Глава 9.
Сказка вторая.
Звезды и касты.
Знания о телепортации, чтении мыслей и антигравитации, не спасают цивилизацию от идиотов. Какой сбой в распределяющем компьютере привел Поонга на борт корабля-разведчика, класса «Базальт», что в среде разведчиков зовется «Кирпичом», капитан Даруг не знал. Но в том, что Поонг идиот, он убедился, когда тот перепутал кнопки и вместо включения ускорения, отключил активный камуфляж. Конечно примитивная ракета местных дикарей попала в корабль.
Каким-то чудом корабль не стал их могилой. Потом почти полный оборот планеты вокруг звезды, они прятались в болотистых местах. Местные гуманоиды оказались настырными и долго искали обломки того, что сбили их ПВО. Даруг сообразил выбросить в отдалении прихваченный с орбиты для изучения спутник. Его и приняли за возмутителя спокойствия и наконец-то оставили пришельцев в покое.
Вторым везением стало то, что атмосфера подходила для дыхания, а местные бактерии не воспринимали их как жратву. На этом хорошие новости заканчивались. Корабль превратился в груду обломков, узел связи они потеряли еще в стратосфере. Планета оказалась экстремально жаркой. Им повезло, что они упали ближе к полюсу, здесь можно было относительно нормально жить больше полугода. Летом приходилось постоянно носить скафандр и Даруг с ужасом думал о том времени, когда иссякнут батареи.
Все попытки восстановить связь не увенчались успехом. Пришлось натягивать на скафандры мимикрирующие пленки и идти к дикарям. Только там был шанс выжить. Хотя вряд ли их уровень развития поможет создать хоть какое-то устройство межзвездной связи.
Несколько раз Даруг хотел убить Поонга. В принципе, он обязан был это сделать по инструкции. Ведь дурак открыл дикой цивилизации сам факт их существования и только случайность не позволила аборигенам завладеть технологиями. И все же командир сдержался. В конце концов, Поонг был единственным его соотечественником в этом жарком аду.
Поонг извинялся, заискивал и даже предлагал себя в качестве наложника. Дурак или нет, он понимал, что Даруг в бешенстве. Поскольку их разделяла всего одна каста, командир мог изнасиловать подчиненного, вот если бы тот был из касты техников или, того хуже, работников, то… Даже мысль о таком соитии вызывала у Даруга отвращение.
Наконец, продираясь через болота и леса, они вышли к крупному, по меркам аборигенов, поселению. Выловили двух местных и взломали им разумы, чтобы хоть немного сориентироваться. Шкура аборигенов прекрасно пристала к мимикрирующим пленкам. Правда один из дикарей был мелковат, но это неудобство Даруг с удовольствием оставил Поонгу. Пусть походит пару лет скрюченным в махоньком теле – будет знать, как ротозейничать.
Цивилизация и впрямь оказалась донельзя примитивной. Верх технологий был явлен в тех летающих корытах, которые их сбили. Жизнь же рядового аборигена была куда примитивнее. У них не было даже кастового разделения. Несколько десятков лет назад, соседние племена объединились, чтобы заставить племя, в котором они оказались, принять естественный ход событий. Но местные были слишком агрессивны и сумели укорениться в своей дремучей вере, что все индивиды одинаковы. Сейчас любое проявление нормального и адекватного разделения по внешним признакам, на территории племени осуждалось.
Даругу достался облик довольно пожилого самца, называющего себя Семен Маркович Рейнхольд, а Поонг натянул шкуру его внука Максима. Семен Маркович преподавал в школе, а Максим учился там же. Прикопав тела, два инопланетянина решили выдавать себя за них. Сначала все шло не слишком гладко. Их даже хотели поместить в какое-то заведение под названием «психиатричка». Но сославшись на контузию, Даругу удалось обмануть местных, а поскольку учителя-самцы очень ценились, то его оставили в покое. Поонгу приходилось несладко. Максим говорил гораздо выше чем, дед и переводчик скафандра периодически сбоил, а убивать одноклассников Даруг ему запретил настрого.
Семен Маркович преподавал в школе все. Будучи ветераном, грамотным человеком и добродушным дедом, он заменял всех заболевших учителей. Хотя официально числился учителем труда. Он так и не окончил высшее педагогическое образование. После войны было не до того, а потом он стеснялся становиться седым студентом и учился сам. Дети его любили и, что куда важнее, уважали, за прямолинейный характер и твердость. К тому же Семен Маркович умел любую, даже самую сложную тему занятия объяснить, что называется «на пальцах», просто и понятно.
Отец и мать Максима погибли несколько лет назад в автокатастрофе, и дед с внуком жили одни. Что было на руку пришельцам. Они обменяли квартиру в городе, на одиноко стоящий домик на отшибе города. Конечно, приходилось больше времени тратить на дорогу, но там, зимой, они могли снимать скафандры и обустроить быт так, как им нравилось.
Пока Поонг получал тычки и затрещины от соучеников, Даруг принялся за дело. Он не оставлял надежды, что удастся вырваться из этого пекла. На планете было куча языков, около шести тысяч, столько кодировок языковых матриц они не выдержат. Впрочем, он быстро выяснил, что достаточно изучить еще шесть, к уже имеющемуся русскому, чтобы познать всю научную мысль этого дикарского мира.
Он выписал все научные журналы, какие смог и вступил в переписку с перспективными на его взгляд, учеными. Буквально через неделю его вызвали в «эмгэбэ», чтобы он объяснил, зачем это нужно простому учителю труда. Даруг запаниковал было, потом надел мундир с медалями и закатил в Конторе истерику, на тему, что его, ветерана, третируют. Уважение к старым бойцам было запредельным и в Конторе перед ним долго извинялись и отстали.
Единственное учреждение, которое шло в нужном направлении было совсем рядом в Черноголовке. Но попасть в Институт Физики Твердого Тела, на седьмом десятке лет, Даругу не светило. Оставалось пропихивать туда Поонга. Пилот не ленился, просто был туповат, так что даже побои с трудом продвигали его в математике и физике. Впрочем, он учился лучше своих одноклассников. Не зря же Даруг прихватил с собой из корабля пыточный набор. Посвящать подчиненного в тонкости операции, Даруг не стал. Чем меньше понимает пилот в происходящем, тем лучше.
Потекли дни и годы. Даруг внимательно следил за происходящим вокруг и удовлетворенно кивал. Наконец-то до дикарей начало доходить, что люди не равны, что ум передается по наследству, равно как и тупизна работяг. Конечно, до нормального кастового общества дикарям еще далеко. Рабочие все еще учились вместе с гениальными детьми кооперативной и управленческой элиты. Будь его воля, он бы сразу создал отдельные лагеря для трудяг, где им будет гарантирована работа и миска супа. Ни для чего больше работяги не годились, в этом Даруг был уверен.
Для увеличения эффективности распределения, территорию племени разделили на шестнадцать частей. А тупых работяг водили как баранов по митингам и рассказывали про демократию. Даруг не сразу понял, зачем это нужно. Только углубившись в историю этой планетки осознал, что иначе работяги бы перевешали элиту, ведь они такое уже делали. Дикари, одним словом. Так что приходилось действовать скрытно и постепенно. Наконец загоняя рабов в их стойло.
Впрочем, социальное развитие окраинных миров, мало заботило Даруга. Всеми силами он пропихивал Максима в ИФТТ. Ума чтобы стать ученым у пилота не хватило, но удалось пристроить его в администрацию. Пока мелким клерком, но времена были пассионарные, в том смысле, что в осколках страны творился редкий бардак, который позволял умным, хитрым, предприимчивым, наконец ухватить свою часть того, что наработали поколения работяг.
Даруг удовлетворенно потирал руки, еще немного и его пилота повысят. А кто именно будет в шкуре Максима не суть важно для дикарей. Поонгу предстояло стать обедом для командира – пищевые пилюли осточертели до ужаса.
Поонг примчался довольный и ухоженный, даже, похоже набрызгался каким-то одеколоном.
— Даруг, — в одиноко стоящей избушке, они могли не притворяться, и пилот сразу принялся снимать кожу и скафандр, благо февраль был приятно-морозный – Меня-таки взяли! Веришь? Дружище! Наконец-то сможем пожить! Деньги просто огромные! Я уже провернул первую сделку. Ты не поверишь, сколько можно на этом хламе заработать!
— Ты, кастово-неполноценный! – Даруг озверел от фамильярности пилота – Как ты смеешь заговаривать со мной без разрешения, да еще в таком тоне?!
Командир ждал, когда пилот осознает его гнев и встанет в покаянную позу для ритуального изнасилования, но ошибся. Поонг медленно повернулся и оскалил клыки.
— Иди ты нафиг, господин-командир! – говорил он на смеси их родного языка и русского, потому что только в русском были слова-оскорбления для вышестоящего по касте – Я ради нас обоих стараюсь, чтобы вытащить нас из этой халупы. А ты… Да ты знаешь, как было трудно найти покупателя для такого количества электронного хлама? Да еще по такой цене! Мы теперь богаты! – Поонг прищурился и медленно добавил – Нет, теперь я богат, старый пердун.
Впервые после крушения Даругу стало холодно. Уже подозревая ответ, он спросил:
— Что ты продал, подстилка для ног моих рабов?
— Оборудование из пятой, шестой и двадцатой лабораторий, — гордо ответил Поонг.
Познания о телепортации, чтении мыслей и антигравитации, не спасают цивилизацию от идиотов. Поонг продал оборудование из шестой лаборатории, где стояла установка, при помощи которой можно было подать сигнал к звездам. Их последняя надежда вернуться домой. Даруг на всякий случай уточнил, но, как он уже понял, оборудование было продано на металлолом. Драгметаллы выплавлены, так что восстановлению установка не подлежит.
То, что он все-таки пообедал пилотом, слабо утешало Даруга. Скафандр вышел из строя тем же летом и по полгода он изнывал от жуткого зноя, бродя по улицам без цели и надежды. Старожилы показывали на него пальцами за спиной и говорили:
— Это Семен Маркович, у него сын погиб давно, да и внук пропал в лихие девяностые, вот у старичка крыша-то и поехала. Жаль дедушку.
Когда его труп нашли в покосившейся избушке, на окраине города, то поленились делать вскрытие мертвого старика, а жаль, патологоанатомы нашли бы много интересного под человеческой кожей и тонкой мимикрирующей пленкой.
Ххх
В этот раз Марена вообще потеряла сознание, закончив сказку. Денис подскочил к ней и проверил пульс. Он едва прощупывался. Дыхание было ровным, но неглубоким. Мужчина подхватил ее на руки и побежал вниз.
Уложив ее в кровать, он принялся лихорадочно ощупывать карманы в поисках телефона, потом вспомнил, что такого привычного прибора у него нет уже месяц. Он разрывался между необходимостью вызвать скорую и боязнью оставить подопечную одну в таком состоянии. Мысленно прикрикнув на себя, он тут же расставил приоритеты и помчался на улицу. В круглосуточном киоске он просто купит телефон у продавщицы, благо деньги были.
Чертыхнулся, когда вспомнил, что он голый и помчался наверх за одеждой. Лестница вела себя странно и никак не хотела приближать его к второму этажу. Он сбил дыхание перескакивая ступеньки, оглянулся и увидел, что так же стоит у начала лестницы. Проклятый дом играл с ним в игры.
— Марене плохо! Понимаешь? Ей врач нужен! – завопил он стенам.
— Врач ей не поможет, — послышался позади женский голос – ты должен быть рядом с ней. Это все, что необходимо для нее сейчас.
Внизу стояла Карина. Еще секунду назад ее там не было, Денис был готов поклясться в этом.
— Она больна, — Денис даже забыл о своей наготе, чувство тревоги за Марену пересилило вколоченные табу.
— Нет, — покачала головой красавица – она умирает. Но не сегодня. Сегодня ты ей нужен. Иди к ней. Ей станет легче.
Денис наконец сообразил схватить полотенце и обернуть бедра. Впрочем, Карина никак не отреагировала ни на его наготу, ни на неуклюжие попытки прикрыться.
— А ты? – спросил Денис – Ты же ее подруга.
— Мне нельзя к ней приближаться, — ответила Карина – только не сегодня. Придет время… Впрочем, иди в спальню. Мне пора.
Карина исчезла. Не вышла за дверь, не растаяла дымком, она просто исчезла. Денис вздрогнул. Потом услышал протяжный стон и пошел к Марене. Женщина бредила и бормотала что-то, чего Денис разобрать не мог. Он взял ее за руку, и она вцепилась в него как в спасательный круг, оставляя синяки на его не слишком нежной коже.
— Я тут, — мягко сказал он – рядом, с тобой. Все будет хорошо.
Как ни странно, это помогло. Марена все еще не пришла в себя, но ей стало лучше. Денис присмотрелся к ней. Похоже каждая сказка отнимала у нее не только силы. Еще утром женщина выглядела на пятьдесят, обряд добавил ей лет пять не меньше. Надо это прекращать, подумал Денис, чтобы это ни было, оно убивает его подопечную.
— Какое самое короткое расстояние между точками? – вдруг спросила Марена вполне нормальным голосом.
Денис посмотрел на нее, но она все еще была в бреду. Он замешкался на секунду, стоит ли отвечать, потом все же произнес, заученное в школе:
— Прямая.
— Нет, — пробормотала Марена – ничто, вот самое краткое расстояние. Точка в точке. Точка.
После этого женщина расслабилась и ее беспамятство переросло в сон. Так во-всяком случае надеялся Денис. Он просидел у ее кровати полчаса пока ее состояние перестало вызывать у него панику. После чего пошел на кухню пить кофе, курить и думать. Почему-то не шла из головы последняя фраза Марены про точку. Из всей дичи, которая происходила конкретно сегодня, именно эта мелочь не давала покоя.
Да, я псих! А у вас какое оправдание?
514
Загрузка...
