Прогремел «Отбой»!
С чувством выполненного долга, майор Лизоркин шел по успокоившейся части ПВО нашей страны, ночью, где сегодня еще днем, в торжественной обстановке молодые солдаты, призванные выполнять свой долг в Советской Армии, принимали торжественную Присягу и становились рядовыми.
Он был доволен. Он выполнил свой долг. Он с честью наставлял каждого, и находился рядом с новоиспеченным рядовым! Это было вдвойне почетно для майора интендантской службы..
(Архивное фото из дембельского альбома рядового Новикова К. Конец 1972 г. На всех фото — майор Лизоркин в парадной форме). Это было снято в Ленинской комнате Радио Технического Центра (РТЦ), где проводились занятия по обучению молодых солдат.
Все это происходило торжественно в нашей части, да и, наверно, также и в других полках. Мы были опрятные, строгие, гордые, как и наши командиры части. Одеты они были в парадную форму.
Это было нечто незабываемое, внутренне-восторженное!
Наша рота была в душевном подъеме, что можно было бы и сейчас сказать, а дай ка нам в руки оружие, и прикажи нам сейчас ринуться в бой с противником, мгновенно мы бы все, без мельчайшего сомнения, бросились в атаку, и смяли и уничтожили вражеские цели, даже не боясь положить свою жизнь во имя нашей Родины.
Это такое волнение и душевное состояние я помню и до сих пор, хотя с момента принятия Присяги — 17 декабря 1972 года, прошло уже более полувека. Многих уже нет в живых, как наверно и наших командиров.
Можно смело сказать, что нами руководили и были нашими «учителями» командиры того времени, когда у нас был душевно-спокойные и человеческие отношения. И мы, солдаты, не сомневались в правильности руководства нашей страной!
Как я рад, что остались хоть какие-то воспоминания о том времени! И мысленные, и в виде фотографий, и некоторых зарисовок, некоторых заметок , посланных в разные газеты и журналы, связанные тематикой о жизни там, и военной мощи нашей страны…
…Приведу немного информации, пересмотренной уже на «Гражданке», оцененной спустя много лет, и рассмотренной с другой стороны…
«ИНТЕНДАНТ» ( взято из википедии), это должностное лицо в армии, ведающее провиантским, вещевым и денежным довольствием войск…
А здесь стоп! .
Мы уже накормлены этими грозными словами, приносящими немалый куш, незаметно, по свойски, по знакомству, в знак благодарности, по чуть-чуть, кое что в свой кармашек, так слегка, и позволяющему носившему такое отличие , неплохо проживать в любое время и в любом месте.
Ты Вроде и не прилагаешь много силы от «непосильной » службы, а живешь неплохо! Лично я не видел худых и изнеможенных вояк интендантской службы. Все огни как бы на подбор, упитанные, и с хорошенькими животиками. Но это так, для сравнения…
…Была у майора Лизоркина одна страсть, о которой вроде все и догадывались, но этому делу не придавали особого значения. Заминали его небольшие чудачества, хотя молва из года в год вновь как на синусоиде всплывала в нашей части.
…Он любил, и скорее всего это была его дурь, что после принятия Присяги солдатами, проверять, а как молодые рядовые начнут нести службу по охране вверенных части подконтрольных объектов. Т.е., как они исполняют обязанности по несению караульной службы. Согласно ли Положениям Устава, не допускают ли вялость, неправомерность , неточность, неряшливость, наплевательство ( а и так сойдет), в этом серьезном деле?
Конечно молодым солдатам охрану серьезныхе объектов (здания РТЦ, огороженные участки с ракетами, штаб, особый отдел) вначале не доверяли, но на такие здания, как например вещевой склад с бельем, провизией, и тому подобное, их смело ставили.
И вот как раз такие «военные объекты» и были лакомыми кусочками проверки, которые совершал наш Майор. Он выбирал их так, что если бы и что-то случилось на их территории, то виноватым всегда выходил караульный! Ему доставляло удовольствие, что ночью, сразу после выставления в Караул «неоперившихся» молодых рядовых, проверить: — А как они несут службу? А правильные ли слова они произносят при встрече с незнакомыми лицами, оказавшимися рядом на пути по пути следования их маршрута. Как нужно вести себя , если к тебе подходят военные, но не разрешенные подходить к вверенному объекту во время несения караульной службы.
Об этом конечно кое-кто знал, но пока это ему прощалось, хотя и был шумок среди начальства за его не слишком порядочные «проверочки», после которых он с удовольствием, со смаком, рассказывал о его вчерашних ночных похождениях, и выставлять дураками молодых солдат. Посмеяться вдоволь за нерадивые поступки, и их очень незначительные нарушения.
Он проверял только новоиспеченных солдат!
А подумайте, что и мы, даже и сейчас, очутись на их месте, также способны нарушить правила, также можем повести себя не по Уставу, в период несения боевого ( и «не сильно» боевого дежурства, как например — по охране склада с капустой)…
….И вот наступил для нас — День Караула!
Холод, мороз, зябко и опасно. Так нас встретила погода, и первый раз в жизни Приказ, выступить на охрану объекта!
В войсковой части «NN», где я начал служить, да так давно, что и первые эпизода того дня, вечера и ночи, да и внешний вид того склада с капустой, совершенно не помню.
Помню построение на плацу, помню, что после этого заканчивался карантин, и нам объяснили , что мы теперь в многонациональной роте переходим на постоянное дежурство по охране объектов, находящихся в нашей войсковой части войск ПВО.
А как там «стоять» на посту, наверно жутко. В первый раз все же, страшновато? И мы спрашивали у «стариков» (старослужащих) — которым уже до дембеля (конец службы) оставалось всего несколько месяцев. Они все говорили нам. А это все «х..). Но, они, сволочи, скрывали от нас некоторые моменты, которые могли быть произойти в первые дни выхода на дежурство после принятия Первой для тебя Присяги в жизни…
…Тогда Лизоркина не знал, и только потом, уже после той, проклятой ночи, узнал, что в офицерском составе нашей части был такой «урод», простите, но помягче назвать его не смогу, не просите.
Как говорил мой приятель по гражданке, Виктор Корсаков, который раньше служил в Армии, и очень «по деловому» отзывался о своем тесте-генерале от «интендантов», хапуге и воре, что он — редкостная сволочь. Так вот это определение четко совпадает с характеристикой этого майора Лизоркина…
Подготовка к Караулу — не простое занятие!
Для той цели обычно выбирали русских грамотных и серьезных ребят, и ставили в Караул в дневную смену. А вот с другим, было сложнее. Здесь нужно было включить рядового другой республики. И показать любовь к Братским народам нашей страны.
Нашли здорового амбала из Узбекистана, как звать его не помнюно в памяти у меня остался он как — «Задэ» (это по «ихнему» — потомок, уважаемый ). Мы так его в шутку называли, когда требовалось поднять что-то тяжелое, или гаркнуть на кого то. Сильно делал это.
Внешне, относительно высокий парень, но с головой как крепкая тыква, и со страшно выпученными глазами. И когда он говорил, и если кто-то из чужих не знал его, то его «чужое очко» могло немного задергаться, т.е. могло быть страшновато…
На следующее утро после Присяги, на разводе, объявили, что из нашего взвода заступают в Караул три человека. Оказалось, что я, мой приятель Коля, и наш амбал — «Задэ».
Вот они, первые караульные: К. Новиков, Н. Томинг. Одежду попросили из другой роты, почище… «Задэ» здесь нет. У него была слишком грязная форма. Его не разрешили фотографировать. А большого размера формы не было в то время в каптерке у Дубяги.
Мы вышли, и строем прошли в Караул. В нашей части это было отдельно стоящее небольшое здание. В нем всегда находилось вооружённое подразделение с боевым оружием, выполняющее задачу по охране военных объектов нашей части. В нем находились караульные из трех смен, а в смене были у нас три объекта.
Старший лейтенант Евдокимов ( вспомнил его фамилию), построил нас , объяснил , что несение караульной службы — ответственная задача, на которую допускаются рядовые , не имеющие замечаний, и не получившие во время карантина (так называют Курс молодого бойца) замечаний. Обычно продолжительность карантина продолжалась около двух месяцев. В нем молодые ребята подготавливались к службе а Армии, и пока еще считались молодыми солдатами…
Так получилось, что реальная служба в Армии началась для меня после Присяги, с охраны Овощного склада, помню, что там была капуста. Для Коли, — охрана вещевого склада, а для «Задэ», выпало что попроще, — свинарник, и пристроенный к нему дровяной и угольный склад. Днем нас, раздельно, «Начкар» (начальника караула) провел каждого по своему «пути», чтобы он запомнил эту дорогу.
Не буду подробно описывать правила несения караульной службы, но основное Правило должно быть ВСЕГДА соблюдено. Это было то, что при встрече с любыми людьми, гражданскими, военными, и не взирая на звания, к караульному запрещалось подходить. Разрешалось только начальнику караула, помощнику начальника караула, и разводящему.
Как только караульный при несении караульной службы увидит, что к нему приближаются посторонние люди, не оговоренные в Уставе, он должен произнести:
-Стой , Кто идет?
При невыполнении этого, и не получении ответа, или продолжении движения, караульный должен произнести :-
— Стой, стрелять буду!
При этом он должен быстро снять карабин с плеча, (в нашей части оружием были карабины у караульных), взвести курок, направить ствол немного вверх, и приготовиться к отражению в случае дальнейших неправомерных действий. Встать в боевую стойку.
Если и после этого нарушитель продолжает движение, нажать на курок карабина и выстрелить вверх.
*** О дальнейших действиях караульного писать не было необходимости, т.к в нашей части до этого не доходило.
Конечно майор Лизоркин заранее знал время, когда у молодых солдат из карантина будет присяга, когда они заступят первый раз в караул, и знал фамилии их. И он выбрал «жертву», наиболее глупого, из нас троих, и как он решил, не самого образованного из молодых солдат, а именно узбека «Задэ», и ждал, когда нас выставят в Караул в НОЧНОЕ ВРЕМЯ!
…С утра, нас , объявленных караульными , выставили на Пост. Я стал ходить вокруг склада с капустой, Коля, — вещевого склада с бельем, «Задэ», — стал бодро шагать по длиннющей и грязной дорожке в конце нашей части…
…Время — конец ноября. Была слякоть. Естественно асфальтированных дорог в тот 1972 год для подхода к складам, не было. Умятую землю протоптали сапогами и иногда колесиками от садовых тележек. Словом было холодно, морозно, зябко и опасно, как считали мы.
Мы шагали, каждый отдельно, по замызганной тропке по круговому маршруту, охраняя каждый свой объект от «нападения какой нибудь вражины». Наши маршруты не пересекались. Мы не могли были слышать, что может произойти на соседнем «охраняемом нами» объекте, кроме как, если бы кто-то выстрелит из карабина. После девяти вечера нас караульных первой смены заменили. Все прошло нормально, даже и вспоминать нечего..
А вот то, что произошло через несколько дней, и уже в ночную смену, начинавшуюся в 21-00, … не могу сходу описать. Было вначале и ничего, и не страшно , но когда привели меня в Караульное помещение, вот тут-то и началась катавасия!
В начале ничего не предвещало беды.
Заступил я в наряд по охране «склада с капустой» что-то около половины десятого вечера. Это было мой первой ночной выход. И все, что будет описано далее, происходило в ту вечернюю ночь, под грустный шум завывающего ветра, с примесью холодного дождя, и примерно после часа ночи. (Я посмотрел по часам, незаметно от «начальства», что время обхода «моего» склада с капустой было примерно минут сорок).
Тусклые маломощные лампочки плохо освещали дорожки, и порой мне было грустно… Но пришлось упорно шагать и шагать, и прислушиваться , к «возможно» тихим шагам «неприятеля», который «возможно» сможет посягнуть на нашу капусту.
… Примерно часа через три, меня увел с поста один из разводящих (это правильно), и я по дороге уже начал мечтать о прекрасной миске горячих щей с куском черствого хлеба. В караульном помещении была печка, так что когда ребята приходили с очередного «круга» и замерзали на улице, то иногда так были промерзшими, что мгновенно валились на скамейки, и сразу засыпали, хотя по уставу, мы должны были бодрствовать еще два часа, а только потом можно было отдохнуть.
Но не тут-то было!
При подходе к караульному помещению, я услышал шум, с примесью хорошего мата, который проникал через не плотно закрытую дверь.
Что-то случилось!
Наверно я что-то «сморозил» и сейчас мне кто-то из начальства даст порки. Голоса «Начкара» (начальника караула ) и его помощника я знал, ну думаю, что все, сейчас попадет. Пришел какой то» чин», и наверняка что-то он нашел не так, и сейчас на мне сольет свое зло..
Вошел, и…. увидел майора Лизоркина, грязного как «чушка».
Ему, наши ребята, свободные караульные, взяв портянки за печкой, смывали грязь с его одежды, а он стоял посереди основного помещения, рядом с «оружейной», и выглядел :
-» Как грозный рыцарь перед боем, как оскорбленный Армянин». (это из одной поэмы, и оно мне прилетело в голову случайно, в момент написания этих строк. Просто без него характеристика внешнего вида майора Лизоркина была бы неточной…
«Красивые» слова русского мата лились из уст майора. И вперемежку с ними, он смотрел на примкнувшего в углу «Задэ», который сидел понуро, и мне показалось, что много из его крепких выражений не понимал.
И досталось ему куча цепких высказываний, неверно, скопившихся в голове майора Лизоркина за много месяцев…
Вскоре ребята отчистили шинель, и смыли грязь с лица майора. Он ушел.
Разрядка не заставила себя ждать. Запустил ее «старлей» (старший лейтенант) Евдокимов.
Потом и посмеялись. Тут же он подошел к нашему обиженному «Задэ», и сказал в шутливом тоне: — » Я объявляю тебе благодарность!»
И опять стал смеяться, подошел к телефону, вызвал соседнюю роту, попросил там соединить с дежурным капитаном по части Савельевым А, и тоном дружеского приказа потребовал прислать в караулку шестерых свободных солдат.
Мы поняли, что нужно было срочно заменить нас на постах (имелось ввиду настоящих караульных, где мы с Колей были сегодня в наряде, т.е. в карауле).
Раз случился такой казус — (опять майор Лизоркин начудил), нас нужно было срочно подменить на несколько часов, поговорить о неразглашении этого случае в части и согласовать об этом с командиром. Дать нам отдохнуть, чтобы мы успокоились.
-«Приходи сам — посмеешься вдоволь! Ну теперь этот дурак (имел ввиду Лизоркина), наверно такими «Проверками» заниматься больше не будет.
— «Захвати чекушку! Много не бери. Закуска за мой счет. В твоем распоряжении будет склад, его откроем минут на пять, бери что хочешь! Но наглеть не дам, тележку не привози, а то Надежда Ивановна может заметить нехватку капусты… Я потом ей сам про это скажу».
Все захотелось узнать, а что было в действительности!
А что было, так об этом сразу и не опишешь с красивыми подробностями!..Как потом узнали, что это была любимейшая «развлекалочка» майора Лизоркина, скотины с извращенным нутром…
Итак, что произошло:
Здесь я постараюсь четко описать, суммируя все пересказы : «Начкара» и его помощника. Жаль, что не запомнил их фамилии. Затем немного информации дали ребята , бывшие в то время также в карауле, но не в нашей смене. Основные нюансы, поведения в этой ситуации «действующих лиц» дал, конечно сам караульный «Задэ», который вначале после дежурства рассказал все подробно своим землякам по Узбекски, а уж потом, кто получше знал русский язык, и нам пересказали.
Складывалась примерно такая картина: — «Проверка несения караульной службы».
…Караульный «Задэ» медленно патрулировал по установленному маршруту. Держал боевое оружие как положено на плече. Ни ел, ни разговаривал, ни оправлялся, ни прислонялся к столбам. Словом, в его поведении нарушений обнаружено не было.
Вдруг он увидел приближающуюся по узкой дороге фигуру в военной форме. Она двигалась прямо на него. Он пытался вспомнить, что нужно говорить в таком случае…
… Но часто в критических ситуациях и не у таких опытных вояк, которые служили уже долго, случается в голове «ступор». И у него он случился! Можно понять его, парня из далекого кишлака в Узбекистане, что в голове все завертелось от увиденного, — военного в форме, который уже стремительно приближался к нему, выполняющему караульную службу.
В голове все перемешалось. Он скорее всего позабыл много слов из русского языка.
*** Знаменитый писатель Ярослав Гашек, в своем романе «Похождение бравого солдата Швейка» описывает случай, когда на Польского часового случайно вышел немецкий солдат и он стал говорить с ним по-немецки. А солдат -поляк ,немецкий очень плохо знал. Понимая, что немца нужно остановить, солдат-поляк закричал с испугом. И этот случай был использован в его романе.
Ответ солдата-поляка я привожу для примера, в защиту нашего страдальца «Задэ».
Дословно в романе Гашек написал так:
(Солдат-поляк плохо говорит по-немецки, и у него выходит scheißen вместо schießen, — то есть «срать» вместо «стрелять«)
—Буду срать, буду срать — кричит часовой!, хотя он думал, что кричит «Буду стрелять, Буду стрелять!
…. Что оставалось делать нашему «Задэ»? И тогда он, собрав в кулак все знания, приобретенные при изучении русского языка в Узбекском кишлаке выдавил из себя, и произнес вначале немного робко, но громко такое слово:
— Идешь?
Майор Лизоркин, возможно, оторопел, возможно, и призадумался немного, тут можно придумать множество вариантов ответов на такой Риторический вопрос ! Он немного задержал движение, но все же продолжал двигаться к часовому «Задэ»….
.…Лизоркин выдавил из себя достойный и утвердительный ответ полный правды:
— Иду!
Секунд не было. Время летело вместе со звуками из заезженного патефона , в котором кончался пружинный завод. У Лизоркина что-то дернулось внутри, и он немного замедлил шаг…
— Опять идешь?
Уже громко рявкнул наш «Задэ» (а этот голос был уже страшноват), что мгновенно заставило остановиться майора. У «Задэ», по видимому, страшным гневом заблестели глаза!
А потом, потом, потом, наш «Задэ», вдруг сорвал с себя боевой карабин, висевший на плече, вздернул мгновенно затвор, загнал в ствол боевой патрон, направил карабин на майора Лизоркина!
!!! …Пошла страшная пауза, длиною в секунд двадцать.
И предрасстрельный диалог, с майором Лизоркиным, который мог чем угодно закончится в течении этих двадцати секунд, был нужен, опасен, и смертельно страшен..
Майор Лизоркин, как стоял, так и рухнул в это холодное, морозное , зябкое и опасное время вниз, к ее Величеству Земелюшке-Земле, в жидкую грязь. Так его там и застали, лежащим в жидкой каше глины с примесью говна, соломы с загона для свиней, пришедшие «Начкар» и другие караульные для очередной смены караула.
Дальнейшее описание этого «инцидента» бессмысленны. Но можно сказать, что Лизоркина перевели в другую часть ПВО.
Нашего бойца, рядового «Задэ», также в другое и далекое место нашей Родины, более хорошее, а именно в стройбат. Об этом сообщили его земляки, продолжавшие служить с нами.
Узбеков в нашей части больше не ставили в караул. Их пристроили «дневалить» (наряд дежурных) по роте.
Исполняли это поручение до конца службы они без нареканий, и неплохо…
55
Загрузка...
