Планета №771/56 (местное название аборигенов – Болхиа). 27-29 апреля 2339 г.
Квадрат 58-37
…По ночному темно-фиолетовому небу, гудя моторами, продирался сквозь облака старый потрепанный четырехмоторный бомбардировщик. Ночь была светлая, обе луны заливали мертвую безмолвную поверхность серебристым сиянием. Через несколько часов одна из лун зайдет. Полет в таких условиях ночь был рискованным предприятием, но приказ есть приказ.
Самолету было уже лет пятьдесят. Благодаря, видимо, молитвам комиссаров Стальной Единственной Партии он еще не разваливался в воздухе.. Этот крылатый монстр использовался еще во времена Войн за Величие Нации, был списан и законсервирован, но после ядерной войны, когда современной техники катастрофически не хватало, часть более-менее целых списанных самолетов, были извлечены с хранилищ и переданы в войска. Точнее в те структуры на основе государственных вооруженных сил, которые еще функционировали. Остатки старой многомиллионной армии, остатки былой роскоши…
Война есть война, она продолжается, ее никто не завершал. Задание должно быть выполнено…
Еще над своей территорией задымился и встал один из моторов. Пилоты выключили его и перекрыли подачу топлива, чтобы не допустить воспламенения. а то весь этот старый летучий гроб сгорит, как нечего делать! Лопасти пропеллеров его бессильно болтались в воздухе, остальные двигатели, как могли, тянули машину дальше к цели.
Штурман, оторвавшись от старых, расползающихся в руках, бумажных карт местности, рассматривал свое приобретение. Это был дорогой тяжелый пистолет, сделанный еще в довоенные времена. Пистолет был покрыт серебристой краской, на него были изящные узоры золотистым напылением. Дамский? Не похоже, обойма на семь патронов, внушительный калибр, оружие весит немало даже для мужской руки. Наверняка в старые времена сделано на заказ на основе армейского пистолета для кого-то из богачей, или из партийных чинов. Бродяги вчера приволокли из развалин, и по-быстрому махнули на канистру керосина. Вот так, за бесценок приобрел хорошую вещь! Пусть будет, пригодится…
Серебристо-серая дымка распалась, обнажая далеко внизу черную землю. Вот и ориентир – несколько пар огоньков. Там враг… Командир корабля отдал команду.
Со скрипом раскрылись створки бомболюка, на землю полетела россыпь увесистых «подарков». По земле удалило, как молотом. Вспыхнули, расцветая в черноте ночи, желто-красные языки пламени. Похоже, бомбы достигли цели… Туда бы одну атомную бомбу сбросить..! Но атомные боеприпасы на секретных складах, и их используют только по особому приказу.
Вспыхнул зенитный прожектор, его огромный луч, разрезая ночную тьму, дотянулся до машины. Проблем с электричеством на вражеском объекте, видно, не было. В кабине стало невероятно светло, ах до рези в глазах, летчики пытались развернуть машину, увести ее из светового пятна.
А с земли уже летели огненно-красные искры трассирующих очередей. Слева и справа от машины ухнули разрывы зенитных снарядов.
Самолет удалось развернуть. Но на удивление плотный огонь зениток раскурочил еще пару движков, понаделал пробоин в крыльях и фюзеляже. Самолет, дымя и хромая, потащился подальше от огрызающейся цели. Хорошо еще, что за ними не погонятся истребители, как в старые времена. Немного сейчас в мире даже поршневых самолетов, способных подняться в воздух!
Бомбардировщик неумолимо терял высоту, несмотря на все усилия летчиков. Было принято решение, — покинуть машину.
Трое пилотов в полинялых, когда-то обшитых мехом, авиационных комбинезонах выпрыгнули из боковой двери, молясь за исправность своих парашютов.. В темном небе раскрылись два парашюта. Одному молитвы не помогли, — купол не раскрылся, и несчастный камнем врезался в землю.
Теперь луны были в какой-то степени союзниками незадачливых летчиков, можно было хотя бы различить, что внизу под ногами…
Кое-как приземлившись, пилоты сбросили тяжелые вещи, которые мешали быстро передвигаться, оставив лишь противогазы и оружие. Командир и штурман решили затаиться в стенах бывшей автозаправочной станции до утра, а потом в темпе двигаться к одному из союзных убежищ, до которого, по самым оптимистическим прикидкам было два дня перехода. Перемещаться в ночи по пустыне, полной хищников, — предприятие почти безнадежное.
К утру, едва первые лучи солнца прорезали запыленную атмосферу огненно-красными лучами, двое летчиков тронулись в путь.
Сначала им сопутствовала удача, и они сумели продвинуться вдоль старой железнодорожной ветки почти на десяток аха. Однако спустя несколько часов они напоролись на патруль. Пилоты попытались скрыться в расщелине у старого русла реки, но два выстрела из снайперской винтовки успокоили их навсегда.
Через несколько минут патруль на вонючих гремелках типа «багги» продолжил движение по вверенной территории. Старший патруля с интересом рассматривал диковинный трофейный пистолет. Пригодится, загонит его в баре за выпивку…
А в ущелье остались лежать абсолютно голые тела двух пилотов. Патрульные бойцы сняли с трупов все, до нижнего белья. В современном мире каждая вещь на вес золота, особенно оружие, боеприпасы и амуниция. Кроме самого золота, кому оно теперь нужно?! Вскоре появятся пустынные хищники и оставят от мертвых только кости.
Однако спустя три часа уже сам патруль был обстрелян БМП неизвестной принадлежности. Несколько машин было уничтожено, погибли пять человек. Патруль умчался в сторону остатков одного промышленного городка, недалеко от развалин столицы. На поле боя остались три искореженных «багги» и трупы патрульных.
Подойти ближе противник не решился, так как со стороны городских развалин стала бить артиллерия. Вражеские БМП ретировались. Когда вооруженные врага и след простыл. Убитых товарищей погрузили в кузов грузовика, оружие и полезные вещи, разумеется, разошлись по карманам и подсумкам живых, — им нужнее!
Вечером в импровизированном баре для военных один из патрульных бойцов крепко повздорил с «черным драконом». Закончилась ссора печально, — «дракон» просто пырнул ножом оппонента в печень, и делу конец. Никто из немногочисленных клиентов отгороженного тряпкой угла не посмел возразить бородатому бойцу в черном берете, — он ведь представитель центральной власти, а у «драконов» долгая память и длинные руки. Гвардеец забрал у убитого необычного вида пистолет в качестве оплаты «долга».
На следующее утро колонна «драконов» на бронемашинах выдвинулась вдоль цепочки поселений, — с «инспекцией». Правительственная гвардия не знала недостатка ни в топливе, ни в питании, ни в оружии, в отличие от обычных армейцев и тем более оборванных, вечно голодных гражданских, ютящихся в подвалах и развалинах. Многие из подразделений «драконов» уже давно подчинялись своему начальству через раз, если не реже, и действовали в свое удовольствие, облагая данью поселения и убежища, которые победнее и послабее. Они здесь были фактической властью, кто же им будет перечить?!
Проехали четыре убежища. В одном из пунктов гвардеец-бородач даже опробовал свое приобретение — прикончил выстрелом в затылок одну из приговоренных к изгнанию. Пистолет был мощным и работал как надо, несмотря на почтенный возраст, — полчерепа несчастной разнесло враз. Удовлетворенный результатом боец решил больше не расходовать патроны и припрятал оружие куда подальше.
Однако возле пятого пункта их встретили огнем из пушек и минометов – не все покорно подчинялись могущественным представителям власти Правителя и Партии. «Драконы» отлично чувствовали себя против слабых противников, женщин и детей, но вот с зубастыми и наглыми предпочитали не связываться. Инспекция от греха подальше скрылась в песках, оставив один-единственный труп, — того самого обладателя дорогого пистолета, ехавшего на броне, прошило осколками мины. Его даже не забрали с собой, не забрали и его барахло – мины сыпались, как из рога изобилия.
После окончания обстрела труп найдут, и разденут-разуют бойцы расположенного неподалеку убежища-крепости, занимавшей почти целый квартал в одном из пригородов, и значившегося в местных бумагах, как «Северное сияние». И вновь пистолет перейдет в чужой карман.
Вскоре через «Сияние» пройдет большая колонна техники. Танки, бронетранспортеры… И два странных грузовика, чье предназначение было покрыто тайной. И брезентом. Колонна пополнила запасы скудного продовольствия и воды. Местные в свою очередь сменяли у бойцов некоторые инструменты и оружие, захваченное у многочисленных врагов, на лекарства и горючее. В том числе, и тот самый раритетный пистолет.
Колонна, пыхтя соляркой и бензиновыми парами, продолжила путь дальше, — в общем направлении в сторону Белого Купола, под которым, как говорят, прячется база космических пришельцев…
…Титов с выражением лица похмельной египетской мумии равнодушно взирал через проем люка на однообразный пейзаж этого мира. Коптер нес десантную бригаду на восток, где им предстояло перехватить ракетные установки, готовящие запуск по базе землян. Речь шла не о ликвидации установок даже, — приказано было захватить хотя бы одну из установок в целости и привести ее на базу.
В кабине для создания воинственного настроя гремел старый добрый европейский стар-металл. Хриплый голос на интерлингве призывал разить врагов своих и помнить о чести под аккомпанемент ревущих, как старинная ракета, инструментов.
Колонну техники с ракетами засекли с орбиты и отсигналили, как принято, на «Зарю-21». И вот у командования созрел гениальный план…
Содействовать десантникам выдвинулся и танковый взвод. Танки уже в пути, они уже скользят, подобно полуосязаемым теням, к точке встречи. Там они соединятся с десантниками и вместе подождут ракетчиков-болхианцев. Благо дорога через горы только одна, — в обход долго и далеко.
Сегодня их везет не Стелла. Гуриассийкая графиня должна лететь на базу федералов забирать груз для советской крепости. Снабженцы по какой-то небесной прихоти доставили груз обоих контингентов на федеральную базу, — дескать, на месте рассортируют. Жаль, а то было бы неплохо, — подцепили бы аборигенскую шайтан-машину, подвесили под днище «Нептуна» как коптер Машуры два дня назад, и через десять минут дома! Но нет, чтоб служба раем не казалась, изобретайте теперь синхрофазотрон!
Капитан прикрыл глаза… Мысли его были за сотни световых лет отсюда.
Семь лет назад Степан Титов пережил расставание с возлюбленной, с которой у него были длительные отношения. Расставались нехорошо,- с упреками и взаимными претензиями. Степан, вырвавшись на свободу, как водится, надолго ушел в загул, желая не то заглушить горечь одиночества, не то отомстить той, что не приняла его, какой он есть.
Долго ли сказка сказывается, но повстречал Степан другую девушку, и втюрился в нее, как мальчишка! Новая пассия, Лорена, филиппинка, морской биолог и превосходная ныряльщица, была гораздо моложе его: Степану было за тридцать, а его девушке только-только исполнилось двадцать три года. У нее уже была маленькая дочка от прошлых отношений, но Степана это не смутило. Чувство, возникшее между ними, закрутило русского богатыря как в юные годы, когда он, молодой красавец-спортсмен, отбою не знал от женской ласки. Подкупала его и молодая страсть прекрасной островитянки, ее уважение к старшему кавалеру. Ну и допрыгались до свадьбы! Так, отношения между молодыми стали законно-официальными.
Дочку Лорены, Алехандру, Степан принял безо всяких разговоров, называя на русский манер Сашенькой. И она прикипела к своему русскому отчиму, как к родному отцу. Вот бы молодой семье жить-поживать, да горя не знать! Так и было первые два-три года, пока страсть новоиспеченных супругов не угасла, и они, как метеоры, летали из Средней России на острова Юго-Восточной Азии и обратно чуть ли не каждую неделю, купаясь в радости и новых впечатлениях. А потом стал намечаться разлад. От любовной страсти не осталось и следа. А вот на ее месте, похоже, ничего и не выросло.
Супруги потихоньку стали отдаляться друг от друга. Поначалу это не выглядело катастрофой, но со временем молодая жена охладевала к Степану все больше и больше. И Титов не мог понять, в чем причина. Он не гуляка, не пьяница, офицер при хорошем окладе и наградах, общительный, душа компании. Красивый, в форме, по мужской части опять же все в порядке! Дочка Лорены его полюбила. Степан был добр и нежен со своей женой, но вот ее, похоже, со временем любовь Степана стала тяготить. Опытный человек понимает, когда в глазах и в речи его женщины все чаще появляется равнодушие, усталость, а потом и откровенное раздражение самим фактом его присутствия.
Они все чаще ссорились. Маленькая Алехандра-Саша не понимала, почему мама и папа (именно папа, безо всяких условностей) вдруг перестали любить друг друга. Дети, они все чувствуют…
Степан пытался вызвать жену на откровенный разговор, чтобы понять, где и что он делает не так. Стандартный женский ответ, — все нормально, ты сам себя накручиваешь! Степан было заикнулся о втором ребенке, о чем тут же пожалел, — с Лореной случилась настоящая истерика. Крича на весь дом, как ненормальна, она стала обвинять мужа в эгоизме, сказала, что она свое уже отрожала, а ему, видимо, надоела неродная дочь. И все это на глазах у Саши! Уж на что родители Лорены всегда ее поддерживали, и они высказали дочери, что они думают о ее истериках. Досталось от Лорены и им, до кучи… Степан близко понять не мог причину такой откровенной неприязни. Он даже, грешным делом, стал подозревать ее в связях на стороне, может быть даже с биологическим отцом Алехандры. Да вроде не подтвердилось… Тогда в чем дело?
Иногда ссоры сменялись редкими периодами оттепели, когда все, казалось, возвращалось на круги своя. Но ненадолго, достаточно было одной неосторожной фразы, чтобы вспыхнула новая ссора.
Степан тяжело переживал такое отторжение. Где-то в глубине души он понимал, что этот брак, — по-хорошему счету, ошибка, что он кинулся в объятия этой женщины (а она – к нему), пытаясь забыть прошлое. Каждый – свое прошлое. Вот и надо было остановиться на этой стадии. А сейчас, когда страсти отбушевали, и пришла пора зрелых отношений, молодая филиппинка, возможно, поняла, что она его, Степана, и не любит. И что теперь с этим делать? Может, разорвать все это к чертовой матери? А Сашенька?!
Степан стал больше времени проводить на службе, а потом и вовсе перевелся в эту дальнюю колонию, где добывали J-101 и требовались военные специалисты. Он рассчитывал, что долгая разлука поможет как-то разжечь остывающие чувства, ну соскучится она хотя бы! Но, это привело к обратному результату. Равнодушие Лорены никуда не исчезло, похоже, ее все устраивало. Скучала только девочка по своему русскому папе, довольствуясь редкими отгулами и отпусками, когда он прилетал на Землю.
Вот только одного не ожидал Степан, — что его бывшая возлюбленная, с которой он когда-то порвал, тоже окажется на этой планете. Когда он узнал об этом, он был ошарашен, да уже никуда не денешься! А Она, внешне храня спокойствие и невозмутимость, тоже сгорала от внезапно возродившихся на пепелище чувств. Вот так Титов оказался между двух огней!
И последний аккорд… Чтобы разжечь ревность у жены, Степан как-то использовал запрещенный прием, — как-то вскользь упомянул, что его бывшая тоже здесь работает. Более необдуманного поступка и представить себе было нельзя! Ревность-то он разжег, чему даже сначала порадовался, — чувства до конца еще не умерли, — но попутно спалил и остатки симпатии, которые Лорена еще питала к своему мужу. Теперь без ссор не обходился практически ни один сеанс связи. Она даже как-то сказала, что ненавидит его, и рада будет расстаться.
А с другой стороны чего она ожидала? Что демонстративная холодность к мужу не вызовет ответной реакции? В какой-то степени это справедливо…
— …Сергеич, подлетаем, — похлопал капитана по плечу Леха Голованов.
Титов вернулся в реальность. Коптер пошел на снижение, управляли им двое незнакомых парней из ремонтно-транспортной роты. На этот раз ареной боевых действий станет пойма высохшей горной реки, покрытая песчаными наносами и корками засохшей грязи. По узкой бровке между бывшим руслом и грядой невысоких серых гор проходила автодорога с еще сохранившимся кое-где слоем асфальтового покрытия. По дороге важно разгуливала пара рапторов в поисках съестного, но, увидев спускающуюся с небес серебристую птицу, звери задали стрекача.
С орбиты сообщили, что колонна противника пылит по старой дороге прямо к ним в объятия, и что в контакт они вступят примерно через пятнадцать минут. Летательный аппарат высадил бойцов, пилоты пожелали удачи, и коптер взмыл в небо, уходя за гору. Титов приказал бойцам занять позиции, согласно плану боя, составленному командирским компьютером.
Воздух сегодня был куда чище и прозрачнее, и небо приобрело положенный ему голубой цвет с белыми облачками. Лучистое солнце палило нещадно, температурный анализатор показывал +32 Цельсия за оболочкой скафандра. Если подняться на вершину полукилометровой горы, то на западе можно разглядеть серебристый мерцающий купол базы.
— Здраво, Степа! Титов, как рыбалка на речке? Где удочки забыл? – раздался голос командира-танкиста, капитана Ристича.
— Привет, Илюха! Здесь, похоже, последняя рыба лет пятнадцать назад сдохла. Вы где, покажись?!
— Да не туда смотришь! Окренись!
Титов посмотрел на тот берег, где у горного склона виднелись три огромных валуна. Воздух вокруг них дрожал от жары. Валуны на секунду замерцали и превратились в три скатообразные боевые машины в серебристых «пузырях» защитных полей.
— Вот они мы, близу вас!
— Кто с тобой сегодня?
— Пермяк и Кабан. По леву и по десну руку!
— Здорово, танкисты!
— Хай ду ю ду, небоходы..!
…Колонна техники, щедро загаживая воздух едкими выхлопами, ползла по перевалу. Достигнув берега бывшей реки, машины продвинулись еще пару аха, пока не нашли ровную широкую площадку между горными хребтами. Вот там, вниз по течению находится цитадель пришельцев. Туда из-за гор и полетят ракеты…
Боевые машины остановились на узкой дороге, петлявшей вдоль горной серой стены. На площадку, увязая в песке и прыгая на округлых камнях, выехали грузовики с неизвестным содержимым под брезентом. Солдаты в полинялом камуфляже и противогазах сматывали маскировку, обнажая десятиметровые направляющие рамы, на которых громоздились крылатые ракеты. Главное их запустить, на цель они пойдут автоматически!
С бортов машин выдвинулись упоры. Загудели направляющие стрелы, постепенно увеличивая угол подъема. Вокруг установки суетилась целая группа бойцов и техников. Колонна техники застыла на трассе, повернув стволы в сторону противоположного берега.
Небольшой ветерок дул над долиной, поднимая в воздух пылинки. Тишина… Только где-то слышался клекот вездесущих ящеров.
Техники готовили машину к работе. Позади в штабной бронемашине радиооператор пытался наладить работу оборудования. Как назло, на всех рабочих частотах мощные помехи, радиоэфир был замусорен до крайности непонятными шумами. Это не к добру…
Точно не к добру!
— Внимание! – раздался над долиной громкий мегафонный голос на языке гуэнохор, — Ваши действия несут угрозу безопасности района! Предлагаем вам прекратить враждебные действия и остановить подготовку запуска. Предлагаю вам оставить ракетные установки и покинуть данный район по-хорошему! Тогда жертв не будет!
От данного голоса подскочили все, как ошпаренные. Скорбную тишину погибшей долины распороли тревожные испуганные крики. Залязгали затворы, солдаты бросились занимать оборону у оставшихся с довоенных времен бетонных отбойников по краю дороги. Пулеметчики вскакивали на кресла управления мощных многоствольных пулеметов на бронемашинах. Взревели моторы тяжелых танков, загудели поворотные механизмы, стволы пушек почти одновременно стали поворачиваться в сторону противоположного берега:
Прямо посреди пересохшего русла болхианцы увидели высокого мужчину в серебристом одеянии, который и говорил с ними. Голос, однако, слишком громкий для обычного человека звучал именно с противоположного берега через усилители.
— Пришельцы! – кричали солдаты, — Пришельцы здесь!
— Внимание, «Гнездо», это «Змея», — кричал радист в микрофон, судорожно щелкая тумблером на железном ящике. – Подверглись нападению пришельцев! Прием, ждем ваших указаний! «Гнездо», прием, ответьте «Змее»! Да что за дьявол, на всех частотах помехи!
— Повторяю! Предлагаю вам оставить ракетные установки и покинуть данный район без жертв и без ущерба! – вновь зазвучал громкий голос, — Мы готовы решить дело миром! Радио у вас не работает, помехи на всех частотах, связаться с базой не удастся!
— Огонь! – вскрикнул кто-то.
Грянул гром автоматных и пулеметных очередей. Солдаты били из автоматов и пулеметов по одинокому человеку. Завизжали многоствольные пулеметы, извергая ливень пуль в сторону ненавистного врага. Часть машин перевели огонь на тот берег, подозревая, что там притаились основные силы пришельцев.
Грохнули, покачнувшись, танки, извергая клубы дыма. Снаряды ударили по горной стене на противоположном берегу, спровоцировав камнепад. Взрывы снарядов и гранат, автоматные и пулеметные выстрелы, уханье гранатометов слились в единую какофонию, многократно усиленную горным эхом. С горных склонов покатились тяжелые камни, слетая и ударяясь о борта машин.
Человек стоял невредим. Пули пролетали сквозь него, будто он был бесплотным призраком. Пули клевали засохшую грязь под его ногами. Взрывы гранат и снарядов подняли в воздух клубы пыли и грязи.
— Это не человек! Это говорящая картинка! – догадался кто-то. – Вон, она мерцает!
— Ребята! На том берегу что-то есть! Снаряды пару раз в воздух врезались и взорвались, не долетая до горы!
— Бейте со всей дури! Там их аппараты!
— Уходить надо! Поджарят нас сейчас..!
Человек-голограмма внезапно поднялся в воздух и начал увеличиваться в размерах. Будто кинокамера приближало его лицо, делая крупный план:
— Я повторяю в третий и последний раз: отставьте ракетные установки и уходите по-хорошему! Или открываем огонь, и жертв будет много! Если хотите, — пусть ваш главный выйдет сюда, поговорим, обсудим условия сдачи. Иначе вы отсюда не уйдете! Вы знаете силу нашего оружия.
Про ракетные установки уже и забыли. Молодой командир вместе со всеми выскочил из машины с автоматом, ведя огонь по невидимым пришельцам. В кабине оператор продолжал проводить какие-то манипуляции, но механизм его не слушался. Какие-то маленькие искорки, будто светлячки, замерцали вдоль проводов, коробов с электрикой и толстых кабелей, прожигая их, приводя в негодность оборудование, в том числе устройства самоподрыва, установленные на обоих грузовиках.
— Огонь!!! Огонь!!!
Обреченная колонна стреляла из всего, чем располагала. Стреляли по голограмме, по противоположному берегу, по берегам высохшей канавы. Стреляли хоть куда от безысходности. Танкисты, узрев на том берегу непонятные «пузыри» воздуха с пробегающими по ним энергетическими разрядами, старались бить по ним. Снаряды на этот раз отражались от них и, кувыркаясь в воздухе, прилетали обратно, спровоцировав еще один камнепад. Солнечные лучи с трудом прорывались через облака пыли и пороховой гари, закручиваюющиеся по спирали над землей.
— Ну, я вас предупреждал! – грустно сказала голограмма и исчезла.
И после этого ответили огнем пришельцы.
Десятки голубых лучей- «молний» с шипением ударили по болхианским солдатам, по бронемашинам, по танкам.
Плазменные разряды пронзали броню машин, дырявили тела людей, плавили металлические детали. «Молнии» били с необычайной быстротой и точностью.
Бухнул взрыв, полыхнул огонь, подлетела, вертясь в воздухе, одна из бронемашин. Прямо из дыма и пыли перед аборигенами появлялись фигуры в серебристых доспехах, стреляя от бедра голубыми лучами из устройств, напоминавших автоматы. И лучи били без промаха, несмотря на то, что бойцы-инопланетяне вроде и не целились. Действия их были необычайно быстрыми, будто их противники жили в замедленном кино.
Обреченные вопли страха и боли смешивались с грохотом падающих камней и громом взрывающихся машин. Среди пораженных людей были в основном раненные, — пришельцы не старались разить насмерть, но убитые так или иначе тоже появились. А раненые просто теряли сознание от болевого шока, немногим отличаясь от мертвых.
Над местом баталии завис робот, высматривая тех, кто пытался укрыться за машинами или упавшими камнями. Одним залпом боевой аппарат пригвоздил к сиденью операторов-ракетчиков, прямо через лобовое стекло.
Из-за горного отрога вылетел коптер. С пилонов полетели потоки раскаленных шаров, похожих на маленькие звезды. Огонь с воздуха изрешетил почти все боевые машины болхианцев.
А на противоположном берегу появились три плоские машины фантастического вида. В несколько секунд залпами белых, ослепительно сверкающих лучей они разгромили танки, превратив их в горящее дырявое железо. В одном танке сдетонировал боезапас, — с грохотом и гулом подлетела сорванная с погон тяжелая башня. Оставались невредимыми только несколько бронемашин, из которых выскочили люди, да передвижные ракетные установки.
Разгромив большую часть колонны, пришельцы пошли врукопашную. Сопротивляться им было бесполезно, они обладали недюжинной силой и превосходили изможденных аборигенов по всем параметрам. Началось избиение и укладывание лицом в землю тех, кто еще держался на ногах.
Танки землян с того берега, не касаясь поверхности благодаря антигравитационным подушкам, двинулись с того берега через русло. Подняв на воздух еще один броневик, боевые машины звездного века выползли на дорогу и принялись таранить горящий металлолом, сталкивая его с дороги. Сопротивление уже прекратилось. Танкисты-земляне открыли кабины и вылезли из своих машин, глядя на происходящее.
Десантники Титова сгоняли и сволакивали в кучу еще живых и здоровых аборигенов, подбадривая их пинками и отборным русским матом. Пленников обыскивали, выбрасывая на дорогу все мало-мальски ценное, — предметы обихода, документы и оружие. Кто сопротивлялся или брыкался, валили на землю и воспитывали ударами в душу, или стреляя над головой для острастки.
Со всех пленных сорвали маски и противогазы. Один из десантников фотографировал их лица и отправлял в память общего компьютера. Рядом выросла другая кучка из винтовок, автоматов и пулеметов. Полтора десятка избитых и изможденных болхианцев поставили в одну шеренгу рядом с одним из уцелевших броневиков. Стволы плазматов смотрели им в лицо. Вокруг сгрудились десантники-земляне.
Несколько бойцов уже обследовали ракетные аппараты. Один из них распахнул скрипучую ржавую дверь кабины, из которой выпало тело мертвого оператора с круглой жженой раной на груди. Во второй машине тоже сидел уже труп.
Над дорогой парил робот, отделяя живых от мертвых. Бесчувственных, еще живых болхианцев, антигравитационным лучом укладывали в ряд у отбойников. Их набралось еще два десятка. Остальные были мертвы.
Капитан Титов вышел вперед перед пленными:
— Я же вас предупреждал, маргиналы вы ходячие! Отдали бы машины с ракетами, и ехали бы дальше, подобру-поздорову. А так и машины у нас, и у вас раненые и убитые, и вся техника в мясо! Довольны?!
Капитан был и рад, и зол одновременно. С одной стороны, удовлетворение победителя, взирающего на искореженные корпуса вражеской техники. С другой стороны, жалость — очень печальный вид представляли собой противники. Одетые в рванье, истощенные, грязные… На лицах и коже были видны различные уродства, признаки облучения, ссадины и царапины, гноящиеся язвы. У многих не было одного или нескольких пальцев на руках, пара человек вообще была однорукими калеками. Кожа почти у всех синюшно-бледная, с узорами просвечивающих синих и капилляров.
— Кто тут главный? – голос Титова, переведенный на язык аборигенов, звучал металлическим звоном. – Кто командир? Слушаю внимательно! Что, все младшие?! Не молчим, не трусим… Все может быть намного хуже!
— Что, есть куда хуже? – буркнул один из аборигенов.
— Хуже всегда есть куда. Нет пределов падению человеческому! Так кто командир?
Пленники угрюмо молчали, глядя в землю.
«Собственно, зачем вся эта игра в допросы?» — подумал капитан. Он уже собирался распорядиться насчет ракет и разогнать этот сброд на все четыре стороны, но вдруг из ряда аборигенов выскочил один человечек:
— Я скажу! Только не убивайте! Заберите меня с собой на звезды! Не могу больше под землей жить, и эту гниль жрать! Вон командир, молодой самый! Заберите меня с собой, пожалуйста!
Титов глядел на пронырливого человечка, и ему стало мерзко от чужого предательства. Он видел в Сети старинные, еще «плоские» фильмы про Вторую Мировую войну, вспомнил эпизоды, где захватчики в серых шлемах допрашивали советских пленных, и находился вот такой же упырь, который пытался услужить врагам, указывая на командира или выдавая какую-нибудь важную тайну. Вот и здесь такой же нашелся… Титов никак не ожидал, что сам станет героем такой же сцены, причем в роли захватчика.
— Сука… — крякнул кто-то из болхианцев.
Человечек, кудахтая, как баба, прятался за плечом Титова, метая безумный взгляд по сторонам. Может, искал поддержки или сочувствия у «оккупантов». Но на него взирали только бесстрастные, непрозрачные с внешней стороны черные экраны на шлемах пришельцев. А свои смотрели на него с непониманием и омерзением.
Предатель указал на маленького щуплого молодого парня, почти мальчишку, с нечесаной шевелюрой светло-русых, неровно стриженных волос. Неожиданно…
Титов приказал подвести его. Мальчишка смотрел на черный экран пришельца с страхом и враждебностью:
— Значит, ты командир? И какое у тебя звание?
— Ну лейтенант …я (по крайней мере так истолковала местное военное звание система-переводчик).
— Сколько тебе лет? – спросил Титов
— Неважно… — произнес мальчишка. – Сколько надо.
— Ну сколько, шестнадцать, семнадцать?! Семнадцать! А что, постарше никого не нашлось?
— Значит, никого…
— Ну так скажи мне, лейтенант, за каким кладом вы сюда двигались?! – спросил Титов. – C rакой целью? Не источник же вечной жизни искали! Куда ракеты должны были пойти? Дальнейший маршрут движения?!
— Не знаю, — скривился молодой.
— Парень, я надеюсь, ты понимаешь, что мне двумя пальцами пошевелить, и ты не то, что говорить, — поэму напишешь трехстопным ямбом, и нараспев читать будешь?! – внезапно рассердился Титов, — Давай по-хорошему! Цель ракет?! Маршрут движения?!
Парнишка побледнел. Он уставился в землю, как нашкодивший школьник.
— Не знаю… И говорить ничего не буду.
— Даже не знаю, я восхищен или озадачен твоим поведением! – удивился Титов.
— Сергеич, да может он и вправду не знает, шта за цель! – заговорил Ристич на своей смеси русского и сербского. – Имал он задатак, — ракету запустить, а шта за цель, — ему без разницы! Координаты в ракету уписани, — и все дела! Пусти ты пацана од греха далёко!
— Цель – произвести запуск в сторону вашей горы! Она с атомной боевой частью! Я говорил, что так нельзя, но кто меня слушал?! — раскрыл землянам глаза местный изменник.
— Да заткнешься ты, тварь, предатель болхиа?! – вскрикнул молодой парень. — Думаешь, тебя пришельцы пощадят? На мясо же первым пойдешь?!
— Сам заткнись! Я жить хочу, понятно?! Я на небо хочу, подальше от вас, вонючек! – заверещал местный иуда. – Господа пришельцы, он вам зло причинить хотел! Разрешите я его сам уничтожу?! Только возьмите меня с собой!
— Вот падла, знатно своим командиром торгует! – не удержался в эфире один из десантников. — Мне даже жалко этого пацана!
Титов мгновенно принял решение:
— Ну давай… — Он поднял из кучи оружия автомат, передал его изменнику. – Покажи, как ты на небо хочешь!
— Капитан, ты в своем уме?! – не удержался танкист по прозвищу Пермяк, — Он же его грохнет! Это не по уставу!
— Тихо, отставить разговоры! – пресек разговоры капитан.
Предатель с готовностью навел автомат на мальчишку. Кто-то из болхианцев дернулся на помощь своему командиру, но десантники быстро угомонили его:
— Подожди! – поднял руку Титов, — Парень, последний раз спрашиваю! Цель ракет, откуда прибыли, дальнейший маршрут?!
Мальчишка-лейтенант широко раскрытыми глазами смотрел на дуло автомата. Лицо его напряглось, вены на висках вздулись:
— Да пошли вы все… — тихо процедил он. – Ну, давай стреляй уже, дерьмо ходячее! – Это уже адресовалось предателю.
— Сам ты дерьмо! – вскрикнул тот, — Вот и подыхайте здесь все! А я на небо… Я жить хочу!
— Затвор сначала передерни, — сказал болхианцу Степан и отошел в сторону.
Иуда послушно щелкнул затвором…он поддался не сразу, видно за оружием был плохой уход. И в этот момент Титов развернулся и двумя выстрелами из плазменного бластера продырявил аборигену-изменнику голову.
Тот плюхнулся на землю, как мешок с дерьмом. Один из землян пнул мертвое тело, крепко выругавшись.
Одновременно с этим один из десантников, решив, что командир спятил, сделал шаг перед лейтенантом, желая заслонить молодого врага своего от автоматной очереди предателя. То, что болхианцы были потрясены поведением пришельцев, — это мягко сказано.
— Ну и нахрена это издевательство нужно было, командир?
— Чтобы был повод пристрелить эту тварь! — отрезал Титов. — Чтобы им же помочь. И чтобы пацана испытать. Есть и среди них смельчаки! Может, с такими удастся договориться потом.
А на молодого командира колонны было жалко смотреть. Избежав смерти, он как-то сразу осунулся, погас. Бойцы видели, как он затрясся, зашмыгал носом. Титов увидел на его лице слезинки. И ему стало невыносимо стыдно. Да и земляне, похоже, прониклись самоотверженностью врага. Десантники обступили его, опустив оружие. Они пытались подбодрить его, хвалили его смелость, предлагали лекарства и еду. Будто римские высокие патриции оказывали честь и признание смелому гладиатору. Уважение врага — великая честь.
— Хватит хныкать, парень, — Титов подошел к парню, похлопал его по плечу. Тот отдернулся как обиженный школьник, — Война есть война, ты сам знал, куда шел! Сам посуди, ну не сейчас, так потом бы эта гнида вас предала бы. Только бы его никто валить не стал, он бы тебя завалил, и товарищей твоих тоже. А так хоть проявился… Мы тоже предателей не любим.
— А сколько наших вы убили?!
— А вас не предупреждали целых три раза? У меня тоже приказ!
— Вы хоть похожи на людей, или как?
Вместо ответа Титов, в нарушение инструкции, снял шлем. Ошарашенный молодой лейтенант отпрянул от него, как от чудовища! У других пленников тоже глаз стали размером с царский серебряный рубль.
— Болхи! Ты болхи!
— Я знаю, что на вашем языке это слово имеет два значения, — сказал Титов. – «Земля» и «народ, люди». – Только наша «болхи» далеко отсюда, — Он надел шлем обратно, показал рукой на небо. – Что удивлены? Вы кого ожидали увидеть, ящеров трехногих? Да, я тоже «болхи», и они «болхи»! И у меня тоже есть и отец, и мать, и ребенок. Вот так и расскажите своим.
— А у меня нет отца! Только мать! Отец погиб во время войны, заживо сгорел в своем доме! Все погибли! – неожиданно закричал лейтенант. – Еще и вы прилетели сюда нас завоевывать!
— А я что ли ваши города жег?! Или мои товарищи! Я в ваши дома атомными бомбами кидался, газами вас травил?! – крикнул в ответ Титов. – Я вашу планету превратил в радиоактивную помойку?! Сами все сделали, — отравили, уничтожили, сожгли..! И сейчас даже воюете! За что ты воюешь, лейтенант? С кем ты воюешь?! С кем вы все воюете?! – Он обернулся к остальным пленным. – Ну, с нами, это понятно! Вы друг с другом зачем воюете?! За что?! Вы с детьми собственными зачем воюете?! Зачем убиваете друг друга, режете, стреляете, травите? Вас осталось-то живых на планете хрен да ни хрена! И как к вам после этого относиться?! Как к разумным существам, к людям? Вас и завоевывать-то не надо! Некого скоро будет завоевывать, сами друг друга перережете, одна пустая планета останется, только кости да развалины!
— Так помогите нам, раз такие умные! — подал голос один из пленных. – Дайте нам еду, лекарства, оружие…
— Ага, особенно оружие! А смысл?! Какой смысл в вас вкладываться, когда вы a priori друг другу злейшие враги?! Ну даже если бы мы восстановили бы здесь все, очистили бы, отнимая ресурсы у моего народа, вы же опять все уничтожите и отравите! И смысл?! Или вы думаете, моему народу все это даром достается? – показал Титов он на свой скафандр. – Мы к вам когда-то присылали своих ребят, которые предлагали помощь! Без оружия! Вы что с ними сделали?! Убили, как животных, молодых ребят-ученых! Вот и не обижайтесь теперь на нашу благодарность!
— Мы не знали ничего такого… — изумились пленники.
— А вы у командования своего спросите, где оно там окопалось! И передайте, что рано или поздно и до них доберемся!
С неба опустился коптер за бойцами. Танкисты, поняв, что больше ничего интересного не будет, вернулись в свои «скаты». Титов отправил большую часть парней в машину, сам с несколькими бойцами остался. Надо что-то с ракетой решать, и с пленными. Лейтенант был уже среди своих. Титов выкинул из кучи оружия несколько автоматов и пулемет. Остальное оружие аннигилировали на месте, на глазах у трижды потрясенных аборигенов.
— Вот вам оружие на дорогу. И вон те две машины вроде на ходу, — сказал Титов болхианцам. Раненных своих заберите. Здесь вам лекарства и немного еды. Можете пользоваться, хотели бы отравить, просто перестреляли бы, и дело с концом. Вы свободны! Но учтите, еще раз встретимся с оружием в руках, — тогда уж не взыщите — конец вам будет! А раненых если добьете, — вскорости сами погибнете. Есть такая примета.
— Вы нас отпускаете?! – глаза у пленных были размером с древнюю пятирублевую монету.
— А что с вами еще делать?! Мы безоружных людей не режем, не стреляем… Знаете, хотя это и запрещено инструкцией, но если кто хочет, — полетели с нами. На этот раз уже безо всякого предательства! Хоть поживете, как люди. Разумеется, если чудить не будете. Слышишь, лейтенант? Полетели с нами!
Болхианцы замолчали, испуганно глядя на летучую машину пришельцев. Титов добавил авторитета молодому парню, хотя на самом деле губить пленных он не собирался, он вроде еще не выжил из ума.
— Нет, мы не можем… Это же как в плен сдаться… Да и мать у меня там… Ее же из убежища выгонят без меня… Нет.
— Ну, это ваш выбор, как знаете!
Пока местные возились с ранеными и амуницией, Титов подошел к машине.
— Сергеич, ты этим управлять умеешь? – спросил его сержант Голованов.
— Более-менее. У отца моего был древний, как понос мамонта, «Порше» XXII века на бензиновом движке! Раритет, пойди найди сейчас такой… У него еще колеса были, по земле ездил. Нам за него постоянно штрафы приходили от экологов. Я на нем ездил. Наверное, здесь так же…
Прошло некоторое время, прежде чем ископаемый грузовик завелся, поднимая в воздух сизый дым. На Земле таких монстров и не встретишь уже, если только в музее! Из тесной кабины Титов посмотрел на поле боя, на кучи искореженного металла, на убитых и раненых, на живых аборигенов, которые грузились на уцелевшие броневики. Они смотрели на землян, земляне — на них. Первый раз за долгое время те, и другие впервые увидели просто ЛЮДЕЙ, а не безликих врагов.
Разобравшись с коробкой передач, Степан сдал назад, вращая рулевым колесом настолько яростно, что врезался в сгоревшее железо позади. Чтобы уместиться в кабину ему пришлось деактивировать скафандр. Только защитное поле еще действовало, которое тоже пришлось сузить до человеческих параметров.
— Давай, парни, на погрузку! На всех парах обратно в двадцатый век! – сказал капитан без особого веселья.
— На атомной бомбе поедем?
— Ага. Почувствуй под седалищным нервом укрощенный атом!
— И теперь наш мирный атом вся планета кроет матом!
— Всю жизнь мечтал на такой древней железяке прокатиться! Будет потом о чем внукам рассказать!
Со второй установки коптером просто сорвали ракету с направляющих и потащили на базу. На коптере же ушла домой и большая часть солдат-десантников. Внизу своим ходом ехал Титов и чувствовал себя героем какого-то старинного романа. А прикрывали их скользящие по руслу старой реки танки…
Солнце трех миров
25
Загрузка...
