Потомок Белого Ягуара.

1.

Кромешную тьму комнаты залило слабым голубоватым свечением, и атмосфера мистической сказки окутала тело ее единственного жителя, бездвижно утонувшего в глубинах продавленного кресла прошлого столетия. Мрачные тени растеклись по стенам и потолку, формируя причудливые ландшафты неизведанных территорий, густозаселенных фантастическими тварями, украдкой выглядывающих своими вычурными оскаленными мордами из ущелий, пробужденными от векового сна, слегка фальшивой, монотонной рождественской мелодией. Китайский будильник, с бесчисленным набором бесполезных функций, сигнализировал о наступлении полночи, давая отсчет новому, шестому дню, шестого месяца, сего года. И помимо мистической атмосферы чуда, зафиксированной сознанием единственного присутствующего здесь наблюдателя, все оставалось таким же, как и во времена канувшего навсегда в лету – пятого числа. А до того: четвертого, третьего, второго… и так далее.

Погасший свет часов, с подсевшими батарейками, вернул сознание местного жителя в безвкусно обставленную немногочисленной мебелью минувших поколений, съемную квартиру, погрязшую в пучине холостяцкого хаоса, затхлого воздуха, обрывков разноперстных, выгоревших от солнца обоев, наклеенных в несколько, один поверх другого, слоев. Ароматы табачного дыма и дорогого алкоголя, купленного на последние деньги, никак не могли добиться того эффекта, или дать, хоть на короткое время, чувство той детской радости и счастья от чуда, которое, так внезапно и вовремя, подарил дешевый китайский будильник.

Выйдя со ступора, временный хозяин дешевого жилья, протянул руку к журнальному столику за стаканом из рельефного стекла, но пальцы, нащупав первой пачку, автоматически выдернули из нее сигарету и бессмысленным ловким движением вложили ее в рот, следом, таким же рефлекторным, неуместно резким движением, потянулись шарить шероховатую, вскрытую лаком поверхность в поисках зажигалки.

Закуривая, он окинул взглядом стены, где вновь, рожденные огнем от зажигалки, заплясали тени, без малейшей капли мистики, являющие собой, лишь осточертевшее отражение бардака. Переведя взгляд на подсвеченный столик, он подлил себе вискаря и, взяв стакан в ладонь, погрузился в навеянные размышления об относительности ощущений, восприятий и о неразрешимой дилемме холодного стакана, так приятно остужающего кожу руки сейчас и так рьяно обжигающего внутренности его содержимым потом. Чтобы добавить эмпирических фактов к своим рассуждениям, он сделал глоток, подержал принятое во рту, анализируя нарастающий приторный огонь ароматного дорого спирта, и нехотя проглотил. Сделал вытянутый жест губами, причмокнул и тут же сделал второй крупный глоток, опустошив им все содержимое рельефного сосуда.
«Как же надоела эта иллюзия, эта сплошная, вездесущая ложь – размышлял гость, втягивая очередную порцию дыма в свои легкие, – а как из этого выбраться непонятно.» Не то что бы он был глупее или хуже других, нет… Естественно нет. Непонятно было совсем не поэтому. Понять то, чего, по сути-то и не существует, невозможно, а выбраться из него – парадокс. И от этого факта становилось невыносимо досадно, горько и обидно. Как в детстве, когда тебя обидели старшие мальчишки. Обидели просто так, ради собственного самоутверждения в этой сложной реальности, и ты, озлобленный на всех и вся, идешь домой с сжатыми кулаками, фантазируя и рассуждая о справедливости, мести, возмездии, готовый, ради которых, продать душу хоть даже и самому дьяволу. Как же так? Ведь во всем, чему тебя учат школьные учебники, книги, фильмы и даже родители, побеждает правда, честность, порядочность и добро! Ложась спать, ты искренне веришь, ведь кто-кто, а родители не могли тебе лгать: завтра все будут наказаны по заслугам; завтра-то, точно, все ответят по закону за свои злодеяния… Днем следующего дня тебя оскорбляют и бьют все те же, все также, унижая достоинство, понижая самооценку, безнаказанно портят имущество и… И все. Им, не знающим законов, прописанных в книгах и учебниках, от этого самого незнания, все с рук и сходит. Просто их родители, в суете враждебно настроенного бытия, забыли научить, не соизволили рассказать, не попытались донести своим дорогим и любимым чадам, как все есть на самом деле, как правильно, как должно быть… Сам за себя ты постоять не в силах, помощи просить не у кого: по дворовым законам, жаловаться взрослым страшный грех; старших братьев у тебя нет; твои мама с папой не водят дружбу с мамой и папой самого сильного старшеклассника на районе… И вот, тебя поглощает неуемная ярость и горькая обида, не столько от синяка на лице и, такой дорогой твоему сердцу, сломанной игрушки, сколько от беспомощности. Пустое место, слабак, бесполезное ничтожество в этом злом, несправедливом мире. Ты даешь себе обещание, что, когда вырастишь, будешь обязательно сражаться только за справедливость, за честность и добро. Обязательно, слышите?! Обязательно, станешь тем самым героем, воспетым в бесконечных литературных опусах. И вот уже начинаешь представлять, как наделенный сверхспособностями и отвагой, воюешь за правое дело, как искореняешь навсегда всех этих приспешников – сторонников зла и несправедливости, и, естественно, побеждаешь их одного за другим! Ты прям чувствуешь, как преуспеваешь, добиваясь в этом бравом деле отличных результатов, а вместе с тем и весьма весомой, беспрецедентно признанной значимости в обществе. Подходя к своему дому и чувствуя скорую необходимость прервать столь утешительные и бодрящие грезы из светлого будущего, ты так ясно представляешь, как тебя убивают, те самые, подлые, невероятно находчивые, в этом плане, недобитки, с которыми ты, к сожалению, не успел совладать и справиться вовремя. Особенно долго, ты смакуешь момент своего предсмертного падения… И тут, уже все без исключения, даже самые заклятые твои враги, скорбят о такой утрате. Устраиваются пышные похороны, на которых льются в твой адрес самые приятные речи, которые ты, мертвый, еще каким-то образом слышишь. Твои подопечные соратники и верные последователи, клянутся кровно отомстить за тебя и, конечно же, безжалостно мстят, ввиду чего, наконец, наступает эра абсолютной справедливости, честности и добра. О тебе сочиняют легенды, пишут героические новеллы, посвящают оды, в которых воспевают все твои дивные подвиги, пропитанные смелостью и отвагой. Тебе ставят памятники. Чуть ли не в каждом городе справедливого мира, называют твоим именем улицы, скверы и парки. А главное, учат на твоем примере следующее школьные поколения. Ведь только такими и нужно быть: справедливыми, честными, добрыми, покладистыми, а главное отважными, храбрыми и безжалостными, короче, один в один такими же, каким был ты. И только после всего этого, ты становишься бесконечно горд за себя. Только такой ход вещей, согревает твою детскую душу. Наконец удовлетворенный, миришься со всей «сегодняшней» несправедливостью, проглатываешь скопленные обиды и постепенно, не спеша, принимаешь действительность. Тебя не пугает, что стать героем можно только в результате собственной гибели, ведь это единственный возможный исход ради будущего общего блага и собственного бессмертия в славе и почести. И так, продолжая жить фантазиями о светлом грядущем, которое то только благодаря тебе, будущему герою, и настанет, твой детский разум постигает законы существования в этом, пока еще несправедливом мире и начинает к нему успешно приспосабливаться. Вскоре, уже ты, во главе своих преданных друзей, избиваешь слабого и ничтожного, забираешь его еду, ломаешь игрушку. Ведь ты – будущий герой, пример будущим поколениям, а таким слабакам как он, нет места в этом мире. Именно из-за таких как он и существуют несправедливость, зло, лож… Все из-за их слабости, ничтожности, неспособности постоять даже за себя. Как же они смогут постоять за будущий справедливый, четный, добрый мир?! Так и живешь: проглатывая обиду и унижения от коварных злодеев, наделенных силой и властью, но будто кремень, остаешься верным себе – прилагая все силы для достижения той заветной детской цели, достигнув которую, все увидят в тебе честного, справедливого и доброго героя, а для этого, в твоем непоколебимо устоявшемся мировоззрении, нужно упорно бороться со слабостью, ничтожностью и примитивизмом.

«Так вот медленно, верно, а поэтому, уверенно доживаешь до тридцати трех лет…» продолжал размышлять скорее гость, чем хозяин пустой квартиры, плеская себе очередную порцию алкоголя. Налив чуть меньше половины, он демонстративно поднял руку со стаканом вверх, чокнулся с невидимкой и залпом выпил. Его лицо, перекосившееся рефлексом на спирт с ехидной ухмылкой, выражало полную безысходность. Алкоголь, покатившийся горячей волной по пищеводу в желудок, наконец достиг необходимых точек воздействия и наделил своей искусственной энергией, заставив встать со старого, продавленного кресла и твердыми, целеустремленными шагами отправится к плотно завешенному окну.

— Может на улице хоть что-то изменилось? – произнес он вслух, резко дернув шторы в разные стороны.

На улице все было по-прежнему: дом напротив, с одиноко горящими окнами; двор – таких десятки сотен в каждом городе, где ни одного горящего столба и освещенного подъезда, иначе, стали бы видны, в фоне асфальтовых ям и обшарпанных стен, дорогие, ухоженные автомобили, стоящие на своих местах в мнимом порядке.

Он ощутил головокружение. Прилив энергии быстро иссякал, а бодрость и воодушевление сменялись слабостью. Голова налилась тяжестью, ноги – усталостью. Хроническое отравление таблетками не давало расслабиться даже в праздновании, вот уже наступившего, тридцать третьего года от собственного рождения.

«Тридцать три года… Как не крутить, срок для смертного организма немалый. Вопрос в другом, что мы имеем? Другие вон, свой бизнес успешный уже раскрутили, стали знаменитыми и уважаемыми музыкантами, программистами, медийными лицами, а самые проворные, даже политиками. Как следствие – хорошие квартиры, дома в престижных районах, дорогие авто последних моделей, умницы жены и красавицы любовницы, таких же последних моделей, с которыми ездят поочередно на дорогие курорты. Наверное, жизнь у них удалась… С другой стороны, некоторые до тридцати трех даже не дотянули, где совсем не исключение и те самые – успешные, богатые и знаменитые. А многие, к «33» уже спились или скололись… Не ясно, какой ярлык повесить на эту категорию доживших. Успехом достижения их, вроде как, не назвать, но и к «лузерам», относить язык не поворачивается. Ведь эти люди всю жизнь прожили в свое удовольствие, «забив» на систему, обязанности, мораль… Делали что их душе угодно… Вот и опять, все упирается в относительное… Потому ненадежное, зыбкое, иллюзорное.

Мама вот, мне постоянно говорила, что быть наркоманом и алкоголиком плохо… Интересно, откуда она могла это знать? А самое интересное, что та же самая мама, мне говорила: «всегда побеждает добро и справедливость». Теперь же, с высоты аж тридцати трех лет, понимаешь в какой несправедливой, злой, унижающей реальности приходилось ей существовать всю свою жизнь, биться как рыбе об лед, вертеться, как белка в колесе, ради моего счастливого будущего, пускай даже и очень относительно счастливого, расплывающегося в тумане грядущего времени. Спасибо ей конечно! Умирала она от рака легких, в тяжелых муках, жадно хватая воздух, из последних сил втягивая его испорченными болезнью легкими, которые были уже не в состоянии обеспечить организм необходимым количеством кислорода. Наркотический эффект лекарств, позволявший не думать о лопающихся кожных пузырях на отекших ногах, оставляющих после этого мерзкие раны; ломоте во всем теле, тошноте, отказывающих органах, страдающих от дефицита оксигена… а главное не думать о постоянной нехватке воздуха… Могли ли наркотики согреть умирающий материнский разум так, как согревала его мысль, что у меня то, ее единственного дитя, все будет хорошо? Ведь она, пускай и за короткую жизнь, приложила все усилия и создала все условия, для моего толчка вперед. Тогда, мне было чуть больше двадцати, я был молод, дерзок и напорист, сиял здоровой легкомысленной жизнерадостностью и был уверен, что я не буду как они, мои примитивные «предки», не добившиеся в этой жизни ровным счетом ничего. Ведь, я первый в семье получал высшее образования… Да какое: будущий преуспевающий врач, нестандартно мыслящий во всех аспектах, впитывающий науку как губка… Ведь, я первый, тогда еще студент-медик, поставил матери этот страшный, смертельный диагноз, который после долгое время не могли окончательно подтвердить мои старшие собратья – именитые, титулованные врачи. В конце концов я, все же оказался прав! Как это не могло тешить моего тщеславия? Как это не могло быть предметом гордости, с которой я в очередной раз хвалился о своем достижении очередному примитивному существу? А вот, если бы моя мать спилась или скололась, как те, ею призираемые «лузеры», не прожила бы она лучшую жизнь? Не помогали бы наркотики, как помогали они во время болезни, не чувствовать всю тяготу, ложь и несправедливость жизни? Могла бы она тогда жить в свое удовольствие, дышать полной грудью, не избивая свое тело ежедневными проблемами как рыба об лед? Могла бы не изматывать организм бессмысленным кручением беличьего колеса? Возможно, перед смертью она вспоминала бы яркие картинки из своей насыщенной угарами и праздниками жизни, а не тешила себя мыслью о том, что ее чадо будет жить лучше, чем прожила она? А она думала обо мне в последние минуты жизни, я уверен. Думала о том, что она успела мне дать, как воспитать, чему научить: добру, справедливости, честности… Она учила меня этим закоренелым «правдам», а видела ли она их сама в живую, ощущала ли на себе? Что-то я очень сомневаюсь… А еще, я не верю, что она могла мне врать. Врать так же нагло, как нагло врали ей. Не могла она учить меня честности и тут же обманывать сказками про «Деда Мороза», «Боженьку»… Боженьку ладно, она могла и не знать. А вот про деда мороза она знала наверняка и все же обманывала, заставляя, самого быть честным… Может быть, это и стало причиной меня такого? Хотя вряд ли, я же всегда знал, что она не желала мне зла, ее просто заставляли учить меня честности и тут же врать, внушая ей точку зрения – «во благо», как врали во благо ей, те самые, которые и заставляли… Сложная, но какая слаженная у них схема… Она жертва, такая же наивная жертва, как миллионы других…

Мать прожила непростую жизнь и была наказана мучительной смертью. За что? Но в любом случае, она перебралась далеко за тридцать три. А я только достиг этой точки и как далеко смогу уйти от нее, большой вопрос. Вот потому-то, со сто процентной уверенностью заявляю, настоящие лузеры не пропащие алкоголики и наркоманы, а такие как моя мать, такие как я: глупые и наивные жертвы грандиозного обмана, апофеозной лжи старательных умельцев, находящихся за кулисами, тщательно оберегающих свои тайны, позволяющие им веками пользовать свою послушную биомассу.

Вот еще один, довольно интересный персонаж, застрявший на отметке в тридцать три – Иисус Христос. К какой группе отнести его?

Может быть к успешным? Да ну… Не шутите так! К успешным можно отнести всех тех, кто грамотно воспользовался его именем. Наиболее проворные «успешники» умудрились построить успех даже на его наивных взглядах и убеждениях, ловко внушая их другим, а потом пользуясь ими в виде той самой послушной биомассы, находясь при этом за кулисами… Хм… А в чем был успех самого Христа? В голоде и нищете? В рваных, поношенных одеждах и стертых ногах – как результат нелегкой борьбы с десятками километров, преодолеваемых ради просвещения, просветления и облагораживания тех самых, от рождения злых и глупых людей, уставших от лжи, несправедливости, озлобленности себе подобных… И все ради чего? Их светлого будущего?! Бескорыстие и альтруизм преследуется по закону… По закону эволюции! А может быть его успех в том, что его как в музее насекомых, вывесили нагого, ловко прикрепив экспонат к деревянному кресту, всем в нарекание и потеху? И этого он уже добился в свои тридцать три года! Кто из нас дожил до этого возраста, наверняка понимают, как это успешно… А ведь главный кумир, самой крупной в мире религии, мог так же, как многие до него, вовремя него и после его успешного ухода, заливать свой мозг алкоголем или пропитывать парами опиума, марихуаны и других, ныне запрещенных, веществ. И самое интересное, с большой вероятностью, прожил бы гораздо дальше своих тридцати трех. Да, он был бы маргиналом в глазах «успешных». Возможно, он был бы призираемым «лузером» для тех, кто является на самом деле настоящим «лузером», но уж точно, не пополнил бы их ряды…А так имеем, что имеем.»

Хозяин съемной квартиры долил остатки напитка, не скрывая пьяного удивления от такой скорой кончины содержимого дорогой бутылки. Алкоголь только начинавший выполнять свои прямые обязанности, погружая в мир сладких грез и вырывая из цепких лап пессимизма реалистической утопии, тут же закончился. Все естество требовало продолжения банкета, категорически отказываясь принимать абсолютно патовую финансовую составляющую этого мероприятия.

— Скотч, это очень уж хитрый предмет… всякая вещь… или есть или нет… а скотч я никак не пойму в чем секрет, если он есть… то его сразу нет – в голубоватом свете будильника, опустив пустую бутылку под стол, он, с наигранной грустью в голосе пытался попасть в такт монотонной китайской мелодии, пропел детскую песенку, несколько исковеркав ее под личную ситуацию.

«Час ночи… Еще пять часов и мне будет ровно тридцать три года. Мы вот-вот и станем ровесниками с самим Христом.»

— Теперь вы меня сможете распять официально! – зачем-то выкрикнул он в пустоту темной квартиры.

«В отличии от рок-звезд, быть ровесником Иисуса выгоднее на целых шесть лет. Быть распятым кем-то в тридцать три, все же не так глупо и бессмысленно, как наложить на себя свои же собственные руки в двадцать семь… Интересно откуда появилась у рок-звезд такая мода? Возможно, кто-то из них понял, двадцать восемь тот самый возраст, в котором все бунтарские позывы отмирают, оставляя после себя лишь старческий, эгоистичный рационализм… Сколько их сейчас, сморщенных и обрюзгших доходяг, давным-давно предавших все рок-идеалы, но по наитию или от жажды банальной наживы, до сих пор пудрящих мозги лживыми лозунгами в своих однообразных песнях? Стыд и срам. Вся эта рок-музыка далека от свободы, правды и честности, а почти все ее герои обычные самодовольные, лживые лицемеры… Надо отдать им должное: они менее лживые и лицемерные относительно остальных… Относительность…»

Откинувшись на спинку, расслаблено утопая в кресле, он начал вспоминать прочитанное, уже в такой далекой юности, интервью с одним из своих рок-идолов, в котором тот откровенно признавался, что ненавидит мотоциклы из-за невыносимого запаха горелого на двигателе масла и, к тому же, искренне верит в Бога. Он вспомнил, как именно тогда, в его еще несформировавшийся, легко программируемый извне, юный мозг, наконец вкрались первые сомнения. Тогда было до невозможности сложно понять, как можно так убедительно петь о свободе, постигаемой лишь верхом на железном коне, и ненавидеть этих самых коней? Как можно петь о зле, антихристе, дьяволе и верить в Бога – предавая и тех, и этих? Не высшая ли это форма лицемерия? Но как бы там ни было, ему все равно не хотелось принимать того факта, что существует обман. Обман тотальный и вездесущий. Он думал, а скорее очень хотел так думать – это единичный случай и все остальные «герои», которые формировали его «взрослое» мировоззрение, не такие, все они обязательно честные и уж точно поют о свободе, противостоянии и дьяволе – искренне. И вот понадобилось прожить 32 года, чтобы окончательно понять: всё то, о чем так искренне пели рок-звезды до 27 и лживо, но убедительно после – иллюзия. А, следовательно, понять такую простую и вероятно единственную истину этой жизни – все обман и ложь.

Вот ему, без пяти часов, тридцать три, он ровесник самого знаменитого персонажа – Христа. Значит, кто-то в 33 года смог добиться того, чтобы на протяжении двух тысяч лет оставаться самым знаменитым и обсуждаемым человеком. Более того, от даты твоего рождения, исчисляют новую эру, по сути, делая тебя ее причиной.

«Чего добился я в свои 33? Общего с Христом хоть отбавляй: нищета, наивность, призрение и отвращение, исходящие от большинства сытых окружающих… Единственное, что нас отличает – он в тридцать три укрепился в своих идеологии и убеждениях настолько, что пошел проповедовать, навязывать их другим; а я вот в свои тридцать три полностью утратил всякие идеологии, убеждения и даже веру… Веру не в Бога или дьявола. Нет. Обычную веру в людей, ценности, государство, завтрашний день…

Жаль, оптимисты меня не поймут, ведь, по их убеждению, необходимо смотреть на мир позитивно, на лишения положительно, а на вещи заинтересованно и вожделенно. Только тогда ты сможешь стать счастливым человеком, а по совместительству и полноценным болтом в системе. Не болтиком! Болтом!!!

Например, утрату веры нужно рассматривать только как приобретение. Те, кто верят, они что? По рукам и ногам скованны цепями морали и предрассудков. Ты же со своим безверием свободен от таких глупостей и, как ответственный болт системы, вполне можешь пригодиться в борьбе с нарастающим демографическим кризисом, нанизывая на себя не одну гайку, а разные – параллельно компенсируя растущий на рынке недостаток болтов.

Если так задуматься, я к своим тридцати трем обзавелся немалым количеством приобретений. Взять хотя бы мое основополагающее, так сказать жизнеобразующее, высшее медицинское образование. Мне с ним несказанно повезло, ведь многие люди могли бы только мечтать о таком. Некоторые платят за него немалые деньги, тратят многие-многие годы, а я вот обзавелся им абсолютно бесплатно и всего за каких-то семь лет. И оно, мое образование, подарило мне еще одно очень важное приобретение – работу. Злые языки пессимистов лепетали бы о том, что моя работа никому по большому счету не нужна, функций своих она давно уже не выполняет, польза от нее мизерная и несущественная, она не более чем единица давно прогнившей, неэффективной системы. Но давайте оставим это на их пессимистической совести, ведь я знаю точно – без меня, «полноценного Болта», никак не обойтись, ибо несу я пользу и здоровье людям… В том, что это происходит за копейки, пессимисты видят лишь подтверждение своим словам, т.е. отсутствие спроса во мне с моей профессией. Но нет, просто на самом то деле, я, как и сотни тысяч моих коллег, правильно воспитан семьей, школой и университетом, а потому – гуманист и альтруист, до мозга костей.

Мое бесценное приобретение – работа, дала мне не менее ценное приобретение – долги. Ведь только благодаря жизни в долг я смог позволить приобрести себе семью и обеспечить ее: жильем, дающим чувство уюта, «крепости» и «крыши над головой»; хоть и дешевым, но все же своим, транспортом, так облегчающим малоподвижную жизнь и дающим преимущество в комфорте относительно менее успешных болтов и гаек; мебелью, электроникой и утварью, дающими возможность удовлетворить элементарные потребности организма и соблюсти правила личной гигиены.

Теперь то, под оптимистическим углом зрения становилось очевидным, лишь эта неразрывная сцепка из образования, работы и долгов делали меня таким неотъемлемым членом общества. Таким необходимым для таких же необходимых и неотъемлемых членов, которые могли вылечить, выучить, полететь в космос, могли построить танки и победить в любой войне. И все это абсолютно бесплатно. А если уж очень нужно, то за свои, пусть даже взятые в долг.

И все приобретения из сцепки, как бы заслуживают одобрения, и вполне дают повод, быть далеко глядящим вдаль оптимистом. Все так, если бы не одно приобретение, которое забрало из твоей жизни кое-что важное. Настолько важное, что это даже не часть организма, вырезанная из тебя оперативным путем. Это «одно», забрало самое дорогое для тебя – семью. И как не старайся, нельзя в этом увидеть положительные стороны… Погрязший в долгах, нищий, пропитанный лекарствами полуинвалид, ты не нужен даже измученным дефицитом внимания «гайкам». И не нужен будешь им в таком нынешнем своем состоянии, даже в связи с возникшим кризисом болтов на рынке. Как и не нужен никому в принципе. Если ты не можешь выполнять, пускай даже бессмысленную работу и быть хотя бы немного кредиспособным, то ты не иначе как обуза, тяжкий груз, от которого «нужное», современное и совершенное общество, всеми силами стремиться избавиться… Бесплатные медикаменты, вероятно, очень пособничают в этом стремлении».

Он вспомнил как его многие отговаривали, внушая, что поступление в медицинский ВУЗ – ошибка. Медицина в нашей стране не на высшем уровне и, если ты не проворный, лишенный всякого достоинства, чести и морали человек, делать там абсолютно нечего. Он не слушал, как не слушал и тогда, когда пришло время выбирать профессию. Родственники переживали, друзья не понимали: зарплата нищенская, вероятность дополнительных доходов и взяток – нулевая, а опасность для здоровья – зашкаливающая. Единственный, и то очень сомнительный, плюс – эпатаж и бахвальство. «Не в деньгах счастье», «Светя другим, сгораю сам», «Двум смертям не бывать, а одной не миновать» — выпаливал ты заготовленные ответы, позаимствованные у мудрого народа, на все напутствия и опасения со стороны окружающих. Наконец, все смирились с твоим выбором. Все, кроме жены, которая понимала и принимала угрозу явственнее и ближе других, ведь в случае чего, это коснулась бы не только тебя, а и ее, ваших детей. И ты внемлил ей, был осторожен насколько это представлялось возможным. Каждая ежегодная медицинская комиссия и полугодовой рентген грудной клетки были как прогулка по минному полю. Все обходилось, ты был здоров как бык, рвущийся в бой за нищенскую зарплату, но за богатые обещания и перспективы, которыми грамотно тебя мотивировали. Ты же, в свою очередь, вместо напичканных пестицидами, трансжирами, ГМО и прочими отравами продуктов, кормил здоровыми обещаниями и свежими перспективами свою семью. Все были счастливы в этой сказке, созданной в бесконечном цикле нищего, но такого постоянного благополучия. Там все было ясно: завтрашней день предвещал вчерашний и в этом грезилось счастье.

Началось, или правильнее будет сказать – закончилось все, ровно за год, как он должен был стать ровесником Христа. Здоровый дух, отсутствие жалоб и симптомов некоторое время позволяли не верить в навязываемый диагноз. Подбадривало и то, что он сам, в силу своей профессии, часто встречался с медицинскими ошибками. Когда же, отрицать очевидное было уже невозможно, так как все объективные факты подтверждали диагноз, радовался, что болезнь на сегодняшний день не смертельна и успешно залечивается. Долго, нудно, токсично, но излечимо. Он согласился на удаление пораженных тканей, когда возникла в этом необходимость, отважно все перенес и выдержал, только бы скорее вернуться в стены родного дома, к любимой семье. Но не учел он главного – это социально значимое заболевание. Каждый день встречаясь с этой болезнью на работе, только попавши в шкуру больных, видишь картину целиком; только тогда видишь, насколько все это серьезно и страшно. И весь ужас не в страхе перед смертью, а в том социальном отчуждении и вынужденной изоляции от мира, с которыми приходится сталкиваться. По сути, тебя лишают пусть, мнимой и относительной, но, свободы, которой ты располагал или скорее грезил, как и счастьем, в своем зацикленном и, якобы здоровом, благополучии. Лишенный своей вчерашней свободы, ты автоматически лишаешься права стремиться заполучить, или как это называется еще, заработать ценности заключенные в слово «деньги». Отсутствие на твоих банковских счетах цифр, символизирующих эти самые деньги, часть из которых ты мог получить в виде плотной бумаги, лишает тебя возможности платить по тем долгам, за которые ты мог «жить», хоть как-то отличаясь от животного. И вот ты, носитель потенциально опасного заболевания, пропитанный таблетками, от которых плавятся мозги, разлагается печень и выворачивает желудок, – безнадежный должник, а от того вечный униженный попрошайка. Лишенный свободы, униженный и отвергнутый обществом, уверенно теряешь чувство собственного достоинства, наверное, именно тогда и переставая окончательно, быть «полезным членом общества». Твоя семья, так же, как и ты, воспитанная в лучших традициях полезных членов, не может морально от тебя отказаться. Но действительность не обманешь. Общественное мнение, взращённое рекламой и средствами массовой информации, делают свое дело, заставляя еще «здоровых» жить дальше, чувствовать свое циклическое счастье, стремиться в светлое будущее, стучась об лед и раскручивая до максимально возможных скоростей беличьи колеса. И вот, ты даже не понимаешь, как оказался по ту сторону жизни. Не понимаешь, как и почему стал живым трупом, врагом общества, ради которого, совсем недавно, только лишь за идею, так рьяно горбатился изо всех сил.

Тогда ты, мотивируемый неудовлетворенным чувством во Вселенской справедливости, собираешь последние силы и пытаешься бороться за семью, за себя, за свои права, за свои свободы. Но натыкаешься лишь на мощную машину общественного лицемерия, в виде своеобразной гуманной толерантности, участия, сочувствия: тебя все слушают, улыбаются, советуют, некоторые даже обещают разобраться. Кто-то, (видимо сильно обременённый нормами морали, чаще – закона) заходит совсем далеко, делая вид что разбирается, впоследствии подкрепляя свои действия положительными результатами на бумаге. На самом деле, тебе неоднозначно стараются дать понять: ты уже лишний среди нас – отработанный биоматериал, несущий скрытую, смертельную угрозу, как гниющая ткань, нуждающаяся в скорейшем удалении и последующей утилизации. На тебя обрушивается пресс фашизма – глубоко засевшего на уровне генома, в виде агрессивного, хоть и тщательно завуалированного, социального дарвинизма.

В бессмысленных боях за придуманную справедливость, твой внутренний мир переворачивается с ног на голову, что становится последней каплей для твоей терпеливой семьи. Только тогда, заглядывая в уставшие, проплаканные глаза жены, ты все понимаешь: так продолжаться больше не может. Жена и дети ни в чем не виноваты, ты не должен больше их мучать, тянуть на самую обочину. Они должны жить в том, пускай для тебя теперь и очень относительном, но все же привычно уютном мире, в бесконечной, зацикленной погоне за счастьем. В откровенной беседе, твое решение освободить их от своего груза, они благодарно поддерживают, при этом виновато пряча глаза.

Собирая вещи для переезда в наспех найденную, максимально дешевую, квартиру, ты, стиснув зубы, обещаешь приложить все усилия, чтобы наконец открыть миру глаза на всю тотальную ложь, на полную иллюзорность и относительность бытия. Здесь каждого обманывают с пеленок, впихивая с материнским молоком иллюзию правды, честности и благополучия. Все они, живут в сладком неведенье того, что происходит на самом деле. Здесь все совсем не так, как учили родители, школа, телевизор. Ты смог это понять, потому что тебя жизнь загнала в угол, позволив тебе прозреть, проснуться, увидеть все в корне. Теперь ты должен помочь в этом разобраться другим, пока еще не стало поздно.

Китайский будильник, с множеством ненужных функций, осветил комнату слабым голубоватым свечением, заставляя все волоски на теле вставать дыбом, а кожу делаться «гусиной». Мистика и чудо на сей раз были не в причудливых тенях, расползающихся по стенам и потолку, а в фальшивой монотонной мелодии: happy birthday to you… happy birthday to you… happy birthday to you…

Он прищурил глаза для того, чтобы разглядеть черные цифры. Будильник, как бы напоминая, показывал 3:00.

— Вот же китайцы! Все просчитали… молодцы… спасибо! – воскликнул он и оглядывая восторженно стены, которые так тяготили его последние месяцы, не давая заниматься просвещением всего мира, твердо решил. – «Это все не просто так… Даже дешевый китайский будильник поздравляет меня с тридцатитрехлетием… В этом мире не бывает случайностей… Христос, видимо, тоже прозрел только в тридцать три, пусть и проповедовать начал, аж на три года раньше…»

Размышляя какие пережитые печали и горести сподвигли Иисуса Христа заняться своей нелегкой просветительской деятельностью, которой он в результате, пускай и ценой собственной жизни, изменил мировоззрения неисчисляемого количества людей, он погрузился в сладкий сон, о чем могла стопроцентно свидетельствовать счастливая улыбка на его, до того угрюмом, лице.

2.

Настойчивые звонки в дверь, раздражающие каждую клетку мозга, не исчезли даже после пробуждения. Пытаясь понять, сколько он проспал, а судя по сонному и еще довольно хмельному состоянию – не долго, он, сильно прихрамывая на левую ногу, поковылял к двери. Мимолетно брошенный взгляд на будильник отпечатал в сознании 05:46. Сновидение, в котором и начали трезвонить в злополучную дверь, уже никак не вспоминалось, но на момент пробуждения, оно казалось таким приятным и красочным, что выходить из него было сущей мукой.

— Кого черт принес в такую рань? – подходя к двери, немного оступившись на больную стопу, жилец громко выругался.

Связка из минимум десятка ключей, половина которых уже давно ничего не отмыкала, грузно свисала с металлического кольца, продетого, в самый массивный ключ, торчащий из замочной скважины. Не глядя в «глазок», он провернул замок, громко позвякивая грузной связкой, что, вероятно, было услышано пришедшим, так как навязчивые прерывистые звонки прекратились. Распахнув дверь, он увидел неестественно стильно одетого седовласого мужчину, стоявшего оперившись на трость. Недовольную гримасу на лице сменило удивление и сонный, несколько опешивший, хозяин квартиры наконец смог выдавить из себя:

— Чем обязан?

— Мое почтение, – произнес пришедший, приложив руку к груди и еле заметно склонив голову в поклоне. – Я, старый друг вашей семьи. Вероятно, ты меня уже и не помнишь, но, когда ты был совсем маленьким, мне порою подолгу приходилось гостить у вас. Приезжая в ваш город по личным делам, мне было больше негде остановиться, а твои родители, за что им вечная благодарность, учтиво меня терпели.

— Как вы меня нашли? – с еще большим недоумением спросил хозяин жилища, которому происходившее, из-за своей нелепости, вдруг показалось продолжением сновидения.

— Приехав спустя много лет в ваш город, я решил навестить старых знакомых. Тем более, что есть повод – день твоего рождения. Но все оказалось не так просто и мне пришлось потрудиться, чтобы найти хотя бы тебя. Я ошибся?

— Смотря в чем, – с нарастающим недоверием и агрессией ответил взъерошенный после сна хозяин.

— В том, что у тебя сегодня день твоего рождения? – удивленно пояснил пришедший. – Могу я войти?

— Пожалуйста – отойдя с прохода, совершил приглашающий жест рукой виновник торжества.

Гость, гордой походкой уверенного в себе человека, не разуваясь, быстро прошел в квартиру и тут же начал хозяйничать. Распахнув шторы обеих окон в квартире, он подтащил старый стул к журнальному столику, обтер рукой сиденье, как будто опасаясь запачкать дорогой белоснежный костюм и спешно уселся. Создавалось такое впечатление, что он был здесь как минимум частым, очень ожидаемым гостем, а то и вовсе, пришел к себе домой. Ловким движением вынув из внутреннего кармана пиджака плоскую двухсот пятидесяти миллилитровую бутылку коньяка, он с грохотом поставил ее на стол и с сияющим от радости добродушным лицом произнес:

— Найдется посуда и для меня? Скорее… Не успеем – быстрым движением он посмотрел на ручные часы и добавил – Уже, без семи шесть.

Хозяин квартиры вспомнил что ему сегодня исполнилось, а точнее исполнится через семь минут, тридцать три года. Он никак не мог прийти в себя и сообразить, что собственно происходит, кто этот человек и самое главное, откуда он знает, что в его медицинской карте стоит время рождения 6:00?

Жмурясь от наполнившего комнату дневного света и ковыляя к кухонному столу за чистым стаканом для гостя, он пытался вспомнить всех друзей семьи из детства. Но никак не мог припомнить человека, который хоть малейшим образом напомнил пришедшего. Это насколько хорошо нужно было знать семью, чтобы помнить не только дату рождения, но и время?

— Что с ногой? – услышал он в спину, когда тянулся в верхний шкаф кухонного гарнитура за чистым стаканом.

— Разрыв сухожилия – с большой неохотой пояснил причину «новорожденный», возвращаясь к журнальному столику с тарой для гостя. – Осложнение от медикаментов, – дополнил он ответ и опершись обеими руками на ручки, грузно уселся в кресло.

— Никогда бы не подумал, что таблетки способны разрывать сухожилия, – удивленно подняв брови поддерживал тему гость, отвинчивая пробку с бутылки.

— Все таблетки: одно лечат, другое калечат, – шаблонной фразой пытался поставить точку в поднятой теме, разочаровавшийся в медицине медик.

— Это – известный факт, но что бы рвать сухожилия? Признаться, для меня это новость!

— Мне кажется, фармацевтические корпорации специально выпускают такие лекарства, которые лечат одно, калечат другое. Теперь, я вынужден покупать лекарства для устранения побочных эффектов, а это, как никак, большая финансовая выгода для них и, к сожалению, неподъемные траты для меня. – Сонливость уже отступала, на место ей приходила чистота мыслей, принуждающая к пессимистическим рассуждениям в присутствии незнакомого гостя, вероятно с целью произвести на него впечатление. – Или вот, многие таблетки нужно пить длительное время, а то и всю оставшуюся жизнь… Кто-то работает в другом направлении? Кто-то, интересно, разрабатывает такие лекарства, которые способны вылечить человека мгновенно? Уверен, что нет. Вряд ли фармацевты готовы получать колоссальные убытки, если люди начнут выздоравливать от той же простуды за какой ни будь час, а не, как принято, за неделю.

Коньяк был разлит ровными порциями по стаканам, на будильнике было 05:59. Они взяли стаканы в руки и символично, словно в новогоднюю ночь, дождались 06:00.

— Поздравляю тебя с очередным прожитым годом жизни, за который ты, я более чем уверен, набрался еще больших знаний и опыта, – приподнявшийся со стула гость, стал на распев произносить довольно необычный тост. – Пускай мы, по сути, знакомы несколько минут, я уже успел оценить твой специфический ум, наделенный способностью мыслить нестандартно, вероятно, улавливая в жизни то, что ускользает от многих других. Сегодня, тебе исполнилось тридцать три года. Мне кажется, именно эта дата, некий переломный момент жизни, когда молодой человек превращается в настоящего мужчину. Поэтому я, желаю тебе, жить и здравствовать уже в новом статусе. Желаю и дальше развивать свои способности, используя в дальнейшем их исключительно с максимальной выгодой, но, не только для себя… Давай так? Для всех! Не желаю тебе удачи, так как искренне убежден, что удача необходима только неудачникам. Я, желаю тебе, абсолютных успехов во всем и, с этого момента, готов приложить все усилия, чтобы всячески тебе в этом поспособствовать! Как говорится, за тебя!

Со звоном соприкоснувшись стаканами, они выпили до дна, поморщив лица.

— Спасибо, конечно, за такой тост, но вот в том, что я удачник, большое сомнение. Так что удача бы мне тоже не помешала, – смущенно заулыбался юбиляр, меняясь в настроении, которое подымалось благодаря хоть такому празднику, устроенному в его честь. Коньяк был великолепен и поэтому желание закусывать его отсутствовало, в противном случае это было бы делать попросту нечем. – Приношу извинения за отсутствие праздничного стола. Холодильник не то, чтобы пуст, в моем скромном жилище, его попросту нет. Так что, вот так…

— Да и ладно. Мой желудок совершенно не приучен принимать пищу в такую рань. А относительно удачи, не стоит себя недооценивать, – напутственно сообщил гость, разливая по стаканам коньяк. – Кстати, совсем забыл, у меня же есть подарок для тебя, но вначале еще выпьем.

И они выпили, после чего незнакомец достал что-то из внутреннего кармана пиджака и протянул это, уже полноценному, тридцатитрехлетнему мужчине. Пробурчавши: «Благодарю!», полноценный мужчина, принялся вертеть в руках и внимательно рассматривать подаренную визитку с красочным приглашением, на день собственного рождения, в какое-то VIP заведение. Большее внимание, он пытался уделить визитке, оформленной довольно с тонким вкусом: на нее было не только приятно смотреть – выполненная из качественного материала в насыщенном черном цвете с теснёнными золочеными буквами в готическом стиле; но и невероятно приятно держать пальцами из-за специфической, как бы бархатной, поверхности. Имя с фамилией, указанные на карточке в памяти не рождали ни малейшего воспоминания, что уж говорить о названии толи клуба, толи организации: «Белый ягуар». Из всей полученной информации, он наспех сделал вывод, что перед ним, в белом костюме из дорогой ткани, покручивая трость в руках, сидит генеральный директор этого самого белого ягуара.

— Согласен, скромно… – прервал размышления гость, – Но, как говорится, главное не подарок, а внимание!

— Вы автомобили продаете? – озвучил свою первую догадку, обладатель приглашения, на празднование собственного дня рождения.

— Ни в коем случае! Лично ко мне и организации, указанной на визитной карточке, никакие автомобили, в особенности схожей по названию марки, никакого отношения не имеют. Мы занимаемся более глубокими и современными технологиями, – несколько помявшись, он продолжил, сладко причмокнув губами. – Кстати, я готов возразить относительно твоего возмущения по поводу, как бы, бездеятельности человечества в разработке альтернативных методов лечения. Я могу тебя заверить, что все эти области исследуются и довольно успешно. Если ты будешь столь любезен и согласишься, так сказать, прочувствовать на себе наши успехи, уверен, ты останешься крайне удивлен, а главное, очень доволен нашей работой.

— Получается вы занимаетесь медициной?

— Сказать, что мы занимаемся медициной, я тоже не могу, – расплылся в добродушной улыбке гость, белизна зубов которого, будто была подобрана в тон его костюму. – Мы занимаемся разносторонним исследованиями и разработками, двигаясь несколько другим направлением, но объяснить все в трех словах, уж точно, не получится. Надеюсь, ты согласишься на мое скромное предложение, отметить день своего рождения в месте, указанном в приглашении. Познакомишься кое с какими людьми, а там уже и обсудим дальнейшие вопросы, которые касаются в том числе и нашего проекта.

— Моя жизнь в такой, извиняюсь, жопе, что терять мне абсолютно нечего и я был готов согласиться на любое, да хоть бы и от самого дьявола, предложение. А на такое многообещающее, я соглашусь без малейшего промедления.

— Вот и договорились – обрадовался гость.

— Я не увидел в приглашении времени, к которому нужно быть на мероприятии по поводу празднования моего же дня рождения.

— Поскольку ты принял мое скромное предложение, мероприятие начнем в шесть вечера. По-моему, так нам удастся сохранить некий символизм происходящего и еще больше подкрепить сие действо мистической толикой праздника, делая его, так скажем, по-детски – волшебным. Возможно, для тридцатитрёхлетнего мужчины в расцвете сил все эти глупости излишне, но поскольку я вижу исключительно гнетущие положения вещей, окруживших тебя со всех сторон, в мои обязанности просто входит приложить максимум усилий по реабилитации тебя и начну я, по своему усмотрению, с организации такого вот «детского» праздника. И пусть грянут фанфары, ведь этот день, станет воистину твоим новым рождением. Пускай и рождением из… Извиняюсь конечно, но это твои слова… Рождением из жопы! — захохотал директор, краснея щеками, тем самым вдохновляя юбиляра своей жизнерадостной уверенностью и харизмой.

— Боюсь только, что я совершенно не представляю где это место и, стыдно признаться, у меня нет и копейки на проезд.

— Я все предусмотрел, поэтому за тобой ровно в 15.00 приедет машина, которая и доставит прямиком к месту назначения, – успокоил гость, разливая остатки коньяки по стаканам. – Главное, ты согласился, все остальные вопросы решаемы. Признаться, думал ты будешь не столь сговорчив… Еще раз за тебя!

Они выпили еще раз. Хозяин квартиры, чувствуя, как алкоголь на голодный желудок порабощает его мозг, выводя из строя измотанное болезнью тело, беспомощно откинулся назад и глубоко утонул в кресле. Гость, поглядывая на часы и причмокивая губами, поднялся со своего места, давая понять, что ему пора:

— Прошу позволения откланяться, дабы отправиться дальше, улаживать, так сказать, бесконечные дела. Отдыхай, набирайся сил. Вечер обещает быть насыщенным, ведь я лично, очень в этом постараюсь.

— Если не сдохну, – зачем-то, впал в полный пессимизм юбиляр. – Как вы все же меня нашли?

— С трудом – улыбнулся седовласый мужчина, стоявший теперь в полный рост, аккурат напротив него, давая тем самым возможность как следует себя рассмотреть. Сглаженные, плохо запоминающиеся черты лоснящегося лица, изрезанного редкими, но глубокими морщинами, вселяли добродушное отношение к этому видевшему жизнь, доброму человеку, а его эстетически правильно посаженные, немного прищуренные голубые глаза, наполненные твердой уверенностью, пониманием и заботой, внушали доверие. Идеально зачесанные назад седые волосы позволяли сделать вывод о щепетильном отношении к своей внешности, закреплённой в многолетнем поддержании собственного, подчеркивающего статус стиля, чему соответствовал и идеально белый костюм, сидевший как влитой на статной фигуре. Пальцы левой руки, посредине украшенные массивным перстнем с красным камнем, грациозно играли в воздухе черной тростью с серебряным набалдашником в виде головы ягуара, а на запястье этой же руки, свободно свисал золотой браслет с классическими часами. Единственной вольностью, позволенной в этом строгом стиле, были расстёгнутые верхние пуговицы на белоснежной рубахе. – Поиск, признаюсь, заставил подсуетиться. Но, как говорится, ничего невозможного в этом мире нет! А сдыхать, ты пока погоди, это дело нехитрое… Успеется. Времена, я понимаю, у тебя не простые, – он полез во внутренний карман и достал белый кожаный портмоне – Вот…

— Не стоит! – руководствуясь отчасти стыдом, отчасти правилами этикета, запротестовал уже созревший, но так и не добившийся успеха мужчина.

— Давай-ка, отдыхай – остановил его жестом руки щедрый гость, к тому времени доставший из своего портмоне крупную купюру, и стал озираться в поисках, где эту купюру оставить. Для денег нашлось место в прихожей, где он их и положил на тумбочку для обуви. – Автомобиль будет в три по полудню. Они там зайдут, если что, разбудят. До встречи!

— До встречи! – автоматически повторил любезность хозяин квартиры.

Закрыв за гостем дверь, он проковылял к дивану, который являлся единственным полноценным местом для сна уже на протяжении последних семи-восьми месяцев, бухнулся на подушку и зарылся в одеяле, пододеяльник которого давно нуждался в стирке. Нахлынувшая волна мыслей, запущенная только что пережитыми впечатлениями, быстро разбилась о волнорез глубокого сна.

3.

Настойчивые звонки, раздающиеся со стороны входной двери, и в этот раз, оказались совсем не продолжением сладкого сна, красочные картины которого, мозг продолжал смаковать, невзирая на то, что пред глазами уже предстала серая реальность закопченного потолка, а в нос, ударила вонь засаленного пододеяльника.

С большой неохотой ковыляя к двери, хозяин квартиры пытался сопоставить все факты реальности и грез сновидений, дабы понять, посредством постепенно растормаживающийся от сна нервной системой, что есть правда, а что вымысел. Самым острым вопросом, просыпающегося сознания, стал вопрос вполне очевидный: был ли тот прошлый раз, такого же навязчивого требования открыть дверь; был ли тот таинственный седовласый «друг семьи», появление которого, дало хоть какие-то надежды в этой страченной жизни. Позванивая ключами, чтобы открыть дверь, голова интуитивно повернулась в сторону места, где гость, по смутному воспоминанию, оставлял крупную сумму денег одной купюрой. Волна разочарования и горькой досады пронзила человека так, как это могло бы произойти в случае осознания, что ты находишься в падающем самолете, у которого полностью отказали двигатели.

Преодолев острое желание послать всех пришедших подальше, не открывая им дверь, он, наконец, провернул несколько раз ключ в замочной скважине и распахнул дверь. Перед его глазами встала странная картина, родившая некоторое чувство дежавю, с разницей лишь в том, что перед ним стоял не седовласый старец, а подобный вышеупомянутому – молодой человек. Сходство было удивительное: костюм, трость, зализанные назад светлые волосы… От всего увиденного, волосы самого открывшего, подгоняемые толпами, разбегавшимися по всему телу «мурашек», встали дыбом.

— Чем обязан? – поинтересовался дрожащим голосом, в очередной раз ошарашенный, хозяин квартиры, совершенно не понимавший, как себя вести дальше.

— Мне назначено на три, – ровным голосом пояснил зализанный юноша. – Меня заверили, вы в курсе.

— Да-да… Проходите… – любезно пригласил обескураженный, но постепенно приходящий в себя приглашенный, на день собственного рождения.

— Спасибо. Я лучше подожду в машине, – не менее любезно, отказался пришедший. – Она стоит сразу у подъезда.

Затворив дверь, хозяин съемной квартиры, тут же упал на колени и стал лазить по полу в поисках отсутствующей на месте крупной купюры. Заглянув под старую тумбочку, внутри которой хранил обувь и грязные носки, он обнаружил на полу, завалившуюся на ребро купюру, вероятно, задутую сюда сквозняком. Быстро схватив ее резвым движением и скомкав в кулаке для того, чтобы она не так хорошо в следующий раз планировала в воздухе, бросил на журнальный столик, доковыляв до кресла. Нога сегодня ныла особенно сильно, разряжаясь острой, режущей болью, при каждом неправильном положении ступни. Он с досадой представил, как будет нелепо смотреться в VIP-заведении, жалко выхрамывая там, по дорогому полу.

— Мне бы белая трость сейчас тоже не помешала, – с язвительной иронией в голосе попытался пошутить для кого-то «новорожденный». – Никак, посмешище для «жирных» гостей дорого ресторана в полной боевой готовности…

Он попытался припомнить, когда последний раз посещал подобные заведения. А посещал ли он вообще, за свою удачно сложившуюся, долгую и счастливую жизнь, заведения такого уровня. Мозг стал ловко проектировать модель происходящего: дорогую обстановку ресторана; смотрящих с высока, надменных, лучше него одетых официантов и прочих работников, обязанности и статус которых, будут ему даже не ведомы; высокомерных гостей, минимум олигархов, которые возмущенно подзывают к себе тех самых официантов и с перекошенным от призрения лицом вопрошают, да так, чтобы это было слышно всем, особенно ему: кто, мол, пустил в их уютный мир, эдакое ничтожество?!

Желание куда-либо ехать или хотя бы даже выходить с квартиры, таяло, под гнетом накручиваемых мыслей, навеянных образов и красочных фантазий, с каждой секундой. Зачем ему, униженному и больному человеку, все это? Его праздник давно закончился. И здесь ненужно было винить государство, общество, семью. Вся вина грузом висела только на нем самом и никак иначе. Те «олигархи» из ресторана, утренний гость, даже этот юный парень, смогли, вопреки всему, чего-то добиться в жизни, реализовать себя. А он? Не смог. Объяснение этому, было совершенно простое – «лузер»! И какой смысл выстраивать витиеватые схемы самообмана в противовес этому железобетонному факту? Поезд его умчался далеко вперед и бежать за ним уже не было никакого резона. Естественный отбор не обманешь.

С другой стороны, век его, семимильными шагами, подходил к концу. Надеяться на чудо в его случае абсолютно наивно и глупо. Организм в тридцать три года разваливался на части и думать, что это волшебным образом прекратиться, минимум наивно. Он, сам медик, все прекрасно понимал.

Его мать надеялась до последнего, вплоть до того самого дня, а вернее ночи, когда дыхание и сердце ее остановились. Бывала ли она: скромная, стеснительная, честная, принципиальная и правильная, в таких закрытых VIP-заведениях? Надежды не оправдались, жизнь закончилась, а прожить ее так и не получилось. Получилось просуществовать. Просуществовать и безвозвратно покинуть, лишив себя всего того, чем эту жизнь кто-то, для чего-то насытил. Так что, если представилась такая возможность, пускай и на закате, ее, не повторяя чужих ошибок, нужно использовать. Жизнью нужно насыщаться, пока не поздно… Нужно было всегда и все отбирать у этой непродолжительной жизни. Не надеяться на что-то, а именно отбирать, до тех самых пор, пока у тебя не отобрали жизнь.

Резко поднявшись с продавленного кресла и, невзирая на невыносимую боль в ноге, тридцати трёх летний мужчина, побрел к шкафу подбирать соответствующий случаю наряд, из своего скудного, давно не обновляемого, гардероба. Кое как прогладив утюгом и быстро одевшись в наспех подобранные шмотки, он оценил себя в зеркале, брызнул пару раз парфюмом и, захватив скомканную купюру в карман, отправился на встречу неизведанному.

Выйдя из подъезда, он был ничуть не удивлен, увидев перед собой белый ягуар с непроглядно затонированными стеклами. Юноша с тростью, в мгновение ока очутившийся рядом с правой задней дверью автомобиля, почтительно ее отворил и выпрямился по стойке смирно, в ожидании пассажира. Вот это сервис! Усаживаясь на удивительно гостеприимное сидение, покрытое белой кожей, юбиляр отметил, что вопреки ожиданиям, в поведении юноши нет высокомерного призрения к его персоне, так же, как нет и видимого раболепия, перед приславшим его сюда господином, возможно, заставившим его себя так вести. Казалось, вид юноши выражал некое неподдельное уважение, заставившее наконец расслабиться и похвалить себя за правильно сделанный выбор относительно положительно принятого решения в пользу сего мероприятия.

Роскошь дорогого автомобиля делали поездку весьма приятной. Этот факт заставлял пересмотреть свое отношение к комфорту и роскоши, необходимость в которых всячески отрицалась, особенно в последние годы жизни. Наверное, это было вызвано тотальным невезением и абсолютным провалом на всех жизненных фронтах, пониманием того, что больше в жизни ничего не светит и ввиду сложившихся обстоятельств, добиться хоть чего-то уже не представляется возможным. Отрицание потребности в роскоши для себя, как и человечества в целом, убеждение того, что комфорт делает человека ленивым и ни на что, вне этого комфорта, не способным, были своеобразным защитным рефлексом неудачника.

Они выехали из города и помчались по шоссе, ловко обгоняя попутки. Скорость не ощущалась, но ехали они явно быстрее разрешенного, видимо уже сильно опаздывая к оговоренному времени. С юным водителем за все время поездки они еще ни обмолвились и словом, поэтому решив несколько исправить ситуацию, он спросил:

— Долго еще ехать?

— Не очень.

— Мы хотя бы не сильно опаздываем из-за моего долгого собирания? – попытался хотя бы в такой форме попросить прощения юбиляр, за долгие сборы и явную неготовность, к назначенной на три часа по полудню, встрече.

— Мы как раз укладываемся в сроки, – кротко успокоил его водитель.

Пытаясь продолжить дальше рассуждать о роскоши и комфорте, которые не вызывали в нем никаких потребностей чувствовать себя великим или могучим, а вызывали скорее непонимание, рождавшее вполне логичные вопросы: почему каждый из живущих на этой планете не может наслаждаться подобными благами? Неужели ресурсов хватает только на каких-то избранных – «успешных»? Кто вообще решает кому наслаждаться, а кому гнить в нищете из суровой реальности? – он заметил, как они, свернув на узкую дорогу, помчали прочь от шоссе в сторону леса.

Когда автомобиль въехал в лес, представленный в основном хвойными деревьями, пассажир открыл стекло и жадно вдохнул приятный лесной аромат. Когда последний раз он бывал на природе? Хотелось высунуть голову из окна, как любят это делать собаки, наслаждаясь таким образом лесной прохладой в полном объеме, наполняя щеки, затем и легкие, воздухом с фитонцидами.

С правой стороны от них, построенный сразу возле дороги, побежал высокий металлический забор, выкрашенный белой краской. Интуиция подсказывала что они уже где-то рядом от нужного места и вскоре они уперлись в массивные металлические ворота, выкрашенные такой же белой краской без единой пометки или надписи. Ворота разъехались в разные стороны, и они медленно въехали внутрь, оказавшись рядом с контрольно-пропускным пунктом, откуда вышел человек в камуфляже без опознавательных знаков, на груди у него висело автоматическое оружие.

— Ваш пропуск, – монотонно обратился он к шоферу ягуара, после того как тот опустил водительское окно.

Водитель высунул руку в окно повернув ее внутренней стороной запястья к охраннику, который закинув автомат за спину, достал прибор похожий на сканер в супермаркете и начал им что-то считывать, водя по запястью. Прибор пикнул несколько раз, охранник удовлетворенно кивнул, после чего стал засовывать голову в открытое окно обращаясь уже к пассажиру:

— Ваш пропуск, будьте добры.

Пассажир, смущенный таким вниманием к своей персоне, вспомнил о красочном пригласительном и неловко зашарил по карманам, понимая, что оный остался дома.

— По-моему я забыл свой пригласительный – растеряно стал оправдываться виновник торжества, забывший пригласительный на день собственного рождения. Да и н не ожидал таких строгих правил посещения VIP-заведения, отметив для себя, что посещать их ему все же не приходилось.

— Секундочку – выпалил охранник, высовываясь из окна.

Он достал рацию и начал с кем-то связываться, что-то спешно говорить и потом внимательно слушать. Видимо уладив все вопросы, предписанные в его должностных инструкциях, он наклонился и сказал:

— Проезжайте, – и в уже закрывающееся окно добавил. – Приятного вечера!

Они быстро проехали по алее усажанной разнообразными деревьями, некоторые из которых были совершенно не характерны для местного климата, но каким-то удивительным образом выживали на открытом грунте. Временами казалось, что тот или иной зверь, завидя мчащийся автомобиль, прыгал в эту экстравагантную чащу, скрываясь от пытливых глаз непрошенного, хотя и приглашенного, гостя. Вскоре сквозь деревья, по обе стороны, начали просматриваться контуры зданий, значит они были совсем рядом с целью. Территория этой структуры была без сомнения довольно внушительной. За время их следования от КПП, у пассажира создалось ничем не объяснимое впечатления того, что он попал в другую реальность, с условиями существования совершенно отличными от тех, что были до момента пересечения ими ворот.

Автомобиль остановился рядом со входом в массивное двухэтажное здание с колоннами, которое, судя по архитектуре было возведено не менее ста лет назад, но несмотря на это, находилось в отличном, ухоженном состоянии. Они поднялись по ступенькам и преодолев грузную резную дверь оказались в полумраке прохладного здания, в глубине которого играла симфоническая музыка, на звук которой они и направились.

Просторный коридор показался гостю гораздо длиннее из-за нарастающей боли в ступне, которая навязчиво порождала в нем прилив негативных мыслей вперемешку с отвращением к происходящему. За время болезни, в тесной связи с комплексом навалившихся проблем, он абсолютно разучился радоваться жизни. Рядом с ярко освещенным залом, из которого на фоне музыки, слышался гул многих голосов, ему невыносимо захотелось развернуться и ковылять отсюда прочь, от тех десятков уставившихся на него глаз. Он чувствовал, как заливается краской, терзаемый чувством предстоящего стыда: «Зачем я согласился сюда приезжать? Мой праздник жизни уже давно закончился… Я обычный маргинал… Биологический мусор на обочине… Кому и что я должен доказывать здесь?».

Когда они все же вошли в зал, гул голосов стих, а музыка, исполняемая небольшим живым оркестром, стала играть гораздо тише.

— Как говорится, дамы и господа, леди и джентльмены, – раздался знакомый по утренним событиям голос, обладатель которого стоял с поднятой, призывающей к тишине и вниманию, рукой вверх. – Разрешите мне, отрекомендовать вам, нашего почетного гостя, которому сегодня, уже почти как двенадцать часов назад, исполнилось ровно тридцать три года! Согласитесь, дата, определенно, немалым знаменательная.

По залу неожиданно разлилась волна аплодисментов, а рядом с юбиляром, в мгновение ока, оказался официант с разносом, на котором стояли бурлящие шампанским бокалы.

— Скорее, скорее! Поднимаем свои бокалы. Не стоит терять символическое мгновение — продолжал седовласый мужчина, дожидаясь пока бокал возьмет и сам виновник торжества. – Не буду долго говорить по поводу человека, собравшего сегодня нас в этом зале. В этом нет нужды. Скажу лишь, что ему выпали определенные тяготы, благодаря которым, он и смог стать именно тем, кем стал перед нами сегодня. Желаю ему в дальнейшем исключительно успеха, а все остальное у него уже есть! Выпьем же за это! До дна!

Выпивая свой бокал, приглашенный на празднование собственного дня рождения, окончательно впал в замешательство и абсолютное непонимание того, как следует себя вести далее: что делать, что говорить, кем себя позиционировать и так далее. Услышанный им тост, был нелеп и бессмыслен, хотя это и можно было списать на совсем недавнее знакомство с произносящим. Но факт того, что несколько сотен человек собрались здесь ради празднования его тридцатитрёхлетия, никуда деть было нельзя. Кто все эти люди и зачем они собрались ради него? Он никогда не любил пафоса и пристального внимания к своей персоне, а в нынешней жизненной ситуации это было тем более крайне излишним. Но деваться было некуда, оставалось только выпить еще пару бокалов и учиться наслаждаться жизнью как в последний раз, не взирая на все горести, невзгоды и абсурд.

Произносивший речь подошел к приглашенному и повел его на уготованное почетное место.

— Очень рад что ты все же принял мое приглашение – любезно отодвигая стул поблагодарил юбиляра утренний гость.

— Спасибо что пригласили – скомкано и неловко отозвался юбиляр.

Разбившиеся на группы люди, находившиеся в зале, стали вслед «почетному гостю» усаживаться за богато накрытые столы, продолжая гудеть, обсуждая свои насущные проблемы, изредка бросая любопытные и явно косые взгляды в сторону гостя, как бы давая понять, что это он оторвал их от тех самых дел. Оркестр пустился громко играть веселую мелодию. Официанты, в белоснежных фраках, стремглав бросились на выполнение своих прямых обязанностей.

Пригласивший и приглашенный сидели за столом вдвоем. Их стол располагался таким образом, что им было видно всех, а всем, при желании, было удобно наблюдать их.

— Честно говоря, не привык я как-то к такому вниманию, тем более от незнакомых людей. Совершенно не понимаю, как себя вести…

— Главное расслабиться и, как говориться, получать удовольствие, – прервал его седовласый, добродушно улыбаясь. – Утром я успел оценить величину проблем, с которыми тебе пришлось столкнуться, поэтому прекрасно понимаю, как потрепала жизнь. Думаю, после такого, у любого человека опускаются руки. Я когда-то на себе испытал все тяготы социальной «справедливости» и истинного человеческого «понимания», пусть и связанные немного с другими проблемами в моей жизни. От меня отвернулись абсолютно все, и я остался сам на сам со всем, извиняюсь, дерьмом этого мира. Но лишь оказавшись на самом дне, я получил силы… дам-с… Вернее сказать – толчок, и смог выбраться из выгребной, пардон, ямы.

— Я уже покрыт таким плотным слоем дерьма на дне этой самой ямы, что никакой толчок не поможет выбраться даже на поверхность дна, не говоря уже о чем-то более возвышенном. Нет ни сил, ни возможностей, а желание, подбадриваемое наивной надеждой, угасает со скоростью света, попавшего в кромешную тьму. Мое здоровье подорвано до нельзя. И яма моя не только выгребная, но и долговая…

— Вздор! Поверь, я был в положении не лучше твоего. Знаешь, кто мне помог встать окончательно на ноги? – вопросительно глядя на своего отчаявшегося собеседника, седовласый оптимист жестом попросил наполнить им бокалы.

— Даже не могу себе представить.

— Твой отец! Именно он дал мне все то, что ты успел увидеть, когда въехал через ворота. А поверь мне, это самая малая часть! – вставая и сильно завысив голос – За юбиляра! – вскричал хозяин, подымая бокал вверх.

Все выпили, после чего гул голосов усилился пуще прежнего, свидетельствуя нарастающую атмосферу праздника в хмельной эйфорической глухоте, не только к собеседникам, но и к навязчивым делам, суетным проблемам.

— Я не знал этого факта. Мне всегда казалось, что мой отец обычный работяга. Даже не представляю, как он мог поспособствовать всему этому, – обводя жестом вокруг, продолжил беседу виновник праздника, неспешно попивая шампанское.

— Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе эту историю, – похлопывая по плечу, пообещал обладатель всей этой роскоши. – А теперь, давай просто наслаждаться жизнью, празднуя твое, можно сказать, новое рождение.

— Согласен, мне уже давно пора было отвлечься от всей этой рутинны и проблем. Признаюсь только, непросто наслаждаться жизнью, когда я испытываю такое внимание к себе, от совершенно посторонних людей, которых, я так понимаю, нагнали сюда ради массовости.

— Поверь мне, все кто здесь находится, пришли сюда исключительно по доброй воле и с большой охотой! Пришли бы больше, да мест у нас здесь в недостатке. Даже на вакансии «официантов» сегодняшнего мероприятия отбоя не было! Пришлось устроить самый жесткий квалификационный отбор… Так что, ты видишь тут самую элиту моего детища.

Седовласый «отец» детища собственноручно откупорил бутылку коньяка и разлил его по чистым коньячным бокалам.

— Хватит на сегодня общих тостов, давай просто отдыхать. И каждый из притуствубющих, пусть делает это, как того пожелает…

Они выпили.

— Я прямо удивлен такой своей популярности, – захмелев, решил разбираться в интригующей ситуации юбиляр. – С чего вдруг всем этим людям хотеть меня увидеть? Это розыгрыш?

— Никакого розыгрыша! Все так и есть. И ты в скором времени убедишься в этом сам. Но всему свое время.

— Что у вас за организация? Это-то хоть не секрет?

— Не секрет. Но так сразу обо всем и не рассказать… Хм… Да уж, ммм, длинная история. Скажем так, мы помогаем, некоторым людям, найти себя, разрабатывая для этого определенные, довольно сложные технологии. Похвастаюсь, не побоюсь этих слов, – технологии будущего.

— Заманчиво…

— Еще бы! Более того, я хотел бы тебе лично предложить испытать некоторые наши разработки. Уверен они помогут тебе справиться со многими проблемами не только в здоровье. Если примешь это мое предложение, прими его за еще один скромный подарок на день твоего рождения, – наклонившись по-отечески к уху и приобняв за плечо — А я, настоятельно рекомендую тебе его принять.

— И приму. Терять то особо и нечего. Буду рад любому, хоть даже самому малейшему шансу.

— Вот и замечательно! Я с большим, чистым и искренним удовольствием предоставлю этот шанс. Но больше, чем уверен, это не малейший, а что ни наесть громадный и стопроцентный шанс! Может быть это сейчас и кажется хвастовством, но мне все же удалось добиться неимоверно грандиозных успехов в определенной области.

— Судя по роскоши и странной растительности снаружи этого здания, я уверен, что все сказанное – искренняя правда. А вот если не секрет, что это за дресс-код такой у всех? Почему все в белых костюмах и с тростями? Так плохо у всех с ногами или прячете в них острые лезвия? Превалирующее большинство здесь гораздо моложе меня, вряд ли вы анонимное общество хромых инвалидов…

— Дресс-код с моей подачи. Большинство, кто входит в наше общество, обязан представлять его именно в таком виде. Думаю, любая успешная корпорация, стремиться к подобному, так сказать, некоему корпоративному лицу.

— Но почему в белом? Чаще же пачкается. И почему у вас на набалдашнике ягуары?

— Потому что наше общество хромых инвалидов, называется «Дети белого ягуара». Хм, и кстати, острое лезвие в трость никто у нас не запрещает…
— Значит какое-то отношение вы все же имеете к автомобилестроению? Сюда меня привезли, как раз на белом ягуаре.

— Данная марка авто лишь удачно вписывается, так сказать, в концепт. Если тебе правда так важно выяснить все это именно сейчас, твое право, – хозяин разлил по бокалам коньяк и приступил к рассказу. – Ты, наверное, помнишь неимоверно раздутый ажиотаж вокруг странной даты: двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года?

Они с подчеркнутым уважением соприкоснулись бокалами и выпили.

— Нууу… Какой-то очередной конец света предсказывали. Если не ошибаюсь по календарю южноамериканских индейцев… Кажется – майя.

— Совершенно верно! По календарю индейцев, именно эта дата, совпадала с вышеупомянутым мною числом в современном, общепринятом летоисчислении. Эти индейцы были довольно успешными во многих вопросах, что касается математики, астрономии и так далее… Но не в этом суть. А в чем, собственно говоря, суть так и осталось для многих загадкой. Дата прошла. Обещанного фантазерами шоу, в виде конца света, человечество так и не дождалось. Шумиха резонно утихла. И все успешно забыли про фатальную дату и этих самых несчастных индейцев.

— Я припоминаю как раздували. Фильмы снимали, передачи делали, в СМИ широко так обозревали… При всем моем скепсисе, сам чуть не поверил.

— Все, кто хотел, хорошо заработали на этой дате. Существует определенная прослойка человечества, кормящаяся за счет, прямо скажем, траура и трагедий… Падальщики… Но речь, конечно же, не о них. Да уж, не хватало… Дата была лишь окончанием календаря высокоразвитых индейцев. Они хорошо знали, передовая это знание с поколения в поколение, что с концом календаря заканчивается одна, скажем так, эра, или эпоха – если угодно, и наступает, соответственно, другая. Не буду углубляться в детали, откуда они это знали и так далее, суть не в этом. Дела давно минувших дней и нам они не должны быть особо интересны, да и не нашего, прямо скажем, это ума. Угу…

— Согласен. Хотя было бы интересно узнать, с чего бы эти индейцы, такие продвинутые, – попытался приступить уже к явно хмельным рассуждениям, сейчас только полностью расслабившийся от алкоголя юбиляр. – Помниться я смотрел какие-то телепередачи и там не особо лестно отзывались об этих племенах. Они, как я понял, были довольно кровожадные.

— Уверяю тебя, мой дорогой друг, не более кровожаднее чем нынешнее племя, мнящее себя не иначе как цивилизованным и разумным. Тебе ли этого не знать в твоей то нынешней ситуации? Да и дело то в другом. Эти самые индейцы были уверены, что с концом данного календарного цикла, наступит новая, самая многообещающая и перспективная эпоха. Они ее называли, в довольно вольном переводе конечно, эра пятого солнца или эпоха детей белого ягуара. По их убеждению, на кануне этой самой даты конца календаря, должны были по всей Земле начать рождаться особенные дети, наделенные способностями не присущими до того живущим людям.

— Не вы ли, те самые дети? – с язвительной иронией расплылся в кривой улыбке гость.

— Именно! – с детским восхищением воскликнул «отец» детей ягуара.

— Спасибо за поднятое настроение, но я сегодня, как вы сами сказали, стал уже большим мальчиком, чтобы верить во всякие сказки. Позволю себе предположить: вы являетесь основателем какой-то секты, чего, собственно, я нисколько и не осуждаю. Каждый вертится как хочет и верит во все, во что ему вздумается. Всегда считал себя толерантным и понимающим. Лишь бы не было войны… Но я, сразу скажу, не готов…

— Ладно. Секта так секта. Поговорим об этом как ни будь в другой раз и при других обстоятельствах. А сегодня давай просто веселиться.

4.

Глядя в листок с заданиями, он понимал, это полный провал, его знания равны нулю. Столько лет потрачено в пустую. Как же так? Он потратил на все это свои самые лучшие годы. Те самые годы, когда остальные наслаждались жизнью, даже будучи студентами, строили семьи, бизнес, путешествовали по миру и так далее. Что с ним не так? Зачем ему все это было нужно? Как он мог так наивно и глупо поступить со своей жизнью? К нему подошел преподаватель и потребовал листок с заданиями, после получения которого начал громко злорадствовать, указывая на полную безграмотность, необразованность и ничтожность экзаменуемого, всем этим вызывая в аудитории безудержный гогот.

— Да кто ты такой? – заорал он в лицо преподавателю вскакивая с места, не выдержав такого несправедливого отношения к себе. – Объясни мне, светило медицины, как так вышло, что ты и такие же как ты, не смогли меня за шесть лет ничему научить? Как так вышло, что я потратил свои лучшие годы, но ничего не знаю? Не знаю не я один! Ничего не знают все ваши выпускники! Почему никто из вас не смог поставить правильный диагноз и вылечить мою мать? Почему вы не можете вылечить меня? Не вылечить, не научить! Вы способны гордиться своими лживыми регалиями, выдуманными званиями, лживыми знаниями, бессмысленными достижениями… Но не способные лечить! Не способные даже учить! Вы – те, кто давно превратили медицину в способ зарабатывать деньги на больных и умирающих!

Преподаватель с холеным лицом, ухоженной бородкой и дорогими очками на кончике носа лишь ехидно улыбался в ответ. Кто есть кто и на чьей стороне «правда», давно решила жизнь. Только тогда он понял, что может бесконечно кричать здесь, предъявляя обоснованные претензии; сыпать фактами, неопровержимо подтверждающие высказанные истины; призывать к благоразумию… Но все это будет тщетно. Он никто. А они – всё! Один в поле не воин. Медицина для него была той последней надеждой хотя бы на что-то… Вдруг зазвенел звонок, преподаватель стал блекнуть, а он, внезапно, очутился радом с огромной железной дверью, покрашенной в синий цвет, понимая, что пришел после учебы на работу, с которой его теперь тоже выгонят, после такого-то фиаско на экзаменах. Он все сильнее вдавливал палец в кнопку дверного звонка, но за дверью звон вместо того, чтобы усиливаться, затихал и удалялся… Наконец дверь открыли. На пороге стоял тот самый седовласый мужчина, ловко прокручивающий в пальцах трость с набалдашником в виде ягуара.

— Уже пора просыпаться, мой дорогой друг!

Открывшись, сонные глаза, тут же попытались сосредоточиться на источнике затихающего звона – массивного бокса, стоящего на возвышенности в дальнем конце комнаты.

— Наконец-то! – воскликнул седовласый мужчина, стоявший по правую руку от кровати, на которой почему-то спал обозреватель таких, ярких, эмоциональных и правдоподобных сновидений. – Я уж было отчаялся тебя добудится. Ты спишь уже около суток. Отмечу, вполне здоровым сном!

— Ого – еле смог выдавить он из себя, приходя постепенно в сознание и смущенно поглядывая на будящего. – Не думал, что умею так долго спать.

Оглядываясь по сторонам, он не мог понять, где находится и как сюда попал. Помещение напоминало довольно просторную больничную палату, выполненную в ослепительно белом цвете и сплошь напичканную множеством приборов, назначение которых нельзя было даже предположить. По левую руку находилось огромное окно, во всю стену, с видом на экзотический сад.

— Где я нахожусь?

— Ну ты даешь! Мы же обо всём договорились. Неужели ты ничего не помнишь?

— Помню, как много пили, ели, веселились… салют… потом опять ели… снова пили… Помню, ты обещал доказать мне, что существует настоящая медицина и грозился даже вылечить меня от всех болезней, приводя какие-то антинаучные, явно фантастические доводы… Это помню… Как попал в палату? Нет, не припомню…

— Замечу, что я был не на столько пьян как ты и говорил только истинную правду! Как ты себя чувствуешь?

— На удивление замечательно! Я давно себя так не чувствовал, особенно после пьянок. Так что, спасибо за приглашение, угощения и ночлег, но пора собираться домой. Там меня ждут любимые таблетки, которые я опрометчиво не пил уже несколько дней.

— Все таблетки отменили мои специалисты, так что безнадежно травить себя, я тебе больше не позволю! Да и ехать тебе куда-то нужды никакой нет.

— Еще одного пребывания в больнице я больше не выдержу…

— Во-первых, это не больница, во-вторых – у нас самые лучше условия проживания и все абсолютно бесплатно, скажем так, в счет заведения. Ты через неделю, и это максимум, забудешь о всех своих проблемах и, поверь мне, не только со здоровьем. Это, естественно, лишь при условии, что ты начнешь выполнять все рекомендации уже с сегодня.

— Начну что?

— Проходить цикл реабилитации и восстановления организма. Это вначале… М-да… Угу… Для этого, тебе будет необходимо проводить ровно час времени в нашем специальном устройстве, – седовласый указал тростью в сторону уже переставшего звенеть бокса, – не более чем раз в сутки. Остальное время ты можешь заниматься чем угодно, с единственным ограничением: нельзя самостоятельно покидать территорию. Если ты захочешь выехать во внешний мир, попроси водителя и тебя отвезут куда угодно и когда угодно. А то еще решишь, что мы тебя упрятали в тюрьму. Но самостоятельно выходить отсюда настоятельно не рекомендую. Да… Свобода у нас превыше всего. Вроде бы все что хотел… Угу… На этом, я вынужден распрощаться на сегодня. Важные дела сами собой не решаться, к сожалению. Однако, я уверен, что здесь довольно много тех, кто как следует позаботиться о тебе. Кстати, аппарат уже готов к эксплуатации. Всего доброго! До встречи.

— До встречи. Спасибо за излишнюю заботу!

— Да брось! – снисходительно махнул рукой седовласый, открывая входную дверь. – Я приглашу к тебе.

Только что закрывшаяся дверь, снова открылась и в палату вошла приятной наружности девушка, одетая в свободный белый костюм, больше всего напоминавший форму чирлидерш. Она, широко улыбаясь совершенно ровными, белыми зубами, подошла к боксу, выполнила какие-то манипуляции и мягким голосом пригласила к ней.

— Я покажу как что. Это только первый раз. Дальше ты и сам сможешь справиться. Здесь нет ничего сложного.

— Уже бегу – отозвался он плененный миловидной улыбкой, с трудом подымаясь с уютной кровати. Выбиравшись из-под одеяла, он понял, что одет в одних трусах. – Не знаю только где моя одежда или хотя бы тапочки.

— Если, что я не смущаюсь, – отозвалась, улыбаясь во весь рот, милая девушка, – а полы у нас теплые.

— А я вот как-то смущаюсь, моей вины правда здесь нет, одежду просто спрятали, – поймал себя на флирте пациент чирлидерши, ковыляя больной ногой в сторону бокса. – Надеюсь, трусы вы с меня снимать не станете?

— В этом нет необходимости, – ласково ответила она и приступила к объяснению настройки аппарата. – Смотри, когда он перестанет звенеть, нужно будет вначале нажать вот эту кнопку, – она обвела ее пальцем, — потом эту. Открываем крышку и нажимаем еще две кнопки. Эту и, вот эту. Потом ложимся и ждем пока откроется крышка, вылезаем из бокса. На этом все. Приятного времяпрепровождения!

Открытая крышка бокса скрывала под собой капсулу, оборудованную не хуже космического корабля из фантастического фильма про будущее. Количество кнопок, рычагов, мониторов, мигающих приборов, лампочек, как и прочих чудес техники, превышало любые допустимые пределы и смотрелось крайне эффектно, хотя и немного пугающе.

— И правда ничего сложного. Только для чего все эти элементы управления? Я в космос улетаю?

— Их трогать нет никакой необходимости. После нажатия четырех кнопок, которые я показала, все начинает работать в специально настроенном для тебя автоматическом режиме. Единственное, чем рекомендую пользоваться, это центральным монитором. С его помощью можно управлять освещением, включать видео или музыку. Уверена, за час разберешься.

— Ну что же, доверюсь вашей милой улыбке и испытаю удачу – с этими словами он полез внутрь бокса и расположился в уютном кресле, которое сразу же начало менять свое положение, переводя его тело в более горизонтальное. Крышка медленно закрылась, включилась релаксирующая музыка, а приятный женский голос сообщил, что до конца сеанса осталось ровно шестьдесят минут.

В этот раз он, от греха подальше, решил не трогать ни монитор, ни что-либо еще в этой высокотехнологической капсуле. Центральный монитор под релаксирующую музыку демонстрировал видео-нарезки про живой мир, в которых были представлены в основном представители насекомых с довольно сложными циклами развития. Ни смотря ни на что, час пролетел незаметно, о чем сообщил тот же приятный женский голос. Музыка затихла, монитор погас, лампочки перестали мигать так интенсивно, а показатели с других приборов и мониторов упали до нуля. Дверь бокса плавно открылась и кресло приняло первоначальное положение. Он увидел чирлидершу, которая видимо пришла встретить его после первого сеанса.

— Как все прошло? – с искренним участием поинтересовалась она.

— Как с луны прилетел, – пытался юморить пациент, выбираясь из бокса. Настроение было такое, что действительно хотелось смешить, любить, а главное, жить. – Больше всего понравилось видео про насекомых со сложными циклами развития. Глисты я вам скажу, достигли больших успехов в этом направлении.

— Видео стоит по умолчанию. Там можно выбирать по своему вкусу – объяснила чирлидерша-медсестра. – Теперь, советую позавтракать.

— С удовольствием.

— Меню можно посмотреть в вашем компьютере, – она указала на стол с монитором. – Сделать заказ нужно там же. Вроде бы ничего сложного.

— Похоже на то… Вот это сервис! – он был неподдельно удивлен.

— Не буду больше мешать. Если что-то будет нужно, есть кнопка вызова на телефонной трубке. Так же чат в компьютере. Туалет и ванная находятся вот там, – она указала на еле заметную дверь в стене. – Там же находится небольшой личный гардероб.

Она ушла. Он стал осматривать свои владения. Палата, если ее можно было так назвать, была поистине громадной. Вся планировка, мебель и странные приборы создавали стойкое чувство футуризма. Он походил из угла в угол, пытаясь рассмотреть некоторые приборы поближе, но разгадать их целевую принадлежность, хотя бы приблизительно, так и не представилось возможным. Не зря ему приснился сегодня сон, в котором он чувствовал себя абсолютным «двоечником».

Давно он так хорошо не высыпался, также давно, как и не видел таких красочных, реалистичных снов, наполненных жизнью, насыщенных настоящими эмоциями. Он вспомнил как пытался спорить во сне с профессором, пытался ему прям доказать все то, что знает теперь. Попытка связать преподавателя из сновидения с кем-то из реальности, не увенчалась успехом. Такой наглой и ехидной рожи припомнить он так и не смог.

Невыносимое чувство голода заставило его отправиться от громадного окна с видом на сад в другой конец комнаты, к белоснежному столику с монитором. Отодвигая кресло на колесиках из белой кожи, приподняв при этом левую ногу и потрясая стопой в воздухе, он вдруг понял, что больше не ковыляет по комнате как калека. Его нога больше не болела. Голова была легкой и светлой. Настроение – было отличным.

Монитор включился сразу, как только он сел на кресло, поэтому ему не пришлось мучатся в поисках кнопки питания, так как ни одной видимой кнопки он не наблюдал. Осталось найти меню и понять, как заказать с него еду. Повозив пальцем по экрану, он не без труда нашел строку поиска и ввел туда слово «меню». Ему было намного проще пользоваться компьютером с помощью мыши и клавиатуры, а не вот так вот, по новомодному.

В представленном меню еда была на любой, даже самый изысканный, вкус. Если это и больница, то вероятно самая лучшая в мире. Во всяком случае, он о таком сервисе и качестве услуг, не слышал даже в дорогих отелях, не говоря уже о больницах, особенно в тех, в которых неоднократно лежал, за время болезни. Заказывать еду оказалось не так и сложно, как казалось, нужно было лишь выбрать интересующее блюдо и перенести его пальцем в окно для заказа. Он не стал шиковать, а заказал несколько бутербродов с красной икрой, несколько бутербродов с черной икрой (больше из любопытства принесут или нет), яичницу-глазунью и двойной черный кофе.

Интересно, если жизнь и здоровье человека самое главное, а об этом указано почти во всех конституциях, почему тогда больницы такие жуткие и ужасные? Почему персонал в них чаще всего надменный и злобный, а больничная еда такая, что ее даже собаки у нормальных хозяев жрать не станут? Не противоречит ли такое состояние медицинских учреждений конституции? Допустим же, что персонал недоволен своей заработной платой и поэтому так себя ведет. Но, если этот самый персонал не устраивают условия работы, почему он тогда не требует улучшения этих условий, а срывает свою злость на пациентах? Если мало платят или плохие условия работы в медицине, зачем тогда там вообще работать? Ведь эта как раз та отрасль, которая совершенно не терпит случайных людей. Это та отрасль, в которой должны вариться только убежденные гуманисты и альтруисты.

Дверь в палату открылась и молодой парень в просторной белой одежде, похожей на те в которых ходят арабские шейхи, вкатил передвижной столик с подносом, на котором располагались блюда, накрытые металлическими крышками.

— Ваш завтрак, – произнес парень, выставляя тарелки и чашку с кофе на стол перед монитором. – Приятного аппетита!

На большой тарелке лежала яичница-глазунья из трех яиц украшенная зеленью. На двух других тарелках поменьше, лежало по два куска хлеба, намазанного маслом и густо усеянного икрой – на одной красной, на другой черной. Аромат кофе был настолько приятным и аппетитным, что начала кружиться голова от желания его поскорее попробовать.

Позавтракав, он частично ознакомился с территорией и некоторым персоналом. Нашел спортивный зал, бассейн, общую столовую – где беспрепятственно размял свое тело, несколько раз искупался, а в довершении плотно пообедал. После обеда, до самого вечера он гулял по саду, вдыхая его невероятно чистый воздух и наслаждался летним теплом. Вечером поужинав в той же столовой и еще раз искупавшись в бассейне, он вернулся в свою палату. День пролетел незаметно. Оказалось, все люди, которых он встретил за целый день, здесь жили, параллельно выполняя какие-то полезные для их сообщества обязанности. Вообще, местные порядки были очень необычны для постороннего человека и к ним, как минимум, нужно было привыкнуть.

Уже засыпая, он размышлял, пытаясь понять, что же это за сообщество такое? Что заставляет людей отказываться от внешнего мира, родственников, друзей, работы? Неужели это все-таки какая-то секта? Хотя, с другой стороны, ходить в белоснежных одеждах, питаться чем душе угодно, плавать в бассейне, когда вздумается, разгуливать по ботаническому саду и разъезжать на ягуарах – дорогого стоит. Он и сам бы, наверное, не отказался жить в такой секте. Чем они могут заниматься, если на право и налево икру черную и красную бесплатно раздают? То, что он оказался здесь на этом лечении, не иначе как большое везение.

Чувствуя приятную усталость, которая бывает после хорошо проведенного дня, где-то на курорте, он понял, что целый день не вспоминал о боли, тошноте и отвращении к жизни. Неужели и вправду местная медицина такая достойная? Неужели эта организация добилась таких существенных прорывов? Настолько видимые улучшения и всего за один день! Или все дело в подходе: сервисе, отношении, еде? Но, как бы там ни было, четко знал он пока что, только одно – нужно радоваться каждому моменту жизни, пока есть такая возможность. Глаза слипались, тянуло в сон и он, развалившись на невероятно удобной кровати, продолжил радоваться жизни, наслаждаясь поправленным здоровьем и пережитыми эмоциями уже в сновидениях.

5.

Пробуждение под звонок, издаваемый боксом, сформировалось в стойкий рефлекс, выработанный за каких-то последние шесть дней. Прям как у собаки Павлова. Помимо рефлекса, он стал замечать и другие изменения в своем организме. Тело было полно сил и энергии, из-за чего время, проведенное в спортзале, ежедневно увеличивалось в разы. Даже до болезни, он не мог припомнить в себе такой бодрости духа, как и необычной для него, ясности в мыслях, которые казалось, теперь сыпались тысячами в его голову. Со всеми этими изменениями еще можно было вполне себе мириться, но вот к измененному восприятию окружающей действительности, приспособиться было крайне сложно, особенно, что касалось течения времени. Наступали периоды, когда вся действительность замедлялась на столько, что он видел каждый взмах крыльев мухи, будто в замедленной съемке, а иногда, все мчалось с такой скоростью, что создавалось впечатление полного паралича тела и сознания. Попытки донести до кого-то, из населявшего данное учреждение персонала, о подобных побочных явлениях, сходных с симптомами шизофрении, заканчивались лишь учтивыми улыбками, безразличными маханиями рукой и заверениями, что это естественный и, к тому же, крайне полезный эффект от проводимых манипуляций с его организмом.

Ровно через неделю, когда дверь бокса, после очередной часовой процедуры, открылась, его, распростертыми объятиями, встретил седовласый старец, по которому он уже успел изрядно соскучиться. К тому же, была обосновано острая потребность прояснить для себя наконец те странные эффекты с сознанием и восприятием окружающей действительности, которые с ним происходили, и он был уверен, что с этим помочь сможет только лишь его влиятельный благодетель.

— А вот и мы! – принимая в объятия заголосил старик. – Как успехи? Как идет процесс восстановления и реабилитации?

— Все замечательно и отлично, за исключением, – начал жаловаться дорогой пациент, – некоторых странных явлений в нервной системе. Я уверен, что это негативные побочные эффекты, но меня никто не желает слушать, а тем более помогать.

— Наслышан о твоих жалобах и любопытстве! – добродушно похлопывая по спине, принялся объяснять происходящее, хозяин высокотехнологического заведения. – Данный аппарат, так сказать, комплексно воздействует на твой организм. Основное воздействие, происходит непосредственно на код каждой из клеток, благодаря чему, будем откровенными, нам и удается запускать столь необходимые процессы, будь то регенерации или же, наоборот, апоптоза… Так, значит… Что я тебе объясняю? Ты и без меня в курсе, как оно и что, там происходит. Другое дело, что мы, вызывая необходимые для нас процессы, полностью контролируя их, благодаря чему и ведем твой организм по проторенным тропам, в состояние идеального гомеостаза. Однако, должен признать, один из процессов мы контролировать не в состоянии. Это связано с наличием специфического гена, который, в свою очередь, и позволяет нам работать со всем остальным кодом ДНК. М-да уж… Вот в чем, собственно, своеобразный парадокс и загвоздка. Одно из неподконтрольных для нас явлений, это активное наращивание нейронных связей, которое, естественно, сопровождается и некими трансформациями нейроглии, нейрорегуляции, гормонального фона, и так далее… В двух словах все не объяснишь… Однако… Понимаешь, что происходит? Все, кто уже подвергался воздействию этого вот аппарата, со временем приобретали, до того отсутствующие способности, в виде и описанных тобой, так сказать, «побочных эффектов». Эти способности связаны не только с нервными процессами, но и физическими. Все, как бы это сказать, начинают быть способными к существованию в других условиях течения причинно-следственных связей… М-да уж… Поди объясни. Задачка! Они начинают иначе, что ли, воспринимать окружающую действительность. Выражаясь тривиально, их нервной системе становится подвластен контроль течения времени… Вернее сказать, возможность изменять свой организм и приспосабливать его к существованию в иных условиях течения причинно-следственных взаимодействий. Хм, однако… Эти процессы прослеживаются абсолютно у всех, но вот так быстро после начала, назовем ее, терапии, еще ни у кого не проявлялись. Вот так вот! Поэтому, я и не счел нужным предупреждать тебя, скажем, заблаговременно, дабы не нарушать, хотя бы даже, чистоту явления, исключая тем самым, будем честными, проявления любого внушения или же, скажем, «плацебо».

— За неделю, проведенную здесь, я, конечно, уже ничему не удивляюсь. Но хотелось бы узнать, каков итог данного преобразования моей нервной системы? Обычно, наращивание нейронных связей раздвигает границы когнитивных возможностей. Но чтобы управлять временем?! Признаюсь, я в замешательстве! Этот процесс хотя бы сознательный? Подконтрольный?

— Когнитивные возможности — это конечно все само-собой разумеющееся… Но вот это… Хм… Итог всего этого, возможность изменять сознание, а под воздействием оного и физические возможности под данное состояние, что позволяет полноценно существовать в других условиях… Ну как бы вот так… Твои явления находятся на вполне еще зачаточных стадиях, но готов отметить развиваются довольно уверенно и быстро. Исходя из такого положения, я буду рекомендовать тебе с завтрашнего дня посещать специалиста, который позволит не только справиться с необычными ощущениями, но и грамотно их принимать, а в последствии и использовать, учитывая собственные нужды и, так скажем, стремления.

— Значит, никаких страданий, связанных с такими изменениями, я испытывать не буду? Признаться, мне начало казаться, что у меня началась шизофрения…

— Мой друг! Никаких страданий это не вызовет, уверяю тебя. Скорее наоборот. По завершению, или скажем так, окончательному формированию и укреплению нейронных связей, с последующей перестройкой всех остальных клеток в организме, ты станешь в состоянии еще лучше приспосабливаться к условиям окружающей внешней среды, следовательно, станешь куда более конкурентоспособным, относительно своих видовых братьев, в эволюционном плане.

— Это же прорыв! Беспрецедентный прорыв в науке как таковой!!! Эта даст человечеству совершенно новый виток развития! Почему эти технологии еще не предоставлены на суд широкой общественности? Чего тут ждать? Или все еще находится в процессе разработки, и я являюсь, не более чем, подопытным кроликом?

— Если ты помнишь, я пытался объяснить тебе происхождение названия нашего сообщества. «Дети белого ягуара». Помнишь? Ведь все не просто так… На самом деле, древние индейцы «майя», были то отчасти правы. Эпоха – осталась в прошлом, вместе с их календарем. В разных культурах, на разных континентах и в разных верованиях были идентичные знания и, назовем их так, пророчества. Другое дело, что именно индейцы майя привлекли к этому, что ли, явлению, внимание общественности. Да и, что там лукавить, их описание цикла смены эпох, оказалось наиболее полным. Вероятно, из-за того, что они исчезли задолго до прихода «цивилизации», которая то и исказила под влиянием человеческой фантазии, все объективные факты в других культурах, превращая их, не более чем, в мифы, легенды и сказки. М-да уж… Вот так вот… Так что, мы все являемся свидетелями грандиозного перехода, одной эпохи в другую. Все эти кризисы… Геополитика… Войны… Хм… Катаклизмы, в недалеком будущем, так же не избавят нас от своей лепты…

— Значит все это сообщество создано для того чтобы в результате помочь всем приспособиться или что? Почему вы скрываете свои разработки? Этого мне до конца не понятно…

— Ах да! К чему была моя тирада… Тот злополучный ген, о котором я упоминал, когда пытался объяснить принцип работы аппарата и, собственно, причину, так обеспокоивших тебя «побочных эффектов», присущ лишь крайне малому проценту населения. Боюсь, что именно этот ген и отличает, так называемых «детей белого ягуара», от всех остальных представителей человеческого вида. Насколько мне удалось разобраться, я, твой покорный слуга, являюсь одним из первых «мутантов». Потому то, судьба и взвалила все бремя в организации сообщества, разработке и реализации технологий, поиску остальных носителей гена и так далее, именно на меня. Но я, друг мой, и не жалуюсь. Как ты можешь убедиться, мне удалось достигнуть в этом деле, довольно внушительных и ощутимых успехов. Ты же, в свою очередь, как и немногие подобные тебе, являешься уже результатом первой волны, скажем так, новой эволюции. За вами, волны пошли больше и чаще, но, по каким-то причинам, менее выраженно и качественно. М-да… Что со всем этим делать, я признаться, до сих пор ума не приложу. Но меня не покидает уверенность, что все идет своим чередом, по вымеренному, верному пути. А эффект от аппарата, оказанный на твой организм, лишь лишний раз убеждает меня в ясности выше озвученных суждений!

— Мне кажется все это, не более чем, бредом. Извини конечно! Всему должно быть более рациональное объяснение. И, я уверен, оно есть. Мне удалось прожить тридцать три года на этой земле и, может быть, для кого-то срок относительно невелик, для меня этого было вполне достаточно. За это время мне посчастливилось разобраться во многих «штуках» и «явлениях», благодаря чему, я стал непробиваемым скептиком, а возможно, как бонусом, и пессимистом. Например, под воздействием различных психоактивных веществ, на начальных этапах, так же наблюдаются улучшение физического и духовного состояния, наблюдаются удивительные когнитивные способности и прочее, а главное, присущи галлюцинации, в том числе связанные и с нарушением восприятия течения времени…

— Позволь, я прерву поток твоих изъяснений…

— Я скорее склоняюсь к тому, что я нахожусь в лапах какой-то секты… Белое братство… Ку-клукс-клан… Дети белого ягуара… Все вы в белом, а остальные непонятно в чем. Суть у всех единая… Одурачить, подчинить, использовать… Только я в этом учувствовать не собираюсь…

Седовласый старец, сидящий на кушетке, расположенной на возвышенности рядом с боксом, прямо напротив сомневающегося пациента, вольготно расположившегося в кресле капсулы, вдруг исчез. Ошарашенный таким фокусом скептик, подскочил с кресла и стал крутить голову по сторонам в поисках пропажи. Прошло не менее десяти секунд, до того момента, как старик появился на том же самом месте, как будто, там и находился все это время.

— Что за фокусы? – вскричал не верящий своим глазам хозяин палаты, выбираясь из бокса. – Это что гипноз? Или галлюцинации?

— Ты веришь в гипноз? И это скептик?! – ухмыльнулся старец.

— В суггестию, определённым образом, конечно! Только я всегда был уверен в том, что на меня это не действует. Такого опыта я еще не переживал!

Старик исчез с кушетки снова, но тут же отозвался у кровати пациента.

— Могут ли галлюцинации поддерживать адекватную беседу? Или, – он исчез с кровати и оказался на кушетке, но уже с чашкой горячего кофе, а входная дверь оказалась распахнутой, – принести кофе, практически, в постель? Замечу, мы даже не женаты!

Старик, крайне довольный последней шуткой, громко рассмеялся, а его недоверчивый собеседник, забравший чашку себе, уселся с ним рядом отхлебывая. Кофе был определенно самым что ни наесть настоящим, а вкус таким же идеальным, как и всю предыдущую неделю до этого.

— Мистика! Не иначе…

— Никакой мистики и фокусов. Это лишь дополнительные возможности моего организма, о которых я тебе и толковал. Кофе, кстати, только что сваренный! С таким же успехом, я мог навернуть тебя незаметно своей тростью, прямиком по макушке… Пожалел… Фома… Так что, можешь сказать мне спасибо, за отсутствие садистских качеств, – старик вновь лукаво захохотал и, по-отцовски одобрительно, похлопал по плечу своего новоиспекающегося ягуара.

— Я в шоке! Не могу поверить и понять, как все это произошло…

— А что тут понимать? Пока твой мозг анализирует поступившую информацию в характерной и, так сказать, привычной для него манере существования реальности, моя нервная система переходит в другой, назовем это, скоростной режим существования, а давая соответствующие задачи телу, позволяет и ему передвигаться в пространстве совершенно в других условиях… Вот и вся, условно назовем, мистика… Не стоит усугублять и искать в чем-то сверхъестественное. Уж тебе, то я думал не нужно это объяснять. Тем более, ты и сам недавно пытался убедить меня, что всему существует рациональное объяснение.

— До сегодня я был просто уверен в этом! Но, только что увиденное, выносит это далеко за рамки рационального…

— Никуда оно ничего не выносит. Просто твое рациональное, находится еще на стадии, скажем так, примата, ищущего во всем необъяснимом мистику и волшебство, а временами даже – божественную руку.

— До этого момента я считал себя уверенным атеистом!

— Хм… Довольно спорное явление – атеизм… Не находишь? Если есть желание зачислить себя в категорию, понятную большинству, заверяй всех что ты – агностик. По моему скромному убеждению, эти, хотя бы, честны с собой.

— Будет над чем поразмыслить на досуге. В последнюю неделю мысли сыпятся в таких объемах, что не передать… Обдумывать не переобдумать.

— Не нужно ничего передавать. Мы, все здесь живущие, давно пережили эти состояния, а главное научились их контролировать, а более того и используя на собственное благо и на благо, нашего скромного сообщества.

— Я последний здесь из подопытных?

— Хм… Подопытных? Конечно же! Вот я был в свое время настоящим подопытным! М-да уж… Ты один из последних, который проходит на сегодняшний день процедуру. С тобой проходят ее еще несколько, но они начали немного раньше. А стадии у вас, приблизительно одинаковые. Вот так дела… Вот где чудо, не иначе! О тебе я знал давно. Наблюдал долго, ждал пока наступит время.

— Вы за мной следили?

— Ха… Не прям так чтобы следили. Наблюдали.

— Могли бы и помочь. Подбросили бы денег там лишних или мало ли…

— Зачем? Все шло своим чередом. Так должно быть. Иногда, не стоит вмешиваться в процессы, что бы они достигли необходимо должного результата.

— Необходимого кому?

— Вселенной.

— Лаконично.

— Знаешь, не смотря на новую ступень нашей эволюции, мы не стали, что ли, Богами… Анализируя себя, как и всех тех, с кем я работаю, чего лукавить, моей большой семьей, я понимаю, что мы движемся к обратному. Оказывается, для того чтобы жить, так сказать, в полном, разностороннем понимании этого понятия, не обязательно быть Богом. Когда ты имеешь ответы на все вопросы, ты не стремишься усложнять…

— Наверное, я еще не достиг степени такого просветления…

— Всего неделя прошла. Чего же ты хотел? Мы и так обсуждаем сейчас вещи, которые в последствии у тебя даже и мысли не возникнет обсудить.

— Ну что же, объясни хотя бы как ты ищешь своих «детей ягуара»? Тест ДНК на мутации?

— Все гораздо прозаичнее. Я выискиваю их эмпирическим путем. Так называемым детям белого ягуара, присуще несколько иное мышление, отличное от большинства, так скажем, обывателей. У них, другие взгляды на жизнь, из-за чего, некое отличное восприятие действительности. Все это незаметно на первый взгляд, но с опытом приходит. Было сложно их отбирать, когда я только начинал. Сейчас, нас целая команда, работающая по всему миру. У нас существуют целые программы по поиску себе подобных. М-да… «Дети-индиго», например? И так далее… А вот теста, связанного с ДНК анализом, к сожалению, нет. Хотя, будь такой, стало бы объективно проще.

— Вашему технологическому прогрессу можно только позавидовать. Ресурсы, как я понимаю, для вас также проблемой не являются. Что же мешает вам создать подобный тест?

— Гены не такая простая штука, как о них рассказывают детям в школе. Вычленить необходимую структуру для того, чтобы она каким-либо образом взаимодействовала, скажем так, с маркером, невозможно по ряду причин. Единственное проявление гена, идет уже под воздействием используемого тобой ныне аппарата, который единственный в состоянии оказать на него влияние должным образом. К тому же, происходит все это постепенно и довольно индивидуально. Так что внедрить подобный скрининг, не выдав наше, до сегодня, тайное сообщество, не представляется возможным.

— Что заставляет вас находиться в тени? Разве вы делаете, что-то противозаконное?

— К сожалению, таковы реалии существования современного общества. Здесь всякую информацию лучше хранить при себе, иначе ею обязательно воспользуется какой-нибудь умелец, с целью получения личных выгод. По моему мнению, все это нанесет непоправимый вред не только находящейся у пропасти цивилизации, но и нашему сообществу, чего я допустить, ну никак не могу… М-да… Во всяком случае, пока я в силах.

— Получается, что новая эра наступит сама собой? Без вашего непосредственного участия?

— Теперь уже нашего! И твоего тоже… Ты один из нас, хочешь этого или нет. Относительно же участия… Хм… Кто-кто, но я точно не прорицатель! Поэтому ответить на твой вопрос у меня нет никакой возможности. Скажу лишь, до сейчас, все изменения в мире, идут без нашего участия. Мы стараемся не вмешиваться в жизнь общества. У нас хватает собственных дел, и мы полностью посвящаем себя им. Что ждет нас завтра, я не знаю.

— Здесь превалирующее большинство младше меня. Если ты говоришь, что давно знал, что я «мутант», почему только наблюдал? Или со всеми так?

— Про тебя я узнал одним из первых. Это произошло практически сразу после того, как я узнал и про себя. Все произошло, на первый взгляд, случайно. В этом, громадную роль сыграл твой отец, который занимался коллекционированием, скажем так, культур, параллельно занимаясь их анализом…

— Первый раз об этом слышу! Мой отец был обычным работягой…

— В свое время, я занимался историей и археологией. Преподавал даже. Степень ученая имеется. В общем, все как надо. И как-то раз, находясь со студентами на малозначительных раскопках, мы нашли интересные и совершенно не малозначительные вещи, которые прямо противоречили общепринятым знаниям, а вернее сказать, верованиям… У современных людей нет знаний, в основном у них верования. А между – громадная пропасть… Я был крайне воодушевлен своей находкой и предоставил ее на суд старшим коллегам, естественно предвкушая, как лавры сыплются на меня. Однако, оказалось все, ровным счетом, да наоборот! М-да уж… Вначале мне запретили что-либо разглашать о находке. Затем, обвинили в подлоге и фальсификации. Ха… Уволили. Хотели даже посадить… Но, вероятно сжалившись, определили меня в больницу, как невменяемого. Да и проще так… Психически больному дураку-то, кто во что поверит? Обезопасили значит, себя вот так, со всех сторон. Да… До сих пор вспоминаю это как страшный кошмар. Пару лет в жизни как не бывало. Когда выписали с больницы, уже что? Работы нет. Жена бросила. Родственники, друзья, знакомые? Все отвернулись, как от прокаженного рыло воротили. Что там… Жить даже негде было. Выживал как мог. Пил естественно страшно… Все что горело, все пил. М-да… Были времена… И как-то раз, зимой, очнулся я в белой постели. Вроде как ничего необычного, а вот когда по подвалам да теплотрассам скитаешься, ощутим комфорт-то. Оказалось, папаша твой, тогда еще будущий правда, нашел меня в подъезде, подыхающего и притащил к себе в квартиру. Ха… Несколько суток я без сознания провалялся оказывается у него. Отпуск у человека, а он вот так им распоряжается. Врачей вызывал мне тогда, но они носом вертели все. Крест на мне ставили. А он не сдался, вытащил меня с того света. Как потом выяснилось, один метод лечения, он позаимствовал у древних египтян из папируса, другой – у древних китайцев… Тщательно подходил ко всему. Ну не суть. В общем, слово за слово, оказалось, мечтал он историком быть когда-то, вот со школы и увлекся сборами всяких исторических, так сказать, фактов-артефактов. М-да уж… Только жизнь у него по-другому сложилась – не стал он историком. А после моих откровений, что не странно, первый раз, не пожалел о такой жизненной несправедливости. Хм… Вот так мы и познакомились. Дружить стали. Я многими знаниями с ним поделился, а он, некоторыми своими, со мной. Так, через твоего отца, я связался с черными археологами. Через последних, с тайными братствами – тогда было популярно… Так и нашел себя в новой жизни. Там вскоре и времена поменялись…

— Так почему я только сейчас был приглашен?

— Ну да. К этому я, собственно, и веду. Именно твой отец указал мне на некую закономерность, которой попросту не могло существовать, в виду различных географических особенностей, изоляции культур и так далее. Мы стали вникать и углубленно заниматься этим. Он познакомил меня с мифами древних майя, честно говоря, ума не приложу, где он мог их только найти в те времена. Как бы там ни было, сама судьба вела меня по этому пути, неспешно бредя по которому, я очутился наконец в Южной Америке, где работал продолжительное время и наткнулся на странные изменения, которые происходили в моем организме, под воздействием определенных явлений природы, строений и, как мне покзалось, приборов, с которыми мне приходилось тогда работать. Я занялся детальным изучением этих явлений и в результате мне удалось построить первую, довольно примитивную, машину. Понимая, что это некий прорыв, но наученный горьким опытом, разглашать информацию я не стал. Дальнейшая работа в этом направлении позволила мне иметь стабильный и довольно неплохой доход. Так вот, по крупицам, я и стал выстраивать свою маленькую империю. К тому времени ты уже родился. Единственный человек, которому я мог абсолютно доверять, был твой отец и я делился с ним всем, что находил и чего достигал. Он был настолько увлечен моими открытиями, достижениями и прочим, что решил позволить мне поэкспериментировать над ним. Но чтобы мы не делали, результатов подобных к моим, достичь так и не удалось. Тогда мы взяли тебя и, как бы это теперь не казалось абсурдно и необдуманно, начали проводить эксперименты. Твой детский организм стал реагировать мгновенно! Всего через пару сеансов ты начал уверенно ходить, а впоследствии и разговаривать, намного раньше положенных сроков. К счастью, мне пришлось уехать по работе и все эксперименты с тобой закончились. Иначе, я даже боюсь представить, к чему могла привести такая опрометчивость. Так мы с тобой больше и не виделись. Я пробовал с другими, но результата не было. После всего произошедшего тогда с тобой, лишь спустя пять лет, я понял, что к чему, после чего приступил к формированию своего тайного сообщества. Мне кажется, я уже изрядно тебя утомил своими беседами?!

— Почему ты приехал ко мне только в тридцать три года?

— Это же символично! Хотя бы взять возраст символа самой большой в мире религии – Христа… А на самом деле, так сложились обстоятельства, и я решил, что время пришло.

— Не думаю, что это удачный пример для подражания…

— Все это лишь малая часть замысла, в котором я играю, не такую уж большую роль. На этом прошу меня простить, откланяться, дела. Надеюсь, частично я удовлетворил твое любопытство и успокоил относительно происходящего. До встречи!

— До встречи!

6.

Уже более месяца кануло в лета, с тех пор как он стал просыпаться под звон аппарата, который сразу же ограничивал его свободы, забирая в свои уютные просторы, на часовой сеанс. После обязательной процедуры он завтракал, шел в спортзал, бассейн, душ, затем на практические занятия по управлению приобретёнными навыками, где достиг довольно внушительных успехов, равные которым, другим давались лишь на протяжении нескольких лет. Затем, он шел снова в спортзал, бассейн, душ и обедал, после чего его день наконец переставал быть похожий на предыдущие. Не то, чтобы ему рекомендовали или кто-то, чего хуже, заставлял придерживаться такого режима, просто, так было максимально комфортно и удобно.

За время относительно кратковременного пребывания в этом месте, он ясно осознал, что стал совершенно другим. Дело было, конечно же, в чудо-аппарате, который сделал его тело абсолютно здоровым. Отсутствие боли, тошноты, слабости, отвращения к жизни – дорогого стоит. Но то, что не было никакой необходимости думать о завтрашнем дне, стоило еще дороже. Первый месяц, за тридцать три года своей жизни, он поистине жил в сове удовольствие. Все долги, обязанности, заботы и связанные с этим проблемы, остались в прошлом, где теперь, весь этот сброшенный балласт, казался абсолютно нелепым, надуманным, высосанным из пальца:

— Долги. Откуда они могли у него вообще взяться? У молодого, здорового, образованного, вроде бы неглупого, не жадного, не расточительного? Выходит, жил не посредствам. Следовательно, средств катастрофически не хватало. Получается, лукавит он, обманывает, да еще и не кого-то там, самого себя обманывает. Долги появились – должна быть причина! Глупый и расточительный всё-таки?! Ленивый тунеядец, любящий красивую, дорогую жизнь? Не иначе как. А что, собственно, изменилось теперь? Он стал умнее и экономнее под воздействием аппарата? Ведь он узнавал, долгов здесь у него нет. С него, почему-то, никто ничего здесь не требует.

— Обязанности. Попросили принимать участие в подготовке новеньких, на начальных этапах их освоения. Бесплатно. Согласился. Это и самому в радость, тем более что, обучая других, сам начинаешь лучше разбираться в исследуемом вопросе. Опыт – полезное занятие. Кажется, таких называют волонтерами. Неужели волонтерской работы, здесь достаточно, для такого, чтобы есть по утрам красную и черную икру, плавая в бассейне? Может быть, потом с него спросят? Только что с него взять… Им ли не знать. Может быть эта «контора» — специальный инкубатор? Ищут обреченных, втирают им про белого ягуара, индейцев с Каминалхуйу, особые гены, и прочую дребедень, а сами засовывают в секретные боксы, разработанные для богатых и обеспеченных, излечивают от всех заболеваний, да продают на органы, этим же самым богатым и обеспеченным. Хотя, почему не засовывать в боксы и не лечить от всех заболеваний самих толстосумов? Парадокс…

— Заботы. Или же никакого парадокса вовсе нет и это общество, элементарно смогло самоорганизоваться, пусть и под чутким руководством седовласого «головы», в такую стабильную и комфортную для всех ее чденов организацию – минигосударство. Все, кого он здесь встречал, были поистине счастливы, а потому добры, отзывчивы, учтивы и, так далее из списка общепринятых положительных характеристик «Человека хорошего». Только здесь, он в полном объеме понял не значение, а именно суть слова – «счастье». Здесь каждый, отчетливо чувствуя на собственной шкуре, как система дает ему все, что нужно не только для полноценной жизни, но и для счастья, хотел взамен лишь одного – отдать всего себя системе, отдать полностью, безвозмездно и бескорыстно. Наверное, именно такое участие и полная самоотдача каждого члена общества «Детей белого ягуара» делало его не просто обществом, а единым организмом – «Организм Разумный», наполненный истинными счастьем и благодатью.

— Проблемы. Естественный процесс для существа разумного. Вопросы задавать необходимо. Еще больше необходимо, на эти самые вопросы отвечать. Если же ответа нет, его нужно найти, выяснить, решить. Решать проблемы, по сути, единственный путь развития разума. Только так, существо разумное, способно превратиться в существо мудрое. Чем правильнее возникают вопросы, тем степень развития мудрости выше. А от мудрости – лишь польза. Вся главная проблема его тридцати двух лет жизни, заключалась в решении не тех вопросов. Вопросов навязанных. Вопросов глупых. Вопросов расточительных. Тавтология? Нет! Хитрость. Хитрость – придуманная кем-то. Кем-то, кто хотел понапрасну, расходуя его молодость, здоровье и ум в бессмысленном цикле решения не тех проблем, получить с этого личную выгоду… Интересно бы знать кем?

Теперь он был счастлив и страстно благодарен судьбе в лице седого старца, загадочного друга семьи, который избавил его, лишенного и обездоленного, от всех долгов, обязанностей и забот, а главное, дал возможность задавать и решать правильные, истинные проблемы.

За месяц пребывания здесь, общение с окружающими свелось до минимума. Он не замыкался в себе, не терял интереса к другим, как и не становился объектом, для потери интереса у кого-то. В вербальной коммуникации попросту не было нужды. Все было слаженно, доступно и понятно. Здесь каждый находился на своем месте, ответственно выполняя все возложенные функции несмотря на то, что встречи с главой сообщества происходили редко и довольно лаконично. Отсюда напрашивался вывод, что и контроля как такового не было, так как его место заняла полностью самодостаточная самоорганизация.

Глава своего детища, вообще был самым занятым членом «Детей белого ягуара», поэтому его встречи, со всеми членами сообщества, проходили емко и быстро. Для этого использовался специальный режим, где была выбрана определенно допустимая скорость ускорения, в котором пребывало превалирующее большинство сообщества довольно длительные отрезки времени. В таком решении было много плюсов, связанных не только с быстротой проведения встреч и переговоров, но и таких, например, как поддержание порядка на всех подконтрольных территориях, где мусор убирался в считаные мгновенья. Точно с такой же скорость выполнялись и прочие элементарные задачи. Автомобильный парк, состоящий из более чем ста белых ягуаров, опять же, практически не был востребован, выполняя свою функцию лишь для каких-то официальных или пафосных нужд. Основной же плюс такого состояния, заключался естественно в невидимости для обычных обывателей, глаз которых, не был приспособлен к восприятию объектов на таких скоростях.

Минусов, впрочем, тоже хватало. В этот режим не могли попасть неподготовленные члены сообщества и новенькие. Нахождение в таком режиме, требовало колоссального восполнения энергии, из-за чего наиболее активные «спринтеры» за день, поглощали пищи и воды ровно столько, сколько обычному человеку хватило бы на месяц. Спать приходилось так же в два раза дольше. Если наш герой, после месячного курса реабилитации и восстановления в аппарате, при нормальном режиме, спал в среднем четыре часа, то после двух-трех часов, проведенных в ускоренном состоянии, ему приходилось отсыпаться не менее девяти. Правда, знающие люди утверждали, что в конце курса, этот срок сна сократиться до 4 часов по максимуму, даже если, он будет проводить там целый день, когда как при обычном режиме, можно будет спать всего один-два часа раз в двое суток.

К пребыванию в таком режиме нужно было привыкать и приспосабливаться. Одним из средств для лучшей адаптации к высоким скоростям, была специально разработанная технология, вживляемая в весь пул клеток организма, благодаря чему они становились «титанической» прочности, сохраняя при этом оптимальный функционал. Такая же операция была назначена при последней встрече героя с старцем, сразу же после окончания курса реабилитации и восстановления. А это еще не меньше месяца и то в случае, если он успеет за такой срок, полноценно развить все необходимые навыки. До этого же, развитие высоких скоростей, для него ограничивалось кратковременными периодами и лишь в учебных целях, к тому же, большая часть из них, проходила не на максимально допустимых скоростях. Максимальную скорость он развивал всего два раза и то по паре минут. До скорости света было, конечно, далековато, но не так чтобы уж и на много, на измерительных приборах значилась цифра почти в двенадцать тысяч метров в секунду. Причину такого ограничения до сих пор выяснить не удалось.

Для достижения такой скорости в первую очередь нужно было освоить ряд движений тела, позволяющих двигаться под определёнными углами, таким образом площадь для условно локального нахождения, ограничивалась парой десятков километров. Если была надобность передвигаться на длинные расстояния, использовались уже совсем другие техники специальных движений, позволяющих даже парить вдоль поверхностного натяжения воды. К тому же, все это позволяло сохранять полную невидимость для неподготовленных и лишних глаз.

Когда достигалась такая скорость, окружающая действительность превращалась в фотографию, на которой лишь причудливо двигаются участники сообщества, совершая при этом странные пассы руками, необходимые для коммуникации, так как вербальное общение здесь теряло всякий смысл, в связи, хотя бы даже, с ограничением распространения звука. Посторонние звуки были отдельной темой, с освоением которой, сразу так было и не справиться. Шум представлял из себя жуткую, как будто подвешенную в вакууме, какофонию, которую мозгу постоянно приходилось фильтровать и отсеивать.

По непроверенной информации, самые проворные и значимые участники сообщества не ограничивались операцией по преобразованию клеток, а шли гораздо дальше, заменяя ткани, а в некоторых случаях целые органы, биокибернетическими аналогами, в том числе и собственных разработок, что позволяло им экономить биологические ресурсы организма, например, перекладывая часть затрат на аккумуляторные батареи. Говорили, что существует определенная мода и на добавление каких-то дополнительных модулей, даже в центральную нервную систему, что значительно расширяло всякие возможности рискнувших на такое, но все это находилось на зачаточных стадиях разработок и экспериментов, поэтому было толи засекречено, толи просто не предавалось широкой огласке. В любом случае, нашему герою было еще очень рано задумываться о столь продвинутых технологиях, ведь он находился лишь на стадии восстановления и реабилитации, после той его «прекрасной», но уже прошлой жизни, среди гуманного и толерантного общества из так называемых «людей разумных».

В этот раз на уроке за контролем над приобретенными навыками, он вышел в нужный скоростной режим уже третий раз в своей жизни и сразу же погрузился в хаос и сумятицу, созданные громадным и совсем неожиданным скоплением участников сообщества. Он даже представить себе не мог, что их может быть столько. Ему приходилось двигаться среди них, довольно ловко маневрируя, так как техники движений некоторых, явно отличались от тех, которыми владел он, отчего тренировка максимально усложнялась, особенно когда он проходил в участках, густо засаженных деревьями, ведь столкновение с ними, не сулило ничего хорошего. Судя по жестам, многие из присутствующих о чем-то ожесточенно спорили, но понять, о чем, никак не получалось. Весь хаос и неразбериха продолжались ровно до тех пор, пока не появился седовласый, робким жестом призвавший к вниманию, после чего в мгновение наступил идеальный порядок и двигаться стало легко и непринужденно.

Седовласый призвал к себе трех человек, которых наш неопытный герой, видел впервые. Они обменялись любезностями, о чем-то быстро переговорили и все вместе направились к нему. Учтиво поприветствовав, они призвали двигаться за ними, а затем дали понять, что ему нужно выйти в обычный режим существования. Он послушался и остановился в оранжереи, рядом с беседкой из растений, где тут же оказались те самые три человека, которых привел к нему старец, сам оставшийся там.

Судя по виду, они были его ровесниками, но выглядели гораздо свежее, увереннее и надменней. Помимо возраста, от большинства их отличала и одежда, которая совершенно противоречила такому уже привычному «корпоративному» стилю ягуаров. Первый, подошедший к нему, с внешностью характерной для азиатов, был одет в черные, свободные одежды, похожие на те, в которых ходят «ниндзя» в художественных фильмах, только без маски; рука, протянутая для рукопожатия, была обтянута кожаной перчаткой, не прикрывающей пальцев. Второй, с негроидной внешностью, одетый в камуфляжный костюм и тяжелые военные ботинки, крепко сжал запястье вторым. Третий, похожий толи на мексиканца, толи на индейца, был одет в черный, шикарный и явно дорогой костюм тройку с непривычным галстуком-боло.

Они прошли в беседку и расселись по плетеным креслам-качалкам.

— Как ты мог заметить, мы не местные, – начал толи мексиканец, толи индеец. – У нас сегодня здесь глобальное собрание и старик настоятельно порекомендовал нам с тобой познакомиться лично. Не вполне согласен, что это актуально и было нужно делать именно сейчас, но мы уважили его волю. К тому же, старик говорит у тебя отличные результаты. Поздравляю!

— Спасибо. Единственный результат, на который я стараюсь сейчас работать, это выкарабкаться с того состояния, до которого довела меня прошлая мирская жизнь.

— Мы в курсе твоей истории. Но это жизнь, здесь так бывает, всех нас помотало. Бороться обязательно нужно.

— Определенно. Признаться, я думал это единственное место, где располагается сообщество.

— Нет. Это базовая колыбель, в которой заправляет наш старик. Странно, что ты до сих пор не посвящен в такие мелочи. Мы как раз и возглавляем три других филиала. Думаю, в ближайшее время ты в них побываешь. У всех нас несколько иная специфика развития, хотя и движемся мы в едином общем направлении. Я, собственно, занимаюсь финансовыми вопросами, на моих плечах торговые, игровые и развлекательные заведения, которые и приносят максимальную прибыль сообществу. Так же в мои обязанности входят связи с общественностью, не имеющей отношения к братству. Там разберешься, в общем. Ты видимо совершенно не выходишь в свет, после того как попал сюда?

— Да как-то и не тянет.

— Зря. Лучше бывать почаще среди остальных людей, вне сообщества. Легче будет адаптироваться к контрастам.

— Учту.

— Обязательно! Рекомендую из личного удачного опыта. А теперь, прими наши извинения, но нам пора. Были рады знакомству. Еще обязательно увидимся, и я уверен, что не раз.

— Взаимно! До встречи.

Они учтиво поклонились головами, пожали на прощание руки и исчезли, оставив после себя неприятное ощущение, пока единственное, за все время пребывание здесь. Несмотря на то, что разговаривал только мексиканец-индеец, а двое других не проронили и слова, их надменность и напыщенность ощущались во всем, проявляясь особенно в отношении друг к другу и что странно, к седовласому старцу, единственной причиной чего, могла бить лишь какая-то скрытая конкуренция. Ну да и ладно.

Наш герой вернулся к куратору по занятиям над контролем приобретенных состояний, отчитался о проделанной работе и отправившись в свою палату. Усевшись за компьютер, чтобы выбрать еды к грядущему обеду, он вдруг решил воспользоваться недавним советом новоиспеченного знакомого и заказал белый ягуар с водителем для поездки в город, отказавшись таким образом от всего дальнейшего привычного распорядка. Пускай сегодня будет маленький праздник, в честь которого он пообедает самой обычной едой из фаст-фуда среди обычных людей, от которых он уже определенно отвык, но точно, никак не соскучился.

На улице стояла жара. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания в городе, необходимо было найти цивильную летнюю одежду и раздобыть денег на карманные расходы. Для этого он самолично, а не через чат, обратился к миловидной девушке, которая занималась простой работой на ресепшене. Она приветливо заулыбалась и отправила его в специальную комнату для желающих совершить вылазку в город.

Данная комната, в которой он был первый раз, больше напоминала супермаркет из одежды, обуви, аксессуаров, украшений на все случае жизни и, видимо, отвечала любым вкусам, стилям и возрастам. Он не стал заморачиваться, спешно выбрал неброские шорты с вместительными карманами по бокам, обычную белую футболку, белую кепку на голову и «вьетнамки» на ноги. На выходе, ему выдали мобильный телефон с сохраненным набором номеров на все случае жизни, довольно внушительную сумму денег, на всякие там карманные расходы и сообщили, что автомобиль уже ожидает у входа. Выйдя из комнаты, он ускорился, дабы не заставлять себя ждать и хотелось, лишний раз попрактиковаться в навыке, когда это действительно было необходимо, ибо разыгравшаяся фантазия требовала поскорее выбраться в люди. В мгновение он оказался около авто, жестом успокоил водителя, давая понять, что пафос излишен и самостоятельно открывши дверь, плюхнулся в удобный салон из белой кожи.

— Куда едем? – поинтересовался водитель.

— На прогулку – задумчиво пояснил он, понимая, что даже не знает куда хотелось бы поехать. – В любой торговый центр, где есть фаст-фуд.

Когда машина плавно тронулась, все тело покрылось мурашками, а в голову нахлынули воспоминания. Проезжая теперь так хорошо знакомые пейзажи территории центра, он понимал, что с того времени, как приехал, ни разу не ступал на эту дорогу, ведущую не только сюда, но и отсюда. Подсознательно избегая ее? На КПП охранник лениво открыл ворота, и они плавно поплыли по дорожному полотну отличного качества в направлении цивилизации.

Как только машину затрясло на выбоинах, стало понятно, что они выехали на шоссе, в подтверждение чему тут же стал встречный автомобиль. Было чуть более полудня, но несмотря на это, движение было крайне оживленным. Автомобили ехали плотным потоком, казалось, в бессмысленной суете и спешке, вероятно из-за чего, многие игнорировали знаки, дорожные разметки, скоростной режим, как, впрочем, и остальные правила дорожного движения. Через пару километров они совсем застряли в пробке, но это не раздражало, как бывало раньше, а скорее, вводило в какое-то глубокое состояния созидания и анализа того контраста между прошлым, настоящим и грядущим.

Прошло не менее получаса, как они добрались до причины, вызвавшей дорожный затор. Поперек дороги были разбросаны части автомобилей и людей, над которыми из которых, суетились медики в паре с сотрудниками полиции. На обочине справа валялся металлический комок из бывшего автомобиля, а на обочине слева еще дымились копченые обломки. Всего поучаствовало в аварии не менее шести транспортных средств, из которых лишь грузовик оставался более-менее сохранившим свой прежний вид.

Все они, так же, обгоняя друг друга, спешили куда-то, в бессмысленной суете, игнорируя законы и правила, мотивируемые лишь быстрейшим достижением заветной точки назначения. Было бы иначе, соблюдай они предписания из ПДД составленными их квалифицированными соплеменниками? Скорее всего да. Ведь в их маленьком сообществе, как-то получается двигаться на запредельных скоростях, не сталкиваясь с окружающими пейзажем и другими участниками движения.

— Скажи, ты давно живешь в нашем сообществе? – поинтересовался он у водителя.

— Нет, – кротко ответил тот. – Второй год всего.

— Ох! По сравнению со мной, довольно долго. Ты часто выходишь на запредельную скорость?

— Ежедневно. Это необходимо для навыка.

— Ну да, крайне необходимо. Скажи, а ты за все время слышал об авариях или столкновениях наших друг с другом или с окружающими предметами.

— Что-то не припомню такого.

— Да уж…

Объехав место ДТП, они помчались с предельно допустимой скоростью, естественно иногда и превышая, к своей намеченной цели, уверенные в том, что обязательно ее достигнут, ведь их нервная система и подход к делу, кардинально отличались, от тех, кто сейчас был разбросан и зажат в своих роскошных средствах для передвижения.

7.

Тело онемело и затекло, во рту пересохло, голова, кисти и стопы невыносимо болели и, почему-то, не получалось открыть глаза – веки были неподъемно тяжелыми. Он облизал зыком пересохшие, потрескавшиеся губы и ощутил во рту привкус крови, на зубах заскрипел песок. Сознание возвращалось, боль усиливалась. Стало понятно, что его тело находится в очень неудобном вертикальном положении, а голова, свесившись, лежит на левом плече. Он попытался пошевелится, но руки и ноги не слушались, отзываясь лишь невыносимыми резкими приступами боли.

«Что за черт?» — застучала кровь в голову навязчивым вопросом, нарастала паника вперемешку с животным страхом.

Изо всех сил он дернул головой вверх, уперся затылком во что-то твердое и стал пытаться открыть глаза, чтобы наконец оценить ситуацию, в которой оказался. Да как он вообще здесь оказался? Ничего вспомнить не получалось. Вообще ничего. Даже своего имени. Хотя, что есть имя и чем бы оно ему помогло в этой ситуации? Наверное, имя – самый бессмысленный идентификатор личности в этом мире. Здесь все решают власть и деньги. Имя – только обязывает.

Ему удалось поднять веки почти до половины. Перед глазами предстал живописнейший пейзаж, где все небо залило кроваво-красным заревом заката, а толи тучи, толи облака, были неестественного фиолетового цвета и как будто бы бурлили, словно закипая. Такая картина усилила панику и страх, появилось неотвратимое чувству обреченности. Вдруг, молния, разливаясь электрической паутиной, расколола небо на тысячи осколков и ударила своими смертоносными жалами в тысячи мест по всей земле. Стало ясно: это конец! Конец ему… Раскаты грома загремели канонадой сотен артиллерийских батарей. Конец всему…

Когда грохот стих, он услышал истошные вопли и душераздирающие крики, прямо рядом с собой. Свалившаяся на грудь голова, позволила увидеть не менее ужасающую картину. Он свисал на деревянном кресте, который торчал из земли на какой-то возвышенности, под которой бурлили массы людей, неистово кричавших что-то в его сторону. Они тыкали пальцами, орали и как будто сверкали глазами полными ненависти и ярости. Дул сильный ветер, подымая в воздух вихри песка. Напрягая слух, он смог разобрать, из доносившихся с ветром и песком криков, множество угроз и проклятий в свой адрес. Насколько он смог понять, все эти люди ненавидели его за то, что он, якобы их предал. А предал он их, ничем иным, как фактом собственной особенности, фактом отличия от них. И отличие то это, внешне никак не проявлялось. Хуже. Оно проявлялось внутренне, позволяя ему быть лучше. Лучше, чем все они, здесь собравшиеся.

Кто-то из присутствующих, не иначе как обладатель лидерских качеств, заметил, что он очнулся и видит их. Ткнув пальцем в его сторону и повернувшись к толпе, «лидер» что есть мочи завопил:

— Он очнулся! Смотрите! Он жив! Пока еще жив! Его плоть жива, и он отдаст нам ее! Только его плоть, спасет нас от надвигающегося апокалипсиса! Все, что нам нужно, в его плоти! Лишь она, поможет нам излечиться. Она спасет нас в его чудо-аппарате! Рви его! Здесь, на всех хватит!

Раздался рев и толпа, издавая боевой клич, ринулась к кресту, во главе с глашатаем, закорабкивающимся к нему по рыхлой насыпи одним из первых. Высвободившийся от увиденного адреналин, взбодрил тело и заставил его бежать, спасаться, прятаться. Только тело не слушалось. Мотая в панике головой, с целью понять что с ним не так, что же так не дает ему спастись от разгневанной толпы, он обнаружил в своих ступнях и ладонях причину: толстые ржавые гвозди с запекшейся кровью, плотно вбитые в дерево сквозь его тело. Теперь то все понятно, теперь то, он точно обречен и ему больше ничего не остается, как свисать и наблюдать за тем, как толпа будет рвать на части провинившуюся, предательскую плоть. Оголтелые люди были уже на подходе к его, обрекшему на смерть, кресту. Глаза их блестели, зубы были оскалены, а лица искажены алчными, ехидными гримасами. Самое же странное в них было то, что они были одеты, как продавцы, консультанты, охранники торгово-развлекательного центра, в котором он вот-вот был…

— Везите аппарат! – закричали вдалеке из толпы. И тут же, где-то там, послышались такие знакомые, будившие его по утрам звуки. Орущая толпа взбодрилась еще больше, вскарабкиваясь по насыпи еще жаднее, видимо, из-за чего та не выдержала и стала осыпаться вниз, сильнее и сильнее, подобно лавине. Крест накренился и, достигнув критической точки, стал падать, в разверзшуюся к тому времени в земле пропасть.

Под нарастающие звуки аппарата, он решил выбираться из пропасти этого кошмара. Сон был настолько красочен и правдоподобен, что даже после пробуждения, его продолжали терзать: паника, страх и отчаянье, ощущалась ломота в ступнях и запястьях. Неужели, вчерашняя поездка в торгово-развлекательный центр, произвела настолько глубокое впечатление на его сознание? Неужели, между той его прошлой жизнь и этой настоящей, такая ужосающая пропасть?

Он поднялся с постели и направился в аппарат на ежедневную процедуру, вспоминая, как неожиданно обрадовался вчера, когда им наконец удалось найти свободное место на до отказа забитой парковке, рядом с громадным ТРЦ. Был какой-то праздник из разряда красных дней календаря, вот большинство людей оказавшихся выходными и приехали сюда отдыхать, не смотря даже на отличную погоду на улице.

Сегодня, его почему-то озадачивало такое поведение: что заставило всех этих людей проводить свой свободный от работы день в ТРЦ а не на природе. Вчера же, он был просто в детском восторге от такого количества народу.

Взрослые и дети наполняли собой каждый этаж, образуя очереди у любой кассы, туалета, тем более, у любых дверей лифта или входа на эскалатор. Они ходили, бродили, глазели, присматривались и приценялись, а самые счастливые, несли в руках красочные пакеты, грузные коробки или просто отдыхали в закусочных и забегаловках. Детские игровые комнаты были до отказа забиты радостной, оголтелой ребятней, визжащей и хохочущей от восторга, пока их родители испытывали радость и восторг, отдыхая от их неиссякаемой энергии.

Он, также как и все, ходил-бродил, глазел и наслаждался этой безумной, праздничной суетой. Наслаждался так, как не наслаждался еще никогда до этого, также прогуливаясь по торговым центрам в той своей прошлой жизни.

А что мешало ему наслаждаться тогда? У него были такие же праздники и выходные, была семья, были дети… Радость какая-то была, и восторг вроде был…

Никак не удавалось понять, что отличало «сейчас» от «тогда».

И вот, он уже бродил, ходил и наслаждался, но с каждым шагом все меньше и меньше, так как его терзания, вызванные стремлением понять, пропорционально нарастали, занимая весь мыслительный процесс исключительно своей навязчивостью.

В крупном магазине электроники и бытовой техники, супружеская пара внимательно рассматривала обилие мелькающих одинаковыми изображениями телевизоров, метаясь от одного к другому, останавливаясь, всматриваясь в экран, вчитываясь в таблички под ними, о чем-то постоянно перешёптываясь. Потом, вдруг, супруги срывались и бежали в отдел, где продавали холодильники. Бегали, вчитывались, шептались и суетились там, потом бежали обратно… И так несколько раз, до тех пор, пока окончательно не определились и не отправились в очередь к кредитному специалисту.

Недалеко от очереди из претендентов на получение кредита, девушка-подросток, не стесняясь окружающих, ругалась со своей бабушкой, требуя ту, занять место в очереди среди возможных счастливчиков на одобрительный ответ банка. Девочке очень хотелось самый умный, а поэтому самый дорогой, телефон, который уж точно решит все её глупые проблемы, поэтому, подросток много кричала и жестикулировала, угрожая бабушке, доказывая, убеждая, потом, унижалась и обещала любые уступки и достижения со своей стороны. Но бабушка была непреклонна и наотрез отказывалась связываться с банками и брать любые, даже самые беспроцентные, кредиты, предлагая компромисс в виде покупки намного более дешевого, но доступного по их финансам телефона.

Очередь, не смотря ни на что, жила своей жизнью и понемногу продвигалась, пропуская следующих за мечтой, в счет тех, кто вставал с счастливым лицом и одобренным кредитом, либо же тех, кто, совершенно подавленный и разбитый, уходил с магазина ни с чем, грустно размахивая пустыми руками, прощаясь с мечтой и клеймя удачу, которая оказалась сегодня не на их стороне.

И так, путешествуя по торгово-развлекательному центру, с лавки в лавку, можно было бесконечно наблюдать однотипные картины, на которых люди мечтают, желают, требуют, выкраивают и, чем-то жертвуя, наконец – приобретают. Приобретение дарит людским лицам улыбки и особенный такой блеск в глазах. Но самая важная магия приобретения кроется гораздо глубже, ведь оно делает своих счастливых обладателей чуточку возвышение над теми, у кого этого самого приобретения еще нет, и особенно высоко подымает над теми, у кого и не будет.

И вот наконец, наглазевшись и вдоволь набродившись по бутикам, он решил перекусить тем самым фаст-фудом, ради которого и затеял всю эту поездку. Листая электронное меню, ему пришлось стать невольным свидетелем, того, как мальчик и девочка рядом с соседним меню выпрашивали у мамы и то… и это… а мама им пыталась объяснить, что и то, и это стоит слишком дорого, поэтому она им купит только либо то, либо это. Дети не могли понять, да и не хотели, как же так оно может не хватать и продолжали требовать, настаивая на своем, убеждали маму, заверяя что та, давно обещала им этот поход, и они, уже все тщательно распланировали.

Не выдержав, он подошел к маме с неугомонными ребятишками и протянул крупную купюру:

— Извините что вмешиваюсь, но я стал невольным свидетелем ваших споров и мне хотелось бы помочь вам их разрешить…

— Ой! Что вы? Ни в коем случае! – смущенно заулыбалась мама, отмахивающаяся руками от него с купюрой, как от прокаженного.

— Ничего такого не подумайте, у меня самого дети и я знаю как они бывают настойчивы, а в жизни, всякое случается, знаете ли. У всех у нас бывают не лучшие времена. К тому же, мои собственные дети в данный момент довольно далеко от меня, а я по ним как-то очень уж скучаю… Моя вам помощь будет как некий символизм. Понимаете?

— Ну что вы, не стоит! – продолжала уверять мама, не обращая внимание на удивленные взгляды детей в ее сторону, видимо не понимающих почему та отказывается. – Тем более, эти аппараты принимают только банковские карты. Деньгами можно расплатиться только на кассе.

— Не знал таких тонкостей. Я не частый гость подобных забегаловок, вот решил пресытится. У нас, по таким местам, также ходит мама, — непонятно зачем начал фантазировать он.

Дети, внимательно слушавшие и наблюдавшие за всем происходящим, мгновенно сориентировались, схватили непослушную маму за руки с двух сторон и потащили к кассам. Он пошел за ними, дождался, в неловком молчании, их очереди и внимательно выслушал заказы ребятишек, которые с детским бескорыстием, заказали не больше и не меньше того, что требовали с мамы. Сама же мама смущенно попросила для себя порцию черного кофе без сахара.

Расплатившись за чужое, он сделал заказ и для себя, после чего отошел как можно дальше в ожидании заказа, чтобы больше не смущаться самому и не вынуждать смущаться бедную маму, явно чувствующую себя нелепой, глупой, возможно даже униженной и, непонятно чем, обязанной.

Взявши поднос со своим заказом, он выбрал себе максимально одинокое место в дальнем углу зала и без особого желания, приступил к запоздалому обеду. Нагулянный аппетит окончательно исчез. «Зачем он только что все это сделал? Что его побудило?» — обвинял он себя: «Смутил незнакомого человека, смутился сам, создал глупую ситуацию.» Он явно отвык от этого общества, в котором совершенно не приемлемо помогать себе подобным. Здесь каждый сам за себя – такие правила, а он почему-то, так быстро об этом забыл. Успокаивало лишь одно, дети, будучи еще равнодушными к взрослым правилам, точно остались довольные, получив давно запланированное, а от того, такое желанное.

Рот заполнялся едой с пластмассовым привкусом, а желудок насыщался, переваривая жаренную картошку, бургеры, гамбургеры и сладкую, ароматизированную воду с большим количеством углекислого газа, который переварить не получалось, от чего периодически, кололо ноздри во время отрыжки. Толи от этого, толи по другим причинам, он стал расслабляться и опять получать удовольствие, а ко всему прочему, к нему стало приходить осознание, подкрепленное ответом на терзавший вопрос.

Оказывается, все было до банальности просто: тогда, в той прошлой жизни, ему не давала наслаждаться так же, как он наслаждался сегодня, обыкновенная нужда, смутившая его своим коварным лицом в образе мамы с двумя детьми, которым он, просто не смог не помочь. Нужда нескончаемая, вездесущая и всеобъемлющая, та самая – perpetuum mobile, превращающая жизнь в беличье колесо.

Находясь дома с семьей, он думал не о том, как прекрасно им сейчас вместе, а о том, как и чем прокормить их завтра. Прокормить хотя бы даже этой самой пластмассовой едой с дешевой колючей водой, а для того: где добыть, как заработать, что купить, кому продать, откуда взять, у кого занять и так далее. Естественно, что в этом плане, немного выручала работа, на которой он, почему-то не думал, как ему максимально продуктивно выполнить свои должностные обязанности, как стать компетентнее, профессиональнее и полезнее. Его мозг на работе был занят математическими расчетами и вычислениями: сколько времени осталось до конца рабочего дня, рабочей недели, рабочего месяца, зарплаты, получки, премии, отпуска и отпускных; сколько рабочих часов в этом месяце и сколько он получит, сколько потратит туда и туда, а если удастся и туда, и сколько после этого останется, чтобы растянуть их до следующей зарплаты, аванса, получки; сколько выкроить на новую стиральную машину, ведь старая постоянно ломается и течет, или лучше, сколько то на новую микроволновку, ведь старая стоит давно поломанная; сколько времени останется на подработку, шабашку, калым, а сколько после этого на семью и сон; сколько одобрят нового кредита, если старые совсем не погашены и долговая нагрузка скорее всего зашкаливающая…

Какой сегодня праздник? Какой день недели? Число? Он не знал. А правду говорят, что счастливые часов не наблюдают! Раньше он точно знал какой когда праздник, выходной и даже сокращенный рабочий день, ведь только тогда он мог вывезти семью на природу, парк или в торгово-развлекательный центр, где они обычно мечтали, желали, требовали, выделяли и выкраивали, бегая от телевизора к холодильнику, а в итоге уходили ни с чем, голодные, озлобленные, уставшие и часто, не разговаривающие друг с другом. Придя домой, они вымотанные очередным праздничным выходным, падали в кровать и засыпали без задних ног, чтобы утром свежими, бодрыми и красивыми, вновь стремглав мчаться на любимую работу…

Плотно пообедав, он встал, довольный пуще прежнего, и зашагав вальяжной походкой, принялся дальше изучать изюминки данного ТРЦ, параллельно ознакамливаясь с густо заполнившим пространство центра празднующим народом, но только уже через призму своего нового виденья. И вдруг, всеобщий праздник с безудержным весельем и задором, будто растворились, в океане обреченности, нужды, бахвальства и зависти.

Холеные мужи и ихние дамы, важно расхаживающие с распухшими от избыточного веса краснощекими детишками, всем своим видом пытались унизить окружающих, тыкая каждому в лицо чувство собственной важности. Особенно доставалось обслуживающему персоналу, ведь тот, в отличии от празднующих и наслаждающихся, работал в поте истыканного лица, не покладая рук, дабы обеспечить тот самый праздник и удовлетворить своих прихотливых клиентов. От того, как им удастся ублажать, зависело их собственное будущее, их следующий праздник, в который они, при удачном стечении обстоятельств, окажутся выходными от работы и может быть тогда, оденут свой самый дорогой наряд и отправятся в торгово-развлекательный центр, праздновать, похваляться и обслуживаться. И каждый из присутствующих в этом громадном центре, хотел походить именно на того, самого холеного, упитанного и обеспеченного, а следовательно – состоявшегося человека. Даже дети, которыми были на отказ забиты детские развлекательные комнаты, ни на секунду не переставали между собой конкурировать, демонстрируя свои умения, имения и балования жизнью.

Один лишь он, бесцельно бродящий из магазина в магазин, не пытался уже никому ничего доказывать. Ему совершенного нечего было желать. Может быть потому, что у него все было, теперь уже и в его сообществе, а потому, и нечего было обдумывать, кроме как переживаемые ощущения от наслаждения в «здесь и сейчас»? А может, потому что в нем что-то сильно изменилось. Главное, он мог беспрепятственно заниматься своим любимым занятием и анализировать окружающих его, все еще, собратьев по виду, внимательно вглядываясь в их жесты, глаза и лица, вслушиваясь в разговоры. Он вот-вот что-то должен был понять, но день подошел к концу и ему пришлось отправиться на парковку к ожидающему его белому ягуару.

По пути, он зашел в супермаркет купить бутылку воды в дорогу и окончательно «насытился» там уставшими, измученными за день, лицами сотрудников, одетых в одинаковые корпоративные формы. У них не было в руках тростей, видимо потому, что их руки были постоянно заняты раскладкой товара, взвешиванием, сканированием и еще невесть чем. Уже на выходе, когда его украдкой осматривала охрана, с такими же уставшими, измученными и безразличными ко всему лицами, ему захотелось им всем чем-то помочь, как-то взбодрить, порадовать, хоть даже добрым словом, но вспомнив неловкий опыт с мамой и ее еще такими невинными, чистыми душей и мыслями детьми, он отказался от этой идеи.

— В этом обществе не принято помогать друг-другу, — остановил он жестом водителя, пытающегося открыть ему дверь в автомобиль и утонув в мягком диване роскошного средства для передвижения, скомандовал. — Я готов, поехали домой!

8.

Привычный писк, напичканного сверхумным оборудованием ящика, будил сегодня в последний раз. С момента прибытия сюда, прошло два месяца и тринадцать дней. Ему хватило, чтобы выработать стойкий рефлекс на этот звук, по которому он, видимо, будет сильно скучать. Вчера посовещавшись, они пришли к общему заключению, что реабилитационно-оздоровительный период прошел успешно, а потому, боксовую терапию следует отменять.

Сонные глаза, удалось открыть только у бокса, рядом с которым, он в мгновенье оказался. Крышка подымалась невыносимо медленно. Сегодня поскорее хотелось расправится с последней процедурой и отправится в новую жизнь, уже полноценным членом сообщества «Детей белого ягуара», но предательская крышка продолжала лишать его, по ощущениям, чуть ли не половины грядущего дня. В последнее время, все чаще и чаще приходилось ловить себя на мысли, что ожидание, вызываемое независящими от него факторами, доставляет наибольший дискомфорт в нынешней жизни. Вот он, стоит и ждет пока откроется бокс, а за это время, смог бы добраться до операционной, в которой, ему назначено быть на голодный желудок.

Крышка, наконец, приподнялась до того уровня, который позволил ему попасть внутрь бокса, где он ловко запустил весь цикл необходимых для себя программ и откинулся в кресле, представляя, как измениться тело после грядущей за этим операции. Насколько он понял из объяснений, в его кровь внедрят искусственно выведенные вирусоподобные организмы, состоящие из дезоксирибонуклеиновой кислоты вперемешку с какими-то синтетическими компонентами на основе металлов и углеводородов. Вирусы интегрируются в его ДНК и займутся там своим привычным делом – бесконечным продуцированием себе подобных, которые, в свою очередь, не приведут к гибели клетки при перенаселенностью ими, а наоборот, сформируют, или скорее, дополнят клеточную мембрану, делая ее невероятно износостойкой. Для гомеостаза организма, после такой операции понадобится два-три дня, за которые, иммунная система сориентируется, какое постоянное количество вирусов поддерживать, и он, после всего этого, будет готов к любым скоростным нагрузкам.

Жизненная энергия бурлила в нем, закипая вырывалась наружу, побуждая, почти принуждая, к действию. Однако, объективная реальность не спешила подстраиваться под его амбиции. Сегодня, этот час, длился по-особенному долго. Когда-то, в его прошлой жизни, за этот промежуток на циферблате ничего и успеть то было нельзя. Сейчас, когда за эти два с половиной месяца он, казалось, прожил больше, чем за предыдущие тридцать два года, это была ну уж совсем нерациональная растрата драгоценного времени. А планы на будущее, были поистине наполеоновские.

До сегодняшнего дня, пользуясь всеми благами практически на «халяву», он был крайне этим обременен. В его случае, быть обузой всегда было противоестественно, а теперь и подавно. Видимо поэтому, больше всего ему хотелось реализовать себя максимально полезно для сообщества. Он был готов заняться абсолютно любой работой, которую только ему доверят. И то, что он справится с ней, не было никаких сомнений. Главное поскорее встроиться в «братство», твердо заняв в нем свое место.

После операции он окончательно распрощается со всей своей прошлой жизнью. Попытки припомнить как оно было тогда, не увенчались особым успехом. Прошлое казалось настолько туманным и неправдоподобным, что примерить его на себя, никак не удавалось. Родные и близкие, друзья, знакомые, все те, которых он знал, любил, уважал, терпел и ненавидел, не рождали в нем больше никаких эмоций. Все кануло…

Выбравшись из бокса и приведя себя в порядок за считанные минуты, он помчался к операционной в главный блок, где на входе, его встретил ответственный за мероприятие и провел в белоснежную операционную, посреди которой располагался прозрачный шар с диваном и небольшим роботизированным манипулятором внутри. Снаружи шара стоял компактный столик с пультом управления, за которым сидела белокурая девушка и что-то программировала.

Его завели в шар, уложили на диван и подключили через вену к системе. Когда все покинули сферическую конструкцию, дверь так плотно закрылась, что стало не понятно, где она только что находилась. Заиграла расслабляющая музыка. В воздухе появился аромат похожий на смесь из ванили с корицей. По всей поверхности, до того прозрачной сферы, поползли изображения видеоряда, и его сознание стало медленно отключаться, проваливаясь в забытье.

Когда глаза снова открылись, он обнаружил себя мчащимся по просторам Вселенной, пролетая одну галактику за другой. Чувство невесомой легкости, в которой он парил, дарило настолько неописуемые ощущения блаженства, что их не мог перебить даже озноб, который вгонял тело в легкую дрожь. Если закрывать глаза: кружилась голова, во рту пересыхало и немного покручивало конечности; но стоило их открыть, как он вновь погружался в блаженство полета.

— Операция проведена успешно, теперь необходимо немного отлежаться, — прорвался приятный женский голос, сквозь умиротворяющие мелодии космических сфер.

«Спасибо, я рад что все прошло как нужно…» — сказал он, скорее про себя, чем в слух, не особо на этом акцентируя внимание. Подлетая к очередной, невероятно приятной взору галактике, видимо из-за процесса рождения в ней сверхновой звезды, ему безумно захотелось впитать всю выделявшуюся в пространство энергию прямо в себя, для чего он стал выгибать тело для того, чтобы спикировать в самый эпицентр, этого потрясающего для взора, взрыва. Но бренное тело, категорически отказывалось отвечать на импульсы, подаваемые мозгом, что явно было неслыханной дерзостью. Ему пришлось закрыть глаза, чтобы максимально сконцентрироваться на управлении планирования своего тела в таком непривычном для него космическом пространстве. Нарастающий жар говорил о том, что они с телом движутся в правильном направлении и через доли мгновений в него всей своей мощью ворвалась энергия десятков солнечных масс…

— Хватит вылеживаться! Ты слышишь меня?! Ааа? – привел его в чувство знакомый голос седовласого старика, громогласно сотрясающего просторы космоса.

Сколько он провел без сознания? Энергия бурлила, сладко растекаясь по телу, так, словно каждая клетка организма наполнялась счастьем.

— Подъем, пора обедать! Ты меня слышишь, заспанец?

Он открыл глаза, видеоряд с галактиками закончился, теперь стенки шара подсвечивались мягким неоновым светом.

— Заспанец?! – выдавил он из себя, реагируя на последнюю фразу старика. – Так ласково меня еще никто не называл…

— Наконец-то! Сколько можно вылеживаться здесь? Дела, дела! – дверь распахнулась и в нее спешно ввалился старик, весело размахивая своей тростью. – Подъем!

Следом за стариком вбежала белокурая девушка и стала все отключать, что-то поправлять и налаживать. После того, как она удалила иглу с его вены, он почувствовал невероятное облегчение и тут же встал с операционного дивана.

— Все, я могу идти? – попытался осведомиться о правильности своих действий у девушки, но та даже не успела открыть рот.

— Можешь?! – закричал старик – Да ты обязан! Я тебя пол часа уже дожидаюсь, а ты тут в планетарии загораешь…

Старик подал руку, не то приветствуя, не то поздравляя, а может быть просто пытался помочь поскорее подняться. Он встал, они зачем-то обнялись и неспеша, пошагали в сторону выхода. Теперь старик молчал, видимо понимая, всю тяжесть состояние после прошедшей операции.

Состояние было и впрямь ужасное: голова кружилась; глаза слезились и пекли от света; кидало то в жар, то в холод; тело трясло и покручивало, особенно в области кистей и стоп; мысли путались, будто продолжая летать в бескрайних просторах Космоса. Во рту пересохло, потрескались губы и на зубах что-то скрипело, будто песок. Вспомнился, врезавшийся в память, сон про то, как его хотели разорвать на атомы озлобленные, от того несчастные, работники торгового центра.

— Идея с полетом во Вселенной – нечто! А вот состояние после этого полета…

— Это своеобразная мотивация, призывающая развивать в себе максимальную скорость, не менее, чем равную скорости света, которую мы, якобы, и попытались воспроизвести в симуляторе на экране. Досадно, но все, кто прошли эту операцию до тебя, двигались со скоростью света лишь в этом видеоряде… Состояние, не переживай, скоро восстановиться. Подозреваю, что сейчас идет максимальная фаза интеграции вирусоидов в твою ДНК. Чтобы ускорить ваш комменсаловый союз, предлагаю срочно оттрапезничать, там и обсудим все на нас свалившееся, а за одно и насущное.

Они пришли в пустую для этого времени столовую, уселись за самый дальний стол, куда старик уже заказал гору калорийных яств в сопровождении двух бутылок конька.

— Отъедайся и отпаивайся, – призвал седовласый наваливая в тарелки. – Сегодня ты познакомишься с новым смыслом алкоголя для своего организма, откроешь, так сказать, его истинный смысл для нашего подвида. Да уж… Ну давай, пионер, за тебя!

Жадно набросившись на еду, они принялись обсуждать дела насущные, из которых вытекало то, что со всех сторон их, оказывается, обложили. Филиалы находились на территории многих стран по всему миру. Но не трогали их всего в одной, видимо лишь потому, что у правительства пока лояльного государства, своих проблем было выше крыши. По остальным филиалам работали постоянно, жестко и целенаправленно. Комиссии с невнятными проверками, налоговые, правоохранители, кое где даже пожарные, совершенно не давали жизни. А началось это все после отказа сообщества сотрудничать с несколькими влиятельными господами.

Седовласый объяснял ему все довольно поверхностно, не желая серьезно нагружать еще до конца не приспособившийся к изменениям послеоперационный мозг. Да и время еще не пришло, втягивать его в их проблемы с головой. Возражения, протесты и выказанное безмерное рвение служить их сообществу верой и правдой, умиляли старика, но не делали сговорчивее и откровенней. Совсем говорить об этом он тоже не мог, так как за последнюю неделю положение вещей существенно ухудшилось. А в одном из самых влиятельных государств мира, в котором у них находилось аж три филиала, все шло к тому, что вот-вот их должны были объявить террористической организацией. Когда последнее случится, сообщество, помимо внушительных активов, потеряет и основные виды своих доходов. Как из этого всего выходить, на данном этапе было совершенно не понятно.

— Наше сообщество довольно молодо, естественно у нас нет никаких законных методов, нет средств для борьбы с правящей элитой, которая на протяжении веков загоняла мир в рамки собственных амбиций. На сегодня их влияние всеобъемлемо и безгранично. Небольшой группе людей принадлежит абсолютно все. Вот так вот. Им подконтрольны все. Кроме нас! Мы умудрились под их чутким носом выстроить мощную империю, которую они и унюхали, да вот поздно для себя. Сомнений в том, что мы проиграем в этом локальном споре, никаких нет. У них неисчерпаемый ресурс. Что говорить? Под их контролем армии… Но! Мы проиграем битву и будем вынуждены понести большие потери. Да… Прискорбно, скажу я тебе. Только дело здесь в другом: как нам не проиграть войну?!

Аппетит был волчий и под сложный разговор с лёгкостью ушла большая половина заказанной провизии, допивался коньяк. Голова стала чистой и ясной. Дрожь в теле прекратилась. Вся боль и дискомфорт исчезли. Осталась, до сегодня еще не постижимая, бешеная энергия, которая все прибывая, бурлила и переливалась по артериям и венам, делая его единым целым со всем космическим пространством, в котором он парил еще пару часов назад, пусть даже виртуально. Казалось, стоит только дать импульс телу, и оно помчится подобно кванту света куда угодно, сквозь любые тернии, к любым планетам, звездам и галактикам, и ничто не станет уже у него на пути, тем более горстка каких-то «воротил».

При других обстоятельствах услышанное обязательно привело бы его в уныние, омрачило его бытие, и непременно расстроило бы тем, что все, чем он жил последние месяцы в этом сообществе, было таким же зыбким, хрупким, надуманным и нереальным, таким же как и вся та жизнь, вне этого сообщества. Ему казалось их братство белого ягуара было идеалом существования любого общества. И кто бы мог подумать, что кто-то будет с этим не согласен, что они вдруг, могут кому-то помешать?

— Выходит так, что созданное тобой сообщество идеально лишь внутри. Снаружи оно неприспособленно и чуждо для сложившейся системы? Насколько глубоко они осведомлены о нашей внутренней структуре, деятельности? В чем главный камень преткновения?

— Главный камень как раз и лежит на границах неведения. Совсем недавно, интересы их ограничивались на поприще нашего финансового успеха. Официально мы религия. Это давным-давно успешный бизнес, и мы не самая многочисленная и удалая в этом плане структура, чтобы слишком нами увлекаться. Однако, мы весьма самобытная и закрытая от посторонних глаз организация, в которую сложно внедрить чужака. Вот это озадачило их! Наши ряды росли, филиалы множились, расстраиваясь по всему миру. Как-то меня вызвали компетентные органы и стали задавать вопросы. Тогда я понял, мы переступили некую черту. Именно после того случая началась большая игра, в которой до недавнего времени мы выходили победителями. И вот вчера, мне неоднозначно дали понять: либо я играю по их правилам, либо не играю вообще. Запущенна грандиозная компания, с привлечением максимального ресурса и влияния. Компания эта направлена на нашу дискредитацию, запрет и последующее устранение. У нас есть не больше месяца для того, чтобы принять их условия, играя только по их правилам, полностью раскрыв свои карты.

— Почему нельзя пойти на их условия? Или хотя бы сделать вид…

— Потому что, мы не секта и не бизнес корпорация… Мы, по сути своей, мутанты. Наша мутация дает нам некоторые особенности, которые явно доминируют над основной массой вида. Мы явная угроза…

— Как-то в таком контексте я не рассматривал этот вопрос. Может быть потому, что я не испытываю никакой агрессии или призрения к людям без подобной «мутации». Что нам вообще с ними делить?

— Хм… Ареал обитания?

— Нам разве есть смысл делить его с ними?

— А им с нами?

— По-моему, тоже нечего.

— Прозвучит грубо, но мир существует не по-твоему. Где ты был чуть более двух месяцев назад? Помнишь? А теперь, можно предположить, что человечество вырвалось из лона природы и живет независимо, по собственным правилам и законам. Давай верить, в то, что с приходом в жизнь людей культуры, науки, религии, настала некая эра равенства и братства, идиллия во всеобщем счастье и благополучии. Чувствуешь?

— Идиллию?

— Парадокс?! Как тебя выкинуло на обочину столь прекрасного мира? Может ты всего лишь частность? Давай обратимся, хотя бы даже, к официальной истории… Помнишь, как выбрасывало на обочину целыми расами: американоидная, негроидная, веддо-австролоидная? Или вспомни, как оказались на обочине миллионы людей, за короткое время последних двух мировых воин? А… Каково? И это мы еще не касаемся биологии, с ее межвидовыми прениями, которая недосчитывает на Земле пару десятков видов более низших форм жизни. Низших! Понимаешь? Человек возвел себя в высшие. И ему будет неприятно уступать кому-то. Если бы ты знал, как несладко когда-то пришлось Дарвину…

— Понимаю… И много среди нас тех, кто считает, что мы не уживемся с «не такими» людьми?

— Ни одного. Возможно, они есть, но держат подобные умозаключения при себе. По сути, делить нам было нечего и не с кем. Нам хватало времени, сил и упорства, чтобы обеспечить себя всем необходимым самостоятельно. После того, как я созвал совет и поведал о грядущих переменах, связанных с нападками, такие настроения начали расти. У нас было создано два филиала, специализирующихся на военном деле. Кстати, я тебя и позвал сегодня для того, чтобы ты завтра отправился в один из этих лагерей. Для этого, специально прибудет его глава, с которым вы знакомились на одном из недавних всеобщих собраний.

— Значит, вы готовитесь к войне?

— После того как признают нас террористами, будет ли другой путь? Не думаю, что это будет война, но обороняться нам точно придется, хотя бы до того момента, как мы не придумаем более конструктивный выход.

— Что это за элита? Почему с ней нельзя договориться? Зачем с ней вообще договариваться? И не проще ли создать свое государство? Может выкупить остров или что-то подобное?

— Значит в наш военный филиал завтра ты отправиться не против?

— Конечно не против. Я готов быть полезен нашему братству так, как ему это будет угодно!

— Это приятно слышать. Только, будь добр, уволь меня от этих раболепнических возгласов. Еще раз напомню, мы не секта и не армия. Исходя даже из морально-этических положений и правил субординации, не известно еще, кто из нас с тобой главнее и мудрей, да кто чьи просьбы в недалеком будущем выполнять будет. Так что, давай последний раз и это моя к тебе большая просьба… А по поводу элиты, тебе не отвечу. Их круги защищены намного лучше наших. Проникнуть к ним невозможно, хотя, не скрою, попытки были и не однократные. Напрямую ни с кем из смертных они не контактируют, все через посредников-марионеток. И договариваться им с нами, проку нет. Мы гипотетическая угроза, а посему делай выводы… Никакой остров не защитит нас от, предположим, ракетного удара, как и предложенный тобою ярлык, с вывеской: «Государство».

— Это какие-то сообщества тайные и все такое? Попахивает конспирологией. Откуда уверенность в существовании этой тайной элиты?

— Уверенность оттуда, что через месяц, закроются основные из наших филиалов, после чего, нас объявят террористической организацией. Это в свою очередь, приведет к недостатку ресурсов и поставит под угрозу наше дальнейшее полноценное развитие. Если мы не сможем развивать полноценно наши проекты, то станем слабы и это позволит им беспрепятственно стереть нас с лица земли… Что-то мне подсказывает, опыта в таких делах, у них хоть отбавляй.

— Каким образом горстке людей удается управлять всей планетой? Они тоже мутанты?

— Их ДНК я не видел, соответственно вновь вынужден оставить тебя без ответа. Относительно образа правления, ничего замысловатого. Классическая пирамида – технология, подаренная нашим предкам тысячи лет назад.

— Кем? Спрашиваю, как историка, исключительно для собственного развития…

— Как историка, ты меня заставишь спуститься на уровень конспирологии. Дела давно минувших дней, преданье старены глубокой… История покрыта мраком и утверждать о чем-либо, дело неблагодарное и, как в моем прошлом, дорогого стоящего… Если только для общего развития. Существуют разные легенды, одна из которых про славных атлантов. Слышал?

— Приходилось!

— Высокие, белокожие, белокурые гиганты, живущие на какой-то там Атлантиде, находящейся посреди океана. Схожие описания можно найти в разных мифах, легендах и прочих народных летописях, сохранившихся до наших дней. По недостоверной информации, прибыли эти господа на нашу плодородную, цветущую и пахнущую Землю, с другой планеты, ради культивирования и ассимиляции местных аборигенов, которые были представлены на те времена неандертальцами и всякими там кроманьонцами. Как не старались инопланетянцы воссоздать по образу и подобию своему, так ничего у них и не получилось. Расселяли они и изолировали – все без толку. Обезьянье племя никак не хотело эволюционировать, ума-разума, так сказать, набираться. А управлять племенем этим необузданным, как-то нужно было, в русло его правильно править, рук то на всех не хватало. Тогда высокоразвитые марсиане ввели пресловутые пирамиды, узаконив их одноименными строениями, демонстрирующими все величие их тезисов. Приматам же, так было проще визуализировать и понимать: кто выше, тот и главный. На вершину ставили они бога или богов, в зависимости от количества паствы, далее жрецов, знать, военных и так далее, до самой серой массы. Боги всегда были заняты делами насущными, во многих случаях тайными, а потому приближали к себе поверенного, главного шамана-шарлатана и тот уже от их имени, внушал жрецам своим преданным, как жить дальше. Те знать дергали за нитки, знать – дружину, до зубов вооруженную, а народу приходилось лишь внемлить да действовать. А если, в головы их животные, мысли приходили глупые, да желания мерзкие, вроде тех, что все в стаде равны или финики на пальмах общие, выходило божество на верхушку пирамиды и являло весь гнев свой, страшный да безжалостный. Сам, наверное, слышал, как они ловко гром могли вызвать и молнию разящую пустить или огонь небесный, все живое испепеляющий, да молот могли бросить так, что десятками душу испускали… Наши современники, кстати, кое-как воссоздали подобные виды вооружения… Эволюционировало, следовательно, наконец племя обезьянье, почти приблизило, можно сказать, себя к тем самым эпическим богам. Да уж…

— Значит в каждой сказке лишь доля сказки?

— Человеческий мозг не способен ничего придумать. Он использует только то, что есть. А знаешь зачем они морды животных одевали?

— Для устрашения?

— Ха! Скорее наоборот, для смягчения восприятия их кислых физиономий. Устрашать им и так было чем. И думается мне, боялись их пуще смерти. В мордах закладывался, скорее, другой смысл. Обожествляя какое-то животное, а чаще всего это было самое распространённое животное для данной местности, они внушали, что те следят за людьми напрямую и помогают контактировать на прямую с богом. Или ты думаешь обезьяны просто умилялись кошечками дикими, приучая их мяском, пока сами то бананчики жевали? А? Дополнительный, так сказать, контроль за непослушной массой. Вот и весь секрет, вся тебе, так сказать, мотивация… Сами маски служили еще и какими-то приборами для адаптации в условиях нашей планеты. Умные были черти…

— Почему были? Что помешало столь превалирующим формам жизни разделять и властвовать по сей день? И зачем им вообще были нужны люди?

— Опять же, из недостоверных источников, вроде как известно, что не поделили между собой там что-то боги настоящие, истинные создатели нашей такой вот причудливой, а местами унылой реальности. И тот создатель, который придумывал, следовательно, и курировал этих вот марсианских интеллектуалов, стал неугоден божественно-властвующей верхушке. Создателя нагнали, а его выводков, превратили в выродков… В общем, вкратце, как-то так. Истории эти, интересные все, насыщенные, красочные, главное поучительные. Да только не нашего они ума и уровня. Кто мы такие, чтобы обсуждать дела творцов закулисные? У нас и у самих тут своих проблем сейчас хватает.

— Да уж. У индейцев майя тоже ведь боги были белокурые, белокожие гиганты? Они и выходили в масках ягуаров?

— Не зря я распинался то! Проникся ты темой. Именно в точку попал. У разных племен были похожие легенды, различные лишь по мелочам. У египтян, если бы те упорно, на протяжении столетий, не переписывали свою историю, возможно были бы «дети гладкошерстного кота», у индусов «дети пятнистой коровы» и так далее, принцип ты понял. Хотя, у египтян вполне могла быть и корова. Почему нет? Животное то полезное, калорийное. А с кота что взять? Короче, так как сохранились только пророчества майя, я взял для нашего сообщества оригинальное название. И именно у майя, верховный бог являлся им в маске белого ягуара. Те, так и записали, в конце пятого солнца, должны на свет появиться дети этого самого бога. Только они не знали, что он не был никаким богом. А был обычным гуманоидом из космоса, не так уж и намного умнее самих майя. Ведь будь он умнее, существовали бы они распрекрасно как вид и по сей день. А так, насколько нам известно, от их родного Марса, остался лишь пыль, да песок…

— Значит они были с Марса?

— Да кто их знает откуда они были и были ли вообще. Одно я знаю точно, мы сейчас с тобой сидим здесь и сейчас и у тебя, и у меня есть некоторые особенности, несколько отличающие нас от того большинства людей, которое живут и здравствуют. Эти особенности есть и у остальных членов нашего сообщества, и они тождественны нашим. Проявляются, прогрессируют с разной интенсивностью, это да, но они все схожи. Активизируются до максимального уровня они все тоже одинаково, с помощью того самого аппарата, в котором ты сегодня провел свой последний сеанс.

— Как тебе все это удалось?

— Возможно с божьей помощью… А может быть и по счастливой случайности, ввиду странного стечения обстоятельств. Это думаю, уже не столь важно. Скажу тебе лишь то, что все это основано на каком-то радиоактивном веществе, заложенном по всем континентам довольно странным образом, пик полураспада которого приходиться как раз на наше время. И если филиалы нашего сообщества начнут закрывать, а они начнут, мы потеряем беспрепятственный доступ к этому веществу, а следовательно, и к своей идентификации.

— Хорошо. Многое из того, что я услышал пока что не укладывается в голове. Как не укладывалось и в тот, наш первый день знакомства. Но я, сижу сейчас здесь, наслаждаюсь прекрасной едой и напитками, чувствуя в себе такую силу, что ей позавидовал бы любой марсианский бог. Ты вернул меня с обочины того прекрасного мира и я, не раболепствую, а искренне благодарен тебе. Благодарен за все! И поэтому, я готов идти за тобой. Тем более, что я чувствую верность нашего пути. Из твоего рассказа следует, и это определенно, марсианские боги не желали зла нашим предкам из обезьяньего племени, то есть нам. Я бы тоже не хотел желать зла им, какими бы они ни были. А потому, готов искать выход из сложившейся ситуации самым мирным путем и сделаю для этого все возможное и от меня зависящее.

— Я ценю все это. Но, боюсь, полностью мирным путем мы, точно не разойдемся.

— Значит нужно метнуть пару молний, пустить огонь, возможно, метнуть молот…

— Крайне нежелательно, но, повторюсь, мы будем просто вынуждены это сделать.

— А почему ты уверен, что все марсиане исчезли? Ведь можно допустить, что та самая, упомянутая тобой теневая элита и есть что-то подобное?

— Нет, они люди. И я знаю это точно. У них есть то, чего нет у всех остальных – знания. Очень древние и тайные знания, возможно, наследие тех самых богов, запечатленные в тайных писаниях доверенными жрецами, допускаю даже, не все с ведома инопланетных поработителей-просвещенцев. Но они есть. Вот и весь их секрет. Они знают правду и пользуются ей по своему умыслу. Все до нельзя банально и просто…

— А какой умысел у тебя? Чего ты хочешь добиться всем этим? Как ты видишь сообщество?

— Не знаю. В отличии от элиты, я не планирую на сто лет вперед. Я совершенно не знаю куда мы движемся и к чему все это приведет. Боюсь, что тот самый бог в маске белого ягуара, тоже этого не знал. Думаю, когда затеяли этот эксперимент, они были уверены, что доживут до его завершения и смогут проконтролировать дальнейшее развитие событий самолично. Однако чудодейственные аппараты не спасли их от кары настоящих богов. А что могу я, пришедший ко всему эмпирическим путем? Хотя, знаешь, я ведь не верю в случайности… Ты спрашивал для чего они выводили на нашей Земле разумных существ? Я не знаю. А знали ли они сами? Или их заставили это сделать, те, кто убрал потом их также, как убрал задолго до их высадки на Землю динозавров? Все это бессмысленные рассуждения, ни к чему не ведущие. Так, поболтать. Но если мы с тобой не устроим чем-то тех, кто придумал Вселенную, не ту по которой парил ты сегодня после операции, а ту, — старик сделал пас руками, разгребая вокруг себя воздух, — мы отправимся вслед за динозаврами и марсианцами, дорогой мой. А теневая элита, объявившая нам сегодня войну, останется рулить при власти еще пару сотен или тысяч лет, пока им не найдут достойную смену…

Некоторое врем они сидели молча, доедая остатки яств и допивая очередную бутылку коньяка. Алкоголь был отличным топливом для обновленных клеток. Ему хотелось поскорее испытать себя, рванув с максимальной скоростью. Но для начала, нужно было распрощаться со стариком, потому что, когда будет их следующая встреча было не понятно. Сегодня закончилась боксотерапия, а с ней, получается, закончилась та удивительно прекрасная, беззаботная жизнь с красной икрой и бассейном. Теперь начинались настоящие боевые будни, где он станет служить верой и правдой, уже в качестве полноценного члена «Детей белого ягуара».

Поболтав еще немного о том о сем, они с уважением пожали друг другу руки, крепко обнялись и трогательно распрощались, не скрывая взаимной симпатии друг к другу. Старик исчез в неизвестном направлении, а он, еще немного посидел за столом, обдумывая как быть дальше. Потом спонтанно ускорился и оказался на их главном учебном полигоне для новичков. Ему безумно было интересно, сможет ли он теперь, в своем обновленном теле, достичь каких-то особенных скоростей.

Он сосредоточился. Его тело просто бурлило бешенной энергией. Какие же они были, те мистические боги в масках животных? Придавшись мыслям, он закрыл глаза и почувствовал прямую связь, такую древнюю и далекую, пахнувшую на него обжигающим дуновением, прямо сквозь века. Ему ясно представилось, как гигант с мордой белого ягуара, стоящий на вершине пирамиды, воздал руки к небу, что-то прошептал и на него, с небес, обрушился столб космической энергии… Впитав в себя внеземную силу, древний бог-пришелец, взмыл над Чолулу и исчез в неведомом направлении. Открыв глаза, он дал импульс и максимально ускорился…

Его охватила паника, которую сменили ужас и страх. Он оказался будто в сжиженном, похожем на кисель, пространстве, в эфире, различить в котором что-либо, не представлялось никакой возможности. То ли полное непонимание того, что происходит, толи овладевший им панический страх, заставили тут же остановиться, после чего, он обнаружил себя на поляне, среди какого-то леса.

9.

В висках стучало, рикошетом отдавая в затылок, с каждым ударом настойчивее и сильнее предыдущего раза. Тело знобило и лихорадило. Навязывалась жажда. Губы пересохли, потрескались. На зубах хрустел песок, видимо тот самый, который рассыпался в пределах всей видимости, экзотически багрово-красного цвета, такого зыбко-вязкого состояния, что ступни глубоко тонули в нем, но с невероятной легкостью вырывались из его объятий и, заглатывались вновь, на следующем шаге. Может от того, тело сделалось непривычно легковесным, каким-то ватным, неподатливым, непослушным, будто вынужденным принадлежать ему. В желудке закрутило. К горлу подкатила муть…

Закат, гармонично вписываясь в общую картину, был ледяным и отчужденным. Казалось, солнце не садилось за горизонт, а уплывало от него вдаль. Здесь все было непривычным, чужим и враждебным, настолько, что появилась мысль о четкой взаимосвязи между подкатившей тошнотой и этой местностью. Начавшаяся рвота, не облегчала состояния…

Где он? Как он сюда попал?

На горизонте, замаячила черная туча, которая, подобно рою бесчисленной армии саранчи, с бешеной скоростью мчалась в его сторону. Чем ближе она приближалась, тем больше становилась похожа на волну цунами, а когда приблизилась почти вплотную, стало ясно – это густая стена буро-багрового песка, гонимого мощным потоком ветра.

Удар, и его, словно пух, сорвало с места и понесло так же, как любую другую песчинку, поглощенную этой бурей. Его вертело и кидало из стороны в сторону, снизу вверх, где вихрь закручивал кубарем, а песок забивал глаза, нос, рот, уши, вонзался в кожу, пока сильный удар о что-то не задержал их на мгновенье. Но даже не дав передохнуть, поток агрессивного воздуха рванул еще выше и повлек за собой, окутывая песочной массой так, как паук заматывает свою жертву в паутину…

Он вспомнил об операции, которую провел накануне, вспомнил о белых ягуарах, марсианах и своем странном ускорении… Марсиане! Он на Марсе?! А несет его сейчас беспощадная марсианская буря? Видимо, так и есть. Но теперь, вопрос: как он сюда попал, интересовал гораздо меньше, чем тот – как отсюда выбраться? Судя по обстоятельствам, вряд ли он уже выберется отсюда живым… Это все, эксперимент с ускорением? Или что случилось? Он ускорился всего на короткое мгновение. Неужели, за это время, ему удалось попасть на Марс? Если так, как он преодолел космическое пространство между планетами и остался до сих пор жив? Операция… Стоп, космическое пространство он преодолел без последствий, а какая-то песчаная буря сейчас его вот так просто убивает? Очередной удар о марсианский грунт оборвал рассуждения и привел все мысли к единственно возможному сейчас правильному решению. И он, из последних сил, дал импульс и максимально ускорился…

Привычная реальность растворилась в каком-то эфире, так же, как и в первый раз такого ускорения, только теперь, в этом «киселе», явно различались величественные постройки в виде пирамид, больших, по сравнению с земными, в сотни, а то и тысячи раз. Помимо размеров, их отличало и то, что были эти строения не из камня, как на Земле. Их материал, по структуре и цвету, напомнил карбон, или что-то подобное, с переливками зеленовато-голубого свечения как у гранита, только гораздо отчетливее и ярче. Каждая из пирамид, была связанная межу собой несчетным множеством ярких лучей цилиндрической формы, с такого же вещества. А вокруг пирамид, в абсолютно непонятном, хаотическом порядке, тучей роились разноформенные объекты, похожие на летательные аппараты. Все это сверкало, мигало, переливалось и населялось, какими-то существами, которые, не были похожи ни на людей. На гуманоидов, они не были похожи тоже, их лица не были облачены в маски животных, у них не было ни рук, ни ног, как и яйцеподобных голов, с выпученными крупными глазами. Они были похожу на некую аморфную массу, напомнившую толи приведений из фильмов ужасов, толи бактерий или одноклеточных под микроскопом. И было все это, не большим и не маленьким. Находилось – не далеко и не близко, не низко и не высоко. Все это, даже не было здесь или там! Это все – просто было. Он наблюдал все и сразу. И видел он как бы и сейчас, и потом, и тогда… Видел: один единый организм, который был вне его, но при этом, являлся его неотъемлемой частью; а он сам, в тоже время, был частью этого же организма. И все, все, все здесь между собой как-то взаимодействовало, чем-то обменивалось, о чем-то общалось, как и он, взаимодействовал, обменивался и общался со всем этим…

Все ясно! Он не ускорился. Он – умер. Разложился на кванты и стал частью Вселенной… Иле же, песчаная буря распотрошила его на песчинки, усилив так им, свою стремительную, непобедимую армию. Не зря же здешний песок, цвета запекшейся крови. До него, видимо, это была кровь когда-то проклятых богами марсиан…

«Организм» лишил его индивидуальности, не поглотив его «Я». Лишал таких привычных человеческих мыслей, но оставлял способность мыслить индивидуально в потоке, как-бы общего, мышления. Происходило что-то невообразимо странное и непонятное, но в то же время, понятное и будто бы давным-давно забытое. Ему хотелось продолжать мыслить свои человеческие мысли, но тот организм, в котором он и находился и нет одновременно, больше не давал делать этого. Не запрещал, а просто делал это занятие бессмысленным, а от того – бесполезным.

То, что с ним сейчас происходило – была не смерть. Понимание этого, пришло так же, как и всего остального, само собой. Или понимание всегда было в нем, а этот «организм» просто пробудил его? Не важно. Не важно было и то, что умереть – невозможно. Невозможно сделать то, чего нет. А смерти не было, не существовало. Как не существовало и ее причины – жизни… Это знание никак ни на что не влияло. Оно просто теперь было и все.

Удар…

Но постойте! Как же нет жизни, если мгновение назад, он жил?! Жить, значит чувствовать, переживать, желать, любить и ненавидеть… Он: возненавидел «элиту»; полюбил «сообщество», пожелав стать его неотъемлемой, полезной частью; переживал, что не выберется из бури и, чувствовал боль и дискомфорт, от забивавшегося песка под кожу, в глаза, нос, рот и уши. Это же так все естественно…

Еще удар…

— Разряд! Еще разряд!

— Появилось сердцебиение…

— Хорошо… Ты меня слышишь?

— Уууу…

— Он приходит в себя! Лей раствор…

— Где я?

— Все хорошо, ты дома…

— Что со мной?

— Тебя нашли на тренировочном полигоне без признаков жизни. Перегрузка, твою мать! Кто же сразу после операции ускоряется до таких скоростей?! А?! Хотя такого я еще не видел… Ты какую скорость развивал?

Больше говорить не хотелось. Ему бы самому понять, что эта была за скорость, что за состояние, кто были эти аморфные существа и как он попал на Марс в эту проклятую, смертоносную бурю…

— Песок сильно въелся в кожу? – вдавил он из себя.

— Какой песок? Проверьте ему голову еще раз, нет ли там серьезных повреждений…

Дальше он не слушал. Никакого песка, следовательно – никакого Марса. Обычный гипоксический бред. Что же тогда все это было? Свет в «конце тоннеля»?

Он припомнил как вышел на тренировочный полигон, максимально возможно ускорился, вошел в непонятное состояние, испугался и остановился, оказавшись в каком-то лесу. Развернулся в обратном направлении и тут же, чтобы не сбиться, постарался ускориться на такое же время, для возвращения хотя бы приблизительно в то место, с которого начал. Больше, он ничего не помнил, кроме сна про Марс, бурю и странный «город-организм», частью которого он становился, пока его не реанимировали.

«Если оклемаюсь, нужно будет срочно встретиться со стариком, где бы он ни был. Думаю только он способен будет ответить на мои вопросы… Как я попал на поляну в лес? не задев при этом ни единого препятствия… А может задел и сейчас мое тело в кашу? Голова раскалывается…»

— Наркоз!

Киселеподобный эфир укрывал, обволакивая своей пеленой, сладко, по родному, будто лоно матери, подарившее ему когда-то, самые чудесные 282 земных дня абсолютного комфорта и благополучия. Почему так долго у него не было воспоминаний о тех чудесных днях? Кто лишил его этой замечательной памяти? Умиротворение… Только абсолютное умиротворение вернуло те пережитые им когда-то первые ощущения в этом мире, как оказалось, самые яркие и приятные за всю последующую жизнь.

Цилиндрические нити, соединявшие пирамидообразные структуры из гранитного карбона, теперь светились ярче. В некоторых из них, можно было даже разглядеть бег импульса в движении самой чистой энергии. Аморфные существа бывшие почти прозрачными, приобрели чуть розоватый оттенок. И все в этом «городе-организме», частью которого он и был и ни был, как будто бы расцветало.

Жить – это значит чувствовать, переживать, желать, любить и ненавидеть… Жизнь – своеобразная виртуальная реальность, позволяющая прокатиться на аттракционе из чувств и ощущений. Не более. Но, зачем забирать воспоминания о внутриутробном развитии, если эти ощущения наиболее приятны? Идеальный, высокотехнологичный «город-организм» позволявший существовать сразу и везде, не мог дать ответа на последний вопрос. В этом городе все было идеально, от чего, аморфные существа, теперь подсвеченные розовым, не знали ни печали, ни радости. Они никогда не катались на аттракционе «Жизнь», почему и не задавались бессмысленными для себя вопросом о каких-то воспоминаниях. Они здесь существовали, существуют и будут существовать в едином бесконечном состоянии своего идеального комфорта. Поэтому у них нет мотивации понимать, кто украл его воспоминания о тех прекрасных 283 днях, проведенных в лоне матери, как и нет любой другой мотивации, что-то пытаться понимать. Они, просто имели все ответы на все вопросы всегда и сразу. У них нет прошлого, настоящего и такого мотивирующего будущего.

«Город-организм» свободно дарил ему воспоминания о внутриутробном периоде лишь потому, что они здесь откуда-то были, и были они здесь всегда, а он почему-то акцентировался именно на них и… Он мог мыслить? Размышлять? У них есть все человеческое прошлое, настоящее, будущее. У них, есть сама оболочка этой всей человеческой реальности. Но у них не было ни малейшей информации о том, зачем вся эта оболочка вообще существует, и кто ее создал. Аморфные существа идеального города-организма не имели ни малейшего представления откуда взялись они сами и зачем, собственно, они сами существуют в своей постоянной, одинаково стабильной системе… Вне времени, вне пространства… Без малейших чувств и эмоций, таких известных и не понятных для них одновременно. Но им было все равно, их ничего не беспокоило. Даже то, что он почему-то теперь мог мыслить внутри них по-своему, по «человечески», их тоже ни грамма не беспокоило.

А его, прошлое, настоящее и будущее, все еще беспокоило. Разумеется, беспокоило сугубо эгоистично, лишь то, что касалось его непосредственно. И он, мог видеть всю свою жизнь, от самого зачатия, до сейчас. Видеть в любом ракурсе, в любой проекции, в виде фильма, фото, даже в виде любых физических изменений на любом уровне организации… От каждого кадра его жизни тянулись мутные вереницы, похожие на паутину, вероятно состоящих из допустимых вариаций или последствий… Было непонятно. Но как он не пытался, так и не смог видеть свое будущее. Ему был непонятен сам алгоритм осознания того, как увидеть то, чего с ним еще не было. Так как, он мог чувствовать, любить, ненавидеть, а поэтому и фантазировать, он не мог отличить вымысел от реальности, ибо его сознание было запрограммированно на существование в земной парадигме, где скорость ходьбы равнялась в среднем пяти километрам в час, а в сутках было приблизительно двадцать четыре часа… И так далее. Он был как одно целое с этим организмом, но и «организму-городу» явно было невозможно осознать, на базе его чувств и предыдущего опыта, что есть такое 24 часа и 5км в час…

Из всего сложившегося логического парадокса его вывели чувства. Точнее, способность чувствовать. Не единственная ли это особенность, позволявшая ему взобраться на ступень выше в плане развития? По крайней мере, так хотелось верить. Ведь, по всем остальным характеристикам и параметрам, человечество явно проигрывало аморфным существам. А чувства нарастали, трансформируясь в еле ощутимую боль, в области лица.

— Очнись! Ты слышишь меня?

— Слышу, — отозвался он слабым, охрипшим голосом, понимая, что его довольно сильно хлещут ладонью по щекам, пытаясь привести в чувства.

— Наконец-то! Мы тебя вторые сутки дожидаемся.

Вторые сутки… Знали бы вы чего они стоят на самом деле. Чего стоит вся эта ваша мнимая реальность…

— Я в норме – резко подскочил он и уселся на край медицинской кушетки. – Подозреваю, что послеоперационная реабилитация закончилась, тело и разум пришли в норму, благодарю вас за заботу и проделанную надомной работу. Мне очень срочно нужно поговорить с главным…

— Так. Давай все по порядку… Вначале с тобой давай разберемся. А то сразу с главным. У нас нет сейчас данных о его местоположении. Возможности связаться с ним, у нас тоже отсутствует. Кстати, твоего возвращения в сознание, еще со вчера, дожидается один из глав другого филиала, возможно он станет тебе полезен.

— Где я могу его найти?

Ему объяснили, где он сможет найти прибывшего за ним главу боевого филиала, и он, в одно мгновенье, оказался рядом с необходимой дверью, ускоряясь в этот раз лишь на ту скорость, которая была оптимально необходима в данной ситуации. Без стука толкнув дверь и войдя в комнату, он увидел там азиата в свободных черных одеждах, вольготно развалившегося в мягком кресле из белой кожи. Тот поднял голову, приподнял один глаз и косо, будто с хитрецой, улыбнулся:

— Кажется, уже знакомы, – скорее констатировал, чем спросил, приподымаясь уже всем телом и протягивая руку для пожатия. – Признаюсь, не надеялся тебя так скоро увидеть.

— Не соглашусь, что знакомы, скорее виделись как-то раз.

— Скорее да. Ну ничего, теперь у нас будет предостаточно времени познакомиться. Успеем еще устать друг от друга.

— Не думаю, что я столь навязчив, чтобы позволять уставать от себя.

— Надеюсь – засмеялся азиат. – Не могу похвастаться тем же, тем более учитывая твою цель визита ко мне. Ты же еще не передумал ехать к нам на побывку? После такого-то… Что у тебя случилось? Никогда не слышал, чтобы после имплантации, впадали в кому. Мне говорили, ты довольно способен, и тут такое…

— Именно об этом я и хотел бы поговорить со стариком, но никто из мною виденных не знает где он и как с ним связаться. Ты, случайно, не в курсе?

— В курсе. И не случайно. Но уверен, тебе ничем не поможет это мое знание. Старик слишком занят, чтобы выходить даже на связь, не говоря о возвращении, хоть даже если нас сейчас решат закидать ядерными снарядами. Я сообщил ему о происшествии с тобой еще вчера. Он должен быть уже в курсе. Ты мне пока поведай, что лучилось. Возможно, и я смогу помочь. Имеется небольшой опыт работы в экстремальных условиях.

— Я не знаю, что случилось. В этом то все и дело. После операции, мы плотно пообедали со стариком, распрощались и я, чувствуя необузданную бодрость духа, отправился на тренировочный полигон. Там я дал максимальный импульс, после чего, попал в какой-то кисель, что меня довольно сильно смутило. Я остановился. Помню только то, что оказался на поляне в каком-то лесу, на совершенно незнакомой местности. Осознав, что нахожусь далеко за пределами нашей территории, я развернулся и дал точно такой же импульс в обратном направлении.

— Интересно, – с большим любопытством слушал его азиат, внимательно вглядываясь в глаза, с таким видом, будто хотел понять, не обманывают ли его. – И что потом?

— Потом началось самое интересное: я бродил по Марсу, пока не попал в песчаную бурю…

— По Марсу? В смысле планете? – немного расслабился и заулыбался азиат.

— Мне так показалось, во всяком случае. После того как я попал в песчаную марсианскую бурю, я снова дал импульс и оказался в том же киселе, только уже населенном какими-то строениями, механизмами и существами. А потом, я очнулся в нашей реанимации…

— Галлюцинации?

— Не знаю.

— Странно… Не понимаю, что тебя могло так вырубить. Или врубить? Так ты ускорялся или нет, я не понял? В лесу и правда оказался?

— Не знаю…

— Плохо. Больше не пробовал давать такие импульсы?

— Еще нет. С твоих слов, я был в коме…

— Но собираешься?

— Естественно!

— Естественно нет? Или, естественно да?

— Да!

— Обратно в кому не боишься попасть?

— Там оказалось не так уж и плохо…

— Может сейчас попробуем тогда? Готов? Ты дашь свой импульс, а я за тобой, и посмотрим, что там происходит? Если что, сразу помогу тебе, только заскочим в лабораторию. По началу, у многих сознание отключается. Из-за перегрузок… Но в кисель, с комой, попал ты первый.

— Пойдем. Мне самому очень любопытно разобраться, где правда, а где гипоксические галлюцинации. Но после комы, я чувствую себя совершенно по-другому. И это «по-другому» исключительно в положительную сторону…

— Естественно. Реабилитация после имплантации закончилась, вот ты и приободрился. С одним тебя поздравлю точно – теперь, ты полукиборг, — засмеялся азиат, приобнявши его за плечо, — звучит грубо, но устрашающе!

— Спасибо… Буду ждать тебя на полигоне.

— Давай.

Встретившись на полигоне, они обсудили план действий, из которых следовало, что наш герой дает максимальный импульс, а его новоиспеченный, но уже довольно опытный наставник, следует за ним по пятам и наблюдает, что там, собственно, происходит. Если что-то идет не так, тот ему оказывает всяческую помощь и поддержку, а для того, они запаслись целым арсеналом полезных датчиков, инструментов и медикаментов.

Сосредоточившись, он послал максимально возможный импульс и, тут же увидел, как все сущее растворяется перед ним и превращается в мутный кисель, в котором различить что-то не представлялось никакой возможности. Резко остановившись, он оказался на широком, многополосном шоссе и едва успел отскочить на отбойник, чтобы его не сбила несущаяся фура. Рядом, помимо проносящихся автомобилей, никого не было. Датчик скорости, который они предусмотрительно подцепили, был на нуле и его значения, за все время, никак не изменялись. Он включил прибор определения геолокации, но не стал дожидаться пока тот настроиться, а решил быстрее ретироваться с опасного шоссе. Перепрыгнув через ограждения, он пошел в глубь поля, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Водитель фуры и так, наверное, поседел от увиденного. Запищал датчик, давая понять, что геолокация установлена.

Значит, это были не гипоксические галлюцинации. Он достал телефон и набрал своего нового наставника, который, по каким-то причинам, двигаться за ним не соизволил.

— Ты куда делся? – без единого гудка услышал он из трубки.

— Хотел тебя спросить о том же…

— Я не смог за тобой никуда двигаться… Ты просто исчез.

— Это как так?

— Не знаю. Ты где есть? Что приборы показывают? – тараторил азиат в трубку.

— Датчик скорости на нулях, а я за три с половиной тысячи от полигона, рядом с каким-то автобаном, на котором, чуть не попал под большегруз. Короче, я сбился и ума не приложу с какой стороны очутился здесь. Поэтому вернуться назад как в прошлый раз, у меня вряд ли получиться. Не видать мне комы…

— Скинь мне свои координаты, я свяжусь с ближайшим филиалом, и они заберут тебя. Попрошу, пусть потом переправят сразу ко мне. Я прямо сейчас тогда буду выдвигаться обратно. Там и решим, что с тобой происходит. У нас для этого более подходящие условия, чем здесь.

— Договорились, жду.

— Отлично. Главное, в свой «кисель» не впадай снова, а то умаемся за тобой гонятся…

10.

Кроваво-красное солнце клонилось к закату, придавая бескрайнему песчаному океану, над которым они летели уже несколько часов, ржавый оттенок. Картина в иллюминаторе самолета завораживала таким невозмутимым спокойствием и пугала своим безжизненным, но определённо мнимым, постоянством. Он вспомнил недавние «гипоксические галлюцинации», в которых брел вот по такому же безжизненному, кроваво-ржавому песчаному океану, заполнившему собой всю соседнюю с ними планету, такому же невозмутимому, до тех пор, пока его в миг не поглотила безжалостная буря.

— Подлетаем, – кротко сообщил один из двух сопровождавших его парней. – Я совсем недавно был здесь целый месяц — тренировали.

— И как впечатления? Многому научился? – скорее для поддержания беседы, спросил его он.

— Это боевой лагерь, а мне больше гуманитарные науки по душе, – задумчиво ответил парень, демонстративно подчеркивая свой крайне пацифистический настрой.

— Ты не одобряешь существование таких филиалов?

— Конечно нет. Судя по его оснащению, в него вбухали такие силы и средства… А зачем нам все это? Лучше бы развивали наш филиал… Ты сам видел, сколько там всего еще не доделано.

Оба его проводника были четырнадцатилетними подростками, филиал которых был ближе всех от того места, в котором он оказался посреди автомагистрали. Эти двоя считались самыми опытными из всех остальных «послушников» филиала, поэтому их к нему на выручку и послали. За двое суток проведенных с ними, они очень сдружились, особенно с этим пареньком-гуманитарием. У него он узнал, как происходит отбор, как строится обучение, как, их одногодки, принимают известия о собственной непохожести на большинство. Оказалось, что большинству из них то, как раз жилось и не очень, в том самом «большинстве», поэтому известия о собственной оригинальности они принимали с радостью и, с удовольствием, отправлялись на все уроки да испытания, индивидуально разработанные и тщательно подобранные для них сообществом. В свои четырнадцать лет, паренек уже глубоко изучил гуманитарные науки, досконально разобрался в точных науках и успел даже попрактиковаться в области медицины, тонкости которой он с ним обсудил с большим интересом, исходя из собственного опыта. Программа у каждого из этих ребят, была строго оригинальная, с учетом их способностей и возможностей. Этот парень заканчивал последний курс и через месяц, готовился стать полноправным и полноценным членом сообщества, с рекомендациями в отрасли, связанные как раз с биологией и медициной.

Второй парень из сопровождения, был чуть менее опытным и амбициозным, но более скромным, молчаливым и вдумчивым. Приоритетными областями познания у этого паренька была математика, физика и химия. А если с ним затрагивалась тема космоса, то говорить о ней, казалось, он может бесконечно, что и было в их случае, когда они несколько часов обсуждали один только Марс, разбирая не только саму планету, но и все возможные пути следования к ней или с нее до Земли. Этот парень не успел окончить свой текущий курс, так как его отправили по случаю вылета самолета проходить военную подготовку, посчитав что это сейчас важнее.

Пилот, по громкой связи, сообщил что самолет пошел на снижение и попросил всех пристегнуть ремни. Внизу, признаков посадочной полосы видно не было, из-за чего казалось, они будут садиться прямо на песок.

— Полоса и лагерь находятся под землей, — объяснил бывалый здесь паренек, вероятно предугадывая недоумение вновь прибывающих.

Уже на подлете к самой земле, стал заметен черный прямоугольник, в недра которого и нырнул самолет. Шасси ударились о твердую поверхность и еще глаза не успели адаптироваться к возникшему полумраку тоннеля, как самолет ворвался в ярко освещенный простор подземного города. Остановились они рядом с стеклянным зданием, выполнявшим функцию аэропорта, из которого, тут же вышли несколько человек в просторных черных одеждах, на манер той, что носил их лидер. Когда они спускались по трапу, встречающие склонили головы и сложили ладони перед грудью, приветствуя их в азиатском стиле, хотя на азиатов похожи не были. Пилот и бывалый здесь паренек, спускавшиеся первыми, остановились рядом с ними и ответили на приветствия так же наклонив головы и сложив ладони на уровни грудины, а он, спускавшийся сразу за ними, протянул им руку и они, не мешкаясь, ответили традиционным рукопожатием. Все это происходило в молчании. Так же, в молчании, они проследовали в стеклянный аэропорт, где им приятная девушка в белом кимоно, предложила напитки и закуски, на которые, с радостью, согласились даже встречавшие.

После трапезы, их усадили в беспилотные авто, причудливой футуристической формы, и доставили в уже подготовленные апартаменты. За время следования к новому жилью, удалось вдоволь восхититься подземным городом, масштабы которого не могли не поражать. Здания здесь были, за редким исключением, все из темного стекла, в котором с забавной вычурностью отражались проплывающие мимо многочисленные автомобили, все как один похожие на тот в котором двигались они. Высотой здания были максимум по шесть этажей и казалось, что их хрупкие, стеклянные крыши подпирают собой тонны песчаных масс. Освещение улиц города было по домашнему уютным, мягкий ламповый свет сеял умиротворение, наполняя собой, вселял покой. На многих из домов весели большие мониторы и мигали разными цветами, не показывая никакого внятного изображения. За все время поездки, они не встретили ни единого пешехода. Здание, к которому их привезли было таким же, как и множество других в этом городе, от чего возникал резонный вопрос, как же здесь ориентироваться.

Его апартаменты располагались на третьем этаже. Это была просторная квартира из трех комнат, не включая ванную, столовой и кухни. Мебель была только самая необходимая, вся выдержанная в довольно изысканной футуристической манере. Единственной громоздкой и нелепой вещью, был громадный круглый стол черного цвета, расположенный посреди самой большой комнаты, без единого стула в пределах видимости, но с трех сторон, на расстоянии приблизительно двух метров, он был окружен тремя удобными на вид диванами, в одном из которых утопал его азиатский друг – глава филиала.

— Как добрались?

— Без приключений.

— Я ждал вас гораздо раньше, ну да ладно. Мне не терпится во всем разобраться. Ты достиг каких-то невероятных возможностей. Это удивительно! Я говорил со стариком. Как только решит дела, сразу окажется здесь. Он сам в недоумении и замешательстве. Мы решили пока не распространяться. Все нужно взвесить. И во всем нужно разобраться, да как можно быстрее. Время поджимает. Ты голоден?

— Нет. Нас накормили в вашем аэропорту. Расскажи мне лучше, как удалось построить такой великолепный город под землей в пустыне?

— Тебя действительно не интересует постигнутое тобой состояние? Сейчас целая группа трудиться в разработке методик по изучению твоего феномена…

— Интересует. Но и город интересует меня не меньше. Это сколько пришлось вложить сил и средств в постройку такого чуда?

— Это наш самый секретный объект. В случае чего – последний оплот, поэтому сил и средств не жалели. Построили мы его менее чем за год.

— Больше всего меня интересует два вопроса: зачем вам ничего не показывающие мониторы и как вы здесь ориентируетесь?

— Здесь есть определенные правила, которым все неукоснительно подчиняются. Так я формирую ответственность, поддерживаю дисциплину и даю навыки полного перехода на существование в постоянном ускорении, что исключает нас из человеческого поля зрения, а значит защитит в случае нападения. Если двигаться на заданной скорости, мониторы становятся читабельны, ты сам в этом убедишься, когда мы займемся с тобой стандартной подготовкой. Ориентироваться здесь не сложно, дело привычки. Город не такой большой, как тебе кажется. Его протяженность чуть менее трех квадратных километров, но на сегодня здесь с комфортом могут разместиться все члены сообщества. Единственная проблема, которая нас будет ждать, при изоляции от внешнего мира, это недостаток пищевых ресурсов и воды, что ограничит наши ускорения, но позволит прожить здесь несколько десятков лет, без выхода наружу.

— Такой подход оправдывает вложенные средства и силы. Только мне кажется не все поддерживают это. Филиал, с которого меня подобрали находится не в самом лучшем состоянии, а там дети…

— Он не несет никакой ценности и является временным. Какой смысл вкладывать? Наш город самодостаточен и переживет даже ядерную войну. При малейшей угрозе, все наши собратья будут призваны сюда, и мы сможем сохранить свой вид, а это, я уверен, первостепенная задача для любой биосущности. А еще, для любой биосущности, вполне естественно принимать или не принимать какую-либо особенность действительности, а следовательно, поддерживать или не поддерживать. Я вот, абсолютно не поддерживаю любые взаимодействия с остальными людьми и считаю, что эти самые взаимодействия ничем хорошим не закончатся. Мы разные. Не ужились же кроманьонцы и неандертальцы вместе. Вот и мы не уживемся. Только это мое мнение, я высказывал и высказываю его. И да, требую максимальные средства на свой город, так как считаю его первостепенно важным для нас всех. На втором месте, должны стоять наши особенные способности, которые мы должны максимально выявлять, изучать и развивать. Поэтому, сейчас я требую максимальные средства на тебя.

— Думаешь я потребую много средств?

— Смотри, в прошлый раз ты оказался на расстоянии боле чем три с половиной тысячи километров от начальной точки, значит твоя скорость не менее четырех тысяч километров в секунду. Тогда ведь не прошла секунда?

— Не знаю. По ощущениям прошло даже больше, а как на самом деле…

— Хорошо, тогда предположим, что четыре тысячи. Протяженность пустыни, в которой мы находимся больше четырех… Значит мы должны укладываться. Я задействую весь наш состав, который будет находиться в максимальных скоростях, по всей траектории твоего движения. И равномерно нужно будет распределить мой отряд. Мои ребята немного модифицированы… Они гораздо лучше ориентируются в пространстве, их восприятие и анализ действительности значительно усовершенствован. Тебе понравится, я потом покажу! Возможно и тебя заинтересует кое-что… Ты как на это смотришь?

— С интересом…

— Хорошо! Мы все войдем в свои режимы, тогда я дам знак, и ты рванешь во всю прыть… В этот раз мы тебя не упустим! Я должен понять твою скорость и что позволяет тебе ее достигать… С такой скоростью мы станем… просто нечто! Хм… Ты сам что думаешь?

— Думаю, что идея хорошая, только мне кажется стоило бы дождаться старика. Я, признаться, опасаюсь давать максимальный импульс.

— Почему? Кома?

— Меня смущает тот факт, что я преодолеваю громадное расстояние за очень короткий промежуток и при этом не задеваю собой ни единого предмета. Здесь конечно пустыня и все гораздо проще… Но само явление понять мне не удается. А вдруг я столкнусь с кем-то из наших или еще что? Как мы это сможем предотвратить, не поняв весь процесс?

— Да. Об этом я не задумывался. Значит ты вообще не видишь и не понимаешь, как и где движешься?

— В том то и дело! Я даю максимальный импульс, оказываюсь в каком-то киселе, останавливаюсь и оказываюсь не пойми где.

— Интересно. Когда я обсуждал это с другими, мы предположили, что твой «кисель» — это размытое пространство, а размыто оно из-за большой скорости, которая не позволяет твоим рецепторам различить его. Но вот о том, что ты без единой помехи оказываешься то в лесу, то на шоссе, мы как раз и не подумали. Признаюсь, ты загнал меня в тупик. Столкновение на такой скорости было бы фатальным. Да и атмосфера потрепала бы ткани твои изрядно. Проблема…

Глава боевого филиала резко вскочил и принялся быстро ходить вокруг грузного стола с озабоченным видом и озадаченным лицом. Наконец остановившись, он сделал пас рукой в сторону стола и тот ожил объемным изображением над собой. Видимо это был макет города в очень ярких и насыщенных тонах. Помахав над этим изображением руками, что-то изменив в структуре, он перелистнул его на пустыню и стал во что-то внимательно всматриваться, изредка двигая рукой в ту или другую сторону.

— Не понимаю, — наконец заключил тот и резко, как-то по маниакальному, повернувшись в сторону дивана подошел и уселся рядом. – Помимо препятствий есть еще и рельеф… возвышенности, неровности! А у тебя всего этого нет… Сразу шоссе через три с половинной тысячи километров.

Створки дверей медленно поползли в разные стороны и на пороге возник седовласый старик, как всегда, в идеально белом костюме, с тростью впереди себя, в сопровождении темноволосой молодой девушки, одетой, не менее элегантно, тоже во все белое.

— Приветствую вас, мои дорогие друзья! – раскатисто загремел старик, вальяжно продвигаясь к столу, он явно пребывал в отличном настроении. – Исключительно рад видеть вас обоих сразу вместе. Очень спешил прибыть раньше всех, таким вот, своеобразным сюрпризом, но видим – не успел. Над чем сидим ломаем голову, господа?

Они быстро обсудили все новости и проблемы, познакомились с девушкой, которая оказалась такой же новоиспеченной участницей сообщества, после имплантации которой прошло всего на три дня больше, и вернулись к прерванному разговору. Старик внимательно выслушал все, что касалось максимального импульса, и неожиданно спросил:

— Какова скорость света, господа?

— Говорят, почти триста в секунду – блеснул школьными познаниями физики наш герой.

— Тысяч километров – поспешил дополнить его азиатский коллега.

— Именно, что говорят! – утвердительно ткнул тростью воздух старик. – А расстояние до Марса от нас?

— Больше пятидесяти шести миллионов километров, – отозвался герой, вспоминая недавние беседы с четырнадцатилетним любителем космоса, — и это, при самом близком расположении планет.

— Такс, — прищурился старик, — получается больше трех минут пути в лучшем случае. А что у нас быстрее скорости света?

— Ничего – заверил азиат, подпершись рукой о подлокотник дивана в попытках уловить мысль старика.

— Значит ты не был на Марсе?! – вскричал старик с детским восторгом.

— Так я и не говорю, что был там, а наоборот!

— Когда ты это понял? – допрашивал старец.

— Когда меня откачали в реанимации и я узнал, что во мне нет красного песка, — заулыбался допрашиваемый, отвечая уже с явной иронией.

— Ну а в лесу ты был? – не унимался старик.

— В лесу был.

— С чего ты так уверен? В тебе были листья?

— К чему ты клонишь?

— К тому, мой дорогой, что ты упорно сопротивляешься, боишься, так сказать, переступить за грань. А тебе то всего осталось, отделить зерна от плевел.

— Поэтому я и дожидался тебя, чтобы во всем разобраться.

— А я-то, как могу разобраться в том, в чем ты сам разобраться не можешь? Происходит то это с тобой, не со мной. Подскажи-ка мне, моя дорогая, какая скорость света в тех играх что ты играла? – обратился старик к девушке.

— Без понятия – улыбнулась девушка.

— Странно, – наиграно удивился старик. – Ты же была очень даже успешной киберспортсменкой?! Как же ты выигрывала, не зная физики своих игр?

— Я прекрасно их знала. Помимо игр я занималась программированием, что, возможно, и давало мне некие преимущества над своими соперниками.

— Видите! – закричал старик – Мы нашли этот самородок совершенно недавно. Скорее даже, она сама нас нашла, задавая правильные вопросы в нужных местах. И знаете, что? У нее единственной, из других поколений, такие же яркие способности, как и у вас пятерых.

— Пятерых? – недоуменно переспросил наш герой.

— Именно. Все вы одного года рождения. Так сказать, первая волна детей «индиго». Ты уже знаком с тремя из вас. Двое из вас сейчас в этой комнате. С четвертым познакомишься в ближайшее время. Последующие за вами поколения имеют менее выраженные способности, относительно ваших. А теперь получается, что у тебя способности – максимально выраженные. Помнишь я говорил тебе, не известно кто, из нас еще важнее и главнее. Осталось разобраться, как в них разобраться. Ха-ха. И вот вам раз, кстати, еще одна светлая надежда, да еще какая прекрасная! – старик переключил внимание на свою спутницу. – Устроим турнир за ее сердце? Ха-ха. А скажи-ка мне девочка, как измерить скорость света в игре?

— А смысл? Скорость света бесполезный параметр для компьютерных игр.

— Вон оно как! А можно ли мгновенно переместиться с одной локации игры в другую?

— Естественно.

— Теперь, господа, вы понимаете зачем я привез сюда эту красавицу? Именно она высказала предположение того, что Марс не так уж далеко от нас. Мы с вами зациклились на общепринятых в среде людей законах, что заставляет нас двигаться и мыслить ограниченно. Вспомни, что было предметом нашего разговора. Предполагаю, ты проникся марсианами и путем каких-то пока еще неведомых нам манипуляций попал на Марс.

— Предполагаю, что это было не более чем гипоксическое галлюцинирование.

— Поддерживаю, – согласился азиат.

— А с чего ты, или ты, взяли, что все, что происходит сейчас здесь, не является элементом какого ни будь галлюцинирования? Насколько я понял, ты оказался на шоссе за 3500 километров без ускорения или ты двигался с такой молниеносной скоростью, что прибор не зафиксировал ускорения?

Все замолчали, погрузившись в размышления. Ощущения от вонзавшегося в кожу красного песка, были столь же реальны, как и эта просторная квартира в подземном городе с интерактивным столом и душевной компанией. Переживания в вихре марсианской бури, были такими же яркими, как и те, которые возникали при каждом взгляде украдкой на прекрасную девушку. За долгое время, он вновь испытывал влечение, к особе противоположного пола.

— Если взять нож и отрезать себе ухо, я смогу доказать реальность происходящего? Я останусь безухим на всегда. А в галлюцинациях с Марсом не осталось последствий, что могут подтвердить, реанимировавшие меня собратья.

— Не поспоришь, последствий правда не было, я узнавал. Значит, остается действовать по вашему плану, с одним единственным дополнением. Ты, когда войдешь в свое состояние, не пугайся и не выходи из него сразу. Постарайся освоиться там, разобраться что к чему. Я ведь тоже ко всему пришел исключительно эмпирическим путем, у меня не было подземных городов, пустынных плацдармов и целой группы поддержки. Только поэтому, я уверен, что ты погружаешься в иную, не ведомую нам доселе реальность, открывающую перед тобой новые возможности, не исключим, что и опасности. Куда без этого? Моя личная рекомендация, разберись тщательнее, не спеши покидать свое новое состояние. За эти несколько дней, мне удалось многое решить в нашу пользу, но обещать стабильность я по-прежнему не могу. Возможно ты дашь всему сообществу что-то настолько новое и полезное, позволяющее исчерпать все конфликты и трения раз и навсегда. Высокопарно, но оптимистично!

— Хорошо, я прислушаюсь к совету и не стану сразу выходить из ускорения, но что если я столкнусь на такой скорости с другим объектом? Попадая в кисель, я ничего не замечаю и не ориентируюсь не во времени ни в пространстве.

— Ты был в лесу, был на шоссе, на марсе и ни разу ни с чем не столкнулся. А в пустыне столкнешься? – удивился старик.

— Мне кажется, единственное чего стоит опасаться, это то, что он застрянет в текстурах, — внесла странную поправку девушка.

— Будем надеяться на то, что не застрянет. Не застрял в свои предыдущие попытки, не застрянет и в эту. Давайте будем оптимистами, иначе мы так и не полетим с вами в космос! – авторитетно успокоил всех старик и они принялись обсуждать детали.

11.

Теперь, все получалось так, что мутация, сплотившая их сообщество, была не такой уж и полезной, не такой уж и особенной. По сути, от остальных людей они отличались лишь более быстрым мышлением, не каким-то особенным и оригинальным, а просто более быстрым. Это позволяло быстрее воспринимать информацию, усваивать, выдавать, анализировать, но не позволяло мыслить иначе. А это значило, что они, могли развиваться только в уже заданном ключе, только быстрее. Еще одно мнимое преимущество, было их якобы свободное мышление. Но стоило капнуть глубже, как выходило, что большинство, так же зависело от стереотипов, мнений и навязанных стандартов. Их способность ускоряться, давала преимущество лишь быстрее выполнять задачи. Захоти люди без мутации построить подземный город посреди пустыни, они бы это сделали. За десять лет, за двадцать, пятьдесят, но построили бы. И не могло быть никаких сомнений, что в каждой пустыни стояли такие вот засекреченные военные базы ведущих мировых держав. Их же сообществу удалось построить такой город всего за год. Преимущество было только в скорости выполнения задач, поэтому члены их молодого сообщества, были лишь модифицированной, усовершенствованной моделью человека разумного, а значит, было вопросом времени, когда начнут говорить громче всех, такие замечательные черты характера, как зависть, тщеславие, эгоизм и жадность. А за ними, обязательно подтянуться все остальные человеческие «добродетели», которые так красочно расписаны грехами.

Казалось, весь порядок в сообществе, вся атмосфера и связанная с ней благодать, заслуга лишь старика, который окутывает свое детище, абсолютной заботой, теплом и лаской, воспитывая его в лучших формах гуманистических идей, пользуя для этого свои невероятные обаяние и харизму. Но что будет, случись со стариком что-то неладное? Как заживет тогда на сегодня идеальное сообщество? Кому достанется почетное звание лидера-отца? Не погрязнет ли все в междоусобных войнах, хотя бы даже между ними, пятью самыми способными мутантами первой волны?

Он стоял посреди пустыни и ждал пока закончатся все приготовления для того, чтобы он смог повторить свой максимальный импульс и наконец разобраться, что это, игра воображения в его поврежденном мозге, или же, действительно уникальное свойство, приобретенное им в результате совокупности факторов: мутации, воздействия бокса и операции по имплантации вирусоидов. От него сейчас зависело очень многое, если не все будущее, их на сегодня идеального, но уже гонимого из вне, сообщества «Детей Белого Ягуара».

Примерно две тысячи лет назад, где-то был человек, примерно его возраста, возможно мутант, которому реальность открылась в новой проекции, с новой точки зрения. Без сомнения, тот человек был исключительно гуманных соображений и желал всему известному ему миру лишь добра, учитывая, что его тогдашнее сообщество, было далеко не добрым и уж точно не идеальным. Человек открылся для всех и каждого, пытаясь подарить любовь, наделить знанием, окутать благодатью…

Код людей, на протяжении многих тысяч лет, был более-менее стабильным, содержащим в себе гены своих эволюционных предшественников. Для выживания в суровых условиях окружающей среды этого было достаточно. Любовь и благодать – уже излишек, элемент роскоши. Роскошь и излишки, делают любое существо слабее, ленивее и уязвимей, медленно, но верно ведут к неспособности противостоять суровым условиям, ведут, к расплате самым дорогим – возможностью продлить существование своего неприспособленного кода. И все это понимание, всегда заложено в любом живом, даже одноклеточном, существе, где-то глубоко, на уровне самых первых генетических алгоритмов.

Человек, в любом своем историческом состоянии есть человек. И верить в то, что белым ягуарам удалось запрограммировать что-то качественно новое…

Подали сигнал. Значит все приготовления закончились, и он мог приступать к проведению эксперимента. Сегодня здесь, ради изучения его способности, собрались все влиятельные члены сообщества. Прибыл даже тот таинственный пятый одногодка, с которым они перекинулись парой слов, но общего языка так и не нашли, видимо потому, что находились на разных уровнях развития, как считал, во всяком случае, этот самый «пятый».

К нему быстро подбежали и еще раз тщательно перепроверили работоспособность всех приборов и датчиков.

Сегодня был определенно важный день как для него, так и для всего сообщества. Значит ему было просто необходимо выполнить свой долг и дать всем возможность разобраться что с ним происходит, на что он способен и заразно ли это для остальных. Он подошел к размеченной на песке линии, сосредоточился и дал максимальный импульс.

Реальность привычно растворилась и превратилась в «кисель», из которого, в этот раз, он выходить не спешил, стараясь разобраться что все это из себя представляет. Попытавшись захватить рукой субстрат и поднести его рассмотреть поближе к глазам, он увидел, что руки нет. Он чувствовал свою руку, отдавал ей команды, и она, по ощущениям, должна была находиться на уровне глаз, но ее не было, а был все тот же «кисель». Тогда он просто стал внимательно всматриваться в эту среду и вдруг понял, перед ним была масса из растворенной, сжиженной реальности, в виде однородного эфира, без формы, цвета, вкуса и запаха. По этому эфиру, было так просто, даже естественно, парить: в перед и назад, в стороны, даже в верх; но при попытках движения вниз, как будто что-то мешало, отталкивая так, как магнит отталкивает от себя другой магнит.

«Застрять в текстурах» — вдруг всплыло в голове. Значит, они были правы и что-то знали. Он достигал какой-то скорости, при которой, вся реальность превращалась в некий эфир, из-за чего, он беспроблемно и преодолевал те любые препятствия, которые могли встречаться на его пути – они растворялись подобно его руке. Значит и он сам сейчас был этим «киселем». «Застрять в текстурах». Сколько он в этом состоянии? На какой скорости? И на сколько километров удалился от первоначального места? Если он не в пустыне, а опять в лесу или на шоссе, то очень вероятно, что он остановится и окажется в дереве, в доме, в стене, в скале… Да в чем угодно! «Застрять в текстуре» — теперь то он понял, о чем она хотела предупредить. И как в ней не застрять?

Вместо того, чтобы остановиться, он дал импульс, и кисель заполнился, теми самыми, карбоновыми пирамидами, причудливо фосфоресцирующими зеленовато-голубым свечением. Значит он либо в коме, либо… Ничего не приходило в голову. Он знал и видел сейчас все и сразу, но не знал где он. Или знал? Вне времени… Вне пространства… Что это за пирамиды? И пирамиды ли это? Может быть это пирамидальные нейроны, а нити, соединяющие их – аксоны? Или дендриты? Неужели он видит свои нейроны, свой мозг? Но откуда он тогда может знать и видеть все одновременно? Его мозг подключен к чему-то? К другим клеткам? Сопряжен со Вселенной?

Город-организм, стал принимать форму объемных, взаимодействующих между собой клеток, после чего, стали вырисовываться очертания чего-то громадного, сжимающегося с невероятным грохотом, и вдруг, все зашумело, забурлило и зажило. Это же сердечная мышца! А быстрее? И она быстро закачала, сжимаясь и разжимаясь, из-за чего кровь бурлила и мчалась по сосудам, с которых органы и ткани жадно высасывали питательные вещества и кислород, отделяющийся от эритроцита – захватывающее зрелище… И вот, он уже парил вокруг этой глыбы, величественной и совершенной молекулы, разглядывая ее со всех сторон, а затем, ринулся куда-то, углубляясь внутрь, где переливались потоки энергетической лавы, вокруг ярко светящегося ядра, напоминавшего солнце.

Резко рванув вверх, он оказался рядом с Солнцем, вокруг которого, тоже мчались потоки «энергетической лавы», но оно почему-то, теперь казалось гораздо меньше ядра кислорода, виденного им мгновенье назад, оставаясь при этом, не менее прекрасным и величественным. Замедляя и уменьшая эту удивительную проекцию, он заметил, мчащуюся каплю, от чего-то такую знакомую и родную; а чуть подальше нее, еще одну – красноватого оттенка, менее знакомую, но по ощущениям, не менее родную. Приближая или приближаясь к красноватой капле, которая превращалась в необъемный шар, заполненный пустыней, он быстро перелистнул или переметнулся туда, к той родной капле, которая оказалась – громадным голубоватым шаром с большим желтым пятном внутри, с которого, он и отправлялся в этот эксперимент. Когда это было? Он мотнул шар вдоль его оси и тот закружился, сменяя в себе краски. Вдруг, он все остановил и устремился к линии на песке, за ранее уверенный что именно там куда он мчится она и находится. Стоп!

Он стоял рядом с размеченной на песке линией и наблюдал, как раскаленный, красный диск солнца, уходит за горизонт. Жара начинала спадать. Голод и жажда нарастали. Рядом с ним оказался человек, потом еще один… Еще и еще. Все эти люди, на вид уставшие и замученные, близко подходить к нему почему-то не решались, толпясь на расстоянии нескольких метров. И вот, прям рядом с ним, оказался его азиатский одногодка, уже друг, возможно наставник, а может даже и конкурент. Он замахал руками, громко закричал, чтобы все прекращали здесь собираться и привлекать к себе внимание, а потом, дал команду возвращаться всем в город. Вся сегодняшняя операция была на нем и, даже невооруженным глазом, было заметно, как командующий удручен и разочарован. После того, как все рассосались, и они остались вдвоем, руководитель операции уселся на песок и устало, скорее ради риторического порядка, выругался, а потом осведомился, где же объект его наблюдений, который они искали по всему Земному шару, носило целый день. Потом лениво встал, осматривать все датчики и приборы.

— Ничего, — скупо подытожил он. – Я почему-то так и предполагал. Нужно убираться отсюда, мы и так могли привлечь к себе лишнего внимания сегодня. Так где ты все-таки был?

Они прибыли в подземный город – его апартаменты, где вокруг круглого стола, уже собралось двенадцать человек во главе с седовласым старцем, которым гвоздь сегодняшней программы, поведал где он был, что видел и как попал обратно к тому место, с которого начал. Все его внимательно слушали, изучая гору приборов, задействованных в сегодняшнем эксперименте и изредка перебивали его, для уточнения той или иной детали, не веря собственным ушам. Оказалось, что не было его около одиннадцати часов, за которые они, просто измотались, растратив неимоверные силы для его поисков. Ни один из приборов не нес в себе никакой информации, помимо наручных механических часов, которые отстали чуть менее чем на десять с половиной часов.

— Значит мы, с моею прекрасной спутницей, были, в некотором роде, правы! – заключил старик, дослушав все до конца. – Люблю, знаете ли присваивать себе чужие заслуги. Ха-ха. Что, ты думаешь по этому поводу, моя дорогая? – обратился он к черноволосой девушке.

— Я думаю, что нам многое еще не известно, о месте, в котором мы живем, — поскромничала та.

— Не обольщайтесь скромностью, этой милой особы, ведь она, была единственная в своем роде, кто осмелился предположить, что наш господин-товарищ путешественник, действительно имел честь покувыркаться в марсианской буре. И знаете, что я вам сейчас скажу? Учитывая все вышеизложенное, я абсолютно ее поддерживаю. Не сомневаюсь, что здесь собрались достойные умы, но увы, мы все ошибались, делая ставку лишь на знания официальных наук. Мы столкнулись с чем-то абсолютно новым и пока не объяснимым. Видимо, боги соизволили подарить нашему дорогому собрату, некую, качественно новую, форму существования. Сам то ты что думаешь обо всем этом? Ха-ха. Галлюцинации ли это все или как?

— Видимо да. Но я же от вас не смогу просто так избавиться? – ему хотелось шутить и радоваться, было хорошо, он был умиротворён и спокоен, уверен во всем и не уверен ни в чем одновременно. То, что ему удалось вернуться сюда, из того непоколебимого, всепоглощающего состояния, скорее даже вырваться, опомнившись в последний момент, вселяло детское счастье. Отчего-то, он был рад видеть все эти амбициозно правильные, серьезные лица, многие из которых, до сего дня, ему были даже не знакомы.

Все умолкли, видимо осознав, что феномен этот единичен, следовательно, не постижим. В воздухе ураганом витал дух конкуренции, зависти и обиды, развеять который могло лишь соприкосновение с тем Абсолютом, который, был для них теперь не досягаем.

Никакой эволюционный скачок не в состоянии справится даже с базовыми влияниями тестостерона на организм. А о какой-то идиллии, в этом животном мире, речи не могло идти и подавно.

Сообщество «Детей белого ягуара», было гораздо лучше, во всех аспектах, того общества, в котором он существовал «до», но оно – не было совершенным, каким казалось, еще совсем недавно. Пришедшее понимание, ничуть не удручало, а просто, заставляло пересмотреть свой взгляд на весь мир в целом и на свою конкретно роль в нем, так как теперь, становилось совершенно понятно, что роль, написанная для него, была не такой уж и второстепенной.

Тот факт, что в этом мире не существовало, совершенства, был мизерным, малозначительным и не существенным. Ведь, захоти он абсолютного совершенства, теперь ему бы ничего не стоило, дать максимальный импульс и остаться в той безупречной нирване навсегда. Безупречность лишает эмоций, в ней нет в них смысла. А здесь, в этом вареве изъянов, дефектов и недостатков, просто бурлили страсти, эмоции, переживания, которые и можно было охарактеризовать словом – «жизнь», в которой теперь, был для него еще один существенный смысл – любовь, ради которого, видимо, большинство и живут.

— Все господа и дамы, антракт! Заканчиваем безнадежные посиделки. Нужно всем нам отдохнуть и собраться. Говорят, утро вечера мудренее. А ты, уж что? Всегда к твоим услугам, но боюсь, тебе, так же, как и мне когда-то, придется разбираться во всем самостоятельно. Да уж. Давайте, наверное, все заниматься своими делами по намеченным планам, а с этим феноменом разбираемся, уже по мере возможности. Лично я все необходимое для себя выяснил. И да, с завтра вам троим, — старик ткнул тростью в азиата, виновника данной посиделки и черноволосую девушку, — рекомендую приступить к нашим стандартным занятиям в этом городе. Все новое и непостижимое хорошо и правильно, но и от старого поспешно отказываться, давайте не станем.

Все как по команде встали и вышли из комнаты, оставив их со стариком наедине.

— Попрошу тебя лично, пока отложить рьяное увлечение, так сказать, подземными царствами, а уделить сейчас максимум внимания своей всесторонней подготовке. Я смотрю, местный глава симпатизирует тебе. Это хорошо. Он отличный парень и специалист. Я нашел его самого первого. С ним мы, можно сказать, с самых азов данного мероприятия. Возможно, он чрез чур недоверчив, но на то, есть свои веские причины и основания. Судьба его не лучше нашей с тобой. Так что, ему я доверяю. Скажу тебе больше, прислушиваюсь! Меня многие из наших осуждают, за чрезмерное внимание к этому филиалу, особенно, что касается финансирования. Но я уверен, когда-то, все это, нам очень сильно пригодиться и нам, еще не раз, скажут спасибо. Можешь и ты ему свободно доверять, не ошибешься. И девушке этой, можешь. В ком, в ком, а в вас троих, я на все сто уверен! Ты изменился после своих путешествий. Я чувствую. И знаю, изменишься еще сильнее. Не знаю, дети белого вы ягуара или серого… Вы мои дети. И я, переживаю за вас со всей своей отцовской ответственностью и любовью. За всех. Но за вас троих, в особенности. Что там, за тобой я наблюдал с самого детства. Знал, как не легко, не просто. Нам всем было не просто. Такая вот жизнь. Боюсь, вот только, твои самые сложные испытания, еще впереди. Жизнь подготовила тебя достаточно. Помотала – наделила мудростью. Я обещаю тебе, быть рядом и помогать, насколько хватит сил.

Они встали. Старик подошел вплотную и по отцовский, крепко прижал, похлопав по спине свободной от трости рукой.

— Береги себя и будь осторожен, в этом своем новом состоянии. Тебя нам будет не хватать как никого!

— Я обещаю дозировать и контролировать свои путешествия. А если, я там вдруг останусь на всегда, не велика потеря, не так уж, там и плохо.

— Так подари и нам «неплохо», — загадочно расплылся в улыбке старик, отстраняясь. – Удели внимание всей программе подготовки, прошу тебя еще раз. Пока все спокойно, но ситуация готова измениться в любой момент, будь готов измениться и ты.

— Я уделю, обещаю!

— Я знаю. Отдыхай. Сегодня ты проделал, поистине, большую работу.

Старик удалился, и он, наконец, остался в полном одиночестве. Ему нужно было многое обдумать и понять. Но, после того, как все ушли, ушел и порочный дух зависти, себялюбия, тщеславия, а остался, лишь тонкий аромат, ее сладких духов с нотками фруктов, который и не позволил думать о чем-то или ком-то другом. Кроткая, молчаливая черноволосая красавица, с которой они толком и не общались, взяла в плен все его мысли, парализовав всякую возможность придаваться постижением открывшегося ему Абсолюта.

Неужели любовь с первого взгляда? Этого не может быть. Обычная влюбленность. А с ним ведь, очень давно не было ничего подобного. Какое же это прекрасное, волнительное чувство. Не похоть, не страсть, не желание. Лишь только трепет и нежность. Чувства дорогого стоят. Он начал задумываться и сомневаться, от чего такое хорошее, игриво-дурашливое состояние: от открывающейся истины или от того, что ему, вот еще совсем недавно, удавалось бросать украдкой, робкие взгляды на черноволосую красавицу, которая остается здесь, с ним, в этом подземном царстве, на прохождение подготовки.

«Не посетить ли ее с визитом?» — полезли глупые мысли в голову. Он отогнал их. На него ведь возложена какая-то глобальная миссия. Нужно обдумать, проанализировать… Миссия, звучит как мессия. Две тысячи лет назад, вот так же, нежданно-негаданно, возложили на не в чем не повинного тридцатитрехлетнего мальчишку миссию мессии. Именно мальчишку! Который скорее всего и не влюблялся то как следует за свою жизнь. А он вот – влюбился. Может быть и тот, кого потом распяли на глазах у ликующей от зрелища толпы, был влюблен и именно потому, улыбался потрескавшимися губами с запекшейся кровью, беспомощно свисая с будущего символа христиан всего мира. И он сейчас улыбается, вспоминая ее милое лицо, чистые глаза и светлую улыбку.

Так дело не пойдет, все мысли сводились к одному и ругать за это себя было бессмысленно. Утро вечера мудренее. Уснуть не получалось. Лишь только он закрывал глаза, как возникал ее богоподобный образ. И тогда, не вставая с дивана, он дал максимальный импульс, войдя в «кисель», дал еще один, оказавшись в уже привычном городе-организме. Его «Я» тут же поплыло, сливаясь в общем потоке бесконечного Абсолюта. Больше не мешкая, он попытался отыскать в безумном количестве информации того, кто стал кумиром и предметом для поклонения, яблоком раздора, а также средством для реализации своих амбиций, власти, алчности, а в общем – удовлетворения эго…

Оборванный, робкий мальчишка, с горящими глазами и добродушным лицом. Большинство здесь, считало его местным дурачком, наивным и глупым. Обижали даже старшие братья, наказывая за доверчивость и мысли, которые противоречили самой сути этой жизни. Побеждает сильнейший. Мальчишке необходимо было усвоить это с самых малых лет. Но этот, был настойчив и верил в свое право на справедливость до конца. И ему повезло, его заметили добрые люди, которые предоставили защиту и покровительство, а вместе с тем и право на высказывание своих поистине «бунтарских» убеждений, которые понесли за собой его последователи, так уже уставшие от бессмысленного существования, безысходности, робости в голове, делах и поступках. Бунтарство присуще любому подрастающему поколению. Это естественно. Присуще наивным, мечтательным юнцам и сохнущим по ним девицам. А выгодно, бывает только бывалым и проевшим жизнь насквозь. Типичная история с нетипичным концом. Еще никому не удавалось, на протяжении более двух тысяч лет, оставаться суперзвездой.

Там, все было очевидно. Очередная игрушка в руках умелых кукловодов…

А он, уже мчался на пирамиду Чолулы, где в лучах заката, возвышалась над многочисленными зрителями, величественная алебастрово-белая с, похожими на родимые – черными пятнами, фигура в маске ягуара. Каждый взмах громадного, такого же пятнистого посоха, вызывала у толпы благоговение и трепет. В его ногах, стояли многочисленные жрецы и щедро осыпали народ маисом.

Чужеземцу, было наплевать на все, что происходит. Ему было наплевать на эту землю, на этих жалких, примитивных, жадно дерущихся за щедрое подаяние, существ, под своими ногами. Бог, не испытывал ни жалости, ни гнева. Ему было просто плевать. Не потому, что его сердце переполняло зло, или наоборот, добро. Нет. Ему, было наплевать, потому что его сердце, было обычным насосом, прокачивающим внеземную кровь для обеспечения органов и тканей необходимыми веществами. Это существо, было сверхразвито, по сравнению даже с современными гомо сапиенсами, не говоря о тех древних жителях Земли, но оно, было изначально мертво. Житель Марса, так же, как и «город-организм», который все это показывал, не ведал чувств и эмоций, он, всего лишь, пытался выполнить возложенные на него задачи, пытался их выполнить очень качественно и ответственно, без единого чувства долга или чего-то там подобного. Просто так было нужно и все. Идеальная машина.

Сознание растворялось в безграничном Абсолюте. Он почти потерял себя, утратив свое «Я». Если бы ему, во чтобы то ни стало, не захотелось увидеть ее прекрасные глаза, он так бы и погряз в этой идиллии блаженства и комфорта. Преодолев себя, он ринулся в ее апартаменты, где и прекратил бесконечное движение, своего «максимального импульса».

12.

Шла третья неделя обучения и пребывания в подземном городе, который, к тому времени, был изучен вдоль и поперек, даже найден крайне удобным, ввиду грамотного планирования. Жизнь здесь была насыщенной во всех аспектах, но большая часть времени уходила на освоение новых навыков. Обучение, в основном, сводилось к постижению различных военных теорий и боевых практик. Оказалось, что его азиатский друг и наставник, с малых лет воспитывался в закрытом клане последователей синоби-но-моно, где отменно, постиг все тайны ниндзюцу, тайдзюцу и прочих, всевозможных дзюцу. Этих тайн, вполне хватило для выживания в трех разных горячих точках и, не менее горячих, разборках, в которых приходилось участвовать, занимаясь не совсем законными делами. Первый из ягуаров, с превеликим удовольствием делился этими тайнами со всеми своими собратьями по сообществу, искренне веруя, что однажды это спасёт их «вид».

Самое интересное, что синоби-но-моно имели легенды, приблизительно схожие с майскими. Самым большим отличием в них было название детей, которые смогут пережить страшные катаклизмы конца этой эпохи или, того самого, пресловутого четвертого солнца. Их предки верили, что в конце времен, появиться непохожие на других люди – дети драконов.

Тренировались они втроем, каждый день, минимум по восемь часов. Тренировки были изнурительны и включали в себя имитации различных ситуаций, гипотетически способных возникнуть во время ведения боевых действий, катастроф и прочих экстремальных условий. Ему с черноволосой девушкой военное дело давалось, не взирая на все искусственно гипертрофированные трудности, легко и непринужденно. Им даже нравилось перенимать опыт у их азиатского наставника, который не жалея себя, повторял все поставленные им условия для наглядного примера и оттачивания мастерства. Определенно, равных ему в войне, точно уже не было.

После тренировок они восстанавливали силы с энергией, поглощая пищу и напитки очень в больших количествах, чтобы поддерживать свой повышенный метаболизм всегда в идеальном состоянии. Под хорошую еду, шли хорошие разговоры, за которыми они обсуждали все, что только можно обсуждать, лишь изредка касаясь его путешествий в Абсолют, который он посещал ежедневно, с завидной регулярностью. И сегодня, они обсуждали как раз то, что ему с каждым разом все больше и больше хочется остаться там, в той вечно идеальной объективности. Задерживался там он, все дольше и дольше, почти полностью растворяясь как личность и единственное, что заставляло его возвращаться обратно в этот мир, была она. Её вполне устраивала роль эдакой роковой женщины-магнита, ради которой, готовы возвращаться в бессмысленную, жестокую реальность, в которой им кто-то отмерял, довольно серьезные роли. И она вместе с первым ребенком дракона, каждый вечер ждали, что он им расскажет, кто же этот «кто-то», кто тот загадочный режиссёр, включивший их в свою киноэпопею. Но каждый вечер, он упорно не приносил им этого ответа, так как сам нигде не находил его.

Проводя день за днем вместе, они настолько сдружились, сроднились и прикипели друг к другу, что им было совершенно не понятно, как они смогут потом друг без друга, не умерев при этом от скуки и тоски. Особенно прикипели друг у другу он и она, которые проводили многие ночи на пролет вместе. Проводили ночи не как любовники или что-то подобное, а как лучшие друзья, только немного влюбленные, но твердо решившие не делать из этого трагедий или достижений, а просто наслаждаться всем как есть. Ночами они занимались изучением той нереальной реальности: она выстраивала для него теории, рисовала образные карты и алгоритмы действий, а он пытался все это воплотить.

Им удалось найти кукловодов, параллельно изучив их цели и мотивы, самых известных в истории героев, деятелей, революционеров, таких, например, как Орлеанская дева или Вождь мирового пролетариата. Они, смогли разобраться как перемещались туда и обратно марсиане, где они жили на Земле и какие основные цели преследовали. Их тройке, удалось разобраться, в некоторых довольно полезных технологиях инопланетян, схемы которых, они передали в технический отдел сообщества. Но им, упорно не удавалось понять, зачем эти довольно технологически продвинутые, бездушные существа, выполняли бессмысленную и напрочь бесполезную для себя деятельность. Кто вынуждал или программировал все их действия, мотивы, умения? Кто дал им те удивительные знания или как они, без единой внутренней мотивации, пришли к открытию оных? С каждым днем загадок становилось все больше.

Смущал, и не только их тройку, еще один аспект, им нигде не удавалось найти какую-либо информацию о так называемом тайном клане, управляющем ныне, так или иначе, всеми процессами на Земле. Специально для этого, к ним несколько раз прибывал старик, предоставляя все данные, могущие хоть как-то сориентировать поиск. Но все было тщетно. Возможно, на самом деле, эта была лишь мифическая легенда, для отвлечения внимания пытливых любителей конспирологических теорий, от реального положения вещей. Выяснить наверняка не удавалось.

Одной из главных причина всех сложностей, была невозможность длительного нахождения в том состоянии всезнайки, где «город-организм» настойчиво пытался нивелировать всякую индивидуальность, казалось, за считанные минуты, а на земное время – пролетали часы. Была и еще одна большая загвоздка, перетекающая в побочный эффект – постепенная утрата смысла пребывания в этой, как выяснялось, бессмысленной реальности, усиливаясь, после каждого раза пребывания. Самое интересное, что распространялся этот эффект не только на него, а и на его коллег по тренировкам, которые проникались всем тем, что он видел, чувствовал и понимал. Вот все эти, общие проблемы, они и обсуждали за сегодняшней послетренировочной трапезой, как вдруг дверь распахнулась и вошел старик.

— Вы ничего не знаете? – начал он с порога.

Они предположили, что не знают, даже того, о чем они не знают. Тогда старик включил громадный монитор, висевший в апартаментах и там они увидели научно-популярную передачу, в которой популярно рассказывали про Шбаланке, который будучи богом Солнца, попал в подземное царство и превратился в бога-ягуара. Все бы ничего, но через некоторое время они стали рассказывать про Люцифера, который проделал около похожий путь, после чего, довольно плавно и логично перешли к современным реалиям, в которых вспомнили, про тайное закрытое сообщество под названием «Дети белого ягуара». Отвлекшись немного на какую-то очередную подводку, связанную с ацтекскими жертвоприношениями, они вернулись к детям ягуара и принялись, в наичернейших красках, расписывать все ужасы, творимые данным сообществом, особенно отличаясь в жестокости, являемой в сторону инвалидов, детей и стариков.

— Подобные упоминания начались с сего дня, по всем основным каналам, по всему миру, — пояснил старик, не дожидаясь окончания телепередачи. – Мне стало известно из моих источников, что завтра собирается большая комиссия из компетентных членов, которые собираются рассмотреть наше скромное сообщество и вынести решение, что мы являемся прямой угрозой для человечества, а следовательно, нас нужно запретить, признав радикальной, террористической сектой. И, послезавтра, в большинстве государств, мы станем вне закона. В этом нет чего-то нового или неожиданного… Не думал я, что так скоро, они все это организуют. И сняли же… Подготовились.

Дожидаясь всех остальных основных членов сообщества, они старались не обсуждать надвигающиеся изменения, неотвратимые и глобальные, приняв решение, что так будет не совсем демократично и корректно. Поэтому, они взялись обсудить со стариком роль героев в человеческой истории, и кого из их шестерки, тот, хотел бы в этой роли видеть, плавно подойдя к тому, что в сообществе, благодаря эволюционному скачку, нет надобности в таких манипуляционных техниках, для мотивации масс. Сами по себе истории о героях, были чуть ли не самым ярким доказательством того, что вся человеческая история – как наука, была не более чем сбором верований и легенд, если вообще не выдумками тех, кто хотел так или иначе управлять и править, что вообще противоречило самому понятию «наука».

И так, следуя простыми логическими цепями, они стали выяснять, кто легче поддается дрессировке, животные или человек. Приводя доводы и факты в пользу тех и других, хотя изначально высказывалось мнение, что естественно человек, потому как является более сложной биологической структурой, они спорили и доказывали, больше ради порядка, пока не согласились с доводами в пользу подтверждения изначального предположения. Прояснив очевидное, они принялись к более сложным спорам, которые, призывали выяснить: кто же более дрессируем, человек разумный или их мутировавший, в более сложную сторону, еще не классифицированный официальной наукой, подвид. Когда они сравнивали человека и животных, стоящих на более низких ступенях эволюционной лестницы, все было ясно изначально. А здесь? Они все, считали себя представителями более развитой популяции, сравнимо с людьми без подобной им мутации. Их когнитивные, физические и прочие показатели, существенно превалировали над человеком разумным, но были ли они при этом более подконтрольны некоему дрессировщику или, объективно глядя, пастуху? Все сразу стали вспоминать свои детские годы, в которых каждый из них был крайне непослушным ребенком, спорщиком и бунтарем. Но большинство детей такие… А стали бы они сейчас, работать за деньги? Убивать за медальки или, скажем, за звезды на погонах? Пошли бы они на выборы незнакомых, заранее подготовленных для них кандидатов? Платили бы они налоги? Пошли бы служить в армию? Стали бы учиться в общеобразовательных заведениях, той же школе, сейчас?

У всех был однозначный, отрицательный ответ. Но свидетельствовало ли это об их «недриссеруемости»? Они, только недавно закончили очередное занятие по военному делу. В их тайном прибежище – пустынном подземном городе, была строжайшая дисциплина, которой все, без исключения, придерживались. Они все, беспрекословно выполняли возложенные на них обязанности. Все это, было осознанно, осмысленно и необходимо в первую очередь члену сообщества, который максимально реализовываясь сам, приносил пользу и благо сообществу в целом, развивая его, а оттуда уже, пользовался в достатке по потребности, всеми благами сообщества. А кому необходимы: школа, армия или работа, с обязательной пенсией по итогу? В их сообществе, все было добровольно. Было ли добровольно все это вне сообщества? В любом из существующих, даже самых развитых, государств? Нужно ли было здесь, в сообществе, создавать искусственные условия для необходимости привлечь, а вернее вынудить, пройти то или иное обучение, заставить выполнять ту или иную работу, отказавшись от которой, ты рисковал сдохнуть с голоду?

А вот налоги? На кого и куда они вообще шли? Кто ни будь из тех, с кого в основном их и высчитывали, проверял расходы по своим налогам? Не пошли ли его кровнозаработанные на жизнеобеспеченье говорящих рож, которые будут принимать очередное участие в выборах, или на выборы, на которые ты не ходишь, понимая всю бессмысленность самого процесса? Не пошли ли эти деньги, на оплату работы того, кто выделывает медальки и звезды тем, кто готов ради них, вогнать свинец в себе подобного? А не пошли ли эти деньги, на свинец, в конце то концов?

— Примитивное отродье! – не выдержав, грубо закончил тему азиатский «ребенок драконов».

После чего, все приступили выяснять, кто же они, на самом деле: подвид или популяция? Но договорить им не дали, вошедшие в комнату первые прибывшие – чернокожий и индеец. Поздоровавшись вначале по-азиатски, сложив руки на груди, они стандартно пожали руки и только расселись, как дверь отворилась и в зал вошел шестой из их помета.

— Неужели, настолько необходимо было вновь здесь собираться? Неужели, мы настолько не доверяем видеосвязи?

— Тебе настолько было тяжело прибыть сюда, для решения столь важных вопросов? – с нескрываемыми агрессией и упреком взъелся на него старик. – Мы не на чай тебя позвали! От этой встречи будет зависеть будущее всего нашего сообщества. Можем начинать, я больше никого не звал, решив, что именно наш костяк должен принять взвешенное и максимально правильное решение.

— Я занимался подготовкой по ликвидации филиала, а это большая работа и ответственность…

— Хватит! – оборвал его старик. – Сядь уже и выскажи свои мысли по поводу, которому тебя сюда позвали.

— А какие здесь могут быть мысли? Сворачиваем и пломбируем все наши филиалы, ресурсы распределяем между двумя ячейками, которые останутся. Сюда перекидываем все важные, в Антарктиду, — последнеприбывший ткнул тростью в сторону чернокожего, — все остальное. Сами, перебираемся сюда. А там подумаем, как и чего делать дальше. На счет активов пусть он решает, — трость указала в сторону широко улыбающегося индейца.

— Да уж… Кто еще что думает? – с надеждой окинул всех взглядом старик.

— Пускай выскажутся остальные гости, — на правах главы потребовал азиатский дракон.

— А что мне высказываться? – взял слово индеец. – Мое дело, как заметил наш уважаемый брат, активы. Загодя предвидя такое развитие, я перевел все на подставные фирмы и третьих лиц, львиная доля средств, ушла в офшоры. С моей стороны, все под контролем, вы же знаете, я держу руку на пульсе. Поддержу любое решение, к которому мы придем и профинансирую любую вашу глупость, — обведя руками окружающее пространство, посверлил взглядом азиата, закончил речь и откинувшись на спинку, собрал руки на груди.

— Моя позиция остается прежней, — начал чернокожий глава антарктического филиала, — нужно завить о себе во всей красе. Считаю, на сегодня мы полностью готовы. Час икс давно настал, не понимаю, чего мы до сих пор ждали. Вот и дождались! Что здесь говорить? Все по пророчеству, господа: войны, катаклизмы, ненависть и раздор. И началось все это задолго до 21.12.2012! Гораздо раньше. Эти образованные гуманисты, уничтожили мой народ. Замечу – мирный народ. Мужчины ловили рыбу, женщины собирали… Кому они мешали? Разве они были виноваты, что в земле нашлись чертовы полезные ископаемые? Мои отец и мать даже читать и писать не умели. И уж точно, они у меня не были гуманистами. Но знаете что? Они никому не причиняли вреда. Она даже меня не били никогда…

— Давай будем объективны и конструктивны. К чему сейчас вспоминать личные обиды? Мы же не месть готовим, а ищем средства защиты… — попытался прервать его старик.

— Защиты от просвещенных гуманистов, толерантных борцов за свободу и равноправие? От кого нам защищаться? Они же просто борются за свои права! Свобода, равенство, братство! Но только до тех пор, пока не найдут на твоей земле алмазы, золото, нефть или что там еще сейчас в тренде? Пока не поймут, что ты не подчиняешься их законам и правилам, а играешь по своим, как мы, да? От них мы будем защищаться? – он встал и уже закричал во весь голос, давая понять, что он то, как раз, настроен серьезно. – Нас завтра объявят террористами. Объявят те самые или такие же, которые когда-то решили, что мой народ должен перегрызть друг-другу глотки, потому, что он мешает им дальше богатеть! А потом, так же, как нас завтра, объявили всех террористами и добили… Мы террористы?! Значит и действовать будем как террористы, чтобы они не были в следующий раз голословны! Предлагаю с завтрашнего дня активизировать все наши резервы и пользоваться тактикой выжженной земли! Будем поливать эту мразоту их дорогой нефтью и поджигать, засыпая их пепел алмазами! Углеводороды к углеводородам, господа! Ха-ха… По всем приданиям, переживут переход к пятому солнцу только дети белого ягуара. Ребята, так давайте же исполним пророчество! Вот теперь, я все сказал.

— Доходчиво, — заключил старик, ткнув тростью в обладателя «максимального импульса», — а ты что думаешь?

— Нельзя не согласиться, что все мы пострадали от несовершенного общества, которое и само от себя страдает. Нельзя поспорить, что существа, создавшие ракету, ядерную бомбу, компьютер и интернет, глупы и примитивны. Но, совершенно недавно, я сам был таким существом, примитивным и глупым, забившимся в угол обшарпанной съемной квартиры, будучи не в состоянии помочь даже себе, не говоря уже, о чем-то общество улучшающем. А до того, я пытался жить, увлеченный общепринятыми понятиями и навязанными знаниями о жизни, хорошем и плохом, правильном и ложном, трепетном и должном. Почему? Да потому, что я не знал, что меня обманывают и используют. Не знал так же, как не знают об этом миллиарды остальных. Как не знали, мои мать и отец, которые, к слову, также не были гуманистами. Если бы они знали, они бы мне рассказали, и я имел бы выбор, жить так как я прожил, или жить по-другому, учитывая бессмысленность своего существования, лживость эгоистического общества, бесполезность своего образования, работы, семьи и так далее. Но не было того, кто открыл мне глаза. И если бы не один день, когда в мой дом, будто во сне, пришел седовласый старец и пригласил меня, на мое же собственное день рождения, в ваше сообщество, скорее всего я бы уже сдох. Сдох как собака, под забором, никому не нужный, никем не любимый, даже не призираемый. Понимаете? Я был – отработанный, отхожий материал. Но, в моей жизни случилось по-другому. Ко мне пришел старик, подарил надежду, вылечил меня, открыл во мне скрытые мутации и новые умения, заставив узнать, что счастье — это не просто набор звуков, а реальное, существующее состояние. Я не стану здесь ни с кем спорить, что это общество, так долго и кропотливо выстраиваемое людьми, не заслуживает права на существование, ибо в нем гораздо больше несчастных, чем счастливых, если таковые вообще существуют, находясь при этом, в здравом смысле и не под воздействием психоактивных веществ. Однако, если мы выступим завтра на них с тактикой выжженной земли, уничтожая все и вся на своем пути, устроив 100% геноцид, а я чувствую в нас силу на это, мы лишим их той возможности на спасение, которую судьба предоставила совсем недавно мне.

— А конкретика? Что ты предлагаешь? Что я лично могу сделать, для предоставления слепым, не очнувшимся овцам последнего шанса? – настоял чернокожий глава Антарктиды.

— Хм. То, что отсиживаться в схронах нет ни малейшего смысла, это очевидно. На сегодня в мире существует достаточно государств с нестабильной обстановкой, например, в которых ведутся гражданские войны, отделяются территории и прочие подобные процессы, которые максимально усугубляют жизнь обычным людям, населяющим эти земли. Люди не виноваты, что подверглись ловкой пропаганде, ведь у них нашли золото, нефть или алмазы. Не секрет, что и сама по себе война, довольно прибыльное мероприятие. Но речь не об этом. Я предлагаю нам, захватить эти нестабильные государства или отделившиеся территории, таким образом, заявив о себе во всей красе как о террористической организации. Людям, населяющим эти территории, глубоко плевать кто ими руководит, лишь бы жизнь наладилась, было что поесть, где переспать, и чтобы все были живы и здоровы. Мы, я уверен, без труда смогли бы обеспечить полный порядок и процветание на этих территориях, параллельно рассказывая всю правду, открывая слепым и не очнувшимся «овцам» глаза на реальный порядок вещей. Во-первых, мы сможем полностью легализировать свою деятельность, показав всему миру на что мы способны и так, беспрепятственно, выявлять наших мутировавших братьев, которые прознав о таких явлениях, сами начнут нас настойчиво искать. Во-вторых, мы сможем провести эксперимент и посмотреть, способны ли не мутировавшие особи, процветать вместе с нами в мире и благополучии, совместно наслаждаясь дарами нашей планеты. Как бы ни был наивен в свое время наш с вами одногодка Иисус, но возможно, лишь благодаря ему и его действиям, человечество с горем пополам дотянуло до сегодняшних дней. Ведь он, был один из малочисленных в истории, кто призывал всех к любви ближнего своего.

— Особенно любили своих ближних крестоносцы и инквизиция, — тут же отозвался чернокожий. – Благодаря Христу и его имени, были уничтожены важные документы майя. А сколько пострадало остальных важных достижений предков? Страшно представить! Лишь, благодаря случайности, нашему старику удалось откопать хотя бы что-то и создать наше сообщество. Так бы ты с Иисусом и остался в своем углу съемной квартиры…

— Господа-товарищи, давайте не будем спорить о религии и ее влиянии на развитие человечества, как и о существовании случайности. Все должно было случиться так, и оно случилось. По-другому быть не могло! История, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Давайте примем это и будем смотреть только вперед, — пресек разгорающийся спор старик. – Не ожидал я от тебя, столь радикальных заявлений, но похоже, что они на сегодняшнюю минуту наиболее приемлемы. Что ты думаешь, наша прекрасная соратница?

— Я думаю, что нам необходимо, придумать числовые позывные для каждого из здесь собравшихся. Так будет проще общаться и взаимодействовать. А еще, мне кажется идея с просвещением народа – хорошая, только вряд ли будет так просто переплюнуть влияние пропаганды. Все средства массовой информации находятся в нужных руках. Поэтому, я предлагаю, подключать круглосуточные стримы о наших действиях, чтобы все желающие видели, как все на самом деле. Так, мы будем понимать, на кого пропаганда воздействует, на кого нет.

— Я тебя услышал — остановил ее старик. – Значит ты поддерживаешь захват территорий… Давай мы выслушаем все твои предложения, когда окончательно решим идти именно таким путем. Ну а что ты думаешь? Гости высказались или я тоже гость?

— Я поддерживаю гостей, но частично. Идея с захватом территорий достойна. Но если мы так поступим, будем уязвимы, нас будет легче уничтожить. Если ударим сразу и по всем, мы наверняка реализуем пророчество. Хоть я и до сих пор не пойму, как мы узнаем, что вошли в пятое солнце? В схронах нам сидеть определённо не резон. Больше мне добавить нечего. Решение за тобой. Мы твое детище и именно тебя боги выбрали для всей этой каши.

— Тогда я поддержу идею с захватом неблагополучных территорий для того, чтобы весь мир увидел, что жить можно по-другому. Я не могу себе позволить, пожертвовать всеми оставшимися детьми белого ягуара, которых нам по сей день не удалось выявить. Мы обязаны предоставить им шанс. И не должны лишать шанса тех, кто не мутировал, но способен соответствовать. Я уверен, что таких не мало. Своим положительным примером мы сможем воспитать новую молодежь, которая благодаря существующим технологиям и доступу к информации, желает жить по-новому, устав от старого мире, просто, она не знает, как. Их родители не могли им рассказать. Придется стучаться в каждую дверь нам. Кто из вас не готов на такой эксперимент, оставайтесь здесь в городе, где вы, я уверен, пригодитесь не меньше. Ну а теперь, давайте выслушивать тонкости, где, как и что! Начнем с тебя? – старик указал на черноволосую красавицу, и они приступили к детальному обсуждению с тщательным планированием грядущего наступления.

По итогу, они выбрали три территории подходящих для захвата. Две из них находились в границах одного государства, объятого гражданской войной. Решено было захватить два города с населением почти в миллион жителей в каждом, которые находились как раз на линии соприкосновения. Один из городов сейчас был подконтролен «законной» власти, а второй, контролировали повстанцы, не желающие подчиняться этой самой власти. Сама суть конфликта не стоила и выеденного яйца, но так как в это мероприятие были вложены серьезные капиталы различных заинтересованных лиц из вне, конфликт пылал полным ходом. В принципе, схема там была стандартная и отработанная на многих других государствах до этого: вливались средства, находились посредники, подыскивались острые социальные противоречия в обществе, существенность и ценность которых значительно гипертрофировалась средствами массовой информации. Далее, все шло как по маслу и было лишь вопросом времени и техники кураторов. Находился малейший повод, чтобы вынудить одну из сторон выказать протест, на этом фоне, совершался государственный переворот, с приводом к власти нужных марионеток. Параллельно, подымались массы «инакомыслящих», в какой ни будь из, хотя бы мало-мальски, стратегически важных территорий, которые были естественно не согласны с теми, кто выступал на стороне пришедших к власти и разгорался полноценный вооруженный конфликт. Даже если в государстве не было нефти, алмазов и золота, все равно находилось чем вдоволь поживиться и те, кто в это инвестировал, получали полный контроль над территориями, с которых высасывали все до последнего, имея при этом колоссальную прибыль, а выставляя все в нужно для себя свете, еще и политические дивиденды.

Третьим объектом для захвата, была выбрана небольшая, дружная страна, которая враждовала с соседним государством, по причине разных взглядов на религию. На самом деле, конфликт зиждился на том, что в этой маленькой стране с дружным сплоченным народом, было очень много нефти и совсем немного – алмазов.

Три выбранные территории были неимоверно обнищавшие. Все, кто был в состоянии, бежали оттуда, пополнив собой бесплатную рабочую силу в других, более успешных государствах. Остальные постепенно гибли: кто от войны; кто от голода; а кто от собственных рук, не в состоянии мириться со своей бесперспективной участью. Будущего здесь не было. За несколько десятков лет, эти государства превратятся в пустыню, без людей, нефти, алмазов и без песка, но с мусором, ядреными отходами и прочей отхожей деятельностью успешных соседей. Так что, терять, помимо своих дармоедов-пастухов в лице президентов, министров и иных вождей, этим людям было нечего. А приобретут они, со своей оккупацией, как минимум мир, питание, а в ближайшем будущем, если все пойдет по плану, стабильность и процветание, послужив тем самым примером, даже для самых «успешных» государств-кровососов, с такими же обманутыми рабами-гражданами.

Все выходило так, что с моральной и этической точки зрения они были не мародерами-оккупантами, а избавителями-мессиями предоставлявшими этим людям, да и всем остальным обреченным на исчезновение вместе с четвертым солнцем, последний шанс на светлое будущее, не взирая на прошлое, с их, слабостями, пороками и слепотой.

В день, когда уважаемая всемирная организация объявила общество «Детей белого ягуара» террористической сектой, глава этой секты и шесть его главных адептов-помощников, объявили всем остальным челнам, что собираются захватить силой три территории, получив от своих собратьев 100% поддержки.

Шести главным адептам-помощникам были присвоены числовые значения:

1 – стал азиат, глава подземного филиала, в котором теперь, находилось наибольшее количество всех членов сообщества. Было решено, что он останется на посту главы подземного города в пустыне и будет от сюда всячески поддерживать захваченные наземные города. Если что-то пойдет не так, 1 предоставит, кому это будет необходимо, убежище и обеспечит их выживание как вида.

2 – получил индеец, который был главным гением финансового мира. Его миссия заключалась в полноценном финансировании всех компаний и мероприятий, а местом его дислокации, становился тот же подземный город в пустыне.

3 – стал обладатель «максимального импульса» и главный идеолог предстоящей компании. Ему как идейному вдохновителю, досталась самая сложная миссия, заключающаяся в захвате территории – города подконтрольного государству, воюющему со своим собственным народом. Задачей было захватить город и сделать из него образцово-показательное мини-государство нового времени, а также, пристанище всех тех, кто получил мутацию, но до сих пор, не знал о ней, и тех, кто хотел жить по-новому, не видя такой альтернативы в старом мире.

4 – стал чернокожий глава филиала, расположенного на Антарктиде. Его целью было южное государство, раздираемое войной с соседями по причине наличия ископаемых в своих недрах. Уж очень эта страна, напоминала ему свою собственную, ныне даже не отмеченную на карте, отчего, он и решил взять ее, под свою опеку. Управление Антарктическим филиалом взял на себя старик, который там уже оборудовал громадную лабораторию для своих испытаний и разработок.

5 – присвоили их самому несостоявшемуся на сегодня, а по его мнению, недооценённому, одногодке, в задачи которого, входило захват и управление городом, находящимся в том же государстве, что и у 3-его, но управляемого повстанцами, по сути, такими же марионетками, как и официальное правительство. Помимо всего прочего, его целью, как и целью 3-его, было примирение народа, для последующего объединения этих двух городов, что сослужило бы крахом, для официальных пропагандистских тезисов двигающих сей конфликт и демонстрации их грамотного, конструктивного управления.

6 – присвоили черноволосой красавице, на плечи которой, легли разработка и обеспечение технической части, той самой части по демонстрации положительных сторон нового миропорядка, предлагаемого, эволюционно скакнувшими вперед – Детьми Белого Ягуара.

13.

3-ий сидел на заднем сидении белого ягуара, в километре от вражеского блокпоста, безразлично наблюдая, как солнце прячется за горизонтом. В первый день наступления, ему точно не хотелось рисковать, поэтому, все ждали наступления темноты, чтобы их передвижение не могло быть замечено ни при каких условиях.

Прибыла разведка. Пост, рядом с которым они находились, являлся главным рубежом для проникновения в область захватываемого ими города, видимо поэтому, его охрану доверили хорошо вооруженной, элитной группировке, подчиняющейся правительству, но не входящей в состав регулярных войск. Группировка представляла собой сборище наемников, количеством из тридцати пяти бойцов, так и зарабатывающих себе на жизнь, путешествуя из одной горячей точки в другую.

Группа 3-его же, помимо него, состояла всего из двадцати пяти, лично им отобранных, членов сообщества, каждый из которых, прошел обязательную военную подготовку в самом усиленном режиме. Все были модифицированы специальными высокотехнологическими приборами, вживленными в нервную систему или подключенными к естественным органам чувств, для упрощённого восприятия, анализа, передачи и хранения информации. У всех, был дополнительно усилен скелетно-мышечный комплекс. Обязательно, были вживлены аккумуляторные контейнеры с легкоусвояемой энергией, позволявшие находиться в среднем ускоренном режиме до двух суток без подзарядки, в условиях дефицита питательных веществ, алкоголя и воды. Плюс, они были обеспечены экзогенными психоактивными средствами, для возможности серьезно стимулировать нервную и мышечную систему, при возникновении такой необходимости. Этот отряд являлся ударным. В их задачи входила атака, ликвидация противника и захват всех стратегически важных объектов. Для выполнения остальных задач, к ним было прикреплено еще две группы. Одна состояла из ста членов сообщества и предназначалась для занятия и обороны захваченных объектов, а вторая – из пятидесяти членов, и являла собой, такой своеобразный, строительно-восстановительный батальон, задачи которого были безгранично универсальны.

На всю подготовку, с момента принятия решения о таком развитии событий, ушло двадцать три дня. И вот сегодня, 3-ий, 4-ый и 5-ый со своими отрядами, в полной боевой готовности, с нетерпением ждали начала операции, сигналом для которой, должен был послужить заход солнца, что казалось важным тактическим решением для 3-его и 5-ого. У 4-ого же, тактика была другая, тот ждал за компанию, чтобы их стремительный захват произошел в одно и то же время, для более эффектной картинки в СМИ, шумиха в которых относительно «Детей белого ягуара», уже значительно поутихла, вероятно в связи с тем, что перестали спускать темники, полностью списав их скромное объединение со счетов.

Солнце почти зашло, 3-ий вышел из ягуара и подозвал к себе троих членов, заранее подобранных для первой операции. Никто не стал заморачиваться и каждому члену группы, присвоили числовые значения, начинающиеся с первой цифры их «командира». 3.1, 3.2 и 3.3 подошли и еще раз получили инструкции, следовать за 3-им, прикрывая и зачищая за ним. Из вражеской группировки в живых, решили не оставлять никого. Он подал знак 3.23, который отвечал за связь, о начале операции и ускорился в направлении к противнику.

Достигнув контрольно-пропускного пункта, представлявшего собой перекрытую бетонными блоками двухполосную дорогу, проходившую по мосту, он увидел две застывшие фигуры, сидевшие на табуретах рядом со шлагбаумом. Приблизившись к ним вплотную, он пристально всмотрелся в их усталые лица, выражавшие тоску и скуку, на ходу обнажив свой танто – 45 сантиметровый клинок, заточенный с двух сторон, из отличной японской губчатой стали, который ему подарил 1-ый еще в самом начале их совместных занятий. Не целясь, он ударил первого сзади в шею – область ствола мозга, чувствуя, как клинок легко проходит сквозь кости и перерезает жизненно важные нервные волокна на пополам, резко повернул кисть вправо и выдернул.

Только что, он первый раз в своей жизни убил человеческое существо. Что он почувствовал? Человек, за деньги, без малейшего зазрения совести, пришел убивать особей своего вида, когда-то сделав убийство – своим основным промыслом. Что можно было к такому чувствовать? Возможно, только интерес и любопытство: а был готов сам наемник быть убитым? Вопрос риторический. Естественно! Иначе зачем бы он, по собственной воле пришел воевать?

Еще один удар – второму часовому, в туже область. Раз и все. Отключил. Или выключил? Ничего сложного. Эти двоя, так никогда и не осознают, что с ними произошло. Многие те, кто умирает от какой-то медленнотекущей, смертельной болезни, например – рака, позавидовали бы такой смерти. Как во сне. Без осознания, страха, боли, мучений. Интересно, эти два альфа-самца, часто дарили такое милосердие врагам убиенным ими?

Решив не дожидаться своих помощников, 3-ий уже мчался меж бетонных плит, расположенных в шахматном порядке, для препятствования быстрому передвижению транспорта, по дороге через блокпост. Для транспорта возможно, это и была некая замедляющая преграда, но не для него на сверхскорости и вот, еще четыри фигуры рядом со шлагбаумом с другой стороны блокпоста. У одного из них, на лице застыла мерзкая ухмылка – он получил клинок в шею первым. Троих оставшихся, незамедлительно, постигла та же процедура.

3-ий, не оглядываясь, поплыл в пространстве дальше. Вот и барак, в котором по данным разведки, ютились все остальные вояки. Он дал максимальный импульс, растворив для себя в эфире стену, и уже стоял внутри, перед тремя бойцами, сидящими за столом над мисками с какой-то жратвой. Удар — поворот, удар — поворот, удар — поворот… Интересно, он все делает правильно?

Еще мгновенье, и уже все оставшиеся прошли безболезненную, но наверняка, смертельную процедуру. Прошло чуть более секунды с начала его атаки, и все тридцать пять человек обмякли и свалились, как только 3-ий вышел из ускорения, с желанием воочию оценить свою работу. Он, без военного опыта, в один момент, уложил тридцать пять бывалых альфа-вояк из элитного подразделения. Они ведь заслужили этого? Идеально. У их отряда сегодня точно есть все шансы на удачный поход. Отлично! Замечательно! Только мечтал ли он когда-то, стать такой вот настоящей машиной для убийства? Настоящим орудием возмездия? Нет! Он, с самого детства, мечтал стать врачом и помогать людям, спасая их от смерти. Иронично. Он, никогда никому не желал зла и уж точно, не хотел никого убивать. Непредсказуемая жизнь сама расставила все по своим местам. С другой стороны, не помог ли он только что людям, которые страдали от рук этих бравых вояк? Страдали даже опосредованно, дистанционно. Страдали, от их необузданного желания воевать. Меряться силой. Как животные. Хотя, животные разве являют необоснованную и бессмысленную агрессию? Звери охраняют свою территорию, от наличия которой, во многом зависит их выживание. А эти? Приехали на чужую землю, ради собственной наживы и удовольствия. Зависело их выживание от этого? Естественно нет. Могли ли сии вояки заняться более полезным делом. Например, подкармливая и защищая тех самых животных, которым с каждым годом становилось все меньше места для жизнедеятельности и проведения брачного периода, в котором они, как раз, яростно борются между собой, за место под солнцем с любимой самкой. Не важно… Этим, тридцати пяти бравым представителям прямоходящего разумного вида, солнце, под которым они так и не смогли реализовать себя более достойно, больше не посветит. Если они искали войны, значит искали смерти, а значит и жить им было в тягость. 3-ий, избавил их от тягот, а следовательно, помог и им, совершив свою максимально гуманную эвтаназию.

Рядом оказались его три спутника, сообщив что все чисто. Он одобрительно махнул головой, и распорядился, чтобы те дали сигнал остальным, для сбора в захваченном бараке, а когда все собрались, сделал заявление, из которого следовало, что ни один человек в форме, встретившийся на их пути, не должен оставаться жив. А на их пути, сегодняшней ночью, встретилось таких людей очень и очень много…

Рассвет 3-ий встречал уже в главном административном здании города, с нетерпением дожидаясь явки на свои рабочие места, ничего еще не подозревающих, самых уважаемых и достопочтенных слуг народа, распределителей бюджетов, писателей законов и вершителей судеб. Ему, отчего-то, очень хотелось с ними познакомиться и спросить, как же так, они довели до такого плачевного состояния город и его жителей? Остальные участники ударного отряда, занимались глобальной зачисткой всех людей в форме, которых из-за их пограничного местоположения с зоной конфликта, было здесь много до неприличия. Перед тем, как прибыть в администрацию города, он самолично зачистил один из военных гарнизонов города, состоящий в основном из молодых, совершенно зеленых ребят, вероятно демобилизованных по причине военного конфликта. Было ли ему их жаль? Ведь эти дети даже не понюхали, не то, что пороху, но и самой жизни. Однако, одев на себя военную форму, они выказали свою абсолютную готовность умереть во имя войны. Иначе зачем бы они пополнили собой ряды армии? В этой войне у них не могло быть ни единого, даже мало-мальски личного интереса, не говоря уже о какой-то необходимости. Так в чем, спрашивается, он был не прав и почему ему должно быть их жаль?

Два отряда поддержки, строительный и оборонительный, уже заняли все свои основные позиции, работая единым слаженным организмом, поддерживая, дополняя или взаимозаменяя друг друга при необходимости. Город, со стороны линии разграничения, откуда было решено и начать реконструкцию, подвергался неоднократным обстрелам, из-за чего многие здания находились в довольно плачевном виде. Но даже там, где война не коснулась города, все находилось в удручающем, запущенном состоянии.

3-ий дал максимальный импульс и вернулся в благодать Абсолюта, насладиться его бесстрастным идеалом. Пирамиды, светившиеся в этот раз по-особому ярко, переливались в такт ясным, голубовато-зеленым мерцанием, транслируя между собой, потоки бесконечно мощной энергии. И он, ринулся по течению этих потоков, поглощая их, сливаясь с ними, постигая всю их суть. Его ничтожно мизерный фотон, относительно всего потока, парил сквозь время и пространства, сквозь бесконечную вечность, охватывая всю систему сразу и целиком. Теперь он видел все ясно. Теперь, он видел, как эта бушующая энергия, ткёт тьму и рождает в ней свет; как она, дает начало току самого времени; частичка за частичкой, воспроизводит пространства, строит вселенные, воздвигает миры, заполняя их своей благодатью, насыщая формой… И ОН сейчас, ткал всю эту идеальную бесконечность, в общем потоке бушующего и вездесущего Абсолюта… Идеальную, до тех самых пор, пока поток энергии не принес его в город, который он, но уже в другой роли – мутанта из человеческого вида, захватил, вместе со своими соратниками, несколько часов назад.

Город был поражен десятками тысяч колебаний воздуха, вызванных будильниками всех мастей. Назойливые, вездесущие будильники, которым всякий пытался заткнуть рот, оттягивая магию сна, еще хотя бы на чуть-чуть, хоть бы на лишних пять-десять минуток. Но будильники были непреклонны: словно погонщики кнутами, махали они своими раздражающими звуками и будили город, заставляя сонный народ, набивать собой до отказа общественный транспорт и двигаться к предопределенно-вынужденному месту несения своих повседневных обязанностей, с перерывом лишь на скудный обед, заслуженный выходной, редкий отпуск, с голубой мечтой в конце, о беззаботной пенсии. Те, перед кем нужно было заслуживать выходной просыпались попозже и будильники их звучали не так раздражающе, ведь им не нужно было нюхать смрадную смесь из пота и нечищеных зубов своих соплеменников, расталкивая их тела своим, для завоевания места в транспорте – у них, был личный. Да и завтракали они, как и обедали, куда сытнее, разнообразней и полезнее, на просторных кухнях, оборудованных, чаще всего, в дизайнерском стиле. Жизнь их была конечно, гораздо комфортнее и разнообразней, но время от времени и они задумывались о заслуженном отдыхе, от тех, кто стоял выше них. И так далее. Ничего особенного, стандартная схема социальной иерархии — наглядного проявления внутривидового естественного отбора, где каждый подсознательно мечтал оказаться на вершине пирамиды, на данный момент, расположенной в администрации города, куда 3-ий и решил наконец вернуться из своего бесконечно комфортного, абсолютного ускорения.

Двери распахнулись и вошел 3.10, который сообщил, что все прибывшие на свои рабочие места главы, депутаты и прочие сотрудники, собраны в зале для конференций. Они не были в курсе произошедшей «оккупации» и пришли в крайнее недоумение, как это их, глав, депутатов и прочих сотрудников, чуть ли не силой, сгоняют в какой-то зал, какие-то непонятные люди. Самые главные и депутатные, угрожали привлечь для порядка правоохранительные органы, которые они когда-то, специально создавали для охраны прав и законов, написанных ими же и их предшественниками. Написанными в основном для себя, ну и естественно, немножечко для этих самых органов, в виде относительно достойного заработка, льгот, субсидий и закрытых глаз на, так называемые, нетрудовые доходы. Разочарованию глав и депутатов не было предела, когда они так и не смогли связаться ни с одним из органов, хранивших, до сегодня, порядок, после чего, в сторону тех, полетели не менее страшные угрозы, с обвинениями в халатности и дармоедстве. Связь что-то, сегодня вообще барахлила.

3-ий вошел в зал и занял главное место на трибуне, тем самым, демонстрируя собравшимся, свое превосходство. Демонстрируя, самое что ни наесть, истинное превосходство, подаренное ему самими богами, открывавшими, несколько минут назад, перед ним самые сокровенные тайны бытия, а не то лживое «превосходство», заключавшееся лишь в вымоленных, вылизанных или купленных рангах и регалиях. Но присутствующие, не почувствовали этого истинного превосходства. Они, не были способны, даже на такую мелочь.

Полностью погрязшие в своей вымышленной реальности, сотканной из лживых ценностей, приматы, в роли чиновников, корчились и духарились, кичась своей мнимой значимостью и важными связями, до тех пор, пока он не явил им свой истинный облик миссии. Именно миссии! Разве выбрали бы его боги, подарив ему свое божественное благословение, для другой цели? Видимо поэтому, он и не мог позволить, этим существам, распять себя, так же, как они когда-то распяли его знаменитого предшественника, лишь для того, чтобы украсить его святым ликом свои лоснящиеся от жира тела и шеи.

В мгновенье, он оказался рядом с самым важным и крикливым господином, схватил его за золотую цепь, размером в палец, вульгарно обвивавшую бесформенную шею, нагнул к левой ноге и покорно повел, в лучших традициях кинологии, к кафедре, чувствуя, как стучит по руке крупное золотое распятие с инкрустированными драгоценными камнями на месте гвоздей и тернового венка. В зале наступила гробовая тишина, если не считать поскуливания перемежающееся с похрюкиванием, исходящих от ведомого. Люди были ошеломлены и напуганы таким представлением. Возможно, присутствующие все еще надеялись, что это лишь приглашенный фокусник, которого пригласил кто-то из коллег или столичного начальства, для страшного розыгрыша или устрашения. И все они, когда-то давно, видели розыгрыши со скрытой камерой. Потому что, того, что сейчас происходило, в реальности не бывает и быть не может, тем более с ними.

«Вот только администрация, то ли место, для таких шоу?»

Но это было не шоу, и они в этом убедились, когда незнакомец, бросив на пол их мэра, начал рассказывать о приближающемся конце времен четвертого солнца, стал рассуждать о Боге, говорил о Христе, которому здесь все, якобы, поклонялись. Затем он вспомнил о Божиих заповедях и так называемых, смертных грехах. А потом, объявил себя новым мессией, а точнее его темной стороной, и стал перечислять какие нарушил заповеди мэр, да в каких грехах повяз. Чревоугодие, например, прямо выпирало из рубахи и было заметно даже невооруженным глазом. В сребролюбии, нужно отдать ему должное, мэр замечен не был; он любил, исключительно, валюту, золото и бриллианты. От гнева и угроз, даже потрескались сосуды в глазах, заполнив белок левого глаза кровью. Тщеславия и гордыни было не занимать. Казалось бы, где среди такой греховной роскоши окажется место для печали и уныния?

— А то, что не удалось сему господину, на прошлой неделе, затащить в койку новоприбывшую, молодую практикантку, думаете не печалило вашего мэра? – смаковал 3-ий свой триумф, укрепляя иерархический статус, уже открыто, глумясь над старым, жадным, похотливым хряком. – А в прошлом месяце… Помнишь? Не удалось ему совершить рейдерский захват того небольшого заводика в пригороде. Думаете, не вызывало это в нем уныния?

Затем 3-ий, извинился перед присутствующими за то, что не был силен в иудейско-христианских догматах, а потому, мог ошибаться относительно количества или качества грехов. Но никто из присутствующих, поправлять его не стал, толи от незнания, толи от страха. Тогда он перешел к заповедям, выделив из них, всего две: не кради и не убий. Они ведь и так, потратили слишком много драгоценного времени, на бессмысленные демагогию и церемонии.

Мэр, вероятно, собравшись с силами начал кричать и оправдываться, пытаясь во всю включать свое политическое красноречие. Не угрожал уже, и то хорошо.

Давил глава города, уверовав видимо, в святые речи незнакомца, на то, что нет безгрешных и он, готов покаяться прямо здесь и сейчас. Утверждал, что он никогда никого не убивал и, что его, выбрал народ. Тогда незнакомец рассказал, как самолично лишил жизни целый гарнизон, состоящий в основном из восемнадцати-, девятнадцатилетних детей, одетых в форму, объяснив, что их кровь, на руках всех здесь присутствующих. Ведь это они, загнали детей в казармы, чтобы те, ценой собственной жизни, защищали их ценности, наращивали их капиталы и дарили им власть, для удержания которой, они и развязали эту войну. На их руках кровь, всех тех, кто погиб от войны. Поэтому, все они виновны.

А то, что большинство из них, выбрал народ, они были правы. Нищий, голодающий народ, который на своих горбах тащил всю эту, без утали алчную, лживую, хитрую, а от того, непосильно тяжелую ношу. Обозленный народ, давящийся в общественном транспорте по утрам и вечерам, пока они, эти бесполезные управленцы, загнавшие сей город, как и страну в целом, в полный упадок и разруху, наслаждаются комфортными поездками в автомобилях элитных марок, прогревая бесполезные золотые кресты, своими мозолистыми пузами, уставшими от деликатесов.

— Как скажите господа! Народ вас выбрал. Народу на ответ, мы вас и отдадим, прикрепив к каждому список из ваших маленьких тайн, слабостей и грешков.

От последнего предложения прокатилась волна негодования. Где это видано, чтобы рвань господ судила? Да и вообще, все здесь оставшиеся, помимо мэра, были честными, бескорыстными альтруистами, пришедшими в политику и на руководящие должности, исключительно ради блага своего народа. Рожи у них такие, потому что от голода пухнут. А вот почему блага не доходят до народа, нужно было интересоваться там пониже, так сказать, на местах. На крайний случай на верху, в столице. Потому что здесь, все делали хорошо и правильно.

— Ну раз так все хорошо у вас и перед народом вы держать ответ отказываетесь, я, как самопровозглашённый император этого города, признаю вас непригодными для управления и административной работы. Подозреваю, что львиная часть из вас, находилась не на своих местах, по ошибке или по протекции. Да и важно ли это уже? Сегодня, наступила новая эпоха. И вы, господа, стали ее свидетелями. Поздравляю и увольняю вас. И кстати, объявляю вам полную люстрацию. А теперь, так как суды по объективным причинам выполнять свои функции не в состоянии, я рискну, взять это на себя. Обвиняю всех вас, в преступлении против человечества, что заслуживает, по новому закону, немедленной смертной казни, которую я, самолично и приведу в исполнение, так как исполнительные органы, так же не функционируют.

Демонстративно обнажив свой японский нож, 3-ий ускорился и каждому из сидящих в зале стал наносить удары или перерезал глотки с таки расчетом, чтобы те, успели осознать, все с ними происходящее. После, вернулся на место за кафедрой и стал с нескрываемым наслаждением наблюдать за целым залом людей, бьющимся в агонии, с пузырящимися от крови шеями, после того как та переставала бить фонтаном. Ему не было их жаль. Он ликовал, уверенный, что эти то, уж точно получили по заслугам.

Находившиеся с ним в зале собраться, не все разделили удовольствие от увиденного, даже выказав сомнение в подобных методах лишения жизни. Но ни один из них, не выступил против лишения жизни людей, в принципе. Наверное, только в добрых сказках присутствовали ведомства, защищающие более слабых и обездоленных. В реальной жизни, видимо, ни один волк, никогда бы не выступил в защиту овцы.

Обсудив с соратниками способы безболезненной и быстрой кончины, 3-ий попросил их сообщить всему городу об оккупации, объявить, о совершенной казни всей правящей верхушки и их хранителей прав, с детальным разъяснением, по каким причинам, тех казнили. Далее, требовалось сообщить, что все действующие до ныне институты упраздняются. Работать было больше не обязательно, так как ценность государственной валюты, как и любой валюты вообще, вскоре обесценится. Все учебные заведения, тюрьмы и прочие принудительные заведения закрывались, на неопределенное время. Любые законы отменялись, кроме единого неписанного закона: запрещено совершать преступление против человечества. Что сюда входило не расшифровывалось, за исключением одной сноски: «Вред можно приносить исключительно своей собственной жизни и здоровью, не вредя при этом, более ни одному из себе подобных».

Всем, кому по каким-то причинам не нравилась новая власть, порядки или прочие явления в этом городе, предлагалось его покинуть, с материальной помощью при выезде в пять средних заработных плат, при условии, что эти личности, не были замечены в преступлениях против человечества. Все же, кто принимал какое-либо участие в боевых действиях, будут, безоговорочно, утилизированы.

К вечеру, уже все мировые СМИ трубили о захвате террористами из братства «Детей белого ягуара» мирных территорий, кровожадных казнях и прочих чудесах античеловеческой деятельности. Противопоставить им, помимо горы трупов, и правда было пока нечего. В двух других захваченных территориях, дела обстояли ничуть не лучше, хотя и со своими особенностями.

Прибыла 6-ая, и они записали ролик, в котором 3-ий подробно рассказал о грядущих изменениях, о причинах оккупации территорий, о том, из-за чего пришлось совершать казни, и о том, как СМИ реагируют на ситуацию только в нужный им момент. В подтверждение своих слов, они опубликовали для общего доступа документы, в которых открывались множественные схемы махинаций местного правительства, методички по идеологическому воспитанию общества с целью взращивания настроений, поддерживающих конфликт, а также, интересные отчеты, где говорилось, что каждый день, в конфликте, с их стороны гибло минимум по десять человек. По нехитрым подсчетам, за более чем два года продолжения конфликта, это выходило гораздо больше смертей, нежели убили они, при захвате и последующей зачистке города. Но средства массовой информации почему-то упорно молчали об этом, видимо считая братоубийственную войну, выгодную закулисным финансовым воротилам, а по совместительству владельцам всех информационных пространств, святой и правильной. Но только лишь были нарушены интересы этих таинственных «кукловодов», как СМИ, тут же обратили внимание на все ужасы, происходящие в этих землях. В конце видео, они пообещали вести прямые трансляции относительно своих дальнейших действий и решений, дабы все остальное человечество, могло принимать информацию на прямую, а не через призму финансово зависимых средств информации. И призвали жителей города, считающих себя компетентными и готовыми к заниманию освободившихся управленческих должностей, на безвозмездной основе, обратиться в администрацию для собеседования.

После публикации видео и компрометирующих документов, с ним связался человек, представившийся представителем заинтересованных лиц и предложил сотрудничество, для деталей обсуждения которого, обещал прибыть в течении часа на личном вертолете. И он не обманул, через пятьдесят восемь минут доложили о его прибытии. На встрече, «представитель» лестно восхищался подготовкой и организацией их структуры, уверяя, что такого профессионализма и слаженности он еще не встречал; утверждал, что если бы его работодатели знали об особенностях и специфике их сообщества, то никогда бы не допустили таких поспешных решений, приведших к необдуманным шагам и их последствиям; винил во многом их официального лидера – старика, убеждая, что с 3-им они точно бы договорились; сулил, как ему казалось, идеальные условия сотрудничества, а бонусом – золотые горы. Но после того, как представителю был разъяснен реальный расклад положения вещей, расписано в красках ближайшее будущее всего человечества и заявлено, что их общество, явило себя еще довольно скромно, с намеком на то, что, если все захваченные территории не оставят в покое, они явят себя миру на полную, и тогда уже, никакие «представители», со своими «заинтересованными работодателями», не смогут ничего сулить и предлагать, а после, отвели в конференц-зал, чтобы представитель мог самолично оценить масштаб трагедии и удостовериться в серьезности намерений «Детей белого ягуара», тот схватился с места и стараясь не утратить лица, поспешно ретировался.

После отъезда «представителя», средства всей доступной связи, просто не умолкали. Звонили, требуя, угрожая, предлагая, умоляя и выпрашивая, все кому не лень. Ближе к утру умолкли.

Доложили, что за прошедшую ночь были ликвидированы более ста горожан и один диверсионный отряд. В общем, жизнь бешено забурлила, безжалостно наматывая на себя и перемалывая все время 3-его. Он не спал уже двое суток, но и потребности к этому никакой пока не испытывал.

Выяснилось, что за прошедшую ночь, некоторые люди, видимо, восприняв происходящее не совсем верно, под воздействием различных психотропных веществ, по большей части алкоголя, чинили действия, направленные против человечества, за что и поплатились жизнью. А за наступивший, после этой ночи, день, были выключены из жизни еще более ста горожан, за различные преступления против человечества, львиная доля которых, пришлась на игнорирования правил движения.

Люди вообще были склонны выдумывать порядки, правила, законы, а потом очень хотели, чтобы все окружающие, соблюдали эти порядки, правила, законы. А еще, эти самые люди, сами очень любили нарушать те самые порядки, правила, законы. И еще, люди очень не любили, когда порядки, правила, законы нарушают все те, кто их окружают. 3-ий обхватил руками голову. Каждое посещение города-организма открывало перед ним невероятные тайны бытия, погружая в самые глубины алгоритмов миропорядка. Но каждое посещение оккупированного ими города, как и взаимодействие с человеческим обществом, вызывало в нем не менее чем когнитивный диссонанс, рождая глубоко бездонную печаль, отчаяние, безнадежность, а от того и агрессию, вызываемую от неприязни к человеческому виду.

Как бы там ни было, политика 3-его пока что, была прямо противоположной от той, ради которой, затевалось все это. Ведь до сих пор, он был уверен, что дело не в человечестве как таковом, все дело в условиях, в которых они вынуждены были существовать все это время. Если обеспечить благоприятные условия, то все будет хорошо, следовательно, не будет нуждаться в устранении. Поэтому, им нужно завязывать с ликвидацией людей по любому поводу. Нужно работать, подыскивая оптимальные пути с идеальным выходом, в котором все останутся довольны. Ведь он, просто обязан выстроить идеальное общество, которое послужит примером для остальных, а их сообщество избавит от необходимости исполнять пророчество, в котором, по итогу, выживут лишь дети белого ягуара. Другими словами, в его цели теперь входило, всех живущих на Земле, сделать себе подобными.

3-ий призвал к себе помощников, которые доложили, что люди неохотно идут на контакт и не спешат выдвигать свои кандидатуры на посты в новом правительстве. Это было естественно, учитывая трагический исход их предшественников. Тогда, он пригласил к себе 6-ую, с которой они записали новое обращение, в котором 3-ий пообещал больше не лишать людей жизни, а совместно искать пути, для оптимального выхода из сложившейся ситуации, расписав, как ему казалось, все плюсы такого сотрудничества.

И на следующее утро пришло около тысячи кандидатов, отбором которых, в новое правительство, занялся лично 3-ий. Большинство из них сразу же самоотсеивалось после того, как они узнавали, что никакого вознаграждения за свою деятельность иметь не будут. Им предлагалось работать на благо своего общества, а работать за вознаграждение, и 3-ий был абсолютно в этом уверен, продуктивно и честно невозможно, так как мотивация у людей в таком случае становиться довольно сомнительная. Он вообще не мог понять, как можно лечить, учить, ремонтировать, строить, судить, защищать, а тем более править, за вознаграждение? Если ты делаешь что-то не по призванию, так сказать, не от чистого сердца, а ради того, чтобы тебя наградили и похвалили, не будешь ли ты все свои силы направлять исключительно на личное обогащение, превращая предмет любой своей деятельности, в орудие для удовлетворения собственного эго?

Однако, те кто соглашался служить остальному человечеству, верой и правдой исключительно на почве собственных убеждений и рвений, оказывались абсолютно не адекватными личностями, будучи скорее опасными для общества, чем полезными. Эти господа, в большинстве своем, не добившиеся по каким либо обстоятельствам ничего в своей жизни, от того видимо знатно обозлившиеся на нее, были уверены, что во всем виноваты все их окружающие, а потому, всем этим окружающим нужно просто навязать свои правила существования, подавив при этом любые их собственные проявления, лишь после чего только, наступит порядок и все наладится.

К концу четвертого часа поисков удалось найти лишь трех кандидатов, которые обладали необходимым опытом, знанием и качествами, среди которых оказались банкир, фермер и бывший руководитель учебного заведения. Они были готовы работать безвозмездно, уверовав в светлое будущее, но до сих пор, сомневающихся в том, что человеческое большинство, способно будет благополучно существовать в этом самом светлом будущем. Себя же они считали довольно лабильными особями, способными меняться и приспосабливаться, готовыми верно служить новому виду сверхлюдей, а если нужно, даже выслуживаться. От безвыходности, 3-ий доверил все остальные организационные вопросы этой тройке, в красках расписав свое виденье нового общества и, отстранившись, стал ждать результат.

Через неделю 3-ий разобрался почти во всем устройстве современного общества, которое являло собой, умирающий от паразитов организм. Модель эта была распространена не конкретно в захваченных ими территориях. Она уверено царила на всей планете, не зависимо от расы, веры, формы правления или благосостояния. Фундаментом для существования современного общества была вера, на которой было построено, далеко не самым хитрым способом, уже все остальное.

В древние времена, люди пересказывали своим детям, как боги дарили им огонь, новый день, дождь, урожай и даже загробный мир. Но потом, Бог, видимо осознавший, что можно брать, не давая ничего взамен, подарил людям «Веру». Веру в себя, как Бога. И эта вера стала вполне самодостаточна, как основной движущий фактор. А кто уже будет стоять за звукосочетанием «Бог», было не так и важно.

На сегодняшний день богом стало все. Люди не задавали вопросов, они просто верили. Верили в Христа. Верили в дьявола. Верили в церковь. В государство. В королей и президентов. В демократию, капитализм, коммунизм и, тем более, фашизм. В то, что чистить зубы два раза в день полезно. Верили в деньги. В банки. В войну. Люди верили даже в правду. Они не задавали вопросов, они просто верили в налоги. Верили в то, что исследования Космоса гораздо полезнее, строительства доступного жилья. Верили, что льды таят, угрожая глобальной катастрофой. Верили в науку. В научные теории. И больше всего верили в счастье и благополучие, которое вот-вот наступит. Люди даже, верили в то, что они, за что-то отвечают и на что-то влияют в своей жизни.

А тем временем, существовало очень маленькое, но очень закрытое и могущественное сообщество. Сообщество древнее, отличающееся от всех остальных сообществ и объединений лишь тем, что оно, ни во что не верило. Оно просто знало и выполняло возложенные на него их предками функции. Функции управленцев. Возможно, лишь благодаря их грамотному руководству, человечество и добралось в целости и сохранности как вид, до нашего времени. Человечество, выстроенное по древнему и верному принципу пирамиды, в основании которой была «Вера», на вершине – «Желание», а все остальное место занимал – «Страх». Вера в ценности и страх их потерять, давали над «человеком разумным» невероятную власть.

Схема, существовавшая десятки веков, сегодня оказалась под угрозой. И только лишь потому, что она не устраивала 3-его? Нет, эта схема в целом не устраивала еще одно, очень молодое, но набирающее силу, и так же лишенное «Веры» сообщество «Детей белого ягуара». Сообщество, которое взрастили сами боги. Но боги не простые, а те – старой закалки, которые привыкли давать что-то существенное и полезное взамен. Они привыкли давать то, что послужит развитию, благоприятному и взаимовыгодному симбиозу, а не просто, слепую веру в себя.

Была еще одна весомая причина, для разрушения устоявшейся столетиями схемы. Она требовала перезагрузки. Перезагрузки глобальной. Количество людей уже давно перевалило за все допустимые пределы. На одну производительную человеческую особь, приходилось неподъемное количество человеческих паразитов, в виде посредников, чиновников, обслуги и прочей нечисти. Каждый производитель, тащил на себе целую свору посредников, которые, естественным образом для паразитов, жирели, оставляя самого производителя в удручающе плачевном состоянии, в виду чего, с каждым годом, производителей становилось все меньше и меньше, а посредников – все больше и больше. Естественно, что каждый хотел жить как можно лучше, ничего при это не делая. Те, кто все еще делали, видели эту закономерность, теряя всякую охоту и мотивацию.

Вся эта схема, держалась сейчас исключительно на слепой, иллюзорной вере общества и, конечно же, на махинационных манипуляциях тех, кто хотел пролонгировать ее гибель, выжав все, что можно, до последней капли, а там, хоть потоп. Потоп – как один из действенных, эффективных способов перезагрузки. Катаклизмы, война, пандемия? Что на этот раз станет причиной глобальных перемен? Или кто?

До сих пор, 3-ий, в должной мере, постигший сокровенные тайны бытия и законы мироздания, так и не понимал до конца, своего предназначения во всем этом происходящем. Сами боги подарили ему сокровенный, неподражаемый дар, наделяющий его невероятной силой, но они, не спешили раскрывать перед ним свои карты. А что, если он и есть тот фактор, с помощью которого систему перезагрузят? Что, если на его плечи водрузят уничтожение всего не мутировавшего, а следовательно, бесполезного для будущего, человечества? Вполне может быть так, что вся компания затеянная 3-им по спасению людского рода, ничто иное, как естественный процесс осознания им того факта, что все это общество, подобно динозаврам, отжило свое и не заслуживает будущего.

Время, с момента захвата городов, шло очень быстро. Сообщество детей белого ягуара, понимая, как важно продемонстрировать остальному обществу свое миролюбие и добродетель в плодах своей деятельности, приложило максимум усилий, по созданию наиболее благоприятных условий для жизни. Не взирая на массивную атаку агрессивной пропаганды из вне, это имело эффект и за последний месяц, в горд которым управлял 3-ий, переехало более десяти тысяч человек, которым местный образ жизни, был куда приемлемее прежнего.

Были и негативные моменты, связанные скорее, с отсутствием опыта в построении нового общества, из-за чего, новое правительство, все время пыталось позаимствовать старые схемы существования общества, что тщательно отслеживалось и по возможности пресекалось 3-им. Видимо, по причине этих разногласий, в один из дней, возникла массовая протестная демонстрация, состоящая из, якобы, недовольных политикой сообщества «Детей белого ягуара» и их ставленниками. Собравшиеся требовали возвращения демократических ценностей, во главе которых, была ценность, в виде свободных выборов.

Когда 3-ий решил разобраться в сложившейся ситуации, оказалось, что собравшихся демонстрантов тщательно организовали и заранее подготовили, естественно, с целью саботажа и дискриминации их сообщества. Выйдя на встречу недовольным массам, он попытался объяснить, что выборы, которые они требуют, есть ничто иное как иллюзия.

— Сейчас вы похожи на стадо овец, требующих возможность выбирать собак, помогающих пастуху, вас загонять в стойла. Но вы ошиблись. В этом городе больше нет пастухов. Я, самодостаточное и полноценное существо, способное стопроцентно обеспечить себя всем необходимым самостоятельно. Я, не нуждаюсь в вашей шерсти. Нам не нужны рабы. Мы нуждаемся в соратниках! – далее, 3-ий смиренно призвал к отказу от любых иллюзий и заверил, что никакого выбора на самом деле смертным не предоставлено, в виду чего, им придется с этим смирится, найдя способ, ужиться с этой мыслью. – В нашем городе, где мы пытаемся выстроить новое, идеальное во всех смыслах и явлениях сообщество, нет места слепой вере, манипуляциям и предрассудкам. Наше сообщество стремиться к абсолютному просвещению и не желает терпеть глупость. Вы же, господа собравшиеся, своим собранием, поддавшись на внушения, являете свою глупость, с полным нежелание развиваться и меняться. Единственное, что я могу предложить в этой ситуации, это покинуть наш город.

Вернувшись в свой кабинет, 3-ий был оченень разочарован случившимся. У этого вида, без изменений на генетическом уровне, будущего нет. Они были слишком разными, чтобы ужиться вместе…

Дверь в кабинет распахнулась и в нее ворвалась 6-ая, с новостями, которые полностью подтвердили мысли 3-его. Оказалось, что саботажные демонстрации прошли во всех захваченных ими городах. Вот только 4-ый, не выдержал и, ни с кем ничего не обсуждая, уничтожил, на подконтрольной ему территории, всех людей, после чего, захватил большую часть соседствующего с ними государства.

— Возможно 4-ый поступил сейчас так, как нужно было поступать с самого начала? Есть ли смысл тратить свои силы и время, в тщетных попытках вылепить что-то достойное из этой массы дерьма, поддающейся любым дрессировкам и манипуляциям, погрязшей в алчности, подлости и интригах? Как же я был наивен относительно данного вида… Я прожил среди людей тридцать три года и был слеп. Они, не способные измениться, за тысячи лет своего существования, по моему мнению, должны были измениться за месяц? За год? Из-за меня, мы попали в сложившуюся ситуацию: либо мы, либо они. И времени у нес не более чем до вечера, пока весь остальной мир не осознает, что произошло. Пути назад нет. Нет больше времени на раздумья. А ведь, с другой то стороны, в наш город прибыло немало людей без мутации, уставших от самих себя, готовых жить другой жизнью. Они стараются, и у них, вроде как, все получается. И таких людей в мире, еще бесчисленное множество. А времени нет. И выхода, похоже, тоже.

Приглашенное и поставленное в известность всего произошедшего правительство, мгновенно предложило выход – пуститься в политические игры, правила и сценарий которых, они вмиг сейчас накидают. Главная задача, это публично обособиться от всего остального террористического сообщества «Детей белого ягуара». Объявив свою независимость, 3-ий должен был бы осудить всякие действия со стороны сообщества, заключить пару выгодных договоров с истинными власть имущими и далее, тихо мирно, совершенно беспрепятственно, развивать и выстраивать свое идеальное общество будущего. Выслушав все предложения и пожелания, 3-ий взял время все как следует обдумать и остался с 6-ой наедине.

Из всей риторики правительства, сформированного под чутким руководством 3-его, для построения идеального общества будущего, становилось понятным, что не под таким уж и чутким руководством, оно находилось. Произошедшее на территориях 4-го сегодня ночью, не было такой уж неожиданностью для «реформаторов». Да и план, относительно политических игр, созрел у них удивительно быстро. Становилось очевидным, что люди переиграли высокоразвитого мутанта, наделенного невероятной силой и знаниями, самими богами. Вот так, с невероятной легкостью, «примитивные люди» обыграли их сообщество по всем направлениям.

Отправив 6-ую в их подземное убежище, для консультаций со стариком и остальными главами, 3-ий снова созвал правительство и предложил им организовать на завтра прием граждан, в котором те смогут высказать все свои претензии и пожелания к правительству их небольшой республики, который он лично и проведет. Параллельно, он будет интересоваться у населения, относительно их отношением к «Детям белого ягуара», а в конце, якобы опираясь на волю народа, он и откажется от всякого сотрудничества с сообществом, признав их опасной террористической организацией.

Время неумолимо работало против них, а затея с завтрашним приемом, была единственным способом его потянуть. Сейчас, все сложившаяся ситуация грузом ложилась на плечи 3-его, так как, именно он был инициатором захвата территорий, с целью последующей демонстрации превосходства на базе уверенных знаний, как дальше всем будет хорошо, а следовательно, теперь его задачей было, все это максимально выгодно для всех решить. Ведь, чтобы бы не случилось в дальнейшем, в результате неотвратимого конфликта, с его сообществом и теми людьми, которые поверив ему, бросили все и пришли жить новой жизнью в его город, ответственность будет только на нем. Как же он так ошибся?

Гордыня — страшный грех. А все случившиеся, прямо под его носом, было результатом гордыни и самоуверенности 3-го. Вместо того, чтобы исполнять свои обязанности руководителя, он наслаждался пребыванием в своих «гиперимпульсах». А ради чего? Вся информация, которую он оттуда вынес, не дала ему никаких преимуществ.

В кабинет вошел помощник и сообщил, что 4-ый уже полностью захватил соседнее с ним государство. С помощью 6-ой, они транслируют прямо онлайн массовый геноцид, который теперь там проводят. Трупов уже столько, что никаких сил, заниматься их утилизацией, у 4-ого уже не хватало, учитывая, что большая часть его отряда, занималась оборонной от уже направленных туда коалиционных миротворческих войск. Все средства массовой информации, не умолкая, на перебой, освещали военные действия, ставшие главной новостью. Конфликт разгорался с бешенной скоростью и погасить его теперь не было никакой возможности.

Что там делала 6-ая? Она же, совсем недавно, была здесь…

На примере 4-ого вырисовывалась еще одна существенная проблема. Если они, даже всем сообществом, пойдут сейчас в активное наступление, без какого-либо плана и подготовки, против людей, им банально, не хватит никаких ресурсов. Для такого грандиозного мероприятия, помимо ресурсов, нужно было гораздо больше подготовленных членов сообщества, чем имелось на данный момент.

— Ах, как же они были правы, когда предлагали отсидеться в своих тайниках и тщательно ко всему подготовиться… Обдумать! Ах ты ж… – За долгое время, не совладав с эмоциями, заорал в голос 3-ий. Он явно не был готов к такой резкой смене декораций.

Подскочив на ноги, он нервно забегал по кабинету, из одного угла в другой. Как же там оказалась 6-ая? Что теперь делать? Почему все так резко повернулось против них?

Так, стоп!

3-ий сел, глубоко вздохнул и постарался успокоиться. Какая первостепенная задача, перед ним теперь стояла? Паника, в данной ситуации, точно не поможет. Нужен исключительно трезвый, холодный расчет, во избежание совершения дальнейших роковых ошибок, так безответственно, более чем с полна, им уже допущенных.

Сегодня настал тот день, когда существующей мировой системе, при любом раскладе пришел конец. И ТЕ, кто так тщательно спланировал всю операцию, постараются из этого конца, выжать максимальную выгоду. Обращаясь к истории, не трудно предположить, что у ТЕХ в этом смысле громадный опыт и, кто-кто, а они-то уж точно умеют со всех конфликтов, трагедий и катаклизмов, извлечь для себя максимальную выгоду. Вон как ловко им удалось стравить людей с детьми белого ягуара. И именно 3-ий подыграл, будто слепой котенок, этим самым ТЕМ, максимально выгодно. Теперь же, работой над ошибками и задачей номер один, было не дать им, стать победителями.

3-ий мог путешествовать в космическом пространстве и во времени, но он по-прежнему ничего не знал о расположении ТЕХ – таинственных кукловодов, которые так грамотно и ловко вершили судьбы, уже который век подряд. А потому, единственной возможностью вырвать человечество из цепких лап закулисных «диктаторов», для того, чтобы не просто перезапустить существующую схему, а пойти по новому, благодатному пути развития, это выяснить месторасположение «стервятника» и отрубить его голову. Единственная возможность, отследить их, это согласиться пойти на предложения своего правительства и сыграть, с «истинно власть имущими», в их политические игры. Когда они ему поверят, он настоятельно потребует встречи с ними лично и тогда уж, они ему точно не откажут, ибо то, что он им предложит, потребует исключительно их личного внимания.

Задачей же номер два, становилось ясное понимание возможности сосуществования не мутировавшего человечества и детей белого ягуара, в дальнейшем взаимовыгодном развитии. Сегодняшние события, очень сильно, пошатнули вероятность такого взаимодействия. Видимо, в будущем место останется только для тех, кто по счастливому стечению обстоятельств, приобрел мутацию белого ягуара.

А такая ли уж она была случайная? Ведь за все время, он так и не поинтересовался тонкостями вопроса. Что послужило тем фактором, по которому одни человеческие особи подверглись мутации, а другие нет. Сейчас бы проконсультироваться со стариком. Но встречи на кануне таких глобальных перемен будут неуместны. Тем более, что старик, как глава их сообщества был личностью весьма неоднозначной и таинственной. И львиная доля, как решений, так и действий 3-его, как не крутить, а были в той или иной мере с подачи старца.

Игла сомнений и недоверия пронзила сердце 3-его, а волосы от последних мыслей зашевелились, вставая дыбом. Как можно было быть таким наивным и доверчивым все это время? Игла, безжалостно проткнувшая его сердце, быстро обрастала, слой за слоем, сталью, и становилась – толстым параноидальным стержнем, в один миг превращающим его, в одинокого волка.

Как же все не вовремя, накатывает одно за другим, собираясь в громадный снежный ком, который если сейчас не остановить – он расплющит.

3-ий дал максимальный импульс и оказался среди уже привычных «пирамид-нейронов», которые в этот раз, просто бурлили энергией, которая, казалось, сочилась и выливалась через край. Цвет энергии, в этот раз, был какого-то неестественного, грязно-серого цвета, с едва различимым розоватым свечением. Будто небо перед бурей. Он нырнул в эту муть и помчался в поисках ответов, способных обеспечить его победу. Но все, было тщетно. Его безрезультатно носило в вихре энергетических потоков, которые совершенно не получалось направлять в нужные русла. Неужели и здесь, все сломалось? Все, будто перенастроилось против него, против всей его сущности.

Из прежнего, осталось одно – ему было здесь необычайно комфортно, спокойно, даже хорошо. Система не пыталась его отторгнуть, скорее наоборот – поглотить в себя и больше не выпускать отсюда. Не выпускать, в ту абсурдную, иллюзорную реальность, в которую он зачем-то, постоянно рвался.

Вдруг, все остановилось и исчезло. Остался только он, в своем привычном, человеческом облике, находясь, не где-то и не в чем-то, а как-то, посреди ничего, которое лишь постепенно, стало обрастать живописными текстурами. С одной стороны, проросли высокие горы, густо усыпанные снегом; с другой, противоположной, рассыпались тонны песка; с третьей – разрастался густой лес, настолько сочный своей зеленью, что во рту, выделилась голодная слюна, не смотря на то, что он не был травоядным; а с четвертой стороны, расстилалась широкая степь, покрытая пожелтевшей, сухой травой. Над головой, парашютом раскрывалось умиротворяющее бирюзовое небо, с которого, раскатистым эхом, полилась музыка прибоя. Оглядевшись по сторонам, он увидел, как со всех сторон, разливался голубой океан, ласково поглаживающий, своими смиренными волнами, все четыре стороны. А посредине всего этого насыщенного буйства живых красок природы, был маленький клочок черной земли, где и стоял 3-ий, который, и был-то, уже совсем не третьим, не первым и, даже, не последним. Он, как и все здесь, просто был. Был, такой же яркой и насыщенной текстурой ни в чем.

Стоя и глядя, то по сторонам, то себе под ноги, на черную землю, он, будто, оказался на сцене театра, где его осветили ярким светом софита. Рефлекторно обратив свой взор к источнику света, он ослепил глаза, из-за чего, на время, полностью утратил ориентацию в ситуации и пространстве. Когда зрение к нему вернулось, он увидел, спускающегося к нему ангела, разглядеть которого, за яркими лучами, удавалось только благодаря его громадным белым крыльям, которые нахлухо заслоняли собою поток идущего света. Ангел спустился достаточно близко, чтобы стало понятно: слепящий свет исходит, придавая его лику божественной святости, от его нимба над головой; а подсвечивающий его мощное туловище, закованное в золотые доспехи, и нижнюю часть лица длинный, огненный меч, зажатый в правой руке, придавал его образу некую таинственность и зловещесть.

Ангел опустился рядом с ним на черный клочок земли и одарил своей божественной улыбкой, от которой, снаружи и внутри, растекалось свечение, не меньшее, чем от нимба. Лицо Ангела, небрежно засыпанное роскошными волосами неопределенного цвета, было идеально настолько, что, поражая своей красотой, влюбляло в себя. Ангел, не будучи ни мужчиной, ни женщиной, также с легкостью, влюбил бы в себя любого или любую, сразив на повал, своим неестественным благолепием. Дав собой вдоволь насладиться, Ангел протянул свободную от меча руку.

Он стоял и испытывал блаженство рядом с этим существом. Не было ни страха, ни опасений. Была лишь блажь и полное доверие. Поэтому, как только ему протянули руку, он, тут же, протянул свою в ответ. Ангел крепко сжал его руку и пристально посмотрев в глаза, будто проникнув в душу, ударил ногой о землю и та, молниеносно провалилась под ними.

Они стремительно летели сквозь планету, пласт за пластом, пока не упали в воду, сквозь слой которой, едва пробивался солнечный свет. Ангел отпустил руку и начал совершать простые пассы, сделав такое наивное детское выражение лица, что это, ну никак, не могло не умилять. Вода закружилась водоворотом и стала как будто густеть, наполняясь плотным содержимым. Ангел продолжал, играясь, творить, до тех пор, пока вокруг них, не закружилось вереница, отчетливо различимых, золотистых нитей. Только тогда, Ангел обрадовался, наивно и чисто, как дитя, развел руки в стороны, призывая своего спутника восхититься новым творением.

Дальше, так же чисто и наивно, по-детски, улыбаясь, Ангел защелкал пальцами, с под которых вырывались пузырьки, обрамляющие золотые нити, после чего те, словно в сказке, начинали жить своей жизнью, пускаясь в причудливый хоровод, вокруг них. Пузырьки, кружась, стали сжиматься, перетягиваться по средине, распадаться, снова раздуваясь. Ангел, наблюдая за созданным хороводом, звонко смеялся и хлопал в ладоши. А пузырьки, все кружились, делая свое дело – увеличиваясь в бесконечной геометрической прогрессии, до тех пор, пока помимо пузырьков, стало не видно, не то, что солнечного света, пробивавшегося сквозь толщу воды, до того, а и самой воды. Лицо Ангела, освещенное нимбом, стало скучным, а затем мрачным и расстроенным, как у ребенка, собравшегося расплакаться из-за отобранной игрушки.

Резкий взмах огненного меча, выхваченного из ножен, разрубил плотный шар пузырьков. Еще взмах. И еще. Еще. Лицо Ангела становилось жестоким и злым, а взмахи меча, становившиеся с каждым разом резче и тяжелее, продолжались, пока вокруг них, не начали летать единичные золотые нити. Тогда Ангел сосредоточился и стал щелкать пальцами по-разному на каждой из рук так, что с одной руки получались те же пузырьки, с другой же – продолговатые цилиндрики, вбиравшие в себя золотую нить, больше становились похожи на палочки. И опять на лице детская, наивная радость. Снова хоровод, снова деление.

Ангел посмотрел на своего спутника, который в свою очередь, поспешил дать понять, что понял фокусы с мечом, выхватил каждой рукой из хоровода по палочке и пузырьку, сжал их в ладонь и будто бы растер, выбросив получившуюся «пыль» в хоровод. Хоровод стал редеть, до такой степени, что стало видно, как палочки и пузырьки кружатся в своих «стаях», образуя два правильных кольца. Ангел захлопал в ладоши, выхватил из ножен огненный меч и рассек им кружащуюся массу. Образовавшаяся брешь тут же заполнилась, но дальше расти не стала. Еще взмах. Та же история. Еще. Заполнившаяся брешь была уже не так однородна, в «стае» с пузырьками, закрутились палочки.

Ангел подал руку своему спутнику и тот, подав руку в ответ, увидел, как палочки и пузырьки, будто бы протянули друг другу свои «щупальца» и через мгновенья, многообразие форм, окружившее их плотным шаром, поражало глаз. Ангел всунул руки в эту массу и начал, копируя жесты скульптора, лепить. Вскоре, вокруг них закружились причудливые существа, собранные из разных форм. Такие разные по одиночке, вместе, благодаря трудолюбивому, слаженному взаимодействию, они рождали бесконечное разнообразие ЖИЗНИ! Быстрые, медленные, крепкие и хрупкие, мчались в хороводе среди своих прародителей, зазывали их в свои ряды, так становясь все больше, сложнее, ловчее, проворнее, а потому – жаднее. Но сколько бы сложные организмы не рекрутировали единичных форм в свои многоклеточные ряды, те всегда стремились к одинаковому, первоначальному количеству, чему способствовала та, растертая в ладонях Ангела, живая «пыль».

Когда Ангелу надоедало смотреть за медленно развивающимися многоклеточными гигантами, он добавлял единичных форм, просто выхватывая старые формы и растирая их в пыль, после чего, большие организмы поглощая новые клетки, становились все больше и все сложнее. Когда существа заполнили собою весь океан, Ангел щелкнул пальцами и все, закружилось вокруг с бешеной скоростью, а они, стали возноситься над всем этим многообразием, пока не достигли первоначально возникших текстур, теперь меняющих одна другую, по часовой стрелке. И вот уже: над заснеженными горами летали птицы, в снегу играли лохматые звери; лес оживился и запел сотнями тысяч голосов; степь, зашевелилась; и даже в пустыне, нашлось место для торжества и разнообразия жизни.

Всё, все и вся наслаждались теплом, красками и подаренной им благодатью, при этом, вцепляясь друг другу в глотки, ради ограниченного местечка в этом хороводе.

Ангел резко, без спроса, взял его за руку, и они помчались внебо, сквозь космическое пространство, пока не очутились… В Раю? Красота диковинных растений влюбляла в себя, подобно Ангельскому лицу, с первого взгляда. А какой чудесный благоухающий аромат они источали. Умм… Не пуганные сказочные животные, бродили по этим роскошным садам, вальяжной походкой. Птицы пели так сладко, что казалось, даже желудок наполняется медом. Они с Ангелом, брели по дорожке, выложенной переливающимися камнями, меняющими цвет под их шагами, пока перед ними, не предстало громадное строение, похожее на пирамиду-дворец из далекого-далекого будущего. Подойдя к основанию футуристической пирамиды, они остановились и подождали пока что-то преобразуется для того, чтобы они могли туда вступить и оказаться посреди бескрайних комнат, с массивными колоннами, крупными фонтанами и объемными изображениями, транслируемыми непонятно откуда. Пустота комнат была наполненна гигантами, похожими на тех, которых он видел, на вершине земных пирамид, только теперь, они были без масок земных животных, из-за чего, можно было рассмотреть их лица и волосы, напоминавшие лицо Ангела, с которым он сюда прибыл, только в отличии от последнего, на их лицах не было никаких эмоций. И тела их, идеального атлетического сложения, были совершенны, но без крыльев. Каждое из этих существ, было занято каким-то своим важным, но непонятным для посторонних, делом.

Лицо Ангела, теперь из-за чего-то, стало выражать скорбь. Но они продолжали бродить, среди занятых существ, сквозь объемные изображения, мимо массивных колон и громадных фонтанов, пока, не добрались до изображения, на котором какие-то темные силуэты с крыльями, играли с формами так же, как совсем недавно, играл Ангел. По выражению лица Ангела, было понятно – он не доволен происходящим, он, осуждает и не поддерживает происходящее, но поделать ничего не может.

Из массы форм, над которыми шаманили темные фигуры, вдруг поползли и полетели громадные существа, с каждым новым, все большие и большие. Они расползались и разлетались по Земле, топча, ломая и сжирая все, что там находилось. Тогда, темные фигуры зашаманили над формами еще кропотливее и растения Земли поползли вверх, превращаясь, в живые небоскрёбы. Гиганты, все росли и росли, а фигуры – шаманили и шаманили. Ему показалось, что они с Ангелом будут смотреть на это вечно, как вдруг, фигуры развернулись к ним лицом, развели руки в стороны и склонили головы. Ангел выхватил огненный меч из ножен и начал безжалостно рубить им объемное изображение, в котором стало происходило что-то страшное, похожее на вихрь смерча и грибок от ядерного взрыва одновременно. Когда взмахи меча прекратились, ураган утих, а пыль осела, их взору, предстала печальная картина разрушенного мира.

Темные фигуры, воспарив над руинами, вновь принялись за свою игру с первоначальными формами, и через какое-то время, из-под их тени, вышли уже такие знакомые – двуногие силуэты, хотя и в полусогнутом состоянии. Ангел снова омрачился и замахал разочаровано головой. А силуэты все выходили и выходили, пока темные фигуры снова не развернулись к ним лицами и не развели свои руки в стороны. Тогда, Ангел повернулся к занятым существам, населявшим эти безграничные комнаты, и подал им какой-то сигнал. Многие из существ, бросили дела, поместили свои тела в какие-то капсулы и исчезли. Вскоре после этого, они увидели, как в объемном изображении, темные силуэты успокоились и перестали что-то делать, а над руинами, стали расти цивилизации.

Темные фигуры вновь развернулись к ним лицами и развели руки в стороны. Вялотекущий процесс развития примитивных цивилизаций, было сложно наблюдать даже им самим. Тогда Ангел, выхватил огненный меч из ножен и пригнул прямо в объемное изображение, которое тут же, за ним следом, исчезло. А все то место, в котором они находились, начало ужасно трясти, будто началось высокобальное землетрясение. Резкая вспышка света ослепила его, а затем, в кромешной темноте, какой-то вихрь подхватил непослушное тело как пух, и понес куда-то, ударив в конце, о что-то твердое.

Когда он очнулся, то лежал посреди пустыни, песок которой, был темно-багрового цвета, будто пропитанный кровью. Поднявшись кое как на ноги, он смог рассмотреть вдалеке плотную, черную стену, закрывающую собой горизонт… Развернувшись в противоположную сторону, он дал максимальный импульс, но ничего не произошло, постарался ускориться – тщетно. Неужели его лишили всех приобретенных навыков? Тогда он, просто побежал из последних сил, пытаясь, хотя бы как-то, оттянуть встречу с песчаной бурей.

Убежать получилось не так далеко, силы покинули его, и он, тяжело дыша, упал на песок. Его не только лишили всех способностей, а даже, каким-то образом, отключили все модификации, вживленные в его организм. После небольшого отдыха, ему, не без труда, удалось приподнять голову в сторону надвигающейся бури, которая была практически рядом. В таком слабом состоянии, она наверняка убьет его…

Порыв ветра ударил песком больно в лицо, и черная туча, накрыв его, сорвала с земли тело, закружила и, странным образом, поставило на ноги. Ему казалось, что он стоит в самой средине смерча, который рьяно бушует вокруг него…

Он и правда, находился в центре самой воронки, и почему-то, испытывал от этого какое-то умиротворенное спокойствие, будто вокруг него бушевал не смерч, а окружали стенки материнского лона. От такого чувства, силы наполнили его и разлились теплым потоком по всему телу. Ощущения всемогущества обуяло разум, а за тем, наступила глубокая эйфория и все тело затрясло в судорогах блаженства и экстаза.

Сверху, воронка озарилась ярким, божественным светом, который, начинал блекнуть под широкими крыльями Ангела, взмахивающего ими с таким остервенением, что казалось, они и были причиной бури. Когда Ангел спустился и навис в паре метров над ним, было видно, что нимб больше не горит ярким светом, а сильно мускулинизированное лицо, было испещрено глубокими морщинами и выражало глубокую скорбь. Единственное, что освещало тело Ангела теперь, был огненный меч, зажатый в правой руке; в левой руке – держал за прекрасные волосы голову, над которой все еще продолжал теплиться нимб, а с шеи, продолжала капать на песок темно-багровая кровь.

Ангел резким движением бросил голову в сторону, и она исчезла в вихре урагана, а сам опустился на землю, привстал на одно колено, опустил голову и протянул огненный меч, так будто посвящал своего недавнего спутника, в рыцари. Рукоять меча, вложившаяся в ладонь будто влитая, была слишком не сбалансирована с клинком, из-за чего тот рухнул в низ, рассекая песок и увлекая, своего нового владельца, за собой в недра. В свободном падении среди кромешной тьмы пространства, рассекаемой лишь огненным мечом, след которого разрастался вперед, они превращались в привычный энергетический луч, частицей которого, он обычно путешествовал среди пространств и времен, постигая таинства бытия.

3-ий, вспоминая о возложенных на него обязанностях, попытался направить поток и тот, покорно поддался. Так надолго, он еще никогда туда не отправлялся, как и не встречался никогда с создателем, который дал ему, пусть и в очень иносказательной форме, столько информации, сколько ему не удавалось получить за все время своего существования. Весь пазл сложился, точки над «i» расставлены, оставалось только осознать, осмыслить, свыкнуться…

Однако, времени для этого всего пока не было, 3-ий и так, больше, чем на четыре часа, опоздал на встречу с населением. Приемная была набита просителями битком, в коридорах было не протолкнуться и на улице стояла толпа из сотен людей. Для того чтобы их всех принять, понадобится не один день. Когда он материализовался в своем кабинете, его там уже дожидался помощник, чего в другие разы было бы не допустимо.

— Соберите всех людей у входа, а мне, пожалуйста, найдите громкоговоритель. – Попросил 3-ий своего помощника, а когда тот почти вышел из кабинета, окликнул его. – 6-ая не объявлялась?

— Нет, она по-прежнему помогает 4-му.

— Тогда подготовьте мне камеры, для онлайн трансляции.

В приемной началась суета и гул превратился в ругань с недовольными выкриками, которые стали нарастать и отдаляться по коридору одновременно. Через время все затихло и в кабинет вошел уже другой помощник, сообщив, что все готово.

Когда 3-ий вышел на крыльцо, выступившее в данной ситуации как трибуна, толпа засвистела, закричала и захлопала, будто к ним вышла рок-звезда, а не самопровозглашенный глава оккупированного города.

— Приветствую вас, господа! Сразу же, хочу принести извинения за свое далеко нетактичное опоздание на прием, который я же и организовал, с целью оказания гражданам индивидуальной помощи в их насущных проблемах. Но, как видите, опоздал и вынудил вас ждать! Извините! Признаться, не ожидал увидеть сегодня такое большое количество людей, видимо из своего кабинета, кажется, что у людей, за которых я в ответе, проблем гораздо меньше. Мне очень сложно говорить длинные красивые речи, довольно непросто правильно и доступно формулировать свои мысли. Я не политик. Учился я на совсем другое. Но, если мы найдем с вами общий язык, достигнем понимания и желания совместно развиваться, помогая и поддерживая друг друга в сложных ситуациях на пути по непроторенным дорогам будущего, я обещаю исправиться и научиться доносить до вас свои мысли и идеи. Но не как политик! А как ваш советник. – Загремели довольные возгласы и аплодисменты. – А также, постараюсь научиться слышать вас. Сегодняшним приемом я, как раз, пытался начать учиться вас слышать. – Снова аплодисменты. – Сегодня я опоздал не из-за вредности или пренебрежения к собравшимся. Мне приходилось заниматься важными исследованиями, результат которых очень полезен для нашего с вами дальнейшего сосуществования и развития. Особую важность, этому результату, добавляет то, что происходит на юге нашего дома – планеты Земля. Мы все знаем, о том, что прямо в эти часы, идет кровопролитный конфликт, завязавшийся между людьми и нашим, таким странным и непонятным для вас, сообществом «Детей белого ягуара». Сегодня, помимо решения ваших проблем, я желал выяснить, ваше отношение к вышеупомянутому сообществу, в котором, многие из людей, не входящих в это объединение, видят, под гнетом СМИ, террористическую организацию. Теперь же, в этом нет необходимости. Надеюсь, прямая трансляция моего монолога работает исправно, потому что сейчас, я желаю обратиться как к вашим лидерам, так и к лидерам «Детей белого ягуара». – 3-ий показательно откашлялся. – Уважаемые вершители судеб! Призываю вас вдумчиво прислушаться к мои словам, от которых зависят жизни миллионов ни в чем не повинных живых существ. Мы с вами, живем в век развития немыслимых технологий, но самое главное, мы стали свидетелями эволюционного скачка, дающего неописуемые преимущества для человечества. Результатом эволюционного прогресса и стало то самое, ненавистное сейчас для многих, общество «Детей белого ягуара». Всем вам известно, что я являюсь членом данного сообщества, но сейчас, я выступаю не от лица их, а от себя исключительно! Поэтому, еще раз призываю внять моим словам всем главам, от решений которых зависит наше общее будущее! Мне понятно почему для людей, не состоящих в сообществе, оно является террористическим и опасным. Мы все с вами биологические существа, на генетическом уровне которых, заложены правила конкуренции. Как бы мы не отрицали «социальный дарвинизм», он ощутимо существует. И естественно, что те, кто правил все это время до нашего появления, испытывают страх лишится своей власти, а то и вовсе потерять жизнь, под напором возникшей «сверхрасы». Уверяю вас, что и до сегодняшнего дня, мы не желали вам зла, а все убийства, произошедшие в результате конфликтов с нашим участием, были неизбежны и лежат грузом, на обеих сторонах конфликта. Не сочтите меня полоумным, те кто не посвящён в некоторые вопросы, но те, кому нужно, меня обязательно поймут. Господа, сами боги наделили нас этой удивительно удачной, вынашиваемой веками, мутацией. В наших общих интересах, отложить все разногласия и идти совместно, как слаженный единый организм, к прогрессивному будущему, успехи развития которого, избавляют вас, нас, природу или как хотите, прибегать к действиям, призванным регулировать популяции. Если вас смущает в этом вопросе наличие мутации только у членов нашего сообщества, то спешу вас разубедить и приоткрыть кое какую завесу тайны. Генетическая мутация, сама по себе никак не проявляется, ее можно выявить и реализовать, только с помощью современных, сложнейших приборов и приспособлений. Поэтому, если провести тщательное исследование всего населения планеты, я больше, чем уверен, у многих мутация обнаружится уже сейчас. У тех же, у кого ее не будет, не беда! Сами создатели открыли мне алгоритм исправления этой незначительной проблемки. Возможно, лишь генетикам известны эволюционные принципы, но и они, скорее всего меня начнут заверять, в том, что для того, чтобы мутация произошла, нужно сменить несколько поколений как минимум. А я им отвечу, что если бы так все было, эволюция затянулась бы на миллиарды лет, и стояла бы сейчас где-то на уровне хордовых, и то в лучшем случае. Всех нас с вами окружают маленькие частички, из которых, по сути, мы все с вами и выстроены. Вирусы, бактерии и сложноорганизованные одноклеточные организмы являются главными нашими кирпичиками, а следовательно, и эволюционными двигателями в виду своим умениям: независимости и умению очень быстро делиться, реплицироваться, размножаться… Это все детали. Которые я готов раскрыть уже за столом переговоров, за который мы сядем сразу же, как прекратим все конфликты, прения и выйдем, по моему примеру, из тени. Возможно, у богов, создателей или как они там называются, свои распри и они, возможно, не все готовы будут пойти между собой на мировую. Но давайте, мы с вами, не будем им уподобляться, а наоборот, подадим пример, которым докажем, что в виде единого, слаженного, здорового организма, мы можем достичь гораздо больших успехов, а возможно даже совершить грандиозный прорыв во всех сферах и областях, которые нам будут точно не доступны, в случае нашей вражды, ведущей лишь к саморазрушению и самоуничтожению. Мое, и так скудное, красноречие, совсем иссякает. Надеюсь, все что хотел, я смог донести, до тех, кому эта информация предназначалась. Благодарю всех за внимание! А всех здесь присутствующих, приглашаю в свой кабинет в порядке очереди, для решения и ваших индивидуальных проблем.

3-ий уходил внутрь административного здания под овации собравшихся, чувствуя себя немного популистом, хотя, он был абсолютно искренен и мог подписаться, под каждым своим словом. Обменявшись несколькими фразами с двумя своими помощниками, которые должны будут сейчас помогать ему в приеме граждан, он ускорился, чтобы выиграть больше времени и привести кабинет в надлежащий вид.

Снова стал слышен гул голосов в приемной и вот уже, через отворенную дверь вошел первый посетитель: пожилая женщина с маленьким мальчиком, лет пяти, которая с порога, начала неестественно наигранно благодарить 3-его за все, даже то, к чему он, ну никак не мог быть причастен. Ее просьба заключилась в запрете алкоголя потому, что родители этого мальчика были хроническими алкоголиками и, по ее мнению, это был единственный способ их образумить. 3-ий учтиво пообещал разобраться с их проблемой, но алкоголь запрещать отказался, настаивая, что некая свобода выбора у людей все же должна существовать. Следующие посетители, просили помочь с жильем. Несколько последующих, просили помочь с лечением родственников.

3-ий начал сожалеть о своей затеи, по той причине, что люди просили его о том, что должно было у них быть и так, помимо первого случая, разумеется. Ведь, если он поможет этим просителям с жильем или лечением, то, как же быть тем, которые в силу каких-то обстоятельств не пришли этого просить? Все им услышанное, лишний раз подтверждало неэффективность существующей структуры мира, прославляющего гуманизм и толерантность, а по сути, исповедующего «социальный дарвинизм» хорошо приправленный фашизмом. И 3-ий, еще раз, похвалил себя за решительный шаг, выйти с речью и призвать всех встать на путь глобальных изменений…

Следующий посетитель, пришел с жалобой на правительство и это стало действительно неожиданным. Он принес с собой доказательства коррупционной схемы, в которую его по долгу занятости, попытались втянуть чиновники. Человек этот, был как раз из тех новоприбывших, которые действительно поверили 3-ему, поверили в то, что возможна новая или, вернее сказать, другая жизнь.

Оптимистическое настроение вмиг испарилось, сменившись на досаду и обиду, за свою слепую наивность, из-за которой, у него под носом произошли все эти события, а он узнал о них только сейчас, от обычных людей. Его использовали. Использовали нагло, в слепую. С другой стороны, представился хороший повод избавиться от предателей, наказав их самым жестким способом. Но каким? Ведь он, зарекся решать проблемы смертью…

— Пригласите к нам всех глав правительства, – распорядительным тоном фыркнул 3-ий, обращаясь к одному из помощников, на ходу перебирая все варианты дальнейшего развития событий.

Помощник попытался связаться по телефону, но с нескольких попыток, у него так ничего и не вышло, тогда он встал и вышел, запустив в кабинет громкие крики, брань, ругань доносящиеся из коридора. Из услышанного, можно было сделать вывод, что пришедшие на прием люди, не смогли поделить очередность, с которой им посещать приемный кабинет. После всей услышанной речи, которой рукоплескали, они так и не додумались, начать меняться с себя. Все было воспринято, как очередное шоу. Не зря ему показалось, что его принимают как рок-звезду. Из-за пустяка, заключающегося в нескольких минутах своей жизни, а именно столько в среднем 3-ий принимал посетителей, они готовы были разорвать друг другу глотки, убить, уничтожить себе подобного, только ради того, чтобы первым попросить себе жилье, лечение или улучшение качества жизни.

Скандал снаружи разгорался, кричало все больше людей. Из-за четырехчасовой задержки, люди были заметно раздражены и уставши. Но они не уходили домой, отказавшись от шанса выпросить себе хотя бы что-то. Они воевали.

Дверь распахнулась и в кабинет вернулся помощник. Вернулся один, всем видом демонстрирую крайнюю обеспокоенность. Подойдя к 3-ему, он наклонился над его левым ухом и прошептал: «4-ого и 6-ой больше нет…»

— В смысле?! – с крайней нотой непонимания выкрикнул 3-ий.

Тогда помощник в полный голос объяснил:

— Ядерные удары. Всю подконтрольную 4-ому территорию уничтожили ядерным оружием. Тебя просили срочно отправляться в штаб…

Что говорил помощник еще, 3-ий уже не слышал. Недопонимание уже услышанного, сменялось бешеной яростью, которая ему, еще не была знакома. Ярость — спутавшая все мысли, лишившая возможности думать, рождала в нем слепое, всепоглощающее безумие…

— А где представители правительства? – выдавил из себя 3-ий. – И что там за шум у нас в коридоре?

Не дожидаясь ответа, он встал и отправился по направлению шума. Растолкав толпу, ему удалось достигнуть источника потасовки, в которой, двое людей били лежащего на полу, а люди стоящее рядом по кругу, истошно орали, визжали, матерились, ревели… Вдруг, с противоположной стороны, растолкав толпу, выскочил взъерошенный мужчина с пистолетом в руках и тут же, выстрелил в толпу.

3-ий, рефлекторно ускорился, наблюдая как пули, плывут в то место, где только что находился он, а теперь, в голову маленькой девочки, стоявшей с кем-то в толпе. Еще одна пуля плыла в женщину, третья – в живот одного из бьющих. Выхватив свой японский танто, он ударил взъерошенного мужчину с пистолетом в горло, стараясь, перерубить спинной мозг. Сейчас, ему больше не хотелось разбираться, кто прав, кто виноват, не хотелось вникать в суть конфликта. Ему, больше не хотелось, тратить времени на это безнадежное отродье… Дело не в мутации. Нет! Дело, в чем-то другом, и очень большая вероятность того, что как раз мутация то и возникла у совершенно других – особенных людей…

Японский клинок работал безостановочно и, стоит отдать ему должное, безукоризненно. Каждый из пришедших, не зависимо от пола и возраста, получил свой фатальный удар. Когда с «просителями» было покончено, 3-ий отправился по этажам в поисках членов, лживого, предательского правительства. Сегодня был важный день и все они, были на своих рабочих местах. Все и получили, свой смертельный прокол. Все, кроме одного из трех «главных», которого в здании, так и не удалось найти.

3-ий дал максимальный импульс и отправился, по энергетическим потокам, искать лживого предателя-беглеца, которого обнаружил, в своем роскошном жилище, над чемоданом. Почуял значит за ранее, что запахнет жаренным. Или знал? Удар. Этого мы уже никогда не узнаем. Полная остановка. Нужно убедиться, что этот, уж точно, отправится в этом чемодане, к своим, таким же лживым, хозяевам. Тело обмякло и свалилось. Удовлетворенный своей работой, 3-ий снова дал максимальный импульс и, оказавшись среди «нейронов-пирамид», ощутил некое новое ощущение. Ему показалось, что он, на каком-то энергетическом уровне, чувствовал всех себе подобных. Перебирая тех, кого мог ощущать, он искал 6-ую, надеясь, что его ввели в заблуждение и она, каким-то образом осталась жива, где-то спряталась и ждет, когда ей помогут. Но ее нигде не было. Попытка связаться с теми, кого он ощущал, увенчалась успехом, они, на каком-то энергетическом уровне, получали от него сигналы и могли передавать сигналы обратно. Каждая из таких связей, подтверждала – 6-ой, как и 4-ого, больше нет. Не было и еще, около пятисот его собратьев, всех тех, кто был задействован в операции 4-ого.

Зачем они погубили столько? Ведь этого стоило ожидать!

Но, они не ожидали…

3-ий собрал всю возможную концентрацию и попытался дать сигнал всем, кто его чувствовал. В этом сигнале, он не просил, а приказывал подыматься, вооружаться и наносить основательный удар по человечеству, работая на опережение. Он требовал захватывать военные объекты, в основном с оружием массового поражения и тут же, не раздумывая, наносить удары по всем крупным городам, по всем стратегически важным объектам. Чем больше им удастся уничтожить в первые часы глобальной войны, тем меньшее сопротивление они получат, тем большая вероятность будет того, что они победят. Вот и настало время свершить пророчество!

Вернувшись в административное здание, чтобы отдать вербальные распоряжения на случай, если энергетические сигналы не сработали, он никого там не обнаружил. Через горы трупов, с мгновенной скорость переместившись на улицу, он увидел, что ментальный приказ сработал и все, кто собрался под администрацией к нему на прием, лежали мертвы.

Бросок в максимальный импульс, тут же вернул связь со всеми и он, удовлетворенный, что может руководить отсюда сразу всеми, приступил к поиску своей ударной группы. Все его, уже сосредоточилась на военном объекте с ракетными комплексами, расположенном на территории захваченного ими города. Он вышел из своего состояния, и решил лично, вместе со своими помощниками, скоординировать ракетный удар. Перекинувшись парой фраз, они быстро приняли решение, осуществить удар по соседнему с ними городу, в область расположенной там атомной электростанции.

Началась подготовка ракет для запуска. Убедившись, что все идет как нужно, 3-ий решил отправиться в свой гиперимпульс и посмотреть оттуда, на масштаб развернутой ими компании, выяснив, кто вообще прислушался к его приказу.

Как только, он сосредоточился и уже решил дать импульс, как все окружающее задрожало. Задрожало так же, как там, на Марсе, куда его привел Ангел. И уже входя в гиперимпульс, 3-ий видел, как за ним, мчится яркий свет, который по мере вхождения в состояние, становился потоками мощной энергии. Эти потоки, переплетались с потоками энергии пирамид, из-за чего те, начинали толи разбухать, толи сжиматься. Одно было очевидно, они менялись в размерах, менялись в цвете, менялась сама структура их… Вскоре, некоторые пирамиды стали взрываться, с мощным выбросом энергии, некоторые — тускнеть и тухнуть. Энергетические отростки, связывавшие в сеть, все эти сооружения, начали блекнуть, суживаться, а затем – лопаться.

Это конец!

Он все сделал не так! Подвел богов, собратьев, людей… Не оправдал надежд… Почему? Да потому, что они ошиблись, когда выбрали его, для этой ответственной мисси. Ему, были подарены необычайные способности, открыты сокровенные тайны. Сам создатель, совсем недавно, открывал перед ним всю сущность бытия, указывал на ошибки, намекал на правильные решения, выходы… А он, не смог понять, осознать, сделать выводы и принять объективную реальность. Он так и не начал с себя. На своем уровне развития, он так и не смог избавиться, от всего того негативного, что было в нем и осуждалось, при самоанализе, в человечестве.

Все пирамиды потухли полностью и он, также затухал в кромешной тьме, до конца, не понимая, как же так, вместе с ним, разрушилась и вся это сложная, громадная платформа, на которой строилась вся Вселенная.

Кромешная тьма, была наполнена теперь лишь жутким, раздражающим шумом, похожим на звон. Звенело все. От этого звона, вибрировала даже тьма… Что-то треснуло… Пронеслась голубовато-желтая искра… Вспышка… Свечение…

Засветилась пирамида. Звон. Треск. Засветилась другая. Потом еще одна… Они горели тускло, но стабильно и равномерно, продолжая звенеть и вибрировать. На разгоравшихся пирамидах, стали проявляться нити, на других концах которых, разгорались новые пирамиды. Вскоре, из-за обилия огоньков, зарезало глаза. Появились облики «приведений». Залетали «летающие объекты». Город-организм оживал, разгораясь все ярче и ярче… Пирамид, будто стало еще больше, чем было до взрыва. Только все они, теперь зачем-то жутко, неприятно звенели, постепенно, начиная пульсировать, этим звоном, сильнее и сильнее. Пульсировать и разгораться, пока не засветились так ярко, что невозможно стало смотреть. И он, не выдержав, закрыл глаза.

Тьма и жуткий звон…

Открыв глаза снова, он все понял. Солнечный свет пробивался сквозь потно зашторенные окна. Или скорее, наоборот, не понял ничего. Он, лежал в продавленном кресле. Раздражающий каждую клетку мозга звон, исходил от входной двери, его съемной квартиры… Сколько времени? Какое сегодня число? Мелькало в голове. Пытаясь приподняться, он понял, что сильно не выспался и был, будто бы, пьян. Поднявшись на ноги, он чуть было не завалился, от резкой, непривычной боли в левой ноге. Закружилась голова и затошнило. Как же ему хреново… «Что это все было?!» — стучало в голове. Толи от боли, то ли от грусти, на его глазах, заблестели слезы. Он медленно ковылял к двери, в сердцах, проклиная всю свою жизнь. Беглый взгляд на будильник, отметил в сознании цифры 05:47. «А какое число?» — отгонял он наводящими вопросами прямой, так и вырывавшийся наружу…

Оступившись на больную ногу, он громко выругался, нащупывая связку ключей, торчащих из замочной скважины. Провернув ключи и распахнув дверь, хозяин квартиры опешил, ведь перед ним, стоял стильно одетый, седовласый мужчина, вольготно опершийся на трость.

— Чем обязан?