Старая дама, чье лицо было перемотано темно-синим платком да так, что видны были только два черных глаза-точки, шла между двумя длинными столами, тянущимися вдоль улицы и наполненными всякими яствами. Ох, чего здесь только не было: и мясные пироги, и сладкие супы, и соленые салаты, и жареные куры… Казалось, жители деревушки решили выложить все свои годовые запасы. В принципе, так оно и было в действительности, потому что сегодня, в этот ясный солнечный день, отмечался главный праздник — день Альтроусиморы Прекрасной. Назван он был в честь первой жены Даргондариона Великого, некогда могучего и уже ставшего легендарным правителя, который объединил весь континент и все народы, проживавшие на нем, под своей властью, назвав это огромное государство в собственную честь. Но после скоропостижной смерти Альтроусиморы, его любимой жены, тяжело заболевшей во время эпидемии невыясненной болезни, Даргондарион впал в глубокую печаль и велел дать всему континенту имя его супруги, а каждый новый виток сезонов года, начинавшийся с середины лета, назвать днем Альтроусиморы Прекрасной и отмечать его со всей пышностью, не жалея ни еды, ни подарков, дабы почтить память самой доброй и нежной жены великого короля.
Шла старая дама сгорбившись, опираясь на длинную изогнутую палку с торчащими ветвями, на которых росли маленькие белые листочки. Женщины, хозяйки домов, расставляли еду на столах, но с подозрением поглядывали на старуху, словно следили, чтобы она ничего не украла, хотя и были уверены, что та даже не посмеет прикоснуться к тарелкам. Такие, как она, питались другой пищей, нечеловеческой.
Наконец дама остановилась; вернее, ее остановили. Дорогу старухе преградили четверо детей, совсем недавно научившихся читать по слогам; две девочки с волосами до плеч и два коротко постриженных мальчика, а за ними скулила, побаиваясь сгорбленную старуху, маленькая собачка. Но у детей в глазах страха не было, наоборот, они словно чего-то ждали от старой дамы. Она, конечно, понимала, чего хотят от нее услышать дети, но все же спросила своим неестественно красивым и юным голосом:
— Чего вы хотите, чада?
— Расскажите нам про наши судьбы! — попросила девочка, по всей видимости, старшая в компании. Ее голубые глазки переливались под лучами солнца, а губы изогнулись в неуверенной улыбке. Она все же немного побаивалась старуху.
Одна женщина, расставляющая деревянные тарелки по их законным местам, укоризненно посмотрела на детей, но ничего не сказала и продолжила заниматься своим делом, периодически с опаской поглядывая на старую даму, а та тем временем, причмокнув губами, ответила девочке и остальным ее спутникам:
— Разве вы так сильно хотите знать свою судьбу? — Дети кивнули, но один мальчик с белыми, как снег, волосами, сделал это едва заметно, чего-то явно боясь. — В ваших юных умах еще нет понимания того, что несет за собой правда, знание. Если вы будете знать собственное будущее, то тогда ваша жизнь будет уныла, в ней не будет того сомнения перед сложным выбором. Неужели вы готовы его лишиться, лишь бы узнать, кто за кого и когда выйдет? Или же вы жаждете услышать точный день своей смерти?
По телам детей пробежала дрожь. Они уже знали, что такое смерть, и даже видели ее этой страшной зимой, когда очередная таинственная болезнь, вызывавшая черные пятна на теле, унесла жизни не одного жителя их деревушки, причем и среди тех ребят, с которыми они дружили. Порой смерть настигала и животных, как и мать щенка, стоявшего позади юной компании, только ее унесла внезапная старость, на которую хозяева, родители беловолосого мальчика, не сразу обратили внимание.
Смерть была везде, но впервые дети услышали о ней из старой сказки, которую рассказывали им родители перед сном. В сказке той говорилось о юном мальчике, незаконнорожденном сыне короля королевства Крадос, Крада I, имя которому было Меракт, что значило «мрачный». Однажды он, гуляя со старшим братом Лаем, законным наследником престола, который на дух не выносил своего «случайного» братца, отстал и заблудился в ночном лесу. Услышав волчий вой, он побежал со всех ног и вышел к озеру, из которого исходило чье-то красивое пение. Меракт, истощенный жаждой, испил воды из озера, а когда поднял голову, то увидел восемь темных фигур, из них исходило зло, а в народе их всех прозвали Всадниками Конца. И была среди этих фигур Смерть, вечно страдающая, проливающая слезы, молящая прекратить ее мучения. Первой среди всех Всадников она ожесточила сердце Меракта и помогла выйти из леса, а когда тот вернулся, то никто не мог понять, что стало с некогда добрым дитём, не способным обидеть даже маленькую птичку. И когда Крад I умер, началась борьба за его наследство между мудрым и добрым королем Лаем, истинным наследником престола, и вероломным Мерактом, учинившим смерть и разруху во всех землях…
Концовку сказки дети никогда не дослушивали, засыпая на самой скучной, по их мнению, части, поэтому и взрослые о ней со временем позабыли.
Старуха же продолжала дожидаться ответа от детей, но те уже совсем засомневались. Действительно ли им следует узнать свое будущее? Ведь если узнают, то что делать дальше? Как им воспользоваться полученными знаниями?
— Ну расскажите хотя бы чуть-чуть. Не всё, что вы увидите, — нашла компромисс главная в их компашке девочка и мило улыбнулась, пытаясь задобрить странную старуху.
Старая дама едва слышно хихикнула и протянула свою руку. Девочка нерешительно положила в нее свою маленькую ладонь, и внезапно ее крепко сжали, причем с такой силой, что ручка начала болеть и девочка ойкнула. Глаза-точки старухи устремились куда-то вверх, она смотрела на небо, как будто искала на нем что-то, а затем перевела свой взгляд на девочку, на ее лицо. И тут перед ней предстал облик не девочки, а красивой женщины, которая также расставляет тарелки по огромному столу, танцует с любимым мужем — темноволосым кудрявым мальчиком, стоявшим рядом с ней, — а ее дети играют на улице, собирают скошенную отцом траву, помогают готовить, растут. Вмиг эти образы пропадают, и появляется эта же женщина, но уже старая, с седыми волосами и глубокими морщинами на лице. Она сидит на кресле, а подле ее ног — две молодых внучки, что-то вяжущих. Мужа, того самого кудрявого мальчика, уже давно нет. Как и нет детей. Осталась только она да две внучки, которых она воспитывает одна. Но вскоре и ее образ исчезает из головы старухи.
Старая рука отпустила молодую и мягкую ручонку.
— Что? Что вы увидели? — спросила напуганная девочка, приготовившись услышать самое худшее, но все же надеявшаяся узнать о своей счастливой судьбе.
— Все хорошо, — коротко ответила старуха.
Такого ответа было достаточно девочке, чтобы лицо ее расцвело от счастья перед будущим, которое, как она теперь верила, не будет ничем разрушено. За ней наступила очередь кудрявого мальчика, и его ожидал тот же ответ от старухи, как и для второй девочки. Последним оставался мальчик с белыми, как снег, волосами.
Старую даму привлекли его странные волосы, и она спросила:
— Ты рожден в этих местах?
— Д-да. Я сын Франца и Марты Шрайт, — ответил ребенок, чуть смутившись.
Мальчик сильно волновался, поэтому на его белом, даже слегка бледном, лице появился яркий румянец. Старуха заметила, какие у него светлые голубые глаза и тонкий нос, в то время как у остальных жителей деревни он был достаточно широким с двумя узкими дырочками-ноздрями.
Мягкая ладошка мальчишки оказалась в потрескавшейся от старости руке. Старая дама очень сильно ее сжала, но потом перевернула и сжала ее еще сильнее, затем и вовсе переложила в другую руку, но уже сжимая чуть слабже. По ее глазам было неясно, но мальчик чувствовал, что что-то явно было не в порядке.
— Ч-что-то плохое? — спросил он, заикаясь.
— Все хорошо, — ответила старуха, отпуская руку мальчика, и он спокойно выдохнул.
Компания детей, обрадованная тем счастливым будущим, что их ожидает, ушла вперед гулять дальше, а за ними следом, все так же поскуливая, спешила серая собачка. Вот только старуху кое-что мучило. Последний мальчик, она ему соврала, но не потому что его ожидала ужасная судьба, нет-нет. Хотя, может, и ждала. Старуха не знала точно, так как не смогла увидеть будущее мальчика, поторапливающего сейчас вдалеке своего щенка.
Но почему она не смогла увидеть его будущего? Никогда с ней раньше такого не случалось. Да и вряд ли могло случиться, если только она не потеряла в один момент все свои силы, но нет, для того бы потребовалось ее убить, а она, как видно, еще жива и может дышать. Старуха набрала легкие воздуха и медленно выпустила его, чтобы убедиться.
— А как зовут того мальчика? — поинтересовалась старая дама у женщины, накладывающей разрезанную утку по тарелкам.
— Того, с белыми волосами? — Старуха кивнула. — Оскар Шрайт. А что такое? Трагичное будущее?
— О, нет-нет. Все хорошо. А почему у него такие странные волосы? У отца или у матери такие же?
— Нет, у отца волосы темные, а у матери — рыжие. Просто уродился таким… необычным. Дед его покойный когда увидел, что у внука столь необычные волосы растут, помнится, долго шутил, что у него не внук, а принц, наследник будущий. Ну, вы ведь знаете, что в королевском роду Йостеров все с белыми волосами рождаются, вот он и начал кричать по улицам. А потом в книжке какой-то вычитал, что ежели у внука его волосы белые, то звать он его будет не Оскар, а Хиракс, что якобы означает «снег» с какого-то языка, уж не помню с какого точно. И называл внука, по итогу, до самой смерти Хираксом, дал второе имя, что говорится.
— Хираксом?
— Да-да, Хираксом. А чего такое?
У женщины вызвали подозрение столь странные вопросы от старухи, но стоило ей обернуться — все это время она отвечала, стоя спиной к старой даме, — как той и след простыл.
К предсказательнице в деревне относились недоброжелательно, но дети ее любили, потому что она могла рассказать им всю правду о том будущем, что их еще только ожидает, да и вся ее личность была окутана некой загадкой, что тоже привлекало детей. С годами предсказательница стала постоянной гостьей в их деревне, она всегда приходила на день Альтроусиморы Прекрасной, а покидала на следующий, с первыми лучами солнца, когда остальные еще спали после новогоднего пиршества. Старухе в конце праздника давали немного угощений, но взрослые просили ее поскорее уходить из деревни, чтобы дети, чего недоброго, не нахватались от нее глупостей.
Но в этом году случилось что-то весьма необычное, что порядком заставило взрослых напрячься: старуха ушла раньше обычного, ее даже не успели ничем угостить. Хотя все с пышностью отмечали праздник, веселились, плясали, выпивали, но некоторые взрослые и дети пытались порой среди толпы отыскать старую даму.
Наступил следующий день. Петухи кричали во все горло. Праздник закончился, и взрослые выходили на улицу, чтобы прибрать тот беспорядок, что они учинили прошедшей ночью. Хозяева уносили свои столы по домам, какую-то часть еды отдавали на съедение скоту, а какую-то оставляли себе. И ни у кого в голове не было мысли о том, где же может быть старуха, которая видит будущее.
***
В ночном лесу горели два факела, освещая бездыханное тело старой дамы, чье лицо было закрыто темно-синим платком.
Покинув деревню, она со всех ног пустилась в то место, где ее обучали использовать свой дар, объяснять все знаки, которые могли показаться ей непонятными и запутанными. Она бежала туда, приговаривая на ходу старую песенку, некогда бывшую великим пророчеством, но о которой впоследствии многие позабыли, сочтя ее глупостью, как, впрочем, и все остальные песни-пророчества, написанные еще в древние времена.
Но она-то знала, что это пророчество настоящее. И вот теперь, когда она убедилась в его подлинности, необходимо было поторопиться и рассказать магистрам, чтобы они предупредили опасность, защитили мальчика с двумя именами.
«Первое имя никто не запомнит,
Но вот второе, от которого все отрекались,
То имя, что дал ему дед,
Помнить его будут во век».
Она не видела судьбу мальчика, она не могла сказать его будущего, но у него были те же белые волосы, как и у ребенка в пророчестве, те же голубые глаза, то же имя… Хиракс. И как такой мальчик, которому еще давным-давно предсказано было стать великим, очутился здесь, в этой маленькой и незаметной деревушке? Ох, судьба! Ты ужасная и хитрая, только и занимаешься тем, что играешь со всеми. Но она-то раскрыла ее секрет, а значит, магистры защитят мальчика от затаившегося Зла, помогут спасти Альтроусимор от…
И в этот момент, когда она ликовала, проходя мимо темных деревьев, точная стрела приостановила ее жизнь. Старуха свалилась на землю и больше не шевелилась, не дышала. К ней подошли двое мужчин, самых разыскиваемых преступников в округе — братья Корбейн. Были они похожи, как две капли воды, но все же отсутствие правого глаза у младшего брата помогало отличить их друг от друга.
Пошарив по карманам старой дамы, но не найдя ничего, что бы напоминало золото, братья разочаровались. Им показалось, что в очередной раз удача от них отвернулась, и они не смогли украсть ничего стоящего, а значит, стрела была пущена впустую.
Разочарованные в плохой «охоте», они отправились дальше, к границе другого государства, где им, как они надеялись, все-таки удастся найти кого-нибудь богатея и украсть достаточно монет. Однако они не понимали, что, убив старуху, украли самое важное, что только могло быть во всем Альтроусиморе, — надежду на спасение.
66
Загрузка...
