В первый день учёбы на первом курсе нам устроили ознакомительную экскурсию по институтским лабораториям. Наверно для того, чтобы зажечь в нас интерес к учёбе. Осмотр стендов и комментарии на «птичьем» для первокурсников языке об их предназначении скорее утомляли. Мне запомнились два эпизода.
Когда мы вошли в лабораторию по релейной защите, кто-то из наших сострил: «А по сицилийской защите тоже есть лаборатория?» Кто понял — засмеялись, остальные подхихикнули. Находившийся в помещении преподаватель, который на правах хозяина должен был рассказать о лаборатории, нахмурился и с раздражением ответил: «Я не хочу терять на вас время, ведь не все из вас дойдут до четвёртого курса. А с теми кто дойдёт, я поговорю потом. Попрошу всех выйти из лаборатории!»
Второй момент вызвал более позитивные мысли, и даже гордость за институт. Остановив группу около обитой металлом дверью, экскурсовод торжественно объявил:
— А за этой дверью находится секретная лаборатория.
— Тайна железной двери? – снова кто-то сострил.
— Тайна, и поэтому в эту лабораторию вас не пустят.
— А Вас?
— Пустят, ведь я имею допуск к государственной тайне, — важно ответил экскурсовод, — и может статься, что кто-то из вас будет там работать.
— А что там делают? – спросила симпатичная блондинка.
— Секрет, — ответил экскурсовод, — но для такой красивой девушки приоткрою завесу тайны: за этой дверью работают на космос!
Все четыре года обучения до службы в армии, когда я проходил мимо железной двери, у меня учащался пульс. Однажды я увидел, как из секретной лаборатории вышли двое мужчин в белых халатах. Воображение нарисовало картинку стоящего на столе небольшого спутника с надписью СССР на боку. В разговорах на переменах мы иногда гадали, что там делают, но наверняка никто не знал.
Из армии я вернулся в ноябре 1987 года. В городе уже просматривались приметы грядущего бардака, в институте тоже: железные двери секретной лаборатории были распахнуты! Я не удержался и вошёл в помещение. Комната была пустой, лишь на полу валялись обломки пенопласта. Я завороженно осматривал помещение, пытаясь найти следы, которые подскажут, чем тут занимались.
Мой осмотр прервал вошедший мужчина, в нём я узнал нашего экскурсовода. Он вопросительно на меня посмотрел и вежливо спросил:
— Вы кого – то ищете?
— Да, — ответил я, — ответ на мучивший меня четыре года вопрос.
— Какой, если не секрет?
— Чем занимались в этой секретной лаборатории?
— Ерундой, — ответил мой собеседник.
— Но Вы же сами нам рассказывали, что здесь работали на космос.
— Формально работали, а результата не было.
— Но в науке так бывает.
— Я Вас умоляю! – усмехнулся мужчина, — однокурсник нашего завкафедрой возглавил НИИ работавший на космос. Денег выделяли много, а они всё не могли освоить. Чтобы финансирование не урезали, они отдавали часть работ на сторону, на субподряд. Вот и нашему институту достался хоздоговорной кусок. Дважды в год мы отсылали отчёты, а они перечисляли нам деньги.
— А чем в этой лаборатории занимались?
— Мы исследовали теплопроводные свойства пенопласта.
— Космического?
— Обычного, кто нам космический доверит? Он же секретный.
— И так все четыре года?
— И так все девять лет! А как хорошо оплачивали!
Помещение секретной лаборатории превратили в склад, а железная дверь ещё долго мне напоминала о вкладе нашего института в освоение космического пространства…
133
Загрузка...
