Про Сёмку (2)

2.

Утром Сёмку разбудил тихий стук в дверь:

— Сеня, ты там? – спросила тётка.

— Здесь я…

— Иди завтракать.

— А он ушёл?

— Ушёл. Всё-таки приставал к тебе?

— Я не понял, что ему надо, — пробормотал Сёмка, отчаянно зевая. Вылезать из-под одеяла, где тепло и уютно с девочкой, не хотелось совсем.

— Ты там не замёрз? – обеспокоенно спросила тётка. Лина потрясла Сёмку за плечо и прижала палец к губам.

— Не, — ответил Сёмка, — не замёрз.

— Ну, выходи, сегодня воскресенье, хочу раньше закончить работу.

— Тёть Тань! – вспомнил Сёмка. – Можно в кино?

— Ладно, вроде есть ещё деньги… Я на столе, под клеёнкой оставлю. Ну, всё, я побежала! – и послышался лёгкий стукоток туфель по дощатому настилу.

— Сенька! – выглянула из-под одеяла Лина. – Меня пригласишь в кино?

 

В городе все районы и слободки поделены подростками на сферы влияния. В чужой район заходить опасно для здоровья, разве что только с родителями или со взрослыми. К примеру, в районе рабочей слободки, где теперь жил Сёмка, мальчик мог гулять, где хочет и в любом виде, хоть голый, что было в прошлом году. Впрочем, до 10 лет некоторых так и отпускают гулять, чтобы не трепали одежду летом. Их понимали и не дразнились, даже делились скудной едой.

Первое время Сёмке было дико всё это, как могло такое первобытное сообщество существовать в 21 веке, не мог понять. Ему всё казалось, что после гибели родителей его закинуло в параллельный мир. Может быть, он тоже умер, а не потерял сознание, как ему показалось?

Однако, выйдя из этой «зоны», он оказывался в нормальном мире, а если бы тётка не пропила его хорошую одежду, заменив на обноски, то и не замечал бы разницы между той школой, где учился раньше, с этой.

Уровень преподавания практически не отличался, школа была почти элитной, даже удивительно, что Сёмку здесь терпели, наверное, кто-то приказал к нему относиться мягче.

Мальчик, собственно, не задумывался об этом, жил, как привык, считая, что во всех школах обязаны учить.

Конечно, за то, что хорошо учился, а одевался, как нищий, его начали травить, он быстро стал отщепенцем, друзей, даже приятелей, у него в школе не было, но и полностью игнорировать не получалось, требовали давать списывать. Первое время давал чистовик, но возвращалась тетрадка мятой, порванной, а иногда заплёванной, потому что Сёмка считался чмоном, и не пнуть, не сделать ему какую-нибудь гадость, считалось позором. Только девочкам разрешалось немного пожалеть его.

Сёмка стоически терпел издевательства, потому что администрация школы весьма прозрачно намекнула ему, что он быстро вылетит отсюда, если обидит кого-нибудь из ребят, отправят в психушку, откуда он недавно выписался.

Так что мальчишка в школе был ниже воды, тише травы. Но в своей слободке его уважали. Здесь он не боялся подраться, а Линка его мучила неведомым приёмам, заставляла бегать и плавать, даже в холод.

Так вот, кроме поделённых по местам проживания, были в городе и места общего пользования, куда можно было без опаски зайти. Это Торговые Центры, кинотеатры и бывшие Дома Пионеров, переделанные под дома детского творчества. Здесь встречались ребята из разных районов, дружили и вместе что-нибудь делали, даже могли пойти в поход, и там, если встретят деревенских, городские плечом к плечу могли подраться с местными.

В один из таких Центров решили сходить Лина с Сёмкой, но сначала в кино.

Лина принесла приятелю почти новые шорты и футболку, сандалики по размеру, после чего Сёмка почти уверился, что соседка просто притворяется сумасшедшей, чтобы не ходить в школу.

Нет, в школу для умственно отсталых она ходила, но училась, как хотела. Есть желание, учится, нет, бегает по улицам с другими прогульщиками. Сёмка иногда даже завидовал ей, выглядывая в окно, сидя за уроками. Но, вздохнув, снова начинал зубрить то, что не удавалось понять, искал ответы в энциклопедиях и в интернете. Да, у мальчика был маленький нетбук, который он берёг, как зеницу ока. Сделал тайник, и прятал его, чтобы случайно тётя Таня не продала его.

Вай-фай, как ни странно, работал, Сёмка подключился к какому-то бесплатному, хоть и обрезанному, и мог учиться на «удалёнке». Так же, к Википедии был доступ.

Сёмка, встретив Лину, сначала с сомнением отнёсся к предложенной девочкой одежде, но, посмотрев на её чистенькое жёлтое платье, переоделся в принесённую одежду, пахнущую утюгом, видимо, шорты и майку только что погладили.

Правда, трусов не было, но и так выглядело неплохо. Наверное, если бы мальчик не спрятался от подружки, она бы и свои трусы принесла, для комплекта. И прятался Сёмка не по причине отсутствия нижнего белья, Лина не раз видела его без всего, мальчик стыдился своей бедности, граничащей с нищетой, свежих синяков по всему телу и сильной худобы.

Линка требовала оказывать отпор хулиганам, бить его могла только она, а он подставлялся Никите с друзьями, опасаясь гнева завуча по воспитательной работе.

Одевшись более-менее прилично, приятели отправились в ближайший кинотеатр, где можно было купить мороженое и посмотреть кино.

Кинотеатр был заштатный, в центре города были крутые, с кафе и другими интересными развлечениями, и в некоторых торговых центрах, тоже, но там и цены были соответствующие. Посчитав общую наличность, Сёмка с Линой решили сходить в кино в этот кинотеатр, хотя он находился дальше центрального, на другой окраине города, зато намного дешевле. Можно было и по пирожку купить на оставшиеся деньги, и по мороженому.

Всё было хорошо, и Лина ни разу не потеряла сознание, не превратилась в бешенного пса или в истукан, получилось, будто она на самом деле, притворяется, когда ей выгодно. Если бы…

Вот, странно, что здесь делать Никите Белову?! Один, одет так же, как Сёмка, только чище и почти всё новое, хоть и простое, к тому же, без своих «друзей».

Сердце у Сёмки стукнуло, когда прошёл мимо Никиты, будто не заметив врага, а у «врага» полыхнули уши и лицо покрылось красными пятнами. Понял, что не на своей привычной территории, и он один, а Кац с девчонкой.

Так бы и разошлись, если бы их не узнали. Ребята с их школы, как нарочно, съехались отовсюду, чтобы посмотреть культовый фильм, что ли? А после фильма увидели возможность развлечься.

— Сеня! – со смехом закричал один из мальчишек, постарше, класса из 5-го или 6-го. – Вон, твой обидчик! Да ещё без охраны! Наваляй ему! – и ввёл друзей в суть дела, рассказал в двух словах, как вон тот пацан, с двумя обломами почти каждый день бьют парнишку.

Хоть не любил Сёмка драться, несмотря на то что Лина учила его всяким приёмам и уличной драке, деваться было некуда, тем более, Никиту развернули и поставили напротив Сёмки.

— Давай, по-честному, один на один! – подзуживали пацаны ребят. – А то, с шестёрками, ты герой! Дай по морде пацану! Смотри, он мельче тебя! Не бойся, никто не будет вмешиваться!

Сёмка, может быть, отказался бы от драки, но Лина тоже закусила удила, толкнула приятеля в круг. «Давай! Проучи подлеца!».

Подлец драться не умел. Закрылся руками, оступился и упал задницей в единственную грязную лужу. Заревел и остался сидеть в грязи. Пацаны разочарованно загудели, никто не подал Никите руку, и разошлись. У Сёмки же появилось гадкое чувство предстоящих неприятностей, ведь Никита не только злобный мальчик, он ещё и злопамятный!

Сеня вместе с ликующей подружкой вернулись домой, поиграли в саду у Лины, пока она не стала заговариваться, и мальчик сбежал домой. Как бы ни привык к сумасшествию девочки, боялся её, тем более что Лина вдруг начала называть его Сашей, крепко обнимать и целовать: «Сашка! Ты живой! Вот счастье! А где мама? Мама где?!».

Сёмка знал, что у неё был брат Саша, они с их мамой погибли на глазах девочки под руинами дома, при обстреле. Отец воевал, а её забрала тётка, крупная женщина, тоже работающая в больнице, медсестрой. Сейчас Линка её, тётю Веру, называла мамой, когда была при памяти.

Когда мальчик прибежал домой, понял, что одежда, в которой он сегодня бегал, принадлежала Саше, брату Лины.

Хотя Сёмка не был суеверным, быстро разделся и облачился в больничную рубашку, похожую на платье, а шорты с футболкой спрятал под подушку. Отдаст после.

На этот раз Лина не успокоилась, перелезла через забор, пошла искать Сашу. Стучалась в сарай, где они ночью спали, звала. У Сёмки впервые за долгое время появились слёзы. Ему тоже захотелось так же звать маму и папу. Девочка уже хотела идти на поиски к нему домой, когда её нагнала тётя, вколола в шею что-то, отчего Лина тут же потеряла сознание, закинула её на плечо и унесла домой, ловко перемахнув через забор вместе с ношей, а Сёмка забился в своём углу и долго сидел, глядя в пустоту.

 

На другой день Сёмка собрался в школу, надев отстиранную и выглаженную «форму», заштопанную в нужных местах. Тётя Таня зашила, чувствуя вину перед «племянником», за которым её попросили присмотреть за небольшое вознаграждение.

Если бы Сёмка знал, что за это «небольшое» вознаграждение его можно было одеть, обуть и накормить, очень бы удивился. Просто пагубное увлечение доброй, в общем-то тётки требовало немало средств. В одиночку она не пила, а когда у неё появлялись деньги, появлялись и «друзья» с бездонными глотками. Такие, как давешний гость, встречались очень редко, и лучше, чтобы вообще не встречались.

Мальчик шёл, беззаботно насвистывая, когда дорогу ему преградила знакомая нам троица с Никитой во главе.

— Ну, что, жидёнок? Попался? – Сёмка только глазами хлопал, не понимая, откуда Никита знает такие слова.

— Держите его! – приказал Никита своим подручным, и те схватили мальчика за руки, растянули, как распятие.

— Получай! – и Никита изо всех сил ударил Сёмку в низ живота. От дикой боли Сёмка чуть не потерял сознание, перехватило дыхание.

— Получай! – пацаны не успели возразить, сначала было возмутились, а потом, увидев невиданные мучения мальчишки, получили противоестественное удовольствие. Сёмка от невыносимой боли скорчился, третий пинок получил в живот, захрипел.

— Кончай, Никита! – сказал Сашка. – Кажется, сейчас сдохнет!

— Туда ему и дорога! – раздувая ноздри, Никита пнул упавшего мальчика по рёбрам, и плюнул:

— В следующий раз вообще убью, свинья! – И пошёл в школу. Били мальчика они в овражке, никто не видел. А если и видел, не обратил внимания, уже привыкли, что трое постоянно бьют беззащитного мальчишку. Учителя тоже об этом знали, считали, что так оно и надо. Вот если бы Сёмка кого-нибудь ударил, тогда весь педколлектив стоял бы на ушах, и Сёмку поставили бы на учёт, а то и сразу в колонию отправили, ну, как самое простое, в детский дом.

А так, сирота, из милости допущенный к урокам, кому он нужен, только портит вид почти образцовой школе.

Полежав в траве и постепенно придя в себя, Сёмка отряхнулся и, хромая, отправился на учёбу.

В классе царило веселье. Никита, увидев согнувшегося от боли в животе Сёмку, начал рассказывать:

— А мы его подловили, и я ему по яйцам! Нна!..

— Вы чё, дураки? – округлил глаза Пашка, боксёр. – Это же запрещённый удар! За это у нас сразу выгоняют, если нарочно!

— Да за него ничего не будет! – махнул рукой Никита, скорчив презрительную гримасу.

— И чё? Он стоял и терпел? – удивился мелкий мальчик, Толик.

— Мы же его держали! – заржал Петька.

В это время зазвенел звонок и в класс вошла Лидия Ивановна. Все ученики встали, постаравшись выровнять ряды. Сёмка остался сидеть, полулёжа на парте и прикусив губу.

— Семён! – нахмурилась учительница. – Что с тобой?!

— Живот болит…, — с трудом ответил Сёмка.

— Садитесь, ребята! – разрешила Лидия Ивановна. Все сели, только Оля осталась стоять.

— Это Белов его избил! – воскликнула она. – Они всегда его бьют втроём, подлецы!

— Белов! – удивилась учительница. Никогда не думала, что этот красивый воспитанный мальчик способен на такое. Никита встал.

— Стукачка! – бросил он в сторону Оли.

— А ты подлец! – ответила Оля. – Всегда втроём на одного! Боишься один на один? – Никита вздрогнул, испуганно осмотревшись. Вдруг, кто-то видел его позор.

— Лидия Ивановна! – обратилась Оля к учительнице. – Белов хвастался, как они били Сёму в живот ногами, и ниже живота! – учительница ахнула, не веря в такую жестокость.

— Ты чё врёшь?! – подскочил Саша. – Мы не били!

— Ага, только держали! – кивнула Оля, не сдерживая слёз.

— Вы, трое! – грозно велела Лидия Ивановна. – Завтра без родителей в школу не приходить! Впрочем, Белову я сама позвоню! Ты вообще, думаешь своей головой, куда бьёшь?!..

— А чего? – вдруг ухмыльнулся Никита. – Знаю! Нечего этим жидам размножаться! – класс ахнул.

— Какая ты скотина! – подскочила сидевшая рядом с ним красавица Соня Дибич. Взяла портфель и стукнула им соседа по голове. Потом плюнула на него, и отправилась на свободное место, села рядом с вспыхнувшим некрасивым Толиком.

— Сволочь! Больше не подходи ко мне! И вообще, Лидия Ивановна, надо поставить вопрос об его исключении из школы!

— А что я такого сказал?! – удивился Никита.

— Ты где этой гадости нахватался? – с трудом пришла в себя учительница. – Сейчас же к директору! И вы, тоже! – показала она на Сашу и Петю. – Рита! – попросила она старосту, крупную Риту Гутман. – Проследи, чтобы было тихо, я отведу Семёна к врачу.

С трудом передвигая ноги, Сёмка потащился к врачу, а Белов, хмыкнув, отправился к директору, уверенный, что ему ничего не сделают.

Сёмка не очень стыдился женщин, если бы воспитывался в прежней семье, с ним такого вообще бы не случилось, а, пребывая у тёти Тани, привык не стесняться, в такой маленькой комнатке. Тётка тоже не особо его стыдилась, развлекаясь с мужиками, а иногда даже купала мальчика, как родного сына, когда не было денег на баню. Тем более, на улице можно было встретить беспечно играющих в куче песка, а то и на свалке, голых пацанов, немногим младше его самого.

Так что, когда с него сняли штаны, не стал зажиматься. Послушно лёг на кушетку, предоставив врачу и учительнице обследовать себя.

Мошонка уже опухла и налилась чернотой, на животе образовался приличный кровоподтёк.

— Надо отправить мальчика на УЗИ, — сказала врач, — возможны внутренние повреждения. И снять побои нужно, это уже переходит все границы! Так и до убийства недалеко.

Врач вызвала «скорую», отвезли мальчика в травмпункт.

Там сделали УЗИ брюшной полости, яичек. Разрывов в животе не нашли, а вот в мошонке было кровоизлияние, сквозь прокол откачали кровь, выписали мази, какие-то антибиотики и справку.

Когда острая боль прошла, Сёмка добрался до дома, больше никуда не ходил, сидел дома и делал уроки. Лекарство всё равно не на что было купить, молча терпел тянущую боль.

А на другой день, с утра, его вызвали в кабинет директора, где уже стояли Никита с дружками и родители Сашки и Петьки. Отец Никиты задерживался.

То, что произошло дальше, наверное, никто не ожидал: Лидия Ивановна поставила лёгонького Сёмку на табурет и сняла с него штаны.

— Смотрите, что ваши дети сделали с мальчиком! – пацаны весело ухмылялись, взрослые возмутились, а родители Саши и Пети не знали, куда деть глаза.

В это время вошёл отец Никиты, и Сёмка забыл надеть штаны, уставившись на него.

— Это вы?! – округлил он глаза, оторопев.

— Выйдите все, пожалуйста! – пришёл в себя мужчина, не отрывая взгляд от мальчика. – Оставьте нас с мальчиком одних! — И помещение послушно покинули все, включая хозяина кабинета.

 

Конец первой части