Умер мой друг и учитель Толя Казаков. Я его звал Толич. Большой и добрый – так можно было его охарактеризовать. А еще он был умным и немного упрямым. В школе он любил располагать тетрадь не по горизонтали, а вертикально. Его ругали, он каялся, а потом снова разворачивал тетрадь по-своему и писал.
В политех он поступил без труда, где и обратил на себя внимание преподавателя высшей математики. Он и посоветовал Толичу поступить в авиационный институт на факультет прикладной математики. Что Толич и сделал. Толич учился с огоньком, читая книгу с мудреным названием «Гамильтонов подход в теории солитонов», он радовался и часто повторял: «Как здорово!»
После окончания института Толич начал работать на заводе программистом. Именно ему поручили освоить первый на заводе персональный компьютер, что Толич и сделал. Когда на предприятии решили компьютезировать прочностные расчеты, Толич выполнил всю работу. И когда за это поощрили всех, кроме Толича, он не обиделся. Увидев мое удивление, он ответил: «Да бес с ней, с премией! Я в одиночку выполнил сложную и очень интересную работу! А те, кто целыми днями играли в «Тетрис», лишили себя удовольствия!» Любители «Тетриса» попали в комическую ситуацию. После успеха, Толича перевели работать в другое бюро – как балласт, а «героям» поручили выполнить более сложное задание. И после первого отчета бюро прекратило свое существование, а «герои» уволились.
Официально мы с Толичем вместе не работали. Когда в девяностые я занимался поставкой компьютеров, покупатели с предприятий просили написать программу. Делать я этого не умел и привлек Толича. Тогда он предложил мне самому научиться программировать. Питером Нортоном я не стал, но СУБД Paradox освоил. Толич был великолепным учителем. Он терпеливо объяснял и щедро делился опытом. За выходные я написал фрагмент программы и с гордостью показал Толичу, он неизменно говорил: «Учитывая твои сложные взаимоотношения с высшей математикой – неплохо, но я бы сделал так». В такие минуты я понимал, чем самоучка отличается от выпускника Куйбышевского авиационного института.
Однажды мы отлаживали программу на стороннем предприятии. Толич получил предложение работать у них и стать начальником ИВЦ, который еще надо было создать. И Толич согласился. Последняя программа, которую мы с Толичем написали для этого предприятия, использовалась четырнадцать лет! И от нее с сожалением отказались, когда на предприятии сломался последний «486» компьютер. При нажатии комбинации клавиш на экране появлялась надпись: «Алгоритм – Буер Артур, программировал – Казаков Анатолий». При встрече Толич рассказывал, что всякий раз подойдя к компьютеру с этой программой, он вызывал эту надпись и улыбался.
Толич успешно создал ИВЦ. Подобрал и обучил кадры. Но Толич не занимался интригами, а один из его подчинённых — занимался. Под предлогом подготовки смены, Толичу предложили поменяться местами со своим молодым замом. Ради дела! И Толич согласился. Потом Толича попросили поменяться местами с молодым ведущим программистом. Толич снова согласился. А потом произошло сокращение, и под него попал Толич…
Я не знал об этом, но случайно встретил Толича в автобусе, когда (как я узнал позже) он уезжал с предприятия с трудовой книжкой в кармане и с двумя большими сумками в руках. Я спросил:
— В отпуск?
— Да, — улыбнулся Толич, — а программа, которую купили вместо нашей, работает плохо, хотя за нее отдали кучу денег!
Толич не стал грузить меня своими проблемами.
Личная жизнь Толича – это «черный ящик». Никто не знал, была ли у него женщина. На этот вопрос он отвечал: «Как только встречу бабу с монитором вместо лица и клавиатурой вместо титек – ты узнаешь первым!» Толич так и не женился. Причину не знаю. Скорее всего он был однолюбом.
Толич любил пить крепкий кофе. Рецепт был жестким: треть стакана растворимого кофе; три ложки сахара; немного воды, чтобы появилась пена. Но больше всего он любил курить папиросы «Беломорканал». В день выкуривал две пачки – пятьдесят папирос. Зажигалку не признавал и пользовался спичками.
Толич умер от инсульта. Жил он один и его тело обнаружили только на пятые сутки – соседей напугал запах. Думается, что если бы Толич не увлекался крепким кофе и не курил — то он бы прожил дольше. Или дома была бы жена, и она вызвала «скорую». Но скорее всего, Толич умер из — за своей привычки не конфликтовать с окружающими. Я никогда не видел его злым или ругающимся. Неизменная улыбка и добрые глаза. Он все держал в себе…
Sit tibi terra levis – пусть земля будет пухом…
77
Загрузка...
