Перегоревшая в тамбуре лампочка совершенно не беспокоила Лену, которая уже полминуты отстраненно пыталась попасть ключом в замок. Руки дрожали, и долгая дорога от мамы, пролетевшая в размышлениях незаметно, так и не привела голову в порядок. Дверь неожиданно распахнулась, заставляя Лену вздрогнуть и вернуться в реальность.
— Я тебе звоню-звоню, а ты недоступна, батарейка что ли… — осекся стоящий на пороге Федор. – Что случилось? Ты чего такая бледная? Телефон украли или что? С мамой что-то?
Он суетился вокруг, осыпая невесту догадками, пока она снимала обувь и верхнюю одежду.
— Все нормально, — наконец сказала она, — телефон я выключила – нужно было подумать. Сейчас я умоюсь и все тебе расскажу. Налей мне чего-нибудь.
— Чай будешь?
— Нет, — улыбнулась она и поцеловала его в щеку, — что-нибудь покрепче. Может вина?
— Это моя фраза! – возмутился он, отправляясь на кухню. Федя убедился, что его невеста в порядке, но чем-то серьезно озадачена, поэтому пытался отвлечь ее в своей обычной шутливой манере: — Напоминаю, что осталось меньше двух недель, — крикнул он, открывая холодильник, — ресторан оплачен и, если ты вдруг решила сдать на попятную, то грандиозную пьянку я не отменю в независимости от того будет перед этим ЗАГС или нет.
Лена переоделась в домашнее и ответила, стараясь подражать его тону:
— Так легко ты от меня не отделаешься, красавчик!
Она проследовала в ванную, и через несколько секунд туда ворвался Федя, не давая ей своими приставаниями спокойно умыться.
— Это хорошая новость, но есть и плохая… — он сделал скорбное лицо, заставив невесту снова побледнеть.
— Что еще?
— У нас только белое полусладкое, которое принесли Пироговы, когда приходили в гости в последний раз.
Лена тяжело вздохнула, делая вид, что приняла эту трагедию близко к сердцу, а потом, махнув рукой, кивнула:
— Открывай!
Войдя на кухню, она залпом выпила бокал, дав жениху знак, чтобы он вновь его наполнил.
— Вот сейчас я по-настоящему напрягся, — серьезно сказал он, глядя на девушку снизу вверх. – Что случилось? Тамара Александровна в порядке? Только не говори, что я не устраиваю ее как зять, но она это тщательно скрывала столько времени.
— Ты устраиваешь нас обеих, но кое-что она и правда скрывала очень долго, — Лена сделала глоток вина и замерла, уставившись на пустой стол. – Я даже не знаю, как начать.
Федор ее не торопил, неспешно потягивая вино и корча рожи после каждого глотка. Сначала он скривился, потом попеременно замигал глазами, а, прикончив бокал, одобрительно закивал, надувая губы. Наконец он не выдержал и решил подтолкнуть невесту к разговору:
— Знаешь, когда на работе требуется написать очередное глупое официальное письмо, то я начинаю со слов: «Короче, бл…»
— Знаю, — жестом остановила его Елена, выйдя из оцепенения, — но я так делать не буду.
— Тогда начни издалека, а я пока сделаю кальян, — он встал и отвернулся к столешнице, чтобы не смущать невесту своим заинтересованным взглядом.
— Пожалуй, так и сделаю, — согласилась она и осушила второй бокал. – Знаешь, у меня было хорошее детство, родители меня любили и жили душа в душу, но в лет в семь я загремела в больницу и, вернувшись, поняла, что что-то изменилось. Сначала это было незаметно, но с каждым днем все сильнее и сильнее проявлялось. Отношения родителей стали другими. Мне казалось, что отец винит маму за то, что я попала в больницу, но была уверена, что пройдет время и все наладится. Тогда я была папиной дочкой. Мы много времени проводили вместе, он делал со мной уроки, гулял в выходные, баловал разными мелочами. А мама как будто отдалилась от нас. Она не работала и стала чем-то вроде прислуги, по крайней мере, отец так к ней относился. Они практически не общались между собой. «Приготовь», «принеси», «помой», «убери» — вот основной набор фраз, с которыми он к ней обращался. И она никогда не возражала, понимаешь, все выполняла. Раньше такого не было. Я долгое время не придавала этому значения, к тому же было приятно внимание отца и те подарки, которыми он меня подкупал. Когда я стала старше и уже разбиралась в отношениях между мужчиной и женщиной, то поняла, что в моей семье какой-то непорядок. Мама вышла на работу, но продолжала выполнять всю работу по дому по первому требованию этого деспота, как я тогда уже считала.
Федор поставил на стол кальян и наполнил бокалы.
— Так значит Тамара Александровна серьезная поклонница жесткого БДСМ, никогда бы не подумал, — попытался пошутить он, но тут же стушевался, под напряженным взглядом невесты.
— Потом я поступила в институт и уехала в Москву. Наш городок довольно далеко в области и мне была положена общага, — продолжила Лена, сделав затяжку. – Родители развелись. Мама осталась в нашем городе, а папа переехал в Королев. Он предлагал мне жить у него, но я отказалась, сославшись на долгую дорогу до института. Мы продолжали с ним общаться, он поддерживал меня финансово и запрещал подрабатывать, чтобы я больше сил посвящала учебе. Шло время, и я все чаще думала об отношениях родителей и их ненормальности. У меня уже появился собственный опыт и…
— Так, — перебил ее Федор, — давай, вот эту часть мы опустим.
— Извини, ты прав. Это не имеет отношения к делу. Так вот я все больше смотрела на отца, как на деспота, который обеспечивал семью и требовал от мамы, которая не работала, подчинения. Она терпела, так как полностью от него зависела. Я все больше сочувствовала ей и сближалась, понимая, на какую жертву она пошла, чтобы я ни в чем не нуждалась. Постепенно наша связь с папой сошла на нет. Сначала я ссылалась на дела, работу, друзей. Потом все реже подходила к телефону, а сейчас только поздравляю его с днем рождения и новым годом. Мы пару лет вообще не виделись, и я даже не пригласила его на свадьбу. Не могла простить ему потребительского отношения к маме. От той папиной дочки, какой я была в детстве, не осталось и следа, и когда-то самый близкий человек стал мне чужим, ни разу меня не обидев.
— Да, глупо, конечно. Но ты же не можешь себя заставить его простить, — сказал Федор. – Или можешь? Если что, место в ресторане мы ему найдем. Еще не поздно все исправить. Ты никогда не говорила об отце, я вообще думал, что он ушел от вас, когда ты маленькая была.
Лена сделала несколько глубоких затяжек и, выпуская дым, сказала:
— Я не упомянула главного: сегодня мама рассказала, что он не мой родной отец, и узнал он об этом как раз тогда, когда я попала в больницу.
Федор вскочил со стула и крепко обнял свою невесту, пытаясь успокоить. Слезы катились по ее щекам, и она тихо всхлипывала от ненависти к самой себе, так легко оборвавшей связь с человеком, посвятившим свою жизнь ее воспитанию. Она хотела, но не могла винить мать, которая, наконец, набралась смелости рассказать ей правду, узнав, что дочь не пригласила его на свадьбу.
— А кто настоящий отец? – вдруг спросил Федя.
— Я не спрашивала, — пожала плечами Лена. – Да, и неважно это. Для меня папа всегда был и остается настоящим. Теперь, даже больше чем раньше. Он меня принял и ни разу не отыгрался на мне за ошибку матери. Ей мстил, но меня это никогда не касалось.
— Ну-ну, маленькая моя, мы все исправим, — жених поглаживал ее по плечу, унимая очередной приступ плача. – Он же жив, здоров, а, значит, еще не поздно.
— Ты извини, что я вот так все на тебя вывалила, — вытерла слезы Лена. – Просто не могла держать это в себе, — она попыталась улыбнуться. – Ты должен знать частью какой сумасшедшей семейки становишься.
— Ха! И это ты называешь сумасшествием?! – воодушевился Федя, допивая остатки вина прямо из бутылки. Он вернулся на свое место, затянулся дымом из кальяна так сильно, что закашлял и снова заговорил: – Ну, раз уж у нас сегодня вечер откровений, то и ты кое-что должна знать. Как думаешь, почему я переехал в эту квартиру только после того, как начал встречаться с тобой, хотя бабушка умерла, когда мне было пятнадцать?
— Родители не доверяли, — подумав, хмыкнула девушка, – боялись, что устроишь здесь притон под влиянием переизбытка юношеских гормонов. А когда начались серьезные отношения, то поняли, что ты уже повзрослел, стал серьезнее и ответственнее, — она пристально посмотрела на жениха и закончила, — но, видимо, я ошибаюсь.
— В чем-то ты права, родители действительно опасались, что я могу слишком расслабиться и вылететь из института. Сколько я не пытался их убедить – ничего не получалось. Когда я сдал первую сессию на отлично, то они дрогнули, и батя поставил условие: «Закончишь так же хорошо курс – можешь переезжать». Я поднапрягся, но не все прошло идеально, однако стипендию я сохранил, и папа торжественно вручил мне ключи. Все шло нормально: я учился, иногда приглашал друзей, но без фанатизма. С соседями я практически не общался, только здоровался. В угловой однушке тогда жил парень примерно моего возраста, может на пару лет старше. Мы иногда пересекались поздним вечером, когда я возвращался с очередной гулянки. Он был необщительным и выглядел вечно уставшим, но я и не напрашивался. Помню, что прозвал его про себя «Маньяком». Где-то под конец второго курса раздался звонок в дверь. Было часов десять утра, и у меня то ли не было первых пар, то ли я на что-то забил, короче я спал и не собирался открывать. Звонили очень настойчиво, и, в итоге, я не выдержал, оделся, вышел в тамбур и услышал за общей дверью голоса. Оказалось, что это электрики из ЖЭКа или управляющей компании. Они сняли показания счетчиков всех четырех квартир и отключили Маньяка от электричества за долги по оплате. Это сейчас бы я послал их куда подальше и потребовал отключения только в присутствии собственника, но тогда я был скромнее. Они все так уверенно делали, показали мне какие-то бумажки, опечатали автомат и просили передать соседу, что у него долг, который нужно оплатить. Я их проводил, позавтракал и уехал в институт. Поздно вечером, — Федор посмотрел на часы, — как сейчас, наверное, мне в дверь снова позвонили. На пороге стоял мент в форме, рядом этот парень, мой сосед, и, вообще, на этаже была какая-то нездоровая движуха. Соседи, главный по подъезду, врачи скорой. Оказалось, у Маньяка была бабушка, прикованная к постели. Инсульт, что ли. К ней был подключен аппарат, помогающий дышать, а электрики выключили его питание, и старушка умерла.
— Там же должны быть аккумуляторы, — предположила Лена.
— Они и были, но их заряда хватает часа на два-три. В Москве на более долгое время электроэнергию не отключают, если не случится какой-нибудь коллапс. Когда сосед вернулся, то обнаружил отсутствие электричества и мертвое тело бабушки. Она его воспитывала, и он, когда вырос, как мог заботился о ней. Парень впахивал на двух работах, залез в кредиты, чтобы оплатить оборудование. Понятное дело, что были долги и по ЖКХ, но он старался, разруливал, как мог. И тут я открыл дверь электрикам. У них вроде есть какой-то протокол, по которому они должны убедиться, что в квартире не установлено медицинское оборудование для поддержания жизни, но ты бы их видела… Вряд ли они вообще этот протокол в руках держали, я уж не говорю о следовании. Мент начал меня журить за такую безалаберность, к нему тетка из трешки присоединилась, до сих пор ненавижу эту суку. Я стоял в шоке, помню что расплакался, как нашкодивший мальчишка. А Маньяк, ты не поверишь, начал меня утешать. Я, можно сказать, убил его бабку, а он обнял меня и успокаивал. Я дал показания, но так и не смог в ту ночь уснуть, а на следующий день вернулся к родителям. Больше не хотел жить один. Потом сосед долго судился с управляющей компанией, но я не знаю, чем это закончилось. Он продал квартиру и съехал. Теперь там пожилая пара живет, ну, ты знаешь, с маленькой собачкой. Вот так я, грубо говоря, стал соучастником убийства.
— Ничего себе, — покачала головой Лена, забыв на время рассказа о своих проблемах. – А почему ты мне об этом никогда не рассказывал?
— И как ты это себе представляешь? Сидим, ужинаем, и я начинаю рассказывать, как бабушку соседскую на тот свет отправил? Повода не было, а сегодня есть. Здесь уже ничего не изменить, а ты в своей ситуации можешь. Поговори с отцом, объясни. Уверен, он поймет. Просто не может не понять!
— А как бы ты поступил на его месте?
— Я даже думать об этом не хочу, но твоего отца понять могу. Не факт, что пошел бы по такому пути, но осуждать не стану.
— Обещаю, что у нас такого не будет.
Лена поцеловала жениха и, взяв, телефон подошла к окну.
— Уже пол первого ночи, может, отложишь этот разговор на завтра, — предложил Федя, но не получил ответа и вздохнул.
— Але, пап, привет, — начала Лена. – Нет, ничего не случилось. Я хотела узнать, свободен ли ты шестнадцатого числа? Я выхожу замуж и хотела, чтобы ты был на свадьбе. Да, меньше двух недель осталось. Извини, что так поздно сообщаю. И вообще, извини. Приезжай к нам завтра в гости, адрес я пришлю, с Федей познакомишься. Пап-пап, подожди, я знаю, ты думаешь, что я на тебя совсем не похожа, но умение прощать мне явно досталось от тебя.
© OnesUponATime
205
Загрузка...
