Смерч

В конце весны тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года в центральной европейской части Советского Союза установилась сухая жаркая погода, и, казалось, ничто не предвещало беды. Однако девятого июня на этой территории несколько областей пострадали от смерчей. Их образовалось не менее восьми. Наиболее сильным оказался Ивановский смерч, в воронке которого скорость ветра составляла не менее ста метров в секунду.

Сидя с удочкой на берегу речки, Лукич так и не смог за половину дня поймать ни одной, пусть даже самой маленькой рыбёшки, а такое, признаться, случалось крайне редко. Искоса посматривая на небольшую весёлую компанию выпивох, расположившуюся метрах ста от него вниз по течению, мелькнула мысль, что не прочь бы и пропустить стаканчик-другой. Сдерживал лишь принцип, которому старался придерживаться – не употреблять на рыбалке, хотя в прежние времена после неё частенько возвращался домой в подвыпившем состоянии. Мужчина дал себе слово не принимать спиртного на речке после случая с одним из своих знакомых. Тот на его глазах, запутавшись в речной тине, утонул практически у самого берега. Спасти человека не успели, но будь тот трезв, трагедия бы не произошла. Однако она, к сожалению, ничему не научила большинство других, присутствующих при несчастном случае. Люди продолжали приносить с собой на рыбалку спиртное, зачастую превращая её в обыкновенную попойку. Вот и сегодня, вместо того, чтобы следить за поплавками, они оставив свои удилища на рогатинах и, усевшись на поваленные деревья, разбросанные по всему берегу, распивали водку. Компания несколько раз знаками приглашала Лукича присоединиться, но безуспешно – тот всякий раз отказывался.

Он вдруг отчего-то вспомнил о своём коте, и тяжело вздохнул — домашний питомец, вероятно, останется сегодня без лакомства. Барсик очень любил, когда хозяин, вернувшись с речки домой, угощал свежей рыбёшкой. В знак благодарности кот частенько утром приносил под порог пойманную мышь, а иногда даже небольшого карбыша.

Потеряв всякую надежду на клёв, Лукич собрал свои снасти и ушёл. Через некоторое время после его ухода подул ветер, небо закрыла чёрная туча, в воздухе раздался гул и посыпал град.

— Ну, по последней, и по домам, — брякнул один выпивоха своим приятелям, а потом вдруг крикнул. — Ничего себе, смотрите! – И указал вверх. Задрав головы, люди не поверили своим глазам: над речкой, неистово мыча, пролетали коровы.

Зрелище могло показаться комичным, однако в тот момент всем было не до смеха. Компания, сама того не подозревая, оказалась недалеко от разгулявшегося торнадо. Мнимым рыбакам повезло: они чудом остались живы и, спустя несколько часов, измазанные грязью добрались домой. Вскоре история про летающие коровы облетела всю округу и даже попала в газеты, но со временем превратилась в байку, к которой перестали относиться серьёзно. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что случай, описанный любителями выпить, не сохраниться правдивым в народной памяти.

Посёлок, где жил Лукич находился в получасе ходьбы от рыбалки и, по сути, являлся западной окраиной города Иваново. Название «посёлок» присутствовало лишь в лексиконе у населения, проживающего в этом районе; люди там отчего-то не желали считать себя городскими. Дорога, ведущаяся в Иваново от вышеупомянутой речки, огибала внушительный участок смешанного леса, в глубине которого на берегу озера во времена описываемых событий существовала небольшая база отдыха «Буревестник». В основном здесь отдыхали летом городские чиновники и профсоюзные работники, а зимой база не работала. Именно туда и отправился Лукич. Время позволяло, так как неудавшаяся рыбалка закончилась намного раньше обычного, а на озере он надеялся до вечера наловить окуней. Вообще-то территория лесного массива считалась закрытой для посторонних и ловля рыбы чужим запрещалась, но директором базы отдыха являлся его давнишний друг.

Женьку он знал ещё со времён института, где в молодости вместе учились. Теперь обоим уже перевалило за пятьдесят, но дружеские отношения сохранились, и для Лукича он по-прежнему оставался Женькой.

Первые отдыхающие должны были прибыть уже через несколько дней, и в «Буревестнике» шли последние приготовления для приёма гостей. Деревянные жилые домики для них выглядели превосходно: рабочие постарались после суровой зимы привести их в полный порядок. Особенно красивым выглядело двухэтажное административное здание, выложенное из красного кирпича. Оно ярким цветом радовало глаз. Построенный ещё в конце восемнадцатого века, дом являлся своего рода архитектурным наследием. Согласно документам, здесь на несколько дней останавливался известный русский художник Иван Аргунов — один из родоначальников отечественного портретного искусства. Он приезжал по распоряжению графа Николая Шереметьева в тысяча семьсот девяносто третьем году в качестве ревизора.

Лукич увидел своего друга у входа в административное здание. В двух шагах от Женьки стояла большая картина, прислонённая к фасаду дома.

— Да она в твоём кабинете не поместится, — засмеялся рыбак, подходя ближе к директору базы.

— Здравствуй, Ваня. Давненько к нам не захаживал.

— Привет.

— Да в какой кабинет?! Вон в вестибюле хотели повесить, уже и место приготовили. Угораздило меня позвонить в горком о находке. Теперь у нас её забирают. Говорят, что это, возможно, шедевр – неизвестная работа Аргунова, хотя он был портретистом, а на картине, как видишь, изображен березняк

— А откуда она взялась?

— Месяц назад, когда стали наводить порядок в подвалах, а они, сам знаешь, у нас нескончаемые, нашли в одном из завалов. И кто мог подумать, что там окажется это полотно?

— Может её кто-то из отдыхающих нарисовал?

— Вряд ли. Зачем же её в подвал нести? Да и старая она, специалист определил.

Вскоре подошли двое рабочих и принесли большой кусок брезента, затем стали накрывать им полотно.

— Ой, – вскрикнул один.

— Что случилось? – спросил Лукич.

— Похоже током ударило. Вот здесь, — он указал на нижнюю левую боковину картины.

Все поочерёдно стали водить рукой по указанному месту, но ничего не ощутили.

— Наверное показалось, — словно извиняясь, пробурчал рабочий.

Никто из присутствующих не увидел потайного рычага, вмонтированного в рамку. На него случайно нажал рабочий, получив при этом небольшой удар электрического разряда.

— Смотрите, вроде и ветра нет, а брезент колышется – сказал Ильич, кивая на картину.

— Это складки, — ответил его друг, распрямляя брезент, — а ветерок нам бы не помешал. Духота ужасная.

— Какой ветер?! Я ещё рыбы не наловил, — возмутился желающий порыбачить, поднимая пустое ведёрко, — ты бы ещё смерч заказал.

— Можно и смерч. Он как раз рыбку из озера тебе сам поймает и на блюдечке принесёт, — улыбнулся доброжелатель.

Все рассмеялись, но тут вдруг небо отчего-то стало темнеть и в воздухе запахло дождём.

— Вот же накаркал – вырвалось у Ильича, — не видать мне сегодня окуней, как своих ушей.

— Василий, — обратился директор базы к одному из рабочих. Сбегай на второй этаж, там где-то водитель. Пусть поторопится – картину нужно увозить. Но не успел посыльный скрыться в здании, как резкий порыв ветра, чуть не опрокинул её.

Все трое, ухватив картину, стали пытаться прижать её к стене. Но второй, порыв налетел с такой невероятной силой, что удержать произведение искусства мужчинам оказалось не под силу. Брезент, укрывавший картину сорвало и она упала, прижав людей к земле. Под полотном не образовалось ни единого бугорка, оно, словно губка, впитывающая воду, всосало в себя троих, не оставив и следа. Так случилось, что со стороны никто этого не видел.

«Буревестник» попал в зону разрушительного смерча, после которого об открытии базы отдыха, во всяком случае в ближайшее время, не могло идти и речи. Больше половины деревянных домиков разлетелось в пух и прах. Административное здание подверглось ужасному разрушению. Ремонтно-строительные работы затянулся, а последующая вскоре перестройка в стране поставило на них крест. Через несколько лет здание снесли.

Из документов городского архива следует, что во время смерча в «Буревестнике» пропали без вести три человека: Акимов Евгений Павлович – директор базы, Латышев Иван Лукич – мастер текстильной фабрики и Терентьев Антон Васильевич – грузчик.

Вышеупомянутая картина не пострадала и была передана в Ивановский областной художественный музей. Авторство произведения установить не удалось.