Сын

Я не помню уже, как меня занесло в тот дом для душевнобольных. Точнее, он назывался реабилитационным центром. Но суть одна — психушка. Вроде, это было в пору моей волонтерской юности, когда я с компанией таких же наивных ребят верил, что частица добра может изменить мир. Или же я попал туда по работе, собрать материал для нового сценария.
Как бы там ни было, однажды, когда у пациентов было свободное время, ко мне подошел мужчина. Он производил впечатление нормального человека, с него не капала слюна, да и одет он был не в больничную пижаму, а в футболку и спортивные штаны. Я бы принял его за посетителя, они часто приходят к больным, но ярко-желтый браслет выдавал в нем пациента.

— Я видел тебя с блокнотом в руках, ты что-то пишешь? — спросил он меня.

— Да, я так, балуюсь. Записываю все, что вижу, думаю иногда, что стану великим и выпущу свои мемуары, — отшутился я. С душевнобольными людьми нас учили быть приветливыми и отвечать на все их вопросы.

— Ты не думай, я знаю, за что меня тут держат. Я просто хочу, чтоб ты записал мою историю. Я знаю, врачи мне не верят, но вдруг кто-то поверит. Вдруг кто-то поможет отыскать мне моего сына, моего мальчика… — голос у мужчины задрожал. Мимо нас прошла медсестра, ведя старика-пациента под руку. Кажется, кто-то не заметил, как обделался.

— Я не могу тебе тут все рассказать, врачи подумают, что у меня рецидив. А я только-только начал убеждать их в своей, ну, нормальности. Я спрошу разрешения у своего лечащего доктора, чтоб ты пришел ко мне в палату, ладно? Подожди тут.

Мой собеседник удалился в сторону врачебных кабинетов. Я немного растерялся, как мне реагировать на услышанное. Стоит ли идти к нему в палату, кто знает, что у него на уме. Он не производил впечатление психически не нормального человека, да и буйно-помешанных в общий зал никогда не выпускали, но кто разберет этих психов? Но к моменту, когда мой собеседник вернулся, мое любопытство взяло верх над страхом. А еще я уточнил у медсестер, с каким диагнозом оказался тут мой новый знакомый. Поэтому я пошел за ним со спокойной душой и ручкой в руках.

— Меня Игорем зовут. Да ты не переживай, садись на соседнюю койку, сюда пока никого не подселили, — усевшись на свою кровать, сказал мой собеседник.

Я сел, открыл блокнот на чистой странице и приготовился слушать.

— Жаль, что курить не разрешают. Без сигареты даже не знаю, как начать, — улыбнулся Игорь. — Но ладно, слушай.

— Моя жена оказалась той еще стервой. С восьмого класса были с ней вместе, сразу пошлее школы поженились, она поступила в пединститут, а я пошел работать. Добытчик же, семью свою кормить надо. Хорошо, что дядька к себе в бизнес взял, да и машину мне родители подарили. Я сначала был на должности принеси-подай, курьером гонял, а потом потихоньку в дела стал вникать, зарплата выросла тоже. И запросы у жены тоже. Шмотки красивые, технику дорогую — все требовала. А я что, я же мужик. Всем обеспечивал по первому требованию. А потом, когда она была на четвертом курсе, забеременела. Я был рад ребенку, а как узнал, что мальчик, так вообще весь сиял — наследник! А жена что-то сдулась. Дом забросила, все с подружками по телефону трындела, да в интернете сидела на форумах. На меня ноль внимания, но требования только повысились. Из еды — сплошь деликатесы подавай, вещи все брендовые нужны, телек побольше, телефон поновее. Я терпел, ну, беременность, гормоны, бывает. Любил ее. И ребенка ждал очень сильно. Родила она летом, как раз после сессии. До сентября мы жили как в сказке — она с ребенком хлопочет, я работаю, а по вечерам мы все вместе дома. Ее требования пропали, она опять ласковой стала, ну, прям, идиллия. Я нарадоваться не мог. Ну и ребенок спокойный, проблем не доставлял, спал ночью, просыпался как по часам. Сережей назвали, сынок мой…

Игорь внезапно прервал рассказ и отвернулся к окну. Я не стал его расспрашивать, просто ждал, когда он снова начнет.

— А в сентябре к нам мама моя переехала, с малым помогать. Жене на учебу надо, я работаю. Вот и пригласили маму на помощь. Спасибо ей огромное, не знаю, что бы делал без нее. Так и стали жить. Только вот жена моя с учебы все позднее начала возвращаться. То посиделки с подругами, то зачет перенесли на вечер. Я все понимал, последний курс, диплом скоро, хочется и с подружками подольше побыть, но и на учебу не стоит забивать. Все чаще мы с мамой вдвоем ужинали. А когда Сережке полгода исполнилось, маме уехать срочно пришлось — батю моего удар схватил. Врачи помогли, с ним все хорошо, но требовалась долгая реабилитация. Вот мама и уехала. А мне пришлось уйти на неполный рабочий день. Но так недолго продолжалось.

Наверно, пару месяцев. А потом, как гром среди ясного неба, жена заявила, что уходит. Что устала, жизни со мной не видела, что хочет как и подруги по морям ездить, по магазинам гулять. Да и оказалась, что по вечерам она не с подружками задерживалась, а с одним армяшкой. Ушла она, короче. Да и я не пытался ее остановить. Но то, что ребенка оставила… Не прощу ей никогда.

Вот и зажили мы с Сережей вдвоем. Сложно было первое время. Хоть и кормили его смесью с двух месяцев, все равно, ребенку нужно материнское тепло. Я, естественно, уволился от дядьки, но он не бросил меня, платил энную сумму раз в месяц, «декретными» называл. Сережка все таким же и рос — тихим и некапризным. Казалось, он сам понимал, что происходит. А я старался дать ему все, что в моих силах. Ну, вот как-то протянули так вместе еще полтора года, в два года место в садике дали, я снова на работу вышел. Казалось, еще чуть-чуть и снова буде счастье в нашем доме.

Сережа у меня был мальчик не глупый, но молчаливый. Врачи сначала ругались, что сыну два года, а он не говорит, пугали, что дебилом будет, умственно отсталым. Но Сережа при них просто молчал. В садике он разговаривал с другими детьми, правда, мало и в основном по делу, ну там, «Отдай игрушку», «Это мое». И со мной говорил, причем четко выговаривал все слова, а не лепетал по-детски. Так что я от врачей отмахивался и нормально растил сына.

Но вдруг что-то пошло не так. Когда Сереже исполнилось три, он начал намного чаще говорить. Причем в его речи проскальзывали сложные слова, которыми и я-то в повседневной жизни не пользуюсь. Да что там, и по работе говорю. Всякие математические понятия — интеграл, логарифм, географические координаты и название местностей, даже пару раз химические элементы. Честно признаюсь, чтобы понять, что он говорит, в интернет залезал, искал значения. Спросил в садике у воспитательницы, та сказала, что тоже часто его не понимает, дети перестали с ним играться из-за этого. Но она думала, он дома нахватался и просто красуется перед всеми.

Я не знал, что делать и откуда это у него взялось. Думал, что вдруг он гений, еще мысль промелькнула, как мой сын врачей за пояс заткнул, которые говорили, что он дебилом будет. А тут нате — логарифмы в три года!

А потом он стал меня пугать. Ну, в смысле, меня беспокоило его поведение. Начал не спать по ночам, иногда придет ко мне в комнату и стоит и смотрит на меня, я просыпаюсь, а он все также и смотрит. Пристально-пристально, потом развернется и уйдет в свою комнату. Я сначала спрашивал его, может надо что-то, но он молчал абсолютно. Иду за ним, а он ляжет в кровать и в потолок смотрит. И молчит, на меня никак не реагирует. А иногда бывало, наоборот, я просыпался от его крика и плача, бегом к нему, а он сидит на постели, весь трясется, плачет и повторяет: «Папочка, я не хочу, я не хочу, чтобы меня забрали». Я подолгу его успокоить не мог.

Пошли к психологу. Тот посоветовал мне поменьше переживать, что это у него травма такая от того, что мать ушла. И говорит, надо создать обстановку особую, чтобы он не боялся один оставаться.

Ну, я взял отпуск на работе, целый месяц решил с сыном провести. Думал к родителям моим поехать, но обстоятельства вынудили остаться дома. Но мы и так справимся, вдвоем, думал я. Ведь уже столько вместе пережили.

Первое время все было нормально. Ночные выходки Сережи прекратились. Спал он нормально, правда, мы все чаще вместе засыпали, под просмотром мультиков. Или сделаем себе крепость из подушек, там и заснем. Весело было, я сам будто в детство вернулся. Такое единение было отца с сыном, уже и вздохнул с облегчением.

На третью неделю моего отпуска позвонил мне дядька. Им срочно надо было оформить какую-то сделку, а документы у меня некоторые хранились. Ну и он попросил мне их переслать. А я что-то с сыном заигрался, вспомнил об этом, когда уже Сережа заснул. Побежал быстрее к компьютеру, а Сережа один в комнате остался. Минут пять наверно прошло, как я все скинул и вернулся в комнату. Смотрю, а Сережа уже и не спит, смотри в потолок и опять молчит. Я его зову-зову, а он даже голову не поворачивает. Потом все повернулся лицом к стене и, вроде как, заснул. Ну и я лег. Правда, задумался я крепко. Мысль одна в голову влезла, и решил я ее проверить.

На следующую ночь, я уложил Сережу спать. Сам тоже улегся с ним. Дождался, когда он крепко уснет, поставил камеру напротив кровати, а сам ушел в свою комнату за ноутбук, чтобы посмотреть из-за чего мой сын просыпается.

Сидел, наверно, час-полтора. Уже и глаза слипаться начали. Как вдруг картинка задребезжала на экране. И вижу я, как спит мой Сережа, лежа на спине, а на груди у него сидит его точная копия и улыбается мне в камеру. Я от страха аж вскочил, бегом в комнату — Сережа один, спит, на спине. Двойника нигде нет. Камеру я убрал, взял сына за руку и просидел так с ним до утра, глаз не сомкнув.

Утром я, конечно, стал себя успокаивать, что может это какой-то видео-дефект. Может, сын по ночам лунатит, привстал, а потом опять лег, а у камеры просто лаги, вот и кадр один на другой наложился. Но тем не менее, я стал спать вместе с Сережей.

Отпуск закончился, опять на работу, сына в сад. Вроде бы Сережа перестал пугать всех умными словами, опять с детьми начал играть. Я успокоился, дома у нас опять спокойствие воцарилось. Но тут мне срочно надо было съездить в командировку, в соседний город. Расстояние не большое, думал, что к ночи домой вернусь, чтобы Сережу одного не оставлять. Единственное, что попросил соседку его с сада забрать и посидеть, пока я не приеду. Но удача явно была не на моей стороне в тот день. По дороге назад у меня лопнуло колесо. А у меня ни запаски, ни домкрата. Пока дозвонился до ближайшего салона, пока вызвали эвакуатор, пока поменяли колесо… В общем, домой я вернулся под утро. Ну, соседке, естественно, позвонил, предупредил, попросил переночевать с Сережей и сказал ей, что он боится спать один, пусть она с ним в комнате и ложится. Она поняла все, согласилась. В общем, домой я вернулся, меня встречает соседка, говорит, что Сережу в сад уже отвела, а я могу идти и отсыпаться. Я ее поблагодарил, завалился к себе в комнату и просто вырубился. И проспал до пяти вечера, как раз в сад идти пора.

А тут, собственно, и оно… Прихожу в сад, ко мне выходит Сережа, а я вижу, что это не он. Это двойник его. Забрали все-таки моего настоящего Сережу. Я напал на двойника, стал его душить. Воспитательница увидела, закричала, отбила меня от подменыша. А там уже приехали полиция, скорая… А меня сюда привезли. Вот уже год тут и лечусь. Правда, здоров я. Я знаю, что это не мой сын. Не знаю, то ли соседка не уследила за ним и оставила его ночью, то ли и соседка — тоже подставная, но добрались они все-таки до Сережи. И я теперь хочу найти своего сына. Поэтому мне надо выйти отсюда.

А того подменыша после суда, кстати, забрали родители моей бывшей жены. Сама она даже не пришла.

Игорь закончил свой рассказ и посмотрел на меня. Я, записав его слова, сидел в шоке.

— Не веришь? Ну, тебе и не надо. Сам бы не поверил психу в психушке. Но все равно спасибо, что записал. Может, мой сын прочтет эту историю.

Я собрался что-то ответить, но тут в палату зашла медсестра. Пришло время принимать таблетки. Закрыв свой блокнот и поблагодарив Игоря за рассказ, я поспешил выйти из палаты.