Пусть говорят

Мы должны были прожить вместе еще много лет. «Радоваться второй молодости» — так говорила моя любимая супруга, имея в виду пенсию. Она ждала это время, надеясь взяться за реализацию отложенных планов, за домашние дела и наши общие мечты. К сожалению, она недолго наслаждалась этими мгновениями. Зоя умерла два года назад, ей было 60 лет. Хуже всего было в первый день после похорон. Когда жена умирала, я заботился о ней, пытался хоть как-то облегчить боль. Сразу после смерти мои мысли были заняты организацией похорон.

На поминках меня окружали близкие и друзья. Мы разговаривали,- делились воспоминаниями, старались поддержать друг друга. А вечером я был таким обессилевшим, что сразу же уснул. И только утром внезапно осознал, что остался один. Что рядом больше нет моего любимого, прекрасного и самого важного для меня человека. Как всегда, в 6:30 я поднялся с кровати, побрился, позавтракал и уселся в кресло. Смотрел в стену и не понимал, что делать дальше. В голову приходили страшные мысли. Я был не только подавлен, но и испуган. И все больше погружался в этот страх, подогреваемый ужасными мыслями.

Из отчаянного состояния меня вырвал звонок телефона.

— Привет, Ваня, как ты себя чувствуешь? — услышал я в трубке голос Нади, близкой подруги моей жены, которая за долгие годы стала и моей приятельницей.

— Думаю, сама знаешь как…

— Прости, глупый вопрос, — растерянно извинилась она.

— Ничего страшного.

— Послушай, может, тебе нужна компания? — участливо предложила Надежда.

— Не знаю…

— Я помню, как было со мной. Одной было очень тяжело.

— Возможно, ты права. Зайдешь на кофе? — предложил я собеседнице.

— Скоро буду, — пообещала она.

Надя жила недалеко, поэтому через несколько минут уже звонила в мою дверь. Я чувствовал себя рядом с ней свободно, потому что она до смерти Зои постоянно бывала у нас дома. Мы поговорили, что-то посмотрели по телевизору, пообедали вместе. Должен признать, что Надя тогда спасла меня. Ее присутствие помогло мне пережить тот страшный день. Когда она уходила, мы договорились встретиться завтра. На этот раз она предложила выйти прогуляться и пообедать у нее. Я согласился, хотя бы потому, что дома не было никакой еды и последнее, о чем я мог тогда думать, так это о готовке. И вот от одной встречи к другой мы постепенно привыкли друг к другу…

Так проходили день за днем. Дом, кладбище, дети, внуки и Надя. Я сосредоточился на том, чтобы толкать жизнь вперед, поэтому не видел в этих встречах ничего предосудительного. Осознать всю неловкость ситуации мне помог сосед, мой хороший приятель.

В какой-то день он напросился ко мне в гости, а я ничего не имел против, потому что мне нравилось с ним общаться. Кроме того, я целый день был один. Мы с ним просидели два часа, когда он внезапно заговорил о Наде. От слова к слову, и я вдруг осознал, что он хочет предостеречь меня от сплетен.

— Что ты хочешь сказать? Что мы можем дать повод людям болтать о нас? — напрямую спросил я.

— Вы уже дали, Иван. О вас уже говорят.

— Кто?

— Не догадываешься? Ты не знаешь наших местных сплетников? — Миша внимательно посмотрел на меня.

— Знаю, конечно. И что говорят?

— Сам, думаю, понимаешь… Что жена только умерла, а ты уже с другой. Как по мне, так можешь делать все, что тебе нравится. Никто не имеет права осуждать тебя, но мне хотелось, чтобы ты был в курсе. Лучше, чтобы узнал от меня, чем от кого-то из этих любителей распускать слухи.

— Но между нами ничего нет… — я растерянно почесал бороду. — Вот черт, я даже не подумал об этом. Она для меня просто приятельница.

— А ты для нее?

С этим вопросом сосед меня и оставил.

До того момента помощь Нади казалась мне чистой и без какого-либо интереса. Я не видел ничего особенного в том, что она приглашала меня через день к себе на обед и ежедневно звонила, чтобы поинтересоваться моим самочувствием. Мне казалось, что она делает это по доброте душевной, из дружеских чувств по отношению к умершей подруге.

Но теперь я начал сомневаться. Мне вдруг стало не по себе от того, что Надя помогала мне по дому, что мы вместе ходили по магазинам, гулять с внуками, когда дети оставляли их у нас. Я почувствовал себя обманутым. Вдобавок припомнились оброненные когда-то слова жены о том, что, если бы ее не стало, Надя быстро бы мною «занялась». Никогда я не воспринимал те шутки всерьез. Но также никогда не думал, что моя супруга так быстро покинет меня.

В общем, после разговора с соседом я решил серьезно поговорить с Надеждой. Пригласил ее к себе домой. Я был уверен, что мы быстро все выясним. Поболтаем, как обычно, просто и откровенно, и между нами не будет никаких недомолвок.

Но когда мы сидели вместе на диване в гостиной, я не знал, как начать. Выкручивался, мудрил, намекал, пока, в конце концов, Надя сама не поняла, о чем речь. Она отлично знала о том, что говорят люди. Только я не догадывался, что наша дружба стала объектом соседских разговоров.

— Ваня, неужели ты переживаешь из-за каких-то сплетен? — спросила она.

— А ты?

— Все зависит от…

— От чего? — спросил я, видя, что она замялась.

— Понимаешь, ты на самом деле мне очень нравишься, — спокойно ответила она.

— Ты мне тоже, — признался я абсолютно искренне и невинно.

— Думаю, что не так, как ты мне… — Надя посмотрела мне прямо в глаза. Вероятно, для того, чтобы я, наконец, все понял.

И только тогда до меня дошло, что она не шутила. Я осознал, что Надя испытывала ко мне определенные чувства.

— Ты с ума сошла? Зоя умерла всего лишь четыре месяца назад! Как ты можешь?! — разнервничался я.

— Успокойся и позволь все тебе объяснить.

Я сидел, вжавшись в кресло, слушая ее оправдания. Надя убеждала, что не пыталась меня увлечь. Клялась, что ее намерения чисты, и она помогала мне просто по-приятельски. Но через мгновение вздохнула и призналась, что слабость, которую чувствует ко мне, вызывает у нее угрызения совести. Она не раз ловила себя на том, что мечтает быть вместе со мной, ближе ко мне…

— Но я быстро беру себя в руки и прогоняю эти мечты, — объясняла она. — Тогда появляется чувство вины по отношению к Зое и мысль, что нам больше не нужно видеться.

Но с другой стороны, странно было бы сейчас ни с того ни с сего отдалиться друг от друга. Я уже и сама не знаю, как поступить — она опустила голову. — Мне кажется, что я схожу с ума. Больше всего на свете мне хотелось бы, чтобы мы и дальше встречались, а этот разговор отложили на потом. Чтобы могли вернуться к нему, например, через год… Что ты на это скажешь?

— Прости, но я так не могу. Мне бы казалось, что я изменяю Зое…

Так закончился наш разговор, и прервалась наша дружба.

Мы перестали встречаться, а я не знал, что обо всем этом думать. Обижаться на Надино поведение, злиться на нее за ее чувства? Иногда хотелось, но потом я смотрел на ситуацию с другой стороны. Разве она была виновата? Пока жила Зоя, Надя никогда не переступала черту, ни разу и намеком не показала своих чувств, не пыталась кокетничать со мной. Сейчас она тоже вела себя исключительно как хорошая приятельница. Она не соблазняла, не провоцировала, ничего не требовала. Но люди говорили…

Наверное, поэтому я решил избегать любых встреч с Надей. Когда случайно сталкивались в городе, в магазине или на детской площадке, вежливо здоровался, но не затевал разговора. Перебросившись парой фраз, каждый шел в свою сторону. Так прошло еще несколько месяцев. Но вместе с уходящим временем пришло осознание, что мне ее все больше не хватает. Из простой человеческой тоски начало проклевываться что-то большее. Я помню, как почувствовал это в первый раз.

После смерти Зои прошел год. Однажды я случайно увидел Надю в магазине. Она стояла в достаточно длинной очереди, чтобы рассчитаться за продукты.

Я выбрал соседнюю кассу и мог наблюдать за ней, оставаясь незамеченным. Я смотрел на нее… И тогда до меня дошло, что я испытываю к ней что-то большее, чем просто дружба. На меня нахлынули эмоции, но тотчас, же снова появилось чувство стыда и угрызения совести. Бросив покупки, я сбежал, даже не поздоровавшись с ней. Но я не мог перестать думать о Наде. Начал даже представлять, как это было бы хорошо — жить вместе. Мысли метались в голове, смешиваясь с муками совести и мечтами. Я даже не ожидал от себя такого шквала эмоций. Пытался бороться, но чувства возвращались с удвоенной силой.

Я бы еще долго мучился, если бы не случай. Одна сентиментальная сцена, свидетелем которой я стал. Я был тогда на кладбище у жены. Немного посидел у ее могилы, а затем решил прогуляться и вернуться домой окружной дорогой. Это означало, что нужно было пройти большую часть кладбища. Я пошел медленным шагом, поглядывая по сторонам. И тогда увидел Надю у могилы ее умершего десять лет назад супруга. Я остановился и начал наблюдать за ней, пользуясь тем, что она меня не видит. Надежда убрала могилку, потом встала напротив памятника.

Постояла немного. И вдруг протянула руку и с огромной нежностью погладила фотографию своего мужа. Мгновение держала руку на плите. Видно было, что она ушла в себя, глубоко задумавшись. Когда мы вместе приходили сюда, она не позволяла себе ничего подобного. И именно тогда, в ту самую минуту, я понял, что, даже если бы решился на отношения с ней, это не было бы никакой изменой жене. Как я не мог отобрать у Нади ее умершего супруга, так и она не могла прогнать из моей памяти воспоминания о Зое. Я осознал, что независимо от того, что будет между нами, близкие нам люди навсегда останутся в наших сердцах. Они останутся теми, с кем мы строили жизнь, вырастили детей. Наши новые привязанности ничего не изменят в отношениях с теми, кто ушел в мир иной. Но мы с Надей могли помочь друг другу, оказать взаимную поддержку на старости лет.

Я подошел к ней, чтобы поговорить и предложить встретиться. И заодно попросить прощения. Она приняла извинения, тем более что ее саму преследовало чувство вины.

— Все это так запутанно, ты так не думаешь? — спросила она.

— Как и все в этой жизни, — ответил я.

— Конечно, но сердечные дела, по-моему, особенно.

— Если не оглядываться на других, нам будет намного проще и легче.

— Нам? — Надя удивленно посмотрела на меня.

— Наверное, бессмысленно делать вид, что мы просто дружим, — улыбнулся я, и она улыбнулась в ответ.

В тот день с кладбища мы вернулись вместе. Начали снова регулярно встречаться и через полгода решили, что будем жить вместе. И нам все равно, что болтают о нас соседи. Самое главное, что мы счастливы, что можем помогать друг другу. А Зоя? Думаю, что там, наверху, она смеется с сатисфакцией. И наверняка сказала бы: «А разве я не говорила?» Мы часто ходим на ее могилу, а затем идем к Надиному мужу. Иногда шутим, что будет очень весело встретиться там, на небе, всем вместе — уже вчетвером. Нам точно будет, о чем поговорить.