни разумных Леопардов, научиться говорить и даже писать! Ещё Леопарды знали математику. Как же без неё?

Ребята внесли новшество, предложив установить «классную доску», за что премированы были большой связкой бананов, которой поделились с остальными детишками.

Детёныши Леопардов были значительно сильнее человеческих, они почти с рождения начинали ползать, затем бегать, прыгать, лазить по деревьям и скалам, да и мышцы у них были устроены, как у зверей, а не так, как у слабых людей. Видимо, долгие годы эволюции позволили людям расслабиться, лениться, полагаясь больше на ум и хитрость, чем на физическую силу.

У Леопардов пока был первобытно — общинный строй, хотя уже кое-какие задатки феодализма присутствовали, примерно, как у индейцев Амазонки. У них был Совет племени, вождь, шаман, Совет старейшин, по утрам производился даже развод на общественные работы.

Жители деревни больше надеялись на собственную силу, когти и клыки, а для маленьких делали луки и стрелы, копья и дротики, а поля возделывали примитивными металлическими орудиями. Лёшка с Ташкой пока не лезли со своими предложениями по внедрению механизмов, чтобы не получить по ушам, ограничились предложением по классной доске.

Сначала девочки и мальчики разделились, мальчики бегали по разрешённому участку Леса, показывали Лёшке, как пользоваться луком, копьями, помогали взбираться на деревья и скалы.

А Ташку девочки водили с собой, собирать коренья, целебные травы, обрабатывать поля, учили готовить пищу, пока Ташка не возмутилась.

На уроке она сказала, что тоже хочет с мальчиками. Учитель согласился, потому что человеческие детёныши пробудут у них недолго, уже отправились в их деревню гонцы, поэтому девочка будет теперь везде со своим другом.

Тогда остальные девочки завопили, что тоже хотят бегать с мальчиками!

Учитель не стал никого наказывать, сказал, что теперь будет проводить со всеми совместные занятия. Мальчики будут вместе с девочками обучаться целительству и сельскому и поварскому хозяйству, а девочки охоте. Тем более, в свободное время многие девочки и так бегают с мальчиками по Лесу и прыгают со скал, когда учатся летать.

Мальчики зароптали, не хотели заниматься девчоночьей работой.

— Тихо! – взмахнул палкой учитель. – У каждого ребёнка свои наклонности! Кто-то из мальчиков лучше девочек разбирается в травах! – мальчики притихли. – А некоторые девочки отлично справляются с рыбалкой! Не нужно стеснятся этого, а думать, как лучше и больше принести пользы племени! – мальчишки вынуждены были согласиться с этим утверждением, и скоро девочки и мальчики перемешались, стали вместе бегать по Лесу, а иногда приходилось отрабатывать на полях.

Зверинец, где пока что обитали Ташка с Лёшкой, тоже не для развлечения был построен. Здесь были собраны образцы животных, повадки и полезность которых учителя рассказывали непосредственно на живых существах. Здесь же обитали коровы и козы, за которыми ухаживал и кормил, а так же доил Щек. Ему помогали в этом две женщины-леопардихи, страшненькие на вид и калечные. А вот волков ещё не догадались приручить, хотя тот волк, который жил рядом с Лёшкой делал попытки с ним подружиться.

На экскурсию водили и Лёшку с Ташкой. Хижину для них уже построили, только ребята не спешили в неё переселяться, не хотели расставаться с Щеком, с которым очень подружились, да и безопасней здесь было, змеи и мелкие хищники боялись сюда забегать, их тут же ловили и поедали узники клеток. Щек ещё и баловал маленьких человеческих детёнышей, угощая самыми вкусными ягодами и фруктами, вечерами много времени проводил с ними, рассказывая интересные факты из жизни животных и Леса. Оказывается, за горной грядой есть настоящий живой Лес, в который Щек попал в детстве, случайно. Лес с ним играл, потом Щек соскучился и сумел вернуться.

Старый лекарь на вопросы ребят нехотя сказал, что после посещения того странного Леса Щек повредился рассудком, так и остался ребёнком, хотя физически развился очень сильно.

Леопардята тоже стали собираться у ребят в клетке, хотя рассказы Щека были похожи на уроки, но проходили намного интереснее, чем в «классе».

— А почему эта женщина сидит в клетке? – спросила как-то Таша, показывая на свою взрослую соседку, которую боялся Лёшка.

— Она из дикого племени, очень опасна! – объяснил Щек. – Люди этого племени очень жестоки, смотрите, не попадитесь им! Увидите, бегите от них со всех ног! Они ловят наших детей, сажают на цепь, приручают, а потом ездят и летают на них! Так что, запоминайте её вид и запах! На них лучше не охотиться! Они даже поедают детей! – ну, это он, наверное, сказал, чтобы запугать ребят.

— Она очень похожа на Лёшу и Ташу! – заметили дети.

— Да, похожи. Только наши гости другие… — Щек не мог объяснить, чем они отличаются. Только обнял Лёшку и Ташку, прижал к себе. Женщина, когда Лёшка с Ташкой проходили мимо, пыталась говорить с ними, говорила довольно связно, только ребята не понимали ни слова, а Леопарды избегали контактов с дикими людьми и не стремились понять их речь. Ташка и Лёшка научились понимать язык Леопардов только благодаря знакомству с Павликом.

— Как здесь воняет! – зажала нос одна из девочек, Налья. Даже по меркам людей она была красавицей, за ней постоянно бегали мальчишки. – Как вы здесь живёте? Перебирайтесь в свою новую хижину! – посмотрела она на Лёшку.

Хижина на самом деле была почти готова, но Лёшка почему-то не спешил туда переселяться. В зверинце они были под защитой Щека, а в деревне к ним мог зайти кто угодно. Тот же Шух. Этот мальчишка немного беспокоил Лёшку своим вниманием к Наташе, старался быть ближе к ней, хотя нравился Налье. Эти разумные ещё не научились лицемерить, их намерения были написаны на лицах и в поведении. То, что Шух только делает вид, что Налья ему неинтересна, видно невооружённым глазом.

Немаловажный факт ещё то, что мальчишка был сыном одного из членов Совета племени, правая или левая его рука вождя. Правой, наверное, считается шаман, как позже им стал политрук или помполит у людей.

Налья тогда обратила особое внимание на Лёшку, гуляла с ним, взявшись за руку своей маленькой, но очень сильной лапкой.

Лёшка сначала не придавал этому значения, тем более, постоянно болтая с девочками, всё лучше понимал язык Леопардов. Позже перестало нравиться, после того как ребята, не отягощённые ограничениями цивилизации, стали изучать различия в строении друг друга. Желание вполне естественное, тем более что все бегали голышом, понятие стыда отсутствовало совсем. Сначала Лёшка с Ташкой сделали себе юбочки из листьев, но пришлось отказаться. Во-первых, их друзьям не понравилось, что они что-то скрывают от них, а потом знахарь объяснил, что при такой влажности и жаре можно получить очень неприятные кожные болезни, типа грибка, особенно с такой нежной кожицей, как у маленьких людей. Когда всё видно, можно сразу вылечить появившуюся опрелость или оторвать впившегося клеща.

Конечно, у Леопардиков шкура была толще, почти всё тело, исключая животики, покрыта шёрсткой, им не страшны колючки! Но они оказались настоящими друзьями, понимали, что человеческие детёныши слишком слабые и уязвимые, лазили в лесу и скалам в тех местах, где могли пробраться Лёша с Ташей. Часто бегали они на пруд, купаться. На удивление, в отличие от остальных кошачьих, летающие леопарды очень любили плавать. Только боялись, что вода попадёт в их кошачьи широкие уши. Но они могли прижимать ушки к голове, полностью закрывая ушные раковины. Так что к людям вода, наоборот, попадала беспрепятственно.

Вот здесь, на берегу они играли в «докторов», сравнивая строение своих тел. Было очень интересно и весело, девочки сильно смеялись над реакцией мальчишек. Ташке и Лёшке особое удовольствие доставлял осмотр ушей и хвостов. А вот мальчишеские приборчики у леопардят почти прятались внутри тела, наверное, чтобы не мешали летать, ещё при купании и беге, но в спокойном, расслабленном состоянии почти не отличались от человеческих, тоже не покрытые шёрсткой.

Тут у Лёшки вновь проснулась ревность, казалось, забытое чувство, которое посетило его, когда ему изменила Ленка. Ему не понравилось, когда мальчишки, пусть и совсем другого вида, лапают его девочку. Причём, когда девочки лапали его, ему нравилось. К тому же никто не отбирал у него Ташку. В любой момент он мог подойти и взять её за руку, гулять только с ней. Ребята уважали их дружбу, признавали в них пару.

На уроках леопардята спросили учителя о людях, как устроены, чем занимаются и как устроено их общество. Учитель решил на следующем уроке рассказать о людях и даже показать развалины города, где когда-то жили люди.

После уроков, беготни по джунглям, распрощавшись с друзьями, наши ребята ушли к себе. Им сделали удобный топчан, дали одеяло из грубо выделанной, но мягкой шкуры оленя, под ним они спали, даже одна большая подушка была.

— Лёша, давай уже переберёмся в деревню! – недовольно предложила Ташка. – Блохи уже закусали! И вонь от зверей! Ты чего-то боишься? – Лёшка только пожал плечами. Он сам не мог себе объяснить, что его настораживало в поведении Леопардов. То ли излишнее внимание к Ташке, то ли ещё что, но спокойно он себя чувствовал только в присутствии Щека. Смотритель зверинца каждый вечер заходил к ним, радостный, приносил что-нибудь вкусное, рассказывал смешную историю о животных и даже мурлыкал им колыбельную. В деревне ему спать запрещалось почему-то.

Ребята спрашивали у детей, но они сами не знали, почему, только намекали, что Щек сумасшедший, неизвестно, что взбредёт ему в голову.

Пришёл Щек, принёс сладких сушёных фруктов, ласково погладил детей по головам.

— Щек, ты не обидишься, если мы будем жить в деревне? – спросила Ташка, вгрызаясь в сладкую мякоть довольно большого плода.

— Вам давно надо было туда переехать, — печально покивал головой Щек, — не место вам здесь, среди зверей.

— А ты будешь к нам приходить? – спросил Лёшка.

— В деревню я могу заходить, только мне там не рады. Говорят, моё место в зверинце, потому что я сам зверь. Если вы уйдёте, мне будет грустно, конечно, но вы всё равно уйдёте, когда за вами придут ваши люди. Не думайте о мне.

Ташка пожалела Щека, обняла его.

— Мне никогда не разрешат взять самку, — растроганно сказал Щек, — а я очень люблю детей, хоть они бывают очень вредные! – улыбнулся смотритель. Конечно, дети часто посещали его зверинец, редко придерживались порядка, разбегались по всему зоопарку, иногда попадали в неприятные ситуации, когда их ловили за лапы узники клеток. Попадало, конечно, смотрителю, только попробуй, уследи за неуправляемой толпой быстрых леопардиков! Но Щек никогда на них не обижался, только мог особо отличившихся отшлёпать. Маленькие дети в стае считались общими, воспитывать их могли все взрослые.

На другой день учитель повёл своих учеников далеко в джунгли, взяв с собой двоих молодых воинов, вооружённых копьями и дротиками. Но всё это были владения Леопардов, нападать на них никто из зверей не решился, уже знали, что с этими опасными жителями джунглей лучше не связываться.

Ребят привели к величественному полуразрушенному храму, на котором уже выросли исполинские деревья, своими корнями раздвигая могучие каменные плиты.

Ребята, человеческие и леопардята постояли, разинув рты, а потом, с гомоном, кинулись в развалины. Оттуда послышались крики восторга, некоторые выбегали с добытыми змеями, бросали на траву и возвращались назад, исследовать развалины храма. От организованной группы не осталось и следа, только Лёшка с Ташкой остались на поляне, переминаясь с ноги на ногу.

На самую высокую точку храма, венчающий его, теперь уже дырявый купол, вылез Шух, прыгнул оттуда, развернул крылья и спланировал на поляну. Тут же из дыры на куполе полезли остальные ребята, тоже прыгали, только самые маленькие забоялись.

— Что стоите? – весело спросил Шух, — Там так интересно! – и, схватив Ташку за руку, потащил её внутрь храма. Лёшка, конечно, поспешил за ними, не сразу заметив рядом с собой Налью.

В главном зале храма на самом деле было удивительно красиво, вот только это было ненадолго. Пацаны пытались выколупать разноцветные части мозаики, дарили их девочкам, которые с восторженным писком одобряли подвиги маленьких варваров.

А мозаичные картины поражали своей красотой, изображая лики людей и в полный рост, облачённые в длинные красивые одежды. Видно было, что здесь когда-то присутствовала довольно развитая цивилизация. Когда Таша с Лёшей жили в Анклаве, им в школе о подобном не рассказывали. Люди, с которыми контактировали жителя анклава находились в стадии бронзового века, примерно. Такие внушительные строения не могли построить, техника не позволяла.

Шух, позволив Ташке насладиться зрелищем, потащил её на купол по выщербленной лестнице. Туда же выбрались Лёшка с Нальей. Тогда Шух обнял всеми четырьмя лапами Ташку и спрыгнул вниз, под пронзительный вопль девочки. У Лёшки душа ушла в пятки, но растерявшегося мальчика обняла Налья и тоже прыгнула вниз. Она раскрыла крылья, спланировала на поляну, и они совершили довольно жёсткую посадку, покатившись по траве. Налья весело смеялась, оседлав ошарашенного Лёшку.

— Испугался? Какой ты тяжёлый! Не думала, ты ведь маленький по росту!

Ташка с Щеком уже бежали к ним, взявшись за руки.

— Ещё будем прыгать? – спросил Шух. – Таше понравилось!

— Для меня Лёша тяжёлый! – сообщила Налья.

— Тогда посмотрите отсюда, как мы летаем! – предложил довольный леопардёнок, увлекая за собой Ташку. Вот они вылезли на крышу, обнялись и прыгнули. Шух расправил широкие крылья. Они плавно планировали, потом Шух заработал крыльями, они даже смогли облететь храм, и приземлились рядом с Лёшей и Нальей. Шух тяжело дышал, но не выпускал из своих объятий девочку. Ташка тоже не пришла ещё от такого полёта, крепко держалась за мальчика.

Лёшка поморщился, ему совсем не понравилось, как они тесно прижались друг к другу голыми животиками.

Наконец они расцепились, и Ташка подбежала к Лёшке, крепко его обняла и поцеловала:

— Как это чудесно! – радовалась она. – Хочу ещё полетать! – но не отпускала друга.

— Сейчас? – нервно спросил Лёшка. Таша отрицательно замотала головой:

— Нет, налеталась сегодня. А ты?

— Я тоже! – улыбнулся Лёшка, и окружившие их ребята весело засмеялись.

— Переедем сегодня в деревню? – спросила Ташка.

— Давай, попробуем, — согласился Лёшка, — только сходим к Щеку, попрощаемся с ним на ночь.

— Хорошо! – согласилась девочка.

Наконец Учитель, под хохот воинов-охранников собрал учеников, щедро даря им удары стимулом, и повёл обратно, сетуя на то, что так и не рассказал непутёвым детям историю этого храма и о жителях старинного города.

Ребятам совсем это было неинтересно, гораздо интереснее были приключения в храме и полёты.

Когда пришли в деревню, Лёшку и Ташку ждал сюрприз. Первая пришла в себя Ташка:

— Пашка! – закричала она, кинулась к одиноко стоящему леопардёнку и крепко обняла его.

— Это ты? – пришло время обниматься Лёшке. Павлик ребятам был больше рад, чем своим родным, настолько отвык от них за время своего пребывания среди людей.

— А где папа? – крутил головой Лёшка.

— Он приедет позже, — расстроил его Павлик, — там остался один из наших, а меня отпустили. Твой папа прилетит, как только они испытают летающую машину!

Как бы ни обижался Лёшка на своих приёмных родителей, всё равно жутко хотел их увидеть и вернуться в детский дом, несмотря на то что здесь для ребят настоящая вольница. Ни сложных уроков на весь день, ни практических занятий, иногда интересных, иногда нудных. Даже одеваться не надо было, что скоро пришло в привычку и нравилось больше всего, потому что джунгли были сырые, одежда сразу бы промокла насквозь.

— Ну, как там? – нетерпеливо спросил Лёшка Павлика.

— Папа очень был рад, что вы нашлись, — сказал Павлик, — но почему-то плакал…