Прикованный к сортиру
В ту чудесную ноченьку я заварил крепкий чай, но пролил его, услышав чрез бетонную стену речь запыхавшегося пьяницы, который видимо гостил у моего такого же непутевого соседа. До подобных крайностей мало когда дело доходит… и мне было прекрасно то понятно: не каждый день я проливаю чай себе промеж ног, не каждый день кружки бью. Плохо, что не тарелку опрокинул, может счастье бы подвалило ко мне на порог; у кружек, к слову, своя магия имеется.
Так вот значит, слушаю, верчу шеей в разные стороны, налево-направо-налево-направо-по часовой. И таким образом, высверлил желанные сплетни накаченного вусмерть пропойца. Говорил он, что жена ему изменяет и дети матерятся прямо дома, срач там у него, мухи летают и тухлой рыбой воняет, аж п**дец.
Еще гостьюшка соседушки поговаривал кое-как о схожести с другими жителями деревни, откудова родом сам, неуважаемое ничтожество. Такую х**ню нёс, нормальный человек не унесет; отец будто насильником был, напаскудничал по всей деревне, песни значит распевал о своих многочисленных сестрах и 50-ти братьях, забулдыга сраная. Ну с ума человечище сходит, раз всю деревню семьей называет и пьет за здоровье каждого. Шла летняя ночь и я всё никак не засыпал под эти кряхтения и рычания с обильным выделением обратно “живительной влаги”, как нарёк поддатик привезенную нефильтрованную самогонку, белую по цвету ( на лестнице встретил в 8-50 вечером, бутылки три только во внутренних карманах увидал, дак и саквояж, кой довольно велик, волок за собой). Короче к 10 они уже нажрались, забаррикодировались на ржавый шпингалет и китайский замок, потому как именно подобные средства обороны от внешнего мира припоминал на завсегда открытой двери. Блин, хата-то славная ведь, трехкомнатная… да и дышалось в ней свежее, чем на черном море в ветреную осень. Но в 10 часов, зад**ченная постоянными воплями изнутри, прекраснейше описанная дверь, закрытая, отдаленно походила на вые**ный вход в карцер. Уж гуливанили они – ни дать ни взять, ибо на мою иномарку за 6 лямов, припаркованную по злосчастному случаю у прохиндеевского окошка, свалилась бутыль и пробила лобовое. Я всё-таки человек думающий холодно, решил не штурмовать ихнее логово, дабы копыт не откинуть в молодые годы, а то х.з. чего можно ожидать. Не любитель на смерть напрашиваться. Уснуть мне не удалось, по ясным обстоятельствам, гхы, сидел и забавлялся бредом, решив заглянуть поутру в более целеустремленные лица, с человечачьими очертаниями, положим так. К 11 вечера, отнюдь не ненароком, Земля взбунтовалась и послала землетрясение в 7,7 баллов, уронив тяжелющую люсторку о пол, ох, вдребезги ж разоворотило стеклянного светоча. Далее происходящее следует упоминать лишь в деталях: метались вещи, вылетая из стиральной машинки вместе с кипятком и порошком, переломало парочку шкафов, нахрен выкорчевало трубы и гудели небеса. Я выбежал из квартиры. Пожилой сосед-алкашня выбил дверь с петель так, что она в падении застыла наглухо в проходе, словно уподобляясь балке башенного крана. Он перевалился через преграду, упал на живот, а привставая, будто становясь на низкий старт, обосрался и поскользнулся в своих дешевых тапках.
Захожему выбраться больше не представлялось возможным, форточку заклинило… И колотил он тогда ручищами плашмя, чуть было не продырявив себе ладоши об обломок ручки. Тут же и днище начало рвать. Толком не сумев обосраться, поковылял гостьюшка до санузла, негоже качавшийся и переломанный духом.
Я быстро самоликвидировался из опасной точки дислокации, низвергнувшись по перилам в подъезд. Тама набил пару бурых синяков на локтях, встал да и улетучился сквозь дверь в небытие.
Дом обрушился, от него остались одни руины: торчащая арматура и битые деревья показывались наверху, машины, придавленные бетоном, изливались топливом. Тряска окончилась и всего через пару дней разгребли тысячетонные, многочисленные завалы. В них-то и отыскали обгаженного посетителя, в объятиях и около которого разметало несметное число унитазовых осколков. Как следующие сутки вступили в силу, работяги единогласно дали добро на то, чтоб замять никому не нужную смерть какого-то бомжары.
Так и похоронили его, средь говна и очень дурнопахнущей атмосферы, в груде расколотой керамики, согнав таковую в близлежащий овраг… Пропустив месяцы напролет, раздумывая о роковом стечении обстоятельств, мы с соседом – нищие побирушки – пришли к выводу, что человека бессмысленно судить за что-либо. Может быть и он богатым был. Мой сосед-то понимал, конечно, оттого ничто не заставило бы покинуть родимого друга, никакие уговоры, никакое богатство. Да, мысли разные атакуют людей, по-разному мы живем… Всё воспринимается в другом ключе иным человеком. Мертвеца не утесняла бедность, в мире он был наиболее свободен, как парящий коршун. В честь доводов раздобыли мы с новоиспеченным спутником миловидный унитазик и отнесли сей предмет на могилку заместо надгробия, пожали руки и забыли всё говно.
Бред Оквитанский
234
Загрузка...
Поток сознания нельзя поймать за перья выше попы. Сумбур-сумбур-сумбур. Связь не раскрыта, мозг устал.