Про Сёмку

Сёмка. Часть 2

 

— Ну, здравствуй, Семён! – с трудом проговорил мужчина, подходя к мальчику.

— Вы что, издеваетесь? – пискнул Сёмка. Отец Никиты зашёл к нему сзади, и мальчик инстинктивно втянул голову в плечи, закрыл глаза, ожидая, что ему сейчас свернут шею, убрав опасного свидетеля. С трудом удержал себя от непроизвольного мочеиспускания.

Но мужчина, зайдя сзади, помог ему одеться.

— Почему ты в таком виде? – спросил он Сёмку, поправляя лямку ветхих шорт и удивляясь, как раньше шили добротно, ведь эти шорты явно старше его самого.

— Вы не знаете? – Сёмка немного осмелел, поняв, что в кабинете директора, в школе, его убивать не будут.

— Я сделал всё, чтобы ты ни в чём не нуждался! – с натуральным удивлением сказал мужчина. – Заплатил твоим родственникам огромную сумму, и выплачиваю каждый месяц на твоё содержание по пятьдесят тысяч!

— Не знаю, что вы там платите, и кому, только я теперь понял, почему меня избивает ваш сын…

— Я понятия не имел, что вы учитесь в одном классе! – горячо перебил его отец Никиты. Сёмка тяжело смотрел на него, в глазах разгоралась явно видимая ненависть и презрение. Сёмка поверил сам себе, что Никиту на него натравил вот этот человек, виновник всех его бед.

— Я правда, не имею к этому никакого отношения! – уверял мальчика взрослый мужчина.

— Я…, — срывающимся голосом начал Сёмка, прочистил пересохшее горло, — я ненавижу вас. Ненавижу так сильно, что даже не знаю… Теперь, когда узнал, что Никита ваш сын…, — Сёмка закашлялся, опустился на стул и закрыл лицо руками.

— Что? Убьёшь его? – строго спросил его мужчина. Сёмка не ответил. Но желание такое было, и очень сильное. Мало того, что этот гад убил его родителей, заставил жить в нищете, так ещё натравил на него своего сына!

Как жаль, что он маленький и слабый! Ничего бы его не остановило, будь он сильным! Прикончил бы сейчас отца, а, выйдя отсюда, и сына! Пусть потом его сажают в тюрьму или расстреливают! Всё равно он отомстит за своё горе и унижение!

— Семён! – тяжело вздохнув, начал говорить мужчина. – Конечно, я очень виноват перед тобой, за то, что случилось тогда. Но, неужели тебе было бы легче, окажись я в тюрьме? – Сёмка молчал, крепко стиснув зубы. Хотелось, конечно, кричать, топать ногами, но он уже понимал, что это была бы не ярость, а просто истерика, и выглядеть он будет смешно и глупо.

— Почему это случилось? – отец его врага отвернулся к окну, тоже сцепив зубы. – Мне позвонили из больницы, и попросили срочно приехать, потому что моей жене нужна была моя кровь. Нужной группы и резуса почему-то в больнице не оказалось. Ты не поверишь, но по какому-то стечению обстоятельств она тоже попала в аварию на машине. Купил ей, на свою голову…

И вот, сломя голову я кинулся ей на помощь, и…, — мужчина замолчал, с трудом справившись с голосом. – В общем, конечно, в больницу я не попал, жена умерла, не дождавшись меня, и к тому же убил твоих родителей. Да, мне нет прощения, Семён! Но у меня остался сын! Если бы я сел, вы оба оказались бы в детдоме! А так, я надеялся на порядочность твоих родственников, думал, обеспечил тебя, чтобы ты ни в чём не нуждался! – мужчина повернулся к мальчику:

— А сын не простил мне смерти своей мамы, стал будто чужим, не слушается, грубит. Получается, ещё нашёл выход своей злости, издеваясь над более слабым. Я разберусь с ним.

— Как? Изобьёте? – Глухо спросил Сёмка, не открывая лица.

— Не думаешь же ты, что я своего сына буду бить так же, как он тебя? – хмыкнул мужчина. – Никита, всё-таки мой наследник!

— Вроде всё выяснили, кроме одного, как ты попал в ту историю. – Помолчав, продолжил отец Никиты. — Расскажи, где живёшь сейчас.

— Живу у тёти Тани, — не глядя на своего врага, нехотя сказал Сёмка, — в районе мельницы. Знаете? Там старая мельница, заброшенная. Недалеко отсюда, вообще-то…, — мужчина присвистнул, видимо, знаком был с репутацией слободки.

— Опека навещает? Как они допустили такое? – Сёмка пожал плечами:

— Меня иногда переодевают, отвозят на какую-то большую квартиру. Там, якобы, у меня своя комната, не у одного, с братом маленьким. Какие-то женщины смотрят, как живу, чем питаюсь… Если спрашивают, почему такой худой, говорят, что плохо ем. Перед этим кормят, чтобы слюнки не пускал на еду…

— Квартира твоя?

— Нет, — мотнул головой мальчик, — какая-то большая. Там, кроме меня ещё пацан и две девчонки, кажется. Или пацаны и девчонка. В других комнатах я не был. Потом отвозят назад и переодевают, ругаются с тёткой, спрашивали, где моя одежда, — мальчик опять вздохнул, — тётка говорит, что всё износил, изорвал.

— А почему ты не сказал женщинам из опеки правду? – мужчина заиграл желваками.

— Тогда меня бы забрали в детский дом. Так тётя Галя сказала.

— Ну, всё! – отец Никиты встал. – Попробую с этим разобраться. Признаюсь, нелегко будет. Где ты хочешь жить? Не уверен, что смогу тебе во всём помочь, но…

— Я бы хотел остаться у тёти Тани, — ответил мальчик, — вот если бы она не пила…

— Это вряд ли, — хмыкнул мужчина, — я заеду, посмотрю. – Мальчик ничего не сказал, стараясь не смотреть на убийцу родителей. Его расспросы и обещания ничуть не растопили ледяную ненависть мальчишки.

Мужчина выглянул из кабинета директора, пригласил всех собравшихся войти. Ребята, утратившие весь свой снисходительный и насмешливый вид, их родители, понимавшие всю серьёзность ситуации, и директор, которому объяснили главную проблему.

Оказывается, один из лучших учеников школы и сын главного спонсора разжигал межнациональную рознь! Оскорбил нацию, обзывался по-всякому и призывал их уничтожать!

Неважно, что он ещё ребёнок, неважно, что кто-то его подговорил, если об этом узнают в ГОРОНО, в родительском комитете, этот вопиющий случай дойдёт до прокуратуры, и его, директора, наверняка снимут с должности, с запретом занимать руководящие должности и преподавать! Директор достал платок и вытирал пот со лба и шеи. Он не смотрел на Белова, один раз только глянул угрюмо и многообещающе, чтобы стереть с его самодовольного лица ухмылку. Всё-таки Никита был умным мальчиком, после того как его отец заперся с Семёном, понял, что дело его плохо. Правда, не ожидал, насколько плохо.

Когда все расселись по своим местам, причём директор взглядом спросил папу Никиты, можно ли ему занимать своё кресло, Николай Иванович Васильев, глава строительной корпорации и депутат Краевой Думы, огласил своё предложение:

— Друзей моего сына, Аборина и Пушакова, родители переведут в другие школы, с сыном я разберусь лично. Предлагаю замять скандал с высказываниями моего сына, не раздувать нехорошие слухи. Поймите, у меня мало времени заниматься ребёнком, видимо, он связался с плохой компанией. Поэтому я принял решение перевести его в другое образовательное учреждение, подготовьте его документы, завтра заеду за ними.

Никита смотрел на отца, разинув рот и широко раскрыв глаза. Всего ожидал, даже натуральной порки ремнём и постановкой в угол, но не такого! Куда его хочет засунуть папа? И спросить боязно, потому что папа может передумать и что-нибудь более ужасное придумать! Никита с ненавистью посмотрел на сидящего за столом Сёмку, безучастно на всё глядевшего. Этот чмошник сидит тут! Когда все, включая его папу, стоят! Никита даже зубами заскрипел от злости и бессилия. Ведь отомстить виновнику его унижения он не может!

— Пошли, сын, — бросил ему папа, — твои занятия в этой школе закончились.

— Погодите! – воскликнула Лидия Ивановна. – Нельзя же так! Может, дождёмся выпуска?

— Чего дождёмся? – печально усмехнулся Николай Иванович. – Когда они поубивают друг друга?

— Почему поубивают? – удивлённо спросила молодая учительница.

— Пойдём! – мужчина взял сына за руку и повёл, как малыша, по коридору, на выход.

В машине, которую Николай Иванович водил сам, даже после жуткой аварии, отец вздохнул и сказал только одно:

— Ну ты натворил дел! – Мальчик промолчал, хотя вопросов у него скопилось много. Он не понимал, что связывает его отца с Сёмкой, не понимал, за что выгоняют из школы его друзей, не понимал, почему на него разозлились девчонки, они же до этого тоже презирали Сёмку Каца за его потрёпанный вид. Даже что-то выговаривали, чтобы был аккуратнее, а тут – раз! И Никита стал их врагом!

Когда приехали домой, Николай Иванович велел сыну переодеться и прийти в гостиную.

— Вы сегодня рано, Николай Иванович! – встретила хозяина дома горничная. – Готовить обед?

— Обедать будем, как прежде, в два часа, — ответил хозяин и отпустил горничную заниматься своими делами. Зашёл в гостиную и сел на диван. Взял было пульт от телевизора, но положил назад, не до того.

Вошёл Никита, одетый в домашние шорты и футболку, встал напротив отца, понимая, что сейчас будет разбор полётов.

— Я тут подумал, — вздохнул Николай Иванович, с укором глядя на сына, — что после смерти мамы за тобой некому присматривать, — Никита сверкнул глазами, стиснул челюсти, чтобы не нагрубить отцу.

— Да, ты уверен, что я виноват в её смерти, — кивнул отец мальчика, — и ты прав. Я никогда не говорил, почему не успел в больницу. А молчал, потому что ты ещё больше бы меня возненавидел, — Никита с удивлением посмотрел на отца. Да, он злился на него, считал виновным в смерти мамы, не понимал, почему он не успел отдать свою редкую кровь маме, что такое могло его задержать?! Внеплановое заседание совета директоров? Папа нередко оправдывался этим, когда не мог побыть с сыном.

Поэтому, после смерти мамы, не в силах мстить отцу, он мстил беззащитным пацанам, особенно ненавидел Сёмку. За то, что такой бесхребетный, за то, что не сопротивляется, когда бьют. А когда опозорил его перед знакомыми девчонками и пацанами, возле кинотеатра, куда Никита тайком от всех приехал посмотреть любимый детский фильм, появилось желание забить щенка насмерть. А тут ещё, возвращаясь домой, встретил знакомых парней, с кем иногда водил знакомство, носил им деньги на выпивку и сигареты.

Это они объяснили мальчишке, как можно унизить пацана, чтобы избить до смерти, но было бы стыдно жаловаться и показывать там синяки, как обозвать. Никита не понимал значения слов, но парни сказали, что это самое жестокое ругательство для таких, как Кац, и он всё поймёт.

Парни утешили мальчишку, похлопали по плечу и ушли развлекаться за его деньги, а Никита понял, как отомстить ненавистному вонючке, посмевшему на него поднять хвост.

Вспомнив всё, Никита сжал кулачки, глядя в пол.

— Хорошо, — кивнул Николай Иванович, — я расскажу. Мне пришлось задержаться, и надолго, потому что я на светофоре насмерть сбил родителей этого мальчика, которого ты так не по-мужски избил…, — Никита поднял взгляд, хлопал длинными ресницами, никак не мог сообразить, что ему говорит отец.

— Пойми, если бы я уехал, с места преступления, я бы и маме не помог, и меня бы догнали и сразу посадили, надолго, — объяснял ему папа, — могли и так присудить немало лет, пришлось родственникам их сына много чего пообещать, чтобы они дали правильные показания, договориться с опекой…

— А почему тогда?.., — начал Никита.

— Почему их сын в таком виде? – усмехнулся его отец. – Это я выясню. Сам не пойму, что происходит. Не пойму, Никита, зачем ты связался именно с ним? – Никита пожал плечами, опасаясь назвать причину. – Теперь он думает, что ты травишь его по моему наущению.

— Ерунда какая! – вырвалось у Никиты, хотя понял, что на самом деле травил бы пацана, если бы папа указал на него, как виновника смерти своей мамы. Каким-то образом ведь Сёмка виноват. Хотя бы тем, что был сыном тех людей, из-за которых папа опоздал в больницу.

— Теперь о тебе, — тяжело уронил отец, — я решил, нельзя тебя оставлять без надзора. Да, учишься ты неплохо, но поведение твоё просто ужасно. Поэтому поедешь в военное училище.

— Что? – не сразу понял Никита.

— Единственно, что ты можешь, это выбрать, Суворовское или Нахимовское училище.

— Папа! – губы мальчика задрожали. – Я не хочу! – и Никита заплакал. Николай Иванович не выдержал, обнял сына и посадил рядом с собой, увидев вдруг, какой он ещё маленький. А теперь, мало того, что ребёнок лишился мамы, он своей рукой лишает его отца. Ведь, когда Никита окончит училище, сын уже будет взрослым, отец уже не нужен будет, как друг и пример для подражания, в училище другие примеры для подражания.

Но менять решение Николай Иванович не привык, тем более, разговоров с сыном уже было много, наказаний мало, и тот поверил в свою безнаказанность. А тут ещё такой случай! Даже не случай, скандал! Не ведая, что говорит, Никита оскорбил чувства двух дочек очень важных людей, с которыми у Николая Ивановича намечались выгодные контракты.

Конечно, многие его приятели прикрывали своих детей – мажориков, за любые проступки, но Николай Иванович их не уважал, знал, что эти дети хорошими людьми не вырастут, не будут наследниками своих отцов, только потребителями, которым все должны.

— Успокойся, сынок, — ласково бормотал отец, поглаживая плачущего сына по спине, — завтра сходишь в последний раз в школу, принесёшь девочкам извинения, ладно? – Никита охотно кивнул, потому что испытывал симпатию к соседке.

— И мы с тобой сейчас что-нибудь подберём из твоей одежды для Семёна…, — Никита вдруг замер.

— Что? – подумав, что ослышался, спросил мальчик.

— Переодеть его надо, смотри, в чём он ходит!

— А я тут причём? – округлил глаза мальчик. – Купи ему форму, да и всё!

— Я хочу, чтобы между вами не было даже ссоры, не то, что войны!

— Войны? – переспросил Никита. – Во-первых, я не стану его одевать, во-вторых, он не возьмёт у меня ничего, тем более, мою одежду! Папа, ты что?!

— А надо, чтобы взял и надел именно твою одежду, — настойчиво сказал отец. – Что такое одежда? Это твоя вторая кожа. Если он согласится одеться в твою кожу, что это значит?

— Что? – упавшим голосом спросил Никита.

— Это значит, что вы будете побратимами! Это, как ритуал! Будто ты его обнимаешь, и он не отталкивает тебя!

— Зачем мне такой побратим? – окрысился сын. – Я его ненавижу!

— А он тебя. Я уверен, Семён Кац дал себе слово убить меня. А теперь, когда ты с ним совершил такую подлость, и тебя. Понимаешь? – Никита задумался. Когда умерла мама, он на самом деле винил в её смерти отца, и желал ему самого плохого. А у Сёмки папа Никиты убил родителей прямо у него на глазах. Сам Никита, наверное, даже откладывать не стал бы решение, постарался как можно скорее отомстить убийце.